Маленький цветочек

Ступая по каменным плитам коридора, Ригор изумлялся своей непродуманности. Как он попадёт в покои к Летарду? Нельзя же легкомысленно спросить кого-нибудь из слуг: "Здравствуйте, не подскажете ли, как пройти к жениху и наследнику? Я жажду подорвать традиции, которые меня не устраивают, во имя спокойствия омеги, спасибо." Однако продумывать план, когда его испуганный омежка весь вечер заливался слезами, было сложновато. Альфа решил действовать по принципу "пальцем в небо". Он делает добро, и судьба просто обязана быть к нему благосклонной. Коридор кончился, появилась лестница. Вниз — в столовую, а наверху Ригор ещё не был. Оглянувшись и с грустью осматривая десятки дверей, за каждой из которых мог быть тот, кто ему нужен, альфа решительно занёс ногу над ступенькой. В родном замке гостей всегда селили чуть поодаль от хозяев, к тому же свой этаж он успеет осмотреть позже, чтобы, если заметят, быстро скрыться в отведённых ему покоях. На удивление, людей практически не было. Странно, что все так быстро разошлись спать, обычно альфы до глубокой ночи пили и обсуждали дела, чтобы потом по десять раз не ездить друг к другу в города. Великолепие следующего этажа ничуть не уступало интерьеру столовой. Чем больше Ригор смотрел на эти роскошества, тем меньше ему нравилось. От бесконечных золотых оттенков, вероятно, можно было ослепнуть. — Вы что-то потеряли, господин? Могу я подсказать? — невесть откуда взявшийся слуга склонился в почтительном поклоне. — Ах, да! Я ищу, где разместились мои слуги, мне указали сюда. — Что Вы! — бета попался разговорчивый, — Здесь как раз живут хозяева и самые почётные гости. — Что Вы говорите! — Правда-правда. Вот в самом конце старшие господа, ближе к середине наследник и пока ещё его жених, — человек тыкал пальцами в нужные Ригору двери, — А уж гостей я не знаю всех. Слуги под кухней, на первом этаже. Я провожу Вас. — Нет, что Вы! Я прекрасно всё понял. Большое Вам спасибо, не представляете, как мне помогли. — Да пожалуйста, господин! Ну, покойной ночи. Доверчивый спаситель альфы скрылся на лестничном пролёте. Ригор, потирая руки и улыбаясь такому подарку судьбы, просверлил взглядом указанную дверь. Как только отец сообщил, что они едут на свадьбу Летарда, альфа заподозрил неладное. Друзья вели постоянную переписку, и ни в одном из последних писем товарищ не упоминал, что женится. Теперь ещё и заплаканный омега-жених. Всё сложилось в не очень радостную картину. Вероятно, под венец они пойдут по расчёту, как и большинство молодых людей их круга. На стук никто не ответил. Ригор дёрнул ручку и в образовавшуюся щёлку сказал: — Летард, это Ригор. Ты здесь? Послышалась возня, шуршание и приглушённые возгласы. Наконец альфа дождался друга. Тот выглядел не очень хорошо: уставший, осунувшийся, бледный. Воистину "готовый" к самому главному своему дню. — Здравствуй, Ригор, — измученным голосом проговорил он. — Приветствую Вас, наследник престола и будущий муж прекрасного омежки. Я видел его за ужином, он просто прелесть. Летард криво усмехнулся и растворил дверь пошире, пропуская друга в покои. — Слышал? Ты просто прелесть, — обратился он к кому-то. У окна стоял маленький, меньше Мило, человек. Как только Ригор вошёл, он отвернулся и обхватил себя руками. — Нет-нет, солнышко, Ригор – это мой друг, — альфа устремился к жениху, держась от него на расстоянии, но ласково успокаивая, — Хочешь, он сейчас же уйдёт? Омега кивнул. Взяв друга за руку, Летард вывел его в коридор. — Понимаешь, всё так сложно, — начал объяснять он, — Годель приехал неделю назад, и нас вместе поселили, чтобы привыкли до свадьбы. А он затравленный донельзя. Боится людей настолько, что если его тронуть нечаянно, начинает истерику. Альфа устало опёрся спиной о стену. — У меня эта самая неделя ушла только на то, что