омск

      поезд со скрипом остановился, и в вагоне началась толкучка. бабушки начали громко бормочать свои возмущения, собирая сумки размером с них самих. одной такой бабуле и помог антон, достав из-под полки кучу ее сумок. все-таки, неделю вместе ехали, да и подкармливала она его. не зря курочку с яичками брала. сам шаст не такой продуманный, поэтому в его рюкзаке оказались лишь несколько пачек ролтона, чипсов и какие-то шмотки. не на год едет — месяц всего. да и гугл погода уверила, что посреди сибири в это время года ему будет достаточно одних джинсов, шорт и пары футболок. люди с детьми продолжают раздражать даже сейчас, когда, кажется, остается только выйти из душного вагона.       перешагнув через совсем малявок, антон наконец выбирается на перрон, где сейчас толпятся сопровождающие и встречающие. все эти громкие слова возвращают его к мыслям о том, что, вообще-то, его тоже должны были встретить. рюкзак тяготит плечи, и парень сгибается под его весом, пока отходит в курилку, чтобы никому не мешать и ему никто не мешал. «ты где, хомичонок?» — печатает одной рукой, делая глубокую затяжку.       сигарет антон взял с собой целый блок — по такому поводу он никогда не будет излишне экономным. и плевать, что арс убеждал в наличии в омске сигарет. вдруг любимых не будет? парень вздыхает и тушит сигарету, когда телефон пиликает новым оповещением. на плечо снова давит лямка рюкзака, и антон плетется в сторону автобусной остановки. благо арс упоминал, на какую ежедневно катается из колледжа. малыш 20:46 тош, меня не отпускают ((

***

      антон встречается с железной прохладой входной двери, когда сбрасывает набитый рюкзак на бетонные ступеньки и, поправив на себе шорты и футболку, нажимает на старый звонок. он помнит этот адрес дословно: не раз отправлял по нему посылки с конфетками, которых почему-то не бывает в омске, и прочую ерунду, которую обычно считали романтичной: подарки на новый год и день рождения, плюшевую игрушку, напомнившую парнишку с аватарки самого главного контакта в телефоне антона, и даже диски с затертыми до дыр prodigy. старье уже неактуальное, но его хомичонку нравится. антон готов присылать ему эти диски по несколько раз, только бы ему потом присылали множество смс с восторженными смайликами и громкими словами о любви.       за дверью слышится лишь шорох, «ну баб, давай я открою» и решительный отказ. — кто там? — хрипит высокий старческий голос, и антон явно представляет, как тот, кто ему нужен, закатывает глаза. — вы меня не знаете, — начинает он, проводя рукой по слипшимся от жары кудрям. — я антон. друг арсения. — время уже не для друзей. иди домой! — я из воронежа приехал, — антон убежден, что слышит, как бьется сердце его парнишки даже через тело старушки и двойную железную дверь. в омске не мудрено стать жертвой маньяка. антон новости не так просто читает — потом пишет своему беспечному что узнал, и просит быть осторожнее. тот всегда обещает. — глупость какая-то, — ворчание за дверью не стихает, но в ней несколько раз проворачивается ключ.       арсений стоит перед ним в одних носочках на бетонном полу и просится в объятия, чтобы смять о чужую грудь нарисованного на майке скайвокера. неприятно звучит хлопнувшее о подъездную стену железо, эхом звучит дальше по пяти этажам. арсений мнется на пороге, пока пол холодит и пачкает ему ноги в носочках. смущается под взглядом, которым накрывает его зависший антон, и неловко здоровается. они не виделись, наверное, полгода, но в этих датах арсений всегда разбирался лучше. вроде даже в календаре отмечал.       