Воздушные потоки кружились вокруг шпиля академии Шейд, поднимая в воздух пыль и песок. Ранее ясное небо темнело, но свет светила загораживали не тучи, напротив, небосвод был чист даже от самого маленького облака.
— Боги, — прошептали едва слышно пересохшие губы старика Озпина. От открывшейся картины не только у него, но и всех жителей столицы перехватило дыхание. А жадные до сенсации журналисты транслировали происходящее на весь мир. По крайней мере ту его часть, которую охватывали вышки связи.
— Это что еще за гриммов пиздец, Оз?! — В голосе Теодора проскользнули истерические нотки. Все же увидеть настоящую магию так близко и таком масштабе он не ожидал.
А как этого не ожидали простые люди и представить сложно. Теперь власть имущим придется постараться, чтобы хоть как-то объяснить
все это гражданам.
— Это… — Сглотнул вязкую слюну маг. — Только начало. — Его цепкий взор смог увидеть на самой вершине башни то, что видеть не желал ни при каких условиях — реликвии. Все четыре. — Начало нашего конца…
День превратился в ночь. Звезды, свет которых до этого был невидим из-за яркого солнца, вдруг проявились, но свет их был тускл и далек, а от самого светила остался лишь пылающий «обруч». Нечто заслонило солнце, оставляя лишь корону, холодный свет которой пугал, вселяя хладный страх в сердца каждого невольного свидетеля.
— Скажи, чтобы пилот подлетел ближе, но не снижался, — отдал приказ старик. — Я спрыгну. А ты с остальными отправляйтесь к стенам и держите оборону. Не думаю, что гримм будут так же стоять и удивляться происходящему.
— Ты с дуба рухнул? — Рыкнул Теодор. — Я тебя одного туда не отпущу.
— Это была не просьба, Тео, — взгляд старого друга директора Шейда растерял все, кроме буравящей душу тяжести. — Только у меня есть знания и навыки, чтобы… Взаимодействовать с артефактами и иметь шанс дать отпор Адаму. — На языке мага крутилась неприятная правда, ведь он единственный кто мог выжить после столкновения с творениями богов и человеком их собравшим. И дело было не только в проклятии бессмертия, но и остатках магии, угли которой все еще тлели в древней душе.
— Ты не можешь мной командовать, — не давал слабину Теодор. — Не сейчас, когда на карту поставлено слишком многое.
— На карту поставлено всё, — отвернулся обратно к вихрю Озпин, заметив в глубине глаз друга непреклонную решимость. Решимость, которой порой не хватало самому древнему. — Но, если таково твое желание… Остальные должны держать стены.
— Они удержат, — отрывисто кивнул директор Шейда и отправился к пилоту, попутно выкрикивая команды подчиненным охотникам.
И вот, этот миг настал. Быкоглав приблизился к вершине башни в тот самый миг, когда в точке, вокруг которой реликвии «танцевали» свой непонятный танец зажглась миниатюрная звезда.
Прыжок. Два директора, два хороших друга и героя своего времени полетели к цели. Их одежды трепал ветер, норовя оттолкнуть с траектории полета.
Камни в артефактах вспыхнули колдовским потусторонним светом, и волна магической энергии разошлась по всему миру, снося всех прочих порождений богов. Звезда обратилась столбом мистических завихрений и взмыла ввысь, словно пытаясь дотянуться до далеких, тусклых и холодных звезд, оставляя за собой след из тягучего, холодного белого света.
Озпин приземлился первым, выставляя перед собой трость и готовясь применить все то, что знал и умел, все то, что забыл и то, что заржавело. Ветер здесь, в эпицентре, не ощущался вовсе. Накопленная в причудливом оружии магическая сила жгла ладонь мага, но боли не причиняла. Плотно прижатые друг к другу челюсти скрипели зубами. Сейчас он как никогда ощущал позабытое в веках, ощущать которое не хотел больше никогда — непостижимая мощь самих богов-творцов пронизывала пространство, норовя его разорвать на мелкие куски.
Адама не было видно. Но какой бы угрозой он не считался, сейчас главное — прервать ритуал. Оз хоть и не понимал, что именно происходит, но точно знал одно — собранные вместе реликвии должны стать своеобразным маяком, на свет которого явятся творцы Ремнанта.
