Без памяти

Эти отношения нельзя даже объяснить или описать. Они, как кот Шрёдингера, уже много лет находятся в неясном состоянии. И возможно, они бы сдвинулись с мёртвой точки, утешал себя Себастиан, если бы не одно высокое, черноволосое «но». Всё началось с малого: сначала недолгие редкие визиты, которые поначалу не доставляли неудобств и забывались почти сразу же, как это существо выходило за дверь. Со временем они стали ежедневными, иногда более трёх-четырёх часов, за которые можно было уже перетрахать весь Лондон. Они всегда сидели за запертой дверью, и Себастиана это сводило с ума. Неизвестность казалась ему самым мерзким наказанием, отвратительным чувством, как и ревность. Вскоре он стал замечать за собой, как настороженно и тихо ходит, насколько чутко прислушивается и злится на любые посторонние звуки. Грёбаная одержимость. И тем не менее за дверью было так тихо, будто там и вовсе никого не было. Ни слова, ни вздоха, ни малейшего писка. Бесит. С чего он решил, что знание ему как-то поможет? Чем? Он был достаточно умён, чтобы понимать, что его предположения и неопровержимые факты об одном и том же ничем не разнятся. Хотя нет, всё-таки отличаются — объёмом боли. Но этот нестерпимый зуд от незнания не давал ни на чём сосредоточиться. В доме появилась новая мебель, полно ненужного бабского барахла, дурацкие фото в рамках абсолютно везде, куда ни посмотришь. Удивительно, но Оминису было всё до сиреневой звезды. Она превращала их дом в бабский хламовник, а он упорно делал вид, что его это ни капли не волнует. «Да, дорогая, делай что хочешь». Блядь, блядь, блядь! Она была такой кроткой и невинной. «Здравствуйте», «пожалуйста», «благодарю». Так и хотелось схватить её за патлы и разбить об одну из этих совместных фото, попутно попортив ей лицо осколками, как приятный бонус. Оминис всё время торчал в Министерстве. Даже в выходной. А когда приходил, закрывался у себя в спальне или в кабинете вместе с ней. Спустя несколько недель эта шваль стала оставаться на ночь и привезла с собой подарок Себастиану — бессонницу. Парень искренне, как дурак, не понимал почему… почему, спустя столько лет, Оминис предпочёл кого-то другого вместо него. Ему казалось, даже несмотря на такие неуравновешенные отношения, он должен был бы что-то для него значить, но в реальности он не представлял никакой ценности, даже чистокровность его была очень сомнительна, что уж говорить о том, что он был обычным деревенским парнем из бедной семьи, сиротой. И, что немаловажно, мужчиной. Во всех позициях мимо. В такие моменты он вообще не понимал, почему до сих пор рядом с ним. Видимо, Оминису нравятся его страдания, а ему нравится страдать. Нравится, правда? В груди нестерпимо ныло от безысходности. Себастиан понимал, что так продолжаться не может, но единственный раз, когда он мог положить всему конец и уйти, Оминис не отпустил. А теперь… он уже не решался. Надежда на взаимность ещё теплилась где-то глубоко-глубоко внутри и никак не соизволяла сдохнуть. Себастиан поднялся с кровати и приоткрыл дверь. Тишина была невыносимой и давила настолько, что физически стало плохо. Проходя мимо спальни Оминиса, юноша услышал тихий женский смех и нежный тембр его голоса; он почувствовал, как сердце провалилось куда-то в желудок, сжал кулаки и прикусил губу до крови. Он сейчас с ноги выбьет дверь, пристегнёт эту суку поодаль, чтоб видела, смотрела, слушала, как Оминис громко стонет под ним несколько часов подряд, не то что с ней; как обкончается от оргазмов и будет в слезах молить ещё, так сладко, чтобы эта мразь сама потекла. Но шатен застыл у двери, не в силах решиться на это безумное желание, поэтому просто направился к лестнице. Трус. В гостиной всё ещё горел камин. Шатен налил в стакан воды из графина, и взгляд упал на стопку приглашений рядом. Ни секунды не думая, он схватил их и бросил в камин. Языки пламени тут же набросились на щедрое угощение, сжигая всё дотла. Он довольно сел на диван, закинув ноги на кофейный столик, и закрыл глаза. Решайся уже. Тебе ничего не светит, просто смирись. Нужно валить из этого проклятого дома. Куда-нибудь подальше. На побережье Саутенд-он-Си или остров Фолнесс, например. Там солнечно и тепло, море и мягкий песок. Такой же аморфный и сыпучий, как Оминис, что всё время ускользает сквозь пальцы, не давая ни шанса удержать в руках. Когда-то давно, после выпуска, они недолго снимали там дом. Когда ещё были только вдвоём. Тогда это казалось пыткой: Оминис, как обычно, игнорировал его почти всё время, но при этом оставался рядом с ним, просто что-то читал или дремал, но даже этого сейчас было бы достаточно. Наблюдать за ним, находиться с ним рядом, только вдвоём. Сейчас он был лишён даже этих крох. — Ноги убери. — Вдруг раздался тихий голос и резко вернул в реальность. Себастиан распахнул глаза и повернулся на звук. — Как ты… — Будто мне надо видеть, для того чтобы знать твои привычки, — перебил Оминис и подошёл к столу. — Здесь лежали приглашения, где они? — В