Глава 13.
Уэнсдей не стала подавать заявление в полицию на водителя серого седана. Она хотела поскорее вернуться домой, а не погрязнуть в судебных разбирательствах. Поэтому, как только врачи дали добро на перелёт, они с Ксавье первым же рейсом вылетели в Нью-Йорк. Всё это время Уэнсдей обдумывала принятые решения, сполна осознав, что подвергла опасности и жизнь своей еще не родившейся дочери, и свою. Медсёстры, которые на регулярной основе приходили к ней в палату, то и дело охали и говорили о том, как ей повезло, что она выжила и смогла сохранить ребёнка. То же самое сказал и доктор, который курировал её состояние. Когда Ксавье настоял на том чтобы она отменила все презентации, она согласилась, решив перенести их на более поздний срок. Его забота о ней в те дни показала, насколько сильно он ждёт появление Лили-Роуз на свет и как он испугался за них тогда. Уэнсдей начала понимать, что ответственность за маленькое существо в её животе отныне лежит на них обоих. Так, вычеркнув, дурные мысли из головы, о той аварии, о навязчивых воспоминаниях, она решила погрузиться с головой в беременность. Ведь в конце концов самое важное сейчас находилось у неё под сердцем, и все другие тревоги должны были отойти на второй план. В то же время, Уэнсдей с воодушевлением приняла предложение Джека провести встречу с читателями в онлайн-формате на одной из интернет-платформ. Она чувствовала, что погрязла в их с Ксавье семейной жизни, как в приторном желе, и жаждала каких-то новых эмоций и впечатлений. Первым делом она позвала Энид в Нью-Йорк, до сих пор ни подруга, ни её родители не знали об аварии. Первой она собиралась сообщить при встрече. Но Ксавье опередил её. Как только Энид переступила порог их квартиры, он сразу начал разговор со слов: — Энид, я прошу тебя, внимательнее следи за Уэнс. Я не хочу, чтобы ситуация в Лос-Анджелесе повторилась снова. Энид уставилась на Уэнсдей, не понимая, что происходит. А Уэнсдей тем временем бросила испепеляющий взгляд на Ксавье. Иногда его гиперопека и желание всё контролировать её буквально душили. — Мне кто-нибудь скажет, что здесь происходит? — извиняющимся тоном спросила Энид, пытаясь разрядить обстановку. — Уэнсдей сама тебе обо всём расскажет, правда, милая? — Ксавье подмигнул девушкам и вышел из дома, оставив одну в недоумении, а другую раздражённой. — Что это было? — Энид повернулась к подруге. — Я хотела тебе рассказать, но при более удобном случае, — Уэнсдей подошла и обняла её. — Я соскучилась по тебе. То ли беременность так на неё влияла, то ли тот факт, что она каким-то чудом выжила в той аварии. Уэнсдей как будто не могла больше сдерживать все копившиеся у неё эмоции, хотя проявление чувств до сих пор было чем-то странным для неё. Она рассказала о том, что случилось после презентации книги, что говорили врачи, и как она боялась, что потеряла ребёнка. Так же она поделилась, что малышку будут звать Лили-Роуз, и что это инициатива Ксавье, так как два этих имени много значат для него. Энид слушала, не перебивая, лишь округляя глаза и хмуря брови на особенно тяжёлых моментах. Закончив свой монолог, Уэнсдей откинулась на спинку дивана. Рассказав всё в подробностях, она будто заново это пережила и ярче ощутила всю серьёзность произошедшего. Энид бросилась обнимать подругу со словами поддержки и сожаления, что такое произошло с ней. Ей было очень больно это услышать, но она рада, что всё обошлось. Проговорив ещё час, они спустились вниз и пошли прогуляться по Центральному парку, рядом с которым жили Уэнсдей и Ксавье. В начале декабря выпал первый снег, который ещё не успел растаять, поэтому, атмосфера вокруг была сказочная. Энид прилетела всего на несколько дней, поэтому заранее составила список мест, которые бы хотела посетить. Она делилась планами с Уэнсдей, и та отвечала, что с удовольствием составит ей компанию. Заполнить жизнь событиями и приятными моментами — вот чего ей сейчас действительно хотелось. Когда Уэнсдей рассказала Энид про предстоящую онлайн встречу с читателями, та с восторгом заявила, что они обязательно должны купить новое платье для такого важного события, и что она непременно поможет Уэнсдей с выбором. В один из дней во время прогулки по торговому центру, Энид затащила её в детский магазин. Он был огромный, там можно было купить буквально