Ожерелье из попкорна

В субботу утром Гермиона проснулась с мыслями, что мир не рухнул и вполне можно жить дальше. Ну и что, что небывалое мужское внимание было вызвано ожерельем? Теперь она знает о нем и больше не допустит этой ошибки. Наверное, стоит избавиться от этого украшения. Мне оно принесло только несчастья, думала она. Единственное, что продолжало беспокоить Гермиону, так это то, что симпатия Малфоя тоже была искусственной. Ей было наплевать на Кормака, на Рона, на других молодых людей, кто относился к ней чуть лучше, пока она носила ожерелье. Но мысль о том, что только из-за ожерелья Малфой был таким, каким Гермиона видела его последние несколько недель, заставляло ее сердце болезненно сжиматься. С другой стороны, что не делается, все к лучшему. За все богатства мира Гермиона не хотела бы, чтобы тот, кто ей нравится, испытывал к ней симпатию только из-за какого-то дурацкого артефакта. Хватит обманывать себя, думала Гермиона, Малфой мне действительно нравится. Да, грустно, что это не взаимно. Но нужно идти дальше. С этими мыслями Гермиона поднялась с кровати и начала собираться на завтрак. *** В шесть сорок пять вечера Гермиона уже поднималась в кабинет Прорицаний. Прошептав привычные заклинания она отодвинула мешающиеся столы, задвинула шторы, сделала чай. Потом подумала немного, взмахнула палочкой еще раз, и столы вернулись на свои места, а шторы раздвинулись. — Вижу ты сегодня не так старательно подготовилась к нашей встрече, — вместо приветствия проговорил Малфой. — Тебя не учили здороваться? — Учили. Но я тебя сегодня уже видел. Гермиона закатила глаза. Малфой был прав и ей было тошно это признавать: сегодня утром они виделись в столовой и даже кивнули друг другу. — Начнем? Драко молча кивнул. Он сел за стол напротив Гермионы и сложил руки на груди. — Полагаю, ты помнишь, что сегодня мы уделяем пять минут твоим вопросам, а потом я могу делать все, что захочу? — Да, помню. Ты выполнил свою часть сделки, а я выполню свою. Кстати, я не поблагодарила тебя. Спасибо, что рассказал об ожерелье. Оно мне существенно усложняло жизнь. — Пожалуйста. — Как прошла твоя неделя? — Отлично. — Были ли какие-либо сложности? — Нет. — Как твои отношения с другими учениками? — Отлично. — Успеваешь тренироваться на метле? Скоро матч, я думала у вас будут постоянные тренировки. — Я был на замене. Сейчас основной ловец вернулся и мне любезно предоставили возможность вернуться к моим отработкам. — Мне очень жаль. Ты действительно хороший ловец. — Не жалей меня, жалей команду. С нынешним ловцом кубок школы им точно не светит. Гермиона посмотрела на Драко и искренне улыбнулась. Драко едва заметно улыбнулся в ответ. — Я могу чем-нибудь помочь тебе? — Достаточно того, что я могу потратить час времени на то, что мне нужно. Я ценю это. — Хорошо, тогда по вопросам это все. Не буду тебя отвлекать, — сказала Гермиона, достала из школьной сумки учебник по Трансфигурации и погрузилась в главу, которую задали на дом. К ее удивлению, Малфой достал из школьной сумки учебник по Древним рунам, пергамент с пером и погрузился в домашнее задание. В комфортном молчании и тишине они провели оставшееся время. Иногда Гермиона поглядывала на Драко поверх учебника и постоянно видела одно и то же: вот он читает что-то в учебнике, вот берет в руки словарь, а потом записывает что-то на пергаменте. В половине девятого Гермиона поднялась из-за стола, со вкусом потянулась и сказала: — Я закончила свиток по Трансфигурации и полностью выжата. Если хочешь оставайся, а я пойду к себе. Голова все равно больше не соображает и дельного я точно ничего не напишу сегодня. Драко отвлекся от особенно сложной части перевода, поднял глаза и сказал: — Я останусь. Хорошего вечера. — И тебе. Гермиона осторожно спустилась по лестнице из кабинета Прорицаний и пошла в сторону Башни старост. Сначала она хотела просто спуститься на один этаж вниз по двигающейся лестнице, но ее не было рядом. Поэтому она выбрала коридор, но не успела уйти далеко: в коридоре сидел Кормак. Черт, черт, черт, подумала Гермиона, но он уже не должен быть влюблен в меня, я же не ношу треклятое ожерелье.! — Привет, — Кормак пошел в сторону Гермионы. Он был одет в форменную мантию, волосы немного растрепались, но это ему даже шло. Если тебе нравятся симпатичные пустозвоны, конечно. Гермионе они определенно не нравились. — Привет, — отозвалась Гермиона и нерешительно остановилась: Кормак стоял посреди коридора и обойти его можно было только боком. — Ждал тебя после встречи по мониторингу. Ты так долго не выходила, что я уже думал, что пропустил тебя. — Да, мы немного задержались. Ты что-то хотел? — Так, ничего особенного. Просто думал проводить тебя до башни, — замялся Кормак. Гермионе было его жалко, но она не хотела ему помогать, потому что он мог принять помощь за поощрение. — Мы вполне могли встретиться в башне. Мы там живем, не забыл? — не очень удачно попыталась перевести все в шутку Гермиона. — Да, конечно. Таким дураком себя сейчас чувствую… — Кормак запустил руку себе в волосы, — Ты не подумай, я обычно не такой тормоз, просто ты мне так нравишься, что я ни о чем другом думать не могу. — Кормак, я… — начала было Гермиона, но ее остановил приближающихся шагов. Из-за поворота вышел Рон. — Герми, вот ты где. Ждал тебя в Большом зале, но когда ты не пришла к восьми на ужин, то я решил пойти тебя поискать. — проговорил Рон, будто не замечая, что они в коридоре не одни. Потом он подошел к ним и в упор посмотрел на Маклагена. — Оставь нас вдвоем, нам нужно поговорить. — Уизли, тебя тролли в горах воспитывали? Мы тут вообще-то с Гермионой разговариваем, — ее имя Кормак выделил особенным тоном. — Ах вы разговариваете с Гермиоооооной.