"Книга Утраченных Сказаний" и поздние сюжеты Толкина

      Многие ранние сюжеты Легендариума Толкина, изложенные, к примеру, в «Книге Утраченных Сказаний», противоречат более поздним и более проработанным толкиновским сюжетам, обобщённым Кристофером в опубликованном «Сильмариллионе». Однако нельзя ли интегрировать некоторые сюжеты из «Книги Утраченных Сказаний» в окончательную версию мира Толкина, известную по «Сильмариллиону» и поздним черновым текстам Толкина? На мой взгляд — можно и нужно, хоть и с поправкой на преимущество (но не во всех ситуациях) более поздних версий. Особенно интересна эта задача с точки зрения создания фанфиков.       1. «Дети Валар», «фэй» и майар.       В ранних текстах Толкина Валар были способны к размножению и имели потомство, известное как Валаринди, «Дети Валар», или «Ванимор», «Прекрасные»; аналогичные порождения Мелькора именовались «Уванимор» (антоним к «Ванимор») — подробнее см. исследование Морикара о первоначальной толкиновской концепции балрогов[1]. Готмог, владыка балрогов, исходно задумывался как сын Мелькора (так он назван в «Падении Гондолина») от некой Флуитуин или Улбанди, великанши-людоедки[2] — уникальное для Легендариума упоминание о наличии у Мелькора-Моргота супруги, да ещё и давшей потомство в браке с ним. Кроме того, в одной из версий текста из «Книги Утраченных Сказаний» под названием «Рассказ Гильфанона: страдания нолдоли и приход людей», повествующем о ранней истории человечества, слуга Мелькора по имени Фанкиль, посланный им к пробудившимся людям, назван «отпрыском Мелькора».       Позднее Толкин отказался от идеи о способности Валар к размножению. Но не стоит забывать о том, что в иерархической терминологии до-модерновой эпохи понятия «отец», «брат», «сын» часто маркируют иерархическое положение личностей относительно друг друга. Скажем, Фионвэ Урион, сын Манвэ, в поздних текстах стал Эонвэ, герольдом Манвэ. В «Легенде о Тинувиэль» Берен — ном (нолдо), сын «Эгнора лесника» — в «Сильмариллионе» Берен — человек на службе у Аэгнора, эльфийского князя Дортониона. В рамках адаптации сюжетов «Книги Утраченных Сказаний» логично предположить, что Готмог являлся «сыном» Мелькора в том же смысле, в котором Эонвэ являлся «сыном» Манвэ — то есть он был «старшим по званию» в подчинённой Мелькору «ангельской» (айнурской) иерархии. Также, как Эонвэ — глашатай Манвэ, имя «Готмог» в одном из ранних текстов этимологизируется как «голос [глашатай?] Гота [Моргота]». Правда, в «Книге Утраченных Сказаний» Мелькор во время осады Утумно ведёт переговоры с Валар через некого Лангона, но он назван «слугой», а не глашатаем Мелькора.       Что до Улбанди (Флуитуин) как супруги Мелькора, то стоит помнить, что Мелькор, претендовавший на положение Короля Мира, был готов предоставить положение своей королевы сперва Варде (которая «Мелькора знала еще до сотворения Музыки и отвергла его» — «Сильмариллион»), а затем Ариэн, принадлежавшую, скорее всего, к айнурской иерархии Варды — «самую пламенную и прекрасную из всех духов, вошедших с ней в Эа»: «Я выбрал тебя, и будем мы супругами, как Манвэ и Варда, и вместе сможем все! Тогда Королевство Арда станет моим на деле и по праву, а ты разделишь со мною мое величие!» («Преображенные Мифы»). Логично предположить, что в итоге он даровал соответствующий статус кому-то из примкнувших к нему Айнур женского рода — достаточно могущественных для столь высокого положения, конечно же.       Этимология имени «Флуитуин» неясна. Морикар в своём исследовании о балрогах предполагал, что «его можно связать с гномским «fluim» — «черный дым» и «thuith» — «смолистый сок»; быть может, это аллюзия на горящий лес?». Если его гипотеза верна, то подобная «огненная» этимология наводит на мысль о том, что Улбанди (Флуитуин) принадлежала к собственной иерархии Мелькора как владыки огненной стихии — ведь «обладал он властью над холодом и огнем от вершин гор до раскаленных недр их» («Сильмариллион»). С другой стороны, она именуется великаншей. С учётом того, что функцию «великанов» (даже на уровне этимологии) в мире Толкина имеют энты (англосаксонское слово ent означало «великан»)[3], можно, напротив, предположить, что Флуитуин принадлежала к майар иерархии Йаванны (что также может коррелировать с «древесной» этимологией) — и лишь позднее примкнула к Мелькору, заняв место его королевы (которое он прежде предлагал Ариэн).       В «Книге Утраченных Сказаний» также фигурирует образ духов природы (которых часто путают с эльфами), пришедших в этот мир вместе с Йаванной, владычицей природы: «вместе с Аулэ пришла великая владычица Палуриэн, которой в радость изобилие и плоды земли, и потому давным-давно эльдар назвали ее Йаванной. Вместе с ними появилось множество духов деревьев и лесов, долин, рощ и гор — и те, что поют среди трав поутру или в хлебах ввечеру. То были нэрмир и тавари, нандини и оросси, брауини, фэй, пикси, лепреконы и другие, что не имеют имен, ибо число их весьма велико. Но не должно путать их с эльдар: они родились прежде мира, старше старейших его, и будучи не от мира, часто смеются над ним, ибо не творили его, и для них он по большей части — игра» («Пришествие Валар и создание Валинора»).       