Ира спокойна и отстранена, так что Антону попросту тяжело на неё смотреть. Она неторопливо заваривает себе и ему чай. Ставит поближе вазочку с конфетами и бокалы, из которых идёт горячий пар, и сама присаживается на стул. Антон хочет сбежать именно в этот самый момент, но бежать бесполезно и бессмысленно.
— Давно у вас с Арсением…
— Нет.
— Ясно.
Ира крутит в руках кружку, обжигая пальцы, смотрит то ли на Антона, то ли на дверной проём кухни за его спиной, но у Антона всё равно по позвоночнику проходится противный холодок от мерзкого ощущения самого себя. Ира молчит, но её молчание громче любых истерик. И Антон не выдерживает этого между ними. Возможно, Ира этого и добивалась.
— В смысле… блять, да, я знал уже давно, наверное, уже год, а началось только вот, неделю назад, когда ты уехала. Я не хочу тебе врать, поэтому скажу, как есть. Мы почти поебались, и я понял, что хочу с ним большего.
— Ты всегда это знал, Антон. Весь последний год, — Ира отпивает чай, и Антон видит, как дрожат её пальцы. — Меня не волнует, что это именно Арсений. От того, что это он мне не легче. Если хотел с ним, почему не сказал?
— У меня не было такого до последней недели. Боже, блять, то есть… — Антон быстро-быстро облизывает губы, еле формулируя собственные мысли, больше похожие на кашу в голове. — То есть, я думал об Арсе в ключе человека, который мне не безразличен, но не в сексуальном. Между нами ничего бы не случилось, если бы…
— Если бы я не ушла тогда, да? — Ира грустно хмыкает. Антон опускает глаза. Её уход был просто толчком к этому всему, но не поводом. И есть ли смысл это сейчас объяснять? — Знаешь, я думала, что всё кончено, а потом хотела дать нам шанс. Опять.
Антон кивает понимающе. Да, он знает, Ира тоже привыкла к ним таким: постоянно ругающимся, почти не разговаривающим друг с другом, придирчивым и уставшим. Но что, если они были такими именно из-за близости? Антон думает, что давно пора было сесть вот так, за чашкой чая, и поговорить о том, что между ними, а не доводить ситуацию до пика напряжения, когда теперь претензии и недопонимания в сторону друг друга летят на них снежным комом с обрыва.
— С этой привычкой давно пора было завязать, — Антон кружку слегка двигает туда-сюда, пытаясь хоть немного успокоить расшатанные нервы.
— Знаешь, ты мудак, Шастун, — Ира отпивает чай, устало потирая переносицу. — Но ты прав. Привычка не равняется любви, которую мы себе придумали. Мне будет больно без тебя, но с тобой… особенно теперь… ещё хуже.
— Прости.
— Измену не прощают, Антон. — Ира на него не смотрит, но Антон виновато опускает голову, хоть он и не совсем согласен со словами Иры. — Хотя чёрт знает, что это было. Мы вроде как расстались.
— Я хуёво поступил, чтобы там ни было. Не прощай, если тебе так будет легче. Просто мы с Арсением всё равно бы случились, — слова Кати словно цитата вырываются сами собой. Ира только грустно улыбается уголками губ и встаёт из-за стола.
— Я знаю. Всегда знала. — Антон ошарашенно поднимает на неё взгляд, и Ира кивает. — Ты так на него смотришь, Антон… Как ни на кого не смотрел. Ни на меня, ни на кого-либо другого.
Антон полуостывший чай выпивает залпом, пока Ира собирает какие-то вещицы в сумку. Она незаметно смаргивает слёзы, слегка проводя пальцами по щекам и пару раз выдыхает. Оглядывая напоследок квартиру, Ира кивает сама себе. Да, это всё правильно, так будет лучше. Они друг другу не нужны.
— Закажи мне машину.
— Уже.
Антон встаёт из-за стола, плетётся в прихожую. Ира обувается медленно, словно думает, что всё ещё можно изменить. Антон и сам думает о том, что они, может быть, снова поспешили с выводами, может быть, ему стоит сейчас остановить Иру, как во все прошлый разы, когда она уходила. Может прямо сейчас развернуть её, впиться в губы поцелуем…
Образ Позова даёт Антону мысленный подзатыльник, и он встряхивает головой. Антон знает, всё он прекрасно знает, кто ему нужен, а кто нет. Именно поэтому он стоит, скрестив руки на груди и молча смотрит на то, как Ира теперь точно насовсем уходит из его жизни.