камине, — спокойно ответил Себастиан. Блондин цокнул, потирая переносицу, и тяжело вздохнул. — У тебя не выйдет. — Что не выйдет? — Твои глупые, мелочные потуги не сорвут свадьбу. Большинство приглашений уже разостланы, это были лишь остатки. Себастиан не ответил. Надоело препираться. Оминис будто чувствовал, что он не смотрит на него, не пыхтит от злости, тихо сидит и пялится куда-то перед собой. Невыносимая, игнорирующая тишина снова стягивалась удавкой на шее. Себастиан поставил стакан на столик и направился к двери. — Куда? — Отъебись. Перед глазами пролетел стакан с водой и разбился о дверь. Шатен остановился и хихикнул. Использует мои же приёмы. — Чего тебе? — Вернись на место, — спокойно приказал Гонт. — А как же твоя «принцесса»? Не боишься, что узнает о твоих предпочтениях? — Она спит. — Я ведь могу разбудить. — Не разбудишь. Себастиан тихо, почти безумно засмеялся. Он знал, чем ему выльется его дерзость, но желание спровоцировать было неумолимо. — Что, сосёт недостаточно усердно? Не дала тебе? Или просто давать хотелось тебе? В дверь прилетел графин. — Я два раза повторять не буду. — А я повторю. Отъебись, Оминис. Несмотря на твоё безразличие, ты уже морально заебал меня настолько, что я в шаге от того, чтобы прикончить твою подстилку. — Парень схватился за ручку двери, гадая, что следующим полетит уже в его спину, но, на удивление, блондин так и остался стоять у стола, больше не сказав ни слова, даже не двинулся. Возвращаться в комнату не хотелось, но выбор был довольно скудным. Юноша ожидал, что Оминис всё же придёт к нему, наказать за его дерзость. Хотя бы ударить. Надеялся. Себастиан чувствовал, что там, у двери, балансировал на острие его терпения, ожидал, что в спину прилетит Непростительное, но почему-то Гонт ничего не сделал. Что-то между ними треснуло, изменилось с того случая и стало ещё более унылым, чем раньше, невыносимым. Время беспощадно бежало вперёд, и приготовления подошли к концу. Себастиан, как только покидал Министерство, глушил свои чувства в алкоголе и забывался беспробудным сном. Хотя бы в такие моменты он не чувствовал себя наскучившей игрушкой, бесполезным, ненужным хламом, который просто было жалко выбросить, потому что вдруг его хозяин ещё не наигрался. Он вообще ничего не чувствовал и поэтому всё желаннее прикладывался к бутылке, едва переступал порог дома. Лиса наверняка жаловалась Оминису, что Себастиан выжрал половину запасов на их свадьбу, не явился на репетицию и от него всё время несёт перегаром. Он не разговаривал с ней, вообще никак не контактировал, но не упускал возможности что-нибудь сломать или разбить, что принадлежало ей. Он спланировал завтрашний день не хуже молодожёнов, но планы резко и кардинально разбились на два равноценно привлекательных варианта. В первом случае он хотел сбежать, как только они уедут, бросить здесь всё своё грёбаное нытьё и податься куда подальше, чтобы, когда кончатся деньги, он просто физически не смог вернуться. Во втором же, более театральном, взять нож и вскрыть себе вены, или вспороть горло на их новеньком семейном ложе. Преподнести им, так сказать, запоминающийся свадебный подарок, который всю их дальнейшую семейную жизнь окрасит яркими красками. Сначала хотел повеситься или ужраться до беспамятства, запив какой-нибудь быстродействующий яд, но в обоих случаях не хотелось лежать ни в своей ссанине, ни в блевотине — это было бы мерзко, хоть и не менее потрясающе. Поэтому нож. Больно, зато эффектно. До последнего парень не мог определиться, чего хочет больше. Хотя, скорее, просто пока не понимал, что не получится задавить истинное желание ни одним из фальшивых. В доме было на удивление тихо. Себастиан планировал сразу убежать к себе, но предсвадебная суматоха, нарушающая его покой всю предыдущую неделю, куда-то перекочевала, чему юноша был несказанно рад. На ручке винного шкафа висел чёрный костюм в чехле с запиской: «Будь готов к 9:00». Себастиан скривился и фыркнул. — Да, дорогой, уже бегу. Смял костюм и затолкал его в мусорное ведро. Он так увлёкся процессом, что, когда обернулся, даже не сразу понял, что Оминис стоял перед ним. — Это был новый костюм, причём недешёвый. — Да насрать. Не собираюсь я на твой цирк с конями. Уволь. А за костюм, извини, — Себастиан достал кошелёк из кармана и бросил ему в грудь. — Вот, возьми, возмещаю. Оминис лишь слегка поджал губы и перехватил парня на ходу за шею, резко впечатав затылком в стену. — Ты, кажется, перестал понимать человеческий язык, может, язык боли всё ещё помнишь? — Блондин сжал его шею так сильно, что юноша затрепыхался и вцепился ногтями в его руку. — Я закрывал глаза на все твои выходки, терпеливо прощал всё неповиновение и дерзость, но ты совсем потерял страх и даже минимальное уважение. Себастиан улыбнулся и вдруг отпустил его руку. Перестал сопротивляться, лишь всё ещё непроизвольно тихо хрипел и дрожал, совсем не от страха. Ну давай уже! Так даже лучше, что всё закончится сейчас. Юноша не отрывался от пустых