Зачем человеку сердце?

      Арсений на самом деле ожидал, что это случится. Просто он надеялся, что это будет не так. Но звонок Стаса с утра расставил всё на свои места: теперь Арсению не придётся думать, что сказать Антону по поводу их взаимоотношений, которые резко перестали быть дружескими, ему теперь не придётся переживать о том, что чувствует Антон и что чувствует он сам.       Он не ревнует Антона, не злится на него. Ему правда… практически плевать.       Жаль, что только практически. И это оказывает на Арсения неожиданно сильное влияние, потому что он не может весь день ни о чём думать, поглощённый мыслями о том, как чувствует себя Антон, с которым Арсений теперь даже поговорить нормально не может.       Точнее, может, конечно, но в этом больше нет необходимости, потому что Арсений Антону больше не необходим. Ира ведь вернулась домой, а значит всё между ними должно вернуться на свои места. Арсений просто решил, что нужно дать себе немного времени и огородиться от Шастуна, чтобы легче это пережить.       Антон, правда, о решениях Арсения не в курсе, а Арсений и не планирует о них говорить. Это неправильно, может, уходить по-английски и рушить то нечто хрупкое, что у них есть, но Арсений сука ещё та, и он Антону не говорит ничего принципиально, так же, как и избегает его весь съёмочный день.       Антон ведь тоже не удосужился прояснить изначально то, чем они занимались несколько дней подряд, он ничего толком не говорил о разрыве с Ирой и по сути, наверное, Арсений сам виноват, что настроил себе воздушных замков и начал на что-то там надеяться, но он так не считает. Как минимум, потому что о приезде Иры он узнал от Стаса. Антон не хотел думать о последствиях, которые бы расхлёбывали они оба. А Арсений не хотел бы быть причиной их ссоры и уж тем более разрыва.       Он уверен, что Антон знал, что Ира вернётся, а даже если нет, он точно должен был знать о том, расстались они или ещё нет. И если они просто поссорились, то это начало конца. Потому что получилось бы, что Антон занимался с Арсением всяким, пока был в ссоре с девушкой.       Пусть Арсений и не берёт на себя ответственность назвать это громким и болезненным словом «измена», всё-таки он не знает наверняка, что там произошло между Антоном и Ирой, но в его голове ситуация выглядит мерзкой вдвойне, потому что он не подумал об этом раньше и позволил всему этому случиться. Он позволил Антону забыться в нём. Каков пиздец.       Арсений всё утро корил себя за то, что позволил чувствам взять верх над разумными поступками и мыслями, решая, что этому должен прийти конец. Игнорировать Антона поначалу получалось как-то само собой. Просто тот был слишком тихим и незаметным. Арсению польстило, ведь такое поведение означало, что Антон тоже переживал. Но за такие мысли Арсений захотел себе вмазать и, немного поразмыслив, решил, что это неплохая тактика на все те дни, пока он не придёт в себя окончательно.       Он, конечно, решил Антона игнорировать, но тот будто специально заставлял Арсения с каждым часом всё сильнее чувствовать за это вину. Антон смотрел побитым котёнком, пытался подходить и заводить разговор, но Арсений всякий раз сбегал. Даже, когда Антон выловил его у туалета, у Арсения не хватило сил подождать в компании Антона. Он просто оставил ему свой телефон.       И тем не менее Арсений не мог предусмотреть всё. Именно поэтому Шеминов сука такая, понимающе свалил из кабинета, когда Арсений, решив уезжать в отель, вспомнил о том, что оставил мобильный у Шастуна. Тот сидел на диванчике, нервно крутя телефон Арсения в пальцах, и, кажется, это было заразно. Арсений моментально занервничал, стоило им остаться наедине. — Ты меня избегаешь, — начал Антон несмело, дождавшись, когда Арсений сядет рядом, но не совсем. Теперь они сохраняли дистанцию, сидя на разных концах дивана. — Почему? — Глупый вопрос, — Арсений тупо смотрит в стену перед собой, чувствуя тяжёлый взгляд Антона на себе. Некомфортно. Он решает прояснить, раз уж сбегать больше некуда. — Ира вернулась, и во мне ты больше не нуждаешься. Я был готов подождать чего-то более серьёзного, Шаст, но был ли смысл? Подрочили друг другу разок, пососались, но разве это серьёзно? Ты в отношениях, Антон. — То есть для тебя это было подрочили, пососались? — Так было для тебя. Ты пытался забыться, я не осуждаю, всё-таки я позволил это.       