Империя Хэбог
183 год правления сына солнца Чон
Южное побережья, лес на горе Оегуг
Светлые волны, что гонимы легким ветром то и дело омывали выступы горы, моча под собой камень и соревнуясь, кто сможет забраться выше. Начало сентября выдалось по своему жарким, но несколько ветреным, из-за чего лес на горе шуршал листвой, разговаривая со своими жителями. Гора Оегуг, как назвали её в простонародье Чужая гора, пристанище ёкаев, существ не из этого мира. Только глупец возжелает пойти на эту гору или распутная мать, что нагуляла ребенка и теперь не знает куда его деть. Омеги то и дело приходили к подножию горы, оставляя там младенца в корзинке. Но то, что происходило у подножия, там и оставалось, абсолютно не касаясь существ, что жили на вершине, в лесу.🥢🥢🥢
Ещё теплое, почти горячее солнце опаляет землю своими лучами, играя с тенями. Тонкие лучи ласкают гладкую шерсть животного, что лежит на дощечках у одного из домов поселения. Чёрный лис нежится под солнышком, прижав уши к голове и иногда ведя двумя хвостами по пыльной земле. Его хвост и уши к концам рыжеют, из-за чего необычный окрас напоминает всполохи огня. Его глаза черны, как беззвёздная ночь, полны мирской усталости и внутреннего беспокойства. Вдруг перед ним возник чей-то силуэт, отбросив на нагревшуюся шерсть тень. Лис лениво приоткрывает один глаз, смотря на названного гостя. — Чего тебе? Ты загораживаешь мне солнышко. — лис повернулся с живота на спину, изящно потягиваясь и мягонько ведя лапками по воздуху. — Будь твоя воля ты бы днями напролет так валялся, братец Гук. Слышал, что люди устроили? — пришедший сел рядышком на землю, всё же сжалившись над зверем и открыв ему солнце. — Какое мне дело для людей, Сону? Их жизнь меня давно не касается. — зверек повёл носом, принюхиваясь к названному Сону и тут же вскакивая на лапы. — Ты принес что-то вкусненькое? Ким Сону, лисий дух, живущий в их небольшой деревеньке среди себе подобных, приходится черному лису сводным младшим братом. Омега рассмеялся, а его темные глазки хитренько блеснули. Из-за пазухи он вытащил бумажный пакет, что был полон шариков из сезама. Это были шарики из клейкого рисового теста, сверху покрытые кунжутным семенем, а внутри наполненные разнообразной сладкой начинкой, в этих было вишнёвое варенье. — Ты вроде бы любишь их. — Люблю. — тут же оживился лис. Лис сел, тут же принимая человеческую форму и поправляя на себе ослабленные одежды, верхние из них были бледно бежевого цвета, расшитые черными нитками. Красивые узоры рыб были невероятной работой искусного мастера, чьё творение явно заслужило для себя лучшую участь, чем быть в гардеробе у ёкая, не желающего блистать перед остальными в столь роскошной одежде. То был длинноволосый юноша, такой же омега, что и Сону, разве что ростом он был повыше. Отращивание волос у парней омег, кажется, потеряла свою актуальность со сменой правящей династии, но лис всё ещё придерживался старых традиций. Чёрные глаза заинтересованно глядели на бумажный пакетик, не спеша выхватывать угощение и дожидаясь подтверждения, что это точно ему. Младший же не спешил подтверждать и без того известный факт, с улыбкой наблюдая, как его брат рассматривает сладость. Сухо сидел в позе лотоса, совсем не как пристало сидеть человеческим омегам, поставив локоть на колено и подперев рукой подбородок. Здесь, в своей небольшой деревеньке ёкаи не придерживалась