Из страшной русской сказки

      Яга сидела напротив Марко через стол. Он не спал ночь, потому что они с врачом с этого корабля всю ночь простояли над ранеными. И под утро он отчего-то решил сидеть с ней на кухне, болтая в стакане ром. Она сидела напротив и перебирала пальцы его свободной руки, просто чтобы моторика отвлекла его от тяжести врачебного дела. Сколько человек они там не вытащили?              Дверь на камбуз распахнулась.              — О, Феникс, — сказал Рыжий. Яга перевела на него взгляд. Марко смотрел в стол. — Кое-что есть для тебя, думаю.              Он пошел через камбуз, достал еще одну бутылку, поставил ее перед Марко. И когда Феникс потянулся за ней, защелкнул у него на руке наручник. Яга не стала раздумывать, указала на него рукой, сложенной для колдовства: Марко — ее командир, и если Рыжий, несмотря на то что она его вроде как знает, придумал устраивать вражду в такое время, она ему хребет перегрызет. Но Шанкс поднял руку мирно.              — Пить — пей нормально. Не опьянеешь же с твоей регенерацией, — сказал он. Яга подняла брови.              — Правда? — спросила она. Марко покачал головой, усмехнувшись криво.              — Правда. — Он поднял на нее взгляд, она отпустила его руку. Марко скрутил с рома крышку, Рыжий достал вторую бутылку.              — За вашего Отца, — сказал Шанкс. Они не чокнулись, выпили таких глотков, что горько на языке стало почему-то Яге. Она поежилась. Марко поставил бутылку на стол, откинулся на спинку стула, опустил руки — от этого цепь кайросека громыхнула вниз.              — Одного не могу понять, — сказал Марко. Шанкс поднял удивленно брови, готовый к вопросу любого содержания. — Ты, Рыжий, ее откуда знаешь? — спросил он, кивнув медленно на Ягу. Яга подняла взгляд на Феникса. Потом на Шанкса.              — Расскажешь? — спросила она. — Я сегодня уже проштрафилась, — усмехнулась она. Шанкс хмыкнул.                     Что-то щекотало лицо.              Нежно так, шелково.              Водило как травинкой по щекам и носу, и на лице одновременно чувствовался легкий теплый морской ветер. Если открыть глаза, сначала распахнется перед взглядом безумно голубое небо. Ни облачка. Потом станет понятно, что причина такого идиллического пробуждения — действительно длинный колосок в руках у девочки, что водила им ему по лицу. Держала его левой рукой. Сама сидела в шаге на корточках. Правда проснулся Шанкс на пляже и высоких луговых колосьев в поле зрения не наблюдал.              — Доброе утро, — сказал он. Девочка не растерялась. Из-за спины вытащила его Грифон и махнула со свистом, да так, что кончиком только едва-едва кольнула ему грудь. Продырявила ему рубаху. Для такой малышки саблю она держала уверенно, даже слишком.              — Ты кто такой?              — Ты взяла кое-что мое, — сказал он, кивнув на саблю. Она повернула кисть, клинок последовал за плавным движением, подавшись к его шее. Под рукавом ее широкой рубахи, вообще-то с брызгами чужой крови, мелькнуло что-то темное, металлическое.              — Это мой остров. Все на нем — мое.              — Позволишь погостить?              — Через мой труп, — сказала она.              Шанкс поднял ладонь примирительно и отвел свой же клинок в сторону. Только хозяйка-то не шутила: стоило коснуться лезвия рукой, она четким движением чуть не отрубила ему пальца. Шанкс поймал клинок голой рукой. Чтобы от такой малышки — и уже защищаться Волей. Да, что-то ночью пошло не по плану. Грифон в его ладони мелко завибрировал от того, как наливался вооружением хозяина, против которого был направлен. Чужую саблю можно было бы просто переломить, а Грифон-то — это животина родная. Надо было вытаскивать его из рук этой кровожадной женщины.              