Вы: «Судья Ким» «Пам пам пам» «Сегодня же у тебя последний день сессии» «Поздравляю» «Ты хорошо постарался» «Можно и об отдыхе подумать» «Что ты делаешь на Рождество?» «Я хочу встретиться с тобой в этот день»
Судья Ким: «Я» «Ой» «Я случайно отправил…» «Да, хорошо, давай встретимся» Уголки губ Минхо стремительно поползли вверх, и он так смешно напоминал довольного кота, что двум другим присутствующим всё сразу стало понятно, и они переглянусь между собой, тоже улыбаясь.***
Перед сообщением Минхо Сынмин получил поздравления от Хёнджина. Поэтому увидев приглашение Ли он почувствовал себя ужасным предателем. Ведь он секунду назад поговорил со своим парнем, и это не всколыхнуло в нём абсолютно ничего, а как только он всего лишь увидел простое уведомление от другого мужчины, то всё внутри передернулось, словно от электрического удара, сердце замерло на секунду и потом пустилось в бешеный пляс. Так же не должно быть, да? Открыв переписку, Ким прикусил губу, готовый застонать от несправедливости жизни. Он так хотел согласиться, он хотел этого так сильно, что пожелал, чтобы календарь ему уже показывал двадцать пятое число. Но Сынмин же не мог, да? Поэтому он долго размышлял, как ему написать отказ. Если учитывать, что Ким ну никак не может отказать этому человеку, даже если его за такую покорность отправят прямиком в пучину ада. Так что он то набирал, то стирал сообщение, пока не решил, что лучше не будет отвечать совсем — мол, не увидел или пропустил. Но палец случайно соскользнул, отправив это злосчастное «Я». Ну, всё, теперь он не может притвориться, что ничего не было. Назад пути нет. В итоге, Сынмин так и не смог отказать. Ну а что такого? Что такого в том, чтобы встретить рождество в компании своего друга. С которым у вас только дружеские отношения. Дружба. Для друзей нормально собираться на праздники. Вдвоём. Даже нормально, если один из друзей не выпускает другого из своих мыслей, заперев в своей голове. Наверное. Сынмин перекатился на край кровати, пряча в руках лицо, которое обжигало ладони. Смотря на спящего Чонина сквозь растопыренные пальцы парень жутко ему завидовал — того не мучали такие душевные терзания! Ну-ну, судья Ким, разве не вы совсем недавно жаловались, что устали от единообразия в вашей жизни, и что вокруг всё похоже на серую картину? Всё по вашему желанию — новые яркие краски на вашем холсте. А вы всё равно недовольны! Вы должны принимать дары Судьбы, иначе она разозлится и отправит вас на страшный суд. Ах да, судов вы не боитесь. Как же тогда с вами быть? Сынмин перекатился на спину, уставившись в потолок. «Хёнджин, прости меня, я такой ужасный человек».***
Сначала Сынмин думал, что сходит в бар к Чонину, а потом уже встретится с Минхо. Но Ли позже написал, предложив встречать вместе, то есть собраться ещё вечером двадцать четвёртого. Конечно, это заставило сердце парня трепетать сильнее. Но почему же это так происходит?! Должно же быть какое-то объяснение?! Ким полжизни притворялся кем-то другим. Для своих родителей, для своего парня, для бесконечного количества друзей. И естественно, что он хорошо сходился с людьми, просто создавая для каждого новые маски. Парень давно потерял своё истинное «я». И он ненавидел оставаться со своим фальшивым лицом наедине, поэтому и предпочитал находиться в больших компаниях. В этом и заключалась причина того, что Сынмин никогда и не жил для себя — как это вообще жить для кого-то, кого совсем не знаешь? Но с Минхо он впервые за долгое время услышал эти глухие крики своей истиной сущности. Наконец наружу лезли его эгоистичные желания. Когда он прикасается к Хёнджину — он знает, что это то, что хочет Хван. Ким видит парня насквозь и просто исполняет его безмолвные просьбы. Но смотря на Минхо — он видит только своё желание. За этим туманом своих собственных чувств, он не может разобрать, что же о нём думает тот мужчина. Поэтому Ким так взволнован — он хочет знать. Кусты сирени разрывали его грудную клетку изнутри — Сынмин уже не мог отрицать, что он влюблён в этого человека. Как же быть, признавшись теперь окончательно самому себе, разве он может пойти на эту встречу? Разве он может видеться со своим возлюбленным, пока у него есть парень, которому он не хочет причинять такую боль? Ким сидел на полу у своей кровати, пытаясь найти ответ в странных неровностях белого потолка. Нет, ему нужна эта встреча, он должен разглядеть мысли Минхо, чтобы не найти там абсолютно никакой взаимности. И тогда можно будет спокойно сдаться. В назначенное время, Сынмин уже стоял у двери Минхо, раздумывая, стучать ему или нет. Но как только в нос ударил пряный отдалённо знакомый аромат, то рука сама потянулась к двери. И она тут же распахнулась, как будто хозяин квартиры уже давно стоял в ожидании. Сначала глаза Сынмина расширились от такой быстрой реакции, но потом они стали ещё шире, упав