Моногамия

Пучки канареечно-желтых и пупырчато-розовых цветов лежали поверх вчерашней газеты, испачканные брызгами остатков еды из небрежно брошенной банки из-под супа, которыми уже успели полакомиться мухи. Эдди моргнул, глядя на бумажные цветы в мусорном ведре, и сморщил нос от зловония, окружавшего укромный уголок. Полусерьезная усмешка вырвалась из его рта, одна рука потирала затылок. Он знал, что подарить Фрэнку что-то настолько глупое и сентиментальное - слишком сомнительное решение, и вряд ли он станет хранить что-то столь пустяковое. В конце концов, это были не настоящие цветы. Тем не менее, Эдди не мог избавиться от чувства грусти. Его жест обожания был выброшен вместе с остатками еды. Он провел большую часть своего утра, размышляя о том, какие цвета, по его мнению, больше всего понравятся его Мужу, как их сложить, чтобы они напоминали различные цветы. Он не считал себя особо одаренным в рукоделии, это было просто хобби, которым он занимался, когда его бурный график позволял выкроить свободное время. К счастью для него, почта никогда не была в дефиците, и его дни были полны приключений. Однако такие обязанности, казалось, оставляли так мало времени для более личных дел. Он аккуратно поставил крышку мусорного бака на место, не желая больше мучить себя видом своего оскверненного творения. Его грудь раздувалась, когда он делал глубокие, успокаивающие вдохи, произнося цифры от одного до десяти. Улыбка появилась на его лице, несмотря на то, что он только что увидел, как его труд любви был так небрежно выброшен. Это были не настоящие цветы. В воздухе зазвучала мелодия, когда Эдди начал насвистывать, входя в дом Френка. В книжных шкафах и на полках стояло множество книг, некоторые из которых, как он узнал, были подарками от него самого. Таксидермические бабочки вечно застывали под тонкими стеклянными куполами, как в ловушке. Именно так он и чувствовал себя время от времени, словно был заключен в стеклянный гроб. "Ты вытер ноги?" спросил Фрэнк, ни разу не оторвавшись от своей лупы, пока он трудился над каким-то своим проектом. Хотя представления мужа об отдыхе сильно отличались от его собственных, Эдди его только поддерживал. Фрэнк предпочел бы провести свой день, осматривая трупы пойманных жуков, превращая их в произведения искусства - от этого зрелища у Эдди обычно бежали мурашки по позвоночнику. Тем не менее, " у разных людей - разные взгляды", как говорила дорогая мама. "Конечно." Эдди кивнул, плюхнувшись на диван рядом со своим любовником. Внезапно прибавившийся вес заставил Фрэнка подпрыгнуть на своем месте, его темные глаза расширились от удивления. Он зажал труп бабочки за крыло между щипчиками, сузив глаза на сидящего рядом мужчину. Эдди приготовился к очередной лекции о личном пространстве, к очередному эпизоду, когда его будут ругать за "неосторожность". Обычно Эдди Дир легко улыбался во время таких тирад. Он считал, что его муж был просто очарователен, когда был увлечен, независимо от темы, даже если темой разговора была его неумелость. Он не мог скрыть ни дурацкой ухмылки на своем лице, ни блеска чистого обожания в своих глубоких бронзовых глазах. Сегодня все было по-другому. Возможно, это был вид его ручной работы, брошенной в пучину гниющих овощей и прокисшего молока. Возможно, это был еще один день тех же самых жестокосердных замечаний. Независимо от причины, Эдди почувствовал, как в его груди разрастается пустота. Он не смог классифицировать это чувство. Это не было печалью, но и не было той эйфорией, которая охватывала его, когда он был с Фрэнком Фрэнкли. Это было скорее раздражение. Чтобы расшатать сердце Эдди, требовалось очень многое. Даже то, как Салли обычно выхватывала почту из рук почтальона, прежде чем он успевал поприветствовать ее добрым утром, не заставило