И Шанкс бы вытащил силой, если бы было нужно.              Но вдруг над островом поднялись вороньи крики и поднялся ветер, и девица, удержав в руках великоватый ей клинок и уняв его мелкую тряску, подняла взгляд. Шанкс тоже обернулся, отпустив клинок. На острове было что-то опаснее, чем она, и она сама это знала. Шанкс подглядел на нее снизу вверх, потому что все еще так и лежал на земле, а она поднялась на ноги.              — Ты одна на острове?              — Это смотря как посмотреть.              Пляж был неширокий, и быстро брался никой порослью зелени, а потом упирался в высокие, старые ели. Начинался густой, темный лес, и над ним вскинулись стаи птиц и, кажется, в небо взметнулось какое-то облако трухи, хвои. Что вызвало это, скрывалось за мысом, и Шанкс, хотя бросил туда взгляд и представлял примерно, как он оказался на пляже этого острова, не мог бы сказать, что именно. Хотя на острове она была не одна, это точно. Было еще как минимум с сотню дозорных, если только их что-то не убило. Вероятно, пыталось убить сейчас.              Над островом собиралось что-то жуткое и малоприятное, что-то, что девочек до двадцати должно пугать и бросать на шеи их возлюбленных. А эта стоит, огорченная, ворон считает. В прямом смысле. Если бы Шанкс всерьез считал, что она попытается на него напасть, ее сейчас убить ничего не стоило.              — Что это?              — Это? — кивнула она на темень. — Это леший. Остров с ума сошел, — сказала она. Потом повернулась к нему, снова подняла саблю. — Так что мне маленько не до тебя.              В подтверждение тому, что с ума кто-то на острове действительно сошел, лес наполнился звериным воем, какими-то отдаленными криками, стая воронов в стремительном полете взяла пике на них двоих, и Шанкс от их острых клювов отклонился, а девица две птицы, что летели ей в лицо, сбила саблей в полете. Вслед за птичьим ураганом из леса показались темные косматые зубастые морды.              Шанкс усмехнулся.              Да, лесные обитатели здорово взъелись на все живое и, медленно переступая лапами, нацелились зубастыми мордами на ту, что стояла с саблей, а на Шанкса даже не бросили взглядов желтых глаз.              — Брось оружие, — сказал Шанкс. Вороны визжали истошно над ними — ничем не лучше чаек, когда просыпаешься с похмелья — и, похоже, заходили на второй вираж. Волки выходили из лесу, и девочка твердо держала в руках рукоять, но двенадцать крупных псов ей не вывезти. Шанкс поднялся на ноги, стряхнув со штанов песок. Рычание псиное приближалось, окружало их. — Оружие брось, говорю, — велит он.              Она бросает саблю на песок. Волки замедляют свою охоту. Рычат. Шерсть на загривках стоит дыбом. И Шанкс мог бы ударить волей и не дожидаться этой развязки до конца, но если можно было решить дело мирно, лучше бы так.              Не прошло и двух минут, волки собрались и медленно убрались снова в тень огромных старых елей. Скоро и над лесом все стихло. По скромному мнению Шанкса, несколько человек погибло. Девица стояла, сложив руки на груди.              Шанкс подобрал Грифон с песка, вытряхнул песок из ножен, оставленных ей тут же, и вложил саблю в ножны. От звука удара гарды по ножнам она поглядела на него исподлобья.              — Что-то просто защищает лес, вот и все, — объяснил Шанкс.              — Леший защищает, — сказала она.              — А к чему защищаться от безоружного, верно?              Она посмотрела на него. Вроде и была согласна, но что-то в этой логике не сходилось.              — И все же Леший никогда меня не атаковал. Дьявол, все с этого дурацкого корабля началось, и все беды от вас, — сказала она.              Шанкс долго разглядывал ее запястье. Указал на него ножнами.              — А это что?              