***
И действительно, за неделю эта мысль просто рассеялась. Сынмин правда хорошо абстрагируется от всяких беспокойств. Поэтому встреча с Хёнджином не принесла ему никакого дискомфорта. Он даже забыл, что хотел купить ему мармелад в качестве извинения. А за что извиняться собственно? Его внутренний судья признал его невиновным, дело закрыто и уже пылится где-то на самой дальней полочке его мозга. Так что и столкнуться лицом к лицу с Минхо не составит труда. Стоя перед уже знакомой дверью парню даже не понадобилось набраться храбрости, перед тем как постучать. Он просто сделал это. — Ты пришёл, — а вот Минхо, кажется, был немного взволнован. — Я всегда держу своё слово, — пройдя внутрь, Сынмин тут же достал из сумки коробочку, — с днём рождения. Так как сверху было прозрачное окошечко, то сразу можно было разглядеть содержимое. — Снова подарок от благодарной старушки, — Ли принял коробочку из чужих рук, рассматривая немного кривых котиков, наваленных друг на друге. — Я испёк сам. — Судья Ким, твоим талантам есть придел? — глаза Минхо расширились от удивления. И какое-то сладкое чувство растеклось внутри, словно он уже попробовал это печенье на вкус. От этого Ли непроизвольно облизал губы. Сынмин тоже почувствовал особую сладость, потому что почти предугадал реакцию мужчины, и был полностью этим удовлетворён, будто выиграл в лотерею, — о, ты проходи пока, сейчас уже должны подойти эти двое. Долго загадочные гости не заставили себя ждать. По квартире прошёлся громкий стук. Как только Минхо открыл дверь, первым, что возникло перед его лицом, был торт с уже горящими свечами. Как только мужчина перевёл взгляд на друзей, те тут же в унисон запели: — С днём рожденья, наш кот, ты уже стал старпёр, перешёл порог двадцати пяти, и назад уже все закрыты пути. Минхо натянуто улыбнулся, сузив глаза, и с размахом захлопнул дверь. — Эй! Ты должен был задуть свечи, используя воздух из своих лёгких, а не просить помощи этой жалкой дверки, — один из мужчин по ту сторону кричал очень мощно, словно гром среди ясного неба, — или всё? Годы берут своё? Ты не способен справиться с глупыми свечками? Когда дверь вновь открылась, свечи и правда оказались все погасшими. Крикливый мужчина протолкнулся в квартиру, чтобы скорее снова их зажечь. Мужчина, который зашёл за ним, в первую очередь крепко обнял Минхо, шепча извинения за шуточную импровизацию. Сынмин решил сделать первое фото за вечер, но забыл отключить вспышку, поэтому гости наконец-то обратили на него внимание. — О, это тот парень, о котором я вам говорил, — улыбнулся Минхо, выворачиваясь из объятий. — А! Так вот кто этот знаменитый фотограф, — громкий мужчина подошёл к парню, протягиваю руку для рукопожатия, — Со Чанбин. — Ким Сынмин, — парень сжал протянутую ему ладонь. — Бан Чан, — второй мужчина тоже подошёл ближе. — Айщ, такой высокий красавец с щенячьими глазами, — Чанбин приобнял Сынмина за плечо, продолжая рассматривать, — Минхо, придётся у тебя его забрать. — Не мечтай, он только мой, — Ли уже успел распробовать крем с торта, слизывая его со своих пальцев. — Эй, сначала желание хотя бы загадал, — крик мужчины, прям у Сынмина под ухом, казался поистине оглушительным, поэтому парень даже зажмурился. Другой мужчина, который тоже стоял рядом никак не отреагировал, видимо уже привыкший. Но вид у него был усталый. — Хорошо-хорошо, — нараспев протянул Минхо и послушно прикрыл глаза на пару секунд, прежде чем задуть свечи. — О, ты заметил, я поставил двадцать шесть свечей, — Чанбин, всё ещё сжимая Сынмина за плечо, подошёл к Ли ближе, — на одну больше. — Правда? — Минхо опустил взгляд, чтобы пересчитать. Чан тоже приблизился, сводя брови к переносице, потому что понял, что тут пахнет чем-то нечистым. Похоже, его снова хотят провести. — Да-да, слышал о проклятье дня рождения? Если именинник погасит больше свечей, чем нужно, то все присутствующие на празднике будут преследоваться злым духом. — Кажется, я о чём-то таком слышал, — Ли задумчиво покачал головой, взявшись за подбородок. Сынмин нахмурился, потому что был уверен, что точно никогда не слышал ни о чём подобном. Но ничего не сказал, решив понаблюдать, как будут развиваться события, — этот дух действительно очень злой, ведь он умер в свой день рождение, проглотив одну из свечек на своём праздничном торте. — Эй, нет, нет, нет, — Чан наконец-то подал голос, размахивая руками, — вы двое больше меня не проведёте. Это история звучит как полный бред, я бы никогда в это не поверил. К тому же сегодня с нами есть адекватный человек, он точно больше не даст вам притворять ваши глупые идеи в жизнь, — мужчина приобнял Сынмина за талию и попытался вытащить из хватки Чанбина. Ким почувствовал себя канатом для перетягивания. Но в ногах заходил белый кот, спасая парня от участи быть разорванным, потому что Чан переключил своё внимания на него и взял животное на руки, — вот, Сольтан тоже меня в обиду не даст. Минхо и Чанбин загадочно переглянулись, пожимая плечами. — Так, ладно, а чем мы перекусим? — А какого это хрена я должен готовить для вас в свой день рождение. — Ну, я тоже об этом подумал, — мужчина