людских порядков, ведя себя так, как им только заблагорассудится и лишь Чон Чонгук, был здесь белой вороной, что явно отличалась манерами и поведением. — Бери, Гук-а, это тебе. После этих слов старший из них с удовольствием выхватил бумажный пакет, отламывая кусочек печенья. Оба его пушистых хвоста, вертелась туда-сюда, а лисьи уши на голове стояли колом, выказывая восторг своего хозяина. Чонгук сидел совсем по-другому, держа спину идеально ровной и расправив плечи. Ему могли бы позавидовать даже самые благородные омеги из богатейших домов империи. То, как держался он было настоящей усладой для глаз, хотя у Сону вызывало лишь снисходительную улыбку. Его брат был действительно другим, он никогда не был первородным ёкаем и пусть и недолгую, но человеческую жизнь в человеческом теле, чтобы потом восстать лисьим духом и отомстить за свою смерть. Имеющий тысячу возможностей жить, Чонгук не использовал ни одну, навсегда заперев себя в этой деревне. Какой толк от хищного лиса если он сидит взаперти? — Может ты всё же хочешь послушать о жизни внизу? Всё же люди наши соседи, как существа более разумные мы должны приглядывать за ними. Братец Чон, ты так не считаешь? — подставив лицо лучам горячего солнца, Сону начал незатейливый разговор. — Пусть хоть поубивают друг друга. Меня не волнуют их судьбы. — отозвался его старший брат, доедая принесённое ему угощение. — Но ведь ты был среди них. Жил и рос длинное время. — Имеет ли это смысл? Я прожил ёкаем почти в девять раз больше, меня больше не трогают их мирские заботы и печали, я больше не разделяю их боль и муки. Большинство людей и вовсе лишь идиоты, нуждающиеся в чьих-то указаниях. Они не могут думать сами, кто-то должен думать за них. — Быть может ты и прав, хён. Придешь к нам на ужин сегодня? Папы ждут тебя, вы так давно не виделись. — Как мы можем не видеться, Сону? Мы живем в одной деревне. — Братец, ты прекрасно знаешь о чём я говорю. — вздохнул Сону, с натянутой улыбкой устремляя свой взор на брата. — Ты ведь им, как родной, неужели нельзя почаще заходить и навещать их? — губы мальца надулись недовольной уточкой, а голос стал приторно сладким, и тем не менее с ноткой укора. — Айщ, хорошо-хорошо, я приду сегодня. Во имя прародителей, ты такой невыносимый, приклеился ко мне, как репейник к хвосту. — недовольно буркнул Чонгук, старательно игнорируя чужой настойчивый взгляд. Где-то на подкорках подсознания он сразу понял, что-то тут не чисто. Но кто сможет обхитрить лисицу?🥢🥢🥢
Почти у границы двух империй расположился крупный военный отряд, во главе с генералом северного фронта. Все эти тысячи крепких, пышущих здоровьем альф направлялись на север. Направлялись на войну. Бессмысленная война двух крупных империй не имела серьезных мотивов, по мнению простого люда. Скорее всего так и было, но император был с этим в корне не согласен. Да и что вообще могут понимать в такой серьезной вещи, как политика, простые работяги, что всю жизнь остаются работать на полях, зачастую даже не видя ничего кроме собственного поселения. Неделю назад, император огласил приказ, повергший империю в пучину смешанных эмоций.Первым осенним месяцем 183 года правления Чон, по указу императора Великой Империи Хэбог, сына солнца и единоличного правителя Чон Йесон, была объявлена война Империи Талагхаг по причинам личного оскорбления, нанесённого ему правящим родом Чжеин.