— Ну… пока?
— Да. Такси почти у дома.
Антон всё-таки от стены отлипает, идёт к Ире, подаётся в объятия и обнимает сам. Некрепкие, еле ощутимые, ещё раз доказывающие насколько они отдалились друг от друга. У Антона ком в горле, он треплет Иру по плечу, когда слышит её тихий всхлип. Но ему не жаль.
Ира отстраняется первая, смахивает слёзы ладонью, и Антон одними губами шепчет ей «прости». Они стоят напротив ещё пару секунд, и Ира разворачивается к двери, пару секунд не решаясь нажать на ручку.
— Не проеби его, Антон. И себя тоже.
— Не проебу.
— Мы с тобой всё правильно сделали.
— Я знаю.
Антона прошибает конкретно, но срывает окончательно, когда за Ирой захлопывается дверь. Он опирается рукой о входную дверь и истерично усмехается несколько раз, прежде чем опуститься на пол на корточки и обхватить голову руками.
Антон выдыхает. Горло сжимает будто в тисках и хочется кричать или рыдать. Может курить, Антон понятия не имеет. Он смеётся негромко, коротко, пытаясь переварить всё то, что сейчас произошло. Ира права, он прав, они всё правильно сделали. Антон пытается выдохнуть снова. Вроде выдыхается. И на этот раз ему правда становится легче.
Он
смог это сделать. Он
разобрался с собой.
— Ты умница, — хвалит его Катя по телефону.
А Антон едва понимает, почему первым делом он набрал именно ей, но это будто бы и было самым верным решением. Она тот человек, который не осудит его, не станет читать нотаций и жалеть. Антону просто нужен был кто-то, кто знает о чём-то большем, чем просто чувства или расставание.
— Я хочу напиться, — и пусть Антон слегка фильтрует слова, но Катя всё понимает более чем правильно.
— Если тебе кажется, что разговор заладится под алкоголем, то тебе лучше обдумать всё пьяным в одиночку, а после говорить обо всём Арсу.
— Я не выдержу.
— Тогда у меня для тебя новость. Он здесь уже, чуть раньше в Москве оказался, чем ваши съёмки, Дима просил тебе не говорить, но раз уж ты со всем разобрался…
— Спасибо тебе, правда, — Катя в манере Позова буднично говорит: «Целую», прежде чем отключиться. И Антон в очередной раз поражается тому, насколько они с Димой друг на друга похожи.
Антон не решается звонить пока больше никому и думает о том, что похуй, он в самом деле заслуживает того, чтобы напиться… но в одиночестве. Катя права. Ему нужно переспать с мыслями обо всём произошедшем, чтобы точно понять, нужно ли ему это всё. Нужен ли ему Арсений
настолько сильно, чтобы снова пытаться заслужить то его особое отношение?
Арсений остынет, сделает вид, что между ними никогда ничего не было, и Антон может его в этом поддержать. Он знает. Арс готов на всё, чтобы не портить их командную химию. Он вообще на многое готов ради ребят и ради самого Антона. Но отпускать его просто так… Просто забыть о том, что между ними есть нечто большее, чем просто тёплые взаимоотношения? Нет, Антон не может его проебать. Он не может всё потерять вот так.
Только не Арсения.
Антон думает так много, что начинает болеть голова, и он надеется на несчастную бутылку вина. Если она сейчас не поможет ему расслабиться и уснуть после почти на сутки, то уже ничто вообще не поможет.
Антон пьёт медленно, размеренно, периодически выходя на балкон и закуривая. Ночной воздух остужает его разгорячённую кожу. Волосы липнут к потному лбу, но Антон блаженно выдыхает от ощущения прохлады. Ветер волнами треплет волосы и заставляет Антона морщиться от дыма, который попадает в нос. У Антона слегка дрожат пальцы, а после он сам, замерзая на воздухе, но в квартиру снова идти он не хочет.
Сейчас только девять вечера, алкоголь ударил в голову ровно так, чтобы Антон чувствовал себя решительно, совершая глупости. А совершать их не хотелось. Антон желание позвонить Арсу подавлял ровно с того момента, когда Катя сказала, что тот приехал. И если на трезвую голову это имело смысл, то будучи пьяным Антон даже не хотел себя контролировать.