его пошатнуться. На самом деле, он находил ее театральные заявления довольно комичными. Только сегодня она произнесла речь о том, что у нее нет времени на болтовню, потому что она планирует вернуть метеорит, уничтоживший динозавров. Он не мог понять, что это - сюжет очередной пантомимы или обещание истребления. Даже то, как Барнаби скакал к нему галопом и часто едва не сбивал его с ног, не могло испортить хорошего настроения. Фрэнк возобновил свою работу над таксидермией, привычно бормоча про себя. Он держал тушку близко к лицу, осматривая ее на предмет повреждений. На журнальном столике перед ними лежали раскрытые и перевернутые книги, Эдди теперь держал шляпу на коленях. Рыжеволосый наблюдала за происходящим с минуту, переводя взгляд с одного на другое - то на хопалоцеру, застывшую в руках мужа, то на его лицо. Он тихо прочистил горло, откинулся на спинку дивана и издал протяжный зевок. Его мускулистая рука поднялась в воздух, и он хмыкнул, прежде чем его конечность легла на тощую спину Фрэнка. "Что ты делаешь?" "Хм?" Эдди улыбнулся, не зная, что у него довольно плохо получается быть деликатным. "О, ничего, я просто соскучился по тебе, милый". Он вздохнул, осторожно придвигаясь ближе, пока их бедра не соприкоснулись друг с другом. Фрэнк неслышно сглотнул, хотя почтальон предугадывал все восхитительные реакции Фрэнка на его поддразнивания. "Разве муж не может дать своему мужу немного любви?" пробормотал он, приблизившись ртом к уху собеседника так близко, что его теплое дыхание волновало кожу. Южный говор Эдди Дира только усилил пунцовый оттенок на щеках Фрэнка. Он ранее признавался, что у него есть слабое место на ушах. Фрэнк сжал свободную руку в крепкий кулак, задерживая воздух в легких, чтобы подавить небольшой звук наслаждения. Эдди почувствовал, как по его губам расползается ухмылка, восхищенный такой реакцией. Большая рука проследовала вниз, к изгибу бедра Фрэнка, и он почти полностью сомкнул пальцы вокруг ляшки. "Ты вспотел". Темноволосый мужчина вздохнул, голос напрягся от задержки дыхания. Его голова неестественно повернулась в другую сторону, избегая смотреть в глаза человеку, за которого он вышел замуж. Эдди остановился, отступая, пока не прекратил вторгаться в его личное пространство. "На улице довольно тепло". пробормотал он, смутившись. Постоянно проносясь между домами под прямыми лучами солнечного света, он не мог не вспотеть! Не говоря уже о загаре, которым он был награжден в первые же приветственные недели лета. Вопиющие линии загара только усиливали его стеснение. Фрэнк издал мелодраматический звук, прислонившись всем телом к ручке дивана, чтобы создать между ними значительное пространство. Эдди уважал его желание, отодвинувшись, чтобы оставить место между ними. Он сцепил руки на коленях, покручивая большими пальцами. "Эдди, ты же знаешь, что я не могу терпеть, когда ты так на меня наваливаешься!" Он нахмурил брови, пытаясь найти еще один повод отвергнуть его. Эта ситуация становилась до боли знакомой. Он не мог возразить на обвинение, так как знал, что это правда. Он не мог понять, где он ошибся? Много лет назад Фрэнк дорожил привязанностью Эдди. Нежные поцелуи на его лбу, крепко сплетенные пальцы, сладкие нотации на ухо. Но все кардинально изменилось. Эдди обнаружил, что Фрэнк стал гораздо более замкнутым, вздрагивая от отвращения даже от самых слабых прикосновений. Неужели Фрэнк больше не любит его? "Да, да... Извини". Он ответил прямо, не решаясь продолжить. Фрэнку не стоило давать очередной повод, чтобы придираться к Эдди, критиковать его, напоминать ему о его неадекватности как любовника. Почему он не мог быть более отзывчивым? Ему стало плохо от осознания того, что его поведение в последнее время было вызвано тем, что Фрэнк пренебрегал его чувствами. Их