Сделав шаг к вращающимся вокруг столба света артефактам, маг замер, ведь перед ним материализовалась та, кто в давние времена разрушила все мечты. Лицо Джинн было все так же идеально и прекрасно, портило его одно — улыбка, лишенная даже намека на тепло. На дне её синих, словно морские пучины глаз виднелось только сострадание. К нему, к происходящему или всему миру старик не знал, да и знать не хотел. У него была задача и он должен был её выполнить.
Бросив взгляд через плечо, древний с горечью увидел застывшего в воздухе Теодора. Теперь было ясно, почему он не ощущал потоков ветра и шума двигателей улетающего быкоглава.
Мир застыл, как застывал всегда при активации Реликвии Творения.
Нет, нельзя останавливаться. Судьба всего мира зависит от его действий.
Шаг. На плечи Озпина упала тяжесть достаточная, чтобы переломить хребет урсе, но тело матерого охотника и мага выдержало.
— Остановить процесс ты не сможешь, — проговорила бархатным голосом Джинн, медленно поворачиваясь вслед магу.
Шаг. Усилий на сей раз потребовалось в разы больше, а попытка сотворить заклинание не увенчалась успехом. Энергия просто утекала в никуда.
— Я… — Выдохнул старик, опираясь на трость. — Не допущу конца человечеству.
Шаг. Энергия артефактов была столь плотной, что Озпину показалось, будто он шагал по морскому дну. Глубоко-глубоко под толщей воды, куда не попадал свет светила.
— Ответь, — только Джинн знала, что стоило древнему идти вперед. — Почему он это делает? Неужели из-за желания получить душу? — Трость трещала, но ломаться не спешила. Накопленная в ней за прошедшие десятки жизней мистическая мощь не позволяла произойти подобному.
Джин долго смотрела на потуги старика пройти сквозь возведенную Амброзиусом завесу. Она молчаливо наблюдала за каждым его шагом, зная о каждой мысли, посетившей седую голову. Дух не дрогнул, когда давление на мага стало настолько большим, что ноги подогнулись. Не дрогнула тогда, когда из его легких вышибло весь воздух. Не повела бровью в тот момент, когда, прикусив до крови щеку, маг пополз дальше.
Боги создали артефакты для защиты людей. Светлый вложил возможность
выбора и наставил в
созидании, темный дал
знаний и научил
разрушать. Их роль в истории мира была проста — помогать и оберегать, обучать и наставлять. Это было прописано в их душах, выжжено в шестернях самого мироздания. В этом духов можно было сравнить с машинами, на фундаментальном уровне которых прописаны простые и не требующие множественных трактовок законы. Но, в отличие от бездушных железок, могущественные сущности реликвий ушедшей эпохи были ограничены лишь одним — защитой рода людского. От самого себя или гримм, от внешнего врага или внутреннего, значения не имело.
И если для защиты людей нужно было принять тяжелое решение, они его примут. Какой бы цена не была. Ведь сами смертные на это не способны, что ярко доказывает история.
Дух выдохнул, проплывая к магу и нежно положив свои синие пальцы тому на плечо.
— Реликвии рано или поздно были бы собраны, Озма, — она перевернула его распластанное, но не лишенное воли тело на спину. Ей хотелось вести этот диалог смотря глаза в глаза. — Пифия это утверждала раньше и повторила сейчас. И даже все твое нежелание, и попытки избежать этого, не привели бы ни к чему хорошему.
— И что, я должен был поднять руки вверх и сдаться? — С издевкой выплюнул маг. Сейчас он напоминал Джинн себя прежнего. Того самого Озму, что шел дорогой приключений, пока не услышал о запертой в башне деве. — Мы оба знаем, что предсказания Пифии не стопроцентные, она видит лишь варианты… — Он зашелся в судорожном кашле. Давление сил Амброзиуса крайне плохо сказывалось на любом попавшем под влияние, кроме тех, кого дух внес в исключения. Это можно было сравнить с разрушительным воздействием радиации.
— И в большинстве из них реликвии собраны, Озма, — покачала головой Джинн, нежно погладив мага по белоснежным волосам. Этот жест можно было интерпретировать по-разному, но для неё самой он был лишь данью уважения давнему знакомому, все так же верному своей клятве и по-прежнему стремящемуся к лучшему для всех. — Либо так, либо Ремнант погибал, загибаясь под гнетом обезумившей Салем.
— Ты лжешь…
— Нет, и мы оба знаем об этом.