У Арсения ворох претензий с каждой минутой становился всё больше, пока он ехал на такси к дому Антона. Он понятия не имеет, кто ему рассказал о том, что Арсений в Москве, но жизнь это усложнило в несколько раз. Арсений не то чтобы не хотел Антона видеть, просто это было как будто бы бессмысленно. А теперь он совершенно не знал, что думать, направляясь к нему в квартиру, а самое главное, что говорить Ире о своём присутствии.
Однако по приезде Иры в квартире не обнаруживается, Арсений замечает, что нет женской обуви, но обнаруживается пьяный Шастун, до этого заваливший Арсения сообщениями с просьбой приехать. Арсений злится на самого себя, потому что не смог Антону отказать, хотя для него из года в год это уже обыденная практика.
Арсений слышит быстро бьющееся сердце и боится того, что сейчас ему скажет Антон. У него вопросы в голове сменяются быстробегущей строкой. Он так и стоит у порога, только разувшись, и не делает ни шага больше в сторону Шастуна. Тот смотрит так, будто Арсений — самое прекрасное, что существует в этой вселенной. И Арсений чувствует себя ещё более неуютно в образовавшейся тишине под таким взглядом.
— Пройдёшь? — Арсений мысленно считает до трёх, решаясь, а после плюёт на это и шагает вглубь квартиры.
Он не знает, куда ему пойти, потому что в каждой из комнат Антона произошло что-то, что можно назвать триггером, из-за которого Арсений будет нервничать в разы сильнее, чем сейчас. Но Антон его душевные метания не улавливает, кивком зовёт на кухню.
Там ожидаемо стоит бутылка, Арсений в тусклом свете пытается разглядеть этикетку. Вроде бы вино, решает он сам для себя. Делая вид, что увлечён занавеской, усаживается на стул, отодвигая бутылку в сторону. Арсений собирается решить всё тут быстро. Причин на это три: Антон пьян, Арсению завтра рано утром нужно ехать на съёмки, им нечего обсуждать.
— Я не знаю, чего ты хочешь, но я не собираюсь снова мусолить это всё. Чтобы ты знал, мне тяжело видеть тебя сейчас, и я понятия не имею, что со всем этим делать.
— Пускай решит рюмка.
Арсений почти начинает злиться. Серьёзно, блять? Он тут распинается, пытается понять, что происходит, а оказывается, можно всё решить рюмкой? Рюмкой, блять. Всё-то у Антона так легко и просто, что аж врезать ему хочется. Он ведь даже не настолько пьяный, чтобы совсем не понимать того, о чём он говорит, и от этого ещё обиднее.
— Ну уж нет, хватит этого, уже нарешали рюмками твоими, — Арсений в самом деле закипает, спешно отодвигая от Антона стакан. А бутылку с вином ещё дальше.
Для Антона всё будто бы шутки. А на деле всё откровенно дерьмово. Они вдвоём за несколько дней разрушили к хренам собачьим всё, что могли. Из-за вот этих блядских «пуская решит рюмка». Арсения почти воротит от той лёгкости, с которой с губ Антона слетела эта фраза, но тот в противовес этому не выглядит как человек, который смирился и забил. Антон выглядит так, будто забили его самого. Ногами.
— Арс, я расстался с Ирой, — произносит тот тихо.
— Сочувствую, — бросает Арсений без доли сочувствия.
На самом деле он едва не роняет челюсть от такого заявления, но мгновенной реакцией на это становится лишь одно слово, брошенное с упрёком и сарказмом. Антон виновато опускает голову. Заслужил такого. Он знает. Как Арсений ему ещё в челюсть только не двинул?
— Это не плохо, Арс, — Арсений горько усмехается. Легко Антону говорить все эти вещи. А Арсений чувствует себя последним дерьмом. Это ведь из-за него так получилось. Ира обо всём узнала, и Арсений не представляет, насколько ей больно. Хотя… может и представляет.
— Ну, хорошо, рад за тебя. Или что ты хотел от меня услышать? — в любом случае его срывает и не без основания. — Шаст, правда, что за хуйню ты вытворяешь? Это не шутки тебе. И я, и Ира, представь себе, живые люди, которые выбрали к тебе что-то чувствовать, и нахуя, спрашивается? Я не хочу даже слышать, что вы расстались из-за меня.