наконец-то отпустил Сынмина и пошёл за пакетами, которые оставил у входа, — поэтому я купил всякой гадости, только карамельный попкорн мой, — Чанбин начал доставать свои покупки и выкладывать их на стол. И Сынмин действительно мог согласиться с тем, что это гадости, но он совсем не удивлён этому объёму, ведь всё это — обычный рацион Хёнджина по выходным. — Ты всё равно половину разбросаешь по полу, так какая разница, — Чан выудил из всего пачку сырных чипсов и расположился с ней на полу, скрещивая ноги. Со же забрал свой карамельный попкорн и уселся рядом, запрокинув голову на кровать. Минхо ещё задумчиво разглядывал «гадости». Такая его сосредоточенность выглядела забавно, поэтому Сынмин чуть присел, чтобы сделать фото, уже без вспышки. — Ты ничего не будешь? — Минхо повернулся к парню, и тот распрямился. — Нет, всё нормально. Ли на самом деле долго думал только потому, что хотел уже открыть подарок Сынмина, но в то же время его совсем не радовало то, что придётся делиться с остальными. Какая-то внезапная жадность проснулась в нём. Минхо будто видел в этом печенье частичку души парня. И, скорее всего, она там была. И вот если вкусности его могли особо не интересовать, то Сынмин очень даже интересовал. Так что он отложил печенье в сторону и, взяв первое, что попалось под руку, присоединился к друзьям вместе с парнем. — Так, что мы будем смотреть, — Ли включил телевизор. — Конечно же, ужасы для нашего любимого Чан-и хёна, — Чанбин взъерошил волосы рядом сидящему мужчине. Бан ущипнул его за руку, и тот громко воскликнул. У Сынмина снова заложило уши. — А ты что предпочитаешь? — Минхо посмотрел на Кима. — Мелодрама или детектив — всё хорошо, — Сынмин попытался расслабиться. Словно находился в дикой природе, и ему нужно было слиться с ней, чтобы хищники не заметили и не набросились на него. — Чан-и хён тоже любит детективы, особенно про полицейских, — Бан хотел как-то возразить, но Чанбин заткнул ему рот горсткой попкорна, — Выбери уже на свой вкус что-то, твой же день. — Ну, я бы тоже посмотрел ужастик, но не хочу, чтобы Чан-и хён плакал, — пока Минхо искал, что посмотреть, его телефон завибрировал. На экране светился входящий вызов от мамы. Поэтому Ли встал, поправляя свою толстовку, чтобы принять видео-звонок. — О, мадам Ли! — Чанбин начал размахивать поднятыми вверх руками в сторону телефона, — Здравствуйте! Не переживайте мы всё ещё хорошо присматриваем за вашим сыном. — Привет, мама, — Минхо кратко улыбнулся и перевернул телефон, чуть наклоняя, чтобы всех было видно, — как можешь убедиться — я не один, и у нас в компании даже пополнение, — он указал пальцем на Кима, — Сынмин, он будущий судья, так что я теперь в полной безопасности. — Эй, ты же говорил, что он криминалист, — нахмурился Чан. — Я говорил? — притворяясь удивлённым, он посмотрел на мужчину непонимающим взглядом. Но тут же ему в лицо прилетел попкорн. — У-у, газлайтер. — Мама, — Минхо медленно повернул голову в сторону телефона, уголок губ немного подёргивало, — знай, что это только шоу для тебя, и как мы завершим вызов, я всех их выгоню, — он не успел ещё что-то добавить, как в него снова прилетела горстка попкорна, и некоторые штучки даже застряли в волосах. — У-у, обманывать маму не хорошо, осуждаю. Мадам Ли, не беспокойтесь, мы его ни за что не оставим! Женщина тихо посмеивалась в кулак. — Хорошо, я не буду вас отвлекать, с днём рождения, сынок, — мадам Ли действительно выглядела очень счастливой. Ведь она всегда боялась снова, позвонив в этот день, увидеть её мальчика совсем одного в холодной квартире. Это одиночество дня неё было даже большим ударом, чем для самого Минхо. Как только вызов завершился, Ли напал на Чанбина, принявшись его щекотать. Сынмин, конечно, не хотел попасться под горячую руку, но всё же решил выбрать попкорн из волос Минхо. Тот почувствовал это и остановился терроризировать мужчину. Ли дунул на свою растрепавшуюся челку и потом, показав язык Чанбину, наконец-то вернулся на своё место. Со держался за грудь, откинув голову на кровать, чувствуя себя абсолютно поверженным. Чан просто смеялся с них, чуть ли уже не заваливаясь на пол. Ким чувствовал себя уютно как никогда в этой небольшой компании. Параллельно просмотру фильма, ребята общались, потому что естественно хотелось лучше друг друга узнать. Чанбин оказывается и являлся тем самым другом, в фитнес-клубе которого работал Минхо. А познакомились они, когда выяснилось, что Ли встречался с его девушкой. Со, конечно, немного вспылил, когда застал их целующимися у какого-то кафе, что привело к небольшой потасовке. Из которой Минхо вышел с разукрашенным глазом. Вроде должно показаться, что на этом их пути должны были разойтись, но Чанбин вскоре вернулся со льдом и извинениями. И снова всё могло бы закончится здесь, если бы Ли в это время не искал подработку и не пришёл именно к Со. Ну, разве это не судьба сводила их вместе? Чан же был школьным другом Чанбина, когда все остальные школьные друзья разъехались, только они остались друг у друга. Со не уехал, потому что воплощал в жизнь свою мечту о фитнес-клубе. Бан не уехал, потому что он очень