Глава 22.
— Дьявол, — выругалась себе под нос Уэнсдей, читая новое сообщение от Мортиши, когда они с Тайлером свернули с трассы на дорогу к поместью Аддамсов. — Что-то случилось? — спросил Тайлер, посмотрев на её озадаченное лицо. — Ксавье решил сделать сюрприз и прилетел раньше, чем планировал, — с непроницаемым видом ответила Уэнсдей, думая, как же ей сейчас поступить. — Не доезжай до ворот. Я пройдусь немного пешком. — Уверена? Я могу поговорить с ним. Ответственность за эту ситуацию лежит только на мне, — предложил Тайлер, желая хоть как-то защитить её от непонятной реакции мужа. — Нет, не нужно. Я скажу, что всю ночь провела с Энид. У нас вообще-то был девичник, — немного нервничая, произнесла Уэнсдей. Она не хотела устраивать разборки с Ксавье в доме её родителей и надеялась на его благоразумие. — Останови здесь. — Уэнс, у тебя точно всё нормально? — голосом, полным беспокойства, поинтересовался Тайлер, останавливая машину у обочины. — Да, — растерянно ответила она, мыслями уже находясь не с ним. Уэнсдей не могла предугадать реакцию мужа, но что-то ей подсказывало, что незамеченной эта поездка для неё не пройдёт. Тайлер только собирался выйти из машины, чтобы помочь ей спуститься, но Уэнсдей уже ловко спрыгнула сама. Она не спешила уходить, и Тайлер подошёл к ней. — Жалеешь, что согласилась поехать? — вкрадчиво спросил он, сокращая расстояние между ними до минимума. — Нет, — честно, почти шёпотом ответила Уэнсдей. — Это была лучшая ночь за многие годы. — Уэнсдей, если у тебя будут какие-то проблемы, я прошу, дай мне знать. В это мгновение, Тайлер нежно обнял Уэнсдей и прижал к себе, словно пытаясь защитить её от всего плохого, что существовало в этом мире. Она закрыла глаза, позволяя этому объятию залечить все раны и утешить её трепещущую душу. Уэнсдей обвила руками Тайлера, словно хотела удержать его как можно ближе и никогда не отпускать. Он вдыхал запах её волос, наполняющий его мысли и воспоминания. Он хотел запомнить каждую мелочь, каждое прикосновение, каждый тёплый вздох. Тайлер не хотел отпускать её, но знал, что должен. Уэнсдей переместила свои руки на его грудную клетку, плавно отдаляясь от него и высвобождаясь из объятий. — Всё будет хорошо. Мне пора, — спокойно сказала она, собираясь уходить. — Постой, запиши мой номер, — спохватился Тайлер. — Я помню его наизусть, — ответила Уэнсдей и медленно пошла к воротам, до которых оставалось пройти метров пятьдесят.***
Глубоко вдохнув, Уэнсдей вошла в дом, где в холле её предсказуемо ожидал Ксавье. Он сидел на одном из чёрных кожаных диванов и пил кофе. — Доброе утро, Уэнс. Вроде, сюрприз хотел сделать я, а удивила меня ты, — поприветствовал её Ксавье, вставая с места. — Ты хотя бы предупреждай, если не ночуешь дома. Я всё-таки твой муж. Я беспокоюсь. — Я была с Энид. Она устраивала девичник, — невозмутимо ответила Уэнсдей, шагая прямиком к лестнице. — Даже не обнимешь? Мы не виделись несколько недель, — удивлённо спросил Ксавье, стоя с раскрытыми объятиями. — Я устала, Ксавье, давай поговорим позже, — не оглядываясь на мужа, Уэнсдей поднялась наверх. В её комнате Мортиша ходила кругами и укачивала Лили-Роуз, которая уже не спала и капризничала. — Давно он здесь? — с ходу спросила Уэнсдей, забирая ребёнка из рук матери. — Я практически сразу написала тебе, как он подъехал к воротам, — спокойно ответила Мортиша, пронзительно глядя на дочь. — Прими душ, от тебя пахнет костром. Я отнесу малышку Ксавье. Мама взяла на руки Лили-Роуз и вышла из комнаты, оставив Уэнсдей одну наедине со своими мыслями. В ванной она долго стояла перед зеркалом, смывая косметику и расчёсывая волосы. Несмотря на бессонную ночь, Уэнсдей не выглядела