- протянул Рон, — Так вот мне тоже нужно поговорить с Гермиооооной! Отвали! — Сам отвали! Мальчики подошли друг к другу и почти уперлись лбами. Ни один не хотел отступать. Тут Рон предпринял попытку пройти, оттолкнув Маклагена плечом, но плечо оказалось крепче, чем Рон рассчитывал. Поэтому получилось просто толкнуть Маклагена еще раз в плечо. Ответный удар не заставил себя долго ждать. После этого Рон, довольно-таки неплохим апперкотом заехал Маклаггену в подбородок. Кормак начал падать назад и повалился прямо на Гермиону, больно заехав ей по скуле затылком. Левую сторону лица пронзила резкая боль, а перед глазами заплясали белые точки. — Идиот, посмотри, что ты натворил! — прокричал Кормак на Рона. У него была разбита губа и из нее по подбородку текла кровь. Ярость накрыла его с головой и он бросился на Рона, повалил его и они начали кататься по полу в попытках ударить соперника под ребра побольнее. Гермиона осторожно потрогала скулу. Было адско больно, но вроде обошлось без серьезных травм. Ей лучше сейчас уйти, иначе она превратит этих двух идиотов в летучих мышей. Ярость кипела в ней настолько сильно, что она не доверяла своему самоконтролю сейчас. Она поднялась на ноги и хотела было пойти к себе в башню, чтобы поскорее приложить к щеке что-нибудь. Но посреди коридора Маклагген и Уизли продолжали мутузить друг друга, хоть уже и не так активно, как в самом начале. Тогда Гермиона развернулась и пошла обратно в сторону башни Прорицаний. Она надеялась, что двигающаяся лестница уже вернулась, но увы ее не было на месте. Не долго думая, Гермиона решила вернуться в башню Прорицаний, чтобы спрятаться от Маклагена с Роном. Они же вполне могут подумать, что лестница была здесь и Гермиона спустилась вниз. Драко немного удивился, когда Гермиона вернулась в класс. Сначала он подумал, что она забыла что-то, но потом взгляд его упал на растрепанные волосы, чуть неопрятно сидящую мантию и стремительно опухающую скулу, как он понял, что произошло нечто неприятное. Но все же сперва решил не подавать виду. — Забыла что-то? — как ни в чем не бывало спросил он, наблюдая, как она запечатывает заклинанием дверь. — Да, что-то в этом роде. — Что? — Что «что»? — Что ты забыла? Гермиона выбитая из колеи недавним происшествием не смогла быстро придумать отговорку. Малфой заметил эту заминку, встал из-за стола, за которым работал и теперь смотрел на нее в упор. — Если ты не хочешь идти на завтрак с фингалом, то рекомендую поскорее выпить заживляющее, накрыть щеку компрессом из экстракта бадьяна и заморозить пострадавшую сторону лица, — Драко едва касаясь провел указательным пальцем по ее щеке, что заставило ее поморщиться от боли. — Ты прав, но бадьян у меня в комнате, а я не могу пока выйти отсюда. — Почему не можешь? Гермиона задумалась на секунду говорить ему или нет о том, что только что произошло. Малфой расценил эту паузу по-своему и сказал: — Впрочем, это не мое дело. Раз уж ты планируешь здесь остаться, то позволь мне помочь. — Поймав недовольный взгляд Гермионы, он продолжил, — Себе. Помочь себе. Ты сейчас начнешь тут шуметь, стенать от боли, а мне нужна тишина, чтобы сосредоточиться. Гермиона фыркнула, но ничего не сказала. Скула болела так, что у нее из глаз непроизвольно начали течь слезы. В этот момент ее обдало волной холодного воздуха, а скулу обожгло ледяное прикосновение. Боль отступила. Драко закончил заклинание заморозки и уже убирал палочку, когда Гермиона прошептала: — Спасибо. На этот раз ничего не ответил Драко. Он искал что-то в своей школьной сумке. Через мгновение он достал два маленьких пузырька. Заживляющее и экстракт бадьяна. Это невозможно, подумала Гермиона. Интересно, зачем он носит их с собой в школьной сумке? — Полагаю, ты знаешь, что с ними делать. — Драко поставил оба пузырька на стол. После этого, как ни в чем не бывало он сел обратно за учебу. Поскольку Гермиона совсем не хотела красоваться завтра с фингалом под глазом, то она сразу взяла один, со светло-голубой жидкостью и одним глотком выпила его. Потом трансфигурировала одну из чайных чашек в носовой платок, смочила его бадьяном из второго пузырька и приложила к щеке. В этот момент внизу она услышала чьи-то голоса и напряглась. Но они быстро смолкли, видимо, ее преследователи не подумали проверить кабинет Прорицаний, а сразу стали спускаться вниз. Гермиона выдохнула от облегчения, но когда она увидела, что Драко наблюдает за ней, то снова непроизвольно задержала дыхание. — Эти два идиота подрались, — Гермиона решила быть честной. В конце концов, он помог ей и может рассчитывать на это. — Что прости? — Эти два безголовых тролля, Рон и Кормак, ждали меня после нашей встречи по мониторингу. Вернее, ждал Кормак, а Рон меня просто искал, потому что я не пришла на ужин вовремя. Так вот они начали драться в коридоре, один ударил другого в лицо, и тот повалился прямо на меня. Идиоты, просто идиоты, — кипятилась Гермиона, — Они катались как два щенка по всему коридору! Ни один не подошел проверить, как я, что со мной. Нееет. Эти два Ромео были так увлечены доказыванием друг другу, кто в меня больше влюблен, что не заметили, как я ушла.! — Кто такие Ромео? — огорошил Драко вопросом. — Ромео это пылкий влюбленный, один из главных героев пьесы Шекспира про любовь «Ромео и Джульетта». — Маггловские сказки? — Скорее маггловская классическая литература, — поправила Гермиона, а Драко кивнул. — Грейнджер, я не удивлен. Про то, что они двое дебилов, было понятно довольно давно. — Малфой, Рон мой друг.! — Хорошо. Про то, что Маклагген и твой ДРУГ Рон дебилы, было понятно довольно давно. — Это все я виновата, и это дурацкое ожерелье. Если бы не оно… — Если бы не оно, то что? Уизел не вел бы себя как последний тролль? Ты сама-то в это веришь? — Но ожерелье привлекло Маклагена, что спровоцировало Рона… — Великий Мерлин, Грейнджер, хватит оправдывать твоего ДРУГА Рона. Ожерелье действовало не только на него. Но что-то только он ведет себя как конченный идиот, не так ли? — Драко так разозлился на то, что Гермиона оправдывала Рона, что встал из-за стола с учебниками и подошел к Гермионе, чтобы продолжить распекать Рона. Но что-то в ее взгляде остановило его. Какая-то тоска с примесью чего-то непонятного. Может быть надежды? Но на что? Неужели ей льстило, что ожерелье действовало на него? В момент этих размышлений Драко, Гермиона отвела взгляд и сказала: — Твоя