Маленький цветочек

— ...и на востоке, — закончил Осберт. Ригор не слушал. Он хотел хотя бы во время еды не думать о делах. Сегодня у Мило закончилась течка и они спустились к общей утренней трапезе. К тому же отец принуждал его поступать так, как совсем не хотелось. В принципе, всё было достаточно неплохо. Рабочим слоям населения своевременно выплачивалось вознаграждение за труд, социальные структуры, хоть и со скрипом, но обеспечивали всех. Властные единицы не слишком много грешили, хотя парень знал, что в отдельных случаях присутствует взяточничество и присвоение себе государственных средств. Но ничего поделать с этим не мог, потому что Осберт держал всё под контролем и считал, что пока никто не попался с поличным, ничего и не было. Попадутся они, конечно. Профессионалы ещё те. — Ригор? Слышишь меня? — громче повторил пожилой альфа. — А? Что? — очнулся молодой. Осберт недовольно и тяжело вздохнул. — Лорд Вигмар просит заключить сделку, которую мы обсуждали на прошлой неделе, ты должен помнить. В тот раз он приезжал к нам, теперь, по деловому этикету, мы должны явиться к нему. — При чём тут я? — спросил Ригор, догадываясь, к чему идёт разговор. — Ты – наследник, и уже имеешь полномочия для подобного. Я хочу, чтобы к Вигмару отправился ты. Лорд жил в трёх часах езды на карете. А вместе с церемониальным приёмом, торжественной трапезой, подписанием документов это должно было затянуться на целый день. Ригору, положа руку на сердце, гораздо интереснее и полезнее казалось провести это время в библиотеке. — Отец, помощник тоже обладает нужными полномочиями. — Но помощник – не мой наследник, который игнорирует традиции ведения деловых отношений. Тебе надо учиться общаться с людьми высокого уровня. — Это скучно, бесполезно и отнимает много времени. — Хватит! — Осберт ударил ладонью по столу. Мило вздрогнул. Режинальд сочувственно на него посмотрел, а Ригор опустил ладонь на его руку и погладил костяшки большим пальцем. — Хорошо, но я возьму с собой папу и Мило, — заявил он. — Нет, не позволяю, — рявкнул альфа, уставший препираться с сыном, — Так никто не делает. Омеги должны сидеть дома и заниматься потомством и хозяйством. — Я сделаю! Где можно изменить правила твоего этикета? Тут Режинальд решил вмешаться: — И правда, они с Мило женаты меньше недели, быть может... — Молчать! — взревел Осберт, — Выезд через полчаса. И только попробуй ослушаться. Найму учителя и будешь месяц заниматься только деловой культурой! Ригор встал, отпихнул стул и громко стуча ногами, вышел из столовой. Стул грохнулся на бок. Мило снова вздрогнул. Альфа как ни в чём не бывало вернулся к трапезе, Режинальд сидел, потупя взор. Растерявшись, омега переводил взгляд со своей тарелки на перевёрнутый стул, затем на дверь, за которой скрылся муж, и на собственные дрожащие руки. — Я... — голос Мило был тихим и дрожал, — Разрешите мне выйти из-за стола, господин. Осберт не обращал на него внимания. Вздохнув, Режинальд улыбнулся и сказал: — Конечно, детка, иди. Мило встал, поклонился и поспешил в покои. Ригор сидел в кресле, тяжело откинувшись на спинку. Он держал перо и остервенело ощипывал его. Омега тихо вошёл. Услышав шаги, альфа, не оборачиваясь, пробормотал: — Прости за это. Он домучил перо и, поразмыслив, стал втыкать кончик в тыльную сторону ладони. От острия письменной принадлежности оставались красные вмятины. После пятого раза проворные бледные пальчики Мило вырвали перо из рук. — Ты же делаешь себе больно, — участливо заметил омега. — Зато боль на теле, а не на душе, — буркнул Ригор. Мило не знал, что делать, когда мужу плохо. Не в физическом плане. Если омега грустил, он хотел, чтобы его все оставили. Одному справляться с плохим было легче. Хотя вместе с кем-то он и не пробовал, не предлагали. Рассудив, что лучше будет, если он уйдёт, парень отступил назад, положил остатки пера на стол и направился к двери. — Прости, я веду себя грубо. Я не знаю, почему позволяю себе