Маленький цветочек

Зал, где до свадьбы Мило осматривал лекарь, был полон народу. Толпа громко переговаривалась и создавалось ощущение жужащего роя. Омега стоял по середине и понимал, что сейчас произойдет что-то плохое. Вот от множества людей отделился Осберт. Он надвигался на Мило, как грозовая туча на лёгкое облачко. Добравшись до цели, альфа плюнул на ладонь и грубо стёр нарисованную Ригором фальшивую метку. — Как ты посмел! — заревел Осберт. Он замахнулся и ударил омегу в живот. Мило отпрянул и обхватил себя руками. Парень ничего не успел сказать, как дверь распахнулась, и в зал стремительно влетел Галфирд. — Я проклинаю тебя! — кричал он, направляясь к сыну, — Ты опозорил весь свой род, ты ни на что не годен! Удар от него пришёлся по затылку. Мило упал на живот. Из глаз брызнули слёзы. — На рассвете его казнят, а пока – в темницу! — голос Осберта слышался как сквозь водную преграду. Кто-то подхватил омегу под руки и потащил. Мило старался вырваться. Он трепыхался изо всех сил, и наконец... проснулся. Оказалось, он запутался в многочисленных одеялах, которые принёс Ригор. Весь этот ужас оказался сном. Мило потёрся о подушку, чтобы вытереть пот, и сел. Ему было очень жарко, но больше никаких некомфортных ощущений не чувствовалось. Видимо, течка отступала. Почти весь вчерашний день, как и первый после свадьбы, омега находился в полукоматозном состоянии. Иногда он просыпался сам и лежал с закрытыми глазами. В какие-то из таких моментов появлялся Ригор. Он следил, чтобы омега хоть что-нибудь съедал, спрашивал, как тот себя чувствует. Мило покраснел. Похоже, ему признались в любви. А он даже никак не ответил. По крайней мере, должным образом. Все воспоминания были как в тумане. Омега решил спросить мужа, не выдумал ли он эту часть разговора. Ригор спал. Что было естественно, ведь за окном стояла глубокая ночь, и на тёмном небе ярко желтела луна. Но, так как в предыдущие дни Мило проводил во сне чуть ли не большую часть суток, сейчас он чувствовал себя бодрым и совершенно не хотел спать. Дома он решал эту проблему достаточно просто: до утра читал книги. Здесь его сокровищ не было. Из родного замка омега увёз с собой только одежду и немного украшений. Остальное не поместилось бы в маленькую карету. По словам отца, теперь Мило обязан был обеспечивать муж, и не для того он уезжает, чтобы увозить половину имущества. Парень огляделся. Слабый свет луны, проникающий в окно, и трепещущие огоньки трёх свечей в канделябре освещали комнату достаточно, чтобы её можно было рассмотреть. Достаточно просторное помещение прямоугольной формы занимали кровать, большой стол у стены, пара кресел рядом с ним и маленький столик, на который слуги ставили еду. Ригор приказал приносить её в покои, чтобы Мило не тратил силы, спускаясь в столовую. Если с кроватью и столиком вопросов не возникало, омега смутно запомнил их, то большой деревянный стол вызвал интерес. На нём что-то виднелось. Тихонько выбравшись из постели и аккуратно ступая по полу босыми ножками, Мило подкрался к деревянному красавцу. Резная столешница и четыре ножки показались настоящим произведением искусства, по крайней мере, раньше он такого не видел. В родном городе красоте не придавали значения, за счастье считалось, если мебель в принципе была. Видимо, здесь по-другому. На столе лежали листы, чистые и исписанные крупным, неаккуратным, но понятным почерком. Несколько перьев, чернильницы, счётные предметы (о которых Мило слышал мельком и видел только на картинках). Внезапно взгляд выцепил пару внушительных книг. Ага! Вот это удача! Омега понадеялся, что Ригор не будет против, если он на время возьмёт его вещи. Братья никогда не разрешали трогать принадлежащее им. А Мило так хотелось рассмотреть поближе клинки и мечи старших, которых обучали военному делу, и измерительные приборы младших, которые занимались наукой. Но его почти всегда прогоняли из компании альф. А брата-омеги у него не было. Может и к лучшему, не повторит судьбу Мило. Хотя парень понимал, что ему очень повезло. Альфа не бил его, не овладел силой, заботился во время течки. Разговаривал, конечно, чересчур громко, но зато ласково. Всё это стоило того, чтобы терпеть окружение, считавшее омег бесправными, и смириться с тем, что его буквально продали за деньги. Ведь его семье заплатили богатый выкуп за родовитого омегу, должного родить наследника Ригору. Мило тряхнул головой, прогоняя дурные мысли. Он переставил канделябр поближе, чтобы рассмотреть две книги. Одна лежала чуть в стороне, вторая была