дорожил своим родным городом и хотел защищать его улицы, поэтому стал полицейским. И, конечно, Чанбин не мог не свести этих двоих вместе. Вот так и образовалась эта дружная группка. Когда Минхо говорил маме, что теперь полностью защищён, Сынмин мог понять — тут тебя, если что, и в драке защитят и от драки, а теперь ещё и юридически поддержат. Словно за тремя стенами. Смотря на Чана, можно было подумать, что двое других были для него энергетическими вампирами. Но по правде мужчина просто очень ответственно подходил к своей работе и всегда выкладывался на полную, поэтому и выглядел постоянно измотанным, хотя сам это отрицал. Отрицай не отрицай, а когда ты засыпаешь во время фильма, ещё и посреди оживлённой беседы, на дне рождении друга, то все доказательства на лицо. И, похоже, что Ли и Со знали, что так и произойдёт. Видимо, не впервые. — Сынмин, ты должен нам помочь проучить этого трудягу, — Минхо тихо прошмыгнул к холодильнику, чтобы достать кетчуп. — Видишь ли, Сынмин, мы считаем, что он должен либо хорошенько отдохнуть, либо не засыпать, где попало, — Чанбин провёл над головой Чана, будто гладил её, но не касался, чтобы не потревожить. — И поэтому хотите напугать его так, чтобы он никогда больше не заснул? — скептически спросил Ким, облокачиваясь на кровать и подпирая щёку рукой, — он мне уже подавал иск, — парень перевёл взгляд на Минхо, который заливал в рот кетчуп. Услышав его, Ли повернулся с надутыми щеками и развёл руками, поджимая плечи. — Нет, такой приговор мы ему вынесли, потому что он не соблюдает ни того, ни другого, хотя дал обещание, — пока Со говорил, Ли уже сел на него сверху, размазывая кетчуп по лицу, — ты, как представитель закона должен понимать, что это неправильно, поэтому обязан принять нашу строну и совершить правосудие. — Думаю, я сделаю это только для именинника, — он поднял глаза на подошедшего к нему Минхо, тот попросил его улечься на кровать и, нависая сверху, провёл тот же обряд что и с Чанбином. Когда чужие пальцы коснулись губ Сынмина, он слегка напрягся. Ли вёл нежно по нижней губе до уголка, потом от уголка вниз по щеке, оставляя красные след. Захотелось по привычке облизать губы, но это бы испортило картину, поэтому Ким не стал и просто пытался раствориться в глазах Минхо, чтобы стереть эту навязчивую мысль. Ли такой пристальный взгляд заставил замереть на пару секунд, но потом он всё же сделал пару финальных штрихов и встал, чтобы снова вернуться к Чанбину и обхватить его шею, слегка сжимая. — Офицер Бан, злой дух здесь, — закричал Чанбин, между словами покашливая, — он вселился в Минхо! Офицер! Чан тут же открыл глаза, не до конца проснувшемуся ему картина казалась действительно жуткой. Особенно, когда он увидел Сынмина, который вроде как «адекватный человек, который не даст этим двоим притворять свои глупые идеи в жизнь». Тем временем, Со обмяк в чужих руках, будто действительно испустив последний вздох. Поэтому Минхо протянул свои длинные руки в сторону Чана, обхватывая его плечи, и, посмотрев ему в глаза, жутко кашлянул. Весь кетчуп, который он держал во рту, разлился по подбородку и ещё парочку брызг остались на лице его друга, который всё ещё был в замешательстве. Ли не смог в итоге сдержать смех и повалился на спину. — Ну, можно было и ещё потянуть, — выдохнул грустно Чанбин, «оживая». Сынмин тоже очнулся, приподнимаясь на локтях. Чан снова прикрыл глаза, тяжело выдыхая. Затем он бросил резкий взгляд на Сынмина в духе «я такого от тебя не ожидал». — Извините, сегодня я всецело принадлежу имениннику. — О, правда? — Минхо оживлённо подскочил, но ненадолго, потому что Чан завалил его обратно на спину и начал трепать за щёки. Чанбин же просто получил по шее. Пока Ли и Со пели, будто находились в караоке, наказанием Сынмина стало записывание всех жалоб Бан Чана, словно он предъявлял иск в суд. Позже и они присоединились к импровизированному караоке. Когда ребята распелись чуть ли не до хрипа, то поняли, что пора сворачиваться. Сначала, все, конечно, сходили умыться от кетчупа. Чан и Чанбин ушли первыми. Эта вечеринка обошлась без алкоголя, ведь Бан завтра работал, а Со с утра должен ехать со своей девушкой в маленькое путешествие в честь годовщины их отношений. Но у Минхо всё же была припасена бутылочка вина, которую он предложил Сынмину с ним разделить. Разлив горячительный нектар по кружкам, так как бокалов в этом доме никогда не было, Ли сел за стол и наконец-то смог открыть свой подарок. Котики на самом деле выглядели очень забавно, аж жалко было их есть. — Эй, судья Ким, сфоткай нас, — Минхо развернулся к парню и поднёс печенюшку к щеке, прикрывая глаза. Когда Сынмин послушно выполнил просьбу, Ли всё же решил попробовать подарочек на вкус, — мм, судья Ким, ты хорошо постарался. Ким смотрел на Минхо, который начал поглощать печенье, будто весь день не ел, и тихо опустошал свою кружку. Напиток был очень кислым, но это, казалось, совсем никак не беспокоило парня, потому что он словно не был сейчас в этом измерении. Снова проваливался в сон? Да вроде нет. Сынмин упёрся ладонью в висок, и перенёс весь свой вес на руку, обмякая. — У тебя