такое. Прости, не уходи, пожалуйста, — жалостливо проговорил Ригор. Вернувшись, Мило увидел слезинку, стекающую по смуглой щеке. Он протянул ладошку и вытер её. Альфа схватил запястье мужа и поднёс к губам. Омега вытянул другую руку и погладил светлые волосы, собранные в высокий хвост. — Меня сильно печалит, что отец относится ко мне не как к сыну, а как к слуге, которого надо хорошенько вымуштровать. Он никогда не обсуждал со мной что-то, кроме дел. Ни разу не спросил меня про... про меня, — Ригор не понимал, зачем всё это говорил, но продолжил, — Я не хочу делать большую часть из того, что делаю. И сбежать не могу, потому что тогда под его гнев попадёт папа, ты, да и народ, на худой конец, без наследника останется, — Альфа сжимал и разжимал бледные пальчики, перебирал их по одному, массировал, — Иногда я думаю, что самым лучшим будет, если он умрёт. Все от него страдают: я, папа, некоторые слуги, ты ещё теперь. Он грубый, жестокий. И скажи теперь: нормально ли это, желать, чтобы твой отец умер? Мило пожал плечами. — Я желал, — тихо проговорил он, — Несколько раз. Ригор поднял на него голову и посмотрел снизу вверх. Серые глаза встретились с синими, холодными, пустыми. Омега уже пережил свою боль, а в альфе всё кипело, пузырилось и вытекало наружу. Ригор вдруг осознал, что он гораздо слабее это тщедушного парня, который выше его на голову, только когда альфа сидит. — Я могу сделать что-нибудь, чтобы помочь? — спросил Мило. Ригору стало стыдно. Ему захотелось доказать, что он тоже не слабак. Он поднялся, напустил на себя грозный вид и сказал: — Я поеду. А ты жди меня здесь и готовься, потому что когда приеду, заобнимаю и не отпущу. Уже представляю, как буду скучать. Мило порозовел и заулыбался. Альфа положил ладони ему на талию и продолжил: — Жаль, что не успею докончить твой портрет. Думал, это будет первый подарок. Омега склонил голову на грудь Ригору и глубоко задышал, чтобы насытиться полюбившимся запахом. — Надолго уезжаешь? — спросил он. — На целый день, — со вздохом ответил альфа, — Может случится, вернусь уже ночью. — Надеюсь, всё будет не так ужасно, как ты думаешь, — пожелал Мило. — В любом случае, оно закончится, и я вернусь к тебе. А ты прекрасен, — Ригор окончательно засмущал мужа, пожал ему на прощанье руку и вышел. ••• Заскучать омега не успел. Через короткое время после отъезда Ригора в комнату явился незнакомый слуга и сообщил, что его просит к себе господин Режинальд. Мило не боялся идти к младшему родителю мужа. Конечно, он предпочёл бы проводить время в одиночестве — так ему было привычнее и от этого спокойнее. Дома его почти никто не трогал: редкие уроки с учителями, запрет на самостоятельный выход за ворота дворца, игнорирование со стороны родственников... Здесь же практически постоянно кто-то находился рядом. Однако это было не более чем непривычно. Никаких негативных чувств присутствие Ригора, Режинальда, слуг не доставляло. Разве что Осберт... Он больше всех походил на отца Мило. Только Галфирд не был столь эксцентричен. Тихо сверлил взглядом, сквозь зубы ронял предупреждения. И словами никогда не ограничивался. Мило не оставался в стороне от подзатыльников и пощёчин. Однажды он слишком разозлил Галфирда, тот толкнул его к стене, не рассчитав удара. Затылок и спина болели около двух дней. Но всё прошло. Мило знал, что не все альфы используют такие болезненные способы наказания. Интересно, что с ним будет Ригор делать за проступки. Обещал ведь не бить. Режинальд встретил его в небольшом зале, полностью заполненном зеленью. В красивых каменных ёмкостях росли маленькие и большие кустики, цветы, даже молодые деревца. Омега здесь ещё не бывал. — Понимаешь, Мило, — начал Режинальд, — Ригор только на подступах к повозке понял, что совершенно забыл чем-нибудь тебя занять. Парень и не представлял, что здесь будет делать. Надеялся, что ничего неприятного, но точнее предположить не мог. В его родном доме он учился, читал книги, совершенствовал