взяла. Рон официально идиот. Без оговорок. Драко посмотрел на нее. То, как храбро, безапелляционно она это сказала его восхитило и рассмешило одновременно. Он не выдержал и улыбнулся. — Никогда не думал, что скажу это, но я рад, что мы сходимся в этом вопросе. — Я его проучу! Нашлю на него чары, — она задумалась, — чары туалетного проклятья! — Гребаный леший, Грейнджер, откуда у тебя познания в настолько темных проклятиях?! — Я прочитала про него в той книге про любовные проклятья, что ты подкинул мне, когда я болела. — Я не. — Не отрицай, я знаю, что это был ты. Больше некому. Но я никому не говорила и не собираюсь. Ты помог мне и я не хочу быть неблагодарной. — Что ж. Тогда тебе будет интересно узнать, что туалетное проклятие не будет первым проклятием из этой книги, которому подвернется твой дружок, — самодовольно ухмыльнулся Драко. — Ты о чем? Да, Рон вроде болел Бурбонной чумой, но… Постой. Ты хочешь сказать, что он болел первым?! — Именно. — А если ты знаешь, кто его заразил… Малфой, нет. Ты не серьезно! — Я абсолютно серьезно. И я искренне считаю, что он еще легко отделался. Я мог наслать на него не проклятье Бурбонной чумы, а, например, туалетное проклятье. А это, знаешь ли, не так приятно, как увидеть пару волнующих снов. — Но заболело так много учеников! Они чем провинились? — Грейнджер, не читай мне нотаций. Если бы в голове Уизела не было грязных мыслишек, то он бы никого не заразил, да и сам не заболел бы. И не говори мне, что он этого не заслужил.! — Заслужил. Но не заслужили остальные. — До остальных мне не было дела. — Пока не заболела я? Драко посмотрел ей в глаза и не отводя взгляда ответил: — Да, — коротко ответил он. — Ты слишком долго сопротивлялась искушению. Это могло тебя убить. И я решил подсказать, что нужно сделать. — Я пожалею, что сказала это, но ты понимаешь, что я на протяжении почти трех недель видела во сне полуголого тебя, соблазняющего меня в разных сценариях? И виновником этого был ты?! У Драко на мгновение как будто кончился воздух, а потом внутри него все заполнилось необъяснимым теплом. Все-таки он ей снился. С ним она занималась сексом. Пусть пока только во сне. Он сделал шаг, притянул ее к себе и осторожно, едва касаясь губами поцеловал, а потом сказал, опаляя ее губы своим жарким дыханием. — Давай остановимся на том, что я проучил Уизела, он получил то, что заслужил. — Драко осторожно дотронулся кончиком пальца до скулы Гермионы, с которой куда-то упала повязка с бадьяном — Болит? — Почти нет, — прошептала она. — Хорошо, — сказал Драко и приник губами к ее губам. На этот раз его поцелуй был не таким невинным. Он с жадностью целовал ее, снова и снова углубляя поцелуй. Гермиона обняла Драко за шею и, стараясь не думать о том, что сейчас происходит, отдалась своим ощущениям. Теплая волна желания раз за разом накатывала на нее, с каждым следующим разом все сильнее окутывая. Малфой едва мог сдерживать себя. Он шаг за шагом оттеснял Гермиону к одному из столов, а когда ей стало некуда отступать подхватил ее под попку и посадил на стол. То, как он это сделал, пробуждало внутри нее абсолютно новые ощущения. Гермиона запустила одну руку в его волосы, другой рукой вцепилась в его спину. Ее ноги обхватывали Драко за талию, неосознанно прижимаясь все сильнее к его телу. Они целовались жадно, страстно, без единой мысли в голове. Руки Драко шарили по ее телу. Когда он впервые дотронулся до ее груди, она тихо охнула от того урагана, который накрыл и полностью поглотил ее. Внезапно дверь в класс затряслась так, как будто ее кто-то пытался открыть. Драко и Гермиона замерли, не отпуская друг друга. Ручка двери дернулась, но дверь не поддалась. Не зря Гермиона запечатала ее заклинанием, сильнее обычного. — Заперто. Наверное она все-таки ушла отсюда. — Раздался приглушенный голос Рона. — Если ее нет в башне старост, то тогда нужно еще раз посмотреть в нашей гостиной. Рон, Гарри, вы идите туда, а я загляну, пожалуй, в туалет Плаксы Миртл. — сказал женский голос. Джинни, определила Гермиона. Потом раздались едва слышные удаляющиеся шаги и наступила тишина. Разум вернулся было к Гермионе и она начала было: — Малфой, что мы делаем? Это же… Он приложил к ее губам палец: — Не сейчас. И Драко снова поцеловал ее, а она откликнулась на его поцелуй со всей страстью, которую, казалось, она копила всю предыдущую жизнь. *** Позже, намного позже этим вечером Гермиона осторожно пробиралась к башне старост. Было уже сильно за полночь и у нее не было причин не находиться сейчас в своей постели. Вернее, конечно, причины были, но нельзя сказать, что они были уважительными в глазах преподавателей. Внутри нее растекалось и не хотело уходить тепло и какой-то необъяснимый восторг от того, что только что произошло. Того, что она чувствовала. Пару месяцев назад она была уверена, что такие чувства это плод воображения Валентина Любвеобильного. Но нет. С ней это действительно происходило. Происходило в реальности… И с кем?! Стадо пегасов, она никогда бы не могла даже предположить, что это возможно.! Бабочки в ее животе продолжали выделывать кульбиты, а сама Гермиона шла по коридорам школы с немного глуповатой улыбкой на лице. У входа в башню Гермиона прошептала пароль и зашла. На диване в общей гостиной спал Кормак, видимо, поджидая ее. Под глазом у него красовался фингал, а одежда была в беспорядке. Осторожно на цыпочках Гермиона прошла мимо него и, дойдя до своей комнаты, проскользнула туда. *** На следующий день Гермиона пришла на завтрак раньше своих друзей. Она положила себе на тарелку омлет, налила кофе и задумалась, вспоминая вчерашний вечер. Бабочки все еще порхали у нее в животе. Она чувствовала себя уютно и умиротворенно. Гарри и Джинни вошли в большой зал и застали ее за тем, что она улыбалась своей чашке кофе. — Доброе утро, Герм, — поздоровался Гарри, — Вчера вечером ты не пришла на ужин и Рон пошел искать тебя. Он вернулся злой и весь какой-то потрепанный, но отказался что-либо говорить. Мы с ним и Гарри прошли до башни Прорицаний и потом до башни старост, но нигде