До это отношения между Великой Хэбог и Империи Талагхан были вполне спокойны. Торговля шла хорошо, а на границах было мирно. Потому сейчас, слышать объявление войны было дико. Министры были в панике, генералы обескуражены, простые люди в ужасе. Именно им умирать. Не зажравшимся чиновникам, не императору с его прихотями, а им. — Какой смысл от этой войны? Неужто император сошел с ума? Всё шло так хорошо, а что же теперь? Нас собрали на убой. — пробормотал один из солдат, начищая свой меч. — Как ты можешь позволять себе такие речи? Империя Талагхаг нанесла императору личное оскорбление! — укоризненно воскликнул его друг. — И поэтому мы тысячами идём умирать? Каким же должно быть оскорбление?! — Кто знает… Хотя признаться честно, я нахожу эту войну бессмысленной… Разве стоит этого оскорбление? У меня трое детей, двое из них омеги, а сын, мой маленький альфочка… Ох… Ему нет и трех. Кто позаботиться о них если я умру? Разговор нерадивых солдат хоть и был тихим и тем не менее привлек внимание генерала. Генерал северного фронта был самым молодым из всех генералов. Ким Тэхёну не было и тридцати, а его звание уже приносило ему и всей его семье почёт. Мужчина получил своё звание после спасения одного из принцев империи, так же обеспечив себе покровительство самого императора. Стрела, что пролетела перед самым носом одного из мужчин, заставила его вздрогнуть и заметить, что генерал смотри на них. Два бесчестных солдата были пойманы с поличным за недостойным разговором. — Вы! Кто давал вам право обсуждать указ самого сына солнца? — грозный командный голос разлетелся по всей поляне, привлекая к себе внимание. — Сынри, обеспечь этих двух предателей наказанием, достойным их проступка. — позвал всего помощника генерал и удалился к своему шатру. Под его ногами казалось готова развернуться пропасть, вот насколько была тяжела исходящая от этого альфы аура. Все солдаты знали, его гнев страшен. Трое солдат, что по пути сюда пытались сбежать, теперь грузным мешком висели на крыше одного из министерств городка, в котором они были на этот момент. Обсуждение указов императора — предательство империи. Невыполнение указов императора — предательство империи. Действие за спиной императора — предательство империи. И ничего из это Ким Тэхён не прощал. Ким Тэхён был беспощаден, был именно тем, кто до мозга костей был предан Империи, был именно тем, кто был готов пойти на всё ради её защиты. Своё место под солнцем он, как многие скажут, получил просто весьма удачливо, легко и просто, но было бы всё так. Человек с грязной кровью, но с искренне чистым сердцем. Человек, в ком течет кровь ёкая. Человек, чьё существование многие считают неправильным. Из своего шатра он слышал крики. Нет, то были даже не крики, то были истошные вопли, которым было суждено стать последними. Наказанным мужчинам вырезали языки. Отсутствующий язык не может нести грязь. Тэхён сидел на подушках и писал императору Йесону отчёт о том, что они ужасно добрались до назначенного места. За его спиной послышалось шорканье и обернувшись мужчина увидел своего помощника. Бета согнулся в поклон на девяносто градусов, сложив руки за спиной. — Оставь это Сынри. Проходи, садись. — Ким вернулся к своему делу, ожидая, что его помощник сядет. — Господин, этот слуга выполнил ваше поручение и наказал предателей. — сев напротив отрапортовал тот. Сынри был невысоким и достаточно щуплым бетой, но был скор и ловок. Быть может, он не был хорошим воином, но был искусным слугой и приятным собеседником, а потому альфа старался держать его при себе. Их характеры в корне различались, идущий напролом, прямолинейный и достаточно грубый альфа был всегда уверен, что может положиться на Сынри, что был изворотлив и мягок в речах. — Это хорошо. Предатель должен понести наказание, но не больше, чем заслужил его проступок. — произнес мужчина, заканчивая последний иероглиф и откладывая в сторону кисть. — Да господин. Вам просили передать письмо, его принес гонец из вашего поместья. — из широких рукавов своего одеяния бета достал конверт, кладя его на стол и протягивая вперёд. Ким молча взял конверт, срывая печать. Его глаза забегали по строкам письма, а брови довольно быстро сошлись у переносицы, выказывая недовольство. Император пожаловал своему «приятелю» нового