И вновь это происходит.
Рейнира вытянула ноги и откинулась на шелковые подушки мягкого дивана, обтянутой красной узорчатой тканью. Веки принцессы были закрыты, а одна из рук поглаживала лоб. Почти остывший травяной чай, который принесла одна из служанок по её просьбе, никак не помогал прийти в себя после проблемной ночи. Уж лучше бы ей продолжали сниться кошмары, чем лица сыновей, чьи улыбки высасывали из тела все силы. Прошло два дня с обвинений Отто в том, что брат короля совратил наследную принцессу и они совокупились в публичном доме. В тот же день произошел разговор с отцом, в котором она поделилась не утешающей правдой своего прошлого. Вчера Рейнира весь день провела на ногах, ведь отец проявил желание помочь ей и практически не отходил от неё. Утром, на завтраке, он расспрашивал о подробностях будущего их дома. На самом деле разговор начался с того, как Отто провернул узурпацию власти, кто его поддержал, с какого дня всё началось и прочее. Рейнира ответила, но предупредила, что десница был далеко не главным лицом в войне. Скорее, один из инициаторов, коим мог стать любой. Он просто хотел власти и своей крови на троне. Если виновник тот, кто больше всего совершил действий, причиняющих вред их дому, то им можно назвать… короля. Отец. У Отто ничего бы не получилось, не будь её отец так зависим от мнения людей. Десница, мейстер, да даже Лорд Стронг. Он не прислушивается к ним, а сразу выбирает самый удобный и понравившийся ему вариант, и пусть это даже перечеркнет историю всей страны. Мейстеры сделали всё, чтобы мама не пережила роды и когда им оставалось только услышать заветное «да», Визерис без задумок дал им добро на то, чтобы разрезать жену. Период траура ещё не прошел, но он уже собирался жениться, ведь на этом настаивали два самых амбициозных членов Малого Совета — Корлис и Отто, ведь у них есть что предложить королю. И опять же, Алисента. Она лишь наживка, на которую отец вновь клюнул. Рейнира сдержалась от того, чтобы вывалить всё это и ей было сложно всё объяснить. Визерису нужны короткие и ясные ответы на неточные вопросы, но их просто нет. Это было лишь начало разговора, а она уже была готова вырвать волосы с головы и взвыть. Как Отто провернул узурпацию власти? У него есть внук, который является сыном короля и он счел его законным наследником. В этом мнении его поддержали. У него есть все средства для того, чтобы организовать переворот. На момент смерти короля слову десницы подчинялась гвардия, все обращались к нему, как к главному представителю короны, отодвигая в сторону Алисенту. Он сидел на Железном троне. Как он всё провернул? На протяжении многих лет он манипулировал государем и оставался безнаказанным, вот как. С какого дня всё началось? Что именно? Попытки захватить власть? Это тоже произошло не за один день. Для Рейниры борьба за престол началась с рождения Эйгона, но Отто всё замышлял намного раньше. Отец кивнул тогда, сказав, что на этот счет он сделал выводы и за десницу возьмется. Теперь уже без излишеств. И тогда Визерис попросил её перечислить лордов или дома-предателей, участвовавших в узурпации и в войне. Сразу принцесса смогла вспомнить лишь дома. Баратеонов, Западные земли и Хайтауэров. Отец предложил ей листок и по его приказу, еда была убрана со стола. Рейнира разделила листок на половину, начертив черную линию. С одной стороны «черные», с другой «зеленые». — Ам, — Рейнира пару раз стукнула пером по столу, начиная вспоминать. — В Королевских Землях Эйгона точно поддержали Росби, Стокворты. Можно сказать, они предали меня и в самый нужный момент захлопнули двери перед носом. Речные… Я не могу сказать что-то о Стронгах, с ними всё сложно, но Бракены точно за Эйгона. В Просторе, очевидно, Хатайуэры. С ними Пик и Редвин. Тиреллы официально объявили нейтралитет, на самом деле это пошло нам на пользу, ведь с их армией на стороне моего брата — было бы куда тяжелее. Западные земли всецело не поддержали меня, но Север и Долина были на нашей стороне. Ах, и Триархия. Они… напали на корабль, где были мои сыновья. Король внимательно выслушал дочь, не спуская взгляда с движения пера. С каждым словом он всё сильнее мрачнел, но после последних слов его брови резко поднялись. — Но Деймон же расправился