уставшей и на самом деле не ощущала себя таковой. Приняв душ, она переоделась и спустилась вниз, застав Ксавье, Мортишу и Лили-Роуз завтракающих за обеденным столом. Пройдя мимо них, она направилась прямиком на кухню, чтобы сварить себе кофе. Каждый глоток горячего свежесваренного напитка наполнял Уэнсдей решимостью поговорить с Ксавье прямо сейчас. — Ксавье, как закончишь, поднимись в мою комнату, — уверенно произнесла она, выйдя к ним в гостиную. –А ты, мама, побудь с Лили-Роуз здесь. Нам с Ксавье надо поговорить наедине. Уэнсдей поднималась по лестнице, физически ощущая на себе разъедающий взгляд Ксавье. Он зашёл к ней в комнату через пару минут. — О чём ты хотела со мной поговорить? Я бросил все дела, чтобы сорваться сюда, — Ксавье опустился на край кровати, продолжая смотреть на Уэнсдей испытующим взглядом. — Я подаю на развод, — спокойно и уверенно произнесла она, глядя ему прямо в глаза. — Что? — он изменился в лице. — Почему? У нас же всё хорошо. Его испуганные глаза судорожно бегали по её лицу, пытаясь увидеть в нём хоть немного сомнения. — У нас давно не всё хорошо, Ксавье, — решительно ответила Уэнсдей. — Пора перестать мучать друг друга и спокойно расстаться. — Ну уж нет, — Ксавье покачал головой, пытаясь сохранить остатки самообладания. — Я не понимаю. Что такого произошло, пока меня не было, что ты решилась со мной развестись? — Я осознала, насколько я несчастна. И ты, кстати, тоже, — Уэнсдей скрестила руки на груди, продолжая спокойно смотреть на него. — Это не так, только с тобой и дочерью я могу быть счастливым, — взволнованно произнёс Ксавье, не желая осознавать, что всё кончено. — Ксавье, услышь меня! Я не люблю тебя. И никогда не полюблю. Я пыталась много раз, но не смогла. Я благодарна тебе за эти годы, за нашу малышку. Но на этом всё. Я больше не хочу быть твоей женой, — отчеканила Уэнсдей, и каждое её слово наносило смертельный удар в сердце Ксавье. — А как же Лили-Роуз? — безжизненным голосом спросил Ксавье, едва сдерживая подступающие слёзы. — Её благополучие всегда будет для меня на первом месте. Вы будете часто видеться, — ответила Уэнсдей, стараясь хоть немного успокоить его. — Часто видеться, Уэнс? Ты хочешь, чтобы малышка росла в неполноценной семье? — нервно проговорил Ксавье, всё ещё не принимая происходящее. — Ксавье, мы не первая семья, которая разводится. В наших силах и интересах сохранить нормальные отношения. Ради Лили-Роуз, — внешне Уэнсдей сохраняла спокойствие, но внутри неё бушевал ураган от осознания того, как будет страдать их дочь первое время. — Это неправильно… — еле слышно пробормотал Ксавье. — Неправильно продолжать состоять в браке, где вы оба несчастливы, — бросила ему в лицо Уэнсдей. — Я всё делаю для тебя, а ты несчастна… Уэнсдей, ты хоть сама знаешь, чего хочешь? — подходя всё ближе, спросил Ксавье. — Да. Например, сейчас я хочу побыть одна, — всё так же невозмутимо ответила она, глядя ему прямо в глаза. Ксавье поднял руки в примирительном жесте и молча вышел из комнаты. Уэнсдей тут же набрала номер Энид. Часы показывали семь утра. — Энид, этой ночью я была с тобой, ты поняла? — сразу проговорила Уэнсдей в трубку, как только Энид ответила. По голосу было слышно, что она уже не спала. — Уэнсдей, ты не ночевала дома? — растерянно спросила подруга. — Мы можем поговорить об этом при личной встрече? Сегодня, — попросила Уэнсдей. — Да, конечно. Я напишу тебе, когда мы вернёмся домой. Уэнсдей нажала на кнопку отбоя и села на кровать, держась руками за виски, которые буквально пульсировали от напряжения. Признание Ксавье о разводе, казалось, не принесло должного удовлетворения, потому что она знала, что всё ещё впереди. Ксавье не