навыки игры на лютне, прогуливался по достаточно обширному двору дворца... Пытался контактировать с семьёй. — Я хочу показать тебе замок, — предложил пожилой омега, — Ты уже достаточно времени побыл здесь, а до сих пор никто ничего тебе не показал. Мило кивнул. Режинальд улыбнулся, подходя ближе, и спросил: — Может быть ты хочешь что-нибудь узнать или задать вопрос? Не стесняйся. Отрицательно качнув головой, парень согласился: — Проведите меня по замку, господин. Я с радостью посмотрю. — Кто сказал тебе говорить при обращении ко всем "господин"? — поинтересовался Режинальд. — Отец, когда отправлял сюда, — ответил Мило. Он потупил взгляд. От чего-то стало неловко. Было ощущение, что папа Ригора хочет сблизиться и поддержать. А парень из-за какой-то внутренней упрямости не хотел принимать это. Или потому что не верил, или потому что не знал, какую цену за это придётся заплатить. — Что ж... Тебе удобно так говорить? Если нет, зови меня просто по имени. Ригор меня уже представлял, но напомню: я Режинальд. Мило кивнул. — Хорошо. Идём. Дворец показался молодому омеге огромным. Он делился на условные части, которые соединялись бесконечным хитросплетением коридоров и лестниц. Решив, что один пока отправляться в путешествие по новому дому не будет, Мило старался запомнить детали, описываемые Режинальдом. Помимо парадного входа внизу находились маленькая столовая для неофициальных трапез, кухня, погреб, кладовые, здесь также жили некоторые слуги. Систему пребывания подневольных людей омега не спросил, но, видимо, кто-то из них находился на службе практически ежеминутно, а кто-то приходил на работу из собственного дома. Выше располагались так называемые помещения для приёмов. Тут уже оказалась столовая достойных размеров, с резными столами и скамьями, с картинами на стенах, с люстрами на потолках. Мило узнал её – свадебный банкет организовали именно здесь. Далее Режинальд повёл его в залы, предназначенные для ведения официальных дел разной степени официальности, танцевальный зал для проведения балов, гостиную с невообразимым количеством мебели и наконец в комнату со статуей Осберта. Здесь омеги задержались подольше, ведь портреты, висевшие не стенах, были ни чем иным, как родословной рода Ригора. Чтобы не утомлять Мило, Режинальд рассказал только о самом древнем предке, а так же указал на родственника из предыдущего столетия – он воздвиг замок. Преодолев ещё одну мраморную лестницу, Мило очутился уже не в такой торжественной части дворца, но зато более знакомой. В одной из гостевых комнат этого этажа он жил первые дни после приезда, так же знал, что тут живёт более почтенная прислуга, вроде дворецкого или личного помощника правителя. Размещались здесь и покои правящей семьи, и купальные комнаты, личные для Ригора, Осберта и Режинальда, общие для остальных. Мило хотел спросить, почему родители мужа проживают в разных комнатах. Но посчитал это неэтичным и промолчал. Наконец, под сводами крыши находились зимний сад, с которого и началась экскурсия, винтовая лестница, ведущая к башням, но туда они не пошли, чтобы не мешать дежурящим смотрящим. Когда Режинальд распахнул очередную дверь, Мило похолодел от восторга. Роскошная библиотека с многочисленными полками, уходящими ввысь, надстройками для удобства нахождения книг, широкими окнами для достаточного проникновения света. О таком омега и мечтать не мог. Он и не заметил, как сильно захламлено помещение. Конечно, пыль и паутина не свисали с потолка, а когда они вошли, по углам не разбежались тараканы и мыши. Но стол, стоящий в середине, завалили бумаги разных размеров и расцветки и письменные принадлежности. Шкаф рядом выглядел не лучше. Книги стопками лежали на полу, стульях, надстройках и их ступеньках, а на полках не стояли в ряд, а тяжело коренились друг на друга или лежали вдоль или поперёк. — Это резиденция Ригора, — объяснил Режинальд, — Он проводит здесь большую часть времени и не позволяет