Трика

      Наступил вечер.       Солнце скрылось за морем, но полноценная ночь ещё не спустилась на Королевскую Гавань. Светочи в коридорах Красного Замка неспешно зажигали. Готовились новые свечи для королевских покоев, что являлось в самом деле ежедневной рутиной. Король любил проводить время рядом со своим макетом Валирии вплоть до своей глубокой ночи, а принцесса в последнее время вовсе не смыкает глаз, проводя время за вызывающими скуку книгами, которые не каждый взрослый-то станет читать.       Сегодня же в покоях не было ни правителя, ни его дочери.       Рейнира так и не удосужилась вернуться в свои комнаты, всего единожды выходя на улицу, чтобы немного привести мысли в порядок и вдохнуть свежий воздух. Всё время она проводила около покоев дяди. Всё дожидалась разрешения от мейстеров, когда ей будет разрешено войти и проведать Деймона. Никто не спешил пускать девчонку мешаться под руководством великого мейстера.       Отец один раз вышел к ней, поделился новостями, что с дядей всё хорошо, но с ним нужно провести одну процедуру, дабы помочь с ранами и ожогами.       Принцесса не стала препираться. Визерис молил дочку пойти и хотя бы поесть, переодеться, вот только ей самой в горло ничего не лезло. От одной мысли о еде к горлу подступал комок. Не желая спорить с упёртостью Рейниры, король вернулся обратно в покои и сказал, что доложит о любой важной новости. Гвардейцы любезно принесли мягкую скамью и она смогла присесть.       До самого вечера король так и не вышел. Иногда мимо неё проходили мейстеры.       Чем же закончилась долгожданная встреча с Деймоном?       Тем, что в объятьях с ним она почувствовала влагу над животом. Испуганно отпрянув — при этом сохраняя контакт рук — принцесса тут же посмотрела на себя. Алое пятно образовалось на розовой ткани.        Деймон тяжело выдыхает через нос и сильнее опирается на её плечи, но всё же не издает ни единого звука больше.       Порочный Принц никогда не показывает, что ему больно.       Именно тогда Рейнира подняла глаза и увидела на плотной рубахе дяди кровь.       — Мейстера! — приказ разнёсся по залу.       Мелос не сдвинулся с места, перекинувшись взглядом с десницей. Он не знал, как реагировать на приказ. За это время один из его воспитанников в сопровождении сира Гаррольда приблизился к принцу и принцессе. Тогда Великий Мейстер уже поспешил со своей помощью.       И так. Что же пошло не так?       Всё! Всё пошло не так!       Деймон не должен был вернуться так рано. Деймон не должен был истекать кровью. Деймон не должен был прийти без своей короны Короля Узкого Моря.        Что она успела сделать, чтобы так изменить время?       Вопросов было много, все они вызывали бурю мыслей, вот только ответы никак не приходили в голову.       Вернулся ли он из-за новостей о случившемся на именинах Эйгона?       Нет-нет. Тогда Деймон вернулся бы намного раньше. Новости между Королевской Гаванью и Ступенями могут идти несколько недель, или же Рейнис могла передать всё при личной встрече, во время посещения мужа и сына.       Ближе к сумракам Рейнира была уже не так взвинчена, так что мысли становились разнообразными.       «Деймон стал намного выше», — принцесса смотрела на колени и водила пальцем по некоторым узорам.       Будучи подростком она была такой маленькой по-сравнению с дядей. Сейчас её макушка с трудом достигала острого подбородка, но к тридцати годам Рейнира точно подросла. По-крайней мере Деймону не приходилось сильно опускать голову для поцелуя, а вот… в том самом борделе ей приходилось хватать его за шею и буквально тянуться к губам.       Иногда, чтобы совсем не углубляться в воспоминания, девушка перебрасывалась парой слов со своим щитом. К тому времени мейстеры стали покидать покои принца, и Рейнира поспешила подняться с диванчика.        После них поспешили выйти служанки, которые несли тазы, использованные тряпки, инструменты, сундучки со средствами мейстеров. После самого последнего человека принцесса поторопилась войти в покои дяди, и режущий глаза запах вмиг ударил по ней.       