не нашли тебя. — Привет! Да, я знаю, что Рон искал меня. Мы виделись. — Все хорошо прошло? Я, конечно, ничего не хочу сказать, но ты, случаем, не отлупила его? — Я — нет. Гарри и Джинни посмотрели на нее в недоумении. Гермиона решила, что раз Рон был таким идиотом вчера, то она не будет его прикрывать. — Я — нет, а вот Кормак да. — Оу — только и смогла сказать Джинни и посмотрела на Гермиону с некоторым сомнением, — И кто победил? — Понятия не имею. Я ушла, когда они начали кататься по полу. — Поняяятно, — протянула Джинни и, кинув на Гермиону понимающий взгляд, налила себе кофе, — Видела кого-нибудь из них после драки? , — как бы невзначай спросила она. — Ага, Кормака. Он выглядел немного побитым, но, думаю, бадьян залечит его раны. — Бадьян и любовь, — сказала многозначительно Джинни и сделала глоток кофе. Сам Рон на завтрак так и не пришел. *** В понедельник на сдвоенной трансфигурации Драко сидел за партой позади и пытался сосредоточиться на лекции профессора Макгонагалл. Хотя, простите, пожалуйста, Директора Макгонагалл, поправил себя в мыслях Драко. Сосредоточится никак не получалось, потому что впереди, сидела Грейнджер и отвлекала его. Тем как откидывала назад непослушные волосы. Как начинала грызть перо, когда о чем-то задумывалась. Тем, как просто сидела. И не просто отвлекала, а гипнотизировала, сводила с ума… После того, что произошло в субботу, Драко все воскресенье запрещал себе об этом думать. Он пропустил завтрак, а обед и ужин съел так быстро, как только позволяли приличия. Он был не готов ко встрече с Гермионой. Если они встретятся, то речь непременно зайдет о том, что между ними происходит. Но сейчас Драко не мог объяснить этого даже себе. Не говоря уже о Грейнджер. Он определенно хотел с ней переспать. После вчерашнего сомнений у него не осталось. Если бы они задержались в кабинете Прорицаний еще на час, то его самообладания точно поубавилось бы. Проблема была в том, что Грейнджер это не любая другая девушка. Просто переспав с ней, он получит гораздо больше проблем, чем с кем угодно другим. Еще было что-то, в чем он не хотел признаваться даже себе. Что-то внутри него, какое-то тепло и ощущение, что он на своем месте рядом с ней. Оно наполняет спокойствием и, Мерлин меня задери, оптимизмом, думал Драко. Рядом с ней мир не казался тем самым серым, унылым и несправедливым местом, каким он является на самом деле. Будь это не Грейнджер, а кто-нибудь другой, то Драко назвал бы это симпатией, зарождающейся влюбленностью. Нечто подобное, годы назад он испытывал к Панси. Но это была Грейнджер. Поэтому стоило подумать дважды, прежде чем признаваться даже себе в том, что именно он испытывал к ней. Интересно, что сказал бы его отец на эти его душевные изыскания? Вероятно, он отлупил бы его своей тростью и велел выбросить из головы эту чушь. И это в лучшем случае. А вот мать, скорее всего, поддержала бы Драко. Ведь кому, как не ей знать, что значит любить неправильного человека. Человека, поставившего свою семью на кон политической игры… Но черт побери, что это был за вечер.! Драко закрыл на мгновение глаза. Они провели несколько часов в кабинете Прорицаний. Хотя по ощущениям прошло не больше получаса. Сначала они целовались у стола, покрытого бархатной скатертью. В какой-то момент скатерть соскользнула со стола и вместе с ней упал хрустальный шар, но никто из них даже не подумал отвлекаться на эту ерунду. Потом они переместились вниз, на эту самую скатерть, оказавшуюся на удивление мягкой. Мерлин, он вспоминает отрывки того вечера и ничего не может поделать с возбуждением, накатывающим на него. Как какой-то третьекурсник, честное слово. Драко зажмурился и резко открыл глаза. Нельзя так легко идти на поводу у своих желаний и эмоций. Он Малфой. Малфои управляют своими эмоциями, а не эмоции ими. После этого он запрятал мысли о субботнем вечере подальше и сосредоточился на лекции, лишь изредка бросая взгляд на девушку с непослушными волосами, сидящую за первой партой. *** Всю неделю Драко и Гермиона проходили рядом друг с другом, пересекались взглядами в Большом зале, иногда даже едва заметно улыбались друг другу в коридоре, но не заговаривали. Ни один из них не был готов к тому, чтобы обсудить то, что произошло в субботу. К тому же, зачем было торопиться, если в следующую субботу они так или иначе встретятся? Для Гермионы эта неделя была не легче, чем для Драко. Помимо внутренней борьбы, у нее был внешний фактор, который доставлял ей кучу неудобства. Кормак. Джинни вбила себе в голову, что Кормак без ума от Гермионы, а Гермиона принимает его ухаживания. Иначе как объяснить, что она отказывает Рону, но при этом ходит мечтательно-счастливая? Явно влюбленная в кого-то. А кто самый явный кандидат в возлюбленные? Правильно, Маклагген: парень из хорошей семьи, староста школы, умен, уверен в себе, красавчик с многообещающим будущим. К тому же, явно без ума влюбленный в Гермиону. Жизнь Гермионе усложнял не только Кормак, везде старающийся быть рядом. Он садился на уроках за соседнюю парту, в Большом зале старался занять место напротив Гермионы, чтобы ловить ее взгляды (как он думал в его сторону, а на самом деле, чаще всего в сторону стола Слизерина), после занятий и встреч старост, как бы невзначай идущий рядом потому что им по пути (ну еще бы, они же живут в одной башне.!). Теперь была еще и Джинни. Джинни, которая старалась сделать так, чтобы Кормак мог сесть ближе к Гермионе (даже если для этого приходилось отсесть подальше от Гарри и Гермионы), чтобы он мог поговорить с ней (как только он подходил к ребятам, Джинни брала Гарри и Рона и уводила их буквально под руки, к ужасному неудовольствию Рона. Сколько Гермиона не пыталась ей сказать, что Кормак не герой ее романа, сколько не пыталась доказать, что он ее ни капельки не привлекает, Джинни была непоколебима. Она видела, что Гермиона влюблена, а если это не Рон, то значит это Кормак. Заступничество Джинни перед Кормаком делало жизнь Гермионы в разы сложнее. Обычно ей нужно было просто максимально избегать общих с ним