на Минхо. Мужчина предстал перед ним в голубой атласной рубашке, которая, казалось, светилась в свете потолочной лампы, в выглаженных брюках, и даже волосы были его уложены с помощью геля. Это, конечно, поражало, ведь обычно он видел Ли в спортивной одежде, а волосы его всегда в беспорядке или даже мокрые. Когда шок от непривычного образа отошёл, нахлынуло волной чувство стыда, ведь сам Ким вообще даже не подумал о том, что нужно как-то презентабельно выглядеть — под его паркой был его любимый зелёный свитер с растянутыми рукавами, так как руки его постоянно мёрзли, и потёртые джинсы. Пальцы неловко повертели язычок молнии, прежде чем потянуть его вниз. С чего он вообще должен смущаться, он на свидание что ли пришёл? Подумал было Сынмин, пока взгляд его не упал на стол, который будто бы так и кричал — у вас тут самое настоящее романтическое свидание! От тарелок с красивым окаймлением шёл пар — там было карри (тот самый запах, который привлёк Сынмина), откуда-то в этом доме внезапно появились бокалы, а вместо благовоний стояли свечи в красных подсвечниках в форме граната. Сынмин сейчас спит? Он снова уснул в этой квартире, даже не успев раздеться? Минхо уже подумал, что парню требуется помощь, чтобы снять свою парку, поэтому потянул её за рукава вниз. Ким от этого вздрогнул так, будто с него уже всю одежду разом стягивали. — Я сегодня немного сонный, — решил оправдаться Сынмин, всё же перехватывая инициативу в избавлении себя от верхней одежды. Минхо же всё ещё не вымолвил ни слова, только уголки губ его двигались то вверх, то вниз. Он ощущал себя ужасно глупо, вырядившись и вообще устроив этот цирк, словно они уже парочка, отмечающая какую-то свою годовщину отношений. Но Ли чувствовал, что должен был непременно произвести самое наилучшее впечатление, будто был невестой на выданье. В нём всё ещё сохранялся тот запал, который заранее говорил — посмотрите, чего вы теряете. Но чтобы разрядить атмосферу, Минхо всё же спросил про то, как прошла сессия. Несмотря на эту странную для обоих обстановку, диалог пошёл в привычном русле. И всё же им было всегда комфортно друг с другом. Белому коту, несомненно, тоже хотелось подключиться к обсуждению, поэтому он занял свободный стул. Но скорее всего его интересовал ужин, который потихоньку стыл, всеми забытый. Когда время уже близилось к двенадцати, Минхо погасил свет, чтобы придать атмосфере какой-то чарующей таинственности. — Кхм, — прежде чем вернуться на своё место, Ли достал пакетик с надписью «Merry Christmas», — я приготовил небольшой подарок… для тебя, — Минхо протянул пакет парню. Сынмин выглядел так нежно в свете свечей, что, казалось, если к нему сейчас прикоснуться, то руки утонут в бархатистой коже. Пальцы даже было дёрнулись сперва, но Ли сдержал этот порыв. Ким извлёк из пакета небольшой фотоальбом, — Мы туда с ребятами уже напихали парочку фоток. Я подумал, что тебе стоит хранить какие-то воспоминания ещё и в физической форме, не знаю, просто подумал, — Минхо немного переволновался. — Мило, — Сынмин развернул альбом на странице с забавной фотографией кота, который смешно выгнулся лёжа на спине. Ли заметил, как тепло улыбается парень, разглядывая снимки, и волнение его отпустило, — у меня тоже есть подарок, правда, я не очень уверен, — Ким встал из-за стола, чтобы забрать из внутреннего кармана куртки свой сюрприз, и протянул его мужчине. Это оказался браслет из красного бисера с подвеской в форме кота. Минхо поднёс его ближе к свече, чтобы лучше рассмотреть. — Ха-ха, очень похож на Сольтана, мне нравится, — в этот раз Ли не смог удержаться и провёл рукой по голове Сынмина, зарываясь пальцами в волосы. Ким неосознанно, как самый настоящий щенок, в ответ прильнул к руке, ожидая больше поглаживаний. Он действительно не хотел, чтобы Минхо останавливался, но опять же подумал, что снова его эгоистичная сторона застелет ему сладкой пеленой глаза, поэтому поспешил отпрянуть. — Я рад, что понравилось, на самом деле я уже думал, что разучился плести что-то из бисера. — Что? — Ли в изумлении поднял на него глаза, пока пытался аккуратно надеть подарок, — судья Ким, ты сам это сделал? Ты не перестаёшь меня удивлять. — Да, мы с Хёнджином посещали курсы по бисероплетению, я вспомнил, что у меня оставалось ещё с них, нужно было только найти какую-нибудь подвеску. Я тоже подумал, что этот котик очень похож на Сольтана, поэтому долго не раздумывал. В этот момент в голову Минхо мыслью ударила стрела — «Боже, я точно его люблю, я люблю только его». Ли глухо сглотнул, и в горле жутко пересохло, поэтому он сразу потянулся за бокалом: — Спасибо, я буду беречь его ещё сильнее. Думаю, что уже пора загадать наши рождественские желания, — он поднял руку с бокалом вверх, чуть наклоняя в сторону парня, будто кивая своей головой. Слегка уже захмелевший Сынмин внезапно вспомнил, что обещал Чонину прийти в бар. Ким пробудил телефон. 