Важный факт перед главой
Прошло 7 лет после событий 8 серии сериала. Уэнсдей и Ксавье отучились в Оксфорде. Уэнсдей окончила Курс «Английский язык и литература» и уже на последнем году обучения выпустила свою первую книгу. Ксавье окончил Курс «Изобразительное искусство», и благодаря финансовой поддержке отца и, несомненно, таланту — в 22 года состоялась его первая выставка в Лондоне. После окончания университета решили остаться в Лондоне ещё на пару лет.
Глава 1
Уэнсдей проснулась, как всегда, рано. Рядом на чёрном шёлковом постельном белье мирно спал Ксавье. Они вместе уже 6 лет, но Уэнсдей до сих пор не могла окончательно разобраться в своих чувствах к нему. Ксавье всегда относился к ней с заботой и любовью, и она испытывала благодарность за это, ведь именно он был всегда рядом после битвы с Крэкстоуном. Уэнсдей поморщилась: «Даже не думай об этом вспоминать». Собрав длинные волосы в хвост, она тихо вышла из спальни, чтобы не разбудить Ксавье. Уэнсдей направилась прямиком на кухню. Квад со льдом по утрам — она не изменяла своим привычкам уже много лет. Сев за стол, Уэнсдей стала проверять свои планы на день. Сегодня пятница — нужно заехать в издательство. Сейчас в процессе написания был уже 4-й роман о Вайпер де ла Муэртэ. Три предыдущих стали бестселлерами, и издатели, как и её агент, ждали от неё очередного шедевра. Уэнсдей окинула взглядом их большую кухню-гостиную. Ей нравилась эта квартира в сдержанном стиле в чёрно-белых тонах. Она заехала сюда с Ксавье сразу после окончания университета, тогда здесь были лишь пустые стены. Мебель и предметы интерьера Уэнсдей подбирала лично. Вышло довольно мрачно. «Идеально» — подумала она, когда всё было готово. Уэнсдей и бровью не повела, когда заметила удивление от увиденного на лице Ксавье. Ему, конечно же, пришлось привыкнуть. Уэнсдей всё-таки соскучилась по Америке, по родителям и брату, по их родовому поместью, по дяде и, конечно же, Вещи. Она не была там уже 5 лет, а родители прилетали в Лондон лишь однажды — на вручение дипломов. Тогда, после окончания Невермора, Уэнсдей буквально сбежала в Европу, лишь бы быть подальше от школы, от Джерико, от воспоминаний… Но прошло уже много лет, и она искренне хотела домой. — Доброе утро, Уэнсдей. Сонный голос Ксавье вырвал её из размышлений. Он стоял в дверном проёме и пытался проснуться, протирая глаза тыльной стороной руки. — Доброе утро, Ксавье, — Уэнсдей немного удивилась его столь раннему подъёму. Она была категорически против уменьшительно-ласкательных прозвищ, так же, как и против слов «любимая», «дорогая» и прочих. Поэтому они всегда называли друг друга по именам. — Не планируй ничего на завтрашний вечер, я забронировал столик в «The Five Fields» на 6 вечера. — Есть повод? — заинтересовалась Уэнсдей. — Да, ещё какой, — Ксавье улыбнулся и подошёл к кофемашине за порцией утреннего капучино. Уэнсдей задумалась. Она не очень любила сюрпризы, но, честно признаться, Ксавье иногда умел удивлять. На прошлый день рождения он выкупил все билеты в Лондонской филармонии, чтобы они вдвоём могли насладиться живым выступлением симфонического оркестра, игравшего её любимые классические произведения. 2 часа полного погружения в эту удивительную музыку, которая звучала только для неё. От одного воспоминания уголки её губ непроизвольно поднялись вверх. Ксавье, конечно же, не оставил это без внимания. Он жадно ловил каждую эмоцию на её лице, которое чаще всего оставалось непроницаемым. — О чём думаешь? Ксавье сел за стол прямо напротив неё. — Думаю, чем же на этот раз ты сможешь меня удивить. И сможешь ли, — ехидно добавила она. Уэнсдей допила кофе и направилась к выходу. — Ты куда? — Хочу принять душ. — Можно мне с тобой? — Ты же знаешь, что нет, — невозмутимо произнесла она. Уэнсдей закрыла за собой дверь, а Ксавье с довольной улыбкой остался сидеть за столом. Он ведь знал, что это означало: она ждёт его в ванной через 5 минут.***