с ними, — Визерис не сдержал удивления в голосе. — Ступени всегда были непостоянны из-за своего положения. Деймон был изгнан, Лорд Корлис ранен. Корона не обращала внимания на угрозу Триархии все последующие года. И вновь Рейнира избежала прямых обвинений в сторону отца, который был не напрямую причастен к этому. В конце концов дядя ушел не по своей воле. — С ухудшением твоего здоровья, Малый Совет занимался теми вопросами, которые были выгодны лично деснице и королеве. Ступени были проигнорированы, да и навряд ли лорд Корлис даже пытался вновь поднять эту тему. Ему уже знаком отказ в данном вопросе. Повисла тишина. Отец, какой уже раз за вечер, тяжко вздохнул и потянулся к вину, вот только кубок уже был убран по его же приказу. — Так значит, болезнь всё же возьмет своё. Седьмое пекло, — выругался король. — Я действительно всё это время был так слеп?.. Рейнира обеспокоенно осмотрела отца, зацепив взгляд на одной из его ладоней, на которой отсутствовало два пальца. Мейстеры раньше заверяли, что это была инфекция из-за пореза о Железный трон, но принцесса понимала, что дело не только в этом. За своё полугодовалое правление она резалась о трон несколько раз, иногда намеренно. Эмоции брали вверх, зачастую гнев. Пальцы не чувствовали боли, когда вонзались в сплавленные мечи, лишь обжигающее облегчение. Её раны не гноились. Заживали. Ей дали ясный ответ, в чем же причина. Железный трон — главный язык, с помощью которого Четырнадцать Огней говорили о своей воле. Когда им не нравился правитель, его решения, они просто… влияли на него. И это одна из правд, которую ты должна знать. Визерис заболел не просто так. Каждый раз, когда он отталкивал вас: свою семью, тебя и Деймона, ему наносили удар в надежде, что он поймёт свои ошибки и мысль, что трон не просто так ранил его. Но это оказалось бессмысленно, как ты знаешь. Она молчит. На свой заданный вопрос король ответа не ждал. Он склонил голову, проведя целой ладонью по своему лицу. Его глаза остановились на мизинце, ведь на нём красовалось кольцо покойной королевы. Возлюбленной. Это не осталось незамеченным принцессой. Точно. Просьба мамы. Тогда она попыталась начать разговор о Эймме. Отец выглядел как побитый ребёнок после упоминания имени жены, но он тут же посмотрел на дочь и выпрямился. Прежде чем сказать о последней воле королевы, Рейнира пересказала, что сама помнила из разговоров матери. Это и слова о том, что мейстеры пытались навредить по течению всех беременностей матушке, а значит уже тогда у Староместа был план о возведении на трон наследника своей крови, что не делает Отто центральной фигурой и причиной войны. Это целый сговор. Принцесса не стала вдаваться в подробности, ибо её саму беспокоит эта тема. Есть несостыковки в том, что она уже знает из слов матери. Если Старомест так желает, чтобы король произошел из их крови, то зачем им травить королеву? Чем раньше она подарила бы сына, тем быстрее лорды предела выдали своих дочерей за наследника. Страдающие от безделия придворные мусолили весть о «очередном оскорбительном поступке Порочного Принца» и о судьбе «блудливой принцессы». Это раздражало, но Рейнира скрывала это, гордо шагая по коридорам замка. Пусть никто не рисковал сплетничать, когда рядом проходила принцесса, но её служанки поделились обстановкой в Красной Крепости. Днём же произошел настоящий переполох. Громкие вздохи, выкрики «о, семеро!», воодушевленная болтовня заполнили коридоры. Король объявил перед подданными, собравшимися в зале совета, что из-за распространений клеветы о членах своей семьи, он провёл тщательное расследование и решает созвать всю знать на следующий день в тронном зале для судебного процесса. Рейнира тихо поблагодарила Сира Лорента за известие, а сама же взялась за кольца на пальцах, начиная их прокручивать. Она стала с нетерпением ждать ужина, но её тревожило незнание судьбы дяди. Если отец всё же принял её правду и даже выслушал, он что-то предпринял в сторону Деймона? Отпустил? Вечером ответ сам ждал её. Стража объявила о приходе принцессы и с разрешения короля, её впустили в покои. Сопровождение в лице присягнувшего щита осталось дожидаться её за пределами покоев. Перед тем, как оказаться перед отцом, Рейнира суетливо