Если проецировать этот сюжет на позднейшие сюжеты Легендариума — то, очевидно, вышеописанные существа соответствуют майар из иерархии Йаванны (видимо, не слишком могущественным). По справедливому замечанию Морикара[4], Том Бомбадил из «Властелина Колец» со своим равнодушием к мирским делам и политике напоминает этих духов. О жене Бомбадила, Золотинке, говорится, что она выглядит, словно «королева эльфов в платье из живых цветов» («Братство Кольца») — в то время как о духах, пришедших в мир вместе с Йаванной, говорится, что их могут путать с эльфами. Это позволяет предположить, что Том Бомбадил и Золотинка — майар Йаванны. Заодно это место из «Книги Утраченных Сказаний» может объяснять упоминание из «Хоббита» о том, что «один из Туков, должно быть, взял в жёны фею» («one of the Took ancestors must have taken a fairy») - уж не была ли жена Тука кем-то из тех малых духов? То есть «фэй» из «Книги Утраченных Сказаний» в контексте позднейших версий — тоже майар.       2. Макар и Меассэ.       В «Книге Утраченных Сказаний» в число Валар включались Макар и Меассэ — своего рода Арес и Эрида мира Толкина, «духи раздора», любящие войну ради войны, которые были «первыми и главными из тех, кто присоединился к разладу Мелько и кто помог ему творить его музыку» и позднее выступали против заточения Мелькора, считая, что оно принесёт в мир лишь скуку, поскольку Валар станет не с кем вести войны; вместе с тем, они — враги Мелькора и после Затмения Валинора преследуют его, хотя и неудачно[5]. Позднее данные персонажи из толкиновских текстов исчезают — потому что они откровенно не вписываются в образ Валар, не ведущих войны просто ради забавы.       Безусловно, в позднюю концепцию Валар Макар и Меассэ откровенно не вписываются. С другой стороны, можно рассматривать их как майар Тулкаса или Оромэ (как наиболее «воинственных» среди Валар), испытавших определённое влияние Мелькора (подобно Оссэ — а возможно, как и в версии «Книги Утраченных Сказаний», ещё на стадии Музыки Айнур) и, возможно, покинувших в итоге Валинор (хотя и не перешедших на сторону Моргота — возможно, отправившихся преследовать его на восток Средиземья), из-за чего они исчезают из большинства преданий.       Не стоит забывать, что, создавая Легендариум, Толкин работал с реальной мифологией Земли, рассматривая свой вымышленный мир как своего рода «пра-миф», первичный для позднейшей человеческой мифологии. В образе Макара и Меассэ, на мой взгляд, содержится критика Толкином языческой традиции, в которой воинская доблесть нередко превращалась из средства самозащиты в цель жизни героя. Если рассматривать Арду как (вымышленное) прошлое Земли, то логично предположить, что (в рамках этого вымысла, не в реальности) Макар и Меассэ стали прототипами для позднейших воинственных божеств индоевропейцев (и других народов Евразии).       Не случайно чертоги Макара и Меассэ, описанные в «Книге Утраченных Сказаний», напоминают Вальгаллу скандинавской традиции: «Здесь сражались вассалы Макара, облаченные в доспехи, там стоял лязг оружия, слышались крики и резкие звуки труб, а Мэассэ была среди воинов и подстрекала их наносить удары, а тех, кто терял сознание, приводила в себя крепким вином, дабы могли они сражаться дальше». Большинство Валар не посещало эти чертоги - единственным исключением был Тулкас («Никто из богов не приходил сюда, кроме Тулкаса»), но и он не слишком ладил с их хозяевами, общаясь с ними из «спортивного интереса»: «Тулкас временами боролся с Макаром или обменивался сокрушительными ударами с бойцами, и поступал он так для того, чтобы не изнежиться от хорошей своей жизни, хотя он не любил этот народ, и они, по правде говоря, не любили его и его великую безгневную силу».       3. Сокрытие Валинора.       В «Книге Утраченных Сказаний» Манвэ и Ульмо, споря с остальными Валар, выступают против их решения о Сокрытии Валинора и отказа от помощи нолдор-изгнанникам и народам, обитающим в Средиземье: «Тщетно Улмо в прозрении молил о жалости и прощении для нолдоли, напрасно Манвэ открывал тайны Музыки Айнур и цель бытия мира; долгим и весьма шумным был тот совет и исполнен горечи и полыхающих слов больше любого другого, бывшего впредь. Посему Манвэ Сулимо наконец ушел оттуда, молвив, что ни стены, ни крепостные валы не оградят их от зла Мэлько, что уже живет средь них, затуманивая весь их разум». В более поздних текстах Толкина соответствующий мотив в явном виде исчезает.       Нетрудно заметить, однако, что этот мотив вполне вписывается и в более поздние сюжеты Легендариума Толкина. Манвэ и Ульмо — единственные из Валар, иногда помогающие нолдор и другим жителям Белерианда (Манвэ — с помощью Великих Орлов, Ульмо — посредством вещих снов; кроме того, жителям Белерианда могла помогать сила Ульмо, заключённая в реках, см. эпизод со спасением Хурина и Хуора от орков: «там захватили бы их в плен либо убили, если бы не могущество Улмо, что до поры заключал в себе Сирион. Над рекою поднялся туман и укрыл сыновей Галдора от врагов» — «Сильмариллион»). Что противоречит Приговору Мандоса, сулящему нолдор, что «даже эхо стенаний ваших не услышат за горами» («Сильмариллион»), то есть Валар не помогут им. Прямо сказано, что «Более других думал об изгнанниках Улмо, кому все воды мира приносили вести о Земле» («Сильмариллион»).       Оссэ, исполняя Приговор Мандоса, топит плывущие на запад (просить помощи у Валар, как позднее Эарендиль) корабли нолдор — а Ульмо пытается спасать плывущих на них моряков: «По воле Тургона Кирдан выстроил семь быстрых кораблей, и они отплыли на Запад; но напрасно ждали о них вестей на острове Балар — ведомо стало о судьбе одного лишь, и последнего. Мореходы этого корабля долго скитались в океане и, наконец в отчаянии повернув назад, затонули в великом шторме, уже в пределах видимости берегов Средиземья. Однако одного из мореходов Улмо спас от гнева Оссэ: волны подхватили его и вынесли на берег в Неврасте» («Сильмариллион»).       