наложника. Кажется, мужчину действительно беспокоило неимение у Кима наследников. Интересно, сколько недовольства эта новость уже вызвала у министров? Наверняка их лица скривилась будто от уксуса, узнай они об этом. Омега, новый в его поместье. Как невовремя. Мужчина буквально находится на войне, он не может контролировать вопрос с размещением, не может никого предупредить. Его мысли сейчас заняты лишь долгом перед императорским родом, а теперь по возвращению ему придется заняться домашними. Кем бы ни был этот юноша, он третий наложник Тэхёна и тому остаётся лишь догадываться, как сильно обозлятся двое первых. Ким Тэхён не чист. Он не считает себя достойным продолжать род. Грязный род, в чьей плоти кровь ёкая. Его дитя будет таким же грязным, его дитя будет чувствовать себе подобных, а обычный люд будет его бояться. Он обречёт его на ненависть, на стах. Зачем ему наложники, касаться которых он считает оскорблением самого их существования? За тканями шатра послышался громогласный звук горна, не предвещающий ничего хорошего. Империя Талагхаг напала первой, сегодня начало войны подтвердиться кровавой бойней, из которой вряд ли кто-то вернется.🥢🥢🥢
Омега сидит на шелковых подушках, смотря на себя в зеркало и расчёсывая длинные черные волосы. Глаза его полуприкрыты, а все тяжелые думы вывел из головы запах зажженных благовоний. Чонгук не хочет идти на «семейный» ужин. Он безмерно уважает приемных мать и отца, но последние полтора века все их разговоры сводятся к одному. Чонгуку пора примириться с собой и наконец спуститься с горы. И в какой-то степени Чон готов к этому, но не потому, что он желает этого, нет. Просто он устал. Рано или поздно это случится. Лис сойдет к простым людям и позволит их суетам вновь обступить себя. Часть шелковистых волос оказывается заколота дорогой рубиновой шпилькой, с конца которой красиво тянуться капельки бриллиантов, подобно слезам. Кажется это последний подарок папы-омеги, или кого-то ещё. Чонгук не помнит, не хочет помнить. То время доставляет ему боль. Люди доставляют ему боль. Здесь, среди ёкаев ему хорошо. Поднимаясь на ноги, он расправляет подолы своих одежд и в последний раз смотрит на себя в зеркало. Кажется ему пора, родители ждут.🥢🥢🥢
Приходя в отчий дом, Чонгук кланяется матери и отцу, проявляя уважение и даже находит силы искреннее улыбнуться. Матушка Чхэрин, легко обнимает приёмного сына приглашая за стол, пока её муж Санбом хвалится тем, как прекрасно он зажарил угря в этот раз и каким мягким и рассыпчатым получился рис. Попав сюда впервые Чонгук просто, не мог понять, как так вышло, что альфа добровольно берёт почти все домашние обязанности, да и сейчас всё ещё искренне не верит и поражается. Жизнь ёкаев во многом отличается от людской, ко всему относятся проще, не имеют миллионов правил правильного поведения и просто с удовольствием проживают своё время век за веком. Садясь на подушки перед небольшим столиком Чонгук нахваливает кулинарные навыки отца, под довольное хихиканье Сону, что сидит напротив, прикрывая рот ладошкой. Санбом берёт в руки тарелку старшего сына, помогая тому разделать свою порцию рыбы и извлечь кости. Он делает это молча, и все вокруг принимают это абсолютно спокойно. За более двухсот лет своей жизни Чонгук так и не научился самостоятельно справляться с рыбой. Омега родился в высокопоставленной семье и никогда не нуждался в подобном навыке. Он мог бы научиться за прожитые года и даже честно пытался, но каждый раз попытка просто разобрать рыбу превращалась в издевательство над рыбьим трупом. Это было просто бесполезно, Чхэрин даже шутливо говорила, будто легче заставить рисовые поля давать урожай зимой или солнце светить ночью, чем научить Чонгука разделывать рыбу. Угорь действительно вышел превосходный. Мясо рыбы было невероятно мягким и в меру пряным от специй. На столе также стояли пиалы с кимчи, жареным тофу в соево-медовом соусе, маринованные листья кунжута и различные овощи. Всё это было таким вкусным, что омега очень быстро расслабился и перестал думать о том, какой разговор предстоит впереди. Кажется уже после второго кусочка жареного тофу всё это потеряло смысл. Разговор за столом скакал с темы на тему. Например, сколько угрей Сону смог поймать сам и скольких из них надавали ему по его хитрой