00:47. Парень перевёл взгляд на Минхо, который почёсывал за ухом кота, расположившегося на его коленях. Как же Сынмин не хотел оставлять его сейчас. Да и вообще никогда. Почему время не может остановиться хотя бы на один день? Ким никогда прежде не желал, чтобы часы прекратили свой бег. Обычно было наоборот — он проклинал их за медлительность. Но тут в голову пришло идеальное решение — поэтому Сынмин спросил: — Не хочешь сходить в бар? — Ли поднял глаза, в них читался немой вопрос, — мой друг выступает, я должен прийти, хочу с тобой, — Ким выдохнул последние слова чуть тише, будто это что-то интимное, маленькое сокровенное желание. — Конечно, пошли, нам бы не мешало немного освежиться. На улице падал редкий снег, уходящая луна слабо светила, будто её клонило в сон, деревья тоже сонно покачивались в такт колыбельной ветра. Сынмин тут же спрятал руки в карманы, сжимая в кулаках края рукавов своего несчастного свитера. Минхо же холод не пугал, и он бесстрашно высунул запястья на растерзание ледяного воздуха. Ким подумал, что если сейчас переплести с ним пальцы, то можно моментально согреться. Но только его взгляд смог коснуться их. — Значит, настала моя пора познакомиться с твоими близкими друзьями? — Ли смущённо почесал нос, а затем неожиданно встрепенулся, — Подожди, я забыл взять свой полароид, нам же нужно чем-то заполнять твой альбом! Пока недалеко ушли, я сбегаю за ним. Стой здесь! — Минхо резко рванул в обратном направлении, оставляя Сынмина в тихом одиночестве. Парень всё же решил вытащить из убежища руку, чтобы поймать на ладонь маленькую снежинку, которая тут же растаяла. Ким грустно вздохнул, понимая, что Ли так же исчезнет для него, когда день закончится, потому что эти идиотские курсы по профайлингу не смогли ему помочь вскрыть голову своего объекта обожания, и Сынмин до сих пор уверен, что ему даже не стоит надеяться на взаимность. Нет, на самом деле он не хотел, чтобы это было правдой. Ведь тогда он потеряет голову окончательно. И Хёнджина. Захотелось свернуться в комочек и заплакать, но он только тяжело выдохнул, устремляя взгляд в небо. Небольшой уютный бар оказался практически полностью забит. Но двум людям ещё нашлось место где-то в уголочке за декоративной пальмой, некоторые листья которой слегка пожелтели. В заведении разрешалось курить, поэтому атмосферу заполонил слабый дым — всё же курящих было не так много. Приглушённый свет люстр странных форм успокаивал. Оставив Минхо одного, Сынмин протиснулся сквозь толпу, чтобы зайти за кулисы. Там он практически сразу же наткнулся на Чонина, который задумчиво простукивал какой-то ритм по верхнему деку своей гитары. Ян мгновенно приободрился, как только увидел друга: — С Рождеством! Я уж думал, что ты не придёшь, — Чонин отложил гитару на стол, чтобы обнять Сынмина. — С Рождеством, — прошептал Сынмин, растрепав чужие волосы, — как я мог не прийти? — Тогда ты должен сыграть со мной, в наказание за опоздание. — Я не могу, — Ким на секунду замялся, — я не один. — Оу! — это заставило лисьи глазки удовлетворённо сощуриться, — хорошо, я рад! Тогда я знаю, что исполню. Наслаждайтесь музыкой и напитками! По совету Чонина Сынмин взял на баре глинтвейна и вернулся к Минхо. Небольшую сцену не было видно с их места, но это и не важно, ведь главное, чтобы было слышно. Ян вскоре вышел выступить. — Ещё раз всех с Рождеством, в этот прекрасный день я думаю, что основное желание у всех — это быть со второй половинкой, так что обнимите свою пару и спойте со мной!There's no way to say this song's about someone else Every time you're not in my arms, I start to lose myself Someone please pass me my shades, don't let them see me down You have taken over my days, so tonight I'm going out
Уже самое начало заставило лицо Сынмина вспыхнуть. Этот чёртов лис! Ким посмотрел на Минхо, который расслаблено, закрыв глаза и подперев подбородок рукой, покачивался в такт музыке. Видимо, мужчина не вникал в суть слов. А может вовсе не знал английский, и просто наслаждался. Но определённо было заметно, что подкол Чонина никак его не тревожит. Конечно, Ян решил, что Ким пришёл с Хёнджином, ведь его бы он точно смутил — и это была цель Чонина. Но по итогу задело это только Сынмина, да ещё как. Мало того, что он получает этот «подарок» не со своим парнем, так ещё этот не его парень — тот, в кого Ким влюблён. И каждая строчка песни отзывалась ноющей болью в сердце.All these places packed with people, but your face is all I see And the music's way too loud, but your voice won't let me be