То есть Ульмо восстаёт против Приговора Мандоса (спорит с «Судьбой», то есть с решением Мандоса) для блага жителей Средиземья. Беседуя с Туором в Неврасте (когда он поручает ему отправиться в Гондолин), он говорит ему: «в доспехах Судьбы (как зовут ее Дети Земли) всегда найдется щель, и в стене Рока найдется брешь — так есть и будет до исполнения всех начал, которое вы зовете Концом. Так будет, доколе есмь аз, тайный глас, спорящий с Судьбой, свет, сияющий во тьме. И хотя кажется, что в эти черные дни я противлюсь воле моих собратий, Западных Владык, таков мой удел среди них, и это было предназначено мне еще до сотворения Мира» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»).       Поэтому сюжет из «Книги Утраченных Сказаний» о конфликте среди Валар в ходе принятия решения о Сокрытии Валинора — рисующий Валар не монолитной средой, а группой, среди которой имеют место конфликты — объясняет противоречивый характер действий Валар по отношению к нолдор-изгнанникам. Его «реанимация» позволила бы удачно объяснить, например, расхождение во взглядах между Манвэ и Мандосом на характер похода, предпринятого нолдор-изгнанниками в Средиземье[6].       4. Первоначальная история пробуждения людей, Туво и Фанкиль.       «Книга Утраченных Сказаний» ценна ещё и тем, что один из её текстов — «Рассказ Гильфанона: страдания нолдоли и приход людей» — это единственный (!) текст Легендариума Толкина, содержащий хоть какую-то информацию о первоначальной истории человечества Арды (а также об эльфах-Авари, в этом тексте фигурирующих под названиями «хисильди» и «илькорины») и его совращения слугами Мелькора.       В «Оковах Мэлько» сообщается, что после падения Утумно и первого пленения Мелькора «Фанкиль и множество темных призраков вырвались в мир». В «Рассказе Гильфанона» сказано, что «Фанкиль, слуга Мэлько, избежав плена, остался жить в мире», а позднее «в повествовании появляются прислужники Мэлько — Уванимор, его «выкормыши под землей» (Уванимор, «которые суть чудовища, великаны и исполины», упоминаются в одном из предыдущих сказаний, стр. 75); и Туво защищал Людей и Эльфов и от них, и от «злых фэй». Вариант «А», сверх того, упоминает об Орках».       На первый взгляд, сюжет о том, что недобитые сторонники Мелькора после падения Утумно в Войне Могуществ ушли на восток, противоречит тому, что Саурон, по-видимому, укрылся в развалинах Ангбанда — да и о балрогах говорится, что они находились в «глубинах под руинами Ангбанда, в подземельях, куда не спускались Валар в ходе стремительного штурма» («Сильмариллион»). С другой стороны, при описании Войны Могуществ о недобитых слугах Мелькора сказано, что «другие же разбежались и схоронились во тьме, и после рыскали средь пустошей мира, ожидая своего часа» («Сильмариллион»). То есть они могли бежать и на восток.       Например, о волколаках и орках сообщается, что они проникали в Белерианд не с севера (из Ангбанда), а, напротив, с востока и юга: «Очень скоро злобные твари добрались и до Белерианда — через горные перевалы или с юга, через темные леса. То были волки, или существа, принявшие образ волков; и другие кровожадные порождения тьмы; и среди них — орки, что позже разоряли Белерианд; но до поры их было немного, держались они с опаской и пока только разнюхивали, что происходит в той земле, дожидаясь возвращения своего повелителя» («Сильмариллион»). Причем речь идёт не только о волколаках, служивших Саурону (то есть, возможно, центр разведения волколаков находился в Эриадоре или даже восточнее), но и о орках, которые должны были находиться на службе и у других умайар. Дэнетор, король Зелёных Эльфов Оссирианда, привел свой народ, спасаясь от вышеупомянутых злобных тварей, из Эриадора, то есть земли к востоку от Белерианда. Возможно, на восток бежал и кто-то из умайар — более могущественных, чем те, что были в волчьем обличье.       Фанкилю противостоял некий «фэй» (то есть, в рамках поздних версий Легендариума — майа) по имени Туво, который был «подобен могущественному королю» среди эльфов Востока Средиземья. В «Рассказе Гильфанона» Туво, видимо, принадлежал к числу слуг Валар, совращённых Мелькором: «Зловещие мотивы, связанные с ним, появляются в «А»: «Мэлько во времена его заключения встречается с Туво в чертогах Мандоса. И он учит Туво многому из черной магии.» Это было вычеркнуто, и больше ничего на эту тему не говорилось; но и в «А», и в «В» сказано, что именно после побега Мэлько и убийства Древ Туво пришел в мир». Слуга Валар, перешедший на сторону Мелькора — эта предыстория в итоге досталась Саурону (а в случае с Туво было вычеркнуто), но при адаптации истории Туво для поздних версий Легендариума можно предположить, что Туво принадлежал к числу майар, последовавших за Мелькором, а позднее покинувших его (достаточно вспомнить Оссэ или Унголианту).       Впрочем, возможна и иная версия. В «Природе Средиземья» присутствует сюжет о том, что первые поколения эльфов у Вод Пробуждения охраняли майар, посланные Валар: «The Valar send five Guardians (great spirits of the Maiar) — with Melian (the only woman, but the chief) these make six. The others were Tarindor (later Saruman), Olórin (Gandalf), Hrávandil (Radagast), Palacendo, and Haimenar». Одна из этих майар — Мелиан — в итоге осталась в Средиземье из любви к Элу Тинголу и заботилась об эльфах Белерианда, синдар. Можно предположить, что Туво тоже был одним из майар, посланных к Водам Пробуждения охранять эльфов — и, подобно Мелиан, остался в Средиземье, заботясь об Авари. Не случайно в «Книге Утраченных Сказаний» Тингол, муж Мелиан, как-то связан с Туво — упомянуто о том, что нолдор-изгнанниками «было послано посольство к Туво, к Тинвэлинту (т. е. к Тинголу, см. стр. 132), и Эрмону» — отправка посольства далеко на восток, к Водам Пробуждения, представляется невозможным делом, но Мелиан теоретически могла поддерживать связь с Туво.       