белоснежной морде. Как охотник лис был действительно плох, но как ёкай безусловно талантлив. От обсуждения таких неудач младшего они перешли к обсуждению одного из лисьих даров. Каждый лис имел один из двух даров, то были либо огонь, либо иллюзия. Лисы, как и другие ёкаи с абсолютной легкостью могли проникнуть в голову какого-нибудь человека и воспользоваться его памятью в свою угоду. Некоторые даже владели навыков предвидения, встречалось это довольно часто, но сами видения были настолько редкими, что чаще всего не предвещало что-то хорошее. В их семье тоже был свой предсказатель, им являлась Чхэрин. Женщина никому не говорила о том, что видела, если только общие детали и не более. После она могла начать с советами, которые желательно было бы выполнить. Нет, не так. Которые обязательно нужно было выполнить. Но такое случалось всего пару раз и в основном касалось лишь неупокоенных душ, что иногда пытались взобраться на гору. Души… Когда человек умирает и не может переродиться он испытывает злость, ярость, ненависть. Эти три чувства заставляют душу сходить с ума и вернуться в собственное, уже разлагающееся тело. Сначала душа испытывает эти чувства в отношении кого-то ей знакомого ещё при жизни, кошмарит несчастного, изводит или достаточно быстро убивает. Это может помочь ей в перерождении. Месть, наказание виновного. Вот только помогает не всегда, и душа беснуется ещё сильнее, смерть рядом с такой душой держится рядом, а за ними ведет дорожка из трупов. Люди, что попались на пути. Такие души тянутся к лисам, чувствуя в них божественный огонь, силу, что способна им помочь. Только лисий огонь способен дать душе освобождение или уничтожить её. Испорченные души часто стараются забраться на гору, но ещё ни одна не смогла. Им здесь делать нечего. Душа, убивая хоть одного безвинного человека, отравлена и не имеет права вернуться в этот мир человеком. Эту душу рассеивают. Чонгук встречал испорченную душу лишь единожды. Тогда он только обратился ёкаем и не ведал, почему покойник ему явился. Парень был так напуган, когда нечто мелкое тянуло в нему свою изодранную руку, а смрад от этой мрази заставлял глаза слезиться. Ещё не контролируя себя и не зная, он заставил душу гореть. Полыхать адским пламенем и выть от боли. Тогда вместе с нечистью сгорел целый постоялый двор, включая с десяток человек. Следующей осенью на месте постоялого двора завели алые, точно кровавые ликорисы. Лисий цветок, цветок смерти. — Чонгук. — позвал парня Санбом, вырывая из собственных размышлений. — А? Да. Простите. Я отвлекся. — омега отвел взгляд от тарелки, переводя его на альфу рядом. — Можете повторить? — Конечно. — губ мужчины коснулась улыбка. — Не так давно, на границе двух империи произошла бойня. Может, ты не будешь против составить компанию Сону и проследить за тем, чтобы все испорченные души рассеялись ещё до того, как пройдёт девять дней, и они вернуться в свои тела? — Разве в нашей деревеньке недостаточно лис чтобы проконтролировать это? — спросил Чон, тщательно пережёвывая кимчи и прикрыв рот ладонью. Лисы ёкаи в отличии от зверей живут стайно. На горе живёт восемь семей, вместе их всего двадцать три. Что это за цифра на всю империю? Большинство из них постоянно в разъездах, они меняют лица, очаровывают и путают людей ради шутки, взамен даря покой от испорченных душ, и только Чонгук в последний раз спускался с горы сто шестьдесят три года назад. — В деревне сейчас лишь девять из нас, трое из которых дети. Остальные не успеют добраться за девять дней. — покачала головой Чхэрин. — На востоке недавно подгорела деревня, а это значит нужно направить кого-то и туда. Сейчас нам действительно нужна твоя помощь. — Братец, прошу. Мне нужна твоя помощь. — Сону начал вертеть хвостами, а его уши прижалась к макушке. — Как могу я справиться без любимого старшего братца? — Ты куда опытнее меня. — подметил Чонгук, откладывая палочки на стол, и вытирая губы салфеткой. Он оглядел присутствующих и вымучено вздохнул. — Хорошо. Я отправлюсь с тобой. За столом сидели четверо, задумчивый Чонгук, радостный Сону, удовлетворённый Санбом и Чхэрин, по плану которой разворачивались события. Чонгук должен покинуть гору, пришло время для его судьбы.🥢🥢🥢
Что сможет обхитрить лисицу? Очевидно, лисица, знающая больше.