антон наконец отмирает. сгребает хомичонка в объятия, отрывая его пятки от пола. те грязные уже немножко, и бабуля в квартире ворчит. плюет на них метафорично и скрывается на кухне, где сразу ставит чайник. длинные антоновы руки стискивают ее внука в объятиях, прижимая к себе, а нос трется о его, по-кошачьи довольно жмурясь. — прости, что не смог встретить на вокзале, — тихо отзывается арсений, даже не пытаясь дотянуться пальчиками ног до холодного бетона. он знает, что антон, пусть и не такой сильный, как воображает, но не отпустит. — бабуля не отпускает. — она, кажется, не очень мне рада, — хмыкает антон, опуская парня пониже, чтобы тот на носочках встал ему на ноги, и шагает, крепко его к себе прижимая, ближе к распахнутой двери. — а родители твои где? — на дачу поехали. там нужно ремонт сделать, поэтому бабуля у нас, — арсений хихикает, послушно переставляя ногами, и предвосхищает вопрос, который антон наверняка уже думает задать. — они не будут против, если ты поживешь у нас. мама даже расстроилась, что они уезжают именно тогда, когда ты приезжаешь, так что они ждут нас на даче через неделю. — повезешь меня на смотрины? — парень выставляет одну руку вперед, не дав арсению коснуться спиной исписанной стены. — дядь сережа там уже полигон строит, наверное, чтоб проверить, достоин ли я его сына. — мама дала мне слово, что ничего подобного не будет, — улыбается, обхватывая руками под грудью, и правда сминает люка об антоново тело. — и дала нам эту неделю побыть вдвоем. — с твоей бабушкой, — поправляет антон. — с моей бабушкой, — вздыхает арсений в ответ и отводит взгляд. в повисшей тишине слышно, как старушка уже набирает на звучных кнопках стационарного номер с громким «алё, танечка?» — кажется, она уже забыла, что родители предупреждали ее о тебе. пойдем в комнату.       арсений спрыгивает с чужих ног и семенит носочками в квартиру, пока антон подбирает с лестницы свой рюкзак и звонко хлопает входной дверью. скидывает кроссовки, наступая небрежно на пятки, и топает в уже знакомую комнату в самом конце коридора. арсений отчего-то сидит с выключенным светом, хотя за окном уже тлеет сибирский алло-оранжевый закат, и подрывается закрыть дверь, как только антон бросает рюкзак рядом с кроватью, где всю ближайшую неделю будет крепко спать с игрушкой в обнимку. эта игрушка только глазами хлопает, наблюдая, как парень осматривает интерьер. ничего, вроде, за шесть месяцев не поменялось. только гитара в углу теперь стоит. антон обещал научить, и арсений выпросил ее у лучшего друга на месяцок, пока тот не играет и пока антон в омске. а потом отдаст. — ну чего ты? — антон улыбается мягко, ласково, присаживаясь на кровать, заправленную дурацким постельным со все теми же star wars. хозяин комнаты, вроде бы, никогда фанатом не был, но ни с того ни с сего поймал гиперфиксацию, продлившуюся чуть больше месяца, и теперь отдувался. он смущенно тупит взгляд в пол, то и дело одергивая не очень длинную футболку, и не знает, как ответить. — что-то не так, арсень?       тот мотает головой, из-за чего челка пушится. дурацкая такая, но стоило арсению ее отрастить, как антон стал чуть дольше залипать на отправленные ему фото. и почти рьяно отговаривал постричься вновь. хотя бы после того, как он сам своими пальцами ее потрогает. — иди ко мне, — антон мягкий в своем обращении. ласковый и нежный до невозможности, и арсений в своей голове невольно сравнивает его с тирамиссу.       антон тихо хлопает себе по ляжкам, подзывая, и парень идет ему навстречу, встречаясь своими острыми коленками с его. гость молчит, заглядывая ему в глаза, и тянет за руку к себе, усаживая совсем близко к бедрам. — малыш, — на арсеньевских губах появляется теплая улыбка вместе с румянцем на щеках, — а целоваться будем? — бабушка может зайти, — отзывается арсений, приваливаясь к крепкому плечу, и не оставляет краешек помятой домашней футболки.       они оба знают, что арсений попросту отнекивается. оттягивает волнующий его момент, прикрываясь шумящей на кухне старушкой. антон слышал, как щелкнул замок их — на эту неделю — комнаты. и запомнил, как в прошлую встречу его хомичонок смущался и морщил нос в ответ на подбирающиеся к его губам поцелуи. запомнил, какими огромными были голубые глаза, когда он все-таки коснулся чужих губ своими. и запомнил, как арсений обещал к следующей встрече научиться целоваться, чтобы антона «не мучить». будто он против просто тусоваться с арсенькой рядом с редкой возможностью распустить руки на десяток сантиметров ниже поясницы. — ты знаешь, что она не зайдет, — тихо мурчит на ухо парню антон, притягивая его к себе за бедра, чтобы потеснее. тот на руки его заглядывается и одергивает задравшиеся шорты. — а вдруг? — арсений не оставляет попыток уйти на попятную.       