разгладила складки розового платья под грудью и убрала волосы за ухо, но когда она вышла в центр гостевой комнаты, тело само замерло. Дядя сидел напротив своего брата, вытянув ноги под столом. Король во всю трапезничал, запивая пряное мясо вином, но Рейнира не могла оторвать взгляда от Деймона. На нём не было вчерашней пожелтевшей изношенной рубашки со сгоревшими от солнца брюками. Принц сидел в своём камзоле с красными рукавами, а от приглаженных волос отражался свет свечей, скорее, влажных от принятой ванной. Братья сидели по разные стороны забитого до отказа стола, тут же обратив внимание на гостью. Рейнира была удивлена присутствию Деймона, но сдержанно отреагировала на это. Лишь сцепленные руки выдавали волнение от грядущего разговора. — Отец, — принцесса слегка поклонилась. Король кивнул и указал ей сесть за стол. Принцесса подошла и обвила стол взглядом. Два канделябра стояли по обе стороны от того места, где она сидела, освещая целый стол. В самом центре, как всегда, стояли блюдца с фруктами: апельсины, виноград, груши и яблоки. Рядом с её столовыми приборами находился мясной пирог (это видно, ведь от него уже был отрезан кусок), а также вязаная тарелка с хлебом и кубок для напитка. Для неё в тарелке уже лежал свиной окорок и картофель с зеленью. Рейнира поправила юбки и села за стол. Она бросила взгляд на дядю, который, как оказалось, сам не отводил от неё глаз. Он выглядел спокойным, а освещенные свечами черты лица были умиротворены, лишь только его пальцы тихо стучали по столу. Не в цепях, не избитый. Похоже отец действительно прислушался к ней. Рейнира не сдержала слабой улыбки в сторону дяди. Она действительно была рада его видеть. Дядя усмехнулся и тут же опустил голову. Они оба были легки на гнев. Если бы отец рассказал правду о ней, то Деймон бы точно вспыхнул. Принцесса лишь для приличия взяла приборы и приступила к трапезе. Наконец-то отец тяжело вздохнул и откинулся на спину кресла. Он обвел хмурым взглядом брата и дочь, замечая их переглядки и притянул к устам вино. Жидкость была тут же проглочена. Кашлем он привлек внимание горе-близких. — Значит, ты желаешь выйти за Деймона, — заявил Визерис, взглянув испытывающе на дочь. Рейнира почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она кивнула, постаравшись сдержать порыв посмотреть на Деймона. Опустив вилку с пищей, девушка тут же поспешила заговорить: — Это один из лучших союзов для короны, отец. Если мой муж будет из нашего рода, это искоренит появление ещё одного дома, который будет напоминать о долге перед ними, как это происходит с Веларионами. Не случится вновь, что у кого-то больше драконов, чем у Таргариенов. Я рассматриваю Деймона, и только Деймона своим будущим мужем, — произносит Рейнира уверенным голосом, но затем добавила чуть мягче. — И он всегда хорошо ко мне относился… Мы же семья. Визерис переводит взгляд на Деймона. «Всегда хорошо относился — просто самый лучший аргумент в сторону Деймона. Молодец, Рейнира», — поругала саму себя принцесса, сложив руки на стол и сдержавшись от рукоприкладства в свою сторону. — Мне не в радость думать о вас, как о муже и жене, но недавно Рейнира изменила мой взгляд на этот союз. И для начала я хотел бы спросить у тебя, брат. Ты хочешь жениться на моей дочери? — спрашивает король требовательным голосом, но прежде чем Деймон успел ответить, тут же дополняет себя. — Можешь ли ты сказать, что любишь её? — Отец! — перебивает Рейнира, возмущенная таким вопросом. Он не спрашивал Лейнора, любит ли он его дочь. Он не спрашивал у сотни мужчин, которых был готов привезти к ней по щелчку пальца, любят ли они её. Чего он желает добиться сейчас? Деймон точно не станет клясться в сказочной любви и она это понимает. — Рейнира, — она повернула голову и увидела, как Деймон отрицательно кивнул. Он не выглядел сбитым столку, но его губы сжались в тонкую линию и уголок скривился. — Брат, что ты имеешь ввиду под любовью? Заставлять любимую рожать детей, пока она не умрёт? — Как ты смеешь… — Рейнира — моя племянница. Часть нашей семьи. Для меня нет ничего важнее тебя, брат, и её. Ты можешь не верить мне, сомневаться, но это правда. Уже сейчас я готов защищать её ценой своей жизни. Когда мы станем мужем и женой, мой меч