открыта. На странице располагалась большая таблица, причём цифры значительно превосходили буквы по количеству. Омега такое не любил. Больше всего его привлекала художественная литература, но научную он тоже читал. Преподавать арифметику ему не считали нужным, а разобраться сам Мило не смог, оказалось слишком сложно. Заложив страничку ладошкой, парень перевернул несколько десятков листов и заглянул в конец книги. Там была начерчена какая-то схема. Подняв обложку, Мило прочёл: "Свод затрат на сельскохозяйственные культуры на протяжении всего цикла выращивания на правительственных угодьях города Эвы, год 1367" Омега отстал от скучного статистического издания и обратился к другой, более тонкой, но красивой книге. На обложке слов не нашлось. Но в центре первой страницы оказалось что-то вроде предисловия. Оно было выведено почерком, похожим на тот, которым пестрели исписанные листы на столе. И гласило: "Законы его величества, показавшиеся наиболее удавшимися и подходящие городу для процветания и развития. Слава императору!" Мило закрыл книгу. Политические произведения он не читал ни разу — не давали. В его голову крепко вбили мысль о том, что это не его дело. К тому же скорее всего это были записи Ригора, а значит, слишком личное. Омега огляделся в поисках ещё чего-нибудь. Он сосчитал двери: одна – входная, вторая – в кладовую с одеждой, и третья. Вот оно, странное состояние течки: он уже три дня практически безвылазно в этих покоях, а дальше кровати не ходил. Проскользнув к ранее не замеченной двери Мило мягко нажал на ручку. Замок щёлкнул и освободил путь дальше. Омега посмотрел на Ригора. Тот спал, распластавшись в позе морской звезды. Хорошо,что постель была настолько огромной, что поместилось бы ещё четыре таких альфы. Мило взял со стола кандилябр, и пробрался в комнату за таинственной дверью. Взгляду предстало помещение поменьше, одна сторона которого оказалась заставленной полотнами. Картины стояли прислонёнными к стене в несколько рядов. В центре был установлен мольберт, а на нём – новая работа. Множество разноцветных баночек, пузырьков и других сосудов с красками сгрудились кучей у дальней стены. Рядом с ними лежали несколько пучков кисточек. Рассматривая нарисованное, Мило подходил то к одному, то к другому полотну. И с каждым разом удивлялся всё больше. Картины отличались разнообразием красок и сюжетов. Вот рыбак в лодке, дальше кувшин с виноградом, потом юный крестьянин, изображённый по грудь, следующая работа – море и горы. Омеге всё очень понравилось. Наконец он дошёл до мольберта и поднял канделябр, чтобы разглядеть набросок. На холсте штрихами был нанесён его портрет. Спящий Мило с разметавшимися по подушке волосами. Парень замер. Изображение было слишком красивым, вряд ли оригинал такой же. По крайней мере, себе он таким не казался. Мило шагнул ближе и коснулся пальчиками нарисованного лица. А может быть, это самое что ни на есть подтверждение того, что он помнил? Или всё-таки это был просто сон? "Ты мне нравишься... Красивый... Можем попробовать" — Нравится? — услышал Мило. Сначала он подумал, что это продолжение реплики Ригора, которую он прокручивал в своей голове. Но, обернувшись, увидел альфу, заложившего руки за спину и с интересом наблюдающего. Омега дёрнулся и чуть не выронил свечи. — Простите... Прости меня, — затароторил он, — Я сейчас уйду, я не хотел. Ригор непонимающе склонил голову. — Чего ты не хотел? — Ну, это же твоя мастерская, наверное, следовало спросить разрешения прежде, чем приходить. Альфа взял из дрожащей руки канделябр и сказал: — Я же разрешил ходить там, где захочешь. И почему вообще тебе нужно спрашивать, если хочешь куда-то пойти? Мило изумился его непонятливости. — Но ведь омега должен подчиняться мужу. Ты – главный. Ригор нахмурился. — Я так не хочу. Мне от тебя хочется не повиновения, а любви. Ты же помнишь? Радостно выдохнув, парень закивал: — Так значит, это был не сон? Я уже боялся, что твоё признание придумал мой мозг. Альфа улыбнулся. — Во время течки у меня всё вокруг как будто покрыто туманом, — попытался объяснить омега, — Да и я сам вялый, неразговорчивый. — Во время? Значит сейчас течки уже нет? — спросил Ригор. — Уже нет. Альфа принюхался. — Да, запах не такой насыщенный. Но всё равно приятный. Мило очень хотел расспросить Ригора подробнее про его влюблённость. Но стеснялся и никак не мог подобрать нужные слова. Но муж снова как будто почувствовал его желание и произнёс: — Что думаешь? Я про своё признание, ну и... про меня. Омега стушевался