он эти месяцы наедине со всеми сочными фруктами, что смог найти, и обучалками поцелуям с ютуба — пришлось нарыть что-то из 2010, потому что только тогда такой контент и снимали, — помнит слишком хорошо. и хорошо помнит ржущего над ним лучшего друга, когда организм все-таки запротестовал против избытка в нем нектаринов и губы, как и кожа вокруг них, покраснели и припухли. тот тогда хлопнул поникшему — потому что считающему дни до приезда своего парня — арсению по плечу и убедил его в том, что «рыцарю воронежских полей» понравится с ним целоваться в любом случае. иначе ему «набьют морду». нектарины и персики арсений оставил, но мандраж по случаю первого поцелуя — нет. — хомичонок, — антон не давит, не настаивает. лишь мягко кладет подбородок на острое плечо и шепчет в самое ухо. — давай целоваться.       у арсения мурашки по ногам пробегают и щеки краснеют. он мотает головой, скрывая невинные глаза под отросшей челочкой, и выдыхает тихо-тихо: — тебе не понравится.       антон все так же тепло улыбается, целуя парня в розовую щеку. хочет, чтобы он расслабился и наконец разрешил себе то, о чем думает не один год. он обнимает его за талию, прижимая спиной к своей груди, и покрывает невесомыми поцелуями от бровей до линии подбородка, замирая после каждого. — мне нравится все, что связано с тобой. закрой глаза.       арсений выдыхает взволнованно, потому что знает, к чему парень ведет, и прикрывает глаза с трепыхающимися ресницами. антон не злится — с интересом заглядывает парню в глаза, зная, что его видят. он аккуратно пересаживает арсения со своих колен на кровать и касается его плеча. — до конца, арсень, я все вижу.       арсений упорно продолжает подглядывать, наблюдая то, что совсем чуть-чуть виднеется из-под ресниц. антон улыбается, накрывая его глаза рукой. ладонь у него большая и греет своим теплом кожу от кончика носа до середины лба.       антон любит арсения разглядывать. перелистывать его фотки, сделанные на не новый андройдик и хранящиеся в папке «омск», о которой тот никогда не узнает. залипать на выложенные для близких — то есть только для его парня и лучшего друга, которые друг с другом никогда не встречались, зато вели переписку в вк, чтобы антон мог пообщаться с арсением, когда его телефон не вовремя подыхает, — сторис в инстаграме и активно их скриншотить, чтобы не упустить ничего. в них обыкновенно мелькают репетиции театрального кружка и какие-то глупости вроде дворовых котов — антон всегда отвечает на них умиленными смайлами, — сережи, который снова где-то облажался, и самого арсения на фоне вообще чего угодно.       антон любуется арсением и сейчас. чувствует подрагивающие ресницы, что щекочут его ладонь. видит глубокий взгляд голубых глаз, даже когда они закрыты. арсеньевские глаза ему всегда нравились. в прошлую свою поездку в омск он даже просил парня просто посидеть на свету, чтобы он смог их разглядеть. арсений тогда сильно смущался, но на солнышке сидел послушно, пока его бессовестно разглядывали.       оторвавшись от раздумий о красоте чужих глаз, антон замирает взглядом на розовых от кусачего волненья губах. наклоняется ближе и чувствует, как парень напротив вздрагивает. он гладит его по волосам, отнимая руку от глаз, и кладет обе ладони на его плечи, чуть сжимая их через домашнюю футболку.       слышно, как на кухне продолжает шуметь бабушка и скворчит маслом сковородка, на которой жарятся сырники на утро; как соседка кричит из окна своему непутевому сыну: «домой!»; как догорает летний сибирский закат, окрашивая ветки деревьев и стены арсеньевской комнаты в яркий оранжево-розовый; слышно, как сбивается чье-то дыхание, оказываясь совсем близко к чужому, и как мягко сминаются тонкие губы, осмелившиеся на поцелуй.