отстанет он неё просто так. Всё утро Уэнсдей проводила время с Лили-Роуз. Ксавье ни разу не вышел к ним из своей гостевой комнаты. Мортиша ничего не спрашивала, и она была благодарна матери за это. Ближе к полудню написала Энид, и Уэнсдей попросила Ларча отвезти её в Джерико. — Ксавье звонил мне. Спрашивал, где ты была ночью. Я сказала, что мы были вместе, — начала говорить Энид, как только Уэнсдей зашла в дом, встречая её практически у порога. — Хорошо, спасибо, — ответила она, проходя в гостиную. — Я была с Тайлером. Он привёз меня рано утром домой, а Ксавье в это время сидел и ждал меня в гостиной. — Какой кошмар, Уэнс, — ошеломлённо произнесла Энид, присаживаясь на край дивана рядом с подругой. — У вас с Тайлером что-то было? — Нет. Ничего, — грустно произнесла Уэнсдей, и Энид на этот раз ей поверила. — Мы встречали рассвет на озере и много разговаривали. — Боже, Уэнсдей, это так романтично, — засияла Энид. — Ты сказала ему про развод с Ксавье? — Нет, конечно. Я рушу свою семью, но не собираюсь рушить чужую, — серьёзным голосом ответила Уэнсдей. — Я не знаю, что делать со свадьбой, Энид. Ксавье нестабильный. Я боюсь представить, что он может выкинуть, когда увидит Тайлера. Он же сложит в своей голове наш предстоящий развод и Тая. И его будет не переубедить. Я переживаю, что он может усложнить бракоразводный процесс. Наш семейный юрист профессионал своего дела, но и отец Ксавье не простой человек. Энид обняла подругу. — Я не думала, что до такого дойдёт, Энид. Но сейчас он знает, что я не ночевала дома, и это всё усугубляет, — Уэнсдей была в отчаянии. — Уэнс. Они всё равно рано или поздно могут встретиться. Никто из нас не может запретить Тайлеру приезжать в Джерико. Всё отрицай. Я помогу тебе, Юджин тоже, — успокаивала Энид подругу. — Между вами ничего не было, твоя совесть чиста. И к тому же, Ксавье очень любит Лили-Роуз. Он не станет что-то делать во вред малышке. После разговора с Энид Уэнсдей немного выдохнула. Она не спала уже больше полутора суток, и буквально валилась с ног от усталости, но нервная система была настолько перегружена, что она так и не смогла заснуть в машине, пока Ларч вёз её обратно к родителям. Войдя в дом, первое, что она увидела, это играющих Ксавье и Лили-Роуз. Дочь выглядела абсолютно счастливой рядом со своим отцом. Как только они заметили Уэнсдей, Ксавье взял малышку на руки и со словами: «Пойдём встречать маму» направился к ней. Вечер они провели вместе, как самая настоящая семья. Ксавье то и дело бросал на Уэнсдей взгляды, словно говоря: «Смотри, как мы счастливы. Ты этого хочешь лишить нашу дочь?»***
Продержавшись до вечера, Уэнсдей попросила Мортишу поспать сегодня с Лили-Роуз в их комнате, а сама пошла спать в одну из гостевых. Она боялась, что из-за усталости может настолько глубоко заснуть, что не услышит, если дочь проснётся ночью. Из последних сил Уэнсдей дошла до комнаты, забыв закрыть дверь на замок изнутри, и заснула сразу, как только голова коснулась подушки. Среди ночи ей приснился Тайлер. Он находился с ней в этой самой комнате. Его взгляд медленно скользил по ней, а их недавняя встреча заставила её вспомнить каждой клеткой своего тела старые желания. Её влекло к нему так сильно, что она больше не могла сдерживать их. Тайлер подошёл и сел на край кровати рядом с ней. В этом сне она ощущала мягкое и ласковое прикосновение его пальцев, которые нежно скользили по её щеке. Затем его рука медленно проскользила под её широкую футболку. С каждым поглаживанием Уэнсдей ощущала, как напряжение и стресс плавно уступают место блаженству и спокойствию. Пальцы Тайлера внимательно исследовали каждый участок её голого тела, доставляя ей