игнорировали слишком долго. Фрэнк откровенно говорил о своем безразличии к сексуальной привязанности, и, конечно, это нисколько не волновало Эдди! В жизни было много чего интересного помимо этого. Тем не менее, Фрэнк из кожи вон лез, чтобы побаловать своего любовника, то тут, то там, хотя бы раз в "голубую луну". Часто рукой, ртом, а иногда и больше, если ему невероятно повезет. Эти проявления любви уже давно прекратились, постепенно угасая, пока он не почувствовал, что не может даже спать с любимым в одной постели. С опаской поглядывая на Фрэнка, который вернулся к трупу жука, Эдди поднялся на ноги и натянул шляпу на голову. "Что ты теперь делаешь?" окликнул его Фрэнк из гостиной, когда Эдди поворачивал медную ручку двери, и летняя жара поманила его наружу. В маленьком домике было слишком холодно. "Мне нужно доставить еще несколько писем, я просто решил заглянуть к тебе. Я оставил твою почту на столе". Он задержался в надежде на ответ. Какое-нибудь "спасибо". Однако ответа так и не последовало. Разочарованный, он пошел по извилистой дорожке, не сводя взгляда с пачки разноцветных конвертов в своих руках. Он перетасовал их в порядке, удобном для работы, хотя большая часть стопки предназначалась не кому иному, как его соседу: Уолли Дарлингу. Тук, тук, тук. Раздался какофонический скрип, и Эдди вошел в жилище своего дорогого друга, широко распахнув дверь. Его нигде не было видно. "Уолли Дарлинг?" позвал почтальон, сморщив нос, когда он вошел в ярко украшенную гостиную. Вонь, наполнявшая воздух, была отвратительной, и ему пришлось обмахиваться стопкой писем. Это не помогло облегчить запах разлагающейся пищи. От этого зловония у него забурчало в животе. Шаги гулко отдавались по лестнице, сопровождаемые легким " стуком", когда Уолли перепрыгнул через две последние ступеньки. Казалось, его совсем не беспокоил гнилостный запах, витавший в гостиной. "Это почта для меня?" спросил он, поднеся палец ко рту и наклонив голову в любопытстве. Эдди Дир не удержался и хихикнул. "Конечно! Боже, не хочу спрашивать, Уолли Дарлинг, но что это за ужасный, ужасный запах? Неужели Хоум снова заболел?" Он зажал нос между большим и указательным пальцами, не в силах сохранить спокойное выражение лица. Разумный Дом издал резкий хлопок неодобрения, симфонию скрипов, звучащую почти как рычание животного. Глаза Уолли ни на секунду не сводили с Эдди пристального взгляда. Он должен был признать, что этот пристальный взгляд заставил его почувствовать себя... странно. "Нет, с Домом все в порядке". Он ответил, повернувшись на каблуках и проведя кончиками пальцев по стене, пока шел на кухню. "Я думаю, это может быть вот это". В необычной желтой вазе стояли пропитанные супом бумажные цветы, которые Эдди сделал для своего возлюбленного. Не один букет, а целых четыре. Каждый букет, который он сделал, был собран и расставлен в вазах по всему дому. Он почувствовал, что его рот приоткрылся, чтобы заговорить, но слова не выходили. Все, что он мог делать, это смотреть на жалкое состояние искусственных цветов. "Я видел, как Фрэнк выбросил их. Я подумал, что они красивые, они заслуживают того, чтобы быть выставленными на всеобщее обозрение, чтобы все могли насладиться их красотой! Разве ты так не думаешь, сосед?" Объяснил Уолли, восхищаясь бумажными поделками. Цветы висели на разной высоте в зависимости от того, сколько помоев было впитано или приклеено к лепесткам. Он не мог не заметить, как сердце в его широкой груди увеличилось почти вдвое, а слова застряли в горле, как густой клей. Возможно, все, чего он по-настоящему жаждал в эти дни, - это быть нужным, чтобы его тяжелый труд был оценен по достоинству. Такое случалось нечасто. Глубокое удовлетворение доставляло то, что кто-то, даже если это был не тот, кому предназначались