активностей. Теперь же это нужно было делать до того, как Джинни увидит Кормака. И это выматывало не на шутку. Но если в Большом зале или на занятиях Гермиона могла контролировать ситуацию, то в башне старост все было в разы сложнее. Ей пришлось научиться бесшумно заходить в башню и красться к своей комнате, чтобы Кормак не услышал. Если же он был в общей гостиной, то тогда ей приходилось утыкаться в учебник и стремглав проноситься в свою комнату, делая вид, что она ничего не замечает вокруг. В субботу все было еще сложнее, чем в будние. Гермионе пришлось прятаться от Маклаггена целый день в своей комнате, завтрак ей принес домовик (маленькая привилегия старосты школы, которой она раньше не пользовалась). В шесть вечера она хотела выйти, чтобы заранее прийти в кабинет Прорицаний для того, чтобы собраться с мыслями (и храбростью) перед встречей с Драко. В шесть ноль пять Гермиона выглянула из своей комнаты. На первый взгляд в гостиной никого не было. Она осторожно вышла из комнаты, беззвучно прикрыла дверь (закрывать дверь она не стала, потому что воровства боялась намного меньше, чем ухаживаний Кормака). Буквально на цыпочках она дошла до гостиной. Потом почти до двери. Дверь тихо щелкнула приоткрываясь. — Привет! Ты на ужин? — раздалось у нее за спиной. Кормак успел выйти из комнаты и подойти к ней со спины буквально вплотную. — Мерлин! — вскрикнула Гермиона, буквально подпрыгнув на месте, — Нельзя так подкрадываться! — Прости! Дело в том, что я тебя совсем не видел сегодня, вот и захотел сразу подойти… Ты меня избегаешь? — Нет, что ты.! Просто так много всего навалилось. Сам понимаешь, уроки, обязанности старосты. — осторожно и немного виновато улыбнулась Гермиона, сама при этом продолжая отступать в сторону выхода, — Ну, я пойду наверное, иначе не успею пообедать до встречи по мониторингу! — Давай я провожу тебя. Я тоже еще не обедал, — с готовностью сказал Кормак. — Оу, — у Гермионы просто не осталось никаких отговорок, — Кормак, я не против пойти вместе на обед, но до этого я хотела бы кое-что обсудить с тобой, — проговорила Гермиона с тяжелым сердцем отворачиваясь от выхода и поднимая взгляд на Маклагена. Не то чтобы она хотела начинать с ним этот разговор, но, видимо, других вариантов просто не было. — Да, мне тоже нужно кое-что тебе сказать. — решительно сказал Кормак, — Возможно, ты догадалась, что нравишься мне, — на этом месте Гермиона едва заметно хмыкнула, — И я вижу, что тоже небезразличен тебе! Глаза у Гермионы непроизвольно округлились: — Что, прости? — Я знаю, что тоже нравлюсь тебе, но ты слишком стеснительна и боишься реакции Уизли. Иначе ты бы не избегала меня так старательно на этой неделе! — Кормак, ты… — Не надо лишних слов, — пафосно провозгласил Маклаген, — Я все понимаю! — с этими словами он сделал несколько шагов к Гермионе и цепко схватил ее за руки. Она хотела было высвободить руки, но хватка игрока в квиддич была намного сильнее. — Кормак, это ошибка.! — Но какая удачная! — сказал он и прижался губами к губам Гермионы. Она судорожно сжала губы, пытаясь выкрутиться из его хватки. Она была так поглощена попыткой увернуться, что не услышала скрип двери позади. — Хватит, — она резко мотнула головой. Ей удалось высвободиться и сделать шаг назад, — Я пыталась быть вежливой и не ссориться с тобой, потому что нам еще жить рядом и быть старостами. Но ты не оставил мне выбора. Ты мне не нравишься, — четко произнесла она, — Я избегала тебя, потому что хотела избежать твоего внимания. Мое сердце несвободно, — добавила она и сама удивилась своим словам. — Не может быть! Я думал между вами с Уизли все кончено. — Слушай, я не обязана рассказывать тебе детали моей личной жизни. Прости, что не могу ответить тебе взаимностью, но, сам понимаешь, сердцу не прикажешь.! — Ясно. — Кормак смотрел на Гермиону недоверчиво. Кто знает, может это женские штучки.?! — Я рада, что мы прояснили этот вопрос, — осторожно сказала Гермиона и взялась за ручку открытой двери, — Хорошего вечера, и еще раз прости. После этих слов Гермиона уверенно вышла за порог, захлопнула дверь и с легким сердцем пошла в сторону кабинета Прорицаний. На обед, благодаря Кормаку, она уже не успевала. *** Драко сам не знал, зачем ему понадобилось идти в сторону башни старост после обеда. Вроде бы он был уверен, что ему просто по пути. Но в глубине души он понимал, что просто не хочет больше ждать встречи с Грейнджер. Всю неделю она занимала его мысли и сегодня он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме вечерней встречи по мониторингу. Он уверял себя, что дело в том, что у него давно никого не было, в том, что он так устал постоянно делать «полезные» вещи, которые уже стояли у него поперек горла, и хотелось нарушить парочку правил. Целоваться со старостой школы вместо «полезной» встречи отлично подходит под нарушение целой кучи правил. В глубине души он понимал, что причина в том, что смотря на Грейнджер, на душе у него становилось тепло. Другие мысли, темнота и холод, постоянно преследовавшие его, просто исчезали в такие моменты. Тепло наполняло его целиком и это чувство было таким приятным, что он был рад иногда поддаться ему. Драко часто и подолгу вспоминал то, что произошло в башне Прорицаний в субботу: когда ложился спать, когда проводил бессчетные часы с Филчем за отработками, когда сидел на уроках. Эти мысли приводили его в невероятно хорошее расположение духа. Он мог поймать себя в самый последний момент перед тем как улыбнуться Филчу, а однажды даже Макгонагл. Драко был уверен, что старая ведьма поняла, что что-то не так, но вряд ли не поняла, что именно. Поэтому когда Драко подошел ко входу в башню старост, он не смог остановить себя и решил, что вероятность встретить сразу двух старост в башне не так уж велика. Визит к Грейнджер он всегда мог оправдать тем, что ему нужно что-нибудь ей передать перед встречей по мониторингу. Пароль он помнил еще с момента начала болезни Гермионы, когда она пыталась назвать его, уже заболев бурбонной чумой. — Мимбулус Мимблетония, — шепотом проговорил