Bad in bed

— Неимоверно… — Что ты сказал? — А? Я? Я… Ничего, шеф. Ничего такого, просто… благодарен за то, что выручили. Я не думал, что Вы согласитесь пойти на сделку с Дримом ради меня. — Нет, нет. Ты сказал… неимоверно. Неимоверно? — Найтмер застыл посреди большой гостиной, будто вот сейчас, при их первой встрече после возвращения Пыльного домой, тот облил его грязью, а не всего-лишь огорчил отсутствием чётко выраженной благодарности, которую Кошмар, признаться честно, со стопроцентной гарантией ожидал получить от него за свою «жертву». Щупальца дёрнулись в воздухе крутой волной уязвлённо. «Неимоверно»… Всё было плохо, всё было очень плохо, если учитывать последние события. Если он застаёт своих подчинённых с одним из Звёздных, и тот при виде его просто демонстративно медленно одевается и посылает воздушный поцелуй на прощание, а не нападает… Если Разрушитель хлопает по плечу и, не зацикливаясь на личности уходящего, будто трахаться с Защитником для такого как он это абсолютная норма, говорит «Да ладно тебе, Кошмар, не разыгрывай трагедии, это всего лишь секс. Какая разница с кем?»… Если его брат, которого он всегда считал своим врагом номер один, кажется, выторговал эти чёртовы встречи с ним не ради эмоций, а ради него самого, а Пыльный выглядит так, будто на самом деле сомневался, придут ли его спасать… Значит всё очень плохо. С ним очень плохо. С ним в первую очередь и с его восприятием. Потому что всё вдруг словно в зеркале кривом отразилось. Где он свернул не туда? Что и когда пропустил? Как мог настолько неправильно воспринимать этот мир? Кошмар помялся на нетвёрдых ногах и взглянул ещё раз на замершего Даста. И если на «неправильность» в поведении врагов ещё можно было закрыть глаза, то отсутствие доверия среди своих, что Найтмер взращивал с таким трудом, как оказалось безрезультатно, достаточно сильно било по живому. — То-есть, по-твоему, я настолько наплевательски отношусь к тебе, что, узнав, что ты попал в лапы Звёздных, должен был оставить тебя там у них? Так ты считаешь? — ему нужно было услышать правду, насколько бы жестокой она не была, ему надо было узнать, в какую сторону двигаться дальше, чтобы улучшить, исправить… Расшатанные недавними потрясениями нервы взвыли дурниной от ожидания неприятного ответа, единственный зрачок полыхнул ярким аквамарином, Кошмар скрипнул от досады зубами и стиснул плотно кулаки — скверна спружинила тёплой резиновой плотностью на костяшках пальцев. Даст от такого вида главаря чуть не свалился со стула с округлившимися моментально глазами: — Что? Н-нет нет! Я знаю, что Вы бы так не поступили! Никогда так не думал! Просто… — просто Даста на самом деле не надо было спасать… просто сложно из себя выдать искреннюю благодарность, если ты и сам прекрасно бы справился, просто тяжело выдавливать из себя чистосердечное спасибо, когда всё ещё обижен на то, что тебя в недавнем времени, словно мусор, проигнорировали, оставили за бортом. Но в голос этого говорить, конечно же, не стоит. Он заставил волноваться за себя. Признаться, что Кошмар зря изменил своим принципам «не идти на уступки», означало практически подписать себе приговор. И пусть ничего такого Дрим от него и не требовал, всё равно, лучше помалкивать и корчить из себя безмерно благодарного спасённого, уж насколько хватит актерских способностей — целее будешь. — Я Вам благодарен, правда! Надеюсь, Дрим ничего излишне важного не потребовал за мою свободу. Найтмер вздрогнул, пошуршал тентаклями и отвёл глаза на эти слова: — Важного?.. Ну как тебе сказать… Ничего, что могло бы повлиять на ситуацию в Мультиверсе. Пыльный выдохнул облегчённо. На самом деле, он до этого самого момента ужасно переживал. Ему всё казалось, что светлый близнец обманет, нарушит обещание, переступит черту, ни во что не ставя слово данное какому-то там отбросу-убийце. Как оказалось — зря. Он не нарушил обещания. Дриму… можно было верить, как не противно было это осознавать. Да, Дрим, вопреки репутации, царящей в их кругу, не оказался хитрой сволочью. Дрим удивил, обманул все ожидания. И Дрим из-за этого до сих пор не отпускал мысли, заставлял думать о себе и сравнивать с боссом до нервного тика, которого хорошо не видно под тенью низко надвинутого капюшона. Нечего показывать, что у Пыльного вообще бывают нервы. Но чёрт… Даст раньше никогда не замечал их схожести, никто не замечал, а она, оказывается, была! Светлый близнец в своей принципиальности, взгляде, манере речи, да и в целом, в общем характере движений, очень походил на Найтмера. Возникало даже желание поставить их рядом, прислонить спииной к спине, столкнуть макушками и ощупать полностью, отыскивая отличия помимо таких явных, как цвет костей, наличие скверны и отсутствия тентаклей. О-о, больная тема, тентакли и скверна, а теперь ещё и это, навязчивое и непрошенное… мысли неконтролируемо плодили непозволительные желания — Даст бы с удовольствием хоть