все губы в крошках, — Ким улыбнулся. — Это приглашение на поцелуй, — Минхо повернулся к нему, вытянув губы трубочкой. Сынмин хотел рассмеяться, но, так как был действительно очень расслаблен, сил хватило только тихо посмеиваться, — а теперь ты окончательно перешёл на «ты»? — Ли отпил из своей кружки, разворачиваясь к парню всем телом. — Тебе так нравится? — Очень. — Ну вот, сегодня всё будет, как ты пожелаешь, — Сынмин большим пальцем убрал оставшуюся в уголке губ одинокую крошку. — Тогда останься здесь, пока этот день не закончится, — Минхо опустил глаза. Приобретя таких хороших друзей, он по-настоящему смог прочувствовать тяжесть одиночества, которую проносил за собой сквозь годы. Сейчас он уже понимал беспокойства матери. И теперь боялся всё потерять. Расчувствовавшись от такого внимания и заботы и немного от вина, Ли хотел остаться в этом моменте подольше. Иногда все хотят хоть раз побывать Золушкой, когда тебе дают всё, что тебе нужно, хотя бы до полуночи. Посмотрев ещё один фильм, в суть которого снова никто не вникал, Сынмин всё же отправился назад в общежитие. Выходя на улицу, парень почувствовал, будто его вырвали из самых тёплых объятий на свете. Возможно, он подцепил как-то меланхолию Минхо, о которой даже не подозревал. И снова эти курсы по профайлингу можно было выкинуть в мусорную корзину. Может, это было связано с тем, что Ким просто не хотел замечать мрачных настроений дорогих ему людей, потому что желал им только хорошего. В его семье постоянно была гнетущая атмосфера, и ему пришлось научиться игнорировать её, чтобы не зачахнуть совсем. И так же поэтому, он всегда думал о счастье других в первую очередь, чем о своём. «Я сделаю всё, чтобы ты был рад». Когда же ты, судья Ким сделаешь всё, чтобы ты сам был рад?***
Последнее время Минхо совсем не помогали медитации. Жуткие потоки лавы бурлили в нём, и он не знал, как их сдерживать. Он так злился на себя, из-за того что не мог контролировать свои чувства. Но больше всего Ли раздражало, что он не мог понять причину того, что его так будоражило. Хотя нет, всё довольно очевидно. Просто Минхо игнорировал этот ответ. Ким Сынмин. Когда он всего лишь ловил его взгляд, то всё вокруг замирало. Да, такое было вначале, но до этого это заставляло чувствовать Ли тревогу, потому что глаза парня были столь пронзительны, словно могли содрать с него кожу и вытащить из тела все его мысли, как ленту из кассеты. Но сейчас его взгляд ощущался иначе. Будто это были два маленьких проектора, которые проецировали на окружение картинку из сказочного мира, в котором бы Минхо остался навечно. Поэтому он и застывал, теряясь в пространстве. Ли уже ощущал это раньше. Его первая школьная любовь, по совместительству его лучший друг — Ли Феликс. Который был влюблён в их одноклассницу. Конечно, это могло закончиться только разбитым сердцем. Может, сейчас бы ощущалось не так трагично, но для подростка Минхо эта первая несчастная любовь казалась смыслом существования. Так что потеря ощущалась как смерть. Из которой он возродился разъяренным фениксом. Приняв отказ за меч, который пронзил его, Минхо решил взять его и прорубить себе путь отмщения. Эй, он всего лишь глупый подросток с горящим сердцем, они все слишком драматизируют. Конечно, парень не начал бить всех направо и налево. Он не агрессивный человек. Ему же отказали в любви — его сердце опустошено, но горячая кровь всё ещё бурлила в нем. Ли решил доказать, что на самом деле может заполучить любого человека, будь это хоть королева школы — никто не сможет больше отказать ему. И все действительно преклоняли колени. А начал он, конечно, с той самой возлюбленной своего друга. «Посмотри, какая мощь в моих руках, ты должен сожалеть, что отказал мне». Боже, как же Минхо стыдно за то, какой жестокой птицей он был. Ли тем самым зарекомендовал себя не с лучшей стороны, поэтому круг друзей уменьшился, ползли разные слухи. А кроме любви он потерял и самого близкого друга. Ладно, подростки действительно страшные люди, но с возрастом же они успокаиваются. Разве Минхо не отпустил свои глупые обиды? Отпустил, но он привык к такому образу жизни — никакой любви, только пару дней страсти и мы вращаем барабан. Но тут внезапно сектор приз! Ему прописывают в глаз за то, что он целовался с девушкой, потому что, оказывается, у неё есть парень. На самом деле это стало таким мощным отрезвляющим средством. Хотя даже больше то, когда Чанбин подошёл к нему извиняться. В тот момент он так напомнил ему Феликса, и понимание того, как же он отвратительно поступил с любовью всей своей жизни, просто обрушилось на его уже сознательную голову. И Ли возненавидел себя, хотелось просто стереть свою личность и написать заново. Поэтому он всяко подавлял свой внутренний огонь, напоминающий ему об этой птице фениксе. И сейчас какой-то студент приходит и сносит его столпы спокойствия один за другим? Чтобы что? Чтобы вся его жизнь превратилась в сансару с одним сюжетом? Ну или же Минхо просто не хочет снова почувствовать остроту того меча в своём сердце. Хотя почему он должен почувствовать это снова? Почему он так уверен, что Сынмин тоже