серых глаз. Хорошо, что последнее, что он увидит перед смертью, будет лицо Оминиса. Холодное и безразличное, как обычно, но лучшего сейчас и не пожелаешь. Чёрные пятна, словно чернила, застлали всё вокруг. Серые глаза вдруг округлились, а губы разомкнулись. Что это — удивление на его лице? Блондин резко разжал пальцы и дёрнул руку, отступив назад. Неожиданно Себастиан снова ощутил весь вес собственного тела, не удержался и свалился на колени, обхватив шею, жадно с хрипом хватая ртом воздух, в глазах вспыхивали искры, сменяя столь желанную темноту, слезами текли по щекам, а он просто смеялся, не в силах остановить этот приступ. — С-слабак, — прохрипел парень дрожащим голосом. — Кажется, твоя подстилка тебя совсем смягчила, даже не больно. Оминис наклонился, крепко схватил его за запястье, из-под рукава выползла одноглазая тонкая серебряная змея, дважды обвила руку, укусила Себастиана, а после — себя за хвост, сомкнувшись беспрерывным браслетом. Второй её глаз стал красным. От неожиданности Себастиан вырвался из цепкого захвата и попытался её содрать, но та лишь сильнее стянулась, впиваясь в кожу. — Не выйдет. Можешь попытаться отрезать себе руку, но она лишь переползёт в другое место. Придётся отрезать всё, — ухмыльнулся блондин. — Что это?! — Что-то вроде Непреложного обета, — Оминис выпрямился. — Только в данном случае твоё согласие не требуется, а результат нарушения будет аналогичным — смерть, причём самая болезненная и мучительная, какую ты даже представить не сможешь. Себастиан подорвался на ноги и метнулся к выходу, но у входной двери руку обожгло раскалённым металлом и всё тело пронзила невыносимая, резкая боль, сворачивая внутренности от спазмов. Юноша свалился на пол в конвульсиях и криках, и всё внезапно прекратилось. Оминис медленно подошёл следом и навис над ним. — Рад, что ты так быстро его заценил, я очень переживал, что не понравится. — Жёсткие слова отбивались болью в висках. — Не пытайся его расколдовать, иначе последствия будут… возможно, даже хуже. Я сам создал это заклинание и годами совершенствовал его, предусмотрел все лазейки. Тебе не удастся избавиться от него. Или от меня. Просто смирись. Его можно снять лишь в одном случае… — Дай-ка угадаю, с трупа? — съязвил шатен. — Нет, умник. — Себастиану на миг показалось, что лицо Оминиса дрогнуло в какой-то еле уловимой эмоции, но он даже не успел понять, что это было. — Скоро всё закончится, просто потерпи. — Т-ты о чём? Блондин поднялся по лестнице. — Твоё присутствие на свадьбе не обсуждается, если ты ещё не понял. Себастиан вообще ни хера не понял. Ни его слов, ни поведения. Он поднёс руку к лицу и осмотрел браслет. Отметил таким женским украшением свою собственность? Глаза змеи переливались красным, будто живые. Он притронулся пальцем, провёл по дуге вокруг руки, но она не шелохнулась; обхватил пальцами, и её тельце медленно начало снова сжиматься. Значит, реагирует на намерения? Каким заклинанием он её заколдовал? Создал для меня, да? Годами корпел над ним? Внутри что-то приятно ёкнуло. Прекрати! Себастиан влепил себе ладонями по лицу. Что за дурацкое чувство, это ведь сродни ошейнику! Юноша достал из помойки костюм и лишь обрадовался тому, что он в чехле и не придётся его чистить. Себастиан взглянул в зеркало и скривился. Дорогой костюм вообще не шёл его деревенской, простецкой внешности и смотрелся ему слишком странно, будто с чужого плеча, хотя и сидел идеально. На словах «мы приехали» Себастиан ожидал, что карета сейчас остановится, но в окне лишь мелькал высоченный каменный забор, поросший сверху густыми лианами Клематиса, украшенными тёмными, почти чёрными цветками и торчащими из-под них коваными копьями вдоль стены. Огромные врата ограждали въезд на, как казалось юноше, территорию поместья, но на самом деле, минув их, они ещё минут пять ехали по вымощенной брусчаткой дороге через сады. Слева, почти к самой дороге доходил тёмный, густой лес, а справа вдалеке виднелся маленький посёлок из нескольких домиков. Великолепное, огромное поместье в готическом стиле скорее походило на замок, нежели на обычный дом и занимало по площади, пожалуй, как весь Фелдкрофт. Господина Оминиса встречала прислуга в количестве шести человек, которая мигом распределила между собой заботу о багаже и свадебном наряде, а оставшийся мужчина проводил хозяина в дом. Себастиан плёлся позади, чувствуя себя не то что не в своей тарелке, даже не на своём столе. Гонт вдруг остановился и повернулся к нему. — Следуй за Уильямом, он покажет тебе твою комнату… — Оминис, я не останусь на ночь, — перебил шатен. — Хватит с меня и дня. Юноша недовольно вздохнул и, поджав губы, нехотя согласился. — Хорошо. По окончании отправимся вместе. — Что? Нет я… не это имел… Оминис! — Себастиана такой ответ не устраивал, но блондин даже слушать возражения не стал, а просто ушёл, а гувернёр ушёл следом за ним. Дом Гонтов, несмотря на уютную обстановку, тянул каким-то неприятным холодком по спине. На стенах коридоров красовались