Сынмин действительно мог смотреть сейчас только на Минхо. Кажется, сигаретный дым окутывал Ли, будто хотел очертить его лицо — струйкой скатывался по носу и задерживался в ямочке над губой. Пальцы сами тянулись в надежде отогнать эту грязь от своего совершенного сокровища. И Ким не удержался и ткнул в его кончик носа. Минхо медленно открыл глаза, укладывая щёку в ладонь, и перевёл взгляд на парня. Уголок губ мягко дёрнулся в нежной усмешке. В грудь изнутри что-то сильно ударило. Этот импульс хотел заставить Сынмина сжать Минхо в объятьях, чтобы можно было поглотить его здесь и сейчас — навсегда сделать частью себя.Right here behind my eyes Replaying in my mind, la-de-da
Как выступление закончилось, Чонин отдал своё место следующему артисту и начал пробираться к столику, за которым расположился его друг. Он уже предвкушал, как весело будет наблюдать за Хёнджином, но рядом с Сынмином, который, нахмурившись, массировал переносицу, сидел кто-то ему незнакомый. Ян замер, сделав шаг назад: — Ой, я думал… — О, так вот кто обладатель этого чудесного голоса, — мужчина мягко улыбнулся и подзывающим жестом помахал Чонину, — иди-иди сюда, я сделаю фотографию для альбома нашего драгоценного судьи, — он подтолкнул Сынмина в бок, чтобы тот встал. Ким покорно повиновался, но всё же успел бросить резкий взгляд в сторону друга, прежде чем поравняться с ним плечами. Ян же немного виновато поежился, но тут же расслабился. Его обычно внезапная смена обстоятельств не пугала. Чонин прижал друга к себе за шею, ощущая, как напряжено его тело, но не придал этому большого значения, ярко улыбаясь на камеру. Яну Минхо очень понравился. Им обоим нравились одинаковые аниме, одинаковая музыка, даже вкусы в еде и напитках сходились. И Ли не был таким замкнутым и стеснительным, как Хёнджин. Хотя может это алкоголь уже сделал своё дело, а в обычной жизни Минхо не такой болтливый и открытый. Но, конечно, Чонина печалило то, что он не смог увидеть красное лицо Хвана, который без конца забавно жестикулирует, пытаясь объяснить, что «вообще-то то, что я сказал Сынмину «я люблю тебя» — это было только по-дружески и вообще мы уже с ним как семья, но семья в смысле как родные». Ян то и дело поглядывал на друга, который задумчиво крутил свою кружку, стараясь ни на кого не смотреть. Сразу стало ясно — он что-то скрывает. И это было так несвойственно Сынмину. Чонин в этот момент подумал, что совершенно не узнаёт своего друга. Ян не хотел, чтобы в эту замечательную праздничную ночь Ким был таким подавленным и угрюмым, поэтому решил, что пора бы выпроводить его отсюда, чтобы он развеялся или хотя бы пошёл спать, забывая во сне все печали. Чонин закашлялся, отмахиваясь от дыма: — Хоть меня ещё и ждёт парочка выходов, вам, ребята, не стоит меня ждать. Просто у меня уже у самого от этого дыма кружится голова, не хочу, чтобы и вы продолжали в нём тухнуть, пожалуйста, идите и повеселитесь ещё, и за меня тоже, — он подмигнул Сынмину, и, не переставая махать на прощание, скрылся в толпе. Двое оставшихся переглянусь и решили, что предложение действительно разумное. Выйдя снова на встречу с холодным ветром, Ким поежился и поджал плечи. И правда в том баре дымная завеса начинала уже давить, а свежий воздух сейчас будто придал новых сил. Так что захотелось погулять подольше, прежде чем заваливаться спать. Поэтому Минхо предложил сходить к реке. Чтобы постоять у самой воды, нужно было ещё спуститься по небольшому склону, уложенному камнями. В тёплое время здесь часто можно было увидеть отдыхающих людей, сидевших на склоне, но сейчас тут можно еле разглядеть пару человек и всё. Ким шёл впереди, немного забывшись в своих мыслях, но Минхо нагнал его, прижимаясь к спине и запуская руки в его карманы, чтобы обхватить сжатые от холода кулаки. — Давай не будем спускаться к воде, тем холоднее, — прошептал Ли, и пар из его рта перекрыл вид Сынмину, и парень немедленно остановился, кивая. Минхо повёл его за руку обратно наверх, и они устроились на холодных камнях, придвигаясь ближе друг к другу, чтобы было теплее. На самом деле, голова совсем не просветлела, когда они вышли из бара. Ведь главной причиной, почему мысли были затуманены, был вовсе и не тот стоящий противный дым сигарет. Ким смотрел на губы Минхо и в головном отделе происходил целый погром, вызывающий головокружение, которым можно было оправдать, если его губы случайно упадут на чужие. А пока Сынмин только воображал, Ли уже говорил: — Я, наверное, сейчас слишком пьян, но твои губы такие привлекательные. Ким почувствовал, будто его ударили по голове. Хотя сначала даже и не понял — говорил это Минхо или же он сам. Стараясь сохранять самообладание, Сынмин откинулся на спину и с усмешкой спросил: — А когда трезвый, то они не кажутся привлекательными? «Скажи «нет». Скажи «нет». Пожалуйста». — Кажутся, но трезвому мне тяжело сказать это вслух, — Ли тоже опустился на спину, прикрывая глаза, словно уже увидел, как над ним заносят секиру, чтобы отсечь его глупую голову, но вот пьяный язык уже было не завязать обратно, — я не могу перестать думать о тебе ни на секунду. Хотя ты здесь, рядом. А