Вечером следующего дня они собирались в их любимый ресторан. Только там подавали изумительные пикантные оркнейские гребешки со спаржей. Столик забронирован на 18:00, времени оставалось чуть меньше 2-х часов, поэтому можно было не торопиться. Уэнсдей надела чёрное облегающее платье длиной чуть выше колен. Строгий фасон подчёркивали отсутствие выреза на груди и прямые короткие рукава. На стройных ногах безупречно смотрелись чёрные классические лодочки на тонкой шпильке. Волосы она стянула в тугой высокий хвост — две косички давно остались в прошлом. Уэнсдей нанесла лёгкий вечерний макияж и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Она явно была довольна результатом. Осталось взять лёгкое белое пальто без ворота, и можно выходить. — Вау, ты выглядишь потрясающе! Как и всегда. Ксавье наблюдал за ней последние 10 минут. Уэнсдей нравилось, как он выглядел: чёрная водолазка с высоким горлом, чёрные брюки, тёмно-серое пальто нараспашку и волосы, убранные в пучок. — Мог бы придумать что-нибудь оригинальное. Я всегда слышу одно и то же. Уэнсдей со скучающим видом наносила свои любимые духи с запахом терпкой вишни. Ксавье подошёл сзади, обнял за талию и опустил голову к её уху, вдохнув аромат. Как же сильно он любил Уэнсдей: каждый сантиметр стройного тела, каждую эмоцию на красивом лице, каждое движение, каждую колкость в свой адрес. Он вообще не представлял свою жизнь без неё и безгранично благодарил судьбу за то, что кошмар под именем «Тайлер Галпин» исчез из их жизни, и за то, что Уэнсдей в конце концов позволила ему быть рядом. Он чувствовал себя по-настоящему счастливым. За 7 лет со дня битвы с Крэкстоуном они ни разу не упоминали Галпина, его как будто никогда не существовало. Ксавье надеялся, что она забыла о своём первом парне, но никогда не решался о нём заговорить, чтобы убедиться в этом наверняка. От своих источников Ксавье узнал, что Тайлер провёл 3 года в клинике, затем был суд, на котором его оправдали и признали не опасным для общества. А дальше он уехал в неизвестном направлении, и никто никогда больше не слышал о нём. Ксавье полностью устраивал этот факт, как и то, что они с Уэнсдей уехали в Европу сразу после окончания Невермора. Если этот кретин не объявился до сих пор, то вряд ли уже вернётся. Он сильно обидел Уэнсдей, и эта мысль грела Ксавье душу. Она никогда не захочет иметь с ним ничего общего. А если Тайлер всё-таки рискнёт приблизиться к ней, то он сможет оградить её от его влияния. Любым способом. — Ты просто сводишь меня с ума, Уэнсдей. Я хочу, чтобы ты знала: я никогда никому тебя не отдам. Уэнсдей нахмурилась: — Не припомню, чтобы я давала тебе повод задуматься о подобном, Торп. До назначенного времени оставалось 30 минут, но Ксавье не хотел выпускать её из своих объятий. — Ксавье, нам пора. Ты же знаешь, я не люблю опаздывать. — Я забронировал этот столик до конца вечера, мы можем задержаться. Он стал нежно целовать её шею, от чего у Уэнсдей побежали мурашки по коже. Его руки скользили вверх к груди. — Ксавье, — произнесла Уэнсдей на выдохе еле слышно. Она развернулась к нему лицом. — Нам пора. Такси уже сигналило за окном. Уэнсдей расцепила его руки, взяла пальто и вышла из комнаты. Ксавье замер на мгновение, продолжая стоять перед зеркалом, затем вышел следом. Сейчас он легко сдался, но знал, что после ресторана они непременно вернутся к этому вопросу.***