прямо сейчас пощупал их до неприличия похожие косточки, сравнил бы их, прислонил бы, спутал вместе, попробовал бы на вкус и твёрдость… Но это тоже озвучивать не стоило ни при каких обстоятельствах, если он не желал искать себе новый дом, конечно же. — Вы ещё хотели от меня что-то? Или я свободен? — Пыльный не знал о чём можно было без риска сейчас заговорить в присутствии Кошмара. Ему казалось, любая мысль, что жила сейчас в его черепушке была по-своему опасна в своих желаниях, и мыслей такого рода появлялось как назло всё больше и больше, потому что… сидеть вот так, в непосредственной близости от смотрящего внимательно босса, от векторов, что волновали воздух вокруг, чуть ли не касаясь, было сложно, неспокойно, тяжело. — Нет, Даст, ничего я от тебя не хотел, по крайней мере, пока, ты можешь отдыхать. В ближайшие несколько дней я никаких вылазок не планирую, — Найт выдохнул устало, так ни на что и не решившись. Наседать с вопросами или пытаться вывести на откровенность нервничающего подчинённого, как ему думалось, не было смысла — Пыль замкнулся, это слишком бросалось в глаза. Напряжённая поза, неспокойный взгляд, что, то бегал по фигуре Кошмара, то ускользал к кружке кофе, которую тот держал в руках. Знать бы, о чём он думал — было бы легче, но в голову не залезешь, мысли не прочитаешь, а чувств… чувств у него не было видно никогда. Практически постоянно повышенная стабильная смесь безумия и ярости, характерная монстрам с таким высоким уровнем ЛВ, перебивала всё качественно и напрочь. Закрытая книга. Кошмар иногда сомневался, сохранил ли Пыльный способность чувствовать вообще, но спрашивать о таком, в особенности сейчас… нет. — Если понадоблюсь, захочешь меня видеть или поговорить, о чём-то попросить, просто пообщаться или… что-либо ещё — ищи меня возле Хоррора. У нас с ним и Кроссом незаконченный достаточно личный разговор, но я буду рад, если ты составишь нам компанию. Даст поднял недоумённо голову, но единственное, что успел увидеть — это спину с опавшими вниз, почти не волнующимися отростками: — Что-либо ещё? Личный? Рад? — под тенью капюшона мигнул несколько раз разномастный огонь зрачков. — Да вы издеваетесь! Почему я последним временем всюду вижу намёки?! Что за глупая манера общаться? Вот же… яблочные… — проворчал и поднялся на ноги, нервно сгребая с низкого столика крошки и высыпая их в грязную кружку, оценил придирчиво стол на предмет мусора и, удовлетворительно кивнув, отправился в кухню — вымыть кружку, подумать о странностях окружающих, найти Киллера и отправиться в гости. Его сегодня ждали, у него сегодня был запланирован прекрасный вечер с не менее прекрасным малышом Блу, и ему по этому поводу было абсолютно не стыдно. Раз встречи двух противоположных сил не портили картины Мультиверса, как утверждали уже оба брата, то почему ему самому ограничивать себя с кругом общения? Тем более, милашка Берри так волнительно загадочно обещал на сегодня сюрприз. … — С кем ты был? — Килл жмурил свои пустые глазницы и хитро улыбался. Он обнаружил Даста на кухне не успел тот даже кружку полностью помыть, и сейчас подпирал плечом холодильник, пока Пыльный с нечитаемым выражением лица надраивал белую керамику мочалкой, стирая с её стенок тёмный налёт. — Когда? Только что с кем был? С Кошмаром. Кат скривился недовольно на непонятливость друга: — Да не только что! Вчера, позавчера, поза-позавчера и… — Понял, не продолжай, — фыркнул Даст в мойку не то раздражённо не то благодарно, прикрывая глаза. Килл первый и единственный поинтересовался у него где он собственно пропадал этими днями, изъявил желание послушать историю о его приключениях. Не то чтобы Даст горел желанием ею делиться, но сам факт — он был кому-то интересен и кому-то нужен. Килл, в отличии от Найтмера, на которого впору было снова обижаться, но на этот раз за равнодушие, не стеснялся распрашивать и задавать вопросы. Пыльный стряхнул капельки влаги с идеально чистой кружки и выставил её сушиться на полку-сеточку. Хоть кому-то было интересно, что на самом деле с ним приключилось и куда он пропал. Хотя… это же Киллер, ему всегда и к каждому есть дело, не стоит мнить себя особенным и важным, обольщаться на этот счёт, это будет уже не Килл, если он не всунет свою острую длинную носовую косточку туда, где её не ждут. Кстати, насчёт его гипертрофированного любопытства и странностей — он мог бы знать… Даст подступил ближе и тоже прислонился к холодильнику, начисто игнорируя личное пространство и практически упираясь грудью в грудь, впрочем, таким Киллера было не смутить. — Почему он такой? — спросил, бегая глазами от черноты в глазницах к слабо пульсирующему кольцу души, не желая пропустить хоть какую-нибудь реакцию. — Кто? — наклонил Киллер голову к плечу, не поняв о ком речь. — Найтмер, — уточнил вопрос Пыльный. — Какой «такой»? Что именно ты сейчас имеешь ввиду? Даст выдохнул протяжно, успокаивая всколыхнувшуюся магию. Он