будет верен ей, как и моя воля, и слово. От этих слов в горле появился ком, а в теле появилось облегчение. — Значит, ты говоришь о любви, которую испытываешь к ней, как к члену семьи, — король берет в ладони отварное яйцо, но внезапно он замирает и издаёт сдавленный стон. — Боги, скажи, что ты не желал мою дочь ещё ребёнком… Лицо Деймона исказилось. Он взглянул на брата из-под опущенных век и откинулся на спинку и издал смешок. И вновь они начинали спорить. Рейнира чувствовала себя блеклым пятном, ибо её упоминали в разговоре, но словно не замечали. Она взяла вилку и съела кусочек свинины. Жестковато… На Драконьем Камне повара обходились с мясом более умело. — В твоём обвинении я слышу эхо этого ублюдка Хайтауэра. — Он здесь ни при чем, Деймон, и это не обвинение, — король стучит яйцом по столу. — Ты хочешь, чтобы я был искренен с тобой, брат? Я был таким вчера, в темнице. Если… Если люди в тебе действительно ошибаются, то я прошу тебя без ерничества и смешков говорить со мной. Так же искренне, как и я. Деймон наблюдал за действиями брата, а затем горько усмехнулся. — Ты просишь меня сказать правду? Нет, я не хотел Рейниру, как женщину. Что ж, иногда меня посещали мысли о том, что моя племянница вырастет. Когда ей было лет пять отроду я знал, что она станет красивой девушкой, но у меня даже не появлялось мысли затолкать её в постель, если ты об этом. — Деймон ещё раз посмотрел на неё. С уст короля сорвался облегчённый вздох. — Что ж, спасибо. Данный ответ устраивает меня. — Следует пауза. — Но, мне не нравится, что тебе тридцать три года, а моей дочери семнадцать. Она ещё девочка, на ваш брак будут смотреть… — Брат, мне напомнить, какая разница у тебя со второй женой? Я уж не вспоминаю о браках трухлявых лордов королевства. Или мне сводить тебя на Шелковую улицу и показать, какой самый малый возраст у шлюх, работающих там? — Хватит! Без этой грязи за столом и в присутствии Рейниры. Если ты хочешь быть претендентом её руки, научись держать язык за зубами, — вспыхивает король. — Ты позволишь мне стать её женихом? Рейнира внимательно слушала их, пожевывая кусочек свинины и замерев после озвученного вопроса. — Если ты научишься быть терпеливым и выполнишь несколько моих просьб, то я разрешу тебе официально ухаживать за моей дочерью. Но не забывай о том, что ты женат. — Этот брак — лишь фарс, — выплюнул дядя. — Не перебивай меня, — возразил король. Деймон замолкает, уступая старшему брату. — Так вот. Завтра будет суд, на котором я сделаю несколько важных объявлений. Для решения некоторых из них я прошу тебя, Рейнира остаться после ужина. Вместе с этим я объявлю некоторые детали насчёт брака моей дочери и условия. Если ты их выполнишь — то я не стану препятствовать вам. Она затаила дыхание и пыталась найти хоть один признак лжи на лице отца. Он действительно согласился? Её не подвёл слух? Моргнув пару раз распахнутыми глазами, Рейнира почувствовала желание улыбнуться во все зубы. Это правда случилось. — Ты можешь быть свободен, Деймон. И не подумай свернуть в сторону покоев Рейниры, я попрошу её щита специально осмотреть сначала их и чуть что выставить тебя. — Да-да, — несмотря на явную ироничность, голос принца был хриплый. Он поднялся со стула и они пересеклись взглядами. Кажется, будто в его глазах отражался огонь, но он смотрел на неё так, что колени несколько раз тряхнуло. Дядя приблизился к ней и в следующее мгновение она почувствовала касание тонких губ на своём лбу. — Спокойной ночи, племянница. Король замер с кубком и не успел сделать глотка вина, как перед ним развернулась подобная картина. Деймон подарил ей улыбку, такую до боли знакомую, но забытую в течение времени. Она принадлежит самоуверенному Порочному Принцу, который любит дразнить своего старшего брата и нежить племянницу в своём внимании. Рейнире Таргариен тридцать шесть лет, но её душа пылала от восторга и глупого чувства легкости. Это было вчера. Любая окрыленность, которая сопровождала после ужина до глубокой ночи, разбилась о скалы прошлого и улыбок мальчиков в сновиденьях. Утром её трясло, поэтому согласилась на то, чтобы принесли травяной чай. Горячая горьковатая жидкость сама по себе не имела никакой пользы, Рейнира пришла в себя лишь потому, что