Через 30 минут они сидели за своим любимым столиком в углу и делали заказ. Как только официант ушёл, Уэнсдей вопросительно посмотрела на Ксавье. Тот немного нервничал, ведь он уже знал — их жизнь скоро изменится. Выдохнув, он начал свой монолог: — Уэнсдей, через месяц твой День рождения. Мы давно с тобой говорим о том, что пора возвращаться в Штаты. Так вот, я решил закончить свои дела в Лондоне быстрее, чем планировал изначально. Я хочу, чтобы твой праздник мы отметили в кругу семьи и друзей. Мы летим в Америку. Уэнсдей улыбнулась лишь уголками губ и продолжила пристально смотреть ему в глаза, Ксавье продолжил: — После твоего Дня рождения мы поедем в Нью-Йорк, обустраивать нашу новую квартиру в Мидтауне. С видом на Центральный парк, — поспешил добавить он. Уэнсдей нравился этот район, и Ксавье знал это. Он больше не мог сдерживаться и, широко улыбнувшись, произнёс: — Мы возвращаемся домой, Уэнс. Она искренне ему улыбнулась, тихо поблагодарила и погрузилась в свои мысли. Он не ждал от неё радостных возгласов, хотя любая другая девушка тут же бросилась бы ему на шею. Но Уэнсдей другая. Она была всем для него. И эта её откровенная улыбка — самая высокая награда. Ради неё он жил и творил каждый день.***
Ксавье исполнил ещё одну её мечту — кажется она не ошиблась с выбором партнёра. Но что Уэнсдей вообще к нему чувствовала, кроме благодарности и сексуального влечения, само собой. Или этого вполне достаточно, чтобы прожить с человеком всю жизнь? Она уже влюбилась однажды, и к чему это привело? Предательство, боль и слёзы, тщательно скрываемые ото всех. Уэнсдей не хотела вспоминать тот год, после битвы с восставшим из мёртвых фанатиком. Она была сломлена, подавлена, забросила писательство и игру на виолончели. Тайлер. Как он мог с ней так поступить? Неужели это была всего лишь игра для него? Что ж, тогда его таланту может позавидовать любой обладатель Оскара. Какими глазами он на неё смотрел, как был нежен с ней. Неудивительно, что она влюбилась в него по уши, доверилась ему. Уэнсдей ненавидела себя за это. Целый год она пыталась выжечь его из своего сердца, клялась, что никогда больше не позволит себе такую слабость, как любовь. Но всё же, где-то в самых потаённых уголках души Уэнсдей ждала Тайлера. Он найдёт её, скажет, что для него всё было по-настоящему, или просто прикончит, как и планировалось изначально. Жизнь стала невыносимой. В тот период Энид и Ксавье буквально не отходили от неё. Без их поддержки Уэнсдей бы не справилась. Ксавье не был настойчивым с ней, просто всегда находился рядом, поддерживал и делал всё, чтобы вытащить её из того ужасного состояния. В свободное от учёбы время они фехтовали, стреляли из лука, он рисовал для неё, она играла ему на виолончели. По выходным вместе с Энид и Аяксом они выбирались на озеро или на пикник, а на каникулах Уэнсдей ездила в гости в поместье Торпов. Всё это поначалу было странным для неё. Но постепенно боль утихала. Уэнсдей всегда знала, что Ксавье влюблён в неё, и была рада, что он не предпринимал активные действия, чтобы вступить в отношения. Спустя чуть больше года Уэнсдей в очередной раз гостила у Ксавье. Вечером они гуляли по старому фамильному кладбищу Торпов. Погода резко испортилась: пошёл ливень, в небе то и дело сверкали молнии. Когда они добежали до дома, то уже промокли насквозь. Ксавье увидел, что Уэнсдей продрогла до костей, несмотря на то, что холод был для неё чем-то привычным. Они поднялись в её гостевую комнату. Он быстро отправил Уэнсдей под горячий душ, а сам пошёл за шерстяным пледом и горячим чаем. Когда она вышла из ванной, сердце Ксавье замерло. Уэнсдей стояла перед ним лишь в одной длинной чёрной футболке до колен, волосы были распущены, а чёрные, как смоль, глаза смотрели ему прямо в душу. Он подошёл и накинул ей на плечи плед. Уэнсдей тут же завернулась в него и опустилась на край кровати. Ксавье сел рядом, развернул её к себе и нежно убрал прядь волос за ушко. Именно в тот день она позволила ему себя поцеловать. С того момента начались их отношения, которые длились уже 6 лет.***
— За тебя, Уэнсдей! Я знаю, что ты не любишь все эти банальности, но знай, что ты самая невероятная девушка на свете! Я люблю тебя! Уэнсдей? Ксавье вновь выдернул её из размышлений. Она спокойно посмотрела ему в глаза. — Спасибо, Ксавье, — это всё, что она смогла ответить.