всё было так сложно и неоднозначно. — Здесь душновато. Вернёмся обратно, — предложил он. Ригор кивнул и распахнул дверь, пропуская Мило вперёд. Они уселись на кровать по-турецки друг напротив друга. Но достаточно близко, чтобы альфа, после робкого "можно?" взял в руки бледные ладошки омеги. — Итак. Мне помнится, что ты согласился. Однако, сейчас говоришь, что во время течки у тебя всё притупляется. Позволь повторить моё признание: я влюблён в тебя. Ты замечательный. Но понятно, что сейчас тебе страшно и грустно, и ситуация такая запутанная, — Ригор сглотнул. Он сильно волновался, но сосредоточился и продолжил: — Я хочу тебя добиться. Ухаживать, дарить подарки, показать, что я достоин тебя. Чтобы у нас всё было по любви, а не потому, что ты должен подчиняться. С каждым новым предложением Мило всё больше краснел. Тем не менее на душе было спокойно и светло. — Спасибо, — проронил омега. После недолгого молчания он задумчиво произнёс: — Мы же только познакомились. И я упорно не хотел идти с тобой на контакт. — Мне рассказывали, что некоторым, чтобы влюбиться, достаточно было одной секунды. Мило вгляделся в серые лучистые глаза. Перевёл взгляд на скреплённые ладони. Он не понимал, что чувствует. С одной стороны, что-то внутри рвалось и металось, требовало сказать, что добиваться его не надо, он готов любить и быть любимым. С другой стороны, разум здраво рассудил о быстроте событий. Обычно в историях из книжек альфа признавался уже под конец повествования, когда пара прошла через многочисленные испытания. И что было делать в сложившихся обстоятельствах? — Мило? — голос Ригора вырвал из задумчивости. — Да? — встрепенулся омега. — Что скажешь? Мило решил говорить на прямую. Похоже, здесь так было принято. — Ты тоже очень красивый, а ещё добрый, нежный, заботливый, сильный. Ты странный альфа. Раньше мне такие не встречались. Обычно все не хотят водиться с омегами, считают недостойными, что ли. Так что... Я в замешательстве. Мне правда нужно время, чтобы разобраться или хотя бы поверить, — он перевёл дух, — что ты – не сон. Ригор склонил голову. — Альф так воспитывают. С идеей презрения к противоположному полу. Меня тоже пытались в этом убедить, но доводы папы оказались сильнее и правильнее. Я тебя с ним познакомлю, — кивнул парень. Зевнув, Ригор продолжил: — Если тебе нужно время, чтобы поверить, то пожалуйста. А я им воспользуюсь, чтобы тебя влюбить. Только начну завтра, а то сейчас очень спать хочется. Мило ужаснулся. — Ой, я же тебя разбудил! Извини, пожалуйста! — Не нужно просить прощения за всё подряд, — успокоил Ригор, — Я сам разбудился. Омега отнял руки от тёплых ладоней и отодвинулся. — Кстати, об этом, — заметил альфа. Мило прижал ноги к груди и обхватил их руками. — О чём? — спросил он. Ригор достаточно долго собирался с мыслями. Первая попытка заговорить закончилась не начавшись. Отчасти это было связано с тем, что то, что он собирался сказать, говорил кому-то другому впервые. Себе-то недавно признался. — Я постоянно хочу касаться людей, — вторая попытка удалась, — В смысле... Тех, кто мне нравится. Трогать за руки, плечи, спину, волосы перебирать. — Я заметил, — невольно перебил Мило. — Так вот. Это может не очень нравится. Если мягко выразиться. Я боюсь тебя напугать снова, поэтому если ты не хочешь, то скажи, пожалуйста. Это я про всё. Всё, что тебе не будет нравится, говори, и я перестану делать. Омега против не был. Вспоминая о том, как за эти дни его носили, обнимали, брали за руки, он совершенно не чувствовал отвращения. Даже наоборот. Постепенно страх неизвестности прошёл, и Мило немного расслабился. Не настолько конечно, чтобы получать бесконечное удовольствие от прикосновений еле знакомого человека, но всё же. Если Ригор хочет — пожалуйста. — Я не против, — улыбнулся Мило. Альфа округлил глаза. — Правда? — изумился он. Почему-то казалось, что придётся долго уговаривать мужа или вообще отказаться от идеи, нарушающей личное пространство. Набравшись смелости, Ригор спросил: — Тогда... Можно я обниму тебя? — Да, — ответил Мило. Альфа гортанно рыкнул от удовольствия. Он лёг и раскинул руки в приглашающем жесте. Омега устроился на его груди, и почувствовал тепло и уют, когда оказался завёрнут в широкие руки. Сердце забилось чаще. — Всё хорошо? — опасливо поинтересовался Ригор. — Хорошо. Очень приятно, — признался Мило. Он лежал и думал. Поразмыслить было о чём. И когда альфа уже видел второй сон, омега смотрел в сторону стола и усиленно перебирал и анализировал всё, что только что произошло.