огромные портреты членов семьи, как уже почивших, так и ещё живущих, и все их лица как-то зловеще пялились на Себастиана, из-за чего ему было не по себе, но он продолжал бродить, следуя за любопытством найти портрет Оминиса. Обойдя коридоры первых двух этажей, парень махнул рукой и хотел уже вернуться в холл, но случайно наткнулся на подозрительную личность и затаился за углом. Рыжеволосая девчушка лет шестнадцати подрисовывала замороженному с помощью Арресто Моментум мужику на одной из картин причудливые усы и пиратскую повязку на глаз, чем вызвала смешок, и тем самым парень выдал себя. Она запаниковала и бросилась наутёк, чем ещё больше рассмешила Себастиана. — Треуголки не хватает и крюка! — крикнул он ей вслед. Девушка остановилась и, подозрительно оглянувшись, облегчённо выдохнула. — Чёрт, думала, это Марволо… — заговорила она с ярким ирландским акцентом и нервно засмеялась, подойдя ближе. Рыжие кудри небрежно повыбивались из когда-то аккуратной причёски, но ей так шло даже больше. Девушка сверкнула изумрудными глазами и широко улыбнулась. — Мы не знакомы. Я Дэйрдра Сэйр. Из чьей ты семьи? Явно не Гонт, — полюбопытствовала новая знакомая, закрутив пальцем завиток его волос. — О, я приблудыш, случайно здесь оказался, — отшутился Себастиан и решил увести от темы: — А ты, смотрю, вандализмом увлекаешься. — Ага, ненавижу свадьбы… скукотища, а так хоть есть чем себя развлечь. Ты впервые в поместье? Не скажешь хотя бы имя? А то я ведь представилась. — Себастиан, — нехотя выдавил парень. — И да, я здесь впервые и, надеюсь, ненадолго. Сэйр звонко рассмеялась. — Ну, как сказать. Ты что-то искал? — догадалась девушка. — А… да неважно. Уже вниз собирался. Ещё увидимся, вандалистка. Огромный длинный шатёр позади поместья постепенно наполнялся гостями. Оминис, переодетый в праздничный светло-серый костюм, всё время разговаривал с кем-то из гостей и натянуто улыбался. Себастиан не стал входить в отведённую для официальной церемонии часть шатра, не смог себя пересилить, остановился среди столиков и, завидев бар, быстро направился к нему. Махом опрокинутые пара рюмок огневиски жаром прокатились по пищеводу и приятно согрели, и этого было катастрофически мало, чтобы хотя бы частично вправить эмоциональное состояние на место, но парень пока решил попридержаться, а то ужрётся уже к тому моменту, как гости только сядут за столы. Поэтому он поднялся и пошёл в противоположную часть шатра, пытаясь найти, чем себя отвлечь. Парень наткнулся на Уильяма и от скуки попросил его таки показать ему комнату. Мужчина провёл на третий этаж, парень вдруг застыл перед дверью и поинтересовался, где комната господина Оминиса, на что тот ответил, что она напротив его, но входить в покои хозяев дома строго запрещено. Себастиан послушно закивал и скрылся за своей дверью. Гостевая спальня была ничем не примечательна, кроме разве что роскошной резной мебели и бархатных плотных портьер. Юноша немного подождал и прислушался, нет ли кого в коридоре, затем выглянул и прошмыгнул в комнату Оминиса. Пространство окутывал приятный полумрак, здесь царили чистота и порядок, было много, очень много книг, почти вся дальняя стена была заставлена переполненными книжными полками до потолка. Письменный стол, почти пустой, с идеальной расстановкой принадлежностей. Единственное, что разбивало эту идиллию — небрежно брошенный на кровать костюм, в котором он приехал. Снаружи громко заиграла музыка, сигнализируя о том, что официальная часть закончилась, а значит, можно наконец-то приступить к алкоголю. Так он в баре просидел около часа и, прилично уже приправившись, встал размяться, но не ушёл далеко, завидев рыжеволосую девчушку, скачущую на площадке для танцев и, прислонившись к толстой подпорке шатра, недолго наблюдал за этой спичкой. — Я тебя раньше не видел, — заговорил парень, сидящий за столиком рядом. На вид ему было не больше двадцати, но опыта во взгляде хватало на все сорок. — Конечно не видел, я здесь впервые, — съязвил Себастиан. Шатен двинулся дальше в сторону опустевшей части шатра, пока музыка развлекала самых подвыпивших господ, а те, в свою очередь, — более трезвых. — Ты бы хоть представился, а то как-то невежливо получается… Себастиан только сейчас понял, что пацан увязался за ним, и, когда остановился у выхода, задрал голову от изумления, насколько высоченным был этот парень. Длинные светлые волосы, голубые глаза, ровный чёткий профиль, выраженные скулы и подбородок, всё в нём просто кричало о его чистокровности. Ещё один Гонт, видимо? — Так что, назовёшься? — с неким любопытством поинтересовался юноша и скользнул пальцами под его ремень. Себастиан устало вздохнул и внезапно прикинулся Оминисом — широко улыбнулся и спросил: — А твоя мамочка не расстроится, что ты трахнул грязнокровку? Его лицо вытянулось, и он резко отдёрнул руку. — Не думал, что кузен даже на свою свадьбу решит приволочь отребье к нам за один стол. — Ты же сам ещё секунду назад чуть в штаны этому отребью не