По кровавым следам

Два дня Натаниэль не приходил в себя, столько же Итиро не отходил от его кровати. В своей голове он придумал кучу объяснений своему поведению: "Натаниэль слишком ценный работник; его смерть обойдется дорого, поэтому я должен всё контролировать" и тому подобное. Иногда всё же пролетали мысли, что смерть Натаниэля доставила бы ему боль, но он от них моментально отмахивался. "Я бы сам смог его убить, если бы это было нужно." Итиро забыл, что как только узнал о состоянии Ната, прервал важную встречу, потеряв несколько тысяч долларов, и пулей помчался в больницу. Забыл, как затряслась его рука, пока он держал телефон. Забыл о пункте в договоре, где говорится, что ответственность за свое здоровье несет только сам Натаниэль. Забыл обо всём, как только увидел бледного парня в трубках по всему телу. "Я волнуюсь только потому что, он важен для клана." Врачи всё время несли какую-то ахинею и не давали четких объяснений по поводу будущего. Они только раздражали своими мутными прогнозами. Итиро хотел знать всё прямо сейчас, с момента, как оказался у порога больницы. Итиро просто не любит неизвестность. Страх за жизнь Ната в этом ни в коем случае не замешан. Тянулись минуты, часы, а затем сутки. Бледная кожа ярче не становилась, а грудь поднималась всё также еле-еле. Итиро не ел, потому что ему просто не хотелось, практически не спал, потому что чувствовал себя бодрым. Или он хотел, чтобы так было. Когда его вырвало прямо в туалете больницы, списал это на несварение, хоть и не брал в рот ни кусочка. Он смыл за собой и прошел к раковине, чтобы умыться. Зеркало будто отразило все его внутренности. Серая кожа, мешки под глазами, жирная пакля из волос на голове и мутный взгляд, наполненный страхом. Итиро пошатнулся от осознания того, что он так упорно отрицал. "Да он просто привлекательный, я просто с ним играю, он просто обойдется дорого." Самообман, вот чем Итиро занимался всё время. Кровь в венах похолодела, сердце на секунду остановилось, ухнуло, упав куда-то в пропасть. "Он мне дорог, я не могу его потерять." — Отпечаталось на подкорке его мозга в тот момент. В палате его всё ещё ждало еле дышащее на аппаратах будто прозрачное от бесцветности тело. Итиро смотрел на него несколько минут беспрерывно, пока не сдался: — Натаниэль, очнись. Я допустил ошибку и не смогу её исправить, если ты умрешь. Ничего. Ни один мускул парня не дрогнул. Свет от солнца падал на рыжие волосы, переливаясь в завивающихся локонах, на веснушки на носу, на светло-розовые губы, которые сейчас напоминали потрескавшуюся от жары почву. В палате царила тишина, напоминая о том, что здесь не место для живых звуков. Надежда, витавшая в воздухе, рассеивалась с каждой минутой, забирая вместе с собой и воздух. Духота окутывала, хотя руки Итиро почему-то тряслись, словно наоборот было холодно. А он всё стоял и смотрел на Натаниэля, думал, вдруг если пристально смотреть, тот всё же пошевелится. Но нет. Всё оставалось неизменно. От непрекращающегося контакта заболели глаза. Итиро зажмурился так сильно, но под веками заиграли белесые вспышки. Послышалось пиканье одного из приборов. Сначала Итиро подумал, что ему почудилось. Но резко распахнув глаза, убедился в своей, на данный момент, адекватности. Хоть он уже и начал считать себя местами сумасшедшим. Не теряя ни секунды, он вылетел из кабинета, чтобы позвать врача. Кабинет доктора Калхоун находился в самом начале коридора. Пока Итиро шел быстрым шагом, то уже успел запыхаться. — Доктор, Натаниэль… Его аппарат издает звуки, — проговорил Итиро сквозь отдышку. — Вас понял, господин. Идите в палату, я захвачу нужные медикаменты и приду сразу за вами. Два раза никому повторять было не надо. В ту же минуту оба мужчины оказались в коридоре: один пошел в лабораторный кабинет, другой — в палату. Коридор казался растянулся на несколько километров, хотя Итиро не то что быстро шел, а практически бежал. От белого цвета уже устали глаза за эти дни, или не только от него и не только глаза. Но как же Итиро был счастлив в эту секунду. Нат жив и не оставит его. Врываясь в палату он сразу кинул взгляд на койку и замер. Там никого не было. Ничего, кроме оторванных трубок от капельниц и прочего. В глазах потемнело, мир качнулся раз, другой, но в норму всё никак не приходило. "Боже." Во всей этой мутной белой расплывчатости он заметил что-то красное. Повсюду контрастом на белой поверхности были капли крови, дорожка из которых вела к окну. Стараясь сохранять равновесие он проследил за ней взглядом и… На окне, перепуганный до ужаса, сидел Натаниэль. Весь бледно-серый он трясся, смотря заплывшим взглядом при широко раскрытых глазах то на Итиро, то на окно. Время остановилось. Каждая секунда, казавшаяся вечностью, была на счету. Не давая себе отчета о действиях, Итиро подлетел и сгреб парня в охапку, когда Нат уже кинулся пробивать стекло какой-то медицинской штуковиной. Послышался звон стекла. Тысячи осколков разлетелись по всему полу, а красного на белом стало больше. Боль рассекла лицо, но Итиро было всё равно. Он лежал на полу, вдыхая такой уже приевшийся, но ещё не родной запах, пока сжимал мертвой хваткой брыкающееся из последних сил тело. — Успокойся, Натаниэль. Я не причину тебе зла. Тише. Тебе помогут и ты всё вспомнишь, я обещаю. Прекрати дергаться, я не хочу, чтобы ты умер. Я так боялся, оказывается. — Шептал Итиро всё, что приходило на ум. — Сейчас придет врач и я тебя отпущу, подожди. Я не сделаю ничего, что тебе навредит.