мне мало, — сердцебиение участилось, и Минхо сжал руку крепче, но оказалось, что до сих пор держал Сынмина за руку, но это ощущалось так естественно, словно она была его продолжением, поэтому Ли и упустил это из головы. Что заставило только сильнее смутиться, но он решил не отступать. Ким же будто куда-то провалился. Этого не могло случиться. Он спит. Это сон. Самый сладкий сон, чем-то напоминающий набор из всех тех, что с недавнего времени преследуют его. Это же его мысли и его слова! Это может быть только тем, что он сам придумал! Не может быть наяву. Но крепкая горячая хватка мужчины не оставляла сомнений в реальности происходящего. Ким уже не уверен, что дрожит от холода. — Я понимаю, — выдохнул он, выпуская белый пар, — я хочу увидеть звёзды, — Сынмин хотел перевести тему, поднимая свободную руку к небу, а из глаз в разные стороны побежали маленькие слезинки, — в городе из-за света фонарей их не увидишь, и я давно их не видел, — Ким пытался не расплакаться совсем. Как он и думал, он уже на грани того, чтобы потерять рассудок, и тогда эгоистичные желания захватят его, ведь им дали зелёный свет. Ли понял, что Сынмину что-то мешает открыть свои, как уже очевидно, взаимные чувства. И он не хочет на него давить. Но не знает, как мягко подтолкнуть. Поэтому он хмурится, прокручивая в голове его последние слова, пока над ними не нависает тень человека в форме. — Офицер Бан? — глаза Минхо расширяются в удивлении, и мужчина возвращается в сидячее положение. — Какого чёрта? Я думал, что это какие-то алкаши валяются. Сынмин хотел только улыбнуться. Но из-за того, что он сковывал такой бурный поток чувств долгое время, то его переклинило, и он залился смехом, чуть ли не хохоча. В полицейской машине Чана очень вкусно пахло ягодами. Минхо и Сынмин сидели на задних сидениях вдвоём, хотя даже если бы кто-то хотел поехать впереди, то не вышло, ведь рядом с водителем ездила его подруга — огромная кипа каких-то неровно сложенных бумаг. Ли всё ещё не хотел отпускать руку парня из своей, поглаживая костяшку указательного пальца. Ким чувствовал, будто тает. Хоть чужие пальцы и были немного шершавыми, но прикосновения всё равно казались нежнейшими. — Чан-и хён, а ты заглянешь к нам на рождество, раз уж подвозишь до дома? — Минхо протянул свободную руку, чтобы ущипнуть друга за мочку уха. — Нет, — Бан поджал плечи к ушам, — я на дежурстве. — Да ладно, всего лишь поешь и всё, я уверен, что ты не ел с обеда. А я приготовил рыбный карри. — Очень вкусный, — отозвался тихо Сынмин. — Правда? — Минхо встрепенулся и начал втираться своим плечом в плечо парня. — Мда, — Чан на секунду глянул в салонное зеркало, — ты уже перепил, лучше тебе сразу лечь спать. — Да, я очень пьян, и не способен мыслить здраво, но алкоголь не причина, — он метнул игривый взгляд на Сынмина, а тот тут же отвернулся, что-то бормоча. Но быстро промелькнувшие фонари за окном, отвлекли Ли от парня. В голову пришла одна замечательная идея, которой он пока не спешил делиться. Высадив своих задержанных алкашей у дома Минхо, Чан опустил стекло, чтобы попрощаться: — Давайте уже заканчивайте праздновать и расходитесь спать, иначе если я вас снова найду где-нибудь валяющимися, то не буду так снисходителен. — Хорошо, офицер Бан! — кричал Минхо вслед удаляющейся машине, — спасибо, офицер Бан! — когда автомобиль скрылся, то снова всё внимание Ли было обращено к Сынмину. Он подошёл к парню ближе, почти вплотную, и ждал каких-то ответных действий. Но Ким лишь опустил голову, избегая смотреть Минхо в глаза. — Правда, нужно уже идти, — Сынмин говорил еле слышно, потому что в действительности не хотел уходить. — Поехали смотреть на звёзды, — Ли присел, чтобы всё же поймать чужой взгляд, загнав в ловушку, — я покажу тебе звёзды. Если ты хочешь. Решай сейчас. Мне нужен твой ответ. Это можно было считать завуалированным вопросом о взаимности его чувств, поэтому если Сынмин согласится, то уже будет всё понятно и никакого пути назад не будет. Но всё же у Кима ещё есть шанс сейчас просто уйти, сохранив свою старую серую жизнь, и продолжить увязать в болоте. Без Минхо. Его больше никогда не будет. Нет, с ним ничего не случится, и может его жизнь будет даже лучше. Просто Сынмину придётся забыть о нём. Такова ваша мера наказания, судья Ким? Но, оказывается, вы не одни ведёте это судебное разбирательство. Вы чувствуете, как ваши эгоистичные желания приобретают форму? Да, они уже достаточно могущественны, чтобы взять вас за горло и диктовать свою волю от вашего имени. Сынмин действительно, словно сдавленный невидимыми тисками, прошептал: «Хорошо». Ли смог разглядеть неуверенность парня, и его явно не устроил такой ответ, потому что он ощущал себя каким-то волшебником-манипулятором, выбившим согласие при помощи гипноза. Поэтому он встал, приподнимая голову Сынмина за подбородок. — Скажи, что