— Нет, Арс, — Антон всю эту гневную тираду, пропитанную насквозь обидой, проглатывает молча, всё ещё ожидая, что ему в любой момент могут съездить по лицу. — Мы расстались, потому что между нами нет буквально ничего. А ты как мой способ понять.
— Способ забыться, способ понять… Ты охуенно устроился, Шаст.
Антон слышит в голосе Арсения ничем не прикрытую боль и, проводя параллель, понимает, что Ира говорила с ним с утра точно также. С принятием ситуации, с долей обиды и боли. И Антон, честное слово, хочет застрелиться. Он не представляет, что бы он чувствовал, будучи трезвым, если даже на пьяную голову с притупленными эмоциями внутри разгорается пламя ненависти к себе и страха того, что буквально в любой момент он может Арсения потерять.
— Бля, Арс, нет, я не в том смысле, — Антон уже жалеет, что напился и не послушал Катю. Мысли не собираются в кучу из-за алкоголя, как бы Антон ни старался, но он пытается передать хотя бы жалкую долю того, что чувствует. — Да, я хотел забыться, наверное, но это всё произошло случайно, я не хотел так с тобой. А получается, блять, что использовал… — Арсений смотрит на Антона с долей презрения и долей жалости. И Антон не знает, что из этого хуже. — Боже, блять, Арс, я не так выразился, ты не способ. Я.… или, скорее, ты, да… ты просто помог мне понять, как любить кого-то, как заботиться, хотеть увидеть, обнять, даже как ревновать. Хотя я знаю, что это вообще не норм. — Антон складывает всё в одну кучу, пытаясь сказать всё, о чём думает разом, это вряд ли хорошо, но взгляд Арсения будто смягчается. — Арс, ты очень много для меня значишь.
— Да-а, — тянет Арсений пару секунд, не выражая вообще никаких эмоций. Это ещё хуже, чем злость и крики. — Давай поговорим завтра, когда ты протрезвеешь.
Антону будто дают под дых. Арсений слишком спокойный. А.… где же истерики, крики, слёзы?
То, что их не будет, Антон осознаёт через секунду. Ведь это Арсений. Арсений не Ира. С ним по-другому.
А значит и конфликт решать придётся по-другому. Тут никаких поцелуев, секса. Лишь разговор. Антон не привык разговаривать — словами, вслух, как взрослые люди, без желания куда-нибудь слинять поскорее. Но с Арсением он не может. Боится он его потерять. Поэтому через себя переступает, пробует снова.
— Ты не понял, видимо, да? Я понимаю всё, о чём говорю.
— Конечно. Завтра, хорошо?
Арсений встаёт из-за стола, поднимает Антона за руку тоже. Ведёт в спальню, также обхватывая запястье. Антон не особо понимает, что Арсений делает, но чувствует себя глупым ребёнком, и это задевает, но он молчит, наслаждаясь хотя бы тем, что с ним всё ещё возятся. Антон выучил это за много лет довольно хорошо. Если бы Арсению было плевать — он бы даже не приехал. И это греет душу.
Антон приземляется на кровать, и Арсений руку от его запястья убирает. Хочет было что-то сказать, но Антон опережает, хватая за руку, и тянет Арсения на кровать тоже, так, чтобы он сел рядом. Арсений слегка шокированный поворачивает на него голову.
— Ты каждый раз будешь сбегать от разговора?
— Блять, Антон, ложись спать, ради Бога.
— Какой же ты сложный, пиздец. — Арсений встаёт с кровати, но Антон снова хватает его за руку, усаживая на прежнее место, рукой прикасается к щеке и голову Арсения к себе поворачивает. — Арс, пожалуйста, останься… со мной.
— Я не могу, правда.
— Пожалуйста, — больше всего Антона раздражает, что Арсений не говорит причину, по которой не может остаться. И пьяный мозг подкидывает слишком уж неприятные мысли. А вдруг Арсения уже кто-то ждёт? Антон решается на контрольный выстрел, глядя прямо в глаза. — Ты обещал мне, Арс. Je serai là non seulement aujourd'hui mon ange.
— Ты… — Арсений приоткрывает рот в немом шоке. Это было с ужасным акцентом и заплетающимся языком, но так искренне и тихо, что у Арсения закололо под рёбрами. — Как ты это запомнил?