Драко, все-таки лучше, чтобы никто не слышал, что ему известен пароль в башню старост. Замок щелкнул, дверь приоткрылась. Драко взялся за ручку и осторожно потянул ее на себя. То, что он увидел, застало его врасплох: Маклагген и Грейнджер целовались. За широкой спиной Маклаггена почти не было видно Гермиону, но в целом у Драко не было сомнений в том, что именно он видел. Все мысли из его головы куда-то делись. Он медленно шагнул назад, бесшумно прикрыл дверь, и быстро пошел в сторону башни Прорицаний. На этот раз приятных мыслей в его голове не появилось. *** Гермиона улыбалась, подходя к башне Прорицаний. Она радовалась тому, что наконец наступила суббота и она увидит Малфоя. Беззаботности добавляло и то, что она объяснилась с Маклаггеном и он от нее отстанет. По крайней мере ей очень, очень хотелось в это верить. Она зашла в кабинет Прорицаний и первое, что она увидела был Малфой, сидящий за горой учебников. Он был погружен в чтение и даже не оглянулся, когда она зашла. Бесшумно ступая по полу, покрытому старым, толстым, полным пыли ковром, Гермиона подошла к Драко со спины. Ладонями она закрыла ему глаза и сказала: — Угадай кто.? Малфой вздрогнул, что неприятно удивило Гермиону, и ответил: — Грейнджер, ты умом тронулась? Подходить со спины к бывшему Пожирателю Смерти? Серьезно? — Я думала, что ты слышал, как я подошла. Прости. Драко в тот момент был погружен в тяжелые мысли о ветрености Гермионы, поэтому действительно не ожидал, что к нему подкрадутся со спины. Теперь же он злился, был в абсолютной ярости, что было для него, урожденного Малфоя, совершенно нетипично. И дело было, конечно же, не в том, что Гермиона неожиданно подошла к нему. Он постоял несколько мгновений молча, пытаясь совладать со своей яростью. Вскоре ему это удалось и он продолжил: — Похоже, что маленькая правильная староста вошла во вкус и решила, что ей все можно. Так вот хочу тебя разочаровать, Грейнджер. — Драко, я просто хотела пошутить, почему ты так серьезно это воспринимаешь, — она не успела договорить, как Малфой перебил ее. — Шути над своими идиотами друзьями или дорогим Маклагеном. Они может и оценят. — Но. — Никаких Но, Грейнджер. Твой внутренний компас сбился и ты почему-то посчитала, что я такой же идиот как Уизел или Поттер. Ты очень, очень, просто драматически ошиблась. — он сделал паузу и и добавил едва слышно, — И не ты одна. Говоря это Малфой подошел очень близко к Гермионе. Так близко, что она чувствовала тепло, исходящее от его тела. Очень некстати она вспомнила, как в прошлую субботу в это же самое время они целовались. Это было как будто в другой жизни. Не с ней, а с кем-то другим. Долго, намного дольше, чем того требовали обстоятельства Драко смотрел Гермионе в глаза. В какой-то момент он моргнул, отвел взгляд и уже через мгновения покинул класс. Злые слезы начали наворачиваться ей на глаза, но она сморгнула их и крепко сжала зубы, чтобы не всхлипнуть. Не показать как ей больно. Наверное, она это заслужила. Сглупила. Позволила появиться чувствам к Малфою. Бывшему Пожирателю. Двуличному злому хорьку. Тут она все-таки всхлипнула. Почему ей так не везет? Почему милый добрый Рон не мог разбудить в ней и сотой части той лавины чувств, который мог вызвать один взгляд Малфоя? Что она сделала не так? Зачем она доверилась ему…? На этих мыслях она опустилась на толстый пыльный ковер и заплакала. *** Шаг. Шаг. Еще шаг. Гермиона продвигалась в сторону башни старост почти механически. В голове не было ни единой мысли. И она была этому рада. Потому что мысли принесли бы с собой слишком много чувств, с которыми она была не в силах совладать сейчас. Но она могла просто идти в сторону башни старост, почти на автомате, ни о чем не думая. Слез уже не было. Она выплакала их в кабинете Прорицаний, после того как… Нет. Она не готова думать о том, что произошло. Не сейчас. — Герм, привет! — раздалось у нее за спиной, — Ты сегодня долго. Что, Малфой никак не мог перестать плакаться в жилетку? — насмешливо спросил женский голос. Гермиона вздрогнула и оглянулась. На нее улыбаясь, смотрела Джинни. Она держала несколько учебников и явно спешила присоединиться к Гермионе. Гермиона сделала глубокий вдох и собралась было ответить, но Джинни ее опередила: — Сумеречный Мерлин, что с тобой?! Силы, с которыми Гермиона уже почти было собралась, тут же покинули ее. Она как будто сразу выдохлась. Джинни напряженно смотрела на заплаканное лицо Гермионы. Ее глаза выражали такую вселенскую печаль, что Джинни даже не решилась продолжить расспросы. Она просто подошла к подруге, обняла ее за плечи и спросила через некоторое время: — Если хочешь, пойдем ко мне в башню Гриффиндора, — увидев выражение лица Гермионы, Джинни быстро добавила, — Гарри и Рон сегодня тренируются после встреч по мониторингу. Настороженность тут же сменилась облегчением и Гермиона, не в силах что-либо сказать, просто кивнула. Она боялась, что если она начнет говорить, то опять расплачется. И они пошли в сторону башни Гриффиндора, не глядя друг на друга. *** На следующее утро Гермиона открыла глаза и на мгновение ей показалось, что все остается по-прежнему, не было ничего плохого, впереди куча дел, между которыми иногда, украдкой, она сможет поймать взгляд или ненароком дотронуться. До Малфоя. После того, как она произнесла это имя, хоть и про себя, Гермиону тут же заполнило осознание того, что именно вчера произошло. Это конец. Больше ей нечего ждать. Карма отплатила ей за то, что она бросила Рона. Как будто от нее отрезали кусок. После расставания с Роном было не так. Была легкая, светлая грусть. Неясная надежда на будущее. Сейчас не было ничего. Светлое будущее прошло толком не успев наступить. Закончилось. Будь благодарна, что оно хотя бы было. Иначе читать бы тебе, Гермиона, до старости романы Валентина Любвеобильного и мечтать испытать хотя бы сотую долю тех эмоций, что описаны там. А она испытала. Не сотую часть, а в разы, в разы большее. Ураган страсти. Влечение. Готовность рискнуть. Даже уважение. После того, как узнала его чуть лучше. После