Мы встретимся на рассвете

Париж — город любви и мушкетёров, как вы все прекрасно знаете. Стать королевским мушкетёром было честью для каждого мужчины, а что касается женщин? Парижанки и не мечтали стать королевским мушкетёром, да что уж говорить, у них этого и в мыслях не было.   Днём столица Франции превращалась в место где можно было увидеть всё: от торговцев до драк мушкетёров с гвардейцами кардинала. Жизнь кипит своим чередом и это норма для каждого города Европы.   По городской улице к трактиру направлялась первая в Париже девушка мушкетёр. Её появление в роте де Тревиля большинство парижан, людей при дворе (к которым она до этого и относилась), да и самих мушкетеров не то чтобы смутило… Оно их привело даже в некое возмущение и повлекло за собой множество слухов.   — Ну вы просмотрите на неё. После очередной ночи с его величеством идёт выкладывать всё своим дружкам, — шепталась со своей подругой мадам, увидя рыжую голову в мушкетёрской шляпе.   — Слыхала, что имя Мэриан ей дал король в их первую ночь, а при рождении её вовсе звали Каролина, — прошептала вторая мадам, не отрывая взгляда от радостных зелёных глаз.    — Теперь понятно почему этими тремя королевскими мушкетёрами руководит женщина. Уверен, что не только короля удалось ей соблазнить, но и всех троих мушкетёров в их группе, — посмеялся торговец, говоря со своим покупателем, когда мушкетёрша подошла к трактиру.     — Мадмуазель Мэриан, это всё правда что о вас говорят? — осмелился выкрикнуть из огромной толпы мужчина.     — А что же про меня говорят? — держась за эфес шпаги, усмехнулась рыжеволосая.     — Например, что вы соблазнили самого короля! — продолжал незнакомый месье.     — Людям свойственно говорить полнейший бред, видя только то, что снаружи, сударь! Верность короля её величеству не сломить ни мне, ни кому-либо другому,— с некой неприязнью отвечала барышня, закрывая рукой подвеску с большим изумрудом висящем на чёрном шнурке (который, судя по всему, был ей словно бремя).   Вслед ей выкрикивали ещё больше непристойных вопросов, но за закрытой дверью «Сосновой шишки» их уже не было слышно.   Мрачная обстановка трактира с ароматом алкоголя вводила в состояние некого отвращения и любого другого путника могла даже ввести в состояние тошноты.  Приглядевшись, барышня смогла увидеть, сидящих за столом, мушкетёров. Двоих уже взял под свой контроль алкоголь, а один из них был также хмур, как и обычно.   — Господа, обед начинать без дамы очень дерзко, даже для вас! — сказала мушкетёр, проходя к столу.   — Вижу вы сегодня сияете больше, чем обычно, Мэриан. Что вас заставило пропустить завтрак и быть такой счастливой? — выпивая очередную кружку вина, спросил Атос.     — Ох, дорогой Атос, растеряли вы свою интуицию за алкоголем. Я просто очень рада видеть вас всех, — рыжеволосая села рядом со светловолосым мушкетером и поспешила снять кулон. Ей будто бы стало легче.   Она посмотрела на, сидящего справа, мушкетера. Тот ей приветливо улыбнулся и предложил вина. Теперь её улыбка была настоящей. Она сияла, словно месяц на звёздном небе, будто ничего больше не способно заставить её улыбаться, кроме присутствия этих людей рядом, хотя… Скорее одного человека.     — Неужто вы сегодня без очередного рассказа про… Думаю, вы меня поняли, — в пьяном бреду спросил Портос, посмотрев на молодую особу.   — Портос, с прошлого раза мы все уже вполне поняли, что на эту тему лучше не беседовать, — осек его светловолосый.   — Арамис, ничего страшного! Портос ничего дурного не сказал, — Мэриан опустила зеленые глаза в пол. — Я уже давно хотела закончить с этими непристойностями…  Это утро она провела в Лувре, на аудиенции у его величества.   Попасть в мушкетеры барышне было крайне трудно, скорее, даже невозможно. Король считал, что позволение служить в рядах его мушкетеров огромное одолжение (несмотря на происхождение этой молодой особы). Его величество уже какой год пытался показать барышне свои покои, да только она и не соглашалась, отталкивала.   Безусловно, не только Людовик XIII был грешен, но и его жена, Анна Австрийская, также поддалась этаким чарам запретной любви с герцогом Бэкингэмом.   Кулон, который сняла мушкетер со своей шеи, был подарен его величеством этим утром и являлся частью огромной коллекции подарков от него…   Вернёмся в сегодняшний день, а именно в трактир. Мушкетёры, как и обычно, за обедом выпивали прекраснейшее итальянское вино, за которое, конечно же, заплатила Мэриан.   — И кстати, его величество устраивает во дворце бал, — заявила девушка, поставив кружку алкоголя на стол.     —  И какое отношение это имеет к нам? Или неужто вас смогли пригласить на это торжество? — выпивая вино из горла бутылки, спрашивал мушкетёр.    — И вновь не угадали, Атос. Мы все идём на бал по случаю дня рождения нашего с вами короля, — достав из-под жилета четыре приглашения, говорила мушкетёр. — Это очередной шанс попытаться донести до него, что я не собираюсь ничего… Агх, вы и сами понимаете.     — Как вам удалось их достать? Я не то что бы хотел появляться на таком празднике, но ради вашего счастья и спокойствия, явлюсь туда без каких-либо промедлений, — удивился Арамис, выхватив из ладони подруги одно приглашение.     — Один очень хороший человек поспособствовал тому, чтобы они достались мне. Кстати, вы же не планируете пойти туда в старой форме? — положив конверты на стол, произнесла Мэриан и вытащила из-под того же кожаного жилета бархатный мешочек. — А это мой козырь, господа. Жалованье за год.     Конечно же, она солгала, ведь своё жалованье получила ещё как месяц назад, а вот эти деньги ей предоставил один очень близкий человек. Вы его, скорее всего, знаете, но мы предпочтем сказать, что он капитан королевских мушкетеров. Стоит к этому вернуться позже, так ведь?   — Ваше жалованье по объёму гораздо меньше, да и какая у нас отличная служба? То и дело влезаем в драки с гвардейцами. Это наталкивает меня на мысли, что король их вам выделил как раз для новой формы, — заявил Атос с большей раздражённостью. — У меня нет желания появляться на этом празднике.     — Эй! Во-первых, может я и солгала, Атос, но эти деньги не принадлежат королю! А во-вторых, без вас, я тоже не желаю появляться там, — грубо фыркнула рыжеволосая. — Мы все уже, как семья, а значит должны пойти вместе, да и мне будет спокойнее…   — Бросьте притворяться, — громко поставив кружку на ветхий стол, ответил де Ла Фер.    — Будь на то ваша воля, я не собираюсь спорить здесь с вами, — вздохнула барышня. — Лучше усмирите свой гнев, Атос, он ни к чему хорошему не приведет.     — Прошу прощение, мадмуазель Дюваль, — наливал себе ещё вина Атос. — Надеюсь, вы не в обиде на меня?   — Нисколько.   — Друзья, — осушил свою кружку Портос, — давайте просто выпьем.   — Полностью согласен с вами, дорогой Портос. Трактирщик заказал просто потрясающее бургунское вино. Мэриан, вы же его просто обожаете, — Арамис взял бутылку алкоголя со стола и показал её подруге.     С того момента прошло уже несколько месяцев. Герцогиня наконец обрела спокойствие после избавления от навязчивости его Величества. Правда, она ещё не знала, что из-за этого на неё обрушатся ещё большие проблемы.   Саму же столицу поглотили интриги господина кардинала, поговаривают, что и граф Рошфор совсем скоро вернется из Менги. С его возвращением, скорее всего, жизнь наших героев станет ещё труднее. По крайней мере, герцогине Дюваль и трем мушкетерам жизнь сахаром казаться уже не будет.     Ранним утром, в Париже, в трактир уже собрались несколько гвардейцев и двое королевских мушкетеров, которые ожидали двух своих товарищей. День у графа и герцогини не задался с самого начала. Сначала пришлось припадать урок наглым гвардейцам его высокопреосвященства, потом барышню то и дело задерживала одна дама. Долг перед королевой, фрейлиной которой ей приходилось быть до вступление в мушкетеры, её всё ещё не отпускал. Теперь уж не только от гвардейцев кардинала проблемы, но и от интриг королевы Анны с его величеством.   К слову о короле, после того как мадмуазель Дюваль разорвала всяческие связи между ней и его величеством, Людовик XIII затаил на неё обиду, если можно так это назвать. Это он привык бросать дам, а не наоборот! Что ещё за наглость? Герцогиня отвергла короля, наплевав на его «чувства», ради какого-то мушкетера? Что же, ей такой шаг аукнулся. Мягко говоря, его величество стал относиться к ней с пренебрежением. Даже слухи из дворца начали литься рекой… Они выставляли только барышню в дурном свете, король же был чист. Хотя, что удивительно, данные слухи жители Парижа не восприняли за правду. Наоборот, они стали больше уважать эту барышню-мушкетера, а к его величеству относится… Не стоит об этом говорить, вернемся к нашим героям, которые уже вполне разговорились за несколькими кружками вина.   — Вы совсем не веселы сегодня, Атос! Неужели моё присутствие вас ни капли не радует? — на лице барышни красовалась пьяная улыбка. — Или моё присутствие вам наскучило?   Мушкетер забрал из рук герцогини кружку с вином и отодвинул от неё бутылки с вином. Ей уже хватит…  — Не задавайте глупых вопросов, мадмуазель Дюваль, — мужчина сделал глоток вина. — И вам лучше не пить так много. На вас вино уж слишком дурно влияет…   — Что тогда, что сейчас вы говорите мне одно и тоже… Атос, у вас будто и словарный запас только из этого и состоит, — Дюваль неловко посмотрела на графа.   — Дорогая Мэриан, — обратился к ней мушкетер, — у вас будто в моем присутствии нет других тем, кроме моего хмурого настроения, к которому вы уже должны были привыкнуть.   — Что же… — усмехнулась мушкетер. — Это, к сожалению, так… Простите, теперь буду помалкивать. Пусть уж так, чем очередная ссора…   — Рад, что вы это поняли.   В трактир, после того как из него вывалился один пьяница, наконец зашли двое мужчин. Один был с перевязью с золотым шитьем, а второй оглядел все заведение и, заметив единственную даму, улыбнулся.   Опоздавшие устроились на скамейках, рядом со своими друзьями, и принялись наливать себе вина.   — Надеюсь, той даме понравилось ожерелье? — ухмыльнувшись, прошептала Мэриан, пока отвлеченный Портос наливал себе алкоголь.   — Мэриан, не при всех же… — Арамис сжал ручку большой кружки у себя в руке. — Да, ей понравилось. Благодарю, за помощь в выборе подарка…   — Пустяки, — тихо посмеялась Дюваль и придвинулась к мушкетеру чуть ближе. — Друзья всегда помогают друг другу, пусть, ради этого, придется угрожать наглому ювелиру.     — Вы уж точно порой переусердствуете с дружбой…   — Как и вы, — улыбнулась барышня. — Напомните, как мы пришли к такой близкой дружбе? Ах, да…  — Мэриан, вы слишком жестоки по отношению к моему сердцу… Не стоит об этом напоминать, прошу.   — О чём беседуете, господа? — наконец поинтересовался Портос.   — Кхм, Портос, у вас такая шикарная перевязь! — нервно посмеявшись, отмахнулась герцогиня, а затем мимолётно посмотрела на кареглазого мушкетера.   — Так сверкает, что даже за версту видно,— заговорил Атос.   — Нравится? — довольно спросил мужчина. — Я за неё отдал пять ливров!  — Только что было два… — пробурчал Арамис.   — Экономика в стране просто нестабильная, вот и причина, — попыталась пошутить Мэриан.   — Пожалуй, соглашусь с вами, — улыбнулся барышне светловолосый.   Барышня повернулась к другу, желая что-то сказать, но их взгляды нечаянно остановились друг на друге. Дюваль лучезарно улыбнулась, заправив за ухо прядь непослушных волос. Казалось, что не было друзей рядом и можно было без стеснения глядеть друг на друга без всякой опаски услышать небольшую усмешку или шутки Портоса.   Герцогине на мгновение показалось, что в карих глазах друга она рассмотрела какой-то божественный блеск, хотя сам мушкетер, несмотря на свое желание стать священником, святым вовсе не являлся, но ей было совершенно всё равно на это.   В принципе Арамису также был всё равно и на слухи, и на её связь с королем в прошлом, и на её странные несколько месяцев подряд взаимодействия с Атосом. Этим зеленым глазам можно было простить многое. Он мог полностью размякнуть, когда смотрел в них.   — Кхм! — пытался перебить переглядки Атос.     Его сослуживцы даже и глазом не моргнули, вдруг это он Портосу. Затем граф вновь закашлял, смотря на молодых людей. Вновь на него внимания не обратили.   В какой-то момент его тело поглотила несвойственное для него раздражение и гнев. Мушкетер сам поразился, что от такого совершенно обычного действия товарищей может так измениться в настроении. Так уж изменился, что аж со всей силы стукнул кулаком по хлипкому столу. Сам себе поразился…    — Атос, простите, вы что-то сказали? — виновато спросила Дюваль.   — Хотел, — отрезал граф.   Герцогиня посмотрела на него взглядом полным удивления, как и в принципе все остальные друзья. Вино, обычно, так на этого мужчину не влияло. Так в чём же дело?   — Вы будете мучать нас молчанием, Атос? — приподнял бровь Арамис.   — До вас доходили слухи о том, что граф Рошфор вернулся из Менги?   — Разумеется доходили! — воскликнула Мэриан.     — Мэриан, вы так говорите, будто бы раньше его высокопреосвященства узнали об этом.    — Кхм, друзья, давайте уже выпьем! — барышня забрала у графа свою кружку вина со взглядом, который все члены банды трактовали как: поговорим позже. Или что-то в этом духе.   — За учтивость, — проговорил Портос.   — Которой так не достает гвардейцам, — добавил Атос.   Затем все четверо чокнулись своими кружками друг с другом, а затем опустошили их, жадно выпив вино. Дюваль вновь начала шутить, подкалывая ушедших гвардейцев. Тут уж и остальные заметили, что этой барышне лучше не наливать.   — А это всё, потому что его высокопреосвященство из-за государственных дел совсем позабыл о своих войсках, — дополнил мысли друга светловолосый.   — Разве он о них помнил? — посмотрела на друга герцогиня. — По-моему, он с самого начала позабыл о том, что гвардейцам нужна дисциплина.   — Вы слишком категоричны, — наливая себе ещё кружку, произнес граф де Ла Фер.   Трактирщик спрятался за своей стойкой, когда в его заведение вбежали четверо гвардейцев, которые сразу привлекли внимание наших героев:   — Да здравствует кардинал Ришелье!   Затем они нагло достали свои пистолеты и выстрелили в мушкетерскую банду, не жалея пуль.   Наши герои, как казалось большинству со стороны, успели привыкнуть к таким выходкам гвардейцев, но всё же стрельба уже переходит все границы дозволенного.   — Все живы? — чуть приподнял голову от стола Портос и посмотрел на своих друзей.   Атос вовсе не стал хоть как-то уворачиваться от выстрелов, когда как Арамис и Мэриан легли на стол, чтобы спасти свои жизни. Светловолосый даже накрыл её голову своей рукой для большей безопасности. Затем же барышня обернулась к этим наглецам и посмотрела на них глазами полными гнева.   — Господь нас презрел, — ответил на вопрос друга Арамис.   — Лучше помолитесь за них, Арамис, — прошипела Мэриан. — Ибо я их сейчас сама наполню свинцом!   Эти слова были скорее угрозой и ничем больше. Барышня за всю службу никогда никого не убивала, она считала это аморальным. Хватало лишь угроз и небольших ранений от её шпаги, хотя сейчас казалось, что эта баронесса готова насадить этих гвардейцев на вертел.   — Господа! — привлек их внимание Атос. — Мой лекарь запретил мне волноваться!   — Он вам в принципе запретил пить вино! — выкрикнула Дюваль.   Мушкетеры вышли из-за стола. Мужчина обнажили свои шпаги и уже были готовы атаковать, а барышня же взяла пустую бутылку от вина. Смотрелось это со стороны смешно, но таким «оружием» вполне можно было оглушить.   Портос, в ожидании нападения, швырнул ближайший стол, чтобы тот не мешался ему в бою.   Гвардейцы начали бой без всякого предупреждения. Их компании хватило на всех мушкетеров, им же хуже. Эта банда спокойно сможет разобраться с такими бойцами по одиночке, не прибегая к посторонней помощи, и под алкоголем. Это даже придавало им ещё больших сил и некого задора.  Атос дрался отточенными движениями, так сказать по правилам. Его шпага то и дело атаковала чётко, быстро и ровно по тому месту, куда мушкетер хотел ранить противника.   Портос бил своей шпагой с большей хаотичности, без каких-либо правил. Его движения нельзя было предугадать. Сейчас он мог целиться в плечо, а затем обежать врага и обхватить его шею своей крупной рукой. Этот мушкетер вполне мог использовать не только шпагу и руки, но и пустые бутылки со скамейками. В этом плане он брал пример с мадам Дюваль.   Мэриан атаковала так, чтобы не убить и не серьезно ранить гвардейца. Сначала она оглушила его пустой бутылкой вина, затем с небольшим усилием подняла скамейку и уже ударила ей. Когда предмет мебели разлетелся, она воскликнула:   — Каналья, скамейки хлипкие!   — Мэриан, вы, конечно, прекрасная и умная женщина, но вы и правда не знали, что скамейки для поединков не предназначены? — уклоняясь от ударов гвардейцев, выкрикнул Арамис.   — Мой дорогой Арамис, сейчас скамейка полетит в вас! Они и так на честном слове только и держаться!   Стиль боя Арамиса был изящным и грациозным. Шпага аккуратно рассекала воздух, а её хозяин мог, на неудачный удар противника, с хитрой улыбкой пригрозить своим пальцем в кожаной перчатке. Такие жесты раздражали гвардейца, и он атаковал ещё более неумело и неудачно. Этим он и загнал себя в ловушку. Мушкетер ловко обвил сзади его шею рукой, и пока бедняга ловил воздух рукой, светловолосый взял со стойки трактирщика бутылку вина и, сделав глоток, продолжил наблюдать за боем друзей.  ***    Когда уж и остальные разобрались с неучтивыми гвардейцами, друзья решили покинуть трактир, пока сюда не нагрянуло подкрепление или ещё кто похуже.   У самого выхода ноги графа подкосились и тот почти что упал, но благо его подхватил Портос, а Арамис с герцогиней обеспокоено посмотрели на своего товарища.   — Друг мой, вы ранены! — вложив шпагу в ножны, произнес Арамис.   — Нет-нет, ничего, просто царапина, — отмахнулся Атос, придерживая свое плечо.     — Разрешите взглянуть! — Дюваль подошла чуть ближе к графу.     — Не стоит, — уклонился де Ла Фер.   — Атос, разрешите даме взглянуть на вашу рану, может она сможет вам чем-то помочь, — попытался убедить друга светловолосый.   — Не стоит, — продолжил свою линию граф.   Портос чуть отошел от раненного, понадеявшись, что друг уже в норме.  — Вам надо к лекарю, — забеспокоился Арамис.     — Мой дорогой Арамис… — посмотрел на товарища Атос. — Умереть днем раньше или позже для меня это теперь решительно всё равно.   — Атос, перестаньте же… — глаза Мэриан прямо-таки потухли после слов мужчины.   Ноги мушкетера вновь подкосились и тот уже снова летел на пол, пока Портос и Арамис не поймали его под руки.   — Вам нужно к лекарю, это не обсуждается, Атос! — воскликнула Дюваль, топнув своей ногой. Казалось, что она будто бы протрезвела. — На улице меня ждет лошадь, можете ею воспользоваться, а я уж пойду по своим делам на своих двоих.   — Интересно, зачем же вам лошадь? — поинтересовался Арамис.   — Не столь важно!   — Господа! — окликнул их трактирщик, поднося мушкетером их шляпы и перевези, пока те вели раненого к выходу. — Господа, а кто заплатит мне? — он вручил своим посетителям вещи. — Я сильно погорел…  — Любезный, ты пошарь по карманам у этих господ, — посоветовал ему Портос. — Гвардейцы вчера получили жалование.   На улице Атос поспешил вырваться из объятий своих друзей и, надев шляпу, быстро удалился, не попрощавшись.   Трое мушкетеров посмотрели на своего товарища с возмущением и удивлением. Сам еле на ногах держится, а от помощи отказывается! Что за человек…   Дюваль на этот поступок фыркнула и, приструнив желание догнать графа, подошла к привязанной лошади породы дестриэ. Друзья такому жеребцу очень удивились, очень уж дорогая порода. Неужели отец-советник короля подарил? Или же любовник? Такая версия была больше очевидна для Портоса. Арамис же поспешил за барышней, пока та взбиралась на своего скакуна:   — Простите за любопытство… — начал мушкетер. — Но откуда у вас такой конь, Мэриан?   — Если подумали на любовника - не правы. Это небольшой дар, чтобы я быстро выполняла поручения, — ответила герцогиня и поправила тёмно-изумрудную шляпу с пышными перьями.     — Не поделитесь какие поручения сегодня легли на ваши плечи?   — Потом, Арамис, потом, — отмахнулась Мэриан. — Я освобожусь ближе к двенадцати часам, сможете в это время?  — К большому сожалению, я не смогу уделить вам время. — грустно улыбнулся Арамис. — Чуть позже вас устроит?   — Не думаю, — её лицо стало более мрачным, на нем появилась фальшивая улыбка. — Уделите время той, о которой вы не желаете говорить на публике, а я уж найду чем заняться. — не дожидаясь ответа, она сжала уздечку, пришпорила коня и погнала животное галопом в сторону улицы Старой Голубятни.   Однако, стоит добавить, что буквально на половине пути до нужного места, она развернула коня и направила его туда, куда, скорее всего, пошел де Ла Фер. Её присутствие при передаче слов её величества для одного человека было необязательным, госпожа Бонасье сама уверяла, что справиться. Герцогиня молилась, чтобы Констанция её простила за эту сегодняшнюю выходку. До этого Дюваль даже и подумать не могла, чтобы не явиться даже на совершенно ничтожное по важности поручение, а теперь… Она развернула коня только, чтобы догнать мушкетера и сказать пару слов. Всё же, несмотря даже на излишнюю странность Атоса сегодня, нужно было осмотреть его рану и затолкать к лекарю.   По пути на глаза барышне попался наездник в чёрной шляпе и чёрных одеждах, который гнался за каретой. Герцогиня невольно обернулась и стала пристально наблюдать за этим мужчиной, не замечая, что происходит впереди, хотя стоило бы…   Под копыта её коня чуть не попал молодой юноша, по виду гасконец. Мушкетер резко остановила животное так, что оно встало на дыбы.   — Ох, юноша! — дрожащим голосом воскликнула Дюваль. — Прошу простить меня, я забыла про дорогу вовсе! Вы в порядке?   Гасконец поднял взгляд на наездницу и, отряхнувшись, оценил её своим взглядом.   — Мадмуазель, я в порядке, — юноша обернулся в ту сторону, в которую ехал тот мужчина в чёрном. — Это вы простите, я должен был быть внимательнее! Ещё раз прошу прощения, но я очень спешу!   — Сударь, вы бы знали, как спешу я! Надеюсь, просто разойтись мы можем? — виновато улыбнулась Мэриан. — Если вы желаете дуэли, назначайте, но только позже. Только имейте ввиду… Я людей не убиваю и на дуэлях бываю лишь как секундант.   — Нет-нет, мадмуазель, что вы! — отговорил её гасконец. — Простите, но я и правда спешу!     — Вы гонитесь за тем всадником в чёрном? — утаила имя мужчины герцогиня.   — Вы бесспорно правы! Вы его знаете?   — К сожалению…   — Атос, Портос, Мэриан, Арамис, к де Тревилю! — послышался голос сослуживца позади.   — Тысяча чертей… — пробурчала себе под нос барышня, а затем посмотрела на юношу. — Он вам нужнее, — она поспешно слезла с коня и протянула гасконцу поводья. — Когда закончите преследование, доставьте его в дом по соседству от господина де Тревиля слева.   Затем она поправила свою шляпу и сорвалась с места. Благо, она не успела далеко уехать от улицы Старой Голубятни. В глубине души она надеялась, что вызывают их четверку не из-за инцидента в трактире, хотя в это верилось с трудом. Не из-за служебных заслуг же их решил собрать де Тревиль? Или бойня с гвардейцами уже считается заслугами?   В приёмной уже ждали Портос и Арамис. Из кабинета капитана мушкетеров уже доносились возмущенные возгласы. Двоим мушкетерам оставалось только креститься и пытаться отвлечься от скорых выговоров:   — Вот знаете, Арамис, — Портос попытался отвлечь внимание друга от того откуда у него взялась перевязь с золотым шитьем. — Тут недавно слушок пошел между господами де Вильре и д’Анри.   — Не томите же, Портос, — вздохнул Арамис, наконец сняв свою бордовую шляпу со светлой головы.   — Вас пару дней назад заметили выходящем из дома нашей общей знакомой, — довольно тихо сказал мушкетер.   — Портос… — светловолосый оглянулся по сторонам. Остальные мушкетеры были заняты своими делами, разговорами и дружескими дуэлями. — Вы бы ещё на улице об этом заговорили.   — То есть вы там были?   — Не говорите ерунды, — отвернулся от друга Арамис. — Боюсь, господа меня с кем-то перепутали.   — Ах, да? — удивился Портос. — Ой, так я же вас неделю назад сам видел там! Мэриан с вами так радушно прощалась, что вы даже на моё приветствие не ответили.   — Я проходил мимо и решил заглянуть к нашему с вами сослуживцу, — спокойно отвечал Арамис. — Зачем вы вообще меня об этом спрашиваете?   — Да вот одна моя знакомая, фрейлина её величества, рассказывала, что вас двоих очень часто могли видеть вместе, ещё до начала службы Мэриан, — проговорил мушкетер.   — Вы не до конца знаете Мэриан, Портос, — светловолосый сжал в руках шляпу. — Её понятия о дружбе разнятся с нашими. Не могу этого объяснить вам… Она может делать то, что обычно делают возлюбленные. Например, тайные прогулки по ночам, а о другом я пообещал не рассказывать никому… — он усмехнулся. — Эта барышня, уж простите, ближе для меня, чем все на этом свете.   — Неужели она не одна из ваших белошвеек?   — Она - моя подруга, — отрезал Арамис.  — Мы об одной и той же Мэриан говорим? Ещё скажите, что она вас сама к себе на ночь глядя приглашает, несмотря на протесты господина де Тревиля.   — Об этом я вам не собираюсь говорить, Портос, — старался со спокойствием говорить светловолосый. — В принципе забудьте о том, что видели меня у неё на пороге.   — Мне кажется или вы к нашей подруге неравнодушны, дорогой Арамис? — предположил Портос.   — Боже, как это глупо… — выпустил сквозь зубы воздух мушкетер.   — Вот вы и попались, — мужчина заметил, что большинство сослуживцев начали расходиться.   — А вы чего желали услышать, Портос? — наконец повернулся к другу Арамис. — Думали я вам прямо скажу: «да, Портос, вы правы, я всем своим сердцем люблю свою подругу»?   — Кхм, Арамис, — откашлялся в кулак мужчина, указывая взглядом на то, что происходило позади друга.   — Что? Вы и не ожидали, что я могу так прямо вам об этом сказать? — приподнял бровь мушкетер. — Вы ведь могли подумать, что такие признания, в принципе, унизительны?  — Дорогой Арамис, — продолжал фальшиво кашлять Портос.   — Куда вы смотрите, Портос? — с легким раздражением спросил Арамис.   Светловолосый нехотя обернулся. Позади него стояла уже знакомая для нас барышня, которая слышала почти что весь этот разговор, но не подавала особого вида. Когда уж речь зашла об откровениях нашего скрытного Арамиса, тогда она и дала о себе знать.   Она замерла и глядела на друга, часто моргая глазами. Тут уж нависло неловкое молчание, даже Портос не спасал это положение.   — Арамис, вы ничего не желаете мне рассказать?.. — сглотнув, спросила Мэриан.   — Не знаете почему нас вызывал господин де Тревиль? — ушел от темы мушкетер. — Портос, вы вот предполагаете?   — Знаете, у меня в принципе нет предложений… — Портос отвернулся к стене. — Де Тревилю же не могли доложить об утренней драке…   — Нам это не впервой, как-нибудь выкарабкаемся, — Дюваль оглянулась по сторонам. — Я бы хотела узнать по поводу ваших слов, Арамис. Если быть с вами честной, то я…  — Господин де Тревиль ждет господ Атоса, Арамиса, Портоса и госпожу Мэриан! — перебил её лакей, распахнув дверь кабинета.   Сама дверь, пока юноша произносил эти слова, оставалась открытой, и оставшиеся где-то на лестнице и в дали приёмной мушкетеры, как и наши герои, сразу умолкли. Среди этой мёртвой тишины Портос пробрался в кабинет первый, избегая возможного разговора между его друзьями. Арамис с радушной улыбкой пропустил вперед барышню, та посмотрела на друга, можно сказать, расстроенным взглядом, затем прошла внутрь кабинета. Потом светловолосый обернулся к лестнице, Атоса не было видно. Поняв, что друг, скорее всего, задерживается у лекаря, мушкетер прошел за друзьями, а лакей наконец закрыл за ними дверь.   Когда все трое вошли, а лакей скрылся за злополучной дверью, к кабинету стеклись остальные мушкетеры и изнутри можно было расслышать гул голосов.   Господина де Тревиля банда застала не в лучшем расположении духа. Мужчина три-четыре раза прошелся по кабинету с нахмуренными бровями, иногда поглядывая на мушкетеров, которые стояли безмолвно, вытянувшись будто бы на смотру. Затем капитан внезапно остановился перед ними и, окинув их своим гневным взглядом с ног до головы, произнес:   — Известно ли вам, господа, что мне доложили этим утром? Известно ли вам это?   Мушкетеры коротко помолчали, бросили друг на друга короткие взгляды, а затем двое мужчин произнесли:   — Нет, — они даже не дрогнули и единым мускулом. — Нет, господин де Тревиль, нам ничего не известно.   Мэриан на это еле слышно вздохнула. Она уже вполне поняла о чем будет выговор капитана, а ложь друзей только и усугубила дальнейшие события.   — Но мы надеемся, что вы окажете нам честь сообщить об этом, — учтиво добавил Арамис и отвесил изящный поклон.   — Мэриан, — посмотрел де Тревиль на барышню, а её от такого проняло как никогда, — а вы не догадываетесь?   Герцогиня сглотнула. Врать капитану она не привыкла, всегда молчала во время выговоров, а потом уж брала всё на себя. Врать близким не её привычка.   Пришло время поведать вам о том, что наша юная девушка-мушкетер - племянница господина де Тревиля, то есть дочь его покойной сестры. Не стоит только беспокоиться, совсем скоро вы узнаете и об этом.   Мэриан металась в муках выбора. Ей нужно было либо поддакивать остальным, либо сразу доложить отцу правду.  — Нет, — промямлила она. — К большому сожалению, не догадываюсь.   — Ох, так вы все в неведении, — капитан сложил руки за спиной и попытался выдохнуть накопившиеся возмущения. — Думаю, нам стоит начать издалека, — он отошел к окну. — Я не желаю, чтобы мои люди служили посмешищем для всего Парижа! Эти гвардейцы кардинала - спокойные ребята, порядочные, ловкие! — мужчина вернулся на изначальное место, повернувшись спиной к мушкетерам, и, облокотившись на спинку стула. Затем он повернулся к ним и окинул ещё более разгневанным взглядом. — А вы не мушкетеры! Вы просто белошвейки! — в последних словах де Тревиль сорвался на крик.   Герцогиня закусила губы, пытаясь подобрать отговорки, которые она будет пытаться сказать капитану, пока тот будет иногда переводить дыхание от криков и возмущений.   В то время как Арамис и Портос пытались выслушивать всё спокойно и лишь изредка вздыхать. Первый иногда сглатывал и смотрел куда-то вдаль, позади де Тревиля. Второй же глядел в пол и чуть покачивался, возможно, в мыслях что-то даже напевал.   Потоку мыслей барышни помешал сам мужчина, который остановился прямо перед тремя мушкетерами.  — Что с Атосом? — капитан осмотрел всех троих, затем он перевел взгляд на Арамиса и Мэриан, на Портоса было бесполезно кричать. Мужчина был совершенно спокойным. — Он убит?!   Светловолосый чуть опустил голову вниз и попытался подобрать нужные слова для ответа.   Капитан устремил свой взор на барышню. Та набрала воздуха в лёгкие и протараторила:   — Господин де Тревиль, Атос направился по своим делам, после того как мы разошлись! — она чуть зажмурилась, боясь осуждающий взглядов друзей. — Куда он направился, мы не имеем понятия, — герцогиня сжала шляпу в руках. — Может к лекарю… — промямлила она.   Мужчина вздохнул и положил руки на бока:   — Я отказываюсь вами командовать, я лучше буду выращивать гладиолусы! — в конце он выпустил воздух сквозь зубы.   — Розы, — поправил его Портос, чуть приблизившись.   — Ну, розы! — рявкнул де Тревиль, а мушкетер сразу вернулся на свое место. Капитан выдохнул и отвернулся к стене. — Я представляю как его высокопреосвященство… — вздохнул он.   — Господин капитан, — хотел начать Портос. К нему сразу повернулся де Тревиль. — У вас неверные данные… На нас напали, — мямлил мушкетер.   Герцогиня уже хотела встрять в разговор, но ей хватило смелости только открыть рот. Затем она опустила взгляд вниз. Её привлек жест, стоящего слева Арамиса. Кистью руки он аккуратно провел по перчатке подруги, пока капитан был занят их товарищем. Барышня приподняла на него взгляд, а тот посмотрел на неё своими глазами «полными добра и заботы», как  она часто говорила, и еле заметно кивнул.   — Гвардейцы его высокопреосвященства напали на нас после небольшой стычки в трактире, раньше чем мы успели обнажить шпаги, — прервала невнятную речь товарища Мэриан. — А господин Атос, защищаясь, был тяжело ранен и мало чем отличался от убитых… Несмотря на это, мы сражались, используя все возможные силы, и дали им достойный отпор, — она с облегчением выдохнула.   — А когда нас попытались задержать, мы просто скрылись, вот и всё! — уже со спокойствием добавил Портос.   — Да? — удивился капитан. — Я не знал этого…  В кабинете наконец показалась фигура графа, который снял свою тёмную шляпу и занял место между Арамисом и Портосом.   — Любезный Атос, — де Тревиль уже оттаял и очень любезно подлетел к мушкетеру с распростертыми объятиями, — я так расстроился! Думал, что вы убиты, — он резко положил руки на плечи графа. Де Ла Фер сразу же покосился в сторону Портоса и хрипло промычал от боли. Друзья его сразу же заботливо подхватили со всех сторон. — Что с вами? — заволновался мужчина. — А, вы же ранены! Лекаря-лекаря! — в кабинет на приказ прибежал тот же лакей. — Лекаря быстрее сюда! — рявкнул на него капитан.   — Я же просила вас дать осмотреть рану, — тихо возмутилась Дюваль, боясь даже дотронуться до раненого.   — Ваша забота меня очень трогает, мадмуазель, но правда не стоит, — прохрипел Атос. — Всё в порядке.     — Как жаль, что раненных нельзя побить, — фыркнула барышня. ***  Когда де Тревиль остался в кабинете с племянницей наедине, его пыл поубавился ещё больше, чем при виде Атоса.   — Ох, моя дорогая Мэриан, — вздохнул капитан, — я совсем уж не рассчитывал на то, что вы в моей роте будете то и дело ввязываться в драки с гвардейцами… А что уж говорить про вашего отца. За последний месяц он принес мне проблем больше, чем вся ваша компания… Что ж мне с вами делать…  — Вы разочарованы во мне? — промямлила герцогиня.   — Нисколько, — кратко ответил мужчина, а затем уже добрыми глазами посмотрел на племянницу. — В детстве вы могли приносить ещё больше проблем, особенно, когда я тренировал вас обращению со шпагой, да вы чуть мушкетера по случайности не угробили! Хах, тогда мне казалось, что все трудности вашего взросления я прошел… Да только годы идут, вы ещё больше взрослеете, а проблемы мне начал приносить ваш отец. Ох, лучше не будем об этом, — добавил он. — Только скажите… Всё, что вы мне рассказали - правда?   — Разумеется правда! — воскликнула Дюваль, а затем замялась. — Я не посмела бы солгать, как и господин Портос.   — Мэриан, уж господин Портос любит приврать! — рассмеялся де Тревиль. — Идите и обещайте, что больше мне о ваших драках не доложат!   — Я могу вам это пообещать, а вот господа Арамис, Атос и Портос, — протянула барышня.   — Они это обещание не сдержат, а вы ввяжитесь в драку за ними, — усмехнулся де Тревиль и, обняв барышню, пока никто не видит, добавил. — Идите, пока эти трое ещё чего не натворили.  ***  — … Арамис, вы уж меня простите, но будьте мушкетером, аббатом или дамским угодником, но не тем и другим одновременно. Атос, — посмотрел на друга Портос, — вы же днях говорили нашему дорогому товарищу: «вы едите из всех кормушек». — теперь посмотрел он на светловолосого.   — К чему вы затеяли эту перепалку, господа? — вздохнул Атос, поправляя шляпу.   — Вот, Атос, нам обоим стоит спросить совета у вас…  — Но это не столь важный вопрос, чтобы просить совета, — прервал Портоса Арамис.   — Если вы, Портос, осуждаете нашего товарища за гуляния на празднике его величества в саду с нашей общей знакомой, вместо танцев и разговоров с гостями, то скажу лишь одно, — он из осторожности посмотрел по сторонам, — не ройтесь в чужом белье, если не желаете, чтобы кто-то рылся в вашем. Оставьте в покое нашего скрытного друга и его излишнюю дружбу с племянницей господина де Тревиля.   — То есть я не один заметил эти излишества между ними?   — Ох, боже, — закатил глаза светловолосый.   Наконец они услышали хлопок двери и стук каблуков от сапог в их сторону. Герцогиня надела шляпу на голову и уже находилась вполне в приятном расположении духа.   — О чём беседа, господа? — поинтересовалась барышня.   — Не столь важно, Мэриан, — улыбнулся ей Арамис. — Хотел вас попросить об одной услуге… И вас тоже, господа, — бросил он короткий взгляд на мужчин. — Не окажите ли мне честь быть моими секундантами в два часа, у Петит Шатле?  — Арамис, кому вы перешли дорогу? — удивилась Дюваль. — Герцогу де Шеврез? — прошептала она.   — Не стоит вдаваться в эти подробности…  — Господа, но у меня тоже дуэль, — встрял в разговор Портос. — Только в час, позади Люксембургского дворца.   — Простите, что вмешиваюсь, но у меня поединок в двенадцать часов, подле монастыря Дешо, — сообщил товарищам Атос и перевел взгляд на барышню. — А вы, Мэриан, и сегодня обошлись без дуэлей?   — В отличие от вас, господа, я решаю конфликты словами, а не на шпагах, — она еле слышно чихнула. — Окажу вам честь и буду секундантом на каждой дуэли.   — Мэриан, извольте ответить на вопрос, — задумался Портос. — а где же ваш платок?   Барышня недолго помолчала, а затем произнесла:     — Кхм, мне нужно навестить отца. Простите, господа, я вынуждена откланяться! — Дюваль отвесила поклон, мимолётно поглядела на Арамиса с улыбкой и поспешно удалилась прочь.   Портос же теперь перевел свой пытливый взгляд на светловолосого. Атоса теперь уже, хоть и немного, заинтересовали эти подозрения товарища.   — А что вы на меня смотрите, господа? — Арамис надел свою шляпу на голову и поспешил удалиться из дома де Тревиля, оставляя друзей в раздумьях.  Уже на улице он решил сократить свой путь, пройдя через безлюдный переулок. Так он смог бы дойти до своего дома и затем успеть на дуэль Атоса. Вполне удачная идея.   Примерно на середине пути мушкетер заметил, стоящую вдали изящную фигуру в шляпе с пышными перьями. Он, почти что сразу, узнал её, поэтому решил остановиться в метре от неё.   — Сегодня в десять вечера могу вас ждать? — она вручила ему в руки небольшой конверт.   — Я постараюсь быть у вас даже раньше, Мэриан, — ответил Арамис, убирая письмо под кожаный жилет.   — Очень хотелось бы в это верить, — чуть улыбнулась барышня. — Сегодня я очень надеюсь на ваш визит, хотела обсудить кое-что.   — Не томите меня, дорогая Мэриан, или, хотя бы, дайте малейший намек.   — Это кое-что, — Дюваль приподняла шляпу и оставила на щеке мушкетера лёгкий поцелуй, который уже был для них самих как совершенно обычный жест дружбы, — мы с вами, Арамис, — она натянула шляпу пониже и поспешила скрыться как можно быстрее.  ***  До первой дуэли оставалось ещё немного времени, поэтому герцогиня приняла решение найти госпожу Бонасье. Найти её в доме, конечно же, с самого начала было плохой идеей, но попытаться стоило.   Чтобы не вызывать лишних вопросов у господина Бонасье, мушкетер сначала вернулась на Старую Голубятню, к себе домой. Там она скинула форму и переоделась в тёмно-зелёное платье с красными акцентами и вышивкой на подоле. Затем Дюваль оставила служанку Аннет с просьбой ждать человека с письмом, как и обычно, а далее герцогиня направилась к дому галантерейщика.     Как ни странно встретила её госпожа Бонасье, а её муж, видимо, отлучился по каким-то делам и о том, что молодая жена вернулась домой, не знал.  — Ох, Мэриан, это вы! Проходите! — Констанция была чем-то обеспокоена и почти сразу же после того, как она встретила бывшую фрейлину королевы на пороге, скрылась в соседней комнате.   — С вами всё в порядке? Надеюсь, у вас всё получилось без моей помощи? — задавала вопросы герцогиня, следуя за молодой дамой.   — Не беспокойтесь, благодаря одному юноше всё получилось вполне удачно, — тихо ответила Бонасье, боясь, что вернется муж. — А вы? Вас до сих пор беспокоят солдаты кардинала?   — Думаю, вы и сами знаете ответ, — грустно улыбнулась Дюваль.   — А ваш друг? — в голосе дамы чувствовалось ещё большее волнение. — Он, очень уж надеюсь, всё ещё с вами коротает ночи? Он сможет вас защитить?   — Дорогая госпожа Бонасье, — она отвела взгляд вниз, — как бы вы не были мне близки, я предпочту не отвечать на ваши вопросы.  ***  В двенадцать часов Атос и три его секунданта уже были подле монастыря Дешо. Де Ла Фер и Портос беседовали о чём-то, а Арамис с Мэриан предпочли скрыться в тени деревьев и о шёпотом говорить на различные темы, хотя, по правде говоря, в основном на богословные.  Герцогиню часто интересовало то, что изучает её друг в свободное от службы время. Не сказать, что её это интересовало в полной мере, но видя с каким интересом говорит на такие темы светловолосый, баронессе приходилось вникать во всё это, ей это было и не трудно.   Наконец среди деревьев показалась фигура юноши, до боли знакомого всем мушкетерам.   Гасконец почти что подбежал к Атосу и принялся оглядывать остальных присутствующих. Из интереса Арамис и Мэриан решили прервать свою беседу и таки подойти к остальным.   — Как эти господа и столь чудесная мадмуазель ваши секунданты? — удивился гасконец и положил свою сумку на землю.   Трое мужчин переглянулись, а светловолосый так вовсе после слов «чудесная мадмуазель» оглядел юношу несвойственным для него, почти что разгневанным, взглядом.   — Вы имеете что-то против, сударь? — поинтересовался Атос со своим обычным спокойствием в голосе.   Гасконец отрицательно закачал головой и продолжил глядеть на секундантов мушкетера.   — Любезный Атос, — Портос начал переводить взгляд то на друга, то на юношу, — это как понимать?   — Да, я должен драться с этим господином, — невозмутимо ответил граф.   — Позвольте, это я должен драться с этим господином, — продолжал мушкетер.   — Только в час, — с улыбкой поправил его юноша.   — Я тоже с ним дерусь, — добавил светловолосый.   — Только в два.   Герцогиня в этот момент еле сдерживала смех. Как можно было в первый же день в Париже умудриться поссориться с тремя королевскими мушкетерами и встрять с ними в дуэли? Этот гасконец не доживет до утра… Барышня всё же издала небольшой смешок чем вызвала удивление своих сослуживцев.   — Я так понимаю, вы его тоже знаете? — поинтересовался Арамис, смотря на подругу. — Причём явно лучше нас.   — Тут такое дело, дорогой Арамис, — замялась барышня.   — Эта мадмуазель чуть не отправила меня в мир иной с помощью своего коня, правда, потом этот конь мне очень помог, — проговорил за неё гасконец. — Очень вам признателен за это.   — Не стоит благодарности, — улыбнулась рыжеволосая. — Я - герцогиня Мэриан Дюваль. Называйте просто по имени.   — Ах, так это…  — Молчите, сударь, — перебил юношу светловолосый.  — А вы по какому поводу, господа? — вздохнул Атос и посмотрел на друзей.   — А, — замялся Портос и начал бегать глазами то на гасконца, то на друзей, а граф настойчиво смотрел на него. — Я дерусь просто, потому что я дерусь!   — Мы поспорили по поводу одежды, — уточнил юноша и перевел взгляд на будущего священника. — А с вами…   — По богословскому вопросу, — вновь перебил его Арамис.   Дюваль приподняла брови и посмотрела на друга. Тут уж ей стало интереснее вдвойне.   — В любом случае, этот господин, — указал гасконец на графа, — дерется со мной первым и имеет все шансы меня убить. Вы позволите вас на одну минуту?   Атос с молодым гасконцем зашагали в сторону от секундантов и о чём-то начали беседовать, причём настолько тихо, что даже Портос не смог расслышать.   — Только не говорите, что вы с этим господином поссорились из-за вещи связанной со мной, — прошептала на ухо другу герцогиня.   — Вы желаете услышать правду?   — Разумеется.   — Этот гасконец поднял ваш платок и подал мне, — тихо произнес мушкетер. — Инициалы никто разглядеть не успел, я отвел этого невежу в сторону. Собственно исход вы видите…   — Вы решили поставить на кон свою жизнь из-за этого? — захлопала глазами Дюваль.   — Я не мог поступить иначе, вы это должны знать, — ответил Арамис. — Этот гасконец наглым образом мог вас скомпрометировать. Я должен был отстоять честь близкого человека.   — Боже правый, Арамис, — Мэриан с мягкой улыбкой обернулась по сторонам и неуверенно обняла друга за плечи, обжигая дыханием его шею.   Такие жесты, от других дам, обычно не смущали этого мушкетера, а вот от этой герцогини можно было ожидать максимум улыбки и мягкого взгляда. Поцелуй, описанный ранее, и объятия случались по ночам, причём крайне редко. Хотя, такое поведение (в особенности поцелуи) так вовсе неподобали для понятия «дружба», в особенности от барышни.   С самого начала именно нынешней дружбы (о том, что происходило раньше, вы узнаете совсем скоро) мушкетер был против таких жестов от герцогини, он не хотел, чтобы в обществе её честь была замарана из-за этого. Хотя Дюваль было на это абсолютно всё равно, а потом уж и светловолосый с этим попытался смириться. Но видно не до конца смог…  — Не думала, что вы будете защищать мою честь, даже в роли подруги, — она с грустью усмехнулась. — Я перед вами в большом долгу. Когда-нибудь я смогу вас отблагодарить за все ваши поступки?   — Не стоит, — Арамис неуверенно провел ладонью по спине герцогини. — Не стоит, Мэриан. Мне хватает вашей улыбки и счастья, — он чуть приподнял уголки губ. — Я хотел вам сообщить по поводу вашего сегодняшнего приглашения.  — Ох, вы не сможете? — её голос заметно погрустнел. — Что же, если так получилось, то вас я не обвиняю и не сержусь нисколько. Попрошу Аннет, раз на то пошло.   — Нет-нет, Мэриан, вы не о том подумали! — отгородил подругу от печальных мыслей мушкетер. — Я приду, — отрезал он. — Я приду, даже раньше времени. Раз вернулся Рошфор, значит ваша жизнь станет ещё беспокойнее. Я хочу дать вам хоть частичку радости, тем более, когда я совершенно свободен. Я хочу уделить время вам, как раньше.   — Кхм, друзья! — выкрикнул Портос, предупреждая двоих о возвращении графа и гасконца.   — Знаете, господа, — Мэриан отстранилась от мушкетера и поспешила подойти к товарищам, — может вы просто принесете друг другу извинения, да и закончим с этим?   — С чего бы это? — фыркнул Портос. — Не собираюсь этого делать.   — Вы ведь знаете, что сюда могут явиться гвардейцы? — редко можно было услышать от барышни беспокойство о приходе солдат кардинала.   — Нам ли не впервой с ними драться? — продолжил высказывать недовольство мушкетер.   — Что же, ваше право, — развела руками Дюваль и сделала шаг назад. — Не смею вам препятствовать.   — Господа, он девственник, — подошел к друзьям Атос.   — Чего и стоило ожидать, — вздохнула барышня.     Двое мушкетеров окинули гасконца удивленными взглядами и переглянулись, пока граф остановился в стороне.   — Нет, тогда мы тоже отказываемся с ним драться, — поспешил отказаться от дуэли Портос.   — Не дай бог, кто узнает, — поддержал товарища Арамис.   — Послушайте, любезный, — обратился к юноше Портос, подойдя к нему поближе,— вы, пожалуй, возвращайтесь к себе домой, на родину. А мы здесь скажем, что вас благополучно убили и…   — А вы дадите слово дворянина, что больше не появитесь в Париже, — закончил фразу друга Атос.   — Кхм, скажите, а как вам это удалось? — поинтересовался Арамис.   — Я не могу вернуться в Гасконь, там меня ждет верная смерть,— объяснял юноша.   — Интересно, что вы могли такого натворить? — оценила взглядом молодого человека Дюваль.   — Это связано с дамой, — коротко ответил гасконец и будто бы случайно бросил взгляд то на светловолосого, то на барышню.   — С дамой? — удивилась герцогиня. — Вот уж интересно.   — Она моя соседка, и она замужем, — объяснял юноша.   — Что-то знакомое, даже очень, — чуть усмехнулась Мэриан.   — Кхм,  — осёк её Арамис. — Девственник, совративший замужнюю соседку…  — А по-моему, этот плут просто дурачит нас, Арамис! — выкрикивал Портос так, чтобы друг его услышал, несмотря на стоящую между ними барышню.   — А по-моему, вы ищите обман там, где его нет, Портос! — недовольно повысила голос Дюваль. Уж слишком громко её товарищ закричал.   — Драться мы с вами всё равно не будем! — отрезал Портос, посмотрев на гасконца.   — Нет, господа, так не пойдет! — снимая шляпу, возмутился юноша. — Я не могу прослыть трусом, сбежавшим из Парижа! Защищайтесь, господа, — он ухмыльнулся и обнажил шпагу.  — Боже правый, мне бежать за Рошфором или сразу за господином де Тревилем? — прошептала Мэриан на ухо другу.   — Знаете, Мэриан, ваши многочисленные знакомства меня начинают напрягать, — вздохнул Арамис.   — Защищайтесь! — продолжал стоять на своем юноша.   — Эй, мушкетеры! — послышался крик издалека. Далее из кустов начали виднеться мужские фигуры в красных плащах.   — Хэ… О, гвардейцы! — Портос будто бы нашел в них спасение от дуэли с девственником.   — За де Тревилем?  — повторила на ухо другу герцогиня.   — Тут он не поможет… Да не уверен, что он будет рад видеть… Кхм, такую картину, — посмотрел на подругу мушкетер.   — Думаю, что вы, как никогда, правы, — ответила барышня, потерев ладони друг о друга, и, последовав примеру товарищей, направилась к приближающимся гвардейцам.   — Дерётесь, господа? — хмуро спросил де Жюссак.   — Нет, — довольно холодно ответил Атос, встав вместе с тремя друзьями напротив роты солдат. — Мы и не думали драться, господин Жюссак.   — Шпаги в ножны, — приказал гвардеец, остановившись. — И следуйте за нами.   — Мы не подчинимся вам, господин де Жюссак, — отрезал Арамис.   — В таком случае, мы вас арестуем, — продолжал стоять на своем мужчина.   — Вот это он зря сказал, — пробурчал Портос графу, а затем бросил свою шляпу на землю.   — Нас шестеро, а вас только четверо, да и одна из вас молодая особа женского пола,— с некой насмешкой сказал де Жюссак.   — Выбирайте выражения, когда имеете ввиду племянницу капитана де Тревиля и дочь главного советника его величества, господин де Жюссак, — взгляд светловолосого стал более хмурым. Он, сама барышня, их друзья ненавидели, когда гвардейцы имели наглость принижать достоинства герцогини.   — А мне кажется нас пятеро! — гасконец встал между Арамисом и Атосом, рассекая шпагой воздух.   — Молодой человек, спасайте свою шкуру, — посоветовал гвардеец.   — Нас будет четверо, один из которых ранен, а другой невинный ребенок. Скажут, что нас было пятеро, — спокойно произнес Атос.  — Мы же не можем отступить, — Арамис будто бы был готов принять слова графа.   — Я скорее умру, чем де Тревилю доложат, что меня убили! — после этих слов на Портоса все его трое товарищей, а также юноша, посмотрели с недоумением.   — Вы только что превзошли самого себя, дорогой Портос, — светловолосый вспоминал похожие ситуации с такими странными выражениями друга.   — Кхм, я бы выразилась по-другому, — Дюваль поправила свою шляпу.   — Господа, мы имеем честь, атаковать вас,— Арамис вытащил свою шпагу из ножен, а его примеру последовали и остальные мушкетеры. — Мэриан, вы впервые не будете мучать посторонние предметы и воспользуетесь шпагой? — он бросил короткий взгляд на подругу.   — Мой дорогой Арамис, несмотря на то, что вы мне очень уж симпатичны, я могу после этого поединка вас вызвать на дуэль за подобные слова, — готовясь атаковать гвардейцев, сказала герцогиня, ухмыльнувшись.   — Это будет честь для меня, — улыбнулся ей светловолосый.   — Нашли уж место где в открытую о своей «дружбе» говорить, — фыркнул Портос.   — Впервые вынужден с вами согласиться, — вздохнул граф.   — Не понимаю о чём вы, господа, — будто бы искренне удивилась Мэриан.   Рота гвардейцев обнажила свои шпаги и уже нацелилась биться с мушкетерами до последней капли крови.   — Как вас зовут, юноша? — наконец соизволил спросить Атос.   — Д’Артаньян! — воодушевленно представился юноша.   — Атос.   — Портос.   — Арамис.   — А вас, любезная Мэриан, я уже знаю, — гасконец улыбнулся барышне и уже хотел побежать в атаку.   — Называйте просто по имени, — фыркнула герцогиня, рассекая шпагой воздух. — Прочие эпитеты могут говорить только пару близких мне людей.   — Дорогая Мэриан, вы сегодня уж слишком разговорчивы,  — прокомментировал Арамис, отражая атаку одного из гвардейцев.   — Прошу прощение, дорогой Арамис, — вздохнула Дюваль.  Герцогиня орудовала шпагой, можно сказать, элегантно и, следуя инструкциям господина де Тревиля. Именно стиль боя капитана она старалась перенять, но этого не получалось сделать идеально. Барышня атаковала нерешительно, она целилась лишь изредка в плечо, а в основном защищалась от ударов противника. Как бы её неприязнь к гвардейцам не бушевала в жилах, навредить или же убить она не желала.   