думаешь, на самом деле, не думай обо мне. — Хорошо, давай поедем, — повторил Ким чуть громче. — Не так. Я хочу знать, что ты об этом думаешь. — Я хочу этого. Я, правда, хочу. Я хочу так сильно, что мне даже страшно от этого, — Сынмин подрагивал, как будто действительно был в ужасе от себя. — Тогда поедем завтра в обед. Путешествие займёт всего три дня, хорошо? — Ли провёл по волосам парня, когда тот кивнул, — возьми только щётку и пижаму, больше ничего не нужно. Когда Сынмин пришёл в комнату, то Чонина ещё не было, поэтому проснувшись в двенадцатом часу и увидев того, мирно спящем, пускай и в одежде, слегка удивился, будто забыл, что Ян тоже здесь живёт. Голова трещала, от чего Ким не переставал щуриться. Чем же это было вызвано? Перепил вчера? Да вроде нет. Может сбитый режим? Вполне. Но сам Сынмин видел причину в другом. Поэтому он тут же схватил телефон. Хореограф Ли: «Ну что судья-звездочёт» «Будьте готовы к нашему незабываемому приключению» «Жду тебя у своего дома» «14:00» «Не опаздывай» «Я готов ждать тебя вечность» «Но господину водителю это не понравится» Ким был готов застонать то ли от головной, то ли от сердечной боли, пряча горячее лицо в руках. Зачем он согласился? Конечно, он не хотел отпускать Минхо. Но Хёнджин… Сынмин подумал, что прежде чем куда-то ехать, нужно было поговорить с ним. Прояснить отношения. Разорвать. От этой мысли безумно колотившееся сердце внезапно замертво упало в пятки. Нет-нет-нет. Ким, правда, не хочет терять Хёнджина, хотя бы как друга, он же ему словно вторая семья. Но понятно, что для Хвана расставание будет только концом всему. Но как добросовестный судья Сынмин не мог оставить это дело без рассмотрения, поэтому зашёл в чат с Хёнджином, но что-то остановило его от набора сообщения с этим ужасным «нужно поговорить». Серьёзно, судья Ким? Вы хотите начать слушание этого дела в Рождество? В годовщину гибели его отца? Вы так жестоки и беспощадны. Этому мальчику и так тяжело, а сейчас вы хотите добить его, стукнув своим деревянным молотком? «Лучше поговорить позже и желательно лично. Когда вернусь». С этими мыслями Сынмин всё же поднялся с кровати. От такой резкой смены положения в голову стрельнуло сильнее и в глазах потемнело, будто тело хотело сказать: «давай ещё полежим». А парень подумал что всё, его настигла божья кара, и он даже выглянул в окно, чтобы посмотреть, не начался ли Страшный Суд. Зубная щётка, исполнив свой утренний долг, полетела в рюкзак, в след за ней отправилась и пижама. Надев снова свой зелёный свитер, Ким недовольно уставился в зеркало, сложив руки на груди. Нет, может в этот раз и стоит одеться более презентабельно? С этой мыслью в голове снова стрельнуло. До сегодняшнего момента в головной отдел такого желания никогда не поступало. Посмотрев на свои растянутые рукава, невольно перед глазами всплыл образ Минхо, который элегантно поправляет манжеты своей рубашки. От воспоминания спёрло дыхание. Но на этом воображение не остановилось, унося парня дальше. Ли, который без конца теребил верхнюю пуговицу, пока они были в баре, потому что, очевидно, ему было немного душно и хотелось как-то освободиться, от душащего дыма, расстегнув её, чтобы вздохнуть полной грудью. Ким резко вынырнул из этого момента, заметив на зеркале какие-то пятна. Ах, нет, это были просто его красные щёки. Сынмин решительно направился перерывать свой шкаф. И этот энтузиазм разбудил его соседа, который поднял на него едва открытые глаза и что-то пробурчал. — Прости, — сказал Ким, стоя в разбросанной по полу одежде. — Ты что потерял что-то? — Чонин лениво перекатился на спину. — Я не знаю, что надеть. Всё слишком обычное. Такое заявление от его вечно организованного друга с заурядным стилем стало для Чонина даже лучшим средством для пробуждения, чем таз холодной воды. Неужели ему вручают нобелевскую премию или что-то в этом роде? Ян чуть ли не с выкатывающимися от удивления глазами, которые до этого едва могли видеть от слипающихся верхних и нижних ресниц, смотрел, как Сынмин достаёт водолазку с высоким воротом, которую ему в прошлом году подарил Хёнджин. И которую никто больше с того времени не трогал. Чонин ощутил, будто любуется на экспонат в музее. — Ты идёшь на встречу с деканом? — эта первая уважаемая персона, как Ян подумал, к встрече с которой, мог бы приодеться его друг. Сынмин от этого предположения скривил лицо и посчитал теперь эту водолазку осквернённой духом главы института, поэтому снова вернул её на полку. — Нет, я просто еду в небольшое путешествие с другом, пока не знаю куда, но думаю нужно быть готовым ко всему, — впервые Ким так ужасно, что, казалось, язык свело, соврал Чонину. Но не мог же он сказать: «Боже, я так влюблён в одного человека, и хочу выглядеть для него в самом лучшем свете, чтобы он смотрел только на меня и…». Дальше он даже сам для себя не мог продолжить. А