слишком легко злился последним временем, а Киллер наглой ухмылкой и несвоевременным молчанием совершенно не помогал оставаться спокойным. Ну зачем обязательно нервировать? Почему просто не рассказать всё, что знаешь? — Он немного не в себе, как мне показалось… Растерянный. К Хоррору пошёл. И меня предупредил где его, если что, найти можно… зачем-то… Киллер хохотнул: — Зачем-то… Ну ты и тормоз. Даст наклонил голову ниже, чтобы не смотреть уж настолько сильно сверху вниз, выдавил через зубы: — А ты-то нет. Ты у нас, конечно же, всё отлично понимаешь с первого раза, практически с полу-намёка. Так просвети и меня тоже. Ответь на вопрос. Что с Кошмаром не так и зачем ему Хоррор? — Ну-у-у, если это именно тот вопрос, что тебя интересует… я расскажу, — Киллер улыбнулся и дунул наклонившемуся Дасту в провал носа, крутанулся на пятках и упал на высокое кресло у стойки. — Палач трахнул Сьюху на пару с Эррором, а наш Кальмарчик явился на сам финал, не озаботившись постучать. Ввалился в самый разгар оргии, размахивая щупальцами и ущемлённым эго, напугав до усрачки и сбив всю малину. Ух, там такая групповушка была, аж завидки берут! Поверить не могу, что сообразили без меня! — добавил он уже более эмоционально. — Пиздец… Кат закивал согласно: — И не говори, пиздец ещё тот! — ковырнул в зубах и хлопнул ладонью по бедренной. — Сообразить на четверых! Только подумать! От кого-кого, а от Разрушителя я такого не ожидал. Да мало того, что просто на четверых, тут основное вау в том, кто именно этот четвёртый! — Дасту показалось, что он видит слабую тень зрачков в вечно чёрных глазницах, Киллер мотнул головой и всплеснул руками. — Хор говорит, с ними был ещё и Инк! Ты вообще можешь в это поверить? Представить подобное. Я бы не поверил, скажи мне это кто-то другой, но Хоррор не врёт! Это пр-росто! Один из позитивных в кровати с нашими! Невозможно! Пыльный спрятал улыбку: — Ну, я б так не сказал. — Всмысле? — приподнял бровь подозрительно Кат. — Чего это ты бы так не сказал, а, друг? Даст мотнул головой, махнул рукой будто о чём-то совершенно не важном и отвернулся боком. — Эй, не не не не! — тут же скрипнул стулом и вторгся в зону видимости Киллер, вцепившись для верности руками в капюшон с обеих сторон, привстал на пальцы, чтобы снивелировать разницу в росте и практически уткнуться носом в нос. — Не надо спрыгивать и делать вид, что ты резко забыл слова. С кем ты был, Дасти? Меня не обманешь и не проведёшь. Тебя просто так в плену не удержишь, а значит, ты сам захотел. Я не Кошмар, страдающий гиперопекой, я это прекрасно понимаю и вижу. А теперь ты «не сказал бы», что позитивных невозможно поиметь, будучи одним из нас. Что такого интересного тебя держало в доме Мечтателя столько времени, Клинер? Кто такой интересный тебя там держал? Даст отцепил от капюшона чужие руки, взглянул, словно на надоедливую букашку, но на вопрос-таки ответил: — Малыш Блу. — Всмысле? — округлил ещё больше и так почти круглые глазницы Киллер. — Повторяешься, — фыркнул тихим смешком Пыльный, с удовольствием наблюдая шокированную физиономию друга. — Конечно! Потому что я немного… в растерянности, чтобы не сказать в ахуе! Даст, это точно? Ты не врёшь? Мне показалось, что ты вернулся оттуда таким довольным… я уж подумал что… но ты говоришь — Блу, а значит ничего такого… Это же маленькая невинная сладкая ягодка. Ты меня вообще правильно понял? Спрашивая о том, кто тебя там задержал, я имел ввиду секс, а не чаепитие и чтение сказок или разгадывание сканвордов. Пыльный, мать твою! Точно он? Или ты поприкалываться решил? Даст улыбнулся снисходительно: — О нет, Килл, что ты, я тебя правильно понял и я говорю правду. Это был Блу. Не надо недооценивать эту звёздочку, он ещё тебе фору даст в некоторых вопросах. — Да ну тебя, бред. Это ещё больший сюр, чем Разрушитель и Защитник в одной кровати с нашим Хоррором. Ты не мог переспать с Ягодкой! — Завидуй молча, Кат. Киллер толкнул в грудь раскрытыми ладонями: — Врёшь! Даст фыркнул и отступил на шаг назад: — Делать мне нечего. — Блядь! — вспыхнул Киллер, а потом почесал затылок и сощурился задумчиво. — Себе, что-ли, в плен попасть… слышь, Пыльный, а расскажи, а… — Обойдёшься, — с мстительной ухмылкой перебил Пыль и обогнул заглядывающего в глаза друга по малой дуге, направляясь прочь из кухни. — Всё тебе расскажи… что-то нет особого желания раскрывать свои секреты тому, кто забыл, что вообще-то положено делиться, когда выпадает возможность пощупать и попользовать Найтмера. Тем более, я спешу. — Эй, куда это? — донеслось возмущённо-расстроенное в спину. — Не твоё дело, — ответил Пыльный уже с коридора. — К Блу, что-ли? Даст, а возьми меня с собой! — Киллер нагнал и вцепился в плечи Клинера, пытаясь затормозить пятками. Не-а, — невозмутимо продолжил идти тот, не обращая внимания на шуршание подошв тапочек друга, которого он тащил сейчас за собой, словно на буксире: — Ещё чего. — Ну