откажется принять его чувства? Проще, конечно же, просто больше не сближаться с ним, и чувства уйдут. Тогда не нужно будет и гадать. Минхо стоял напротив того магазинчика у дома и смотрел на место, где сидел тогда тот рыжий котёнок. Шёл сильный дождь. Капли били его по лицу, словно пытаясь привести в чувства. А Ли как раз это и было нужно. Он ощущал себя монахом, стоящим под мощным напором воды водопада. Ещё чуть-чуть и он откроет в себе силы снова подавлять эти лавовые волны, которые пытаются снести домик, где прячется его сердце. Но в ход медитации внезапно вмешались — капли перестали достигать его, ведь над головой возникла маленькая «крыша» из тёмной джинсовой куртки. Минхо повернул голову на владельца «крыши» и встретился с мягкой улыбкой и сияющими глазами Сынмина. Мир вокруг снова застыл на секунду и начал расцветать, словно кисть с краской обмакнули в стакан с водой. Ноги обмякли, как бы говоря: «боже, давай уже, падай в его объятья». — Значит, сегодня уже ты не можешь вспомнить, что хотел купить? — усмехнулся парень, протягивая куртку чуть вперёд, потому что заметил, что на нос Минхо пришёлся ещё один удар от дождя, — я шёл в общежитие, но заметил тебя впереди. Не знаю, не хотел оставлять тебя мокнуть, — парню пришлось прижаться к Ли сильнее, чтобы удобнее было держать куртку. Теплота чужого тела чувствовалась даже через одежду. «Не надо, не будь таким милым, не будь таким горячим, не будь таким заботливым». Сердцу Минхо не нужно было помогать выбраться из домика, оно уже само готово было пробить стены, бешено исполняя кульбиты. — Дождь слишком сильный? У тебя теперь сотрясение? — Сынмин заметил, что Минхо никак не реагирует на его слова, поэтому слегка обеспокоился. А Ли лишь следил за каплями, которые с волос падали на чужое лицо и медленно катились вниз, оставляя за собой едва заметные дорожки. Искусство. Так он и был создан? Ким Сынмин. Как Минхо не заметил прежде, что перед ним ходячая картина? И она совершенна. Какие линии, какие цвета. Собственный завороженный вздох наконец-то вернул его в сознание. — Мм, я медитировал и практически достиг нирваны, — тихо ответил Минхо. — Мне кажется, такими темпами ты достигнешь только простуды. Пошли, я провожу тебя до дома, а то моя куртка не сможет сдерживать этот напор вечно. Оказавшись в тёплой уютной квартирке, Ли смог предоставить своему неожиданному гостю сменную одежду, пока мокрая отправилась сохнуть. Взяв парочку полотенец из ванной, Минхо снова вернулся к парню и, накинув одно из них ему на голову, начал активно ворошить чужие волосы, пытаясь их просушить. — Ты тоже должен был сначала переодеться, прежде чем заботиться обо мне, — промычал Сынмин. Ли остановился. С растрёпанными мокрыми волосами парень выглядел как брошенный щенок. Захотелось непременно затискать его. Но Минхо сдержался и, стянув полотенце Киму на лицо, молча оставил его, чтобы сменить одежду. Когда он вернулся, то обнаружил Сынмина сидящем возле книжной полки. Парень слегка прищурился, пробегая глазами по переплётам. Тут, казалось, было всё: и детские сказки, и детективные романы, книги по кулинарии и даже по психологии. — Что-то заинтересовало? — Ли подошёл ближе и присел на корточки. — Сегодня один препод сказал, что можно узнать человека лучше, если знать, какие книги он предпочитает. Ведь они строят твоё мировоззрение или соответствуют ему. А я хочу знать тебя лучше. Мне интересно, как ты смотришь на мир, — Сынмин задумчиво прикусил губу, — хмм, может ты застрял в подростковом возрасте, как в болоте, и отчаянно пытаешься вылезти оттуда, притворяясь взрослым? — И как мне быть? — Минхо расслаблено сел и опёрся на руки, чтобы перенести на них весь вес. — Я же не знаю, что ты чувствуешь, какие у тебя проблемы, — парень развернулся и на коленях подполз ближе, заглядывая в глаза собеседнику. Ли почувствовал давление от мощной энергии Сынмина, и захотелось сжаться. Мужчина напрягся, чуть отклоняясь назад, — как я могу тогда советовать? Но если разбирать только эту мысль, я бы сказал, что именно притворство — главная проблема, нужно принять себя. Ведь ничего нет в том, чтобы быть подростком. — А если мне не нравится этот подросток, — Минхо зажал нос парня между средним и указательным пальцем, отворачивая от себя его лицо. — А мы не говорим про конкретного подростка, — Сынмин потёр свой нос, выпрямляясь в спине, — мы говорим про ощущение себя подростком. Наверное, нужно именно отпустить чёткий образ. Дай мне свою самую любимую книгу, я прочту. Когда дождь стих, а одежда немного подсохла, Сынмину пришлось оставить Минхо, ведь завтра нужно было вставать на пары. Парень влетел в свою комнату словно вихрь, тем самым напугав Чонина, который до этого расслабленно практиковался игре на гитаре. — Кошмар, — Ян поежился, будто парень за собой принёс ледяной ветер, — я уж думал, что тебя куда-то унесло дождём. Ким словно не слышал своего друга и прошёл мимо, плюхаясь на кровать. Он поднял вверх книгу, рассматривая её глянцевую обложку. Поглаживая её большими пальцами, Сынмин чувствовал, как в нём растёт какое-то будоражащее чувство. «Это его любимая книга». «Она связана с его самыми яркими чувствами». «Я смогу к ним прикоснуться». «Я хочу этого». «Хочу узнать его». — Посмотрите на него, как он сияет! Неужели у Хёнджина был? — Чонин усмехнулся, подкручивая колок гитары. Сынмина словно окатило холодной водой. Он сел в кровати. Ритм сердца стал хаотичным, будто его поймали на месте преступления, и ему срочно нужно было спрятаться. Этот странный бит отдавался в ушах парня. Хёнджин. Сегодня все его мысли были заняты Минхо. Он так отчаянно желает знать о нём всё до мельчайшей детали. Но знает ли он всё о Хёнджине? Да, они так давно знакомы, что это кажется само собой разумеющимся. Конечно, он всё знает о нём. Наверное.Вы: «Хёнджин» «Твоя же любимая книга» «Это же «Поющие в терновнике», да?»