залез, — посмеялся Себастиан. — Иди помойся, а то вдруг заразился чем-то. Блондин стиснул зубы, схватив его за грудки, но голос одного из официантов прервал его порыв: — Простите за вмешательство, сэр, вас желает видеть жених. Себастиан хихикнул и выскользнул из палатки, воспользовавшись его замешательством. Спускались сумерки, и стало прохладно; после долгой прогулки по саду возвращаться в шатёр не хотелось, но алкоголь выветривался и срочно нужна была новая доза. Залив в себя авансом с полбутылки, Себастиан заметил Сэйр на одном из балконов третьего этажа и поплёлся туда, сам не понимая зачем, но надеясь, что хотя бы с этой вандалисткой вечер будет не таким унылым. Рядом с девчонкой на балюстраде стоял огромный поднос кремовых кексов, и парень уже хотел спросить, не решила ли она покончить с собой, обожравшись таким огромным количеством сладкого, но тут она взяла один и запульнула куда-то в сторону палатки. Так они и провели около часа, развлекаясь и хохоча, метая кексы в гостей и прячась за балюстраду. А когда кексы закончились, рыжая вдруг погрустнела. — Вон там, видишь старика в цилиндре? Старика? У входа в шатёр стоял статный мужчина с изящной золотоволосой девушкой в длинном шёлковом платье. — Когда мне было девять, меня обещали ему в жёны, — спокойно проговорила Сэйр, и парень ошарашенно уставился на неё. — И сейчас я бы тоже уже играла свадьбу, если бы он не влюбился в Вейлу, которая стоит рядом с ним. Родители, конечно, были в шоке от расторжения помолвки, а я — несказанно счастлива. — Это же бред… Он старше тебя на сколько, на тридцать лет? — Тридцать семь, — поправила девушка. — Пиздец… — Ты явно не знаком с такими семьями, — догадалась Сэйр. — Так у нас всё устроено. Ты не имеешь права пойти наперекор, иначе… — она зыркнула на Себастиана и горько улыбнулась. — В общем, закончиться всё может не только лишением наследства и имени. — А сейчас что? — Сейчас для меня ищут партию повыгоднее. Хотели впарить Гонта, но Эйвери влезла очень ловко и вовремя. Да я и рада, он как ледышка, — засмеялась девушка. — Ты посмотри на него, такое впечатление, что он из камня высечен, ни одной эмоции… — она повернулась к Себастиану. — Не то что ты… Сейр вдруг приподнялась на носочки и попыталась его поцеловать, но парень резко отпрянул и испуганно глянул на браслет. — И-извини, но ты, наверное, не так меня поняла… Девушка засмеялась. — О, а мне кажется, проблема как раз в том, что у тебя на руке. — Т-ты знаешь, что это? — удивился шатен. — Ну… не совсем, но видела похожие вещи. Он заколдован на крови, по типу Непреложного обета? Себастиан кивнул. — Знаешь, как его снять? — Не уверена. Всё зависит от того, какие именно на нём чары, но, если замешана кровь, то чаще всего она и снимает заклятье. — То есть? — То есть тебе нужна кровь той, что его на тебя надела. — Спасибо! — Парень воодушевлённо схватил Сэйр за руку. — Спасибо! Ты просто меня спасла! Себастиан выбежал в коридор. А что делать? Восторг немного поубавился. Как ему добыть кровь Оминиса? Парень пошёл по коридору в сторону своей комнаты, но вдруг услышал за дверью рядом какой-то глухой стук и всхлип. Он тихо постучал и вошёл. В полумраке парень заметил кого-то на полу, свалившегося набок, и подумал, что человеку плохо, подбежал к нему и вдруг понял, что это тот самый блондин, который приставал к нему. Его рот был в крови и зашит толстыми нитками, а руки связаны за спиной. Себастиан от испуга отпрянул, а тот, едва его узнав, в ещё большем ужасе попятился. Шатен в недоумении просто выбежал из комнаты и быстрым шагом направился к себе. Он не знал, стоит ли ему позвать кого-то на помощь или таковы порядки в этом ебанутом доме и он сделает только хуже. Понимал только одно — хватит с него празднования. Из ванной комнаты пронёсся звонкий дребезг и отборные матюки Оминиса. Он неуверенно заглянул в комнату, и блондин резко дёрнулся и выпрямился, почувствовав его присутствие. Вода из сорванной трубы фонтаном заливала комнату и юношу с ног до головы, а разбитая раковина валялась на полу у ног. Гонт быстро махнул палочкой и осколки собрались обратно, прекратив поток. Себастиан никогда раньше его таким не видел. Хоть он и выглядел снова холодно и невозмутимо, но беспорядок, не только в одежде и волосах, но и присутствующий на его лице секунду назад, уже чётко впечатался в память. — Что случилось? — неуверенно спросил Себастиан. — Ничего. Разбил случайно. — Оминис высушил на себе костюм, а из свободно висящей руки на плитку упали несколько бурых капель. — У тебя кровь. — Шатен схватил его ладонь и, повернув, вымазал свою в крови. — Пустяки. — Он выдернул её и, открыв кран, промыл под водой, затем достал из шкафчика за зеркалом, экстракт бадьяна и залил им руку. Порез на ребре ладони стал стягиваться, и блондин повернулся к Себастиану. — Хватит всем трепаться, что ты грязнокровка, — недовольно рявкнул юноша. — Разве ты не осознаёшь, какой опасности себя подвергаешь? — Я слышу нотки волнения в твоём голосе, Оминис. Сдаёшь