непередаваемое удовольствие. Позволив себе полностью раствориться в этой сонной нежности, она ощущала, как любовь и страсть к нему вспыхивают внутри неё, подобно пожару. Все забытые мечты на тот момент казались реальностью, когда он нежно ласкал ей грудь, особое внимание уделяя затвердевшим соскам, перебирая их между пальцами, отчего всё её тело покрывалось мурашками. Затем он задрал ей футболку, и прильнул губами к груди, обводя каждый сантиметр языком, то посасывая её, то нежно прикусывая. Уэнсдей не могла пошевелиться, полностью погружённая в свои ощущения, и просто наслаждалась моментом, глубоко и томно дыша. Пока он ласкал ей грудь языком, его руки плавно скользили вниз, касаясь голого живота и медленно уходя ещё ниже. Оторвавшись от сосков, которые уже приятно ныли от его действий, он аккуратно стал стягивать с неё шорты вместе с трусиками, целуя низ живота. Большой палец, смоченный слюной, стал аккуратно вырисовывать круги на её клиторе. Уэнсдей извивалась под ним, желая большего, и вторая его рука медленно раздвинула ей ноги, проникая двумя пальцами внутрь неё. Но чем интенсивнее становились движения, тем отчётливее она ощущала, что это не похоже на сон. В полусознательном состоянии она чувствовала на себе тяжёлое мужское дыхание вперемешку со стонами. Чьи-то пальцы действительно находились в ней, двигаясь всё энергичнее, пока губы впивались в её грудь снова и снова. И это точно не мог быть Тайлер. Всё ещё пребывая в полусне, она попыталась сжать ноги, пока знакомый мужской голос шептал ей: «Спи, спи…». Тогда Уэнсдей отчётливо поняла, что именно происходило в тот момент. Все фантазии разбились словно стекло, разлетаясь вдребезги, и волна дикого ужаса прокатилась по всему телу. Она резко отрыла глаза и в полумраке комнаты увидела на себе Ксавье. Собрав все свои силы, брыкаясь, она оттолкнула его от себя, и села на кровать, прикрываясь одеялом. — Какого чёрта ты здесь делаешь?! — прокричала Уэнсдей, испытывая злость и омерзение от происходящего. — Я соскучился, Уэнс. Прости, если напугал. Раньше тебе это нравилось, — Ксавье испуганно смотрел на неё. — Соскучился?! И это даёт тебе право насиловать меня, пока я сплю?! — продолжала кричать Уэнсдей, уставившись на него ошарашенным взглядом. — Я не насиловал тебя, Уэнсдей, — беспомощно произнёс Ксавье. — Мы женаты. — Ксавье, ты идиот?! Ты проник в мою комнату, воспользовался моей беспомощностью и трахнул меня рукой! А перед этим, утром я сообщила тебе, что развожусь с тобой! Это что по-твоему, ролевая игра в развод?! — Уэнсдей всю трясло от ярости. — Уэнс, я хочу всё исправить. Вспомни, нам же было так хорошо вместе, — с надеждой в голосе проговорил Ксавье. — Ключевое слово здесь «было», Ксавье, и методы исправления ситуации у тебя, мягко говоря, странные, — безжалостно произнесла Уэнсдей, сверля его взглядом. — Знаешь что, Уэнсдей, признайся, если бы это сделал не я, а твой любимый Тайлер, ты бы так себя не вела, — прошипел Ксавье, гневно сверкнув глазами. Уэнсдей нахмурила брови. Терять ей было уже нечего, сегодняшний день и так стал точкой невозврата для их брака, поэтому её губы искривились в злой улыбке. — Конечно. Ведь он бы трахал меня не пальцами, а своим большим членом. Естественно, я была бы не против, — спокойно произнесла Уэнсдей, слегка подавшись вперёд, чтобы он хорошо расслышал каждое её слово. На лице Ксавье промелькнул дикий звериный оскал. Она хорошо знала это выражение лица, когда он чуть не ударил её в их квартире в Нью-Йорке. Лили-Роуз тогда исполнилось девять месяцев, и Ксавье вернулся пьяным со своей выставки. Она физически ощущала, как он с трудом пытается справиться со своим гневом, чтобы не совершить непоправимое. — Проваливай из комнаты, и чтобы утром тебя не было в этом доме, — Уэнсдей продолжала буравить Ксавье взглядом, пока он не вышел, громко хлопнув за собой дверью.***