Хёнджин: «Э?» «Чего так внезапно?» «Ну наверное да» «Я люблю семейные саги» — Хён, тебе откусили язык? — Чонин кинул в Сынмина скомканную бумажку, чтобы хоть как-то привлечь его внимание. — Я переждал дождь у друга. И он дал мне свою любимую книгу, поэтому я немного взволнован. Как сегодня учитель Мин сказал. Про то, чтобы узнать человека лучше. — А, проводишь эксперимент на своём новом знакомом, — после ответа, Чонин потерял всякий интерес к разговору. Ведь попытка подразнить Сынмина его отношениями провалилась. Поэтому Ян снова направил всё своё внимание на гитару. Вообще не подозревая, какой упускал шанс. Ведь за этим новым знакомым крылось нечто большее. Хотя Ким отчаянно не хотел этого признавать. Потому что он не может предать Хёнджина. Сынмин всё время пытался найти этим непонятным чувствам какое-то глупое оправдание. И сейчас — «что такого в том, что я хочу узнать лучше нового друга, он действительно удивительный человек, к которому невозможно не тянутся, вот и всё». Почему он просто не может влюбиться в Хёнджина? Почему какой-то вообще левый человек пришёл и в одночасье всё перевернул? Хван столько сделал для Сынмина, он всегда был рядом, он всегда поддерживал его. Почему это глупое сердце так работает? Ким сжимал зубы, чувствуя себя самым жутким предателем на свете. Он ещё раз бросил взгляд на книгу, но уже в сомнении, и убрал её в тумбу. Откладывая свои чувства на какую-то самую пыльную полку. Когда Сынмин говорил, что возможно Минхо увяз в подростковом возрасте, то, конечно, он так перекладывал на другого человека свои чувства, потому что где-то на подсознательном уровне ощущал, что они с Ли во многом схожи. Ким действительно оставался в этом болоте, но в объятьях Хёнджина это ощущалось естественным. Если Хван хочет так и уйти на дно, то ладно. Сынмин бы пошёл за ним. Но сейчас он видел другой путь — дорога из цветов, ведущая к новому рассвету. Парень ощущал такое впервые — этот свет струился, омывая его лицо нежным касанием, этот свет разжигал внутри него бушующее пламя. Этот свет мог бы осушить болото. Но тёмные глаза Хёнджина заслоняли его, они были наполнены слезами, которые только больше наполняли болото. Сынмин так и застывал в этом бесконечном моменте солнечного затмения. Чтобы как-то освежить свою голову, Ким отправился в душ. «Притворство — главная проблема, нужно принять себя»? Судья Ким, всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Когда же вы, судья Ким, примете себя? Свои чувства. Свои желания. Разве вы не хотите быть свободным? Прекратите играть в любовь, просто уже любите. Прекратите притворяться живым — живите. Пройдите по этой цветочной тропе, встретьте этот рассвет. Даже если это ошибка. Вода скатывалась по обнажённому телу, и она была тёплая, даже горячая, но для Сынмина теперь ничего не было теплее и приятнее чем тот недавний дождь. Звуки разбивающихся о кафель капель возвращали его в тот момент, когда он подошёл к Минхо, накрывая его своей курткой, и как тот поднял на него свои нежные глаза. Ким упёрся руками в стену, хотя хотелось впечататься в неё головой.***
Хёнджин был очень приятно удивлён, когда Сынмин в пятницу вечером сам заявился на его порог. Да и недавний вопрос о книге тоже заставил сердце Хвана трепетать. «Он помнит такое». Хёнджин не большой фанат чтения, так что они вообще не часто говорят о книгах, так что для него это была несущественная мелочь. Поэтому так хорошо было от осознания, что Сынмин хранит в своей голове такие мелкие детали, связанные с ним. Неужели Хван на верном пути? Неужели он уже так близко к желаемому? Они лежали на кровати в обнимку. Ким крепко сжимал своего парня и сильно зажмурился, пряча свой нос в чужой груди. Хёнджин гладил его по волосам. Губы расплывались в улыбке, от которой, казалось, сейчас треснет лицо. Как же Хвану повезло, что он не умеет читать мысли. Сынмин жевал нижнюю губу, немного нервничая. Из-за чувства вины перед Хёнджином парню нормально не спалось, поэтому он хотел поскорее прийти, увидеть его, чтобы все тревоги развеялись. Вот, он со своим парнем. И всё должно быть хорошо. Это так неправильно думать о другом мужчине сейчас, да? Как же неправильно-о. Хотелось взвыть, поэтому он ещё сильнее прижаться к Хёнджину, словно хотел раствориться в нём. Пытаясь хоть чем-то отвлечь свой мозг, Ким принюхался и уловил слабый приятный аромат, поэтому спросил: — Что