позиции… — усмехнулся Себастиан. — Ты… — блондин сжал зубы и дрожащие руки и медленно выдохнул. — Зачем этот спектакль? Чтобы меня позлить? Шатен вдруг осознал, что это Оминис сделал с тем парнем. — Не слишком ли много жестокости… — Не слишком, — отрезал юноша. — Ты понятия не имеешь, кто он такой и на что способен. — Так нахера ты меня сюда притащил?! Я хочу домой. — Домой… будто у него есть дом. Оминис призадумался на минуту. — Хорошо. Жди у камина, в холле. Блондин вышел за дверь, а Себастиан, взглянув на окровавленную руку, вспомнил слова Сэйр и обхватил ею запястье с браслетом. Глаза змеи мигнули, и кровь будто впиталась в него. Неужели это всё? Браслет не свалился с руки, но, если он больше не заколдован, срезать его потом не составит труда. Волнение внутри как-то неприятно закручивалось в комок. Парень спустился к камину, и через несколько минут подошёл Оминис со своей благоверной. Вернувшись домой, они сразу же поднялись в спальню. Себастиан всё стоял напротив входной двери, нужно было проверить… Он резко открыл её, переступил порог и тяжело вздохнул. Значит, пора. Он быстро поднялся к себе, наспех скинул в маленький чемодан самое необходимое и снова спустился ко входу. — У меня есть для тебя подарок, — внезапно прозвучал голос Оминиса за спиной, на удивление мягко и совсем не напористо. — Не желаешь взглянуть перед уходом? Он наверху. Себастиан улыбнулся, понимая, что, за этим нежным, уступчивым тоном скрывается ядовитая змея, и, если он сейчас дрогнет, она больно укусит, снова отравит — и всё вернётся к началу. Но протянул руку к двери, и она предательски застыла, стоило коснуться ручки, отказываясь подчиняться. — Я не собираюсь тебя удерживать. Заберёшь — и иди куда собирался, — заверил Оминис и поднялся по лестнице. Вся решительность улетучилась в мгновение, стоило блондину лишь заговорить с ним таким тоном. Себастиан пытался сопротивляться, но не мог даже нажать на ручку сраной двери. Всего одно короткое движение — и оковы спадут, цепь треснет и впереди будет лишь собственная воля, желанная свобода. Юноша нерешительно оглянулся — лестница была пустой. Вот он, тот самый момент, над ним никто не властен, только за ним одним право сделать выбор, сделать всего лишь шаг. И Себастиан его сделал, медленно поднялся по лестнице и вошёл в приоткрытую дверь, которая тут же захлопнулась за спиной, отчего парень вздрогнул. Не от неожиданности, нет, тут как раз всё было слишком предсказуемо — ложь, которой кормил его Оминис столько лет, уже предугадывалась лёгким привкусом его интонации, — а от того, что его ждало за дверью. Его новоиспечённая жёнушка в свадебном пышном платье сидела посреди кровати, раскинув ноги, и безразлично уставилась куда-то вперёд. — Надеюсь, подарок тебе понравится, я долго его готовил. — Оминис прислонился спиной к двери, всё так же нежно проговорил, смакуя каждое слово. Он принялся снимать запонки с рукавов и закатывать их до локтя. — Что с ней? — спросил Себастиан и, мгновенно догадавшись, опешил. — Ты вообще в своём уме?! Империус? Серьёзно, Оминис? На какую ещё мерзость ты пойдёшь, лишь бы я не сбежал? Блондин засмеялся, словно прочитал его мысли. — Я не предлагаю тебе консуммировать мой брак вместо меня, остынь. — А что тогда ты делаешь?! — Себастиан уже давно перестал понимать его причуды, но происходящее сейчас вообще выходило далеко за границы дозволенного. Зачем он здесь? Смотреть на их совокупление? Нет уж, увольте. — Исполняю твоё желание, ты ведь этого хотел, разве нет? — расслаблено ответил Оминис, будто предлагал ему чаепитие в дружеской обстановке. — А? Что? Т-ты… — Себастиан ещё сильнее запаниковал. — Легилимент хренов! Блондин прыснул со смеху. — Чтобы прочесть твои мысли, не нужно владеть легилименцией. К тому же, — Оминис схватил его за подбородок и максимально приблизился, так чтобы его губы очутились в сантиметре от губ шатена. — Ты сам же прямо изъявил такое желание, разве нет? Так что это мой тебе щедрый, прощальный подарок, непочтительно его отвергнуть. Будь благодарен и скажи спасибо. — Какого чёрта, Оминис?! Ты сбрендил! — отпрянул Себастиан, смущённо, вскользь глянув на послушную куклу. Одно дело думать, мечтать, желать, даже говорить об этом, а другое — всё это делать. — А… вот как… значит, только трепаться можешь? — Он разочаровано цокнул языком. — Нечего её жалеть, она осознавала, на что идёт, связываясь с фамилией «Гонт», — строго отрезал блондин. — И ты тоже. Себастиан в гневе сжал зубы, схватил его за рубашку и потащил за собой к изножью кровати. — Хорошо. Будь по-твоему, Оминис, — дерзко рявкнул шатен. — Давай, покажи ей, как ты любишь мой член. Губы блондина снова изогнулись в ухмылке. Себастиан знал, что он не решится или побрезгует. У него ведь тоже есть хоть какие-то принципы или границы? Так? — Я, блядь, не шучу! Либо вставай на колени, или дай мне наконец уйти. Оминис резко схватил его ремень, и парень вздрогнул от неожиданности, но он лишь решительнее дёрнул его к себе и расстегнул