подарки, привязывался к маленьким глупым творениям. Независимо от того, насколько они были потрепаны, Уолли дорожил ими настолько, что принес их в свой дом. Даже если это были не настоящие цветы. "Я-" Он прочистил горло. "Я ценю твое желание оставить их у себя, Уолли, правда, но запах... Вот что я тебе скажу. Давай я сделаю букет специально для тебя?" Это было меньшее, что он мог сделать. Для своего друга и для его носа, который начинало жечь. Зрачки Уолли расширились, когда слова покинули его губы. "Ты бы сделал это для меня, Эдди Дорогой?" Он кивнул, бросив стопку писем на кухонный стол, и без колебаний схватил ближайший увядший букет из вазы. Если его еще немного подержат в комнате пыток с испорченным молоком на бумаге, его вырвет прямо на пол кухни Хоума. "Ага." Он швырнул мерзость в мусорное ведро. "Я даже покажу тебе, как их делать, если у тебя есть цветная бумага?" Больше ничего не нужно было говорить, Уолли уже бежал за цветной бумагой и клеем из своих запасов. Удивительно, как он стремился научиться. После того, как кухня была выпотрошена от принесенных Уолли букетов, они сели за стол бок о бок. Эдди начал показывать на желтой бумаге, как сложить ее в правильный цветок. Уолли впитывал объяснения как воду, следуя пошаговым инструкциям, пока не стал гордо держать в руках красный цветок. А он был энергичным учеником. Синеволосый передал цветок Эдди, вертя его в своих проворных пальцах. "Очень хорошо!" Эдди зааплодировал. Уолли посмотрел вниз на искусственный цветок, затем на рыжего. Поднявшись со своего места, он встретил вопросительный взгляд Эдди, заправив украшение в ослабленный узел его радужного галстука. Эдди почувствовал, как его лицо потемнело на несколько оттенков красного, а глаза расширились от неожиданного близкого расстояния. "Это для тебя, Эдди Дорогой", - просто сказал Уолли, положив руки на его бицепсы. "Ты так много делаешь для нашего города, и много для меня... Я хотел бы отплатить тебе тем же". Он был близко, так близко, что Эдди чувствовал тепло его дыхания на своем лице. Что-то внутри более крупного мужчины кричало ему встать, выбежать за дверь и спрятаться. Более громкий, более требовательный голос приказывал ему оставаться на месте. Он не мог вспомнить, когда в последний раз его так ценили. Его мозолистые руки легли на тонкую талию Уолли, скользнули вниз к изгибу его задницы и притянули маленькую фигурку к себе, усадив на колени, раздвинув его ноги настолько, что упругая плоть его ягодиц оказалась прижатой к паху Эдди. Их губы соединились, теперь пути назад не было. Что-то в рыжем, от чего он долгое время отмахивался, разгорелось и залаяло на него, как хищный пес, требующий внимания. И внимание, которое он получал, было просто божественным. Уолли обхватил руками широкие плечи Эдди, когда он потянул его за локоны волос. Его брюки сильно натянулись, и в открытый рот парня, сидящего у него на коленях, вырвался сдавленный стон. "Нет..." Эдди протестовал между беспорядочными поцелуями, не делая ничего, чтобы снять его с своих колен. "Я... я не могу изменить, я не могу..." Его голос прервался. "Позволь мне помочь", - умолял Уолли, его щенячьи глаза улавливали свет, проникающий через открытые окна. В них мерцали жадность и похоть. Как он мог устоять перед такой мольбой? Его тело начало подсказывать, чем все это закончится. Их языки встретились, слюна стекала по подбородку. Было ясно как день, что Уолли Дарлингу не хватало опыта в этом деле, учитывая, как грязно и жадно он это делал. Но ему было все равно. Это была самая настоящая ласка, которую он получал за последние несколько лет. Кроме того, идея играть с ним в учителя была... эротичной. Вскрик пронесся по комнате, когда стул заскрежетал о кафельный пол кухни. Эдди заставил себя встать, поддерживая за низ маленького