ничего трогать – у него свой порядок. Пожилой омега заметил, как заинтересованно оглядывался Мило. — Любишь читать? — спросил мужчина. — Очень, — вдохновенно произнёс парень. — В таком случае, тебе повезло. У нас одна из самых крупных библиотек в стране, — гордо сказал Режинальд, — Однако, к сожалению, ничего не смогу тебе подсказать. Мне больше по душе растения и музыка, чем книги. Но ты можешь сам выбрать что-нибудь. Мило перевёл на него неуверенный взгляд. — Лучше не надо, вы же сказали, Ригор не любит, когда здесь что-то берут. Режинальд улыбнулся и покачал головой: — Не думаю, что он расстроится из-за взятой книги. Или ты так не считаешь? И мужчина пристально посмотрел на зятя. Стеснительный и робкий паренёк казался ему не таким скованным, как в первый день приезда и на свадьбе. — Он застал меня в своей мастерской и не ругал, — поделился Мило, — И ещё сказал, что я могу ходить, где захочу. Улыбка пожилого омеги чуть расширилась, обнаруживая маленькие морщинки. Мужчина жестом указал на дверь и предложил: — Я хочу немного поговорить с тобой. Мы можем пройти на балкон и побеседовать, а после вернёшься сюда. Мило последовал за Режинальдом. Путь на балкон лежал через зимний сад, и уже через почти полностью прозрачную стену виднелось море. Омега с восхищением подошёл к массивным перилам и жадно всмотрелся вдаль. — Красивый пейзаж, — высказался подошедший Режинальд, — Сегодня ветра нет и вода не замутнённая, а корабли из-за неподобающей погоды не выйдут из гавани. Мило переполнили эмоции. Он представил, как синее пространство заполняется яркими парусниками, а над ними кружатся чайки и альбатросы. С балкона не было видно города, лишь доносились приглушённые звуки суетливой жизни. В остальном ничего не напоминало о том, что есть что-то кроме ослепительного моря и безоблачного неба. Режинальд откашлялся. Мило вздрогнул и развернулся к нему. И правда, его позвали на разговор, а не глядеть на вид. Пора была перестать забываться. Омега выжидающе взглянул на мужчину. — Мне хочется расспросить, как ты устроился. Как тебе Ригор? Молодой омега потупил взгляд. Интересно, что конкретно он хочет услышать и чего ему нельзя рассказывать. — Всё просто замечательно. Мы отлично... общаемся, — Мило подобрал слово и внутренне выдохнул. Режинальд понял, что напряжение само собой не пройдёт, и решил отставить в сторону долгий путь к раскрепощению парня. Он подошёл ближе и заговорил тише: — Дорогой, я знаю про метку. Про то, что ты боишься. И что согласился дать ему шанс тебя охмурить, — омега задорно подмигнул и продолжил серьёзно, — Я хочу помочь. Здесь все чужие, ничего не понятно, неестественно. Придётся делать то, чего ты, возможно, не захочешь. Да ты уже делаешь. Ригор с самого начала хотел дать тебе выбор, отпустить, когда ты встретишь настоящую любовь. Но влюбился, и теперь переживает, что это не взаимно. Ты не думай, он не собирается торопить или принуждать, просто... Это всё быстро и странно, и мне бы хотелось, чтобы тебе было комфортно, насколько позволяют все условия, которые мы можем изменить. Мило подозревал, что Ригор с папой близки. Но чтобы настолько... Он когда-то мечтал о таких же отношениях с родителями, чтобы говорить всё, что думаешь, спрашивать, не боясь, что осудят или высмеют. Немного неловко было обсуждать сложившуюся ситуацию с кем-то, кроме Ригора. С другой стороны, неплохо бы расширить круг заботящихся о нём людей. — Я уже сказал Ригору, что он тоже, — Мило собрался с духом, — Мне нравится. Но всё и правда слишком быстро. Думаю, нужно время, чтобы привыкнуть. Но вы очень добры. Спасибо. Режинальд растерял свою серьёзность от услышанного. Он положил руку на предплечье зятя. — Конечно. Спасибо тебе за стойкость, — омега грустно посмотрел в сторону, — Я в первые дни семейной жизни тоже боялся. Но ты гораздо храбрее меня. Он помолчал, чувствуя напряжение Мило, и убрал руку. — Ладно, — сказал он повеселевшим голосом, — Я вижу, дорогой, что