на ходу, затем молнию, опустился на колени, обхватив рукой, погрузил головку в рот. Ноги лихорадочно задрожали. Да что с ним такое?! Намеренно, очень медленно, будто издеваясь, он скользнул языком по всей длине, принимая его член целиком, пока руками приспускал штаны пониже. Себастиан задышал чаще от возбуждения, но такая совсем несвойственная покорность вызвала лишь больше опасений. Эйвери всё так же неподвижно сидела на кровати и смотрела на них стеклянными глазами. — Ты только посмотри, достопочтенный господин Гонт самолично стоит передо мной н-на коленях и сосёт… ах… — Себастиан не устоял от провокаций, хотел поиздеваться вдоволь, но на деле голос звучал скорее изнывающим. Блондин, видимо, хотел что-то сказать, но Себастиан схватил его за затылок и толкнулся обратно, снова испустив с губ протяжный стон. — Этим поступком ты себя раскусил… Оминис… Хватит уже… притворства. — Шатен ослабил хватку и запустил в волосы вторую руку, лишь нежно поглаживая, сдерживаясь, чтобы еще раз убедиться, что юноша делает это по собственному желанию. — Не знаю, зачем было… настолько всё усложнять… ах-х… я же… и так был с тобой… Блондин отпрянул, и браслет на руке Себастиана вдруг разомкнулся и прошмыгнул через бедро, на лобок, перетянул мошонку, а затем и член у основания, спиралью завился вокруг ствола, нырнув тонким хвостом в уретру. — А?! Какого?!.. — вскрикнул Себастиан и попятился, не рискуя прикасаться руками. — Сними его! — Ты слишком много болтаешь. Рот им, жаль, не заткнуть, но заставить не трепаться — вполне. Раскусил, говоришь? — Оминис вытер большим пальцем под губой и облизался. — Ну-ну. Несмотря на боль и давление от инородного тела внутри, вскоре предэякулят снова засочился, а напряжение во всём паху возрастало с колоссальной скоростью, стягиваясь усиливающим напором, давя в серебряные кольца, балансируя на грани удовольствия и боли. — Убери его! — задрожал шатен, задыхаясь, пытаясь твёрдо устоять на ногах, хоть Оминис его и не видел, но твёрдым у него оставался только член. Парень быстро сломался, вцепился в его плечи и взмолился: — П-пожалуйста… Это… невыносимо… — громко простонал Себастиан. Оминис едва заметно шевельнул пальцами, и змея сдвинулась к концу, втолкнув ребристый хвост глубже. Он едва успел подхватить его и спустился с ним на колени, пока шатен кричал и бился в оргазме, зажимая его в объятиях. Невыносимо, приятно, долго. Волна за волной накрывали с ног до головы, сжимая пальцы в сладких спазмах. Себастиан всё ждал этого вожделенного облегчения, протяжного вздоха, но его не последовало; судороги лишь постепенно утихали, член по-прежнему напряжённо стоял, а в паху горело всё сильнее. — И это я слабак? — посмеялся Оминис. Шатен, всё ещё задыхаясь, заглянул в его лицо, задаваясь вопросом: он правда садист или просто больной? Или извращенец? Или всё вместе? — Нравится, да? — оскалился юноша. — Очень. — Голос Гонта, как обычно, звучал твёрдо, но участившееся дыхание и румянец от возбуждения на лице он скрыть уже не мог. Оминис поднялся и поволок Себастиана на кровать. Парень дёрнул головой вверх, но девчонки там уже не было, она стояла рядом с блондином и по беззвучному приказу полезла на него. — Оминис! Прекрати! — запаниковал Себастиан, подался назад, упираясь спиной в изголовье и завопил: — Убери её от меня! Но девушка не остановилась, скользнув нежными руками по бёдрам, раздвинула колени и облизала головку члена, надавив кончиком на хвост в уретре. — Пусть покажет, что умеет, зря, что ли, я её обучал? — Оминис небрежно задрал её юбку и резким толчком вошёл сзади. — Убери… её… — Парень прижал ладонь к её лбу, пытаясь отодвинуть, но она даже не замерла, упорно продолжала ласкать его член. Себастиан боялся ей что-либо сделать, даже трогать её было опасно. Оминис очень ревностно относится к тому, что принадлежит ему, и парень не знал, какую реакцию и последствия его действия повлекут за собой. Совсем. Поэтому он только и мог безуспешно упираться рукой ей в лоб, сопротивляясь сладкому искушению податься навстречу. Этим они занимались всё это время? Себастиан застонал и прикрыл глаза, а рука соскользнула к темени. Эйвери ласкала его совсем не так, как Оминис, нежно и постепенно и в основном языком, обводила вокруг браслета, спускаясь к мошонке. Шатен инстинктивно раздвинул ноги шире, и девушка мгновенно скользнула языком к промежности, но тело хотело не этого. Блондину же, кажется, стало совсем скучно, он сел и резко перевернул её на спину, поманив Себастиана пальцем. — Это же дикость какая-то, Оминис! Достаточно уже! Едва он посмотрел на край кровати, змея снова сжалась и выдавила сладкий стон. — Иди сюда. — Оминис протянул ему руку. — Иди нахер! — брякнул Себастиан и едва успел опереться руками от пронзительной боли. — Я её полностью всажу в тебя, если понадобится. Можешь проверить, там ещё много осталось. — Блондин слегка наклонился вперёд и, улыбнувшись, спросил: — Или ты этого и добиваешься? Девчонка сдвинула бёдра к себе и, приподняв