пожалуйста, ну Пыль, Пы-ылька… — Размечтался. С чего это вдруг? Ты вон обо мне не вспоминал, когда Кошмара на всех делили, — с чётко выраженным ядом в голосе процедил Даст. — Да ладно тебе вспоминать. Не совсем успешно же… — скривившись промямлил висящий на спине, словно якорь, Киллер. — Посрать, — Пыльный остановился и безапелляционно отстранил сопротивляющегося слабо друга от себя, поставил на ноги и отошёл, отряхивая толстовку. — Факт остаётся фактом, Кат. Вы видели Найтмера голым, я — нет, вы его трогали, имели возможность безнаказанно по его соглашению коснуться к векторам и… — Даст сглотнул и мотнул головой. — Он позволяет такие вольности не часто, Кат. Никогда. А теперь ты говоришь мне, что надо делиться? Надо было вспомнить обо мне раньше, Киллер. — Ну Клинер! Ну прости, ну в следующий раз я тебя первым позову, вот точно! Это же не последний раз. Ну хочешь, я устрою тебе свиданку с боссом лично? Вот один на один плюс четыре склизких тентакли. Ну почти, только ты, я, векторы и Найт. А? — Не верю. — Да ну тебя, Даст, я могу, вот увидишь, только возьми меня с собой, и я сразу же, на следующий же день… — Отвянь, Кат, задолбал со своими разводами. Иди доёбывай тех, кого не игнорил. — Да не развод это, Даст! Да Кошмар на самом деле только и ждёт чтобы его… Ну бля! — Киллер фыркнул расстроенно в искрящий остаточной магией после схлопнувшегося портала воздух, махнул кулаком, выражая досаду. — Вот ну что за невезение? Всё самое интересное без меня! Блу… подумать только, и вроде же не врёт, — он развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал коридором в обратном направлении — надо было если не восстановить справедливость и гарантировать себе путёвку на следующее «свидание» с Блу и Дастом в следующий раз посредством организации интересного досуга с Найтом на троих, то хотя бы просто найти последнего и подмять под себя. Не новые впечатления, конечно, но тоже неплохо. Он хрюкнул и закатил глаза — если уж возможность секса с Найтмером он характеризирует словом «неплохо», то жизнь не так плоха, а если говорить простыми словами — кто-то явно зажрался. Но как оказалось, белая полоса в интимной жизни тоже не бесконечна, и всё волнительное имеет свойство заканчиваться. Через неполных пять минут, Киллер стоял и хлопал глазами в коридоре на втором этаже поместья, не зная, что ему делать — смеяться, возмущённо материться или плакать, потому что найденный им без труда Кошмар на его предложение устроить горячую ночку уже или завтра, а лучше одно, медленно перетекающее в другое… его послал. — Что? — завис на секунду Кат, роняя чёрные капельки, словно слёзки с глазниц и задыхаясь от ревности, несогласия, несправедливости и всего остального, которое определённо нельзя было охарактеризовать как позитивное. — Извини, Киллер, но нам с Хоррором и Кроссом надо бы серьёзно поговорить, чтобы дойти к консенсусу или хотя бы просто понять, что делать дальше, а твой язык там явно будет лишний. Ты всё испортишь. Так что иди где-то прогуляйся пока. — Да бля… — всплеснул руками Киллер и обречённо разделил с коридором своё обидное одиночество. *** — Ты что?! — Ну а что, Дрим, ну что? Ну а почему можно Блу, а нельзя мне? Я сплю с Разрушителем, а не уничтожаю с ним миры. Что тут такого? Мультиверс не схлопнется оттого, что я получу немного удовольствия от жизни. Дрим проглотил своё возмущение и посмотрел ещё раз на явно обожравшегося жёлтой Инка. Нет, ну если ставить вопрос именно так… да и когда последний раз он видел Бездушного под жёлтой? Так смотри общение с негативными мира сего сумеет вернуть прошлого радушного Защитника Мультиверса, сомнительно на самом деле конечно, но чем Гастер не шутит? А вдруг, да к тому же он не мог по сути на полном серьёзе его сейчас обвинять. Он и сам… Действительно, Мультиверс не схлопнется, нечего утрировать… Шаттеред отвернулся от уже успевшего отвлечься на птиц за окном Инка и попытался шагнуть в другую сторону — едва не перецепился и не улетел носом вниз, витиевато выругавшись. — Дри-и-им, — проныл мельтешащий под ногами всё это время виновник его сквернословия. — Ну Дрим! — Да что? — сложил тот руки на груди и поджал губы укоризненно — привычка мелкого скелетика постоянно надоедать иногда жутко бесила. — Ты-то что от меня хочешь? Чего путаешься сегодня целый день под ногами?! Сначала утром отвлекал, а теперь сейчас. Берри, ну неужели занятий других нет, как только меня выводить?! Вот наказать бы тебя… — Дрим заткнулся, замечая набравшиеся тут же слёзы обиды в крупных глазницах и прикусил губу. — Прости, прости, Берри. Я не хотел кричать. Просто слишком непростая обстановка вокруг, слишком много рисков. Маленький монстрик сразу же слёзы сморгнул и состроил глазки: — Тебе нужно расслабиться, Дримми. Ты слишком устал. Заняться чем-нибудь приятным, отдохнуть. — Ох, действи-ительно? — игриво переспросил Шаттеред, улавливая явный шлейф предвкушения и заискивающий