Антон молчит очень долго, Арсений выдыхает, набираясь смелости, поворачивается всё-таки в сторону Антона и думает, что это всё одновременно по-детски, но сложно даже для взрослых людей. Смешно выходит. Сами создали себе какую-то проблему, чтобы теперь зайти в тупик при её решении. Глупо. — Почему ты самостоятельно решил, как это было для меня? — из потока мыслей Арсения вырывает прямой вопрос и напряжённый взгляд прямо в глаза со стороны Антона. — Ну, мы не говорили об этом, ты не сделал ничего, чтобы убедить меня в том, что я не просто на подрочить и пососаться, значит, вывод я делаю сам. — Какой вывод? — Ира ушла, а я помог тебе менее болезненно пережить удар до её возвращения.       Они снова обмениваются короткими репликами, чтобы замолчать. Также долго и неловко, но теперь Арсению плюс ко всему ещё и страшно. Тревога липкими лапами обхватывает всё его тело, укутывает, заставляет поддаться. И Антон, судя по тому, как напряжённо он сжимает в руках чужой телефон, словно спасение, чувствует то же самое. Они рискуют и оба это понимают, ведь между ними и так создан барьер, но теперь он может превратиться в кирпичную стену, что после в любой момент рухнет на них, придавив грудой, появившихся из-за их необдуманного влечения, претензий. — Я могу хотя бы узнать, что ты думаешь об этом? — Антон пытается сохранять спокойствие, но выглядит это жалко. — А это важно? — Арсений уже даже не пытается скрывать обиды вперемешку с принятием всего этого. — Да, ты важен для меня. — Хорошо, — не то, чтобы Арсений сильно удивлён этим словам, просто это было слишком прямо. Арсений решает, что они должны быть на равных. Он ответит в этом же стиле. — Ты тоже важен для меня, и далеко не как просто коллега или друг. Что-то большее. Как минимум, потому что я позволил это всё между нами. Но это не имеет смысла, ты сам знаешь.       Арсения бесит и Антон, и он сам, потому что для него любое сейчас проявление хоть какого-то внимания и заботы будет расцениваться как знак, как надежда на то, чего не может быть по определению. Арсений не должен ни на что надеяться, но он продолжает. И это главная его проблема. Антона слишком много, он слишком близко даже сквозь все их выстроенные барьеры. — Я запутался, Арс, — добивает от Антона тихое.       «Я бы очень хотел тебе помочь», — мелькает грустная мысль, не покрытая никакой злостью, никакой ревностью, такая по-детски простая мысль, какую в любой другой день Арсений бы сто раз послал нахуй, но не сегодня. Именно поэтому он продолжает разговор. — Я знаю. Но это не только твоя проблема. Не мучай ни себя, ни Иру, если разлюбил. Не будь эгоистом. Она не должна ждать того, чего от тебя уже не будет. — А ты? — Арсений приподнимает брови, не понимая, о чём речь. — Ты всё ещё будешь ждать?       Арсений хмыкает, вставая с дивана и протягивая руку. Антон поспешно вкладывает в неё телефон, понимая, что разговор окончен. Он даже не сразу осознаёт, какой сумбур он выдал. Это звучало мерзко, будто издёвка. — Не надо этого, Шаст. Не делай больней, чем есть, — Антон зарывается руками в волосы и устало прикрывает глаза, как только за Арсением захлопывается дверь. Антон и себе сделал больнее, чем есть. Ведь ответ на свой вопрос он прекрасно знает.       Он на негнущихся ногах выходит из кабинета, словно в тумане прощается со всеми, кто ещё не разъехался, и едет домой. Там Ира с нежным поцелуем и словами о том, что скучала, там ужин, там горячий душ и тёплая постель.       Но у Антона внутри что-то словно отсутствует. Словно у сердца отключили отопление. Он отстранённый, холодный и раздражённый следующие два съёмочных дня. Его не пытаются трогать вне кадра, но всё время говорят о том, что он ведёт себя странно, и даже Поз советует либо отдохнуть, либо сходить к специалисту.       Арсений всё ещё игнорирует его, но умело делает вид, что с ним всё в порядке. Хотя Антон не может утверждать наверняка. Может у Арсения и правда уже всё в порядке. И это почему-то сильно злит.       