парня, который беспомощно прижимался к его груди. Свободной рукой он быстро расстегивал одну за другой пуговицы на рубашке, неся Уолли, словно невесомого, вверх по лестнице. Дверь его спальни захлопнулась за ними - так Хоум предложил им уединиться. Шторы закрылись. Сквозь небольшую щель между ними проникали солнечные лучи, привлекая внимание Эдди. Что, если кто-то мог увидеть сквозь это крошечное пространство, что, если Фрэнк каким-то образом увидит? "Посмотри на меня". тихо произнес Уолли, скользя руками по груди Эдди вниз, пока не оказался на коленях у его ног, как собака. Эдди смотрел вниз, не зная, что делать со своими руками. Уолли прижался нижней половиной лица к довольно очевидной, напряженной выпуклости в его темно-синих брюках. Эдди почувствовал, как его член подрагивает от потребности, умоляя, чтобы к нему прикоснулись. Его разум снова помутился, они снова были единственными двумя в этом мире. Тоненькие ручки ухватились за ремень, легко расстегнули его и потянули, пока его ноющая часть не вырвалась на свободу. Эдди почувствовал, как его лицо пылает от неожиданности, но он не мог оторвать глаз от стоящего на коленях мальчика, который обхватил его член обеими руками и одобрительно хмыкнул. "Ты такой большой!" воскликнул он. От того, что Уолли был таким крошечным, из его горла вырвало стон. Его голова откинулась назад, тело расслабилось, чтобы прислониться спиной к закрытой двери, когда Уолли начал лизать кончик. Смущаясь, он почувствовал, что из него уже течет жидкость. Но Уолли, казалось, не возражал, он лизал его так, словно это было самое вкусное, что он когда-либо пробовал. Эдди запустил пальцы в его локоны, хмыкая, когда притягивал его ближе, безмолвно требуя, чтобы он взял глубже. Уолли подчинился, посмотрев вверх, с голубыми кудрями, спадающими на его лицо, он почувствовал, как член Эдди уперся в заднюю стенку его горла. Его глаза заслезились, плечи непроизвольно дернулись, когда он начал двигаться вперед и назад. Эдди казалось, что он кончит от одного только теплого, липкого ощущения его рта. Прошло так много времени с тех пор, как он даже не прикасался к себе, и он был сверхчувствительным, дергаясь от нетерпения. Эдди не хотел, чтобы этот момент закончился, не успев начаться, чтобы у него был шанс насладиться Уолли как следует. Матушка Дорогая снова и снова повторяла ему: "Не упускай возможности, когда они перед тобой открываются", и, о боже, эту возможность он не собирался упускать. "На кровать." рявкнул Эдди, и Уолли повиновался. Как мило. Значительно более крупный мужчина быстро присоединился к нему, сдернув белый ремень Уолли и радужные штаны, оставив его голым и обнаженным. Эдди вздохнул, рассматривая формы его тела, его плоский живот. Не возражает ли он против того, чтобы у него было больше того, что можно считать отцовским телом? Его навязчивые мысли были снова заглушены парнем небольших размеров, который притянул к себе Эдди за галстук и поцеловал, а другой рукой неустанно массировал его эрекцию. Он тоже нуждался в разрядке. Эдди никогда не задумывался о том, что у других жителей этого причудливого городка могут быть свои собственные сдерживаемые потребности. Особенно не у городского любимица, который выглядел таким невинным и послушным. "Ты когда-нибудь делал это раньше?" спросил Эдди сквозь пылкие поцелуи, мягко отстраняя жаждущую руку Уолли и заменяя ее своей. Мужчина хныкнул, откинув голову назад, чтобы обнажить свою шею. Эдди охватило желание поставить ему засос, но мысль о том, что кто-то узнает об этой забаве, была достаточно сдерживающим фактором, чтобы удержать его от импульсивных действий. Во всяком случае, в данном примере. Уолли покачал головой. Он был девственником... по крайней мере, с мужчинами. Ему придется не спешить, как бы отчаянно Эдди ни хотел