Визерис с задумчивым видом сидел в одном из кресел с кубком вина напротив камина. Внешний вид короля мало изменился за прошедший день. На нём была парадная одежда, а символы власти оставлены на одном из столиков. Глупо носить их рядом с братом, когда мейстеры трудились над его ранами. Корона Джейхериса и Черное пламя. Именно в этом он выгнал Деймона из дворца и именно в этом хотел встретить его.       Комната Деймона мало была знакома Рейнире. Она всегда казалась ей, даже уже будучи взрослой, не очень тёплым местом.       Да что уж там. Это было самое ненавистное место в замке.       После слов Мисарии об изменах Деймона, ей было тошно даже проходить мимо покоев, в которые она сослала его после многочисленных ссор. Не было сил больше делить с ним одно ложе, особенно зная… о изменах. Однажды, после его гибели, она всё-таки зашла в них. Было бы в её сердце хоть капля человечности в тот момент, Рейнира бы точно разрыдалась. Но тогда она просто кричала и метала. Её посещали мысли о том, что муж брал шлюх прямо на этой кровати, а Мисария уверяла, что он мог делать это даже в зале совета и их собственной спальне. В порыве ярости Черная Королева схватила всё постельное белье и швырнула на пол. Пинала подушки, била матрас, хотела сжечь комнату, чтобы не напоминать о неудачах королевы.       Яд шлюхи уже укоренился в сознании сломленной женщины.       Тогда внутри она уже была мертва…       Сейчас всё казалось почему-то другим. Тёплым, хоть и мрачным. В основном было много привезённого хлама, но чувствовалось, что это были его комнаты. Они даже пахли по-другому. Им. Тонкий, едва уловимый, впитанный в каждую частичку этого места. Сохранился даже спустя столько времени, после процедур в воздухе стояла отвратительная смесь мазей и трав.       — Как он? — робко спрашивает Рейнира, заглядывая в сторону спальной комнаты.       Визерис поднимает усталый взгляд на дочь.       — Спит. Процедуры мейстеров были болезненными.       Принцесса осторожно заглядывает в спальную, тихо шагая в её сторону. Свечи загасили после проведенного процесса, но силуэт Деймона она всё равно замечает. Кажется, он действительно спал. Половина его тела была закрыта одеялом, а другая оказалась полностью обнажена, показывая все ожоги. Мрак в комнате не давал разглядеть что-то большее, но Рейнире удаётся разглядеть повязку под ребрами и на плече у дяди.       Они выглядели просто ужасно… Видимо, прошло не так много времени с их получения, а после работы мейстеров складывалось впечатление, что Деймон получил ранения мгновениями ранее.       Его лицо повернулось в противоположную от Рейниры сторону. Двинуться ближе к нему она не решилась, пока рядом присутствовал хоть кто-то.       — Отец, — обращается принцесса и возвращается в освещенную комнату. — Что было в тронном зале до того, когда я зашла?       Может быть, Деймон поделился спешкой своего возвращения.       Возможно, стоило предположить одну из причин — лечение. Мол, принц вернулся в Королевскую Гавань для получения качественного лечения, а не ради того, что ему дадут на забытых богами островах. Но кому, как не ей, знать о искренней ненависти дяди в сторону мейстеров? Удивительно, что он подпустил их сейчас.       Визерис нахмурился от вопроса и поднёс кубок к губам.       — Мы говорили о Ступенях. О тебе, — он отпил жидкости. — Мне впервые… нет, не знаю.       — Что такое, отец? — встревоженно спрашивает Рейнира, подходя к спинке кресла.       Она опускает руки на плечи короля и легонько поглаживает их через плотный камзол. Визерис слегка улыбнулся. Оставив кубок, он протянул ладонь и коснулся пальцев дочери.       — Ах, я не рассказал тебе, — смешок срывается с уст мужчины. Рейнира не переспрашивает, ждёт, когда отец соберётся с мыслями. — В ночь перед твоим пробуждением я отправил Деймону письмо с просьбой вернуться в Королевскую Гавань, чтобы увидеться с тобой. Но он не прилетел ни через неделю, когда письмо уже должно было дойти, ни через две. Мой брат объяснился, хоть и с большим трудом.       — О чем ты?       Письмо? Какое письмо?       — Ему было тяжело признать, что раны приковали его к больничной койке. Как только Деймон почувствовал себя лучше, так вернулся в Королевскую Гавань. Конечно, не дождавшись полного выздоровления…       Рейнира сдерживается, чтобы не сжать плечи отца сильнее.       — Прежде всего мы говорили о тебе, дочка. Я был поражен тем, что Деймон так переживает за тебя. Он спрашивал с таким серьёзным видом, что я выдал всё о случившемся и даже растерялся. Давно он не был таким. Мне в радость узнать, что его душа не так жестока, как об этом говорит…       — Отто.       Визерис молчит, прежде чем неуверенно согласиться.       — …Да. После этого мы стали говорить как раз о Ступенях. Деймон получил серьёзные раны после последней битвы с Триархией, хотя он уверял, что получил их от дождя стрел, когда один выступил против целой армии Крагхаса Драхара. Откуда в нём было столько сил на болтовню, представить не могу. Ему стоило сразу сказать о том, что он болен.       — Сам же сказал, что он не любит говорить о своих ранах. Дядя всегда будет стараться быть сильным в твоих глазах, отец, — нежным тоном произносит принцесса.       На какое-то время они погружаются в тишину. Рейнира наслаждается видом горячей свечи, пока Визерис нежно поглаживал её ладони на плечах. В такой спокойный момент в голове мелькает мысль о том, что один раз она уже потеряла отца.       Даже после стольких ошибок, которые стали причиной её гибели, она не может не любить его.       Конечно, он злит своими попытками угодить всему миру и жить бесконфликтной политикой, но это всё меркнет по-сравнению с далекими воспоминаниями о детстве. Может быть король всегда будет помнить о том, как его дорогая дочь расцветает только в присутствии дяди, слушаясь во всём только одного Порочного Принца, но в своём сердце она вечно будет хранить воспоминания с отцом. Щекотки и сладости по вечерам, прятки в детской, его парфюм, который будучи ребёнком она вылила на себя…       Наклонившись, она легонько целует Визериса в макушку и благодарит богов за шанс прожить эту жизнь вновь.       — Отец, — к горлу подкатывает комок от тяжести слов. — Я…       Воспоминания так сладки, но они становятся всё более мрачные. Детское счастье закончилось через пару лет с коронации отца, и тогда он больше уделял внимание Отто Хайтауэру и долгу зачать наследника. Единственный мужчина, который хотя бы немного проявлял заботу, был сир Гаррольд. Белый плащ, верный щит юной принцессы. Дядю вновь изгнали по какому-то обвинению Малого Совета и Рейнира осталась одна. Служащий не был обязан успокаивать её, когда она рыдала от обиды на отсутствие внимания отца. Для гвардейца не должно быть приоритетов и никакие чувства не должны были влиять на его отношения к любому члену королевской семьи, но он всё равно сидел на её кровати и гладил по спине, пока она лила слезы.       — Спасибо.       Слова сухие, неискренние, но язык не поворачивается сказать о любви.       — За что, Рейнира? — спрашивает он с тёплотой, приподнимая голову. — Ох, посмотри. Да у тебя же глаза на мокром месте.       Принцесса даже этого не заметила. Шмыгнув носом, принцесса убрала руки с плеч короля и натянула улыбку.       — За заботу, — буркнула Рейнира первое, что пришло в голову.       Визерис был очарован ответом на свой вопрос, а его взгляд отражал тепло.       — Как же я могу не заботится о своей любимой дочери? Пусть мы с тобой вступали в спор, но в последнее время мне так легко общаться с тобой, Рейнира.       — У тебя появилась ещё одна дочь, — напомнила принцесса.       Милая Хелейна…       За спиной Черной Королевы много грехов, но к ним не прибавилось издевательство над сестрой. Она всё не может забыть предложение Мисарии о том, чтобы отправить Хелейну и Алисенту в бордель, дабы «они рожали ублюдков и сами не знали, от кого». Хоть какой-то здравый смысл до гибели Деймона в ней оставался, и она не пошла на это. Слава Четырнадцати Огням. Её милая сестра пережила настоящий ужас, а изнасилования от неотёсанных мужиков куда более ужасная участь, чем смерть от падения.       Рейнире искренне хочется дать шанс их отношениям. Хелейна единственная, на кого она не держит зла.       В идеале добиться полного контроля над чадом Алисенты, чтобы потом брак сводной сестры и брата был согласован с ней.       — Это верно, — пробормотал Визерис, немного теряясь от упоминания новой дочки. — Совсем не привык к этому. Ты рада, что у тебя появилась наконец-то сестрёнка?..       — Конечно, — соглашается принцесса, убирая руки за спину. — Я и брату была рада.       — Что-то не похоже, — фыркнул король, поднимаясь с кресла. Похоже его насмешили последние слова Рейниры.       — Не похоже? Возможно если бы мне давали видеться с братом, ты бы видел мои истинные чувства к нему, — тихо шепчет принцесса, опустив расстроенные глазки на пол. Конечно же Визерис обратил внимание на внезапно поникшее настроение дочки, а также на её слова. — Ты дал разрешение?       — Я не понимаю?       — Ты считаешь меня угрозой для моего брата? — повышает голос Рейнира, поднимая отчаянный взгляд на отца. — Он хотел поиграть со мной, тянулся ко мне, и я тоже хотела провести с ним время. Но к нам пришла служанка и забрала его, сказав, что по приказу десницы мне нельзя видеться с Эйгоном.       — Что?..       — Десница всегда выступает за желания короны. Это твой приказ держать нас вдали? Они сказали, что с принцем может быть только его дедушка, отец и мать.       — О, Рейнира, это не так!       — Не разбуди дядю, пожалуйста.       — Боги…       Визерис встаёт напротив дочери и кладёт руки ей на плечи. Он видит раздосадованную принцессу и понимает, что она искренняя в своём желании видеться с братом.       Его возмущает, что десница отдал такой приказ, при этом не спрашивая самого короля. В конце концов, Рейнира тоже часть их большой семьи, сводная внучка Отто. Дитя королевской крови, которым он сам не является.       — Я поговорю с Отто. Тебе будет разрешено быть со своим братом, когда сама того пожелаешь.       Но Рейнира не планировала смиряться с обычным разговором. Она помнит обещание, которое отец слезно отдал ей.       — Ты не забыл о том, что собирался его… отослать?       Грудь мужчины заметно приподнялась, а в глазах промелькнула растерянность. Это уже сказало ей о том, что Визерис забыл, или может быть хочет забыть. Скорее всего дрожащий и единственный верный королю друг успел сделать что-то, от чего отец готов ему простить все грехи, о которых ему даже сказала Эймма.       В груди от этого саднит, но сказать колкость не решается.       — Нет-нет. Но я же не могу отправить Отто просто так, пойми. Пусть в будущем он сотворит много ужасных вещей, но сейчас его советы очень помогают Королевству. Но я сдержу своё слово.       Разочарование разливалось вместе с горечью в груди. Неужели ей нужно кинуть в лицо доказательства предательства Отто Хайтауэра? Что именно нужно отцу? Он пропускает всё мимо ушей, так что словесные потверждения уже пусты и бессмысленны.       Может быть, ей самой стоило поступить по-другому? Рассказать правду. Как отец тогда закроет глаза на все ужасы будущего?       — Мне уже пора, Рейнира.       Визерис пользуется тем, что дочь поддалась раздумью, и пытается увести тему.       — И тебе тоже. Ты ничего не ела, так что как вернешься в покои, плотно поужинай. Я зайду к Алисенте и проведаю. Ты тоже не забудь навестить её и новую сестру.       Момент для того, чтобы вступить в спор был упущен. Да и стоит ли? Деймон сейчас лежит в соседней комнате и страдает от боевых ран, а они здесь семейную стычку устроят?       — Обязательно-обязательно, — отстранёно протягивает Рейнира, кидая взгляд в сторону спален. — Я бы хотела ещё немного побыть с дядей.       — Это уже ни к чему. Деймон отдыхает, и ты отдохни.       Принцесса прикусила губу.       Кубок остаётся на столике, но меч и корону Визерис берет с собой. Он спешит покинуть комнаты, пока Рейнира все ещё смотрит сквозь сумрак на Деймона. Заглянув к нему в последний раз, она одернула себя от того, чтобы подойти к нему и дотронуться до кожи.       Проверить ещё раз, правда ли это он.       Кажется, ей понадобится ещё сотня прикосновений, чтобы убедиться в том, что Деймон жив. Пока его голос не окутает разум, а аромат мужа не заполнит лёгкие до отказа, она не поверит вновь в то, что он рядом.       И вместе с тем одна мысль поражает её. Принцесса срывается с места.       — Отец! — она зовёт его и покидает покои Деймона следом за королем. — Почему никто не доложил тебе о том, что дядя был ранен?       Фигура Визериса, скрытая за гвардейцами, остановилась.       Теперь этот вопрос будет тревожить и его.