Тайлер вернулся домой около семи утра, перед этим он действительно заехал во «Флюгер», чтобы выгрузить оборудование и посуду. От одежды пахло костром, и, если Эмили не спала, то могла услышать запах. Вряд ли бы её устроил ответ, что он встречал рассвет на озере у костра с другом, вместо того, чтобы спать с ней рядом. Тайлер вообще ощущал себя странно в эти дни. Он чувствовал дискомфорт от того, что постоянно что-то не договаривал Эмили. Тайлер хотел рассказать ей про Уэнсдей. Хотя бы то, что когда-то они были вместе. Но эта недосказанность уже настолько въелась в их жизни, что, узнай она правду, считала бы, что все вокруг обо всём знали, подло молчали, выставляя её полной идиоткой. Тайлер не хотел расстраивать Эмили, но и врать не хотел. Он твёрдо решил всё ей рассказать, когда они уедут из Джерико и вернутся домой. Уэнсдей. Она волновала Тайлера больше всего на свете. Он думал о ней постоянно, вспоминая каждые их новые моменты, проведённые вместе, взгляды, слова, прикосновения. Она сказала, что эта ночь была лучшей за многие годы, и он с уверенностью мог ответить то же самое. Даже просто разговаривать с ней наедине было поистине волшебным действием, об остальном и думать нечего. Тайлер знал, что именно эта девушка подходит ему на сто процентов во всех сферах жизни. Они были словно две половины одного целого, и этого не изменили долгие годы их разлуки. Но она всё ещё оставалась замужем за другим. Он не мог себе позволить разрушить её семью, хоть и после сегодняшнего утра подозревал, что между ней и Ксавье не всё так гладко. Эмили. Правильно ли он поступал, оставаясь с ней, всем сердцем любя другую девушку? Однозначного ответа он не находил. Конечно, Эмили он тоже любил. Но скорее, как человека. Их многое связывало, но он никогда не смог бы отдать ей своё сердце, ведь оно давно принадлежало другой. И этот факт невозможно изменить. Даже несмотря на то, что они не были вместе. Он решил, что будет с Эмили максимально честен. И примет любое её решение. Погружённый в собственные тяжёлые мысли, он переступил порог отцовского дома. За год до своей смерти Донован переписал своё имущество на Тайлера, чтобы потом было меньше проблем. Он предлагал продать его, а вырученными деньгами пользоваться по своему усмотрению. Изначально, так и планировалось. Тайлер взял отпуск на две недели, чтобы похоронить отца и заняться реализацией дома. Но чем дольше он оставался там, тем сильнее понимал, что не хочет выставлять отцовский дом на продажу. Слишком много воспоминаний хранили эти старые стены. Тайлер ещё не говорил Эмили о намерении оставить дом, но почему-то был уверен, что она поддержит любое его решение. По сути они оставались в Джерико только из-за свадьбы Энид. Эмили с удовольствие помогла ей со свадебным декором, и он знал, что она доведёт своё дело до конца. В гостиной было пусто, и он прямиком пошёл в комнату отца, которая находилась на первом этаже, чтобы помыться и постирать одежду. Вернувшись обратно в гостиную, он застал Эмили на кухне за варкой кофе. — Давно приехал? — спросила она как ни в чём не бывало. — Нет, полчаса назад, — ответил Тайлер, суша полотенцем волосы после душа. — Не хотел тебя будить. Эмили кивнула. — Когда ты сказал, что вернёшься домой поздно, я не думала, что это случится утром, — сказала она, разливая кофе по кружкам. — Я поздно закончил дела, а потом случайно встретил старого друга. Мы общались, — спокойно ответил правду Тайлер. Эмили промолчала. Она всегда молчала в такие моменты, словно боялась услышать что-то плохое, если станет задавать уточняющие вопросы. Тайлер выпил кофе, поблагодарил её и, поцеловав в висок, отправился спать в свою комнату.***