А спустя два дня по окончании съёмок Арсений уезжает к себе, в Питер. Он возвращается домой, как и всегда. Не происходит буквально ничего, и вернётся Арсений обратно уже через несколько дней на съёмки новых «Историй». Всего-то пять дней.       Но у Антона срывает крышу. Он курит в два раза больше, чем обычно, не вылезает из дома, но при этом закрывается в комнате, избегая Иру. Он буквально ненавидит себя за то, что причиняет ей боль и видит это каждый день. Мысли не оставляют даже ночью, и Антон почти не спит, лёжа в наушниках до утра, чтобы не мешать спать Ире.       Она пытается быть ближе, целует развязно, нежно обнимает и постоянно намекает на близость, но Антон словно неуверенный в себе девственник отмахивается, списывая всё на усталость и отсутствие желания. Только вот он понимает, что снова врёт, когда дрочит в душе на образ Арсения, лежащего перед ним с раздвинутыми коленями.       В конце концов Антон устаёт сам от себя настолько, что просто в один день пишет Диме. Тот понимает всё, приглашает к себе. У него дома уютно и атмосфера Антону по душе. У Димы прекрасная семья. Антон не завидует другу, но с тоской думает о том, что у него самого так никогда не будет. — Долго будешь хуйнёй-то заниматься? — Катя легонько ударяет Диму по руке, прикрывая дверь на кухню. Всё-таки не хотелось бы, чтобы Савина с Тео слушали подобные разговоры, не обделённые нецензурными словами. — Я запутался. — А по-моему, ты всё давным-давно решил, Шаст, но смелости не хватает в этом признаться. — Думаешь? — Дима говорит всё с иронией, приправленной раздражением, потому что Позов этот спектакль уже почти год наблюдает. — Что значит «думаешь»? Шаст, давай начистоту, ты любишь не Иру, и уже давно. Тебе нужен Арсений, ты с ним настоящий. А то, к чему ты привык и за что так яростно пытаешься ухватиться, оно тянет тебя на дно. Ты рядом с Арсом живёшь, блять, ты светишься. А сейчас, Шаст? Ты хоть что-нибудь чувствуешь?       Катя в разговор не вмешивается, ставит перед Димой чашку с чаем, и тот целует её руку. Коротко, просто, но у Антона всё внутри переворачивается. Дима Катю любит, и это проявляется в каждой мелочи. В каждом его слове и действии. А у них с Ирой? У них так вообще никогда не было. У Димы с Катей забота вперемешку с уважением и нежностью. У них семья. У них глаза горят, когда они друг на друга смотрят. А Антон? Антон с каждым днём будто бы угасает. И Ира рядом ничего не меняет. — Ты просто привык к ней и всё, — говорит Катя, снова подходя к столу с чашкой чая уже для Антона. Дима согласно кивает. — То, что вы чувствовали «до», Шаст, сейчас неважно, ты определись, что тебе нужно сейчас.       Антон стыдливо опускает голову, осознавая весь пиздец, что он устроил, внеся изменения в жизни Иры и Арсения, не разобравшись толком со своей. Позов прав по всем статьям: Антон с Ирой просто влюбились, но эта влюблённость не стала чем-то большим, постепенно угаснув и превратившись в привычку. А чувство любви, от которого Антон так отчаянно бежит, всё ещё живёт в нём благодаря Арсению, которому Антон успел навредить. — Ты боишься, что тебя не поймут или осудят, — начинает Катя, погладив Антона по голове, — но без ошибок ты и не поймёшь, что может быть гораздо лучше, чем сейчас для всех. — Я наделал слишком много говна, — Катя понятливо кивает, Дима тоже.       Антон пытается сложить в голове нескладное пока уравнение. Его не пытаются осуждать, хотя и не отрицают: да, он поступил дерьмово. Но… что? — Да, это всё было неразумно. Ты причинил боль вообще всем, Антон. Себе тоже. Но ты это понимаешь, так есть ли смысл продолжать? Лучше ведь не станет, если оставить всё, как есть. — Ты заслуживаешь быть счастливым, но этого заслуживают также Ира с Арсением, — поддерживает Катю Дима. — Они заслуживают знать правду, чтобы не мучить себя мыслями о том, что с ними не так. Тебе пора вылезать из защитного панциря, в конце концов он не мог прятать тебя вечно. — И вы с Арсением рано или поздно всё равно бы случились, — Катя заботливо треплет Антона по волосам, пока он находит поддержку и в глазах Димы. — Не бойся того, что чувствуешь, Антон. Выдыхай.       И Антон выдыхает. И жить становится вроде бы чуточку легче.

