Неординарная пара

У Тэхена есть ещё одна специфичная, даже для его вида, особенность, о которой он рассказал своей драгоценной паре только спустя год отношений — очень дорожил настолько личными и интимными подробностями своего тела, всей своей животной сущности. Змеи в таком обычно скрытны. Чонгук привык, что у Тэхена много, действительно много, особенностей и заковырок: гибриды змей были довольно редким явлением, а попасть в их клубок, как это случилось с мышкой, везёт далеко не каждому. Казалось, что спустя год его уже ничего не могло удивить: ни два различных члена его мужчины, каждый из которых он по-своему любил, ни странное, многим непонятное поведение змей на уровне инстинктов, ни семья Кимов со своими тайнами и тоннами скелетов в их норах, ни многие особенности спаривания и жизни в обычной рутине. Но этот факт действительно Чонгука удивил до немного нервного подёргивания ушей. Но всё-таки больше разозлил, ведь Тэхен не сказал сразу и в лоб, как он это любит делать. Все дело в яйцах. Да, вы не ослышались, тех самых яйцах, которые откладывают после брачного периода некоторые виды самок. Только вот Тэхен самец. — То есть ты… отчасти самка? — наклоняет голову Чонгук, приподнимая бровь. Ким сидит прямо перед ним: открытый и готовый ответить на все интересующие вопросы о своей физиологии. Точнее, под ним. Гибрид мыши забрался на бедра старшего, усаживаясь поудобнее и руками приобнимая пару за мощную широкую шею, на задней части которой вылезли небольшие черные чешуйки, предвещающие о нежном, коротком, но очень важном периоде для змей, к которому Тэхен его и пытается морально подготовить. Они ведь пара, а значит, и все трудности переживать будут вместе, рука об руку, хвост к хвостику, чешуйки к длинным усам и милым, уже вдоволь излюбленным ушам. Чонгук своего начальника вообще любовью сильно разбаловал: что ни день, то тот лезет лизаться без спроса в лифте, то на руках его через весь холл офиса несёт, потому что «мою нежную любовь только на руках и носить», то секретарский стол цветами заваливает, то пробирается клыками к шее посреди рабочего дня, пока Чонгук пытается дозвониться до партнёров в Китае. — Не отгоняешь, значит, не против, — шепчет каждый раз Тэхен, нагло устраивая свои ладони на его талии и скребя легонько длинными острыми когтями по одежде. Так же, как и сейчас. Змей ведёт кончиками пальцев по спрятанной под своей же рубашкой коже поясницы, обдумывая, как лучше приподнести парню все понятно и доступно. — Не все так просто, Гук-а. В природе змей моего животного вида заложено размножение половым путем и последующей закладкой яиц. Ты прав, в животном мире только самки способны вынашивать и откладывать яйца. Но мы гибриды, а не животные, поэтому жизнь на нас немного отыгралась. Чтоб жизнь не казалась лишь игривым тисканьем мышиных длинных хвостиков, прибавляет про себя Чонгук. — По природе своей, — продолжает, смотря в глаза. Чонгук слушает с особым вниманием, — змеи совсем не семейные существа. Некоторые даже яйцекладку свою не оберегают, бросая детёнышей выживать в одиночку с самого начала их жизни. Но у нас все не так: мы дорожим своими парами, детьми, почитаем семью и всех, кто в нее входит, неважно, какого вида. Это одна из наших особенностей. И такой же особенностью можно назвать то, что я откладываю яйца, мышонок мой. Даже милый, любимый Тэхеном мышиный хвостик, нервно качавшийся из стороны в сторону все это время за узкой спиной младшего, замер. Чонгук весь собрался, привстал с бёдер, на что получил незамедлительную реакцию: крупные ладони усадили за талию обратно. Каждый раз, узнавая все более новое и новое о виде своей пары, он приходил в ступор. — Я чувствую, что через пару дней нужно будет отложить яйца, — Ким улыбается мягко, показывая, что он не опасен застывшему Чонгуку. Мало ли что может сейчас происходить в голове маленькой мышки, которая с трудом переносила даже период спаривания, во время которого и намека на яйца нет. Порой в голове младшего происходил инстинктивный щелчок, особенно часто это случалось в течку Чона — до дрожи щепетильный период, самое беззащитное состояние, в котором только может находиться самка. В такие моменты он взбрыкивал, потому что на подкорке мозга загоралась мысль о том, что таких сладких мышат змеи обычно едят. Что хотят нанести вред ему, пока он открыт в своем небольшом гнезде, среди которого Тэхен выглядит даже слишком большим и сильным. Пугающе всевластным. Мужчина все понимает: животная ипостась каждого гибрида имеет свои особенности, никто из них не исключение, именно поэтому поглаживает, успокаивая, феромон выпускает, пальцы одной руки в волосы заводит, мягко поглаживая и к своей шее притягивая. Совсем не змеиный жест, но очень ценный для них, как для людей в первую очередь. — Я помогу тебе, Тэ, — спустя пару минут слабо доносится с уровня его шеи. Тэхен урчит, даже шипит низко: его крохотный любимый хвостик сделает все, чтобы помочь змею. Даже если для этого придется принять в себя кладку яиц.