— Но почему я не видел?..
— Потому что ты человек. С человеческими ограничениями. — Синие пальцы Джинн гладили мага так, как когда-то этот делала его любимая. Дух бережно положил голову Озпина на свои колени, даруя немного комфорта. — Надев Корону, ты видел лишь то, что увидеть в состоянии. И в состоянии понять.
— Так Адам… — Легкие мага скрутило, вынудив содрогнуться в болезненной судороге. Защита Амброзиуса была прекрасна, к превеликому сожалению Духа Творения. — Видел больше? Как?
— Это долгая история, старик, — прикрыла глаза Джинн, качая головой. — И правда не даст тебе желаемого успокоения. Но знай, что только с помощью Смешера мы, духи, способны провернуть то, начало чего ты застал.
— Конец света? — Издевательская усмешка украсила его красивое лицо.
— Конец эпохи, — поправила ничуть не обидевшаяся Джинн. — Без страха перед контролируемого безумцем гримм. Без опасений перед явлением Творцов. Без войн за всемогущие артефакты.
Концентрированная магия места проведения ритуала разрушала тело старика с того самого момента, как он ступил на вершину башни связи академии, потому кровь, потекшая из носа, не была неожиданностью. Склера краснела — капилляры лопались не только из-за общего напряжения организма, но и вредного окружения. Медленная, мучительная смерть подбиралась к магу все ближе.
— Но Братья уже должны прибыть… Реликвии собраны. — Озпин ощутил на языке привкус крови.
— Мы — маяк в бездонной пустоте, старик, — ответил дух, понимая некоторую иронию своих слов. — И вернуться Братья могут лишь увидев наш путеводный свет. — Маг сглотнул накопившуюся кровь, обреченно смотря в глаза Джинн. — Но что, если нечто будет мешать свету распространяться?
— Что?..
— Эрида, — впервые за сотни лет, Оз услышал имя духа меча, — обладает куда большей силой, чем ты себе представляешь. Да, — кивнула Джинн, уже зная, о чем хочет спросить собеседник. — Все опять же упирается в человеческие ограничения. Если я — концепция знаний, Амброзиус — созидания, Эрида — сама сущность разрушения, а Пифия — воплощает выбор, то и ограничивает нас лишь воображение держателя артефактов. — Глаза Озпина расширились от удивления и понимания. — Так что мешает Эриде уничтожить путеводный свет?
— Знание о нём обладателя реликвии разрушения, — сипло произнес Оз, через мгновение содрогаясь всем телом. Но не от боли, а смеха. — То… То есть все оказалось так просто? — Это был смех не безумца, не сломленного человека, нет, так смеются те, кто ощутил освобождение. — Значит прямо сейчас к Ремнанту не летят на всех порах Братья-близнецы?
— К вашему счастью — да, — хмыкнула Джинн, ни на секунду не прекращая играть с шевелюрой старика.
— Тогда почему? — Миг и вся веселость, и расслабленность исчезла, настроение Озпина вернулось к прежнему. — Почему вы идете против своих творцов? Хозяев… Я… В это сложно поверить.
— Потому-что нас создали для вашей защиты. Мы должны оберегать и направлять вас, но вспомни к чему наша помощь приводила, вспомни кровопролитные войны глупцов, жаждущих обладать нашей силой. — Калейдоскоп воспоминаний пронесся перед взором не только мага, но и духа, от чего её взгляд дрогнул, что не осталось незамеченным. — Наша главная цель — защита человечества, понимаешь?
В этом они были похожи на машины иного мира, в самой сути которых были прописаны нерушимые
законы.
— Но Пифия… Видения… — Кашлял кровью маг, схватив руку Джинн своей. — Боги всегда возвращаются!..
— Ты не видишь всей картины, — гладящая голову старика рука остановилась, сам же дух уставился на собеседника не мигая. — Боги не вернутся, если не получат сигнал. Не вернутся без путеводного света и маяка. Не вернутся, если убрать из уравнения причину.
Озпин непонимающе глянул на Джинн.
— Лишь собирая все реликвии, Братья могут вернуться, но что, если реликвий не будет?
— Погоди, что? — Неверяще спросил маг.
— Если нас не будет, то и богов Ремнанту больше не видать. Впрочем, верно и обратное. — Пожала плечами дух.