«А ещё зачем?» — подкидывает вопрос подсознание им обоим.
— Потому что ты это сказал. Мне.
Арсений усмехается, и нежная улыбка появляется сама собой. Он, правда, задал вопрос «как», а не «почему», но то, что он услышал отражается на нём как-то слишком сильно. Наверное, именно поэтому Арсений не противится, когда Антон кладёт вторую руку ему на талию. Она влажная немного от духоты и напряжения, это даже сквозь ткань футболки чувствуется, но Арсения ведёт, как в их самый первый поцелуй. Он больше не пытается себя обманывать.
Он чувствует, как бы не пытался это подавить.
Антон целует так, что внутри что-то болезненно скручивается, по ощущениям — желудок. Арсению кажется, что он сходит с ума в реальном времени. Горячие руки на талии, на щеке пьянят лучше вина, вкусом которого отдают поцелуи Шастуна. Но это вовсе не отталкивает, а, наоборот, действует успокаивающе. Они оба не понимают, как это произошло. Антон отстраняется, касаясь влажными губами чужой щеки, а после осторожно тянется к губам Арсения снова.
Второй поцелуй выходит поначалу робким; просто Антон хочет, чтобы Арсений сам сделал выбор, даже не понимая, что он его фактически не оставил. Его поцелуи проходятся по подбородку, скулам, щекам — лицо Арсения кажется идеальным. Тот почти доверчиво жмётся ближе, хватаясь руками за чужие плечи.
— Ну всё, хватит, — Арсений обламывает Антона на моменте, когда тот лезет рукой под футболку. — Ложись спать, хорошо?
— Почему ты уходишь?
— Потому что и тебе, и мне нужно выспаться, — Арсений почти врёт. Но Антон, грустно усмехаясь, приходит к мысли, что он всё проебал.
— Ты не вернёшься ведь, — говорит он утвердительно. Арсений приподнимает бровь, словно усмехаясь. — Съебёшь в свой Питер. А на съёмках сделаешь вид, что нихуя не было.
— Угомонись, Шаст, — Арсений устал и запутался. И очень хочет уехать хоть куда-нибудь. Он не боится больше никаких разговоров, но и не хочет их прямо сейчас. — Я вернусь завтра вечером, когда ты всё обдумаешь и протрезвеешь. И только тогда мы будем разговаривать.
Они больше ничего не говорят, потому что всё, что остаётся Антону, это поверить в то, что Арсений говорит правду и вернётся к нему завтра. А Арсений просто устал от любых разговоров.
Он опустошённым выходит из подъезда, набирает Матвиенко, который — Арсений надеется — сейчас уже вернулся домой. Арсений остановился не в отеле, а у Серёжи специально, чтобы не тратиться, ведь он приехал на два дня. Хотя с Шастуном чёрт знает, насколько теперь придётся задержаться.
Серёжа на удивление дома, а не где-то с друзьями или с очередной девчонкой. Арсений устало потирает переносицу, сидя за столом и гипнотизируя экран телефона. Он думает стоит ли писать Антону что-то типа «как ты?» или «спокойной ночи», пока Серёжа заваривает им обоим чай и садится на стул напротив.
— Какие вы ебланы, — Серёжа рассказ Арсения выслушал внимательно, сказав в конце только ёмкое «я в ахуе», но спустя полчаса, видимо, настроился это обсудить. Ну, или он просто устал ловить печальные Арсовы взгляды. — И чего ты боишься, я не понимаю? Парниша запутался малость и наделал дерьма, но по сути, что это меняет, если вы также друг к другу липните?
— В этом-то и дело, он запутался. Я думаю… вдруг он просто пытается заменить Иру? — Арсений, как ему кажется, говорит вполне логичные вещи, но Серёжа смотрит на него, как на умственно отсталого.
— Ты серьёзно? Да он рядом с тобой сверкает как начищенный самовар, — Арсений хочет возразить, но Серёжа прерывает. — И ты мне можешь сколько угодно говорить, что это хуйня из-под коня, но такой взгляд не сыграешь, Арс. Да и ради чего? У них с Ирой толком нихуя не было. Тебе это и Стас подтвердит. Он же у них там адвокатом был на полставки.
— А где гарантия, что со мной не будет также?