О войне Туво (и его приближённого, эльфа Нуина) с Фанкилем в «Рассказе Гильфанона» сказано: «Фанкиль с Гномами (Dwarves) и Гоблинами явился среди Людей и сеял отчуждение между ними и Эльфами; и многие Люди помогали Гномам (Dwarves). Один лишь народ Эрмона был на стороне фэери в первой битве Гоблинов и Эльфов (здесь на месте слова «Гоблины» вначале стояло слово «Гномы» (Dwarves), а до того — «Люди»), которая названа Битвой Палисора. Нуин погиб от рук Гоблинов из-за вероломства Людей«. Уже здесь появляется мотив разделения людей на дружественных эльфам (в «Книге Утраченных Сказаний» — народ Эрмона, в поздних версиях Легендариума — эдайн и родственные им народы, друэдайн, истерлинги Бора), и враждебных им (приверженцы Мелькора, не пошедшие на запад). Судя по упоминанию «вероломства людей», часть людей могла исходно выступать на стороне эльфов, но позднее — примкнуть к Фанкилю (ср. с историей истерлингов Ульдора).       Что любопытно, в более поздних текстах Толкина отношения людей и Авари, эльфов Востока, тоже носят неоднозначный характер. С одной стороны, в «Сильмариллионе» о людях говорится, что «повстречали они в разных местах Темных эльфов, и те отнеслись к людям по-дружески; так люди в дни своего детства стали соратниками и учениками этого древнего народа, эльфов-скитальцев, никогда не бывавших в Валиноре». С другой стороны, есть упоминания и о конфликтах между Авари и людьми: «Первыми эльфами, встреченными в мире людьми, были авари, некоторые из которых были к ним дружелюбны, но большинство сторонилось или было враждебно (согласно преданиям людей)». То есть конфликты между людьми и Авари («отчуждение между людьми и эльфами», плод дел Фанкиля), как в сюжете о Битве Палисора из «Рассказа Гильфанона», могли иметь место и в поздних версихя Легендариума.       Упоминание об участии гномов в Битве Палисора на стороне Фанкиля, безусловно, является артефактом ранней толкиновской концепции о гномах (не путать с «гномами», то есть номами, как обозначением нолдор) как о злых существах. С другой стороны, и в поздних текстах Толкин допускал, что по крайней мере часть гномов Востока Средиземья могла служить Морготу: «Увы, представляется возможным, что (как и Люди позже) Гномы дальних восточных обителей (и некоторых более близких?) подпали под Тень Моргота и обратились к злу» («О гномах и людях»). В Войне Последнего Союза «Из гномов очень немногие приняли участие в битве на какой бы то ни было стороне, но род Дурина из Мории сражался против Саурона» («Сильмариллион») — то есть какое-то, пусть и небольшое (меньшее, чем войско морийских гномов), число гномов могло сражаться за Мордор. Наконец, в «Хоббите» упомянуто, что «В некоторых местностях отдельные бессовестные гномы даже заключали с гоблинами союзы».       В «Сильмариллионе» о гномах говорится: «Издревле все наугрим были воинственным народом и яростно сражались против любого обидчика: против слуг Мелькора, или эльдар, или авари». То есть у гномов (надо думать, именно живущих на востоке Средиземья) имели место конфликты с Авари — что вполне согласуется с толкиновским сюжетом о Битве Палисора, где гномы сражались на стороне войска Фанкиля. Как и с тем, что истерлинги Первой Эпохи, пришедшие в Белерианд (многие из которых предали эльфов или дезертировали в разгар войны), предпочитали гномов эльфам: «многие охотнее водили компанию с горными гномами, нежели с эльфами» («Сильмариллион»). С другой стороны, судя по тому, что язык гномов, кхуздул, повлиял и на язык эдайн (будущий адунаик), часть гномов Востока могла быть враждебна Морготу или, по крайней мере, дружественна к восставшим против него людям.       Конечно, сюжет, в котором ключевую роль в падении первых людей играет не сам Мелькор, а его слуга, противоречит версии опубликованного «Сильмариллиона» — где Мелькор лично отправляется в Хильдориэн. С другой стороны, в «Преображённых Мифах», на поздней стадии развития Легендариума, где Толкин окончательно отказался от «мифологии плоской земли», он рассуждал так: «Приход Людей должен произойти значительно раньше. 400 лет явно недостаточно для такого разнообразия и развития (например, Эдайн) уже во времена Фелагунда». Далее Толкин пишет, что «Люди проснулись, когда Мелькор еще присутствовал на Арде, поскольку он явился причиной их падения. Итак, это произошло во время Великого Похода». С одной стороны, тут говорится о Мелькоре как о причине их падения, с другой стороны — поход эльфов на запад начался уже после первого пленения Мелькора. То есть причиной падения поколения первых людей мог стать не сам Мелькор, а кто-то из оставшихся на свободе умайар. Или Фанкиль мог прийти к людям уже после первого «Падения», вызванного Мелькором.       5. Авари в Белерианде.       В «Рассказе Гильфанона» присутствует сюжет о том, что часть эльфов из народа Туво во главе с неким Тарегом, названным илькорином (т.е. «тёмным эльфом», Авари) отправилась на запад, где позднее вместе с нолдор приняла участие в борьбе с Морготом в Белерианде: «Войска Тарега Илькорина ушли на северо-запад, вняв слухам о приходе Гномов; и многие из затерянных родов присоединились к нему <…> Народ Тарега Илькорина (см. стр. 237) встретился с Гномами на Празднестве Объединения; и Люди Эрмона впервые зрели Гномов. Тогда воинство Нолэмэ, возросшее за счет присоединения войска Тарега и сынов Эрмона, приготовилось к битве; и были посланы вестники на север, на юг, на восток и на запад».       