за цветы? — так как этот вопрос поставил Хвана в ступор, парень решил уточнить, — твои духи. — А, ну тут разного намешано, — сердце Хвана забилось сильнее, — но я искал какие-нибудь, где будет нотка циннии. — И какое у них значение? — так как парень так сильно прижимался к чужой груди, то мог отчётливо слышать, как сменилась сердечная мелодия. — Она говорит о длительной привязанности и постоянстве. «Я вспоминаю о тебе каждый день», — Хван слегка смутился, чувствуя, будто теперь он полностью оголил свою душу перед Сынмином, и тот готов принять её и держать вечно. А сам Ким сейчас не знал смеяться ему или плакать. Привязанность и постоянство? Каждый день думаю о тебе? Минхо. Минхо. Минхо. Ответ на каждый пункт. Как же неправильно-о-о. Судья Ким, как вы могли завалить такой простой тест? Сынмин подтянулся, чтобы поцеловать Хёнджина в подбородок. Минхо смотрел на него. Парень подтянулся ещё, обхватывая чужое лицо руками, чтобы оставить поцелуй уже на губах. Минхо смотрел на него. Он продолжал целовать Хёнджина, залезая руками под его футболку, касаясь горячего тела, чтобы можно было расплавиться так, потому что иначе он расплавится, сгорая от стыда. А Минхо смотрел на него. Ким отстранился, оглядывая комнату, боясь, что мужчина действительно стоит рядом. Он внимательно осмотрел стены — а вдруг где-то висит та фотография с этими глазами, что сейчас просверливают в нём дыру. Хван в недоумении тоже следовал за взглядом своего парня, но не видел абсолютно ничего странного. Он приложил тыльную сторону ладони ко лбу Сынмина: — У тебя белая горячка? — немного хриплым шёпотом поинтересовался парень. — Да, — Сынмин рухнул на кровать, лицом в подушку, чтобы скрыться от своего позора, — я что-то очень устал, давай спать. — Даже зубы не почистим? — брови Хёнджина от удивления подлетели вверх. Сынмин на это только помотал головой.***
Когда на следующий день они вместе шли на тренировку, Сынмин выглядел слишком нервным. Хёнджин тревожно смотрел на него, потому что такое поведение было совсем не свойственно парню. Хван никак не мог понять, с чем это могло бы быть связано. Разве не всё хорошо теперь? Разве они не должны оба торжествовать? Хотя может если Сынмин открыл для себя новые чувства, то они его пугают? Хёнджин постоянно переводил взгляд на парня, который не переставал хмуриться и в раздумьях массировать переносицу. Кашлянув, чтобы привлечь чужое внимание, Хван всё же решил как-то разбавить гнетущую атмосферу: — Чего смурной такой? Думаешь о том, что сессия уже на подходе? Ким наконец-то взглянул на своего парня, словно вырванный из транса и тихо хмыкнул в ответ. Очень содержательно! — Эй, если тебя что-то беспокоит, ты же можешь сказать мне, — Хёнджин хотел обнять Сынмина, но всё ещё был слишком смущён, чтобы проявлять чувства на публике. — Не волнуйся, мне нужно просто немного подумать, только нем… — они столкнулись у входа с Минхо, поэтому дыхание тут же перехватило, а мысли просто смело. Хотя никто вроде не заказывал клиннинг менеджера в головной отдел. Ли тоже впал в ступор на секунду, прежде чем мягко улыбнуться. — А! Учитель Ли, вы не против если мой друг поприсутствует на занятии? — спросил Хёнджин, абсолютно не замечая атмосферу между этими двумя. — Конечно, разве он уже не был приглашён раньше? — Минхо поспешил скорее зайти в здание, пока ещё ощущал, что находится в этом мире. Сынмин же выдохнул, прежде чем последовать за Хваном. Ему нужно было перенастроить себя. Как он себе это представлял — придёт, взглянет на Минхо и как скажет ему: «убирайся из моей головы!». И всё! Ну, гениальный план. Но вот он пришёл. Взглянул. И всё — сердце упало и поползло к Его ногам. Тело будто растворилось, чтобы стать воздухом, который Он сможет вдохнуть. Неужели спасения нет? Пока занятие шло, Ким не отрывал от Ли своих глаз, будто боялся упустить хоть что-то. Парень ну никак не мог справиться с его притягательностью. Когда их взгляды пересекались, Сынмин постоянно сжимал челюсть, боясь, что до этого она свободно отвисала от восхищения. Минхо же старался быстрее отвернуться, потому что чувствовал, как начинают гореть кончики ушей. Ли ощущал себя так глупо, словно ему опять было шестнадцать. И он никак не хотел, чтобы все вокруг увидели этого подростка. Особенно его ученики. Вся эта мини-драма, конечно, не могла пройти мимо Хёнджина. Он наблюдал за своим парнем, и смерч внутри него разрастался с невероятной силой. Хван готов был поклясться, что убил бы за то, чтобы Сынмин хоть раз взглянул на него так же. Хёнджин ощутил, как всё внутри обрушается, как миллионы сотрудников его головного отдела судорожно перебирают скриншоты с парнем и находят там только снисходительные взгляды — словно Хван был глупым ребёнком, за которым Киму нужно было присматривать. А сейчас его глаза горели и сияли, будто перед ним было самое драгоценное сокровище на планете. И это сокровище не Хёнджин! Пазл начал складываться, и в голове забили тревогу. Нет. Нет. Нет. Не может быть. Это нечестно. Это несправедливо. Это… жестоко. Хван двигался, уже не слушая музыку, выбиваясь из общей картины, нарушив синхронность. Перед глазами