всё, поэтому, взяв большую тележку, Уэнсдей и Энид с деловитым видом стали вдвоём ходить вдоль полок и витрин, выбирая вещи и товары первой необходимости для малышки. Уэнсдей выбирала всё в сдержанных чёрно-бело-серых тонах, но согласилась принять от Энид в подарок милое ярко-розовое платье для Лили-Роуз и тряпичную куклу в цветастом наряде с белыми локонами. Покупок было так много, что пришлось просить водителя подняться в магазин и помочь отнести все пакеты и коробки в машину. Уэнсдей искренне ощущала радость, что Энид разделила с ней эти трепетные моменты и помогла с выбором. Когда они проходили мимо кинотеатра, взгляд Уэнсдей упал на яркую афишу нового фильма об Эль Вудс. «Блондинка в законе — 3» Если верить слогану на постере, то зрителям покажут жизнь главной героини спустя двадцать лет после событий первого фильма. Сердце Уэнсдей сжалось, мысленно перенося её саму в события девятилетней давности — её первое с Тайлером свидание в склепе. В голову лезли мысли о том, что же с ней самой будет ещё через одиннадцать лет. Энид обняла подругу сзади и положила голову ей на плечо, продолжая вместе с ней разглядывать красочную афишу. — Уэнсдей Аддамс, только не говори мне, что хочешь пойти туда? Я, конечно, слышала, что беременность меняет женщин… — начала шутить Энид, но Уэнсдей перебила её. — Конечно нет, что за чушь? — возмущённо ответила она, уводя Энид подальше. На самом деле, она и сама не хотела знать, что стало с героиней. Что-то ей подсказывало, что идеальная картинка жизни Эль Вудс вполне могла разрушиться о суровую реальность жизни.***
Выходные с Энид пролетели молниеносно, и вечером она уже улетала обратно в Берлингтон, а затем на такси до Джерико. В эти дни Ксавье уезжал к отцу для решения семейных вопросов, чтобы не мешать общению двух подруг, поэтому, они с Уэнсдей почти не разговаривали всё это время. Вернулся он уже в день отъезда Энид, и после ужина они отвезли её в аэропорт. Тепло попрощавшись с подругой, Уэнсдей вернулась в машину и села рядом с Ксавье. На какое-то время в салоне повисла гробовая тишина. — Уэнс, я беспокоюсь за тебя, — начал первым разговор Ксавье. — Со мной всё в порядке. Ты эту аварию будешь мне до конца жизни припоминать? К твоему сведению, она вообще произошла не по моей вине, — бросила она ему в лицо. — Не в этом дело, я всего лишь хочу, чтобы такого больше не повторилось, — Ксавье развёл руками. — Уэнсдей, ты больше не одна, подумай о ребёнке. Обо мне, в конце концов. Что бы с нами стало, если бы с малышкой что-то случилось?! — Мы бы с тобой развелись, — ледяным тоном, не задумываясь ни на секунду, ответила Уэнсдей, глядя прямо перед собой, на дорогу. Ксавье застыл. Её слова ранили его как тысячи пуль, выпущенные разом в его тело. — Уэнсдей, что ты такое говоришь? — растерянно произнёс Ксавье, осознавая, насколько хрупок его мир, бережно отстраиваемый годами. — Я хочу уехать к родителям, — хладнокровно добавила Уэнсдей, одним за другим ударами пронзая его сердце. — Хотя бы на какое-то время. Это добило Ксавье окончательно, и, больше не в силах держать в себе злость и обиду, он прошипел сквозь зубы: — Ты виделась с ним, да? — белки глаз Ксавье медленно наливались кровью. — С кем? — спокойно ответила Уэнсдей. Она не боялась его. — Не прикидывайся дурой, тебе не идёт, — Ксавье был готов высказать все свои самые гнусные мысли и догадки, что посещали его на протяжении последних трёх недель. — Я не понимаю, о чём ты, Ксавье, — ответила она, уверенно глядя ему прямо в глаза. — О Тайлере… — тихо произнёс Ксавье, до последнего стараясь держать себя в руках. Уэнсдей закатила глаза. — Какого чёрта, Ксавье? Он здесь причём? — нервно спросила она, искренне не понимая, к чему он вообще ведёт. — Ещё скажи, что ты не знала, что он работает в том самом итальянской ресторане, который тебе ТАК сильно понравился, — Ксавье повысил голос. — Что? — Уэнсдей растерялась. — Мне интересно, откуда это знаешь ты? — Я видел его в Лос-Анджелесе, в том самом ресторане, — Ксавье не хотел говорить правду. — Тайлера и его милую девушку. Они просто светились от счастья. Я подошёл с вопросом к официанту, и мне вежливо объяснили, что это их управляющий. «Наш управляющий, который лично занимался подготовкой Вашей презентации, к сожалению, заболел и не сможет присутствовать» — пронеслись