он со мной разговаривать начал по-человечески, а не "согласно семейному этикету". Не представляю, что делать завтра. Я уже две ночи не сплю, а придумать не могу ничего. Видимо, придётся... Летард врезал кулаком по мраморной поверхности. — Я за этим и пришёл. Не придётся, — успокоил Ригор. Уставший взгляд альфы пронзил друга. — Отец не позволит опозорить семью перед столькими гостями. Сказал, что если метки не будет, Годель отправится в монастырь как неугодный обществу омега. Как же это всё ужасно. — Выход есть, — продолжил Ригор, — Только в коридоре крамольные вещи лучше не обсуждать. — Вечно ты что-то придумаешь, — Летард закатил глаза, — Я не могу его оставить. Обещал, что никто, кроме меня, не войдёт сюда. Мне слишком дорого это хрупкое доверие. — И я хочу помочь его сохранить, — настоял Ригор, — Если ничего не придумаем, завтра всё равно потеряешь. Альфа колебался. — Если то, что ты предложишь, не поможет, мы сбежим отсюда сегодня ночью. Другого выхода я не вижу, — Летард приоткрыл дверь на узенькую щёлку и, исправив тон с усталого на нежный и ласковый, попросил: — Солнышко, нам с Ригором нужно поговорить, он хочет помочь. Он не тронет тебя, клянусь. — Не трону, — подтвердил Ригор, входя следом и плотно прикрывая дверь, — Не волнуйтесь, я даже не буду к Вам подходить. Мне вполне хватит пяти минут времени и вот этого кресла. Омега замер у противоположной стены. Как кролик за змеёй, наблюдал он за альфой, достающим из сумки пузырьки и связку кистей. — Ты же был у меня на свадьбе, — обратился Ригор к другу, — Метку и кровь видел? — Ага, — неуверенно протянул Летард. — Вот тебе кровь, — альфа передал один из пузырьков, — Эта свинья была благородных кровей! Разливаешь на нижнюю часть простыни – одну традицию уже соблюли. Летард проморгался, прогоняя усталость. Он выпрямился в кресле и снисходительно улыбнулся. — У меня такой же флакончик есть. Только от благородной овцы. Так что не ты эту обманку придумал. Метку-то как ставить? — Тут сложнее. Но ты, я вижу, умный, разберёшься, — Ригор аккуратно вытащил несколько листков с рисунком, — Вот, полюбуйся. У моего мужа такая. Альфа недоверчиво глянул на бумажки, веером разложенные на коленях друга. На них были изображены метки. Только что поставленная, с синевой вокруг ранок, заживающая, и наконец обычная, которую с гордостью, а некоторые со страхом и смирением, носили все взрослые омеги. Летард недоумённо уставился на Ригора. — Я покажу, как смешивать краски и потренируешься пару раз на бумаге. Ну, а с женихом уж как-нибудь договоритесь. Откинувшись в кресло, молодой человек потёр веки кулаками. — Ты думаешь, у меня получится? Ты же с детства рисуешь, а я только с учителем, да и то результат был весьма сомнительным. — Что тут сложного? Давай, попробуй. Годель заинтересованно вытянул шею, пытаясь издалека рассмотреть, чем заняты альфы. Передав Летарду художественные материалы, Ригор заметил прищуренные глаза омеги и объяснил: — Метку можно нарисовать красками на шее. Никто не отличит от настоящей, проверено на собственном опыте. Потупив взгляд от внимания незнакомца, Годель подавился вдохом. Он уже неделю жил в боязни перед завтрашним днём, хотя Летард оказался совсем не страшным и уважал его неприязнь к прикосновениям. Но даже добрый альфа был бессилен перед тем, что завтра ему придётся соблюсти жуткую традицию. А теперь заявляется не менее понимающий альфа и говорит, что можно обойтись без страданий и кровопролитий. Человеческих, по крайней мере. — Солнышко, смотри! У меня получилось! Я смогу нарисовать тебе метку! — возликовал Летард после нескольких удачных попыток. — Я же говорил, чего там уметь, — Ригор махнул рукой и тут же задохнулся от удушающих дружеских объятий. — Спасибо тебе, спасибо! Ты представить не можешь, что сделал сейчас! — Ну всё, хватит, — альфе