тон. — Ага, — потупив голубенькие глазки, поддакнул Яни. — Очень-очень хорошо расслабиться, тогда злость пройдёт. А знаешь, что расслабляет лучше всего? Дрим потянул носом сладкие чувства, что полились с мелкого негодника: — Ну и что же? — мурлыкнул, наклоняя голову и подходя ближе. — Удиви меня, Ягодка. Что ты хочешь предложить? — Ох, ничего особенного и нового, всего лишь… Двойное проникновение, — прошептал, словно стесняясь Берри, явно зная на что надавить и как себя вести, чтобы подстегнуть желание и интерес старшего монстра. Дрим заурчал почти неслышимо. Он любил, когда его маленький Яни играл недотрогу: — Двойное, Ягодка? У тебя новая игрушка? Берри хихикнул, подобрался ближе, прильнул к груди, пробежавшись лишёнными сегодня перчаток тонкими пальчиками по рельефу рёбер под чёрной тканью, зацепил ключицу, привстал на пальчики и лизнул возле ушного отверстия: — У меня новый папочка. — Яни! — скривил нос не очень-то счастливо Дрим. Он не думал настолько скоро выполнять данное малышу обещание. — Ты уверял! Ты говорил ему! — вздёрнул бровки тот, на щёчках вспыхнул лёгкий волошковый румянец, а нижнюю губу расстроенно покусали: — Ты обещал его поблагодарить, если он послушается и у тебя выйдет уговорить брата. У тебя же вышло? Вышло? — Вышло, — Дрим расплылся в довольной улыбке, утопая тут же в сладких воспоминаниях. — Ну так отчего ты упрямишься? Или… или ты меня обманул? — в больших по-детски глазницах снова замерцали голубенькими капельками слёзы. — Ох, Ягодка, нет. Но Даст же только-только ушёл домой, ещё же даже пары дней не прошло, да и ты же знаешь, во что я превращаюсь, когда… — А он поклянётся молчать! Ши, Ши, ну давай попробуем, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Шаттеред отвлёкся на пересевшего на подоконник художника, потом снова взглянул на пышущего почти болезненной надеждой Берри и подумал, что терять возможность полакомиться такими вкусными эмоциями — просто неимоверная глупость: — Ладно, разве у меня когда-нибудь получалось тебе отказать? — Да! — Яни подпрыгнул высоко, поднимая победоносно сжатые кулачки. — Ну тогда пошли! Пошли скорее! — Куда? Куда ты меня тянешь, маленький безумец? Что с тобой, Берри? — смех сдавил неожиданно горло, Дрим поплёлся с кухни прочь по коридору, утащиваемый цеплучим Яни, не понимая, куда его ведут. Он рассчитывал, что после согласия его отпустят как минимум до вечера, а в идеале — до следующего визита Даста к Блу, а это наверняка будет не скоро. Он сомневался, что Найтмер отпустит от себя своего только что вырванного с их рук подчинённого настолько быстро, но видимо ошибся. — Как куда? — заморгали на него невинным ангельским взглядом крупных зрачков-звёздочек. — К нему! Он же ждёт в моей комнате уже час, Ши. Разве ты не почувствовал его появления? Дрим округлил глазницы на секунду, а следом пристыженно отвёл глаза. Он… не заметил, не слушал просто. Он настолько был занят сначала мечтами опоследующей встрече с братом, а потом отчитыванием Инка и впитыванием этого сумасшедшего коктейля с предвкушения, неверия и надежды, что источал сам Берри, что просто забыл фильтровать окружающее пространство. Ах вот чем были вызваны эти эмоции… Ну, в любом случае, ничего же страшного не случилось, ну проворонил и проворонил, с кем не бывает. А то, что Даст был у них дома уже сегодня, если подумать, тоже несло один лишь позитив для него — не придётся ждать и строить гипотезы, он получит ответы уже сегодня, а возможно и не только ответы — согласится Пыльный держать язык за зубами или нет, отказываясь одновременно и от молчания и от близости с ним, он и так сегодня получил много вкусного и питательного. Яни в то время, пока Шаттеред предавался мыслям, успел отконвоировать его ко входу в комнату, развернулся на пятках, с обожанием обследовал фигуру взглядом, поправил сбившийся чёрный пуловер, попутно скользнув рукой по бедру и открыл дверь, широко улыбаясь и отступая в сторону. Дрим инициативу тут же привычно подхватил — шагнул плавно внутрь, находя взглядом горящие под тенью капюшона зрачки, по-новому оценивая телосложение их напрягшегося немного хозяина, поманил за собой пальцем Берри и прикрыл дверь. — Привет, — сказал, соблазнительно закусив губу. — Только не говори мне сейчас, что ты меня опять опасаешься. Так же хорошо пообщались с тобой прошлого раза. Ты мне помог с вашим боссом, послушался, дал понять, что тебе можно верить, — Шаттеред намеренно выделил последнее слово интонацией, отметил как недоверие и напряжённость потихоньку развеиваются, оставляя после себя лёгкий шлейф удивления и интереса, нежной дымкой наполняющий пространство возле Даста и ещё что-то… что-то интересное, постоянно ускользающее, не то реакция на упоминание Кошмара, не то просто возбуждение из-за наличия в комнате Берри — так просто не разберёшь, а спрашивать слишком рано. Не та степень доверия, чтобы ему позволили утолить любопытство. Возможно, только