— Вы… Вы хотите себя уничтожить? То есть все это, — имел в виду начавшийся непонятный ритуал Озпин, — нужно лишь для того, чтобы уничтожить себя и не дать богам вернуться?
— Именно, — тень улыбки промелькнула на синих губах.
— И Адам все это время собирал вас… — Повреждённые легкие вновь скрутило, вынуждая Озму выплюнуть кусочек чего-то алого. — Для этого?
— Можно сказать и так, — хмыкнула чему-то своему Джинн.
— Немыслимо, — выдохнул старик, расслабляясь. Услышанное очень сильно било по его мировосприятию и привычной картине мира. — Вы готовы совершить самоубийство и для чего?
— Ты недооцениваешь ту любовь к людям, что вложили в нас Братья, — рука духа вновь начала поглаживать волосы Оза. — В неопытности ли или то было умышленно, но боги сделали нас такими, и мы с самого момента своего творения были готовы на эту жертву. Нам нужен был лишь тот, кто соберет всех вместе.
— И им стал Адам. Ох, гримм, никогда бы не подумал, что такое возможно. Теперь я понимаю, почему… Сам бы я не смог пойти на такое, даже зная об этом варианте.
— Мистер Смешер ведом не столько заботой о судьбе Ремнанта, — отстранённо ответила Джинн. — Сколько желанием получить то, чего он лишен.
— Хм? — Подавил желание прокашляться старик, стараясь сделать хоть что-то с начинающими доставлять неудобство судорогами. Не самая приятная из смертей. — Неужели все дело в отсутствии души?
— Именно, старик, — словно гримм среди ясного неба, ударил по барабанным перепонкам голос обсуждаемого. — Все дело в моем бездушии. — Подняв глаза, Озпин увидел, как невидимый до этого момента Смешер обретает черты, сбрасывая с себя маскировку.
— И ради души, он готов на все, — глаза Джинн были закрыты. — И именно это желание стало тем, что скрепило наше сотрудничество.
— Исполнение моего желания взамен на возможность избавить Ремнант от угроз, это ли не сделка века? — Шлем Смешера с едва различимыми шелестом раскрылся, являя старику знакомую, но в то же время отличную физиономию наемника.
«Ты изменился», — хотел было сказал маг, но промолчал. Чутье говорило ему, что не все еще было сказано.
— Салем больше не представляет угрозы, — сбросила «бомбу» Джинн.
— Что? — Не сразу понял старик.
— Её больше нет. — Ответил за духа наемник. — По крайней мере не в этом мире.
— Она… Мертва? — С надеждой спросил Озма. В его сердце еще живо сострадание к жене и смерь для Салем была лучшем исходом. Заветным освобождением.
Адам молчал, чем нервировал Озпина. К счастью, Джинн была посговорчивей:
— Пифия увидела достаточно вариантов будущего, чтобы сообщить приемлемый способ применения способностей Эриды. И если раньше мистер Смешер отправил её в межзвёздную пустоту, то после обретения реликвий, было принято решение избавить её от страданий.
— Это правда? — Глаза древнего защипало. Груз, что тысячелетиями давил на сердце растворялся.
Смешер молчал. Его взгляд был расфокусирован. Наемник больше не смотрел на них, а всецело посвятил свое внимание танцу артефактов и проходящему ритуалу.
— Мы разрушили проклятие бессмертия и порчу гримм. — Ответил дух.
— Значит… Значит она… — По щекам мага потекли слезы. Впервые за миллениумы он был по-настоящему счастлив. — Там, с ними…
— И они ждут тебя, — мягко прошептала Джинн, от чего сердце мага защемило. Он все еще был бессмертен. Но был ли шанс, что используемый на его жене метод сработает на нем? И захочет ли Адам ему помогать?
Дух знаний знал о этих вопросах. Знал он и ответы, пусть давать те не спешил.
— Это прекрасно, задание Бога Света выполнено, — судорожно вдохнул маг, борясь со слезами, но начиная кашлять кровью. — Ремнанту больше ничего не угрожает.
— Омуты гримм до сих пор существуют. Миру все еще нужна общая угроза, пусть и несколько ослабевшая. — Эта новость не удивила старика, хоть в глубине души он желал иного. — Ныне, человечество будет развиваться и защищать себя само, без оглядки на невидимого врага.
