Закрой глаза

      – Грэм – любимчик Лектера, он бы не стал отправлять тебя его убивать.       Долархайд нахмурился, он стоял у темного экрана проектора на мансарде, Алекс сидела в кресле в центре помещения, подобрав ноги под себя. Из-под полы халата торчала острая коленка.       Грэм некогда был звездой ФБР, тем, кто поймал Чесапикского Потрошителя – и из-за него доктор Лектер теперь пребывал в лечебнице Балтимора для особо опасных невменяемых преступников. Уилл Грэм был, действительно, необычным персонажем – и к нему Долархайд испытывал и злобу, и зависть, и ревность.       Лектер счел его особенным. Долархайд был уверен, Лектер накануне задержания прекрасно знал, что Грэм вычислил Чесапикского Потрошителя, намеренно дал себя поймать. Лектер мог убить Грэма – но не стал. Лектер воткнул в него нож для резки линолеума, оставил навсегда напоминание о себе – изгибающийся шрам от левого бедра до нижнего края правой стороны грудной клетки. Он не задел ни одного жизненно важного органа, он намеревался оставить Грэма в живых – зачем-то.       Фото заштопанного Грэма из госпиталя Долархайд видел в «Таттл Крайм» – когда Фредди Лаундс прокрался в палату к раненому профайлеру ФБР, исподтишка сфотографировал того обнаженным, с трубками для отвода мочи и кала.       То, что Грэм дружелюбно положил руку на плечо Лаундсу в свежем номере криминальной газеты, в очередной раз подтверждало то, что статья с гнусной ложью о Зубастике – провокация, а Грэм – приманка.       Лектер знает об этом? Письмо Лектеру на туалетной бумаге перехватило ФБР? Ответ Лектера в колонке объявлений тоже известен полиции?       – Что ты знаешь о Грэме? – спросила Алекс.       – Он эмпат.       Ответ ему подсказал Дракон. После истории с Лектером успешная карьера профайлера была омрачена делом Миннесотского Сорокопута – после убийства которого при задержании Грэм попал в психиатрическую больницу с выгоранием и депрессией. По словам и журналистов, и коллег у Грэма была уникальная способность проникаться мыслями и идеями других людей, в том числе и убийц – а девиз подразделения поведенческих наук: «Мыслить как преступник» был не просто фигурой речи. Только сейчас Долархайд догадался, почему Грэм так понравился Лектеру.       Грэм мог его понять – пусть даже сам того не желал бы. Быть может, Грэм его понял – и потому поймал. Поймет ли Грэм Дракона?       – Он алхимик?       Все, кто знал Дракона, алхимики. Блейк был алхимиком.       – Сомневаюсь.       – Но он действует как алхимик. У него развито воображение, его используют, как охотничьего пса, который приносит трюфели – по запаху, с помощью интуиции. Если он почувствует тебя, он найдет тебя.       – Он не найдет меня.       Она тоже считает, что дело в Грэме. Лектер указал на него. Если не для того, чтобы убить, то зачем?       – Он сказал: «Ты найдешь помощь от…». Помощь от Грэма.       – Какая от него может быть помощь?       Она права, ни одно слово Лектер не использует просто так – и послание его нельзя трактовать буквально. Только алхимик поймет алхимика – и magnum opus Долархайда, его фильм, будет понятен не всем.       – Нужно рассказать Грэму о Драконе, всем рассказать о Драконе – чтобы алхимики откликнулись. Пока Грэм будет занят своей внутренней трансформацией после столкновения с Драконом, у нас будет время все доделать.       У него было ощущение, что он чего-то не понимает. Он засопел, развернулся на пятках, начал ходить вдоль экрана туда-сюда.       – Преимущество Лектера в том, что он видит картину целиком. Он консультирует ФБР по Зубастику?       Долархайд поморщился от прозвища.       – Да.       – Он знает о Драконе, и он дал тебе Грэма. Он прекрасно понимает, что даже если он объяснит всем, что ты не просто убиваешь людей, а делаешь из этого произведение искусства, чтобы рассказать историю о Великом Красном Драконе, его не послушают.       Она опять права. Представители рода человеческого невежественны, они не достойны славы Дракона, они не увидят его Сияния – потому что им этого не дано.       Но Дракон послан на Землю, чтобы спасти их? Неблагодарных, глупых, жалких существ… Слепых кротов, стадных муравьев, с одним убогим сознанием на весь муравейник.       Фрэнсис Долархайд ни за что бы не стал спасать человечество, если бы не Дракон.       – Как они сказали: «Проективное бредовое состояние, компенсирующее острое ощущение собственной неполноценности»? Они называют сумасшедшими тех, кого не понимают, кого боятся, в чьи слова сложно поверить, не прилагая усилий – и так было всегда, так будет всегда. Поэт и алхимик призван быть тем, кто продолжает говорить об утопии, вопреки всем обстоятельствам – чтобы передать утопию дальше. Золото Дракона рождено Солнцем – и оно должно быть у всех на виду, такова наша миссия. Нас будут сжигать, распинать, нас будут приносить в жертву, делать из нас чучело, а наша задача – оставить после себя наследие, рассказать о нем остальным – чтобы знание жило дальше, после нас.       Долархайду нравилась его исключительность. Он был избранным, Дракон был только с ним – до тех пор, пока не появилась Алекс. Сейчас она заявляет, что нужно рассказать о своем фильме и о Драконе остальным – а остальные реальны, они не мертвые Поэты и алхимики из прошлых столетий, они не только на страницах книг, на полотнах изобразительного искусства… Он так хотел найти отклик, отчаявшись услышать ответ, что даже растерялся и будто бы перехотел.       – Язык истории о Драконе поймут не все. Он не был создан, чтобы хранить секрет – он был создан, чтобы распознавать свою стаю, единомышленников, других Драконов.       Драконов, Тигров и кого угодно еще. Все так.       – Ты все сам прекрасно знаешь, я лишь говорю это вслух, чтобы это было на поверхности. Поэты хитрят и лгут, чтобы сохранить в коконе лжи ядро правды, чтобы ложь потрепалась временем, а правда уцелела – и дожила до момента, когда не нужны будут ни маски, ни оружие, ни шпионаж, ни навык разгадывания головоломок. Не надо больше никого убивать. По крайней мере без веской причины. Связаться с Грэмом придется – но не для того, чтобы вредить ему.       – У него есть семья.       – Если он прочел послание Лектера, он уже сто раз обгадился от ужаса, не надо усугублять. ФБР – сборище клоунов, Лектер об этом прекрасно знает, он и тебе это подсвечивает – чтобы ты не совался туда, где тебя будут ждать.       Довольные рожи Грэма и Лаундса на фотографии опять всплыли перед глазами. То, что Грэм такой же, как они – чушь! Полицейская ищейка, трус и неудачник, который после дела очередного каннибала попал с нервным истощением в психушку!       – Грэм не алхимик.       – Спорим?       – Нет.       – Почему?       – Он мне не нравится.       – Он и не должен тебе нравиться. В него каждый тыкает палкой, чтобы он показал фокус с чтением мыслей преступника, его эксплуатирует ФБР, выставляет как Троянского коня на стол Лектер… Если он не алхимик, он не увидит Дракона. Если он слаб, то его разорвет от Дракона. Если он способен принять Дракона, то он не даст тебе навредить.       – Что ты предлагаешь?       Вот так просто. Он слушается ее – и доверяет ей. Он даже ей ничего не рассказывал – она уже все знает.       А ты думал, она тут для твоего эстетического удовольствия?       – Есть Лаундс, на него всем насрать, а у него – по всем штатам аудитория читателей. Если дать ему материал о Драконе, но при этом зашифровать его так, чтобы поняли только алхимики, Грэм отреагирует. «Спасай себя» и «Убей их всех» тоже в стиле загадок Лектера. Он сказал это не только потому что знает, что всех невежд тебе не спасти, но и для усиления эффекта, для ФБР. Ты бы не повелся на это и не воспринял это буквально.       Он бы повелся и воспринял – если бы получил послание до того, как встретил Алекс. Дракон становится все сильнее, он ощущает это – особенно после того, как они занимались любовью, накормив Дракона своим счастьем. Они делали это и в субботу, и в воскресенье, и наверняка будут делать это сегодня – уже без камеры, просто потому что им от этого хорошо.       Ему по-прежнему нравилось, когда она закрывает глаза – и когда она не видит его, но чувствует его, особенно, когда вчера он оказывался сзади, держал ее крепко, за бедро и за горло, за грудь и за горло, а потом его пальцы оказывались у нее во рту.       Не отвлекайся.       Раньше он не ценил свою физическую оболочку, он бы с легкостью принял тот факт, что когда-нибудь ФБР найдет Фрэнсиса Долархайда и будет ловить его, как волка, с облавой и сворой псов. Теперь ему не хотелось, чтобы в его жизнь вмешивалась полиция, погони, бегства и укрытия, он не хотел лишней суеты и беспокойства.       Они не найдут его… Он все тщательно продумал, он еще ни разу не ошибся, у них на него ничего нет – потому что связать убийства Лидсов и Джейкоби с ним просто невозможно.       Если не знать, как они связаны с ним на самом деле.       Перспектива, что Грэм поймет его, его пугала – он будто бы боялся увидеть себя со стороны. Глазами Алекс он себя уже видел – потому что она, вопреки всяким ожиданиям, всегда смотрела на него с Любовью и принятием – даже когда он этого по собственной глупости не замечал. Было бы непростительно подвергать их опасности – когда его миссия из авторской, творческой, превратилась в миссию пророка.       Всех ему не спасти… Он должен спасти себя. И ее. Но при этом продолжать делать то, на что был призван Драконом.       – До Чикаго ехать около пяти часов, – сказал Долархайд. – Офис «Таттл Крайм» в Чикаго.       Послание алхимикам и Поэтам от лица Дракона он передаст Фредди Лаундсу лично в руки.       Алекс встала с кресла и подошла к нему, он застыл в ожидании, когда она положит руки ему на плечи, затем погладит его по голове. Думать о Грэме и Лаундсе уже не хотелось.       Она легко поцеловала его в губы, в щеку, начала расстегивать рубашку, когда закончила с рубашкой, расстегнула ремень. Она стояла на коленях, вид сверху – на ее лицо напротив его гениталий, на текущую по подбородку слюну, на собственный член, входящий в ее открытый рот, – был будоражащим, возбуждающим, страшным и одновременно приятным.       Хорошо, что бабушка не отрезала ему в детстве член.       Он уже не смотрел, он закрыл глаза, он забыл, где он, он забыл, кто он. Он опомнился, когда чуть не потерял равновесие, когда коленки сами подогнулись, когда его всхлип сошелся в созвучии со звуком из горла Алекс, в которое он слишком сильно и резко вошел.       Они спали на кровати в комнате бабушки. Он по привычке сворачивался в позе эмбриона, Алекс лежала рядом, он ощущал ее дыхание затылком, когда просыпался, он ощущал ее грудь, живот и бедра своей спиной и ягодицами – потому что она прижималась к нему и обнимала сзади.       На следующий день мистер Долархайд ушел с работы после обеда. Ему нужно было успеть к окончанию рабочего дня Фредди Лаундса к офису «Таттл Крайм».