***

      Ровно до того момента, пока на ЮТУБЕ не появляется выпуск шоу «Между нами» с Арсением в гостях. Антон и забыл уже про то, что Арсений снимался в этом. Он натыкается на это случайно, и эффект от вчерашнего разговора с Позовыми улетучивается почти мгновенно. Антон даже не понимает, зачем смотрит это, но он не выдерживает даже начало.       Мягкова с Арсением разговаривает так, словно ещё секунда и прямо в эфире случится то, что явно не для этого сайта. Всё выглядит нелепо, странно, тот самый неловкий флирт, который, естественно, делается ради просмотров, ради хайпа, ради, блять, откровенной хуйни.       Антон бы в любой момент жизни только закатил на такое глаза, в конце концов, с Арсением флиртует буквально всё в этом мире, Арсений и сам этим на любых съёмках занимается постоянно. Это просто факт. Но сейчас внутри что-то к хренам слетает с предохранителей. Антон все эти дни был нестабилен из-за всего навалившегося. Он так переживал из-за Арсения и того, что между ними образовалась пропасть размером с чёрную дыру. И это подводит его к черте.       Она так просто получила внимание Арсения, и он также просто отдал ей его, словно с любым человеком можно вести себя так. Как будто бы с каждым можно флиртовать, разговаривать таким тоном, словно вы готовы друг друга трахнуть. Это нутро Арсения? Может быть. Его сценический образ? Отлично. Только у Антона встаёт ком поперёк горла, и он теряет контроль над эмоциями.       Ира стоит на кухне, заваривая себе кофе. Она молчалива последние дни. Наверное, она уже всё поняла. Антон не знает. Он подходит со спины, прижимаясь и делая всё ровно то же самое, как и с Арсением несколько дней назад. Но это, блять, не то. Руки на талии лежат как-то неправильно, Антон будто бы слишком высокий, а Ира слишком нетерпеливая.       Она разворачивается к Антону лицом, целует сама. Антон пытается поддаться, забывается почти, но внутри всё кричит и протестует. Антону похуй. Ире тоже. Им обоим нужна разрядка и оба это понимают. Антон Иру подхватывает под бёдра, переносит на стол, а сам переносится флешбэками на момент с Арсением. Его нешуточно так торкает от воспоминания, только перед ним сейчас не Арсений. Это бесит, злит.       Антон сжимает плечи Иры почти агрессивно. Она не успевает полноценно вдохнуть, как Антон уже впивается в губы: жадно, настойчиво, так, что начинает сводить челюсть. Антон забывается, утопает в мыслях настолько, что, отстранившись от Иры на долю секунды, с губ срывается тихое «Арс». Антон понятия не имеет, слышала ли это Ира, но ему по голове словно ударяют обухом. Он отходит на несколько шагов от стола и замирает. Сейчас или никогда, сейчас или…       «Не бойся того, что чувствуешь, Антон. Выдыхай.»