прошло пару часов. Несомненно спустя столько времени становится легче. Сегодня будет суд. Рейниру уже ожидало платье на кровати, но пока она томилась на диване, иногда так вовсе прикрывая глаза и дремая. Не хочется надеяться заранее, но возможно именно сегодня Отто Хайтауэра ждёт расплата. Отец теперь знает многое о будущем, так что нет больше смысла тянуть с изгнанием, а желательно с казнью этого человека, но во второе верилось с трудом. — Принцесса, — обратилась девушка в скромном одеяние, появившаяся в дверях покоев. — Швея передала ещё одно платье. — Хм? Какое из? — Эм, — служанка нахмурилась и медленно ответила. — Оно красное, по длине в пол. С вышивкой на предплечье и вырезом на груди. Там ещё очень выделена талия… — Ах. Точно. Сегодня оно мне не понадобится. Спасибо, Аннора. Ты свободна. Принцесса откинулась на шелковые подушки. Вот только никаких шагов не последовало. Рейнира взглянула в сторону дверей, девушка осталась стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу. — Что-то случилось? — приподняла бровь она. — Просто… скоро начнётся суд, а мы… мы кое-что узнали, принцесса, — поникла служанка, склонив голову. — Что же? Аннора всегда добросовестно служила королевской семье и была с ней долгие годы, а ещё совсем не умела участвовать в интригах и сплетнях. Остальные девушки, что служили Рейнире, любили поболтать, однако тихую девочку к себе приняли. Не то чтобы отношения между прислугами её волнует, но иногда их жизнь бурлила похлеще, чем у знати. У них больше свободы. — Некоторые дамы открыто говорят, что королева подтвердила все слухи о вас. До суда осталось пару часов, мне кажется это важно будет вам услышать, принцесса… Рейнира могла огорчиться, удивиться, прийти в ярость, но всё, что она почувствовала после этих слов — холод. Вальяжным взмахом руки она отпустила служанку и кивком поблагодарила за информацию. С уходом девочки тишина в покоях стала практически звенящей, давящей. Сквозняк из окна намного ощутимее касался хрупких плеч, скрытых под ночнушкой. Время стало тянуться намного медленнее. Разносится шуршание ткани. Она поднялась с диванчика, совсем лениво, не спеша. Лицо каменное, но всего на мгновение губа принцессы дёрнулась. Слабость на короткий миг завладела телом, разумом и чашка с зелёным чаем со столика полетела в стену, разлетаясь в дребезги. Рейнира глубоким вдохом постаралась остудить свой пыл. Помогло? Возможно. Она громкими шагами направилась в спальню за платьем.***
— Мой муж уверил, что щенка для меня привезут через месяц. Жду не дождусь, когда покажу его вам, Ваша Милость. Может быть, даже принц Эйгон погладит его! — улыбнулась королеве леди. — Ох, месяц? Собаки быстро растут, не станет ли он большим за это время? Какая у него порода? — Порода? Ах… Ну… В компании разнеслись смешки. — Неважно! Мой муж сказал, что он кобель благородного белого цвета. Принцессу проводили во внутренний двор замка, в котором уже столпилось около десятка знатных дам и шли обыденные разговоры. Выглянув из-за колонны открытого коридора, Рейнира разглядела королеву, на коленях которой сидел её брат. Лицо Алисенты она не видела, зато светящиеся улыбки госпожей можно увидеть с холма Висеньи. Но так даже лучше. Присутствие свидетелей только на руку. Рейнира ожидала, что приступит к этому плану ещё нескоро, но Алисента сама начала это. Больше она не распространит слухи, из-за которых принцессу будут звать "Шлюхой с Драконьего Камня". Сколько Рейнира уже наслушалась их? И потом Алисента слезливо спрашивала с ножом в руках: Где жертвенность? Ей нужно стать огорченной и преданной принцессой, которая спустя несколько лет всё же решила пойти на примирение с подругой, но вот её ждал ещё один удар в спину от неё, а именно распускание слухов о девичестве и гулянии Рейниры. В пылу своих эмоций она случайно поднимает тему, давно замятую десницей. Как бы принцесса не пыталась надавить на себя, слезы на глазах не появлялись. Не было даже злости, только раздражение и потребность в мести. Желательно, чтобы они были, дабы в её горе никто не сомневался, но какие бы тяжелые для себя моменты она не перечисляла в голове, ничего не помогало. Нужно прожить те моменты вновь, вспомнить каждую деталь, или хотя бы иметь скорбное