В «Сильмариллионе» есть похожий мотив, но выраженный менее чётко по сравнению с историей Тарега — «авари отделились от эльдар и не встретились с ними вновь до тех пор, пока не минули многие века» (но не сказано, когда и где имела место эта встреча). Мотив участия присутствия Авари на Пире Воссоединения в «Сильмариллионе» исчезает — вместо них там появляются Зелёные Эльфы Оссирианда: «Пришли даже Зеленые эльфы Оссирианда, Земли Семи Рек, что лежит далеко, у подножия стен Синих гор». Более того, в «Квенди и Эльдар» сказано: «были недружелюбны или даже вероломны в делах с синдар и нолдор; и, если они сражались, как делали, когда сами были атакованы орками, то никогда в открытую не выступали в Войне» на стороне врагов Моргота. Черновик «О гномах и людях» ещё более категоричен: «Сомнительно, чтобы кто-нибудь из Авари достиг Белерианда».       С другой стороны, в «Квенди и Эльдар» всё же есть примеры смешения между Эльдар и Авари: «Любой отдельный авар, который присоединился или был принят среди синдар (что случалось редко) становился калбен». Ещё чаще Авари смешивались с нандор: «Линдаринские представители западных авари, напротив, были дружелюбны к эльдар и желали учиться у них; и настолько близким было чувство родства между остатками синдар, нандор и линдаринскими авари, что позднее в Эриадоре и долине Андуина они часто сливались в единый народ». При адаптации сюжета о Тареге Илькорине к поздним версиям Легендариума можно предположить, что «народ Тарега» — те Авари, что бежали на запад и слились большей частью с Зелёными Эльфами Оссирианда, а меньшей частью — с синдар Дориата (тем более, что часть Зелёных Эльфов поселилась и в Дориате[7]).       Кроме того, Авари могли населять лес Таур-им-Дуинат к югу от Белерианда: «К югу от Андрама, между Сирионом и Гелионом, лежал дикий край непроходимых лесов, куда забредали порою одни лишь странствующие Темные эльфы. Таур-им-Дуинат назывался он, Лес Междуречья» («Сильмариллион»). Тёмными эльфами чаще всего именуются именно Авари - нандор Белерианда, лайквенди, именуются Зелёными Эльфами. О последствиях Нирнаэт Арноэдиад сообщается, что армии Моргота проникли глубоко на юг Белерианда: «Орки и волки рыскали беспрепятственно по всему Северу, пробираясь дальше и дальше на юг, до самого Нан-татрена, Края Ив, и до границ Оссирианда; никто не чувствовал себя в безопасности ни в поле, ни в лесу». То есть орки могли проникать в Таур-им-Дуинат и иметь столкновения с местными Авари.       Ср. с сообщением «Неоконченных сказаний Нуменора и Средиземья» о программе Галадриэль и Келеборна в Первую Эпоху: «В последующие годы они не участвовали в войне против Ангбанда, которую они считали безнадежной из-за проклятия валар и без их поддержки. Они советовали оставить Белерианд и распространить власть на восток (откуда, как они опасались, Моргот может получать подкрепления), заводя дружбу с Темными Эльфами и людьми тех мест и уча их». Это говорит о том, что определённые надежды на помощь со стороны эльфов Востока Средиземья у некоторых нолдор были.       6. «Злые кошки».       Как известно, в версии «Книги Утраченных Сказаний» слугой Моргота, державшим в плену Берена, являлся не Саурон, а Тевильдо, Князь Котов, огромный говорящий кот со свитой подручных в таком же обличье. После поражения Тевильдо от Хуана и освобождения Берена коты впали у Моргота в немилость: «Мелько услышал все и проклял Тевильдо и его народ и наказал их, так что до сих пор нет у них ни повелителя. ни хозяина, ни даже друга, и их голоса зловещи и протяжны, ибо их сердца одиноки и мучаются потерей, и там — лишь тьма, и нет доброты» («Легенда о Тинувиэль»).       В реальной жизни Толкин вовсе не был ненавистником кошек, а кошки в его творчестве — существа скорее комичные, чем злые[8] — на фоне Саурона, сменившего его в сюжете о пленении Берена, Тевильдо выглядит чуть ли не безобидно. Да и сам Тевильдо как персонаж в дальнейшем исчезает из толкиновских текстов. Однако мотив того, что кошки могут служить злым силам, у Толкина не исчезает: «У нее было девять черных кошек и одна белая — ее рабыни, с которыми она разговаривала и читала их память; она посылала их узнавать все темные секреты Гондора, и потому знала вещи, «которые люди предпочитали скрывать»; а белую кошку она посылала следить за черными и мучить их» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»).       Интерес с архитектурной точки зрения представляет также и обстановка дома Берутиэль: «Берутиэль жила в королевском доме в Осгилиате, ненавидя звуки и запахи моря и дом, который Тараннон построил под Пеларгиром «на арках, основания которых уходили в воды Этир Андуин»; она ненавидела все сделанное руками, не терпела ярких цветов и изысканных украшений, носила только черное с серебром и жила в необставленных комнатах, а в садах дома в Осгилиате, под тисами и кипарисами, стояло множество изваяний, полных страдания» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). «Множество изваяний, полных страдания» напоминает архитектуру Ангбанда, как она описана в «Лэ о Лэйтиан» — где ветви древоподобных колонн дворца Моргота сравниваются со змеями, корчащимися от боли (whose boughs like serpents writhe in pain), а изображения у входа в Ангбанд сравниваются с насмешкой над подобием смертных существ (forms that mortal likeness mock). Не стоит забывать, что Чёрные Нуменорцы, к которым принадлежала Берутиэль, почитали Моргота как Бога. Это делает её связь с кошками особенно примечательным обстоятельством.       