тебе всё ещё не слишком привычно моё общество. Оно и понятно — толпа незнакомцев окружает и требует доверия — любой стушуется. Просто запомни, что ни Ригор, ни я зла не желаем и не сделаем. Только любовь, — Режинальд с удовольствием отметил постепенно расслабляющегося омежку. — Что ж, пожалуй, оставлю тебя наедине с книгами. Или можешь видом полюбоваться. Или побродить по саду — у нас чудесный сад! Проще говоря, делай, что хочешь, ходи, где хочешь. Раз муж разрешил, — пожилой омега снова подмигнул и оставил парня в покое, тихо отступая к дверям. Мило вернулся к созерцанию моря. Ему захотелось побольше открыться доброму, ласковому, самому лучшему в мире папе, хоть и не его. Но не смог. Почему-то. Так же, как и с Ригором в первые дни. Разум верит в то, что ничего дурного не будет, а чувства рвутся и запрещают доверять. Требуют доказательств, напоминают о том, что может быть очень больно от излишней доверчивости. Но как же хотелось от этого гнетущего ощущения избавиться! Разве недостаточно было доказательств тому, что Ригор — тот самый принц из сказки? Неужели Режинальд что-то задумал, чтобы втереться в доверие, а потом... сделать... что-нибудь... Вот именно. Он даже придумать не может того, чего боится. Не это ли глупо? Но раздумья не отпускали. Ни здесь, ни позже, когда Мило с удовольствием переместился в библиотеку. ••• На двор влетела карета, лошади захрипели и встали, тяжело переживая быстрый темп езды. Ригор соломенным вихрем вылетел из наскучившей повозки и ринулся во дворец, даже не отряхнувшись от дорожной пыли. — Отец! — весело закричал он, вбегая в один из официальных залов на втором этаже, — Я всё подписал, держи! Альфа бухнул на стол стопку связанных листов и гордо выпрямился. Осберт и помощник переглянулись. — Ригор, сейчас ранний вечер. У вас должен быть ужин, а только потом скрепление подписями. — Я знаю, но лорд Вигмар болен, и отправил сына уладить дела. Мы решили сократить церемонию, и вот я здесь! Осберт скривился, подчёркнуто медленно перебрал листы один за другим. Взглянул на разгорячённого сына, снова на договор. — Я тебе не верю. Ригор сложил руки на груди. — Поезжай сам и убедись. — Не груби. Но убедиться надо, — правитель встал и обратился к помощнику, — Ты поедешь. — Слушаюсь, господин. — Прикажи готовить повозку и отправляйся как можно скорее. Мужчина склонился и вышел. — Сейчас, на ночь глядя? Отец, можно и до утра подождать, — изумился Ригор. — Слишком поздно. Если ты действительно выполнил все деловые предписания, то обязательства и права уже вступили в силу и мы можем выгодно это использовать. Чем скорее, тем лучше. Он вполне успеет вернуться до наступления глубокой ночи. Молодой альфа сжал кулаки. В очередной раз отец демонстрировал важность дел, а не людей. Политика — тяжёлая вещь, может иногда так и надо было делать. Но не чтобы опровергнуть свои опасения в том, что сын лжёт. — Я пойду к себе, — резко сказал Ригор, круто развернулся и зашагал к выходу. ••• Его ждала прекрасная картина. Мило сидел в кресле, поджав ноги, подперев кулачком подбородок, и читал толстую книгу в выцветшем переплёте. Он даже не заметил вошедшего Ригора. Тот решил не пугать омегу, как тогда ночью, и с порога радостно сказал: — Здравствуй! Мило поднял голову, вскочил, захлопнул книгу и прижал её к животу. — Здравствуй. Ты говорил, что поздно приедешь. Режинальд показал мне библиотеку. Прости, если нельзя было брать, — быстро проговорил он и склонил голову. Ригор подошёл, забрал тяжёлую книгу из тонких рук и положил на стол. Затем обнял мужа, наклоняясь и вдыхая аромат черешни. — Отныне помимо того, чтобы везде ходить, я ещё и разрешаю тебе всё брать. Только потом клади обратно. Если ты видел библиотеку, то думаешь, что я жуткий неряха... — Нет! — тихо возразил Мило, — Твой папа сказал, что у тебя в голове система того, что где лежит, — помедлив, он добавил, — Я и сам часто оставляю раскрытые книги повсюду. Так проще. Ригор блаженно закрыл