того, как он спас ее. Не раз. Гермиона уткнулась в подушку и беззвучно заплакала. *** В воскресенье Гермиона не смогла заставить себя встать с постели. Джинни несколько раз приносила ей еду, но тарелки оставались нетронутыми. Гарри и Рон порывались зайти проведать подругу, но Джинни запретила им даже думать об этом, угрожая новым видом летучемышиного сглаза, который ей как раз хотелось бы испробовать. В понедельник Гермиона заставила себя встать с кровати и пойти на учебу. Все ее действия были машинальными, как будто ее тело действовало отдельно от нее. Ее разум снова и снова возвращался к событиям субботы, хоть она и отгоняла эти мысли. На завтрак Гермиона не пошла, потому что есть все еще не хотелось. Решила сразу пойти на сдвоенную Защиту от Темных Искусств. Может, в нее кинут круциатусом, и тогда станет не так больно? Гермиона невесело улыбнулась своим мыслям и двинулась в сторону кабинета Защиты от Темных Искусств. *** С каждым шагом, с каждым повседневным действием, ей становилось чуточку терпимее. Не лучше, нет. Только терпимее. Но это уже хоть что-то. С такими мыслями Гермиона добралась до конца дня вторника. Потом пережила среду. В четверг она не выдержала и, в последний момент передумала идти на сдвоенное Зельеварение со Слизерином. В конце концов, она сильная, но не железная. Она отпросилась у Слизнорта, сославшись на срочные дела Старосты Школы. — Девочка моя, любому другому ученику я бы сразу отказал, но здесь я абсолютно уверен, что вы справитесь за 10 минут с тем, что другие будут пытаться сделать половину семестра. Идите, дорогая. Не забудьте сдать домашнюю работу. — Благодарю вас, профессор. Само собой, — кивнула Гермиона и вышла из класса, старательно смотря себе под ноги, чтобы не приведи Мерлин, не увидеть Малфоя. *** Весь следующий месяц Гермиона как будто наблюдала свою жизнь со стороны. Она не жила, нет. Только была свидетелем. Каким образом, отношения, которых толком не было, смогли привести ее к такому упадку, Гермиона не могла понять. Джинни как будто взяла на себя обязательство растормошить Гермиону, попытаться вернуть ее к нормальной жизни. Она постоянно была рядом: беззаботно болтала, пока они шли в столовую, вовлекала Гермиону в разговор, когда они были в Большом зале. По выходным придумывала им какие-то активности начиная от похода в Три метлы (от которых Гермиона неизменно отказывалась) до попыток научить Гермиону летать на метле. Через какое-то время Гермионе стало совестно, что она занимает буквально все время Джинни и той совсем не остается времени на Гарри. Тогда Гермиона вернулась в башню Старост. Встретившись с Кормаком, тем же вечером после вечернего дежурства, она хотела было юркнуть в свою комнату, но он преградил ей дорогу и долго и нудно извинялся за свою несдержанность. Что ж, вероятно, действие ожерелья закончилось. Оно и к лучшему, — думала Гермиона. Она не надевала ожерелье со дня ссоры с Малфоем. *** На следующий день после переселения Гермионы обратно в башню Старост, за завтраком Джинни весело щебеча с одногруппницами вошла в Большой зал, где уже сидела Гермиона. Джинни что-то сказала одногруппницам, они все рассмеялись, и Джинни отделилась от их группы, чтобы сесть напротив Гермионы. — Доброе утро, красотка! Гермиона, которая сегодня утром считала себя кем угодно, но не красоткой, кивнула в ответ. — Доброе. — Вижу сегодня все без изменений. Герм, давай начистоту. Это не Кормак, да? Гермиона от неожиданности выплюнула свой чай обратно в чашку. — Что прости? — Ты страдаешь не по Кормаку, да? — Лысый гоблин, Джин. Нет, конечно…! — А по кому тогда? — быстро спросила Джинни, пока Гермиона была готова говорить. С ней это случалось не та часто в последнее время. — Я не могу об этом говорить, прости. Мне слишком тяжело. — Гермиона опустила взгляд к своей чашке. При этом краем глаза она увидела платиновые волосы, мелькнувшие у входа в Большой зал. Она осторожно подняла взгляд и увидела то, что сразу захотела развидеть: Драко шел за руку с той самой Когтевранкой, с которой она видела его в поезде. Внутри у Гермионы что-то перевернулось и стало чуть тяжелее дышать. Вдох. Еще один. Она сможет. Она очень, очень сильная. Она Воландеморта победила, черт подери.! Джинни растолковала состояние Гермионы по-своему и решила, что она впала в такую тоску от ее вопросов. — Прости, я не хотела бередить твои раны… Просто я хочу, чтобы ты знала, что я всегда рядом и ты можешь поговорить со мной о чем угодно. И, еще кое-что… Кто бы он ни был — я не буду осуждать. Обещаю! Гермиона, уверенная на 100% в том, что Джинни абсолютно точно будет осуждать ее выбор, кивнула и продолжила завтрак. *** — Мисс Грейнджер, пройдите в кабинет Директора! — сказала записка, наподобие громовещателя, правда, менее угрожающая, и осыпалась пеплом Гермионе в суп. — Что за. — начал было Гарри, но тут к ним с Роном и Джинни подлетели такие же записки и осыпались уже в их тарелки. Наскоро расправившись с той частью обеда, которая избежала попадания пепла, друзья поспешили в кабинет Директора. — Профессор Макгонагл, вы вызывали? — Да. Добрый день мистер Уизли, мисс Грейнджер, мистер Поттер. Скажите мне, как проходят ваши встречи по мониторингу? Друзья переглянулись. И ради этого их срочно призвали в кабинет Директора?! — Все хорошо, профессор, — сказал Гарри, — Я вижу настоящий прогресс. — Рада слышать это. И попрошу повторить это, но чуть в более цветистых выражениях на заседании Совета по делам реабилитации. И вас тоже, — Макгонагл кивнула Рону и Гермионе. У Гермионы подкосились ноги. Она не была ни на одной встрече по мониторингу с того раза. Не смогла себя заставить. А теперь ей нужно пойти в Министерство и врать всем в лицо. О, Мерлин, за что ей это.? — Прошу вас подготовить отчеты по реабилитации, в которых был бы указан прогресс, который показали ваши подопечные. Возможно, вы захотите порекомендовать их для снятия с них части реабилитационных ограничений. — Профессор, а где все остальные кураторы? — спросила Гермиона, неожиданно осознав, что первоначально кураторов