Чонин потянулся, довольный тем, что настало время для его модных советов, и что он сможет наконец-то преобразить этого парня. Сынмин стоял напротив Чанбина, который, прижавшись спиной к своей машине, смотрел в телефон, и чувствовал себя до ужаса глупо. Да, сейчас его новый прикид был скрыт под тёплой паркой, но всё равно ощущалось, будто она прозрачная. Сама одежда парня не смущала, а вот то, что он внезапно изменил своему стилю специально для Минхо — да. — Я уже тут, — Ли вышел к ним с сумкой-переноской, в которой растерянно мяукал Сольтан. Очевидно, коту не нравилась вся эта идея, ведь обычно его вытаскивали на улицу, чтобы сводить к ветеринару, — извините, что заставил ждать, непросто было загнать этого негодника. Сынмин поджал губы, пропуская его вперёд, но Минхо обернулся на него с мягкой улыбкой, и попросил сесть первым, словно Ким мог резко передумать и убежать. Внутри машины Со атмосфера значительно отличалась от полицейского авто Чана — вместо ягод стойкий запах женского парфюма, и никакого хлама и лишней бумаги, так же здесь всегда играла музыка, когда как у Бана тишина, потому что любые звуки вызывали приступы головной боли. Когда все уже устроились, и ключ зажигания повернулся, Чанбин решил спросить: — Так куда вы собираетесь поехать? — Ко мне домой, — Ли пытался гипнотизировать руками кота, чтобы тот вёл себя тише, но ничего не выходило. Сынмин встрепенулся и вжался в кресло сильнее, а водитель удивлённо присвистнул. — Эй, а нас ты никогда не приглашал! — Конечно, не приглашал, — Минхо со вздохом расслабился в кресле и, бросив взгляд на побледневшего Кима, усмехнулся, — а то тогда бы мне пришлось вас убить из-за ревности, потому что мама любит вас больше. — Это правда, — закивал Чанбин. Ли незаметно поймал руку Сынмина и крепко сжал. Когда Ким почувствовал прикосновение горячей кожи, то вмиг смог расслабиться. И даже мысль о том, что в этих руках он готов отправиться хоть на край света, внезапно пробилась в его голову. Как же он оказался слаб. Или это чувства слишком сильны. Сынмин слегка развернулся в сторону Минхо, и их взгляды встретились. Это ощущалось так нереально. Всё это. Какая-то невидимая сила будто украла весь воздух в пространстве между ними, и сейчас им просто необходимо было помочь друг другу справится с нехваткой кислорода. Но никто не двигался.I think I'm better on my own But I get so lost in you I think I'm better on my own But I'm so obsessed with you
Чанбин, даже не подозревая, какая напряжённая позади него была атмосфера, тихо мычал мотив наполняющей салон песни. Прибыв на вокзал, только двое и кот покинули автомобиль. Минхо подошёл к водительскому окну и дыхнул на него, чтобы на запотевшем стекле вывести неаккуратное сердечко. — Спасибо, Чанбин-а. Со поднял для него большой палец вверх и подмигнул, прежде чем двинуться в обратный путь. Сынмин подошёл ближе, чтобы спросить: — А твоя мама точно не будет против, она меня совсем не знает. Ли заверил, что всё в порядке, и провёл ласково по волосам парня. Больше они не успели поговорить, так как по станции громким женским голосом разнеслось объявление о прибытии нужного им поезда. Практически всё время в пути Минхо проспал, устроив свою голову на плече Сынмина и обнимая сумку-переноску. Удивительно, что он не просыпался всякий раз, как Сольтан решал издать своё обеспокоенное «мяу». Хотя кот быстро, где-то через час, перенял настроение хозяина и тоже мирно засопел, свернувшись клубочком. А вот Ким сомкнуть глаз не мог, и это уже не из-за тревоги, он просто любовался мелькающими в окне видами, ведь давно никуда не выбирался. Солнце уже начинало клониться к закату, когда они только выехали, а когда достигли места, было уже темно. Сынмин бросил взгляд на вокзальные часы. 18:26. Да, зимой эта звезда очень рано покидает свой пост. Минхо довольно потягивался, оставив переноску на асфальте. Запах родного места слегка кружил голову — он не был дома с момента, как поступил на первый курс. Ли тоже взглянул на часы и резко подхватил сумку с земли, чем перепугал, уже было успокоившегося, кота: — Последний автобус отъезжает в тридцать минут! Они заскочили в транспорт буквально в последний момент. Встревоженный кот снова вернулся к своей зацикленной песне. Они вышли не на конечной, даже до городка, который был за горой, не доехали. Перед горой, правда, располагалось домов восемь, разбросанных поодаль друг от друга. Дом Минхо был ближе всего к подножию, поэтому им предстояло ещё пройтись, но хорошо, что дорога была достаточно освещена, уходящей вдаль очередью фонарных столбов. Гора была не такой уж и большой и практически до верхушки одета плотным хвойным лесом. До поселения (всё же городом назвать сложно) на самом деле можно было дойти пешком за два часа. Хоть людей жило и не так много, но всё равно достаточно, чтобы отстроили две школы и даже