Да не бывает так.

— Попов? — воскликнул женский голос, впиваясь маленькими иголочками мне в сердце. Я вздрогнул, неуверенно шагая вперед и появляясь из-за спины Арсения, перебирая воздух пальцами.  Опять колец нет, кроме одного. — сука, — сорвалось с губ учителя и тот шагнул назад, пропуская меня. Я встал в дверях, складывая руки на груди и рассматривая девушку. Ее глаза блестели на свете ламп, накрашенные реснички медленно опускались вместе с веками, а под глазами были огромные синяки от ниспавших дней или же от размазанные туши.  Спустился глазами вниз, оценив как она истощала, хоть и из-за дутой куртки это было не особо заметно. Низ живот чуть округлился, от широких джинс на девушке. — Ира, — выдохнул я, потирая ладонями лицо. Открыв глаза, слизистые покраснели, но не от слез, а от раздражения. Меня беспокоило мое сердцебиение больше, чем нахождение жены почти на пороге моей квартиры, — что тебе надо? — поговорить, — сказала Кузнецова, с неприязнью оглядывая Арса за моей спиной. Обернувшись к нему, я прикусил губу, беспомощно бегая по его телу в поисках якоря, что сильно был нужен. Он поддерживающие кивнул и мягко улыбнулся, — и желательно без всяких людей обещающих многое, а после кидающих на произвол судьбы.  — кто тут кого еще кинул!? — возмутился мужчина, выглядывая из-за моей спины. Попов сжал челюсти так что его желваки начали проступать через бледную кожу, на предплечьях появились маленькие венки, а дыхание участилось. Это пугало. Я кинул строгий взгляд на Иру, — я вообще-то не бежал к первому встречному.  — Арс, довольно, — прерывисто выдохнул я, разрезая воздух рукой. Повернувшись снова к учителю русского, тот глупо и заинтересованно оглянул меня, — мы поговорим.  — Антон? — вскинул бровями тот, складывая руки на груди, а я лишь усмехнулся рассматривая его волнительной лицо.  — пожалуйста, иди! — да, пожалуйста, свали с глаз, — фыркнула девушка, ехидно и злобно улыбаясь, заставляя каждую клетку тела вздрогнуть и нагреть кровь. Арсений пару секунд потупив на меня, выдохнул и слабым шагом пошел в гостиную.  — что тебе нужно? Когда ты перестанешь появляться в моей и без тебя хуевой жизни? — сходу начал я, резко разворачиваясь к девушке и подходя ближе. Она наигранно отступила назад, делая из себя белую овечку. — А-антош, о чем ты? — ее глазки стали в миг испуганные, это сильно смутило меня заставляя дернуться, но не отступать назад, девушка злобно рассмеялась, — и ты поверил? — сука, убирайся от сюда! — крикнул я, в надежде, что это сработает и Арсений не выйдет из комнаты, ругаться с Кузнецовой.  — Шаст, давай просто поговорим, тем более мне надо кое что сказать, — вздохнула девушка, обхватывая мое запястье своими холодными руками, — это не займет много времени.  — ладно, проходи, — прочистив горло ответил я, вырывая руку из хватки и отступая назад. Кузнецова перешагнула порог, закрывая дверь на замок. Ее тощие пальцы, на одном из которых больше не блестело золотое кольцо, подцепили куртку и повесили на крючок.  Какой же я идиот, носил все это время обручальное кольцо, думая, что она тоже.  Живот стало более виднее и тогда я обомлел, а по спине прошел холодок. Бросило то в холод, то в жар. На ее тонких запястьях появились пожелтевшие синяки и алые ранки. Я медленным шагом прошел на кухню. Оглянув стол, заметил сигареты, дотронувшись до картона, девушка дошла до комнаты, аккуратно закрывая за собой дверь и присаживаясь на стул, наблюдая за мной. Достав сигарету, я приложил ее к сухим губам и прижег зажигалкой, делая глубокую затяжку.  — и что ты хотела? — прохрипел я, откидываясь на столешницы. Одна рука упала на край, сжимая его в пальцах. Сердце неимоверно колотилось от единой мысли о том, чего не может быть.  — ты снова с Поповым? — поморщилась та, отводя взгляд в сторону. Я прерывисто выдохнул, прикусывая губу.  Да самому как понять? — тебе какая разница? — вскинул бровями я и сделал затяжку.  — так значит это правда, уже трахались? Хотя, это не столь важно, потому что только ты можешь лечь под рандомного мужика, как шлюха, — пронзительно улыбнулась девушка, а после тяжело вздохнула.  — заткнись уже! — вскрикнул я, сжимая руки в кулаки. Кровь вскипала в венах, отдавая пульсации в голову. Это сводило с ума. Почему меня так задевает, то что она говорит про Арсения? — если у тебя все, то проваливай!  Я подошел к дверь, прикасаясь к холодному металу и дергая ручку. Дверь открылась, а та досадно улыбнулась. — я беременна, Антон, — Ира прикусила губу, перебирая пальцами воздух, она продолжила, — у нас будет ребенок.  — что нахуй? — резко выдохнул я. Захлопнув дверь, я прошел в ее поле зрение. Ее губы больше не выдавали той самой злобной ухмылки, а глаза потемнели и заблестели.  Рука дернулась, с места и уложилась на волосы. По спине пробежал разряд тока, а тело передернуло, ноги подкосились и я чуть не рухнул на пол. Сердце ухнуло с огромной высоты, перекрывая воздух в легких. Я истерически улыбнулся, не веря в ее слова. Ну или скорее я просто не хотел верить.  — это не смешная шутка, — сорвалось с моих губ. Трясущиеся руки поднесли сигарету к пересохшим губам. Я сделал чересчур горькую затяжку, что разодрала мне горло. — я правда беременна, — кивнула девушка, ее тонкая рука залезла в карман доставая тест и кидая на стол, — и это от тебя.  Нет.   Не хочу.  Этого не может по просту быть.  Маленькая полоска, показывала две красные черточки, что будут долго снится мне в кошмарах. Руки сводил тремор. Я затушил сигарету об пепельницу и осел на стул, потирая лицо ладошками. Как же сейчас хотелось упасть в объятие Попову, абстрагироваться от всех, чтобы лишь мягкая ладонь Арса зарылась у меня в волосах и изредка оттягивала кудри назад приводя меня в чувства. Дотронувшись до теста на беременность, что-то ужасное завернулось у меня в животе, наконец взяв я приглядеться и снова увидел. 

Две полоски. 

— я не буду делать аборт, — вздохнула Ира, аккуратно прикасаясь к моим поледеневшим от страха рукам, — давай снова будем вместе, я обещаю ничего больше не повторится. Ничего больше не повториться. Эта фраза была такой знакомой и уже эхом раздавалась у меня в ушах.  — мне надо все обдумать, а теперь уходи, — я отдернул руку, заставляя девушку дернутся назад.  — Тош. — я сказал уходи! — прошипел я. Кузнецова послушно встала с места и прошла в коридор, одеваясь.   Я запустил две руки в волосы оттягивая их назад и чуть шипя от тянущей боли. Сердце никак не могло успокоится, а тело ужасно ныло.  Надо выпить.   Подскочив с места, я подошел к навесным шкафчикам. Открыв дверку, я увидел бутылку какого-то непонятного и левого алкоголя. Ни о чем не думая, я сорвал крышку с бутылки и приставил к носу, вдыхая. Едкий запах тут же вдарил в голову, а я поморщился приставляя к губам бутылку и делая глоток.  Паленый алкоголь тут же разлился по моему пищеводу, утекая куда-то вниз, обжигая все органы. Я вздрогнул, а голову тут же забили какие-то мысли.  «Я беременна.» Все равно из всех туманных мыслей, это была самой главной и душераздирающей.  Такого не может быть.  Мы предохранялись! Какие мне дети!? Я гей недоделанный! Кивнув в воздух, я на ватных ногах, дошел до гостиной, оглядывая Арсения. Он сидел в телефон, что-то яро печатая. На нем была все та жа одежда, но вот только на лице уже были очки, что все время скатывались на кончик носа. Мужчина вздрогнул, когда я ступил на порог комнаты.  — Антон? — вскинул бровями тот, выключая телефон. Я трясущимися от эмоций руками стащил с безымянного пальца кольцо и швырнул его на комод. В моих глазах читалась без эмоциональность и бесчувствие, хоть тело выдавало обратное, — с тобой все нормально?  — трахни меня.  И почему именно это сорвалось с моих губ, когда я уже в отношениях!? — ты чего!? — опешил учитель, а я лишь подошел ближе, присаживаясь на его колени лицом к мужчине. Его очки нелепо скатились на кончик носа,  раньше меня бы это рассмешило, но сейчас не тот случай. Я хотел расслабиться, забыться на миг, — ты пил?   Лицо Арсения поморщилось от запаха табака и алкоголя вместе смешанных, его массивные ладони улеглись на мои бедра. Я аккуратно приблизился к его губам, рассматривая бордовую полосочку растянувшуюся по нижней губе.  — да даже если и пил, то какая разница, — без всяких мыслей произнес я, невесомо ощущая касание его губ на своих. Тяжелое дыхание обволакивало мое лицо, как покрывало. Зачем я это делаю? — я хочу забыться…пожалуйста.  — я вижу, как у тебя разрывается душа, вижу как ты хочешь разрыдаться. К сожалению, или, к счастью, я отлично тебя знаю, — выдохнул Арсений, проводя руками по выпирающему позвоночнику и утягивая в объятие. Я опешил понимая, что оказался уткнутым носом в футболку, которая как-будто всегда пахала им. Слизистые начинали печь, это ужасно угнетало, казалось еще чуть-чуть и конец, — пожалуйста, расскажи мне, что случилось.  — А-арс, — голос вдруг вздрогнул и надломился на второй букве, заставляя смутиться. Что-то сильное сжалось и перевернулось внутри меня, скручивая и выворачивая наружу. Может это паленый алкоголь, а не мои чувства? Ведь на самом деле, я ничего не чувствовал кроме, как опустошения, — я не знаю как мне поступить. Рука Попова, прямо как по моему желанию, зарылась мне в волосы, перебирая спутанные кудри хрупкими пальцами. Я отстранился от мужчины, укладывая руки на плечи и слегка сжимая, морщась от наступающих слез.  — вообщем, Ира беременна, — прочистив горло, ответил я, сразу же отводя взгляд в сторону. Тело передернул страх, а по лицу побежали дорожки слез. Рука Арсения дернулась, а юркие пальцы прикоснулись к лицу, поворачивая к себе и утирая слезы. Он разлился в нежной и успокаивающей улыбке, выглядело так, словно для него вообще не было потрясения, но я понимал, что глубоко в его душе кричали сотни Арсениев Поповых.  — а ты знаешь чей это ребенок? — нахмурился учитель, успокаивающе потирая мою спину, аккуратно проходясь большим пальцем по ребрам, — точнее ты же не веришь ее словам? — кончено нет, — прошипел я, утирая ладонью слезы и прикусывая губу. Дыхание все учащалось и учащалось, голова вовсе не могла здраво мыслить, — и вообще ты что не слышал наш разговор!? Надо взять себя в руки.  — успокойся, — прошептал мужчина, приближая меня к себе и аккуратно и вовсе невесомо прикасаясь губами к лбу, оставляя нежный поцелуй.  — я вообще не понимаю, что делать! Я даже не спросил на каком она месяце, выгнал и все! — я все дальше уходил в панику, которая трясла мое тело и сердце. Уже тяжелая рука Арсения не помогала мне и не казалась спасающей. — я сказал успокойся! — рыкнул тот, приводя меня в чувства. Я вздрогнул, как маленький и испуганный кролик, по щеке скатилась одна слеза, словно хрусталь она поблескивала на свету и упала на шорты, — не паникуй.   За окном стоял гул машин и разговоров людей. Небо снова затянуло, не было не единого намека на лучи солнца. Этот огромный город, эта столица, как-будто оставила нас одних в этой дряхлой панельке на седьмом этаже. 