Уэнсдей больше не смогла уснуть и сразу приняла душ, смывая с себя все прикосновения Ксавье. Она стояла под тёплой водой и вспоминала, в какой момент их отношения начали совершать разворот на сто восемьдесят градусов. Она же спала с ним столько лет, жила под одной крышей. Их действительно многое связывало, но сейчас она ощущала лишь пустоту, когда думала о нём. Ксавье стал меняться во время её беременности, после того, как она приняла решение оставить ребёнка. Он словно понял, что теперь они с ней связаны навеки, и она никуда от него не денется. Его характер портился. Нет, он по-прежнему любил Уэнсдей, заботился. Но в то же время он будто стал подавлять её. Роковой точкой стала авария. Он методично внушал ей вину за то, что она рисковала своей жизнью и жизнью Лили-Роуз. Так, словно невзначай. А потом делал вид, что ничего не произошло. Уэнсдей сама понимала, что поступила легкомысленно, но ведь многие женщины водят машину и на более поздних сроках. Более того, она ехала аккуратно, и авария произошла не по её вине. Но Ксавье эти доводы мало волновали, и он прекратил бросать упрёки лишь после рождения здорового ребёнка. А ещё, он своими руками притащил Тайлера в их жизнь. Да, она и раньше иногда думала о нём. Но после того, как Ксавье стал в каждом их конфликте приплетать Тайлера, эти мысли стали её наваждением. Но и это не всё — Ксавье просто обожал обвинять её в чём-то. Ощущение того, что Уэнсдей что-то сделала не так, и возможность указать ей на это, доставляли ему особое удовольствие. И речь даже не шла о возможном общении с бывшим парнем на стороне. За это она получала укоры регулярно, стоило Ксавье выпить. Он обвинял её в мелочах: опоздали на встречу — она долго собиралась. Лили-Роуз плачет — она не досмотрела. Не пришла няня — она вовремя не нашла замену. И так далее, по списку. Он не делал это открыто. Всё всегда проявлялось в мелочах. Со временем Уэнсдей просто перестала обращать внимание на его выпады в свой адрес. Ведь он был чудесным отцом их дочери, а это дорогого стоило. Ксавье успокаивался на какое-то время лишь после крупных скандалов, когда она переставала молчать и отвечала ему его же методами. Но тогда в нём рождалось желание ударить её. Она всем своим нутром ощущала эту скрытую тягу к насилию, которую он тщательно скрывал за маской идеального мужа и отца. Лили-Роуз он никогда бы не тронул. Но вот саму Уэнсдей... Она точно знала, что это лишь вопрос времени. Он стал нестабильным, и, в глубине души, это пугало её. Сообщить ему о разводе до свадьбы Энид — было действием на опережение, чтобы у него не оставалось никаких моральных прав на скандал и упрёки, ведь они по факту уже были не вместе. То, что произошло сегодня ночью, просто вывело её из себя. Мощный диссонанс до сих пор заставлял все внутренности сжиматься, стоило ей вспомнить об этом. Столь прекрасный сон оказался омерзительной реальностью. Когда она утром говорила ему, что они должны постараться сохранить хорошие взаимоотношения между собой ради дочери, она явно не это имела ввиду. Уэнсдей надеялась, что Ксавье сейчас вернётся в Нью-Йорк, и тогда свадьба Энид точно пройдёт без ругани и скандалов. Когда она вышла из комнаты и вернулась к Мортише и Лили-Роуз, Ксавье уже не было в доме. Мама сказала, что он был очень зол, поцеловал спящую дочь и попросил Ларча отвезти его до Берлингтона. Он не появился в доме Аддамсов ни на следующий день, ни ещё через день, ни после. Мортиша звонила ему, но он не брал трубку или сбрасывал звонки. Лили-Роуз по сто