— Гарантия? — Серёжа хочет в голос проржаться, ей богу. — Отношения — это не пылесос, Арсень Сергеич, уж извиняйте. Вам никто никаких гарантий не даст. Вы либо пробуете, либо нет.
— И дальше что?
— А дальше смотрите по ситуации, — Арсений усмехается. Несмотря на то, что его профессию буквально можно описать этой фразой, он ненавидит действовать вот так, наобум. — Я не спец, Арс, но проебать всё вот так будет верхом идиотизма. Он любит тебя, ты любишь его — вот за что нужно цепляться. Никто никогда не даст тебе точных гарантий, даже ты сам, но если вы оба хотите попробовать, то испортить всё может только ваш беспросветный долбоебизм.
Серёжа встаёт из-за стола, щёлкая Арсения по носу, и оставляет кружку в раковине. Арсений сидит пару секунд, а после выдыхает. Он полностью повержен. Его «правильные» убеждения о том, что у них с Антоном никогда и ничего валяются у ног, рассыпавшись под напором Серёжиных аргументов.
— Я понял, — Арсений кружку также убирает в раковину, идёт в гостиную, где ему постелил Матвиенко.
— Отлично, Ромео, а теперь баиньки, — Серёжа хлопает по плечу, и тревоги Арсения отступают. Он прикрывает глаза и, чёрт возьми, сегодня у него все шансы выспаться, а не думать о том, в какой жопе он оказался. Хуже этого было бы только думать о жопе Шастуна. Хотя Арсений бы уже даже не удивился.
***
Антону с момента ухода Арсения становится настолько тревожно и паршиво, что он не может даже толком заснуть. Его мысли, словно стадо слонов носятся в голове туда-сюда, не давая никакого намёка на спокойствие. Ему страшно, что Арсений ушёл и оставил, и теперь точно не будет ни о чём говорить. В конце концов Антон сдаётся самому себе на растерзание и, решая, что хуже уже быть не может, решается на откровенную хуйню.
Он скидывает Арсению анекдот. Максимально тупой. Как и сам Антон.
Он знает прекрасно, что у Арсения беспокойный сон, и он способен проснуться от малейшего намёка на звук. Если телефон лежит рядом с ним, то Арсений моментально дёрнется от пришедшего уведомления.
Что, собственно, и происходит. Арсений продирает глаза в немом ахуе. У него сердце колотится где-то у горла от подступившей паники. Он слишком сильно дёрнулся, ударившись локтем о тумбочку, и ещё сильнее напрягся. Арсений сейчас вообще ничего не соображает, но тянется пальцами к тумбочке, нашаривая телефон и обнаруживая сообщение в телеграмме от Шастуна.
У Антона напрочь сбит режим: он практически никогда не ложится раньше двух ночи, поэтому Арсений даже особо не зацепляется за «четыре двадцать пять» на дисплее телефона. Глаза слипаются из-за яркого света, исходящего от экрана. И что за хрень Антону приспичило отправить прямо сейчас?
ШАСТ: приходит как-то филолог на работу с синяком под глазом. Начальник его…
Арсений усмехается. Вообще Антон довольно часто скидывал ему мемы, шутки или видео, которые после становились тем общим, что они обсуждали только между собой. Они оба равносильно любят скидывать друг другу смешные вещи, и обычно это происходит, когда кто-то из них не в духе или выглядит уставшим. Так продолжалось до последней недели, которая всё с ног на голову перевернула.
Арсений не знает, чем вызвана попытка сейчас разбавить обстановку, в пол пятого утра, когда Арсений вообще-то спит. Ну, точнее уже нет. Чёрт бы побрал его способность просыпаться от любого шороха.
Арс: Шаст, я спал, ну ты ебанулся?
ШАСТ: ну да
Вполне себе здравый ответ. Главное, правдивый.
Арс: Почему не спишь?
Антон раздумывает, как бы корректнее на это ответить, потому что «мне страшно, что ты уехал насовсем и оставил меня» вряд ли подходит.
ШАСТ: сушняк, я протрезвел если что. Поговорим?
Арс: Не в 4 утра. Ложись спать
Арс: Спокойной ночи
Что ж, попытка была.