Гасконец же дрался хаотично, по своему. Резкие взмахи шпаги, кувырки и быстрые перебежки туда-сюда могли запутать даже самого опытного гвардейца.   Навыки его производили впечатление на мушкетеров, да и в какой-то степени на их противников. Столь юный гасконец очень даже хорошо владел оружием. Возможно, если сложатся обстоятельства, четверо мушкетеров будут драться с ним плечом к плечу, как делали это Арамис и Мэриан, да и остальные из этой банды.  Эта парочка друзей, пусть и отбивались от разных гвардейцев, всё же успевали помочь и порой обменяться парой неуместных фраз. Такому удивился даже гасконец. Юноша мимолетно поглядел на Портоса, а тот успевал мотнуть головой, мол: «Так и должно быть, не обращайте внимания».  ***    — Я приказываю сложить оружие! — прохрипел де Жюссак.   — Раз командир приказывает, я вынужден подчиниться, — гвардеец сложил шпагу в ножны.     Солдаты подобрали раненых, оставили на монахов убитого и поспешили скрыться. Скорее всего, совсем скоро де Тревилю доложат об этой драке, либо же прибежит подкрепление.   — Ну, что ж, господа! — д’Артаньян выбежал вперед. — Продолжим? — он завертел шпагами в руках так, что у барышни и Портоса закружилась голова.   — Мы приносим вам свои извинения,— после этих слов де Ла Фера, он и остальные мушкетеры сложили свои шпаги.   — Нет, господа, так не пойдет, — гасконец заметно погрустнел. — Я не могу принять извинения сразу от вас троих.  Друзья переглянулись и еле как сдерживали смех.   — Если вы всё же хотите, чтобы наша дуэль состоялась, вам нужно немедленно поправить ваш статус, — Арамис подошел к юноше. — Ступайте ка на улицу Дарси, шестой дом с правой стороны. Спросите… — он ненадолго задумался и отошел чуть подальше от барышни. — Спросите Лизетту.   — Да, Лизетту, — бурчали себе под ном Атос и Портос.   — Отец мне говорил про эту улицу, — убрал шпаги в ножны д’Артаньян.   — Какая трогательная история, — прокомментировал Портос. — Преемственность поколений.   — Ждем вас у Люксембургских конюшен через два часа.   — Арамис, вам не кажется, что лучше юноше дать освоиться в Париже, насладиться, пока есть возможность? — сдувала пряди волос со лба герцогиня.   — Что ж… Думаю, это вполне разумно. Тогда завтра в двенадцать, у Люксембургских конюшен.   — Благодарю вас, господин Арамис! — заулыбался гасконец и поспешил убежать.   — И не читайте им стихов! — выкрикнул Атос вслед юноше.   — Пойду ка я проконтролирую, чтобы он право с лево не перепутал, — Дюваль убрала шпагу в ножны и поправила шляпу. — А то уж будет, как с Арамисом.   — Я же просил вас, — пробурчал подруге светловолосый.   — Соловей слетел на розу… Страстью упоен, — начала зачитывать стихи барышня, отходя от товарищей.   — Мэриан, пощадите! — крикнул ей вслед друг, поморщившись.   — … Слился с розой он! — догоняя гасконца, выкрикивала Мэриан.   — И кто ей о таком поведал? — задался вопросом де Ла Фер.   — Понятия не имею, — ответил Портос, направив взгляд на светловолосого. ***  — Можно ли задать вам вопрос? — поправляя сумку с вещами на плече, спрашивал юноша.   — Если вы про меня и Арамиса, то мы совершенно обычные друзья, — вздохнула герцогиня, сложив руки за спиной. — Мы очень близки после небольшого романа в прошлом. Ему и остальным ни слова о том, что вы это в принципе слышали.   — Слово дворянина, Мэриан! — поклялся гасконец. — Я про другое. Вы молодая мадмуазель и каким-то образом стали мушкетером… Меня интересует, как?   — Мой юный друг, дело в удачном случае, — поправила перчатки барышня. — Да, я тренировалась годами у господина де Тревиля, но, если бы не моё положение при дворе тогда, я бы не попала в мушкетеры никогда, — продолжала она. — Мой отец - главный советник, как вам уж довелось узнать. В его руках власть, уважение, да и уважение у его величества. Он хотел наследника, чтобы тот пошел по его стопам… Родилась только дочь, жена умерла от родов… Вот, он будучи, позвольте сказать, другом короля, помог мне попасть в фрейлины королевы, а через пару лет, не без помощи господина де Тревиля, король таки принял первого мушкетера женского пола. Без каких-либо проблем не обошлось, разумеется. Мне помогло счастливое стеснение обстоятельств.  ***  Ночь окутала весь Париж. Тусклый свет звезд и Луны чуть освещал улицы, переулки и здания.   В окнах можно было заметить тёплый свет от свечи. Кто-то уже задувал освещение и уходил спать, кто-то только зажигал свечу, а кому-то не спалось вовсе, и он вместе со свечой подходил к окну, смотря на улицу.   Мушкетер подошел к дому на Старой Голубятне, оглянулся. Поблизости никого. Мужчина постучал трижды в деревянную дверь с серебряной ручкой.   В доме послышались торопливые шаги и чьи-то неразборчивые слова. Дверь отворила женщина лет двадцати девяти в скромном коричневом платье с белым передником. Её светлые волосы были скрыты под белым чепцом, а в руках дама держала подсвечник со свечой.   Ночной гость вручил ей конверт. Она прочитала письмо, посмотрела нет ли слежки и пустила мушкетера внутрь.   — Она спит? — с неким волнением спросил он.   — Да, сударь, — кивнула дама. — Сегодня ночь спокойная, сами видите, гвардейцев нет, поэтому отправить госпожу Дюваль в царство Морфея было проще. Желаете пойти к ней или вам подать чего-нибудь съестного?   — Не нужно, Аннет, — снял свою шляпу мушкетер. — Я, пожалуй, буду в кресле, у нее в комнате.   — Тогда держите, сударь, — служанка протянула мужчине подсвечник. — Я, пожалуй, останусь здесь, буду караулить у двери.   Светловолосый кивнул даме и, взяв подсвечник, направился на второй этаж. Он старался не шуметь, но лестница предательски скрипела. Ему даже казалось, что от таких скрипов сюда, из соседнего дома, прибежит де Тревиль. Благо, он к тому моменту крепко спал.   О таких ночных визитах, к слову, барышня просила очень часто. Герцогине было крайне беспокойно засыпать в доме, где была только она и служанка. Обе не раз замечали открытые окна, которые оставлялись закрытыми, а потом и шаги где-то внизу, да и гвардейцев, стоящих на улице, и, смотрящих в окно барышни.  Жалоба де Тревилю, конечно, спасла ситуацию. Он не позволил, разумеется, продолжаться этому произволу, не мог допустить ещё одну потерю близкого человека…   Правда говоря, бесконечный страх, даже после применения методов Тревиля, остался. Днем она могла противостоять гвардейцам, а ночью становилась беззащитной барышней, которая надеялась на одного светловолосого мужчину, который был в состоянии защитить её.   Поднявшись на второй этаж, мушкетер открыл дверь во вторую комнату и тихо прошел внутрь.   На кровати мирно спала та бойкая и острая на язык герцогиня. Её короткие, рыжие волосы были разбросаны по подушке, а тяжелое одеяло укрывало её примерно по шею. Иногда она ворочалась, дрожала, всхлипывала или печально поднимала брови.   Мушкетер поставил на тумбочку, возле кровати, подсвечник и устроился в бархатном кресле, которое придвинула к кровати, судя по всему, Аннет. Сначала он просто, как и обычно, сидел и глядел куда-то в стену.   Барышня будто бы почувствовала его присутствие. Из-под одеяла показалась белоснежная рука, которая пыталась что-то нащупать. Затем она замерла, как и её хозяйка.   За окном послышался какой-то шум. Через щель, которую по своей неосторожности оставила Аннет, можно было услышать голоса нескольких мужчин.   Мушкетер довольно быстро поднялся с кресла и с некой осторожностью подошел к окну. В темноте толком нельзя было разглядеть кто уж там вел беседу, но красный плащ с золотым крестом рассмотреть удалось, пусть и не сразу. Опять явились, чтобы попытаться допросить бывшую фрейлину её величества. С госпожой Бонасье у них не вышло, думают с герцогиней Дюваль будет проще?   Под ногой мужчины предательски скрипнула доска. Он замер. Сейчас будет крик, либо же истерика. Одно из двух, другого не дано. Мушкетер медленно повернул голову к кровати герцогини, готовясь к самому худшему исходу.   Случилось вот что: барышня вскочила с кровати с расширенными зрачками, в холодном поту и дрожа. Из-под подушки она, почти сразу, достала пистолет и направила в ту сторону, откуда был слышен скрип. В темноте даже нельзя было толком рассмотреть кто стоял в паре метров, даже лунный свет не помогал.   — Выходите немедля или я буду стрелять! — рука барышни, в которой она держала пистолет, дрожала, как никогда.   Мушкетер поднял руки в знак того, что он сдаётся и повернулся лицом к окну. Тусклый свет озарил его лицо и дал возможность герцогине разглядеть в этих чертах своего друга.   Она выдохнула и убрала пистолет обратно, под подушку. Ей уже хотелось встать с мягких перин, но, вспомнив про этикет, и то, что сейчас на ней только ночная рубашка, взяла одеяло и накрылась им чуть-ли не до ушей.   — Арамис, простите, ради бога! Простите! — лепетала Дюваль. — Вы обычно тихи, как мышь, вот я и подумала, что забрался кто-то! Простите-простите!  — Не извиняйтесь, дорогая Мэриан, не стоит, — мушкетер опустил руки и подошел к креслу, где сидел не так давно. — Позволите сесть?   — Разумеется-разумеется! — сразу же ответила барышня.   Её друг вновь устроился на кресле. В комнате повисло молчание. Обычно таких ситуаций не происходило. Когда мушкетер приходил, герцогиня уже спала или же ждала его за кружкой вина. Такой инцидент случился впервые… Проклятые гвардейцы.   — Знаете, я надеялась, что сегодня мы оба сможем избежать разговор, — Дюваль придвинулась чуть ближе.   — Не понимаю о чём вы.   — О сегодняшнем вашем разговоре с Портосом в приёмной господина де Тревиля, — объяснила барышня, а затем замолчала, подбирая нужные слова. — Простите за прямоту, но… Вы ведь три года и по сей день были влюблены в герцогиню де Шеврез, ведь так? От чего те слова о вашей… Вашей любви ко мне. Может я недопоняла вас? Или нафантазировала себе чего-то?   — Мэриан, вы не так всё поняли. Господин Портос начал говорить всякие небылицы, вот я и пошутил над ним, — пытался подобрать правдоподобную ложь светловолосый. — Не думал, что вы будете подслушивать.   — Ох, слава господу! — воскликнула Мэриан и чуть приспустила одеяло. Ей стало немного жарко. — Как мадам де Шеврез? Вы о ней сегодня ничего толком и не сказали. И ведь знаете, что я очень переживаю за вашу с ней любовь! Вы в последние месяцы очень скрытны.  — Вы ведь не прекратите задавать эти вопросы? — вздохнул мушкетер.   — Вы меня хорошо знаете, поэтому ответ должен уже зародиться в ваших мыслях.   — Что ж, — грустно усмехнулся Арамис, — я буду краток. Никакую мадам де Шеврез я не знаю и не хотел бы знать.   — Как это?! — герцогиня от удивления захлопала глазами. — Я видела её во дворце очень часто, а на балах она скучала по вам и просилась уйти из Лувра к вам у её величества! Вы мне нагло врете!   — Я говорю вам чистейшую правду, Мэриан.   — Погодите… Нет, вы же мне не говорили. Неужели вашей с ней любви пришел конец? — через ком в горле говорила Дюваль. Мужчина ей лишь кивнул. — Как так получилось, Арамис? — она придвинулась ближе и, несмотря на то, что одеяло уже почти что упало, положила руку на плечо мушкетера. — Когда это произошло? Почему вы не сказали мне об этом? Я могла бы помочь.  — Уже больше полугода назад, — кратко ответил Арамис на один из вопросов.   — Погодите… В день рождения его величества?  — Верно, — кивнул он. — Когда всё закончилось, вы ушли на разговор с госпожой Бонасье, а я ждал вас. Меня привлек звук открытых дверей покоев его величества, оттуда выходила растрепанная мадам де Шеврез. Этого достаточно?   — Боже правый, Арамис! — дрожащим голосом произнесла герцогиня и приобняла мушкетера. — Почему вы мне не сказали?  — Вы, да и остальные не были в настроении слушать всё это, а в следующие дни вы были счастливы, как никогда. А вы рассказывали о том, что наконец стали свободны от романа с его величеством. Не хотел вас нагружать собственными проблемами,— мужчина осторожно положил руку в перчатке на плечо подруги.  — Арамис, перестаньте нести чепуху! — Дюваль отстранилась и посмотрела в карие глаза друга. — Даже, если я буду на седьмом небе от счастья от чего или кого-либо, вы можете мне рассказать хоть о самом большом несчастье в вашей жизни! Я забуду о счастье и буду вас слушать, а потом мы пойдем в кабак пить вино!   — Мэриан, боже, зачем идти на такие жертвы? — искренне удивился светловолосый, приподняв брови. — Скорее я должен забыть о несчастьях, смотря на вашу улыбку, и, слушая возгласы счастья, — он чуть приподнял уголки губ. — Знаете, от такого даже самое скверное настроение отступает. Вы будто ангел, спустившийся с небес.   — Теперь уж не верю этому, — фыркнула барышня, возвращаясь на место, затем она взяла одеяло и начала нервно перебирать его в руках. — Я же люблю вас и хочу вашего счастья, несмотря ни на что.   Мушкетер будто бы оцепенел, пытаясь понять шутит ли сейчас эта барышня, но судя по её реакции на собственные слова, она не шутила вовсе… Она тут же прикрыла лицо одеялом и начала что-то невнятно бормотать.   — Я правильно всё расслышал, Мэриан?  Герцогиня закуталась в одеяла, чтобы не было видно её ночной рубашки, и, встав с кровати, побежала за ширму.   — Вы ничего не слышали! — с несвойственной для неё неловкостью выкрикнула Дюваль. — Нет, вы меня не так поняли! Забудьте об этом!   — Мэриан, погодите, — Арамис встал со своего места и направился к ширме. — Я, как и вы, не перестану задавать вопросы, пока не получу ответ.   — Арамис, я сказала ерунду! Полную ересь! Забудьте-забудьте! — барышня била себя в грудь руками. — Я не хочу рушить нашу дружбу! Вы - чудесный человек, но… Забудьте!   Она выбежала из-за ширмы и, не ожидав увидеть за ней мушкетера, врезалась в него. Одеяло рухнуло на пол, оставляя герцогиню в одной белой рубахе. Она быстро взяла лицо друга за подбородок, направив его взгляд в свои зелёные глаза.   — Не смейте смотреть на меня, когда я стою перед вами почти что без одежды! Прошу.  — Никогда бы не посмел этого сделать без вашего согласия. Я лишь хотел сказать, — сглотнул он. — Я вам солгал. То, что вы подслушали является правдой уже более пяти месяцев.   — Как я теперь могу вам доверять? Вы лжёте мне в лицо. Вдруг вы просто хотите мне угодить? — Дюваль поспешила поднять одеяло и вернуться на кровать. — Я теперь не могу верить вам всецело, как раньше. Ещё и ваш рассказ про мадам де Шеврез.  — В этот раз честен перед вами, поверьте. Вы говорили мне, что чувства для вас не имеют ценности. Так и ведь и закончились наши с вами…  — Замолчите, прошу! — выкрикнула герцогиня, швырнув одеяло на кровать. — Я видела как герцогиня смотрит на вас. Вы любите элегантных женщин в беде, а не пьяниц мушкетеров, которые бояться засыпать ночами из-за гвардейцев! Мадам де Шеврез вам подходила больше, поэтому я и закончила этот роман! Я хочу вашего счастья, потому что люблю вас! Слышите?! Больше мне нужно перед вами душу выворачивать?! — на последних словах её дыхание сбилось. — Простите… Думаю, вам лучше уйти, пока мы не стали друг друга ненавидеть.  — Дорогая Мэриан, — мушкетер подошел к ней ближе, — Боже правый, никогда бы не подумал, что буду перед вами доказывать правдивость собственных слов. Герцогиня де Шеврез подоспела тогда, когда мои чувства и сердце были растоптаны. Я знаю вас давно и понимаю вас целиком и полностью. Мои чувства к вам были и будут, они лишь с трудом за месяцы, пока вы не стали частью роты господина де Тревиля. Мы стали видеться гораздо чаще, вы стали открыты мне, а я вам. С годами я сближался с вами, пытался забыть о прошлом. Вы чудесна, пусть и невыносимы порой, — он грустно усмехнулся. — За эти недолгие месяцы после того инцидента вы дарили свою улыбку, которая помогала справиться с болью в душе. Я люблю вас с каждым днем сильнее, ради вас могу погибнуть на дуэли, готов пойти на многое ради вашего счастья и искренней улыбки.  — Не унижайтесь, Арамис, не нужно. Вы залили в мои уши достаточно воды, — через ком в горле произнесла Мэриан и хотела уже отойти подальше, затем, попросив мужчину удалиться.   Мушкетер остановил баронессу за руку и, повернув её лицом, притянул к себе. Барышня начала бегать глазами по комнате, пытаясь не пересечься взглядом с этим мужчиной.   — Что вы делаете, Арамис?  Он убрал непослушные пряди волос с её лица, мимолётно провел рукой по покрасневшей щеке, затем мушкетер взял дрожащую руку герцогини и соединил их пальцы рук в замок. Светловолосый приблизился к сухим, потрескавшимся губам барышни и ненадолго замер в паре сантиметров, обжигая её своим сбившимся дыханием.   Дюваль отвела взгляд в сторону и закрыла глаза. Ей до жути было стыдно за сказанные слова и за то, что происходит сейчас. Она - мушкетер, который обучался у самого господина де Тревиля. И так нелепо была поймана для поцелуя. Какой уж позор.  Мушкетер соединил их губы в неловком и нежном поцелуе. Оба уже в этом были, почти что, мастера, но будто бы рядом друг с другом забыли о своих навыках. Неумело целовались, преодолевая всякую неловкость, которая была между ними.   Для Арамиса это было так вовсе несвойственно. Сейчас он был каким-то неумелым мальчишкой, который остался наедине с такой же неумелой девчонкой.  Дюваль вовсе не понимала порой что и как делать, она была в полном ступоре… И правда, неумелая девчонка, которая не понимает ничего в поцелуях и лишь слышала о них из романов. Что с ними стало за такое короткое время.  Нехотя они отстранились друг от друга, переводя дыхание, и, смотря друг другу в глаза, в свете Луны и звёзд, изредка отводя взгляды куда-то в сторону. Пытались избавиться от навязчивого чувства неловкости.