настроение, но всё мимо. Оглядевшись, Рейнира заметила лишь двух дворцовых служанок, которые проходили мимо неё, дабы перейти в другое крыло замка. Попросив проследить, куда идут девушки, принцесса отпустила своего щита и осталась одна. Взяв край рукава и спрятавшись за колонной, Рейнира стала растирать плотной тканью закрытые глаза. После недолгих манипуляций, она ожидала, что на веках появятся покраснения и самостоятельно проверить это не могла. Лишь только когда Сир Лорент вернулся к ней, дабы доложить о добытой информации, он обеспокоенно взглянул на неё. — Принцесса, что случилось? — мужчина словно попытался найти причину изменений в принцессе в окружении, но кроме присутствия королевы и знати, никого не заметил. — Вы услышали от них какие-то слухи? — Нет, Сир, но спасибо, что спросили, — кивнула благодарно Рейнира, вмиг разворачиваясь, и расторопными шагами поспешила к компании. После нескольких быстрых вздохов она придала себе запыхавшийся вид, и шмыгнула носом. — Алисента, — нет, она не собирается называть её королевой, даже на публике. Голос принцессы нарушает хихиканья дам, заставляя в недоумении посмотреть в сторону принцессы. Королева теряет все краски лица. Эйгон отвлекся от игрушек и ярко улыбнулся, выкрикивая имя сестры. — Рейнира? — Мне нужно поговорить с тобой. Девушки переглянулись, но очень быстро покинули их, пусть и притворно. Они остановились там же, где был защитник принцессы и попрятались за колонами, не шибко обращая внимания на удивленного Белого Плаща. — Ты стала распускать слухи о моём девичестве? И что… и что я соглашалась на самые настоящие извращения с пьяницами в Блошином Дне? Как ты могла?.. — голос ломится от горечи и губы принцессы задрожали. Играть у неё получается. — Ты же была там, когда подтвердили, что я невинна! — Рейнира… — Алисента запинается. Она посадила Эйгона на скамейку и сама поднялась. — Я дала тебе шанс на то, чтобы вернуть наши отношения. Закрыла глаза на то, что после смерти моей мамы ты стала посещать отца в покоях. Я не поставила под сомнение твою невинность в совете, хотя по всем моралям Септы — стоило! А теперь ты поддерживаешь своего отца в том, что я совокуплялась с мужчинами в борделе? В то время, когда ты согревала кровать короля до вашей свадьбы? Почему… Почему, Алисента? — Рейнира… — её бывшая подруга действительно выглядела напуганной и попыталась протянуть руку, чтобы взять за неё подругу, но принцесса отдернулась при первом же контакте со своей ладонью. — Ты все не так поняла! — Я дала тебе шанс, а ты предала меня! — Рейнира краснеет от горя и обиды, показывает, как тяжело ей сдерживать свои слезы, но кажется, что они действительно появились у неё на глазах. Эмоции становились настоящими с каждым сказанным словом. — Нет! Я наоборот защитила тебя! Я сказала всем девушкам, чтобы не шептались о тебе и не распускали слухи! Принцесса вытягивается в лице и спрашивает тихое «что?». — Моя тётя и фрейлины, которых она собрала для меня, поддерживали сплетни о тебе, но я не стала терпеть подобное отношение. Сказала, что расскажу всё королю, если они будут продолжать. Ты должна мне поверить! — голос королевы ломается. Предприняв ещё одну попытку взять за руку Рейниру — ей это удалось. Она сжала ладошку принцессы и подняла на уровень груди. — Клянусь тебе, всё так и было! Что это за чувство?.. Принцесса проводит рукой по лицу. Да что ж сегодня происходит? Не наступил день, а её выдержку испытывают на прочность. Неужели Алисента говорит правду? Нет. Нет-нет. Быть не может. — Сегодня будет суд. Я уверена, моя невинность будет подтверждена и ты это знаешь, а десница опозорен. Король решит, что это заговор против его наследника и брата. Тогда вы оба будете сосланы. Тебя мог бы ждать развод, а твои дети потеряют любое наследие Таргариенов и станут никем. Мне не нужны слова, Алисента. Поддержи меня действиями, сегодня. Тебя не коснется наказание, — Рейнира посмотрела за плечо бывшей подруги и посмотрела на Эйгона, который уже сполз со скамьи и неуверенными шагами двигался к ним. Брат не успевает приблизиться к ним, как она разворачивается и уходит. Можно ли назвать это шансом? Смотря каким. Шанс на дружбу? Точно нет. Шанс на то, чтобы встать на сторону Рейниры? Возможно.