В тексте Толкина «Баллада об Аотру и Итрун», формально не относящемся к Легендариуму Толкина (хотя нельзя не отметить, что даже не связанные напрямую с Легендариумом художественные тексты Толкина, такие как созданная им переработка легенды о Вёльсунгах, испытали влияние «ардынских сюжетов» — скажем, в толкиновской истории Сигурда и Гудрун Один обретает черты Манвэ, а Локи откровенно напоминает Мелькора[9]) и созданной на основе бретонской легенды о человеке, отвергнувшем любовь феи вод и умирающим из-за наложенного ей проклятия, в пещере ведьмы (позднее оказавшейся корриган, феей вод) живут кошки. Другие обитатели пещеры — летучие мыши и совы (духи в виде сов в «Лэ о Лэйтиан» также служат Саурону), то есть существа, в творчестве Толкина связанные с тёмными силами.       Впрочем, нельзя не отметить, что кошки Берутиэль — её рабыни, причем шпионящих для неё за гондорцами чёрных кошек мучает надзирающая уже за ними белая кошка. Жесток к служащим ему котам и Тевильдо: «Тотчас же изнутри к нему поспешили коты, и некоторым он приказал спуститься к Умуйану, связать его и сбросить со скал «на северной стороне, где обрыв особенно крут, ибо он более не полезен мне, — сказал он, - ибо годы лишили его уверенность в ногах»; и Тинувиэль содрогнулась от безжалостности этого зверя» («Легенда о Тинувиэль»). Впрочем, и сам Тевильдо — не кот, а злой дух в кошачьем обличье: «Тевильдо был тогда могучим котом — самым могучим из всех — и одержим был злым духом, как некоторые говорят». После поражения Тевильдо от Хуана, отнявшего у него его волшебный ошейник, «воздух наполнился голосами котов, и дом Тевильдо задрожал; и оттуда выбежало множество обитавших внутри, и они уменьшились до маленького размера» — однако об уменьшении самого Тевильдо ничего не сказано (то есть он не просто кот). Кошки у Толкина скорее жертвы зла, чем его добровольные слуги. Но использоваться злыми силами они могут — как и многие другие животные. Вспомнить хотя бы пример подобно, к ворон-кребайн из «Властелина Колец», выполнявших роль шпионов Сарумана.       7. Падение Гондолина: «стальные драконы» и прочая «машинерия».       В сюжете «Книги Утраченных Сказаний» о падении Гондолина описаны созданные Морготом для нападения на Гондолин «стальные драконы»: «А потому присоветовал он Мелько создать колдовством и злыми чарами подмогу для своих воинов в их нелегком предприятии. Надоумил он его сделать из своих великих запасов металла тварей, подобных змеям и драконам мощи неодолимой, и оживить их своими огнями, и эти твари должны были переползти через Окружные Горы и затопить долину и дивный тот град пламенем и смертью <…> Одни из них были сплошь железные, и так искусно пригнаны, что могли медленно струиться, словно стальная река, извиваться и переползать любые препятствия, и нутро этих тварей было наполнено самыми жестокими орками с ятаганами и копьями; другие, медные и бронзовые, были наделены пламенным сердцем и духом, и своим дыханием они обращали в пепел все на своем пути, тех же, кому удавалось ускользнуть от огненного жара, они затаптывали; были там и твари из чистого пламени, извивавшиеся, подобно нитям растопленного металла, и они разрушали все, к чему ни прикасались, и сталь и камень плавились и текли, как вода, и на тех тварях ехали верхом сотни балрогов — то были ужаснейшие из чудищ, что измыслил Мелько на погибель Гондолину» («Падение Гондолина»).       На первый взгляд, столь высокотехнологичное оружие плохо вписывается в фэнтезийный характер Легендариума Толкина. Я, однако, считаю, иначе. Для сравнения, летающий корабль Эарендиля из баллады о нём описывается, по сути, как современный летательный аппарат — он построен из лёгких металлов, «мифрила и эльфийского стекла» (of mithril and of elven-glass) и лишён вёсел и парусов (no shaven oar nor sail she bore on silver mast)[10]. Если эльфы Валинора (возможно, с помощью Валар) могли создать что-то такое — то почему Моргот и его слуги не могли создать «стальных драконов» (тем более — используя подневольный труд имевшихся у них эльфов-рабов)?       К слову, в «Падении Гондолина» упомянуты боевые машины и у нолдор Гондолина: «мастера соорудили разные боевые машины и расставили их на холме. Ядовитые огни и горячая смола, стрелы и куски скал обрушились бы на любого, кто посмел бы штурмовать те сияющие стены». Опять же, это никак не противоречит и более поздним версиям Легендариума Толкина — нолдор как наиболее развитый из народов Средиземья и Арды в целом вполне могли бы соорудить что-то подобное для отражения нападения Моргота. Заодно это объясняет, почему Тургон не внял предупреждению Ульмо и с помощью чего всерьёз надеялся удержать Гондолин — прямо сказано, что без стальных драконов «всего воинства орков и балрогов со всем их неистовством не хватило бы, чтобы взять приступом или осадой стены и врата Гондолина, даже если бы и удалось им пробраться на равнину».       8. Разорение Дориата гномами и роль Моргота в нём.       В «Книге Утраченных Сказаний» сюжет о разорении Дориата (в «Книге Утраченных Сказаний» — Артанора) гномами значительно отличается от версии, известной по опубликованному «Сильмариллиону». Например, в нападении гномов на Дориат участвуют орки: «Более того, собрал также Наугладур великое множество орков и скитающихся гоблинов, пообещав им хорошую плату и одобрение их Хозяина и богатую добычу, и вооружил он их всех своим оружием» («Науглафринг»). Это, на первый взгляд, противоречит более поздним сюжетам Толкина, в которых гномы Синих Гор выступают в качестве врагов Моргота и друзей жителей Белерианда.       