пока… Он оглянулся на Ягодку, что стоял рядом, обнимал за талию и явно посылал Пыльному намёки по поводу происходящего глазами, давая понять, что ждёт от него согласия, что бы ему не предложили, и подавил улыбку — ситуация была странной, сложно поддающейся анализу и логике вообще, и от этого щекочущей, вызывающей неоднозначные чувства — именно то, что он так сильно любил. Действительно, сложно было бы представить себе тройку монстров, собранных вместе с ещё более разрознёнными желаниями, чувствами и целями — сумасшедший сумбур так и щекотал яблочную душу. До болезненного острое обожание и предвкушение Яни в желании сложить свою «семью» вместе, неверие но явная волнительная заинтересованность Пыльного и собственная эгоистичная вечная погоня за эмоциями смешивались и дразнили. И Дрим понял, что пойдёт сейчас на обещанный шаг «наградить за удачную сделку» уже не столько из-за обещания данного Ягодке, а ради себя самого — слишком давно ему не было настолько вкусно и полно. И почему он раньше не додумался использовать Ужасов для добывания эмоций? Вот уж вопрос — гениальные решения всегда прячутся за примитивом? — Хочу тебя отблагодарить сегодня, — закончил свою реплику Дрим и прищурил глазницы от радостного тихого писка Берри, что стиснул его бока сильнее, — Ты же не против секса втроём? Нет? О, по глазам вижу, что заинтересован. Но одно условие, Даст, никто не должен знать. Пыльный сделал вид, что предложение не выбило его с колеи. Нет, он конечно же уже знал, чего можно ожидать, — Ягодка рассказывал… м-м-м, вернее показывал ему какие именно отношения их связывают с Дримом, и его желание свести всех вместе было лишь вопросом времени, но Пыльный не думал, что настолько близкого времени! Но стоять с отвисшей челюстью было недостойно Ужаса, потому он наклонил голову, пряча лицо под капюшоном полностью: — Не хочешь чтобы узнали, что ты опустился до близости с одним из врагов? Бывший хранитель подошёл к нему впритык и мотнул головой, криво улыбаясь: — Почти. Не хочу чтобы узнали Что я. — Соглашайся, — поднырнул с другой стороны под руку Пыльному Берри, не позволяя зацепиться за странный ответ и спросить что же это значит. — Ну же, папуличка, ты же хочешь поиграть в полную семью со своей крошкой? Дрим побудет мамочкой, он пообещал мне, если ты, конечно же согласишься. Ну же, обещай ему молчать, обещай. Клинер прикрыл глаза, слушая стук своей души, что разошлась вдруг особенно громко, и кивнул согласно, не полностью веря в происходящее — странное поведение, странные просьбы, странные обещания, но что он терят: — Я буду молчать. — Ты не пожалеешь, — через нежную улыбку объявил Дрим, скинул с его головы капюшон, пробежался пальцами от края глазницы к губам, потянулся, хитро стрельнув глазами, к Блу и поцеловал того у Даста на глазах — демонстративно постанывая, страстно и глубоко заныривая языком, а отстранившись — толкнул в грудь, силой усаживая на кровать. Даст выдохнул судорожно — два лица с ярко горящими зрачками, зависшие напротив его паха, кого угодно заставили бы задохнуться, и он не был исключением. — Что? Так хочется, Дасти? — Дрим с лёгкостью прочитал его возбуждение, или попросту увидел явно выделяющийся бугор между разведённых в стороны бёдер. — Тогда чего же ты ждёшь, покажи, — хохотнул, провоцируя на инициативу. — Порадуй нас, — поддакнул ему Блуберри, цепляя коленную чашечку через ткань штанов, сжимая бедро но упрямо не двигаясь руками дальше, поддерживая выбранную его другом, шефом, любовником, или кем он ему вообще приходился, тактику. — Чёрт, — только и выдохнул Пыльный, краем сознание замечая онемение пальцев ног от отхлынувшей магии, что вся собралась явно повыше, потянул за пояс, звякнул пряжкой, расстегнул ширинку и сам не веря в то, что делает, добыл из плена плотно обтянувшей ткани белья член. — М-м-м, — тут же зависли два лица возле выгнутого немного, фиолетового неона, — Хорош, — Дрим потёрся щекой о испещрённый венками бочок ствола, а Блу прикрыл глаза и размашисто лизнул — голубой язычок яркой змейкой заскользил от самого узла к вершине и обратно, пытаясь там обвить по кругу и встречаясь с тёмным золотом другого. Даст закусил губу, снова наблюдая за поцелуем двух монстров и, не веря своей наглости, толкнулся бёдрами. Член качнулся в воздухе и лёгким шлёпанием по щеке Шатта напомнил о себе. Тот открыл глаза и окатил пьяным взглядом: — Жадный и нетерпеливый, — и головку облизнули сразу с двух сторон, а потом обхватили ртами, смыкая вокруг ствола языки и губы и заскользили вниз — Пыльный не сдержал стона. Это было слишком чувственно и волнующе — двое звёздных, Мечтатель и малыш Блу ублажают его орально! Кому скажешь — не поверят. Ах, чего же это он, кому же он скажет, он же обещал молчать. Даст положил ладони на затылок сразу и одного и другого, мыслей не было — их вымело окончательно той нежностью, что ему сейчас дарили, смыло волнами слюны, что обволакивала и