***

      Весть о возвращении принца распространилась по всему замку ещё до того, как сам Деймон появился перед воротами Красного Замка. Если кто-то не услышал рев дракона, то они узнавали о новости от окружающих людей.       Гвардейцы же позволяли себе открыто говорить лишь наедине. Когда мимо них пробегали служанки, придворные, они лишь краем уха слышали о причине такого переполоха в крепости. Двинуться с места стражи не имели права, они привязаны к одному из членов королевской семьи, следуя за ним по пятам, готовясь защитить их от лихой стрелы из-за угла, или уберечь от змеиных рук нанятых недругами служанок. Угроза может исходить из любого места.       Или же от оленя в лесу.       Разочарование в самом себе притупилось недели спустя, но сиру Кристону по-прежнему было стыдно смотреть в глаза любому человеку. Казалось каждый, кто проходил мимо него, смотрел с осуждение и насмешкой.       Белый Плащ, который не смог защитить принцессу королевства.       По приказу короля приставлен к кухне. Смотреть, чтобы никто, кроме поваров и их помощников не имел доступ к королевской еде. Будто он самый обычный стражник, не имеющий Белого Плаща за плечами. Ему лишь остаётся ждать упования сира Гаррольда, который также был в нем глубоко огорчён. Он дал обещание, что если принцесса Рейнира попросит, то Сир Кристон вернётся на свой пост щита, но даже тогда ему придётся ещё доказать свою компетентность.       Прошла неделя. Две.       И Коль задавался вопросом: неужели он обидел принцессу? После слов Командира Городской стражи он был уверен, что Рейнира вскоре придёт к нему и попросит вернуться, потому что только с ним у неё были хорошие отношения во дворе. Она закрылась от всей своей семьи и подарила минуты откровения тогда, в лесу. Не верится в это…       Обиделась ли принцесса на то, что он не защитил её? От чего? От того, что она сама бросилась к оленю?       Сир Кристон часто думает о наследнице королевства. Непозволительно часто. Времени у него на это много. С самого раннего утра, до последних лучей солнца. Больше не о ком было размышлять.       Сегодня он слышит от проходящих мимо дам, что над замком пролетел дракон принца Деймона. Душевный мир Кристона не перевернулся от этого. Этот человек лишь вызывал сочувствие своими попытками заполучить внимание короля. И вот, он вернулся в Королевскую Гавань после войны, которую сам же развязал.       Было лишь интересно, сколько дней или недель в этот раз продержится при дворе принц перед тем, как его выгонет король?       Настроение людей менялось. Их слова тоже. Сначала они посмеивались с того факта, что Порочный Принц наконец-то вернулся в столицу, а потом до него дошли слухи о его ранах и как принцесса первая обратила на это внимание.       Принцесса.       Так уж сильно захватили внутренние рассуждения рыцаря, что он не заметил, как к нему подошёл человек. Гвардеец был ошеломлен, когда поднял глаза и перед ним предстал десница. Его взгляд не высказывал никакого насмехательства над рыцарем, как остерегался дорниец от представителей знати.       — Сир Кристон, я бы хотел попросить вас отлучиться от столь важного дела. К сожалению, я совсем недавно узнал о несправедливости, которую вы потерпели от короны. Мне кажется, вы заинтересованы в том, чтобы вернуть доверие короля и принцессы?       В помутневших карих глазах рыцаря мелькает огонёк надежды.