***

— привет мам, — прокряхттел я, пробираясь сквозь грязь смешанную с снегом. Легкий морозец обдавал мои алые щеки и нос, заставляя морщиться от ледяного ветра. На кладбище было тихо, не единого человека, хоть и нет снегопада. Солнце красиво играло с снегом, заставляя его переливаться и блестеть. Я оглядел надгробие и аккуратно положил цветы на снег, убирая руки в карманы, пытаясь согреться, — надеюсь ты тут не скучаешь.  Снег аккуратным слоем лег на фотографию, прикрывая лицо женщины. Достав черную, тканевую перчатку, я убрал снег и увидел лицо моей матери, что всегда будет греть мою душу.  — прости, что так долго не приходил. Совсем замотался, — вздохнул я, оглядываясь по сторонам. Я облокотился на рядом стоящее дерево, достав пачку красного ротманса, я прокрутил ее в руках, прочитывая надпись черными буквами «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ», хмыкнув на это, достал сигарету и приложил на губы. Найдя фиолетовую зажигалку, чиркнул колесиком, создавая домик для огня из рук и поднес к сигарете. Выдохнув вниз, начал вглядываться в надгробие. «Шастун Майя Олеговна» было выгравировано белыми буквами по граниту. Я нежно улыбнулся, прикасаясь к холодец камню.  — я кстати устроился учителем, как ты и хотела. Сейчас я встречаюсь с одним очень хорошим парнем, его зовут Женя, но, — я резко замолчал, обдумывая свою речь и делая сладкую затяжку. Мне просто хотелось выговориться, в надежде, что она точно услышит. По щекам скатились обжигающие слезы, которые блестели на лучах солнца, — я так запутался, мам. Мне ужасно стыдно перед ним, я хочу расстаться, хоть и встречаемся мы меньше недели. Юркий ветерок подул, развивая мои кудри и обдавая слезы холодом, казалось так, что мама пытается со мной говорить. Я растянулся в нежной улыбке, утирая красными руками слезы.  — я надеюсь ты помнишь Попова. Кажется, я снова его люблю. Смешно, да? — сердце забилось чаще. Позади меня что-то рухнуло с огромной высоты, скорее это был огромный кусок снега, что лежал на тонких веточках. Я вздрогнул, оборачиваясь назад, чуть ли не теряя сигарету между пальцев. Боязно перевел взгляд на могилу, — мам, если это ты пытаешь подать какие-то сигналы, то не злись, ведь у нас все равно ничего не получится. Я протер руками глаза, поднимая взгляд вверх, на чистое небо, где солнце светило ярче обычного.  Почему так неспокойно на душе.  Какая-то непонятная тревога, наполняла мое тело.  — кстати…Ира беременна, — прохрипел я, хлюпая носом. Слезы все больше и больше текли по лицу, а вязкая слюна стала более густой и растекалась по всему горлу. Было сложно разговаривать, даже желание курить, куда-то ушло с огромной скоростью, — я не знаю, чей это ребенок…Урод скажи? Но ты меня прости…прости, если сможешь. Я закрыл рот рукой, отрицательно мотая головой в разные стороны. Зажмурив глаза, не хотел их раскрывать. Было больно, больно во всем теле настолько, что хотелось выть на все кладбище. Ветер снова подул, заставляя тело вздрогнуть, а лицо поморщиться. Я бессильно осел на низкую ограду места, опять расплываясь в улыбке.  — знаешь, мне сейчас так тебя не хватает, наверное звучит ужасно банально? Просто, сейчас я опять проебался, — я отвел взгляд в сторону, осматривая другие могилы. Пересохшие губы раскрылись, жадно хватая воздух, пытаясь насытиться. Трясущиеся, алые пальцы, поднесли сигарету к рту, делая уже горькие и невкусные затяжки. Почему я вечно жалуюсь? Выгляжу как размазня.  Что-то тяжелое упало на мое плечо. Испуг прошелся по всему телу, бегая разрядами по позвоночнику. Я безнадежно выронил сигарету в снег, что быстро потухла.