в голове Уэнсдей слова владельца «IL CIELO», который сам приехал поприветствовать её. Она следом вспомнила шикарный букет чёрных георгинов на её столе, которые она обожала. Всё сходилось: её предчувствие, чей-то взгляд на ней, цветы и то, что он не хотел с ней видеться. Уэнсдей стало нечем дышать, боль в голове пульсировала в висках. — Джереми, остановите машину, — попросила она их личного водителя. — Нет, Уэнс, ты никуда не выйдешь отсюда, — Ксавье обеспокоенно смотрел на неё, понимая по её состоянию, что она не знала о Тайлере абсолютно ничего. Ощущая, что совершил чудовищную ошибку, он попытался остановить её. — Не трогай меня! — выпалила Уэнсдей, и, как только автомобиль остановился у тротуара, распахнула дверь и вылетела пулей из салона. Ксавье кинулся следом за ней, но замешкался с ремнём безопасности, который, как назло, заклинило. — Уэнсдей, стой! — когда Ксавье выскочил из машины, Уэнсдей уже скрылась во дворах. Проклиная себя, он вернулся в машину, понимая, что искать её сейчас по улицам нет никакого смысла, если Уэнсдей решила сбежать от него, то ей это удастся на все сто процентов. Он попросил водителя отвезти его к Джеку. В Нью-Йорке ей не к кому было пойти, кроме как к своему другу и, по совместительству, литературному агенту. Он как раз жил недалеко от этого места.***
Скрывшись за домом, Уэнсдей сразу набрала номер Джека и спросила, можно ли прийти к нему сейчас. Он со своим парнем жил примерно в трёх кварталах отсюда. Джек забеспокоился, но она сказала, что расскажет всё при встрече. По дороге она прокручивала в голове все события последнего года. Предложение Ксавье, их свадьба, беременность — ничего этого бы не было, если бы она нашла в себе силы расстаться с Ксавье ещё в Лондоне. Но она осталась с ним. Что это было? Жалость, симпатия, привычка, благодарность? Да что угодно, только не любовь. Её сердце навсегда осталось в полицейском участке Джерико, когда Тайлер сказал ей все те ужасные слова. Она больше не могла никого полюбить. Ведь она до сих пор любила его. Теперь осознание того, что они были где-то совсем рядом друг с другом, причиняло ей боль. «Значит его выпустили. Он, скорее всего, учился в университете, раз занимает такую высокую должность. У него есть девушка. Он живёт нормальную жизнь» — размышляла Уэнсдей. Ей было стыдно признаться самой себе, но гораздо приятнее было представлять его за решёткой в одиночестве, чем как свободного человека, ведущего полноценную жизнь. Не до конца осознавая, что делает, Уэнсдей достала телефон из кармана и трясущимися руками стала набирать заветные цифры. Десять чисел, которые навсегда остались в её памяти. Даже спустя столько лет она помнила эту комбинацию, которую уже на автомате набирала с телефона Энид или с уличного телефона Джерико. Уэнсдей понимала, что Тайлер вполне мог сменить номер телефона, но, подавшись неконтролируемому порыву, нажала кнопку вызова. Её сердце остановилось в тот момент, когда в трубке послышались гудки. Она уже хотела сбросить, как ей ответили. На том конце девушка, смеясь, произнесла: — А Тайлер не может ответить сейчас. На фоне она слышала голос. Его голос. «Эмили, отдай телефон». Они оба игриво смеялись. Даже сквозь телефон она ощущала их лёгкость и увлечённость друг другом. Уэнсдей чуть не вывернуло наружу от этого переизбытка чувств. Сбросив звонок, она оперлась руками о стену ближайшего многоэтажного дома. Она чувствовала себя паршиво, её тошнило, голова разрывалась, ещё и стал болеть живот. Держась за него одной рукой, она набрала номер Джека и попросила её встретить, а сама медленно пошла в сторону его дома. Через минут пять они встретились. Он шёл не один, а в сопровождении Ксавье. Но ей было уже всё равно. Ксавье не на шутку испугался, когда увидел Уэнсдей в таком состоянии. Он подхватил её на руки и отнёс к их машине. Пока водитель вёз их в ближайшую больницу, Ксавье целовал её ледяные руку и молил о прощении. Уэнсдей молчала в ответ, а её состояние постепенно приходило в норму. В больнице Уэнсдей осмотрели, не выявив никаких отклонений, ей выписали успокоительное на растительной основе и отпустили домой. Единственное, что сказала Уэнсдей Ксавье, пока они ехали домой, что она завтра уезжает к родителям. Понимая неизбежность этого события, он ответил, что сам отвезёт её.