всё кружилось, и он споткнулся и упал на колени, упёршись руками в пол. — — Хёнджин, ты в порядке? — Сынмин и Минхо сказали это одновременно. Их голоса так мелодично наложились друг на друга, сливаясь в идеальную симфонию. Это стало для парня новым ударом. И совсем не отрезвляющим. Эти двое! Нет. Нет. Он никак не мог подумать об этом. Это невозможно. Да, он ощущал странность в их взаимоотношениях прежде, но это не была и близко влюблённость. Хвану было странно только то, что они могут быть друзьями. Ну да, всё так и получается, друзьями они, похоже, действительно быть не могут. Хёнджин слышал, как разбиваются все его фантазии, который буквально полчаса назад были неоспоримой истиной. Значит, Сынмин никогда не будет принадлежать ему? Кому угодно, но главное не ему, да?! Даже какому-то первому встречному?! Хван метнул безумный взгляд на своего учителя. Ли даже вздрогнул от этого, но всё равно наклонился, чтобы поинтересоваться, как он себя чувствует. «Как?! Это спрашиваешь ты?! Ты — тёмный чародей, злой колдун! Говори, ты использовал какой-то приворот?!». Ким тоже опустился рядом, эти глаза полные тревоги снова смогли мгновенно успокоить Хёнджина. Ведь он не мог позволить Сынмину лить по нему слёзы. — Джин-и, что такое? — Голова кругом, — Хван чуть ли не прорычал это. — Тебе стоит пойти домой, — Минхо опустил руку на его плечо. И Хёнджин прикрыл глаза, напряженно выдыхая. — Джин-и, пойдём, — Сынмин, потянул его вверх на себя, поднимая. Как только дверь в раздевалку закрылась, Хван прижал парня к ней, упираясь рукой в стену. Ким чуть не подскочил от удивления. Но тут же подхватил Хёнджина в объятья, думая, что тому тяжело стоять. Сынмин усадил парня на рядом стоящую скамейку и уткнулся лбом в его лоб. — Ты меня напугал, давай я помогу тебе переодеться и мы пойдём, — Ким присел и заглянул Хвану в лицо, улыбнувшись. «Словно мамочка бестолковому сыночку». — Поцелуй меня. — Э? — Сынмин от удивления захлопал ресницами, — ха-ха, неужели прямо здесь? — Да. Судья Ким, разве вы не послушный мальчик, готовый исполнить любую просьбу Хёнджина, только чтобы он был счастлив? Или вы уже отрекаетесь от своих слов? Вы же знаете, что бывает за дачу ложных показаний. Для удобства Сынмин встал на колени и за шею наклонил Хёнджина ближе, накрывая чужие губы своими. Хван решил, что битва не проиграна, пока никто ничего не сказал вслух. Поэтому пусть Минхо хоть сто лет будет тем самым желанным, но пока эти губы касаются его, то всё ещё можно изменить. Идя сейчас спокойно рядом с Сынмином, обдуваемый холодным ветром Хёнджин почувствовал себя лучше. Все тревоги будто выдуло из головы, а любимый человек, с которым он то и дело соприкасался плечами, делая вид, что его до сих пор немного мутит, придавал ему сил. Хван не собирался мириться с этим, он будет стоять до последнего за свою любовь. От того бушующего шторма внутри него не осталось ничего, только смерч разросся до небывалых размеров, отдаваясь импульсами даже в кончиках пальцев ног. Хёнджин понял, что ему нужно как можно скорее становиться смелее, потому что теперь инициативы от Сынмина не дождаться. Видно, что его мысли поглощены этим мужчиной. Конечно, Хван мог так чётко это разглядеть, потому что он словно смотрел на своё отражение. — Сынмин-а, что ты планируешь делать на Рождество? — М, ну, наверное, сначала лучше подумать о сессии, — Ким зевнул и посмотрел на затянутое тучами серое небо. — Мы с мамой поедем домой, уже прошло пятнадцать лет со смерти отца, поэтому мы решили съездить к нему, а ты бы не хотел вернуться в родной город? Просто нас подвезёт папина сестра, и, как бы, не нужно переплачивать было бы за билеты, — Хёнджин уже знал ответ, но он не хотел оставлять Сынмина, только не сейчас, поэтому молился, чтобы всё вышло иначе. Но. — Мне нечего там делать, и я не могу сопровождать вас, это ваши семейные дела, — Ким поджал губы, — не волнуйся, я, скорее всего, пойду в бар, Чонин будет работать, — парень посмотрел на Хвана, натянуто улыбаясь. — Тогда, дождись меня, я вернусь уже двадцать шестого. Не против отметить чуть позже? — Хёнджин остановился, потому что его носа коснулась снежинка. Первый снег. Он стоит напротив своего парня. И они вместе застали первый снег. Да, это судьба. Она прямо говорит Хвану хватать свой шанс. Парень смотрит на Сынмина, который запрокинул голову. Сердце пропустило удар. Как он красив. Нужно двигаться, нужно действовать. Но почему же Хёнджин застыл? Неужели ноги успели примёрзнуть? Парень нервно сглатывает и уже готов скулить. Почему ты не движешься?! У Сынмина вибрирует телефон, и он тут же принимает вызов. «Я вижу, пошёл первый снег… Доберись благополучно до дома… Я имел ввиду — доберитесь! Да, надеюсь, Хёнджину уже лучше». Вызов оборвался быстрее, чем Ким успел хоть что-то вставить. Но его лицо чуть ли не вмиг вспыхнуло. Снежинки определённо стали таять быстрее, касаясь его кожи. И Хван не знал, кого он сейчас больше всего хочет разорвать — себя или своего чёртового учителя. — Пошли скорее, а то тебе ещё хуже станет, — Сынмин опустил смущённо взгляд, а Хёнджин почувствовал, как слёзы подступают к горлу.