хотелось поддержать друга, но не настолько. К тому же, увидя почти семейную "идиллию" захотелось обратно к своему Мило. — Поздно уже, я пойду. А вы репетируйте, — усмехнулся он и выскользнул из покоев. ••• На пути от лестницы до своей гостевой комнаты Ригор столкнулся с Режинальдом. — С ним всё хорошо? Ты почему здесь? — забеспокоился альфа. — Ему очень холодно, губы уже синие. Он сильно от чего-то расстроился. Ригор прошёл мимо папы, посылая его спать и уверяя, что сам справится. Мило лежал в позе ребёнка в утробе, накрытый одним одеялом, а второе сжимая в руках. Свистящее выдохи вырывались изо рта, ресницы трепетали. — Золотко, что с тобой? — альфа опустился на кровать и попытался разжать побелевшие кулачки. Омега поддался. Ригор начал греть дрожащие пальчики горячим дыханием. — Ничего особенного. Грустно просто. Он подобрался поближе к альфе, самостоятельно залезая в крепкие объятья и пригреваясь под боком. — Отчего грустно? — Отец и брат после месяца разлуки сказали только, что рады, что от меня избавились. Ригор прижался губами к бледному ушку. — Я тоже рад, что ты от них избавился. Они тебя не заслужили. Мило тяжело вздохнул в грудь мужа. — Теперь у меня есть настоящая семья. Мы едва знаем друг друга, а отношения у нас лучше, чем с ними. — Когда ты говоришь что-то подобное, у меня сердце останавливается, — сообщил альфа, — Это так важно для меня. — Но это правда. По крайней мере, я хочу, чтобы так было. — Так уже есть. Я постоянно о тебе думаю. Сегодня даже от Летарда сбежал, потому что очень соскучился. Мило слегка отодвинулся и посмотрел на Ригора. — Как он? Они? — Всё в порядке. Конечно, не взаимная любовь и готовность завтра заняться сексом, но и не обоюдное непринятие. Очень обрадовались краскам. Так что ты теперь будешь не один разрисованным ходить. — Хорошо. Тот омега выглядел как утопленник, — Мило жалостливо поджал губы. — Он не любит, когда его трогают, и вообще с большой осторожностью относится к незнакомым людям. Но не переживай, его альфа всецело блюдёт его покой. — Ты бы не смог с таким жить, да? — задумчиво произнёс омега, вкладывая больше утвердительную интонацию, чем вопросительную. — Конечно, нет. Я живу с тобой. — Я про то, что тебе нужно тискаться. А он не любит. Хорошо, что я люблю, — Мило, как котёнок, снова прижался Ригору, медленно втягивая приятный запах. Альфа тихонько рыкнул. — Как же среди грязи получилось такое сокровище... — забывшись, он озвучил одну мысль из множества, которое породила встреча с тестем. — Ты о чём? — поинтересовался омега. — Я? Да так... Я о тебе. Меня глубоко задела ситуация с твоим отцом, и я благодарен небу, что теперь могу защитить тебя. Но ведь прошлое нельзя отрубить, как хвостик от морковки. Ты так и будешь грустить от того, как с тобой обошлись. — Наверное, — согласился Мило, — Но это также значит, что каждый раз, когда я буду об этом думать, я буду доходить до того момента, как в моей жизни появился ты. И грусть постепенно рассеется. Ригор слушал и ладонью чертил круги на его лопатках. — Ты во всём плохом находишь плюсы. Я так не умею. — И не надо. Прескверное занятие, особенно, если долго ничего не находится. Альфа поцеловал его в макушку, и через некоторое время молчания подумал, что Мило уже уснул, как вдруг тот сказал: — Тут такие подушки колючие. У нас дома лучше. — Ты же почти всегда на мне спишь, — захихикал Ригор и получил слабенький толчок по голени от омеги, — Ты что, дерёшься? Я тогда тебя съем. Он перевернул его на спину и начал остервенело вылизывать шею. Покраснение от руки Галфирда уже прошло, но это место ловкий язык обошёл стороной. Альфа еле касался зубами нежной кожи, больше не кусая, а щекоча. Он точно знал, что Мило не больно, потому что сверху слышался сдавленный смех. Дойдя до ключиц, Ригор оторвался от хрупкого тела и