Она молча подтянула рукав и показала наручник темного, отливающего синим металла. Шанкс усмехнулся.              Итак, девочка, судя по крови, сцепилась с дозорными, поймала кайросек на тонкую ручку, грохнула пару из них и предпочла на уединенном острове его общество обществу людей, которые могли бы ее эвакуировать. Интересно. Недурно владела саблей, но не владела волей, отвыкла от человеческой компании и видимо кайросек препятствовал ее обычному чувству безопасности, которое она испытывала на острове. Видать, способности ее фрукта как-то связаны с управлением делами на острове.              — Помочь снять? — спросил он.              — У тебя есть ключ?              Ключ мог бы не быть необходимостью, Шанкс мог просто срезать этот наручник, но с дозором надо увидеться — глядишь, у них есть связь, а кроме того, что-то на острове не любило, когда обнажались клинки.              — Найдем, — сказал он. Она мерила его взглядом.              — Что ты хочешь?              — Когда снимешь, снова завладеешь островом, но дашь мне отплыть, когда за мной зайдут мои люди, — сказал без тайн Шанкс.              — Я гостей не жалую.              — А если без причала к острову?              — Тогда идет.              — Идет, — подтвердил Шанкс.              Учитывая, что причалить к острову без повреждений было, видимо, невозможно, это сносно все. Бекман, в конце концов, разомнет плечи и немного поорудует веслами. В порядке штрафа за то, что бросил его на произвол судьбы. Дозорные же натурально его повязали, нет-нет, а сегодня завтра протрубят в газетах, что его арестовали и готовится казнь. Контр-адмирал на борту дозорного корабля был вне себя от гордости и готовился получить титул ничуть не меньше, чем героя дозора. А Шанкс сидел в трюме и думал, когда там командочка додумается его вытащить и почему вообще Бекман это все допустил. Допустил арест своего капитана, когда он был уязвимее всего — он был с женщиной. Та, правда, его изрядно чем-то напоила.              Так что проникнуть на корабль дозора — или то, что от него осталось, потому что к острову их прибило уже грудой щепок, а не кораблем, и днище разбило о рифы — найти ключик от кайросека и за одно связаться с командованием этого идиота. Напомнить, почему за Шанкса награда четыре миллиарда и он пока не планировал сдаваться, как Роджер, а без его доброй воли дозор его не возьмет.              Шанкс вложил ножны за пояс.              — Где разбился корабль?              — Да где все — на кладбище, — сказала она, махнув рукой в сторону мыса. Шанкс снял сандалии, чтобы по песку идти босиком. Когда шагнул в сторону, куда она указала, она спросила: — Прямо сейчас?              — А что тянуть? — спросил он, обернувшись. Несколько шагов сделал задом. — Пошли. Ключей может быть много, а нужен всего один, будем проверять, — сказал он. Она постояла задумчиво.              — Так кто ты?              — Зови меня Шанкс, золото. — Она догнала его через несколько минут.              — Ну слава тебе господи, он назвался.                     Дозорные корабль покинули, поэтому когда Шанкс, по колено в воде, из шкафа стола, перевернувшегося от крена, по очереди доставал связки ключей и бросал их Яге, что сидела на прикрученном к стенке шкафе так, чтобы не касаться морской воды. Первая связка ключей не подошла. Со второй она экспериментировала сейчас, а Шанкс поглядывал, куда делись средства связи с корабля. Похоже, вынесли.              — Тоже не подходит, — сказала она огорченно.              — Еще два ключа, — сказал с готовностью Шанкс. Бросил их ей по одному через всю каюту.              — Этот точно нет. Этот похож. — Она снова вставила ключик в скважину, но наручник не поддался. Шанкс пересек каюту, перескочил перед закрепленным к полу столом и встал так, чтобы дотянуться до Яги. Она подала руку, когда он жестом велел показать наручник. Наручник был массивным — его самого заковали в кандалы попроще. Было почти обидно.              — Это кто тебя так, кстати?              — Да один с корабля. Не знаю.              — Офицер? — Она пожала плечами. — В плаще?              — Да.              — Погоны не помнишь?              Она покачала головой с извиняющимся видом. Вряд ли ее заковал сам контр-адмирал, под чьим флагом плавал корабль. Эти обычно пытаются убить. Значит, кто-то из его людей. Может, с каким лейтенантиком подралась.              Шанкс поглядел на замочную скважину. Потом вернулся к столу. Вернулся к ней через две минуты, вставил его в скважину, и замок послушно провернулся на два оборота. Кайросек с всплеском грохнулся в воду. А Яга как полной грудью вдохнула, растерла запястье — на нем остался болезненный след, но медленно растворялся на коже, как сам собой.              Логия, значит? Редкая штучка.              Она усмехнулась и подняла на Шанкса взгляд. Сама улыбалась.              — Я сейчас пойду и прикончу этого человека, и ты поймешь, кто меня так, — сказала она. Шанкс остановил ее за руку. Вторую она выставила в сторону и чего-то ждала. Шанксу было даже интересно, чего. Потом в каюту, распахнув двери, влетела метла, и Яга с шкафа прыгнула на нее, зависнув в воздухе.              Парамерция. Совершенно точно парамерция.              — Не спеши. Пошли в навигаторскую рубку, я еще не все.              — А что ты ищешь? — спросила она. Шанкс открыл перед ней двери, она в них вылетела прямо верхом на метле.              Шанкс собрался сказать про ден-ден-муши, но не успел. Едва они высунули нос на палубу, эту самую палубу в щепки разнесло ударом. Шанкс отскочил к мачте и Ягу потянул за собой, но ее воротник рубахи растаял в ладони. Обратился черной пылью и вороньем, и пропустил удар сквозь себя.              Метла ее со свистом дала вираж вокруг корабля, и Яга встала на ней стоя, балансируя в воздухе, пока на палубе дозорный разминал кулаки.              — Дьявол, выбралась, — сказал он. Шанкс с рея поваленной на борт мачты посмотрел на них. Шанкс предполагал, что она не поделила что-то с кем-то вроде лейтенанта. А на палубе с развевающимся хлопающим плащом стоял контр-адмирал.              Шанкс как-то внутренне даже оскорбился, что контр-адмирала эта девчонка заняла больше, чем йонко, вышедший вслед за ней.              У контр-адмирала перед ней было одно преимущество: он не боялся морской воды. Но Яге на это преимущество было вообще-то чихать. Даже если он вынуждал ее слезть со своей метлы, эта летающая утварь преследовала ее по коротким радиусам, и она вставала на нее на ноги над самой водой и даже касалась волны руками.              Она взлетела в отвесном пике над обломками корабля, и контр-адмирал присел над палубой, чтобы оттолкнуться и достать ее в прыжке. Яга замерла чуть выше мачт, где Шанкс хорошо видел, как она вскинула руку навстречу готовящемуся атаковать ее контр-адмиралу, наливающему волей руку. Такой удар ее убьет, и она не может этого даже разобрать.              Но ее пальцы обратились костями, и когда контр-адмирал оттолкнулся, чтобы достать ее, Шанкс понял. Не жилец здесь только один. Это дозорный. За ту секунду, что он летел в прыжке, Шанкс успел проследить, как опустели его глаза, побледнело в один момент лицо и ослабли руки, потеряв покрытие волей, что не дало бы ей обратиться вороньем снова. На кончике ее костлявых пальцев собралось какая-то сила, которую Шанкс не мог назвать. Прежде чем контр-адмирал свалился мертвый, Шанкс ударил Волей.              