было значительно больше четырех. — К моему великому сожалению, до сегодняшнего дня встречи проходят успешно только у вас. Под успешно я подразумеваю, что они продолжают успешно проходить и никто никого не травмировал. Все участники программы будут представлены Совету, но реальный прогресс ожидается только от вас. — Оу, — только и смогла проговорить Гермиона. После этого они обсудили отчет о реабилитации более подробно и через четверть часа ребята покинули кабинет директора в напряженном молчании. *** — Я не собираюсь писать ничего хорошего про Паркинсон.! Тем более защищать ее на заседании какого-то там, мать его, Совета! — Но Рон ты же говорил, что она может быть нормальной? Не это ли будет справедливым комментарием? — настаивала на честной оценке Гермиона. — Не вижу ни одной причины давать ей такую рекомендацию! Люди не меняются за полгода. — Прошло уже значительно больше полугода после победы над Волдемортом. И все это время никто из участников программы не дал усомниться в себе, — твердо сказала Гермиона. — Для них это может быть поворотным событием в жизни. Только подумайте, что они смогут начать жизнь заново, без того, чтобы всё магическое сообщество смотрело на них с презрением, — продолжила она. — Если они раскаялись, если хотят стать обычными волшебниками и приносить пользу обществу, то разве мы не должны рассказать об этом на заседании? Чтобы не только мы знали, что наши подопечные могут быть полезными? Полезными, а не остаться париями всю оставшуюся жизнь. — Возможно, только возможно, я напишу, что Гойл имеет потенциал стать обычным, среднестатистическим волшебником. Возможно. Если этот слизняк не облажается в следующие пару недель. — сказал Гарри. — Ты рехнулся? Ты не забыл, что этот прихлебатель Малфоя творил? — горячился Рон. — Нет, не забыл. А еще я знаю, что он ходит на все занятия, делает домашние работы, посещает отработки 5 дней в неделю. А свободное время он посвящает делам сообщества помощи магическим животным, пострадавшим в войне. — А ты ему и поверил? — Сначала нет, но потом в одну из суббот мы с ним сходили в штаб этого сообщества, оно расположено в Хогсмиде. И Гойл был там своим. Все его знали и ценили его участие, а не только денежные пожертвования его семьи. Тоже немаленькие кстати. А еще за него поручился Хагрид. — ХАГРИД? И ты нам это только сейчас говоришь? — Ну, у нас не то чтобы заходила об этом речь. — Герм, а ты что будешь говорить про хорька? Только не говори мне, что он тоже изменился и может «принести пользу магическому сообществу»? — Рон перевел взгляд с Гарри на Гермиону. — Сложно сказать, но Малфой явно старается стать частью общества, — начала она, — Он общается не только со слизеринцами, — на этих словах сердце Гермионы болезненно сжалось, а Рон, не видя реакции Гермионы, хмыкнул и сказал: — Да, да, видел я это межфакультетское общение. Не то чтобы они много говорили, да. — И тем не менее он налаживает межфакультетские связи. Пусть даже и таким своеобразным образом. Еще у него неплохие навыки в колдомедицине, — в этот момент Гермиона подумала, что по примеру Гарри можно попросить рекомендацию кого-то из преподавателей или работников школы, например, мадам Помфри. Рон фыркнул, ничего не сказав, и пошёл быстрым шагом в сторону башни Гриффиндора. Гарри с Гермионой переглянулись и молча последовали за ним. *** Гермиона не была уверена, что ей хватит храбрости и благородства, чтобы написать хотя бы честную характеристику Драко. Но она решила, что нужно по меньшей мере попытаться и села за письменный стол у себя в комнате. Достала пергамент, перо и уставилась на чистый лист. Ей нужно было перешагнуть через обиду, ревность. Здесь есть сложности, чего уж тут. Но она всегда могла стать беспристрастной и честной, отбросив все чувства и эмоции. Раньше она это точно умела. Так почему бы не попробовать сейчас? «Не знаю, изменился ли Драко Малфой за последние несколько месяцев. Я плохо знала мистера Малфоя раньше. Но могу сказать, что тот мистер Малфой, которого знаю я, отважен, умен и готов прийти на помощь даже тем, кто не является его другом. Я не друг Драко. Даже не очень хорошая знакомая. Но тем не менее меня он буквально спасал дважды. Академические знания мистера Малфоя более чем удовлетворительны, особенно учитывая невероятную загруженность из-за отработок. Физическая подготовка заслуживает похвалы: мистер Малфой без малейших сомнений откликнулся на просьбу товарищей заменить заболевшего игрока в квиддич и помог выиграть матч. Отдельного упоминания заслуживают выдающиеся знания в колдомедицине. По моему личному мнению, если мистер Малфой свяжет свое будущее с этой специальностью, его ждет успех. Безусловно, мистер Малфой обладает не только положительными качествами. О них, как мне кажется, мы уже достаточно слышали в последние пару лет, поэтому я не вижу смысла их пересказывать. Хочу лишь отметить, что я не видела проявлений негативных качеств, хотя и наблюдала достаточно пристально. Единственное, о чем я могу вам рассказать это сомнительное чувство юмора и некоторая вспыльчивость. Про инцидент с мистером Уизли, вам, вероятно, уже известно. В защиту мистера Малфоя скажу, что в той ситуации были виноваты оба участника. Подробности вам предоставит профессор Макгонагл, по запросу». Гермиона смотрела на пергамент с характеристикой Драко с некоторым удивлением. Оказалось так легко говорить о нем. Говорить правду, для того, чтобы не только она знала о том, каким человеком он стал. А может быть был, просто никто не разбирался. Когда Тот-Кого-Нельзя-Называть живет в твоем доме о благородности речи не идет. «Подытоживая, могу сказать, что мистер Малфой показал себя только с положительной стороны и, возможно, программу реабилитации для него можно модернизировать с включением в нее дополнительных занятий по колдомедицине вместо отработок». Закончив писать, Гермиона выдохнула, сложила пергамент в конверт, и, пока не передумала, отправила его профессору Макгонагалл. После этого она легла спать и впервые за долгое время спала крепко и без снов. ***