глаза. — Да... — протянул он. Отец ругал его за отсутствие видимой чистоты рабочего места. А молодому альфе так было удобнее. Зачем сворачивать чертежи и рукописи, которые в работе? К чему убирать в шкаф бумагу, когда в любой момент в голову может прийти гениальная идея? Как хорошо, что Мило его понимал. Повернув голову, альфа опустил взор на название книги. Увесистый том хранил в себе сказки далёкой страны. Он приобрёл её в первой деловой поездке, когда отец взял его с собой. Проследив за взглядом Ригора, омега коротко выдохнул и отстранился. — Что такое? — не понял альфа. Мило замялся. — Просто... Я уже вроде как взрослый, а сказки для детей. Ригор нежно поднял его голову за подбородок и внимательно посмотрел в огромные синие глаза. — Кто сказал эту глупость? Точнее, нет. Это не глупость, конечно, сказки для детей, — исправился он, — Но ведь не только для детей. Верно? Мило пожал плечами. Ригор продолжил: — Переживаешь, что я буду тебя осуждать? Вот опять. Почему он такой умный? Почему так хорошо знает омегу? Это не хорошо, совсем. Если его постоянно будут отгадывать, то... То что? Снова бояться того, чего нет? Да всё, что угодно! Смех, издёвки, оставление в полном одиночестве, использование против него его слабостей... Но ведь Ригор не такой! Но ведь Ригор не такой? Альфа следил за молниеносной сменой эмоций на прекрасном бледном личике. Губки поджались и задрожали, глаза начали наполняться слезами. — Эй, ты что? — осторожно позвал Ригор. Он не мог сконцентрироваться и придумать, что могло случится, — Прости, нет. Нет, не плачь. Я не буду, слышишь? Я тоже люблю сказки, обожаю просто! Но дело явно было не в этом. Проявив смекалку растерянного ёжика, альфа сел в кресло, утягивая к себе на колени всхлипывающего омегу. Так они оказались примерно на одном уровне, и не составило труда направить голову Мило к железе на шее Ригора. Сработала ли смекалка или поглаживания по хрупкой спинке, но муж и правда успокоился через некоторое время. Только две слезинки выкатились — по одной из каждого глаза. — Вот так, — похвалил альфа, не переставая гладить. Ему показалось, что омега слегка подвинулся навстречу широкой теплой ладони, проходящейся от шеи до копчика. Но потом остановился, будто его что-то удержало. Ригор решил, что настало время спросить, что случилось, но Мило заговорил сам: — Ты и Режинальд так добры со мной. Меня готовили к тому, что ты можешь оказаться жестоким и грозным, и мне нужно слушаться, или ты накажешь. А ты даже не взял меня, потому что хочешь, чтобы это случилось по любви. Ты нежный и заботливый, я мечтал о таком муже, хотя не сильно, чтобы потом не расстраиваться. Я хотел, чтобы ты был таким, каким оказался. А теперь не совсем верю. Что ты, ну... Такой и есть. У меня в голове постоянно вертится мысль о том, что ты сейчас поменяешься и станешь не таким. Плохим, и Режинальд... — омега уткнулся в смуглую шею, не выдержав момента. Он не плакал. Он просто хотел спрятаться. Но могучие руки обхватили его, прижимая к себе, и хотя это было приятно, вывернуться и убежать не удалось бы. — Маленький, — пробормотал Ригор, проходясь носом по тёмной макушке, будто пытался погладить подбородком, — С тобой уже так делали, да? Сначала ты доверял, а потом это оборачивали против тебя. Это ужасно. Так хорошо было. То ли от тепла альфы, ведь Мило был склонен постоянно замерзать, даже не во время течки. То ли от того, что он смог поделиться тем, что тревожило долгое время. И его услышали. И поняли. — Хочешь поговорить об этом? Рассказать? Мило не знал, хочет ли. Но раз уж начал, надо, наверное, закончить. — Мои братья, — тихо заговорил он, — Рандольф то дружил со мной, то сваливал свою вину на меня или смеялся перед другими. А потом говорил, что пошутил или я не так понял. И снова хорошо относился. И так по кругу, — омега со свистом вдохнул и выдохнул, — Он старше всех, и остальные брали с него пример. И здесь тоже. Ригор слушал. Не перебивал и не