посмотрел омеге прямо в глаза. Тот прищурился, не понимая, чего от него хотят. Альфа подсказал, немного отодвигая одеяло. Мило схватил его за руку, и они вместе откинули ненужный тонкий слой ткани. Теперь понятно, почему парень замёрз - дома одеялом считались огромные, набитые перьями и пухом мешки. А здесь - одно название. — Какой красивый, — оценил Ригор стройный торс. Всё, как он представлял: чистое, нетронутое тельце, маленькое, но развитое. В районе животика, который сейчас вздымался и падал от сбившегося дыхания, прорисовывался силуэт мышц. Тёмные соски привлекали внимание. Однако Мило своеобразно отреагировал на реплику мужа: покраснел и принялся подтягивать штаны как можно выше. — Эй, подожди! — Ригор забрал ручки омеги в свои ладони и завёл их за голову парня, — Оставь мне хотя бы пупок. Видя, что тот не разделяет его энтузиазма, альфа уточнил: — Принести рубашку? Мило замотал головой. Ригор взглянул ниже и увидел небольшой бугорок в районе паха. Он улыбнулся и опять приблизился к тонкому ушку, томно спрашивая: — Я так нравлюсь моему малышу, да? В ответ омега чуть выгнулся и издал тихий стон. — Я не хочу пока, Риг, — сдвинув брови прошептал он, — Пожалуйста! — Тш-ш-ш. Это нормальная реакция твоего прекрасного тела, золотко. Я просто немного ему помогу. Альфа перехватил ладошки мужа одной рукой, а второй дотронулся до живота. — Ты можешь пойти в ванную и справиться с этим сам, — предложил он. — Не-ет, — простонал Мило, — Я не знаю, как... Не знаю... Оно не пройдёт просто так? — Только когда ты кончишь, малыш, — объяснил Ригор, в который раз удивляясь отсутствию полового воспитания мужа, — Я не буду трогать тебя там, не бойся. Воспользуюсь другими твоими местечками. Использовав свою вторую руку как опорную, альфа лизнул губки омеги и проник внутрь. Наигравшись с язычком Мило и измазав щёки и подбородок своими и его слюнями, он спустился ниже. Небольшие, выпуклые от возбуждения, бордовые горошинки подверглись тщательному посасыванию. — Ри-и-г... Хм... Да, — бессвязно то ли бормотал, то ли стонал омега. Всего сейчас было слишком много: Ригора, его рук и языка, собственных ощущений, казалось, ещё чуть-чуть, и воздух закончится. Мысли спутались. Он жаждал освобождения, он будто летел на большой скорости, и скоро полёт должен был завершится. Усмотрев, что омежка на грани, альфа оставил соски и вернулся к ушку. — Давай, малыш, — прошептал или прокричал он. Не важно. Мило выгнулся навстречу, желая ещё чего-то, но не зная, как попросить и получить. Ригор начал медленно тереться о живот партнёра, следя, чтобы какой-либо из частей тела не коснуться его ниже. Дыша всё чаще и стоная громче омега, застыв в высшей точке, упал на спину. Мокрая ткань прилипла к паху и бёдрам. Они долго смотрели друг на друга. Альфа убрал руки и отодвинулся, усаживаясь. Мило так и остался лежать, глядя в потолок. — Ты как? — Слишком... Ригор кивнул. Постепенно отходя от первого в жизни сексуального опыта, омега глянул вниз и спросил: — А у нас есть ещё одни спальные штаны? — Конечно, — альфа слез и извлёк из увесистого тюка предмет одежды. — Переодевайся, вытрись грязными штанами и положи их в тот угол, где дорожная одежда. Мы заберём домой и там постирают, — Ригор замялся, — А я схожу умоюсь. Вспотел весь. Он повернулся к Мило спиной и боком прошёл за перегородку. Ему предстояло самому справиться с тем, в чём он только что "помог" омежке. Теперь нельзя было не отблагодарить неосведомлённость мужа в вопросах обоюдного возбуждения. Альфа пока не хотел тревожить девственный разум просьбами о взаимной "помощи". Мило сменил мокрые штаны на сухие и плюхнулся животиком на кровать. Внутри приятно покалывало, сладкая истома разлилась по телу, прогоняя грустные воспоминания. Глаза закрылись сами, и Ригора, чтобы уснуть вместе, омега не дождался.