ШАСТ: спокойной
Арс: Анекдот, кстати, смешной
Арс: Но тупой он ровно настолько же
Антон ловит себя на мысли, что как дурак улыбается телефону, но он в самом деле ничего не может с этим поделать. Его тем не менее настигает сонливость из-за волны спокойствия, укутывающей с ног до головы. Арсений ответил ему, не проигнорировал. Даже анекдот оценил. Для Антона это охуеть какой показатель. Показатель того, что он ещё может всё исправить.
***
Арсений на фотосессии слегка сонный и несобранный, но он слишком давно на этом поприще, чтобы не быть профессионалом. Именно поэтому он берёт себя в руки и работает так, что мысли об Антоне вылетают из головы, оставляя место для желания сделать всё на высшем уровне.
Арсений строг к себе временами уж очень сильно, именно поэтому он и его фотограф, к слову, уже к этому привыкший, переделывают кадр несколько десятков раз, доводя его до идеала. Фотосессии в целом проходят небыстро, а с Арсением, кажется, ещё дольше, впрочем, пообедав, он совсем теряет счёт времени, полностью отдаваясь делу.
— Я надеюсь, ты будешь у Шаста в скором времени, потому что он уже успел придумать тысячу и одну причину, почему ты больше к нему не приедешь, — Позов кажется уставшим, хотя Арсений не уверен, что ему всего лишь кажется.
Он старается не подать вида, что такие слова ему льстят, и придаёт голосу как можно более серьёзный тон. И в каком-то смысле Арсений даже не врёт насчёт сказанного Диме:
— Я приеду, как только смогу. Идеальные снимки сами себя не сделают, — Дима усмехается в трубку.
— Всё не может быть идеально. Поэтому не выёбывайся. Целую.
Арсений не успевает ничего ответить, как Дима завершает звонок. И, казалось бы, ничего необычного, но слова Димы оседают в горле, не давая нормально сделать вдох. Потому что то, что он сказал является ебучей правдой, с которой Арсений борется всю сознательную жизнь.
Всё не может быть идеально. И это то, что Арсений всегда отказывался принимать.
Но факт в том, что именно так и есть. Арсений всегда стремился к идеалу, и его неприкрытое ничем стремление было заметно во всём. Он пытался от всех требовать чего-то идеального, забывая о том, что он живёт не в сраном мюзикле.
У них с Антоном по канону жанра должно быть всё романтично, идеально, чтобы дом, сын, собака и походы в зоопарк по выходным. Но правда в том, что они даже начали неправильно. И запросы Арсения Антон удовлетворить попросту не мог. Он человек, который совершил ошибку, но теперь старается её исправить, поэтому Арсению действительно нужно перестать выёбываться.
Он снова сбежит от разговора. А смысл? Если он хочет чего-то большего, чего-то более идеального, чем есть сейчас, то его стремлению к абсолютному совершенству должен прийти конец. Конечно, Арсений не собирался бегать вечно, но он вечно хотел дать себе больше времени, только в этом нет смысла, ведь он бы всё равно не смог создать идеальное развитие событий.
И что там будет дальше, как пойдёт разговор с Антоном, Арсений не может знать наверняка. Они не создадут идеальную пару, как в Симс. Не воспроизведут идеальный в голове Арсения диалог, после которого всё станет не менее идеально. Именно поэтому Арсений сдаётся, стоя перед дверью Антона на час раньше запланированного.
— Я потный, Шаст, — пыхтит Арсений недовольным ежом, как только дверь открывается и Антон сжимает его в объятиях.
— Похуй, — Антон вдыхает чужой запах и хочет Арсения буквально обнять до хруста в позвоночнике. — Я боялся, что ты насовсем ушёл.
— Я же обещал, что приду к вечеру.
— Почему вчера не сказал, что ты на съёмки с утра уедешь?
— Ну… — Арсений одной рукой поглаживает Антона по голове, усмехаясь. — Считай это небольшой местью.
Антон отстраняется, округляя глаза, а в следующую секунду Арсению в плечо прилетает лёгкий удар.
— Ты это специально? Пиздец, Арс, ты просто… невозможный.
Антон снова тянется обниматься, но на этот раз Арсений отстраняется сам. Облокачивается спиной о стену и, складывая руки на груди, словно прячась от Антона, смотрит на него внимательным взглядом. Арсению хочется раз и навсегда прояснить то, что между ними тут творится.
— Ты поговорить вроде хотел, — произносит он тихо, и Антон перестаёт улыбаться, мгновенно становясь серьёзным. Это слегка умиляет, но Арсению сейчас не до этого. — Говори.