плыла по стволу вниз, скатываясь с магической плоти и впитываясь в ткань отодвинутой одежды. Так тепло, влажно и приятно — Блу взял на себя больше инициативы, принявшись насаживаться ртом, а следом и заглатывая насколько мог глубже, а Дрим пристроился ниже, посасывая и щекоча губами: — О-ох… — Даст откинулся назад на руки и расставил ноги, предоставляя доступ получше, оба монстра смешливо фыркнули, отстраняясь. — Ну нет, Дасти, так не интересно, нельзя быть таким ленивым, — надул игриво губы Дрим и лукаво блеснул глазами. — Да, действительно, забирать всё удовольствие себе нечестно, — подхватил Блу, вытирая выпачканный слюной подбородок тыльной стороной ладони, улыбнулся и состроил глазки. — Папочкам положенно дарить прелюдию, а не только её получать. Правда же, Шатт, ты же хочешь? — О-о, конечно же, малыш, конечно же хочу, что за вопросы? Когда это я был против немного постонать? — Ну тогда ложись, Ши, чего ты ждёшь? Я начну. И Даст смотрит, как Дрим поднимается, как с помощью Берри избавляется от одежды, совершенно ничего не оставляя на костях, как кидает на него нечитаемый взгляд какого-то до странного тёмного золота и, сопровождаемый руками Блу растягивается на постели рядом. Изящные кости притягивают взгляд, позвоночник выгнут, а бедренные разводят стороны. Дрим закрывает глаза, улыбаясь и начинает выпускать свою магию — насыщенную золотую, словно гречишный мёд. Она струится по кости, вытекает из каждого сочленения, наполняет тазовые кости, формируя женское начало, к которому тут же с жадностью припадает Блу. Дасту неудобно даже смотреть — Ягодка выглядит слишком мелким, а воспоминания, что проделывал с ним самим этот похожий на подростка монстр посылают волны дрожи по позвоночнику и чуть не заставляют рычать от зависти — видимо сегодня, внимание Блу будет принадлежать не ему, а любимым белым костям, что всё больше обтягиваются плотью. Пыльный повернулся боком, выворачивая спину, закинул ногу а потом и вовсе с коленями забрался на кровать, чтобы вглядеться лучше, чтобы увериться, что это не очередная иллюзия, рождённая его больным мозгом — магия, золотая магия, что густой медовой патокой покрывала тело, не была уже такой светлой. С каждым тяжёлым вздохом, с каждым старательным движением Блу там внизу, она темнела, мутнела и наливалась матовостью, превращаясь цветом сперва в терракот, потом в свинцово-коричневый, а следом в глубокий тауп, бывшие ещё минуту назад белыми кости словно молотым перцем присыпали. Даст не веря глазам своим подполз ближе, протягивая руку, но не касаясь, боясь, что галлюцинация развеется. Плоть стянула и прикрыла рёбра, плечи, руки, сформировала живот и грудь, но на этом не остановилась. Пыльный сглотнул и задышал часто — перед его глазами Мечтатель преващался в подобие своего брата, шейные позвонки покрылись тёмным налётом и череп тоже не остался девственно чистым — магия, которая уже больше подходила на такую знакомую скверну, плыла и прятала, закрывала все видимые части. С поражённым видом Даст уставился на то, как левая глазница скрывается под наплывом, как, словно издеваясь над ним и его фетишами тёмная почти кофейная тягучесть покрывает всё, даже пальцы, как из-за спины, приподнимая, выскальзывают лозы отростков… Что происходило дальше Пыльный не видел, не смотрел, потеряв над собой любой контроль и имея наконец-то такую возможность, уткнулся лицом в сплетение векторов, сжимал пальцами, мял и сминал их пружинистую матовость, прошёлся языком по их пряной горькости и прижал зубами. Шаттеред простонал протяжно, впился фалангами в основание черепа и выдохнул сквозь тихое шипение: — Они не мёртвые, я их ощущаю, Пыльный, не надо меня есть заживо. Даст, дрожа на грани видимости, распахнул глаза, отпустил, уставился в тёмное лицо — почти Найтмер, только зрачок в открытой единственной правой глазнице горит не аквамарином, а жёлтым пламенем, а так… потянулся к оттеняющим нефритовым налётом губам и поцеловал, жадно проталкиваясь за зубной ряд и толкая язык, прикусывая и упиваясь вкусом горького, словно перегоревшего яблока, сжал руками грудь и заскользил по тёмному матовому телу ниже, приминая мягкость живота и отыскивая наслепо влажные половые губы и клитор. Почувствовал поцелуй Блу на своих пальцах, а потом и его руки, что сжали с двух сторон ладонь и повели, направляя, толкая, указывая где тереть и как толкаться. Дрим замычал в губы и дёрнулся на кровати, по плечам и спине скользнули отростки и занырнули под одежду, под рёбра, нагло хозяйничая там, щупая и обвивая рёбра, векторы толстыми змеями шарили по телу согнувшегося над покрытым скверной стражем позитива Даста, щекотали и гладили, хватали, обкручивая всё, к чему только выходило дотянуться, сжимали позвоночник, мяли седалищные, подвздошные, бедренные, толкали собой магию и тёрлись по сфинктеру, щекотали вуаль и проникали внутрь, плотными кольцами покрывали, обследуя пульсирующий неон. Пыльный