подавал невербальных знаков того, что ему надоело или не интересно. Мило несколько осмелел и продолжил: — И учитель. Я говорил ему правду всегда, а однажды сказал, что отец несправедлив к папе, кричит на него и ругает даже за то, в чём он не виноват. Учитель передал это родителям, — теперь выдохнул Ригор. Сочувственно, — Меня сильно наругали и запретили говорить о подобном. У альфы складывалось впечатление, что его мужа всю жизнь окружали одни предатели. Но углубиться в помыслы не дал продолжающийся рассказ: — И ещё одно. Я боялся очень сильно, что меня женят, как только появится возможность рожать. И я скрыл, что у меня течки. Ригор подавил рычание. Жалкий, гнилой мир, в котором омега остался совсем один... Нет, он теперь не один. Теперь он его защитит и ни за что не даст бояться. — Ты видел, это похоже на болезнь. Если скрыть смазку и усиленный запах. У меня получилось. Но видимо они что-то заподозрили. Отец заставил моего друга выведать, обманываю ли я. Так что я сам виноват – нужно было держать язык за зубами. Ну, а потом... Потом... Мило замолчал. Ригор осоловелыми глазами вглядывался в стену. Он даже представить не мог, что переживал его омежка все эти тревожные дни. Его раньше били, он признался тогда, во время течки. Получается, это был отец? Наконец альфа осторожно спросил: — Ты боишься, что я сделаю... что? Парень моргнул пару раз и ответил чётко, так, как будто знал ответ задолго до того, как Ригор решил поинтересоваться: — Что ты расскажешь про фальшивую метку. Это обман, и если Осберт узнает, я представляю, как он разозлится. А потом расскажет отцу, и он тоже разозлится. Никто не сможет защитить тебя и меня, и дальше в лучшем случае нас снова поженят на других выгодных людях, а в худшем меня казнят. — Почему казнят? — удивился Ригор. — Потому что я не смог выполнить то, для чего родился: соблазнить тебя и родить наследника, — Мило рассуждал так легко, как будто речь шла о чём-нибудь совершенно не значительном, — Я правда виноват. Наверное, это выглядело жалко: ревущий омега с трясущимися конечностями. Альфа продолжил удивляться, но при этом чётко осознавал, что хочет сказать. — Ты это всё придумал, хотя этого ещё не произошло. Стоит ли боятся того, чего нет? Мило горько усмехнулся. — В том-то и дело. Я об этом сказал уже. Ты не тот человек, который обманет. Потому что вот даже сейчас успокаиваешь меня, хотя, наверное, очень устал после поездки. Я думаю так почти всё время, а потом как будто что-то ударяет в голову, и я придумываю, что ты сделаешь все эти ужасные вещи. Он вытянул руку и сжал предплечье альфы. — И я понимаю, что ты достоин не этого. У тебя в мужьях должен быть не трус, который не способен довериться. Ригор задумался. Нет, конечно не над тем, что действительно можно было заполучить омегу получше. Он пытался хотя бы примерно представить, что делать. — Ты не трус. И я постараюсь заслужить твоё доверие. Не думай о себе плохо, ты такой хороший, — попросил альфа. — Наверное, — вздохнул Мило. Он уже устал от этого тяжёлого разговора. — Хорошо, — бодрее ответил Ригор, — А теперь давай поужинаем и я тебе кое-что покажу. Нужно было на что-то переключиться. Альфа ел быстро и с большим аппетитом. Омега еле возил приборами по тарелке. Видимо, сказывалось напряжение поднятой темы. Но Ригор как всегда проследил, чтобы Мило хоть чем-нибудь подпитался. Сразу после трапезы они поднялись в библиотеку. — Постой, нужно вернуть книгу со сказками на место, — забеспокоился омега. — Дочитаешь — вернёшь, — успокоил его альфа. Он взял мужа за руку и повёл к одному из промежуточных стеллажей. Они поднялись по надстройке и остановились. — Здесь хранятся сказки, но подлиннее, чем те, которые ты читаешь сейчас. И, на мой взгляд, интереснее, — Ригор указал на полку на уровне пояса и хитро поднял брови. Мило покраснел. — Спасибо, — проронил он. — Пожалуйста, — улыбнулся альфа. Они обязательно что-нибудь придумают. Потому что теперь он хотя бы не один.