Кроме того, в нападении на Дориат в «Книге Утраченных Сказаний» участвуют не только гномы Ногрода, но и гномы Белегоста — в то время как в «Сильмариллионе» они, напротив, не участвуют в походе и отговаривают своих сородичей от этого поступка: «Великая ярость обуяла гномов Ногрода, долго оплакивали они смерть своих родичей и искусных мастеров и рвали на себе бороды, оглашая город стенаниями; долго держали совет, обдумывая грядущую месть. Говорится, что наугрим обратились за помощью в Белегост, но получили отказ, и гномы Белегоста попытались отговорить их от задуманного; однако советы их ни к чему не привели» («Сильмариллион»).       В целом, действительно, сюжет об участии гномов Белегоста в разорении Дориата был Толкином отброшен; в поздних версиях гномы Белегоста — друзья нолдор, отважно бившиеся в Нирнаэт Арноэдиад против Моргота. С другой стороны, мотив конфликта между гномами Ногрода и Белегоста (последние именуются там «индрафрангами»), пусть и разразившегося после, а не до разорения Дориата, присутствовал ещё в «Книге Утраченных Сказаний»: «гнев возрос среди гномов Ногрода и индрафангов, и многие были убиты, пока индрафанги, которых было меньше, не были рассеяны и не сделали лучшее, что могли — ушли в Белегост, неся при себе скудную добычу. И с этого времени началась долгая вражда между этими двумя народами, которая распространилась на многие земли и стала причиной многих событий, о которых эльфы почти ничего не знают, да и люди редко что слышали» («Науглафринг»).       Могли ли участвовать орки в походе гномов Ногрода на Дориат? После Нирнаэт Арноэдиад, а также падения земель фалатрим и Нарготронда, власть Моргота в Белерианде должна была возрастать, достигая горы Долмед, где находились Ногрод и Белегост. Ср. с упоминанием о нападении армий Ангбанда на гномов — даже на живших за пределами Белерианда гномов Мории, Длиннобородов — в «О гномах и людях»: «Длиннобороды распространились южнее по долине Андуина и создали свою главную "обитель" и крепость в Мории; а также восточнее, в Железные Горы, шахты которых были главным источником железной руды для них. Они считали Железные Горы, Эред Митрин и восточные долины Мглистых Гор собственными землями. Но на них нападали Орки Моргота. Во время Войны Камней и Осады Ангбанда, когда Моргот нуждался во всех своих силах, эти атаки прекращались». Новому нападению орков гномы Мории подверглись уже после Войны Гнева, когда «полчища орков бежали на восток в поисках жилищ» — но над Ногродом и Белегостом угроза нападения орков должна была нависнуть уже после Нирнаэт Арноэдиад и окончательного уничтожения королевства феанорингов в восточном Белерианде, пограничном с их городами.       В «Неоконченных сказаниях Нуменора и Средиземья» в связи с нападением гномов Ногрода на Дориат сказано: «Гномы Белегоста не одобряли этого похода и были напуганы его последствиями, и вскоре ушли на восток, в Кхазад–дум». Исходно в толкиновских текстах «Длиннобороды» - это именно гномы Белегоста. «Индрафранги» в «Науглафринг», а также «энфенг» в "Серых Анналах», и уже потом «Длиннобородами» стали гномы Мории (и они же стали главными друзьями эльфов). "Изнутри мира" подобную «путаницу» со смешением в источниках гномов Белегоста и гномов Мории можно объяснить массовым переселение гномов Белегоста в Морию с взаимной ассимиляцией гномов Белегота и гномов Мории друг с другом (влиянием Белегоста можно объяснить и особую дружественность гномов Мории к эльфам в последующие эпохи). Пассаж об уходе гномов Белегоста на восток «вскоре» после разорения Дориата подразумевает возможность того, что гномы Белегоста, в отличие от гномов Ногрода, ушли на восток ещё до Войны Гнева. Возможно, они спасались от власти Моргота? Гномы Ногрода, при подобном раскладе, могли пойти с Морготом на соглашение. Ср. с текстом «О гномах и людях», где упоминается, что сотрудничать с Морготом могли гномы не только восточных, но также и некоторых западных королевств.       В черновом тексте «Маэглин» сказано о «дружбе Эола с карлами Ногрода <…> меж которых он пытался — и небезуспешно — сеять недружелюбие к нолдор». Интересна формулировка в другом месте: «Позже он часто навещал Ногрод; он очень подружился с карлами Ногрода, поскольку жители Бэлэгоста, что на севере, стали друзьями Карантира, сына Фэанора». То есть гномы Ногрода, по-видимому, ещё во время Осады Ангбанда оказывали нолдор и прочим врагам Моргота меньшую поддержку, чем гномы Белегоста, король которых Азагхал был другом Маэдроса. Это, опять же, повышает вероятность того, что гномы Ногрода могли пойти на сделку с Морготом или, по крайней мере, попытаться приобрести его милость разорением Дориата, одного из последних непокорённых эльфийских королевств (в чем могли поучаствовать и орки).       В опубликованном «Сильмариллионе» (в котором фрагмент про Дориат за отца дописывал Кристофер[11]) Тингол гибнет, убитый в Менегроте, столице Дориата, нанятыми им гномами, пожелавшими присвоить себе Наугламир и Сильмариль. В «Книге Утраченных Сказаний» его, напротив, убивают на охоте у самых границ Дориата, где проходит Завеса Мелиан: «И лицо Наугладура исказила злобная усмешка, так как знал он теперь, что время пришло, и что Тинвелинт будет отдан в его руки. Со времени великой охоты Берена Тинвелинт привык каждый год отмечать тот день охотой в лесах, и была это очень большая охота, в которой участвовало множество народу. И были в лесах ночные веселья и пиры <…> И собралось все то войско на лесных рубежах, и не дошло до Тинвелинта об этом ни слова» («Науглафинг»).       