согнуть его пополам и заставить принять его член. Он кивнул, убирая руку от пульсирующего органа Уолли, что вызвало небольшой протест со стороны парня. Рыжеволосый заткнул его, засунув палец ему в рот. ""Хороший мальчик". промурлыкал он, наслаждаясь ощущением маленького язычка, извивающегося вокруг основания среднего пальца. Что-то сместилось. Он вынул палец, когда тот был достаточно смазан импровизированной смазкой, и уставился на серебряное кольцо вокруг языка Уолли. Эдди опустил взгляд на свою руку, единственным напоминанием о его браке теперь была линия загара на пальце, повторяющая место, где было кольцо. Уолли бросил его на край кровати, к груде своей одежды. Эдди потянулся вниз, слегка обводя рукой форму его входа. Бедра Уолли слегка приподнялись, нижняя губа задрожала, когда он просунул палец внутрь. Медленно, осторожно он начал вводить и выводить его. Руки Уолли вцепились в простыни, пытаясь выровнять дыхание. Это было так хорошо, больно, но хорошо. "Я собираюсь добавить еще один. Ты примешь его, как хороший мальчик, а?" Уолли кивнул, поморщившись, когда к нему присоединился второй палец. Он прикусил губу, подавляя болезненный стон. Эдди усмехнулся тому, как хорошо он его принимает. Если бы тот смог осилить еще хотя бы один, он был бы уверен, что смог бы впихнуть в него и себя. Это будет трудно, но он был полон решимости. Без предупреждения Эдди ввел третий. Спина Уолли выгнулась дугой, из его горла вырвался вскрик. Эдди быстро заглушил его свободной рукой, закрыв почти всю нижнюю половину его лица. Его пальцы безжалостно погружались в девственный вход Уолли, наблюдая, как парень корчится и извивается на матрасе от удовольствия. Это все его рук дело. Он дергался и мычал для него. Только для него. Это было почти невыносимо, он не мог больше сдерживаться. "Я собираюсь вставить его..." прохрипел Эдди, вставая на колени. Он прижал колени Уолли к своему торсу большими руками, которые полностью обхватили податливую плоть его ног, пока не соприкоснулись кончики пальцев. Что-то дернулось у него в животе, зуд, который он никак не мог унять. Уолли кивнул, сохраняя зрительный контакт, когда он подвел член к его тугому входу и медленно ввел головку. С губ Эдди сорвался грубый стон, когда он входил в Уолли с каждым дюймом, пока его бедра не уперлись в заднюю поверхность бедер. Его тело на мгновение замерло, позволяя синеволосому приспособиться к его огромным размерам. Он откинулся на подушку, одной рукой обхватив изголовье кровати, а другой прикрыв рот тыльной стороной ладони. Его лицо было покрыто розовыми пятнами, в уголках зажмуренных глаз стояли слезы. Это было зрелище, которого Эдди так жаждал, о котором часто фантазировал. Каждый образ Фрэнка, оставшийся в глубине его сознания, быстро сменялся тем, кто сейчас находился под ним. Тем, кто умоляет его. "Видишь, как хорошо я заставляю тебя чувствовать себя? Видишь, на что я способен, Эдди Дорогой?" мурлыкал Уолли, едва слышный за быстрым скрипом кровати, двигающейся под нетерпеливыми толчками Эдди. Он не мог ответить, на ум не приходило никаких слов, только одинокий кивок в знак согласия. Уолли медленно приоткрыл рот, положив руку на округлый живот Эдди. "Я нравлюсь тебе больше, чем Фрэнк, не так ли? Я заставляю тебя чувствовать себя лучше, чем Фрэнк... Скажи это... Скажи мне это". Эдди почувствовал, как кровь стынет в жилах, а его хватка на бедрах Уолли становится еще крепче. Его голова была настолько затуманена, что он не мог этого вынести. "Я... я тоже так думаю". Эдди выдохнул, наклоняясь вперед и зарываясь лицом в шею Уолли. Его движения набирали скорость, он входил в парня с новой силой и настойчивостью. От этого Уолли только громче застонал и снова схватился за свои волосы. Казалось, он был доволен этим ответом, доволен признанием