🐍

— Ещё немного, мышонок, — говорит, срываясь на шипение, Ким. Он толкается бедрами почти безумно, чувствуя невыносимую тяжесть в яйцах и внизу живота. Ощущения не из самых приятных. Тэхен сжимает мякоть розовых от крепко стиснутых пальцев на коже бёдер, удерживая Чонгука на месте: тот уже хочет свести ноги, закрываясь, он устал принимать мужчину внутрь так долго, распирающе, невозможно приятно, но уже с отдающейся в теле болью. Насаживаться на два ребристых толстых члена не так легко, как может показаться. Он цепляется за простыни, жалобно, почти плаксиво попискивая от наполненности: семя и смазка перекатываются внутри, отяжеляя живот, и еле слышно шипя от того, что Тэхен их почти в пену взбивает ритмичными движениями, ведя раздвоенным длинным языком по губам. Завораживает. Чонгук отдается без остатка, прогибаясь в пояснице от гиперстимуляции. Из него вытрахали душу сегодня, не меньше. Сначала уложили в гнездо, а затем трахнули так сладко, что пальцы ног поджимаются от точных толчков и возбуждающих ещё больше рук, удерживающих в одном положении: запястья оплела чешуя, темная и жёсткая, вены натянулись от напряжения, выделяя красивые костяшки. Тэхен весь будто стал еще более животным: вытянутые зрачки бегающих быстрых глаз, обострившееся ещё больше обоняние, из-за которого Ким теперь фыркал на отдушку геля для душа и парфюма так громко, как только мог, пока не облизал пару вдоль и поперек, не исцеловал уязвимый любимый животик и не притесался к прекрасной мышке так близко, так глубоко, насколько это вообще возможно. Тэхен даже построил для них гнездо: оно выглядело более расхлябанным, чем у омеги в течку или трепетный период гнездования, но не менее уютным. А главное, оно пахло ими обоими, и все остальное резко забывалось. Особенно, пока его без конца брали, как только желали, и ласкали до бессознательных стонов. Тем не менее, близость в пришедший «день икс», как обозначил его Чонгук, была неимоверно изнуряющей. Змей его хвост хотел буквально сожрать. Хотя чего там. Его всего и целиком. Словно сейчас не середина осени, а брачный весенний период, когда змеи наиболее сексуально активны. Чонгук не может сказать точно, сколько раз его небольшой аккуратный член кончал без прикосновений. Но может точно сказать, что простыни мокрые насквозь и неприятно липнут к спине, но теплом отдаются в паху. Именно это доказательство их желания и тяги, их голода друг по другу, близости тел. — Тэ, я… — Чонгук готов начать умолять. Ему хорошо, правда. Но в его яичках не осталось ни капли спермы, а анус, растянутый до предела двумя толстыми членами натерся, неприятно гудя. Инстинкты, голые, открытые после нескольких часов животного, ярого, местами даже грубого сношения, кричат подтолкнуть самца к главному событию. Выжать из него яйца и сохранить внутри. — Тэхен, пожалуйста... — о, они оба знают, о чем он. — Сейчас, мышка, сейчас, — задыхаясь, громко, даже агрессивно, совсем озверев, по-животному, шипит Тэхен. Он злится не на пару: она чудесная, такая умничка, так старается его удовлетворить. Просто змей чувствует подступающие из тяжёлых яиц змеиные яички, готовится самку оплодотворить на уровне инстинктов. Ему сложно даётся усмирить внутреннюю сущность и не прикусить сейчас пару за шею, как это делают змеи в природе. Но клыки продолжают неприятно, раздражающе зудеть. Внутренний змей натурально возмущается: почему нельзя, когда податливая, почти размазанная по влажным простыням мышка позволяет? Бедра старшего застывают, приникая как можно ближе к ягодицам Чонгука, разгоряченные, они застывают кожа к коже. Тэхен не выдерживает: склоняется над попискивающим от крайней наполненности и открытости перед более сильным существом мышонком, прихватывая его оголенный кадык зубами. Легонько, но тем не менее так, чтобы его любовь не металась по подушкам гнезда, а успокоилась и замерла. Хорошо приняла в себя яйца, как послушная мышка. Чонгук заламывает брови, чувствуя, как его вновь наполняют, но в этот раз в горячей сперме что-то есть: это не похоже на те яйца, которые откладывают змеи-самки с детёнышами внутри. Они чувствуются внутри небольшими, вытянутыми зёрнышками с округлыми краями. Их много, яйца двигаются внутри из-за спермы и запечатавших их двух членов, наконец начинающих медленно опадать. Яички по сути своей представляют собой небольшие полупрозрачные толстоватые рисинки, наполненные питательной слизью, в которой обычно развивается эмбрион. Но они пусты, их не нужно вынашивать. Но их нужно заслужить, чтобы без особых проблем принять в себя. В эту интимную тему змеи часто вообще не посвящают пару, справляясь самоудовлетворением. Потому что даже такие яички для них имеют огромное доверительное значение. Позволил выносить свои яйца — значит на все сто процентов уверен в паре. Чонгук закрывает уставшие красные от слез удовольствия глаза, стоит Киму перевернуть их и уложить уставшую, такую залюбленную и истощенную мышку сверху. Змей в объятиях своих лелеет пару, успокаивая, приласкивая после долгой близости. Благодарит безмолвно, что принял его тело, его особенности и так мягко, любяще поглаживает сейчас чешуйки на ключицах. Они чувствительны до ужаса, если честно. Господи, у Тэхена слов не хватит описать то, что он чувствует по отношению к этому чудному хвостику, самому любимому, незаменимому и невероятно близкому человеку, гибриду, мышонку. К Чонгуку. И мужчина уверен: у младшего их тоже не найдется. Они молча понимают друг друга, притираясь ближе. Кожа к коже, сердце к сердцу, особенность к особенности.