Честно говоря, версия, где гномам удаётся тем или иным путём выманить Тингола за пределы Завесы (не обязательно конкретно на охоту) и убить там, выглядит, на мой взгляд, более логично — поскольку объясняет неготовность жителей Дориата к обороне, особенно если вместе с Тинголом были убиты сопровождавшие его военачальники и лучшие воины Дориата («множество народу») — как в «Книге Утраченных Сказаний» вместе с ним погибает Маблунг, один из двух величайших полководцев Дориата наравне с Белегом: «И пали, стоя спина к спине, Тинвелинт и Маблунг» («Науглафринг»). Интересно, что в созданной Кристофером версии гибели Дориата Маблунг также погибает от рук гномов Ногрода — только при обороне Менегрота.       В версии гибели Дориата, содержащейся в «Книге Утраченных Сказаний», присутствует мотив предательства (отсутствующий в поздних версиях) — гномам содействуют двое эльфов-предателей, Уфедин и Нартсег. С одной стороны, с литературной точки зрения это выглядит не слишком удачно — поскольку мотив предательства уже присутствует в сюжете о Битве Бессчётных Слёз (измена части истерлингов) и в сюжете о падении Гондолина (измена Маэглина), да и неясно, что столь ценного эльфы-изменники могли бы получить от гномов за предательство взамен ненависти всех своих сородичей. С другой стороны, мотив предательства в случае сюжетов Первой Эпохи действительно сквозной: «брат предаст брата, и страх перед предательством овладеет всеми сердцами» («Сильмариллион).       Стоит отметить, что в версии «Книги Утраченных Сказаний» нападение гномов на Дориат связано, помимо прочего, с убийством гнома Мима в Нарготронде, совершенном Хурином: «пришли посланники от Бодруита индрафангов, племени гномов, живших в другом королевстве. Они принесли известия о смерти Мима безотчего от руки Урина и о похищении золота Глаурунга, о чем уже говорилось, но было новостью для Бодруита. Гномы до сих пор не знали полной истории этого золота, знали они только то, что мог рассказать им Уфедин, который слышал речь Урина в чертогах Тинвелинта, а Урин перед тем как уйти не рассказал всего. И поэтому, услышав эти вести, к их страсти добавился новый гнев, и шум поднялся среди них. И поклялся тогда Наугладур не давать себе отдыха, пока Мим не будет трижды отомщен» («Науглафринг»).       Хотя в поздних текстах Толкина биография Мима в корне изменена — из гнома, служившего у Глаурунга хранителем сокровищ, он становится представителем отдельного племени гномов, пострадавшего некогда от синдар — интересно, что в поздних своих текстах он, возможно, раздумывал над возвращением к версии о походе гномов на Ногрод как мести за Мима: «Большие гномы презирали Малых, которые (как говорят) были потомками гномов, оставивших Сообщества или изгнанных из него за уродство, малорослость, лень и непокорность. Но Большие гномы все еще признавали свое родство с ними и обижались за любой вред, нанесенный им. Действительно, одна из обид Больших гномов на эльдар состояла в том, что те охотились и убивали их меньшую родню, которая поселилась в Белерианде до прихода туда эльфов. Обида эта была забыта, когда между гномами и синдар были заключены соглашения, принимающие во внимание тот факт, что Малые гномы никогда не заявляли эльдар о себе и не предъявляли каких-либо требований к землям или поселениям, но немедля напали на новоприбывших в темноте и из засады. Но обида эта по-прежнему тлела, как позднее видно в случае с Мимом, единственным Малым гномом, сыгравшим заметную роль в Анналах Белерианда» («Квенди и Эльдар»). [1] https://ficbook.net/readfic/9931243/25554822 [2] См. исследование Морикара об эволюции образа Готмога в текстах Толкина — https://ficbook.net/readfic/9931243/25554826. [3] На майарское происхождение энтов указывает следующий пассаж: «Узри же! Когда пробудятся Дети, пробудится и замысел Йаванны, и призовет духов из необозримой дали, и станут бродить они меж кельвар и олвар, и некоторые поселятся в них; прочие же будут почитать этих духов и опасаться их справедливого гнева» («Сильмариллион»). Что до Улбанди, то «улбанди» (во множественном числе) в ранних текстах Толкина — «древесные гиганты», ср. с энтами. Это — дополнительный довод за то, что Улбанди-Флуитуин могла являться падшей майэ Йаванны. [4] https://ficbook.net/readfic/9799709/25214582 [5] Подробнее о них см. мою статью — https://ficbook.net/readfic/12887962?. [6] Рассказывали ваньяр, — те, что бодрствовали вместе с Валар, — что когда посланцы передали Манвэ ответы Феанора глашатаям, Манвэ зарыдал и склонил голову. Но при последних словах Феанора о том, что по крайней мере свершения нолдор будут вечно прославлять в песнях, Манвэ поднял голову, точно услышав голос издалека, и молвил: «Да будет так! Дорогой ценою заплатят за эти песни, и все-таки они того стоят. Ибо иной цены не дано. Только так, как и возвестил нам Эру, красота, доселе неведомая, должна прийти в Эа, и зло еще обернется добром». «И все же останется злом, — отозвался Мандос. — Скоро придет ко мне Феанор» («Сильмариллион»). [7] «Эльф тот звался Саэрос сын Итильбора. Он был из тех нандор, что укрылись в Дориате после того, как их вождь Денетор пал на Амон–Эребе, в первой битве Белерианда. Эти эльфы по большей части жили в Арториэне, на востоке Дориата, меж Аросом и Келоном, а иногда переходили Келон и странствовали по пустынным восточным землям» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). [8] Подробнее см. соответствующую статью Арторона: https://arthoron.livejournal.com/107412.html?. [9] См. исследование Морикара на эту тему — https://ficbook.net/readfic/9799598? . [10] Подробнее см. любопытное исследование Акантарии — https://acantharia.livejournal.com/716689.html . [11] Подробнее см. исследование Кеменкири — https://diary.ru/~kemenkiri/p214494267_ya-sprosil-kristofera-kak-zhe-padal-doriat.htm? .