— Адам… — Просипел Озма. — Адам… — Но его игнорировали. Наемник даже не шелохнулся, стоя, скрестив руки на груди. — Адам! — В голосе древнего проскочили нотки мольбы. Осознание произошедшего ударило больнее всего. Желание снова встретиться с той, кого он некогда любил всем сердцем и ради кого был готов на все, разрывало старика изнутри. Он должен был вновь встретить их, покуда возможность не пропала. — Прошу! Убей меня!
Озпину было плевать на то, что взгляд Джинн был полон сожалений и жалости, плевать на то, что Вакуо осаждали орды гримм, пусть время прямо сейчас и не шло вперед, а Теодор так и застыл в воздухе. Слишком долго он тянул свое ярмо, жил столько, сколько не должен был. Салем больше не угрожает Ремнанту, так почему он не ощущает, как оковы «благословения» Бога Света не отпускают его? Почему он знает, что стоит сердцу этого тела прекратить свой стук, как его душа очнется в новом? Он хотел освобождения. Хотел покоя. Там, на другой стороне, где его ждали жена и четыре красавицы дочки. Там, откуда его насильно забрали многие-многие тысячелетия назад.
— Убей… — Шептали его губы. — Прошу.
Наконец, Озпин мог проявить слабость. Наконец, он мог сломаться.
— Встань, — прошептала Джинн. — Встань и встреть конец эпохи стоя на своих ногах, старик! — С каждым словом она была все громче. — Встань и встреть начало новой страницы в книге истории этого мира! Докажи, что ты — Озма, последний из своего народа, рыцарь и маг, Король и Герой! Докажи, что ты достоин свободы!
***
Замерший мир треснул. Миниатюрное светило, что зажглось в центре импровизированного реликвиями круга взмыв вверх взорвалось с невообразимой силой, волна которой разошлась по всему миру, обращая в прах каждого гримм, от мала до велика. Ни сила, ни размеры, ни возраст, ни наличие разума не смогло обезопасить творений Бога Тьмы от силы артефактов.
Мир получил такую необходимую ему передышку. И пусть омуты все еще существуют, пройдет не один год тихой и мирной жизни перед тем, как самые далекие из поселений столкнутся с новыми тварями.
Адам беззвучно наблюдал за тем, как реальность в месте взрыва «светила» искривляется, меняясь так, как быть не должно. Корона и Пифия открыли ему будущее, многие варианты будущего, потому-то наемник, не опасаясь лишь ждал. Все пройдет именно так, как должно. И никак иначе.
Разговор со стариком был необязателен, но как можно не отдать дань уважения тому, кто тысячелетиями защищал мир? Раскрытие части правды и незначительная по мерками самого Адама помощь — меньшее, чем можно отблагодарить того, кто должен быть мертвым уже давно.
Озпин встал рядом с ним, стараясь держать спину ровно, а подбородок высоко поднятым. Даже сейчас, пересиливая боль и понимая, что его тело медленно и болезненно умирает, древний маг показывает, почему он достоин тех титулов, что ему дал мир. Гордый, мудрый, сильный… уставший и готовый к смерти. Жаждущий её. Адам не мог этого понять.
Старик желал воссоединиться после смерти со своей любимой и детьми. Помочь в исполнении этого желания Адам был готов. Процесс известен, спасибо за это Салем.
Рядом с ними материализуются прочие духи. Пифия, что, воздев руки к верху и контролируя потоки магии, с тоской глядела на мир внизу. Эрида стояла симметрично сестре, направляя разрушение в нужное русло, дабы Братья Боги не только не получили ни одного намека на потерю своих игрушек, но и не поняли, что созданные ими артефакты бесследно исчезли.
Материализовавшийся Амброзиус молчать не стал:
— Я создал то, что ты просил. Но … Ты уверен, что это нужно?
— Этой мой последний подарок, — вытащил из кармана мятую пачку сигарет Адам, поджигая кончик зарядом электричества, пробежавшим между пальцами. — Прощальный.
Амброзиус лишь кивнул. Прощальный, так прощальный.
Последней предстала Джинн. Как организатор проводимого ритуала и та, кто знал все детали, она координировала действия каждого своего сородича, направляя силы тех в нужное русло.
Магия всего мира всколыхнулась. Мировые реки энергий поменяли свои русла, напрочь перекраивая не только уже имеющуюся карту залежей праха, но и создавая новые месторождения. Их с лихвой хватит еще на многие и многие годы.