греха, что он - то, чего жаждет почтальон, что он лучше, чем его скучный муж. Уолли за версту было видно, как несчастен Эдди! Уолли гордился тем, что был замечательным соседом. В конце концов, его звали Уолли Дарлинг, и у него была репутация, которой нужно было соответствовать. Какой сосед не протянул бы руку помощи своему другу в столь трудную минуту отчаяния? Даже столь примитивное желание не было для него чересчур сложным. "Еще раз", - выдохнул Уолли. "Скажи это еще раз". "Ты мне нравишься больше, чем... О, черт...!" Эдди оборвал себя громким рыком, его бедра отчаянно вбивались в уже не девственный зад Уолли. Он был все ближе, он чувствовал, как нарастает напряжение в его теле, как будто кто-то надувает воздушный шар внутри него. Он вот-вот должен был лопнуть. Он ослабил свою хватку на бедрах Уолли, схватившись за белые простыни по обе стороны от головы, и стал тереться своим пульсирующим членом о тугие, теплые стенки. Уолли воспользовался случаем и крепко обхватил его ногами за талию, изо всех сил прижимаясь к нему. Он предвкушал свой оргазм и ни за что не хотел позволить ему сейчас отступить. Он хотел получить все до последней капли этой субстанции внутри себя. "Пожалуйста..." Эдди умоляюще прижался к мягкой коже его плеча, его бедра все еще двигались. Уолли усмехнулся, обхватывая его ногами, удерживая в ловушке. Прошло совсем немного времени, и Эдди прикусил губу, пока на его языке не появился вкус меди. Его глаза прищурились, слегка закатившись назад, прежде чем его челюсть приоткрылась. В Уолли хлынул поток тепла, несколько капель, затем целый поток. Уолли выгнулся дугой, хныча, когда его рука быстро терлась о его член. Это было слишком, ощущение наполненности в сочетании с грубым обращением Эдди. Он почувствовал, как теплые капли покрывают его живот. "Эдди!" Дом слабо скрипнул одной из многочисленных труб, спрятанных в стенах, пробуждая Эдди от его состояния, похожего на сон. Он поднялся на ноги и уставился на Уолли. Что он натворил? Чувство вины скопилось в его желудке. У него дома был муж, который, скорее всего, задавался вопросом, где он был, и ждал, когда он вернется домой и приготовит ужин. Бог знает, что Фрэнк мог потеряться в своих книгах и увлечениях и забыть поесть. Каким бы занудой он ни был, ему нужен был Эдди. Они были партнерами. Эдди вытащил свой член, задыхаясь от вида его спермы, вытекающей из уже использованного входа Уолли. Зрелище, которое должно было быть восхитительным, зрелище, которое хотелось смаковать, но оно только усилило лаву, бурлящую в его желудке. Он спрыгнул с кровати, собирая с пола, коридора и лестницы свою выброшенную одежду. Он бросился вон из дома Уолли, даже не попрощавшись. Прошло добрых двадцать минут, прежде чем Эдди набрался храбрости и повернул дверную ручку, теперь уже остывшую от прижатой к ней руки. Если бы кто-нибудь выглянул из окна и понаблюдал за ним, то подумал бы, что он просто сошел с ума. Глубокий вдох. Дверь распахнулась, приветствуя его знакомым видом книг и мертвых жуков. Встав на цыпочки, Эдди обнаружил Фрэнка на том же месте, где он был перед уходом. Он держал рамку, осматривая ее. Он закончил свой жуткий проект - еще одно дополнение к множеству таксидермических жуков, покрывавших стены. Он прочистил горло. "О, ты вернулся - тебя не было некоторое время". заявил он. Эдди почувствовал, как слова застряли у него в горле, он признал свою вину. Он провел время на улице, сочиняя сценарий извинений и того, как он собирается загладить свою вину перед ним. "Да." Это было все, что вышло. "Я разговаривал с Уолли". "О", - пассивно ответил Фрэнк. "Это мило. Итак, что у нас на ужин?" Эдди почувствовал, как его плечи слегка расслабились. Возможно, это могло остаться в секрете. То, что Фрэнк не знал, не могло убить его. Ведь так?