— Я тебя люблю, — выдаёт Антон как на духу. — Очень. Я всё решил, Арс, уже очень давно. Год назад или я хуй знает сколько. Я когда на тебя впервые по-другому посмотрел, мне показалось, что это будет моей самой большой ошибкой. Поэтому я так боялся. Особенно сейчас. Я думал, что сломал тебе жизнь.
— Нет, — выдыхает Арсений поражённо. Он и не знал, что Антон настолько сомневался в том, что делал, что настолько запутался в собственных противоречиях и страхах. — Всё не может быть идеально. У нас получилось, как получилось, — Арсений кивает сам себе, опуская руки по швам. Закрываться больше не хочется. — Но, Шаст, у вас с Ирой же, ну… точно всё?
— Да. Мне нужен только ты, — Антон, заметив, что ему открылись, подходит к Арсению вплотную, целомудренно прикасается губами к щеке, и Арсений прикрывает глаза, выдыхая. Он чувствует, как напряжён Антон, когда задаёт следующий вопрос. — Мы попробуем?
— Да, — Арсений не сомневается. — Я хочу быть с тобой.
Антон смотрит на него полными надежды глазами, но с долей сомнения. Возможно, они оба слишком строги к себе, потому что Антон едва ли верит в то, что достоин стоять вот так, прикасаться к Арсению и слышать такие слова.
— Ты серьёзно же, да? Ты прям уверен? — Арсений улыбается ему так ласково, что щемит сердце.
— Не тупи, Шаст. — и Антон не тупит. Целует Арсения глубоко и желанно, так, как хотел все эти дни. Со спокойным сердцем и решёнными вопросами.
Он Арсения ни за что не проебёт. Больше никогда.
— Стас к себе всех зовёт. Собраться, отдохнуть перед съёмками, — буднично сообщает Арсений, покрепче к Антону прижимаясь и прикрывая глаза.
— Не сегодня, — Антон широко лижет шею, и Арсений жмурится от мурашек. — Есть дела поважнее.
— Трахаться не будем, — Арсений выбирается из объятий, пока они не переросли в нечто большее.
— Что за целибат? — Антон возмущён в шутку. Ему без разницы будут они трахаться или нет. Главное, что Арсений здесь, с ним. Наконец-то рядом.
— Сначала душ, потом ужин.
— А десерт будет? — Антон Арсения взглядом провожает, отмечая, как правильно Арсений смотрится в его квартире. Ни про какие переезды речи пока не идёт, конечно. Антон и сам понимает, что рано. Но однажды, он точно уверен, что захочет Арсения видеть здесь на постоянной основе.
— Посмотрим на твоё поведение, — выдают ему в тон, и Антон чувствует себя абсолютно счастливым.
***
Антон просыпается от уведомлений, что странно. Более странно лишь то, что проснулся он, а не Арсений. Тот впервые за долгое время так крепко спит, укутанный спокойствием в объятиях Антона.
У самого же Антона трещит телефон от сообщений в телеграмме, телефон Арсения рядом с его кстати тоже. И можно догадаться, какие суки решили закидывать его и Арсения какой-то хренью почти в семь утра. Ожидаемо на экране высвечиваются сообщения из их беседы в телеграмме. Ну что за клоуны?
Серёжа Матвиенко: @shastoon, @ars, вы уже потрахались? Господин Шеминов не отдаёт мне заслуженный выигрыш
Стас Шеминов: уговор был не таким)
Поз: я выйду из чата раньше, чем кто-нибудь из них ответит
Поз: я в ахуе, мы уже разъехались, а вы продолжаете эту хрень
ШАСТУН: печатает…
ШАСТУН: я принципиально ничего не скажу
Поз: плакал Серёжин выигрыш
Антон отключает уведомления на восемь часов, снова проваливаясь в сон. Кровать пахнет Арсением и это действует как снотворное. Тот тянется во сне к Антону руками, потеряв источник тепла, и Антон спешит обнять снова. Он целует Арсения в макушку невесомо, прикрывая глаза в абсолютном спокойствии, пока где-то в чате ИМПРОВИЗАТОРОВ Шеминов наконец-то сдаётся под натиском Серёжиных сообщений.
Стас Шеминов: угомонись, я перевёл
Стас Шеминов: в курсе я, что они вместе