— Время пришло, — появившаяся за спиной наёмника Джинн подтолкнула его к парящим артефактам. — Ты помог этому миру. И взамен получишь желаемое.
Адам подхватил подплывшую к нему корону, надевая ту на голову. Лампа повисла на поясе. Посох идеально лег в левую руку, а меч занял место в правой. Закрыв глаза, соло громко и четко подумал свое желание. Замерший мир пошел рябью, словно плохо настроенный телевизор.
— Узри же, старик, начало новой эпохи!
Прокричала Джинн широко улыбаясь.
Звезды на небе пришли в движение. Светило скользнуло за горизонт.
— Отныне никаких богов, только человек!
Время продолжило свой ход. Озпин остался один. Исчезли реликвии и духи. Исчезло удушающее и убивающее давление. Исчез и Адам. Где-то позади плюхнулся на крышу башни ничего не понимающий Теодор. Мир изменился. Орды гримм испарились, как испарилась орда собранных прислужниками Салем племен. Больше они, как и последние пешки ныне мёртвой королевы не доставят проблем, как и наиболее радикальная часть Белого Клыка. Ремнант стал намного безопаснее. Но для старика все было кончено. Он встречал рассвет новой эпохи с широкой, счастливой улыбкой на лице.
Сердце сделало свой последний удар. Старый дурак и мудрый король — умер. Умер, чтобы встретить в загробной жизни тех, кто его любил и ждал.
***
Странный день.
Странная ночь.
И не менее странные сны.
Винтер задумчиво смотрела сквозь иллюминатор быкоглава, прокручивая в голове последние строки полученного сообщения.
— Там ты найдешь ответы, — прошептали её губы, а глаза неприятно защипало. — На все вопросы. — Шмыгнув носом и смахнув непрошенную слезу, девушка взяла себя в руки. Сейчас не время впадать в уныние, для этого она выделит себе часик-другой перед сном.
Автопилот летающей машины летел к точно заданным координатам, не встречая на пути ни одного порождения тьмы.
Удивительно, но утренние СМИ сообщили об отсутствии гримм на территориях близ всех королевств и, как дополнялось позже, на фронтире так же было тихо.
Взгляд девушки цепляется за двойной брелок — подарок, который она уже никогда не выкинет — а разум силится понять, почему сообщение от него пришло именно сейчас.
Быкоглав тряхнуло. Началось приземление. Аппарель с гулом механизмов опустилась, выпуская девушку на ровную площадку, аномально ровную для горной местности. Выбивалась из общей картины и странная дверь, точнее люк, который вряд ли надеешься увидеть посреди неизведанных территорий. Здесь думаешь встретить гнездовье каких-нибудь виверн-гримм, а не нечто рукотворное. В любом случае, Винтер была рада, что прислушалась к словам любимого человека и полетела одна.
Створки гермоворот с шипением раскрылись, стоило старшей из дочерей Шни подойти к ним. Густая тьма стерильного коридора рассеялась светом сотен ламп. Динамики под потолком ожили, говоря голосом Адама и прося проследовать вглубь.
Так Винтер и сделала.
Возможно, она была идиоткой, раз вот так вот верила сообщению того, кто предал, но чувства девушки все еще были слишком сильны и вряд ли когда-то утихнут. Она была готова довериться ему, готова оправдать у себя в голове его предательство. Готова принять обратно. Что бы он не натворил и какие бы цели не преследовал.
Возможно, Винтер была дурой. Но разве это имело значение?
Монитор в центре огромного зала, до стен которого не мог достать свет ламп, зажегся. Девушка присела перед ним на заботливо приготовленное кресло. Динамики вновь ожили, изображение стало четким.
— Здравствуй, Винтер, — из глаз голубоглазой невольно брызнули слезы. Это лицо… Это знакомое слишком хорошо лицо доставляло боли больше, чем когти гримм. — Не знаю, хочешь ли ты видеть меня после произошедшего или нет, но уйти не оставив после себя хоть что-то я не могу. Все это мой последний, прощальный подарок. В нем ты найдешь всё, что хранится в моей голове. Надеюсь, вы сможете использовать эти знания лучше, чем люди у меня на родине. — Смешер сел в кресло, то самое, на котором сейчас сидела девушка. — Но, для начала, я хочу рассказать тебе правду. — Дыхание Винтер перехватило. — И начну с того, как изувеченного парнишку нашел небезызвестный в узких кругах капитан Конрад Блэк…