голову, заглотила его член до конца, надавив пальцами на промежность. Оминис схватил его, жадно поглотив его стон поцелуем, и через мгновение испустил в него свой, резко прижавшись к девчонке. — Под-нимись! — быстро скомандовал блондин, даже не отдышавшись, и Себастиан послушно вышел. — Не хочу, чтобы ты сейчас кончил, иначе придётся его снять. — И? — недоумевал парень. — Слишком рано, — улыбнулся Оминис и обошёл его сзади, немного подвинув вперёд. Гонт вынудил его застонать так измождённо сладко, втолкнув в него пальцы, будто он ждал этого целую вечность. Игрался с ним не спеша, намеренно медлил, растягивал его, пока Себастиан не задрожал всем телом и сам в нетерпении подался навстречу. В тот же момент пальцы выскользнули. — Ну же, Оминис… — снова взмолился парень. — Пожалуйста… хватит игр… — Тогда хватит юлить, скажи прямо. — Тебя… всего… пожалуйста! Возьми меня… трахни… так жёстко, чтобы искры летели! Оминис схватил его за бёдра и стремительно насадил на член. Себастиан не успел даже толком вскрикнуть, всё сразу слилось в протяжные вопли от сильных и быстрых толчков. Он лихорадочно задрожал и потянулся вперёд, сжимаясь внутри. — Нет-нет-нет, — властно рыкнул блондин и резко дёрнул его обратно, ни на секунду не сбавляя темп, пока парень содрогался в оргазме. — Поздно одумался! В паху, казалось, вспыхнет пожар, ноги давно онемели, по телу молнией пролетал один разряд за другим, Себастиан жадно хватал воздух между воплей и даже не сразу почувствовал, как серебряная стяжка ослабела и размоталась, оставаясь лишь на стволе, пока в член не ударила новая волна, ещё слаще предыдущей. По щекам покатились слёзы, а изо рта на белоснежное платье тонкой струйкой потекла слюна. Парень, содрогаясь, молил, хотя сам не понимал о чём — остановиться или не останавливаться. Оминис скользнул рукой под живот и, сжав его член, выдернул браслет; сперма фонтаном брызнула на платье, заливая его струёй с каждым толчком. Девчонка обхватила ствол пальцами, кончиком языка лаская пульсирующую головку, подставляясь под горячий поток. Блондин кончил вслед за ним. Громко, как Себастиан всегда и желал. В глазах потемнело, и парень свалился набок, еле дыша, пытаясь из последних сил не вырубиться. Оминис откинулся к изголовью и слушал, как его женушка ублажает себя. Немного придя в себя от тихого стона, Себастиан приподнялся и в недоумении наблюдал, как она, откинув голову назад, неотрывно смотрит, облизывая его сперму с губ. — Ты серьёзно? — Пусть кончит, тебе жалко, что ли? — Какой ты великодушный, — съязвил Себастиан. — Хочешь ей помочь? — голос Оминиса снова ожесточился. — Упаси! Не хочу играть с твоими игрушками, это чревато. Блондин хмыкнул. — На пару месяцев можешь быть спокоен. — Это ещё что значит? — возмутился парень. Оминис сполз к краю кровати, и его лицо снова стало холодным, как голос. — Иди собирайся, нам скоро отправляться. Снова загадки. О чём он? Не хотел жениться — не женился бы. Трахаться не хотел? Так бы не трахался! Всё просто! Если все эти годы тоже любил его, почему мучил? В чём был смысл этой жестокости и безразличия? Не хотел? Хотел, но не мог? Какого хрена?! А может, дело вовсе не в желаниях Оминиса? Его семья искала ему невесту ещё со школы. Тогда были всего три кандидатки, ни одна из которых в итоге не устроила Гонтов в полной мере, а после Хогвартса претендентки посыпались как снег. Одна чистокровнее и богаче другой. Может, он вцепился в Эйвери как раз потому, что она оптимально подошла запросам его семьи, и без промедлений организовал свадьбу, пока никто не передумал? И… как бы сказал Себастиан, чтоб Гонты вконец отъебались. Озарение неожиданно дало под дых. Он смотрел на всё лишь со своей стороны и никогда не видел, не замечал, что Оминис ведёт свою борьбу с самим собой, с родителями, с дурацким именем. Шатен схватил его и просто молча, крепко обнял. Впервые ему было настолько стыдно за то, что он до сих пор называл его своим другом, что все эти годы любил его, бегал за ним, а по сути думал только о себе и не достаточно усердно пытался его попросту даже узнать. Тот же знакомый домик на пляже острова Фолнесс теперь казался каким-то слишком маленьким, но до сих пор уютным и приятно пахнущим деревом. — Кажется, кто-то наврал насчёт легилименции… впрочем, почему я всё ещё пытаюсь чему-то удивиться… — Себастиан обречённо покачал головой. — Ты арендовал этот же дом на свой медовый месяц? Как-то глупо, тебе не кажется? — Не арендовал, — возразил Гонт. — Он твой. — Что? Зачем он мне? — Не хочешь? — Не хочу, — отрезал Себастиан. Блондин будто буравил его своим спокойным, бездонным взглядом, поджимая губы. — Отлично. — Оминис махнул палочкой, мебель вспыхнула и загорелась, перебрасывая яркое жёлтое пламя на ковры и деревянные жалюзи. — Ч-что?! Зачем сжигать-то?! — запаниковал шатен и бросился тушить пожар. — Оставь. Пусть горит, — безразлично произнёс юноша, даже не дрогнув. — Если тебе он не нужен, то мне — тем более… Будем жить прямо на пляже, как дикари.