раз на дню спрашивала, где папа, и плакала, чем только сильнее накаляла обстановку. Уэнсдей не говорила матери о случившемся ночью, только сказала, что подаёт на развод. Мортиша в ответ лишь одобрительно кивнула. Она звонила Винсенту, но тот ответил, что не видел сына с того момента, как он срочно вылетел к ним в Вермонт. При этом, его голос не звучал взволнованно, что натолкнуло Мортишу на мысль, что он знает, где его сын. Дни до свадьбы Энид пролетели незаметно. Уэнсдей ещё пару раз ездила к подруге перед этим, помогая с последними приготовлениями. Они пересекались с Эмили, но с Тайлером ни разу. Его жена вела себя, как всегда, непринуждённо и дружелюбно, но иногда Уэнсдей казалось, что Эмили задерживает на ней свой взгляд дольше, чем следовало. Возможно, она стала о чём-то догадываться, но Уэнсдей это мало волновало.***
В день свадьбы, десятого мая, Уэнсдей утром попрощалась с дочкой и родителями, сразу предупредив их, что вернётся только на следующий день. А ещё она попросила внимательнее смотреть за Лили-Роуз и сразу сообщить ей, если Ксавье вдруг объявится, пока её не будет дома. Она собрала с собой небольшую сумку необходимых вещей и предметов личной гигиены, надела новое чёрное платье в пол, которое купила специально для торжества, нанесла макияж ярче, чем обычно, и убрала волосы в высокую причёску. С самого утра её потряхивало от волнения, но она списывала это на важность события, частью которого ей предстояло стать. Выездная регистрация венчания Энид и Юджина начиналась в полдень, и все гости медленно стекались к свадебной арке, занимая удобные места. Уэнсдей всё время находилась рядом с Энид, помогая ей во всём. Она уже видела Тайлера и Эмили, которые подходили поздороваться, как только пришли. Они с Тайлером посмотрели друг на друга беглым взглядом, будто ничего не происходило между ними в эти дни. Ему показалось странным, что Уэнсдей была одна, без Ксавье, и как только выдалась удобная возможность, он подошёл к ней. Пока гости рассаживались, в ожидании венчания под открытым небом, Уэнсдей зашла в небольшое помещение, которое находилось внутри шатра, где пройдёт праздничная часть после венчания. Она забрала обручальные кольца, чтобы отдать их племяннице Юджина, которая будет держать их, пока молодожёны будут клясться друг другу в вечной любви. На выходе Тайлер схватил её за руку и затянул обратно в комнату, подальше от посторонних глаз. — Привет, выглядишь потрясающе, — смущённо произнёс Тайлер, отпуская руку Уэнсдей. — Привет, — взволнованно ответила Уэнсдей. — Ты одна. Что-то случилось? — тихо спросил он, пронзительно глядя на неё. — У тебя сегодня грустные глаза. — У Ксавье появились срочные дела, он улетел в Нью-Йорк, — произнесла Уэнсдей, опустив взгляд на кольца в своей руке. — Прости, венчание вот-вот начнётся. Мне надо идти. Уэнсдей буквально выбежала из комнаты, пока Тайлер пытался понять причину её грусти. Всем своим нутром он чувствовал, что она что-то скрывает от него.***
После венчания, гости отправились в шатёр, чтобы продолжить торжество праздничным ужином и поздравить молодожёнов. Энид и Юджин принимали поздравления, каждый, кто хотел, мог взять микрофон и высказаться. Уэнсдей стояла рядом с ними и помогала убирать подаренные цветы и подарки. В самый разгар поздравлений, Энид испуганным взглядом посмотрела на неё и жестом попросила направить взгляд в сторону гостей. Уэнсдей обернулась и застыла на месте. В шатре появился Ксавье. Он уверенно шёл прямо к ним в элегантном чёрном костюме, с новой короткой стрижкой, держа в руке огромный букет цветов. Его лицо искривила жестокая улыбка. Он шёл и смотрел прямо на Уэнсдей, отчего у неё кровь стыла в жилах.