Яга потеряла равновесие. И сознание. Повалилась с метлы, что с потерей сознания хозяйки даже не дернулась с места, и Шанкс поймал ее за руку, не дав разбиться о палубу. Контр-адмирал одновременно с этим свалился на палубу и, не придя в себя толком, чуть кубарем не укатился по наклонной. Яга потеряла сознание основательно. Не отозвалась на имя, на прикосновения к щекам.              — Прости, золото, но контр-адмирал мне нужен живым, — сказал он. Яга не отозвалась, и он распрямился. На том обломке палубы контр-адмирал стоял на четвереньках, уперевшись в доску кулаками. Шанкс прошел по палубе неспеша. На дозорном лица не было.              Шанкс встал над ним. А Яга-то непроста. Фрукт ее непростой. Владеет она им недурно. А кроме того, и саблю в руках держит.              Контр-адмирал ударил кулаком палубу в попытке прийти в себя. Непокрытый волей кулак пробил толстую доску, с костяшек потекла кровь. Но когда дозорный поднял голову на Шанкса, видок у него был, будто смерть увидел. Шанкс усмехнулся.              — Где ден-ден муши, офицер? — спросил Шанкс.              — В кармане мачты, — раздельно проговорил он. Голос сел, осип. Шанкс шагнул к мачте, поглядел на защитное устройство — кодовый замок. Морочиться не стал, пробил дверцу насквозь, и ден-ден муши всех номеров отозвалась, когда он снял трубку. Обернулся на контр-адмирала.              — Убирались бы вы с острова, — сказал он громче, чтобы контр-адмирал его слышал. Набрал Штаб. — Лес вас убьет. Эта женщина — тоже, когда в себя придет.              — Красноволосый, — начал было контр-адмирал, но Штаб ответил так стремительно, что крики из разгневанной трубки улитки перекричали его лепет:              — Контр-адмирал, почему не выходите на связь! Вас ждали в доках трое суток тому назад! Вас в Штабе ожидает выговор. И россказни, что у вас на борту йонко не стоят ни гроша…              — Красноволосый Шанкс на проводе, — сказал Шанкс в промежутке между двумя тирадами. — Пришлите спасательный корвет, заберите людей. Погибнут же.              Молчание вышло долгое. Контр-адмирал сидел, уперевшись в борт. Так его придавило способностями этой женщины, что он даже с командованием не поздоровался. Интересно.              — Йонко?              — Точно, — сказал Шанкс. На той стороне провода началась суета. — До утра у вас времени. — Он опустил трубку, посмотрел на вице-адмирала, расстегивающего верхнюю пуговицу рубахи. — Слышал, офицер. До утра, потом умрете.              Он снова снял трубку и долго вызванивал Бекмана, чтобы разузнать, не желает ли командочка его забрать, например. Бекман сказал, что они уже на курсе к нему, но поскольку черт знает, куда его занесло, то когда они придут — ясно не было.              — Красноволосый. Эта женщина — из твоей команды? — спросил, наконец, собравшись с силами, контр-адмирал.              — Нет, в первый раз вижу. Чуть мне палец не отрезала. Моим собственным клинком, — сказал он. Кстати, предмет вопроса в себя не приходила. Так и лежала там на палубе. Такая чудовищная сила и при этом так уязвима к Воле. Удивительно. — Что она хоть сделала-то с тобой.              — Ведьма, — только выдохнул дозорный. Шанкс с ним разбираться не стал. Ягу забрал с палубы, и, когда последовал на сушу, метла ее на автопилоте последовала за ними хвостиком.                     Дозор прибыл в ту же ночь.              Яга не приходила в себя, поэтому Шанкс долго наблюдал за спасательной операцией с холма так, чтобы экипажу корабля было видно, что он не позволит устраивать здесь экспедицию. Ночью убрались.              А под рассвет, когда Шанкс дремал, положив голову Яге на бедро — раз уж она в отключке и ей должно быть все равно — проснулся, услышав негромкие короткие, немного суетливые шаги. Открыл глаза, повернул голову. Над Ягой, над самым ее лицом стоял какой-то сгорбленный, низенький старик с кривой с сучками палочкой. Долго глядел на нее, потом потянулся к своей сумке, вытащил из нее бутылек с воды и смочил ей лоб и щеки, а потом взбрызнул лицо.              