толкнулся в плотные петли, тараня тёплый шевелящийся клубок, Шатт царапнул шею и шепнул соблазнительно на ухо: — Лучше не их, Пыльный, а меня. Или это мечта всей твоей жизни — трахнуть отростки? — он улыбнулся, будто что-то прочитав в глазах. — Оу, ну я не то чтобы против, просто тогда Яни разорвётся надвое, не зная кого ему следует ублажать. — Ве-ерно, — тут же шепнули в другое ушное отверстие и миниатюрные ладони протиснулись между векторов, добираясь к мягкой магии тазового дна, погладили и отступили, тут же стягивая с Пыльного перекошенные приспущенные штаны вниз. — Я планировал поиграть именно с тобой, папочка, а ты уж будь добр, не оставь в обиде Ши. — Да-а, — не то выдохнул, не то простонал, закатывая глаза Даст, втыкаясь носовой костью в покрытую скверной шею, выпячивая задницу чтобы одному из отростков было удобнее толкаться и растягивать его сзади. — Дрим! — возмущённо тут же вскрикнул Берри и седалищную кость, кажется, обожгло укусом, извивающийся внутри отросток дёрнули и потянули наружу. — Он мой! Я хотел сегодня! Так не честно! Ты обещал делиться, а не отбирать. — Ох, извини, ягодка, больше не буду, — вышептал Шатт, закусывая губы под непрекращающимися ласками руки Пыльного. Вектора заскользили по постели вверх, убираясь ближе к его плечам, а сам он приглашающе раскинул шире бёдра. Даст не смог сопоставляться соблазну долго, в ту же минуту оказался сверху, приваливая собой, направил рукой и ворвался в лоно, не предупреждая, выбивая тихий всхлип из приоткрывшегося рта и наматывая лозы, что были поближе на руки, потянул их шевелящиеся кольца. — О да, очень удобно, хороший выбор позиции, — заурчал сзади Берри и по магии, облизывая влажно вход пробежался язык, нажали требовательно пальцы и потом толкнулся и член, раскрывая вздрогнувшее кольцо мышц и проникая с каждым толчком все глубже. Даст застонал, натянул отростки сильнее, подстроил темп собственных толчков под фрикции пристроившегося сзади Блу и впился в покрытую скверной шею зубами, тут же зализывая отметины, упиваясь прогорелой горечью, наслаждаясь неприятным на первых порах резким вкусом, попросту утопая в удовольствии. Это было божественно. Он, любимый маленький безумец, скверна и тентакли, намотанные на руки. Жизнь явно его балует последним временем. Это лучше, что с ним случилось в его скверной жизни, это лучше, о чём он мог только мечтать. Он взрыкнул протяжно, вдавливаясь в тёмное тело и утыкаясь лицом между холмиков груди и стыдно быстро даже для себя излился внутрь, опадая на страже позитива, заливаясь от раскаяния фиолетовым румянцем и так и оставаясь внутри, позволяя Блуберри не останавливаясь истязать его сзади. — Хороший мальчик, — Дрим пробежался пальцем ему по поддержку к губам, поцеловал утешительно. — Нечего стыдиться, я слышал твое удовольствие, я пробовал его, ты дал мне достаточно, ты дал мне много сегодня. Спасибо… — он клюнул его в щеку под левой глазницей и зашебуршился: — Яни, ягодка моя сладкая. Освободи меня пожалуйста, дай выбраться на свободу. И знаешь, можешь остаться и доиграть с нашим новым другом сам, — он выполз из-под отстранившихся, выпускающих его монстров, махнул тентаклями, собирая с пола свою одежду и последовал к дверям, светитя желтыми и фиолетовыми потеками, что каплями скатывались по ногам с промежности, развернулся у самого выхода, вдруг остро улыбаясь: — И да, Берри, я не очень тобой доволен. Ты обещал мне двойное, а отвернулся, предпочитая тылы Даста мне. Тебе придется постараться, чтобы завоевать прощение, — сверкнул в сторону Пыльного хитрым взглядом. — Спасибо за эмоции… солнышко… — одарил не менее острой лукавой улыбкой. — Ты помнишь — ротик на замке или голова с плеч, — и ушёл, мягко прикрыв за собой дверь. Даст передёрнул плечом, вот сейчас было до мурашек просто похоже, он будто перед негативом стоял и слушал его нотации. Взглянул через плечо на Берри, что задумчиво ковырял пальцем его хрящик у третьего позвонка поясничного отдела: — Блу? Тот сразу же просиял от своего старого имени улыбкой и пополз руками на не схлынувшее ещё экто: — Дасти-Дасти-Дасти, мой любимый, сладкий папочка, не волнуйся, с ним всегда так. А знаешь что? Чтобы ты не переживал, что наша встреча завершилась на неприятной ноте, давай твой малыш с тобой ещё немного поиграет, а? — он потянулся к тумбе, почти полностью вижу своего роста распластавшись на кровати. Пыльный расширил глаза, когда обнаружил в его руках черную кожаную сбрую, металлический стек и явно же кляп-фиксатор с открытым кольцом вместо шарика. — Накажу своего папулю за быстрый финал, чтобы больше неповадно было. Даст почувствовал, как душа перевернулась в груди, в голове хохотнул до странного тихий последним временем Папирус, а между бёдер явственно дёрнулся томным напряжением снова напрягшийся член: — На колени? Блу улыбнулся, светя пурпурно-голубыми звёздами в прикрытых довольно глазницах: — На колени, — и щёлкнул стеком.