У каждого своя Вечность

      — В этом году осень выдалась дождливой, для Химворде это редкость, — сказала Йоке, допивая ромашковый чай. Она смотрела на снующих по улице туда-сюда прохожих, которые не успели спрятаться от непогоды. — А что насчёт тебя?       — В смысле? — недоуменно спросила Теодора.       Девушка стушевалась, понимая, что не так задала вопрос.       — Ну, я имела ввиду, нравится ли тебе дождь?       Тео задумчиво посмотрела в окно. По стеклу бежали маленькие капли. Каждая из них, казалось, старалась опередить сестёр и первой добраться до деревянной рамы.       — Даже не знаю, наверное, отношусь к нему нейтрально. Я больше люблю солнце и тепло, которое оно дарит мне. Прямо как ты… — девушка осторожно коснулась руки возлюбленной и немного сжала ее. Йоке ответила ей тем же, переплетая их пальцы.       Ее лицо, обрамленное крупными рыжими кудрями, светилось от счастья. Тео, наслаждаясь каждой минутой, проведенной с ней, жадно запоминала каждый сантиметр ее белоснежной кожи. Запоминала каждую деталь, каждую родинку, чтобы образ любимой навсегда отпечатался в её памяти.       «Серые глаза, такие тусклые, но вместе с тем такие живые. Они у нас одного цвета, но у меня отсутсвуют эти по-детски хитрые искорки. А вот у Йоке… Заглянув в них один раз, ты будешь помнить их всю жизнь. Кажется, в них отпечаталось само небо, окутанное глубокой дымкой тумана. И эта глубина проникает в сознание и, подобно морской волне, разбивается о берег…»       Из размышлений Теодору вывел негромкий стук: Йоке поставила чашку на стол.       — Может, принести печенье? Или ещё чаю? — она заботливо посмотрела на Тео, — Могу ещё…       Она не договорила — Теодора заключила её в объятия, зная, что Йоке млеет от такого проявления любви.       Не успев привыкнуть к внезапным «приступам» нежности от Тео, девушка на секунду удивлённо замерла. А потом аккуратно провела рукой по её спине и приобняла за талию.       Они сидели в тишине. Ветер на улице насвистывал незнакомую мелодию, в камине потрескивали дрова, а настенные часы неизменно отстукивали свой ритм. Спокойствие и уют — то, что отличало дом Ван дер Люссе, а любовь и внимательность к близким — саму хозяйку.       Йоке нарушила тишину.       Она говорила медленно, смакуя каждое слово, словно дегустировала сорт дорогого красного вина:       — Если бы мне была отведена вечность, Тео, я бы провела её в объятиях с тобой и никак иначе… И с Бруно, конечно же, — она улыбнулась, вспомнив о сыне. — Знаешь, когда ты рядом, все проблемы отходят на второй план. Существуешь только ты, твой голос, аромат и руки, что дарят мне ласку и защиту.       Йоке уткнулась в каштановые волосы своей девушки и тихонько всхлипнула:       — Прошу, никуда не уходи от меня. Позволь провести с тобой всю жизнь, а может даже дольше… У тебя есть частичка моего сердца, какой нет ни у кого больше. Я очень люблю тебя, Chérie, и хочу, чтобы ты всегда помнила об этом.       — Я тоже тебя люблю, милая, не плачь… — прошептала Теодора, сильнее прижавшись к своему самому родному человеку. — Я никуда не уйду, обещаю.

***

      Дождь всё так же бьёт по стеклу.       Всё так же бегут наперегонки капли, всё так же стынет горячий ромашковый чай.       Вот только Вечность… У каждого она своя.       Но каждый раз серые глаза с надеждой вглядываются в тоскливое небо, стремясь разглядеть там кудри цвета осени и мягкую улыбку.