Она начала приходить в себя, когда старик выдохнул сипло, облегченно.              — Ну, ничего, золото, ничего, — проговорил он старчески. А потом Шанкс почувствовал, что старик смотрит на него. Лежать и делать вид, что он не был свидетелем сцены, стало уже неприлично.              — Ты кто, старик?              — Я-то? Леший, — сказал он. — А ты кто?              — Я Шанкс.              — Ну здравствуй, — сказал он. — А что это вы ночуете под открытым небом? Не дошли до постелей человеческих? Сморило? Слюбило?              Шанкс усмехнулся, покачал головой.              — Где ее постель, я не знал.              — Так там, за холмом, — указал старик палочкой. — Избушка. Скажи ей повернуться к тебе передом, к лесу задом, она и впустит.              Яга тем временем со стоном потянулась и заставила себя сесть, еще до того как совсем пришла в себя. Оглядела Шанкса. Потом посмотрела на старика, ему улыбнулась.              — Стало быть, не ели оба? — спросил старик.              — Неа, — сказала Яга.              — Ну пойдемте. Чай, избушка уже шаньги из печи достала, — сказал старик и с палочкой неспеша последовал туда, куда указал. Яга посмотрела на Шанкса с немного растерянным видом. Откашлялась, сложила пальцы кольцом и свистнула протяжно туда, куда шел леший. Потом обратилась к нему.              — Что произошло на корабле?              — Ты упала в морскую воду и потеряла сознание, золото, — сказал Шанкс.              — Вот оно что, — подняла она брови. Задумалась. Потом оглянулась на холм. Шанкс проследил за ее взглядом. Из-за холма решительно показывалась крыша. А следом выбежала на огромных куриных ногах целая избушка и, подпрыгнув на вершине, ударив пятками, побежала навстречу старику.                            — Я не понял, вы спали или нет?              — Боги, Марко, ты давно не пил по-человечески, смотрю, — рассмеялся Шанкс. — Туго соображаешь.              — Туго, — согласился Феникс.              Яга переводила взгляд с одного на другого. В трясущемся пламени масляной лампы их лица вообще-то выглядели пугающими. Яга иногда напоминала себе, что она среди пиратов нынче водится. Шанкс глотнул из бутылки. В общей сложности на столе стояло уже три пустых сосуда. Шанкс был как стеклышко, ну или притворялся. Марко сидел, опустив тяжелую от количества выпитого голову на ладонь. Опьянение ударило по его усталости, по потере, с которой он как будто примирился умом, но еще недомирился сердцем. Алкоголь бил не в сердце, а в голову. Выходило, что Марко должно быть втрое дурнее, чем он хотел бы.              — Хочешь, заговорю? — спросила Яга негромко. Похмелье — состояние простое. Она снимет его в четыре слова. Вина сложнее, но и над ней можно поколдовать. Марко покачал головой.              — Нахера? Без толку тогда это все было, — сказал он, показав кайросековую цепь на запястье. Шанкс медленно качал головой в подтверждение. — Так спали или нет?              — Не спали, Феникс, — усмехнулся Шанкс.              — Нет, — почти с упреком сказала Яга.              — А из твоей команды она никого не знает, потому что… — потребовал дообъяснить Марко.              — Потому что я отплыл на следующую ночь, — объяснил Шанкс.              — Я долго думала, что мне все приснилось, — сказала Яга и опустила подборок на ладошки.              Марко покачал головой понимающе. Это объяснило, почему когда они приплыли на ее остров, она про пиратов и дозор как в первый раз слушала, хотя видела их уже всех.              — А мы спали, — задумчиво сказал Марко.              И Яга подумала, что он про нее, а Шанкс — что он про него, но никто ничего не спросил.              Солнце вставало.