небольшой торговый центр. Дом семьи Ли оказался скромной двухэтажной деревянной постройкой с милыми узорчатыми оконными рамами. Только покосившийся забор портил этот приятный вид, и Минхо отметил для себя, что это нужно исправить. Окна были зашторены плотной фиолетовой тканью, но свет всё равно пробивался, освещая двор. Взойдя по лестнице к порогу, Ли постучал в дверь. Её тут же открыли, будто ждали весь день, не отходя ни на секунду. Это, наверное, их семейное — томиться у входа в ожидании гостей. Женщина в голубом ситцевом платье даже не дала сыну переступить порог, накинувшись с объятиями. Самым недовольным в этой ситуации оказался только Сольтан, сумку с которым хозяин успел протянуть перед собой, прежде чем попасть в тиски. Так что момент нежности был недолгим. Сынмин замялся на входе, пока женщина подзывающим жестом не пригласила его войти. Мадам Ли приняла переноску из рук сына и оставила гостей, чтобы они смогли избавиться от тяжёлой верхней одежды. И снова Ким столкнулся с трудностью — пришло время предстать перед Минхо в своём новом наряде, поэтому он тянул язычок молнии слишком медленно. Белая рубашка из вискозы в розовую полоску, которая больше его, а поверх вязаная белая жилетка. Такой лёгкий и светлый образ был совершенно несвойственным для парня, но это как раз и должно было принести желаемый результат — всё внимание Ли. Минхо замер на секунду, удивлённо разглядывая парня, а потом спрятал в пальцах свою игривую ухмылку, чтобы не смущать. — Я глупо выгляжу, да? — Сынмин нахмурился, стискивая зубы. — Нет, почему же, — Ли подошёл ближе, чтобы достать забившийся под жилетку воротник рубашки, — ты выглядишь как самое сладкое облако воздушной ваты, — его губы приблизились к уху, — интересно, такой же на вкус? — и мужчина тут же отпрял, похлопывая парня по плечу. Лицо Кима резко обдало жаром. За ужином Минхо поведал маме о своих грандиозных планах — сводить Сынмина в горы, чтобы посмотреть на звёзды. Нужно отправиться пораньше, пока светло, чтобы пособирать хвороста для костра, ведь зимой долго просто так не просидишь. Решено было идти сразу после обеда, потому что для восхождения нужно набраться достаточно сил. Как трапеза закончилась, Ли потащил парня наверх. Кроме личной комнаты Минхо, там было ещё две — одна использовалась мадам Ли как склад, так как чердак в доме отсутствовал, вторая же была ванной. Перед Кимом распахнули, разрисованную цветными маркерами дверь, пропуская его внутрь. Все стены были завешаны различными плакатами, что даже было тяжело разглядеть обои, книги на полках находились в беспорядке, на письменном столе были аккуратно разложены картриджи для какой-то старой приставки, так же стояли парочка фигурок с персонажами из «Марио» и небольшой кинескопный телевизор. Атмосфера значительно отличалась от той, что царила в студии Минхо, где не было никаких излишеств. — Стой, замри, — Ли достал из своего рюкзака полароид и решил запечатлеть такой красивый момент — просто выглядело это так, словно Сынмин вторгся в сокровенные закрома его души, стоя посреди его детской комнаты. — Тут всего одна кровать, — снова оглядел комнату Ким. — Не бойся, я не собираюсь тебя есть, — усмехнулся Минхо, быстро размахивая вышедшей из камеры фотографией, — я буду спать на полу. В том, что его не собираются есть, Сынмин уже не был уверен, поэтому скептически прищурился. Пока Ли расстилал на полу рядом с кровать матрас, Ким взял с полки увесистый альбом и начал перелистывать. Маму Минхо было легко узнать на фотографиях даже в молодом возрасте, она часто мелькала на снимках с маленьким сыном, на некоторых присутствовал мужчина, но везде его лицо было зарисовано чёрным маркером, в одном даже проделана дырка. Кроме фотографий с родителями, было множество с различными животными, которых мальчик постоянно притаскивал домой. Парочку фото со всяких награждений. И так же большое количество снимков, где Минхо был с каким-то светловолосым мальчиком, на каких-то кадрах можно было даже разглядеть, что у него были веснушки. — Интересно погружаться в мою жизнь? — Сынмин испугался, от того, как близко стоял мужчина, и как горячее дыхание щекотало ухо, — ты можешь спрашивать что угодно, я расскажу всё, — Ли положил свой подбородок парню на плечо и обнял его за талию. Ким не хотел любопытничать и решил, что со временем Минхо и так всё расскажет сам, поэтому помотал головой. Ли на это только фыркнул от смеха и оставил на шее невесомый поцелуй, — прости, не удержался, — мужчина разорвал объятья, отступая. Так как Сынмин всё ещё не признал вслух своих чувств, Минхо не хотел активно действовать, но это было действительно тяжело. Ким же в этот момент перестал чувствовать свои ноги, потому что они обмякли, и он готов растечься лужей у его ног, объять их и не выпускать. Красное лицо повернулось к Ли, заставив того рассмеяться, — прости, я тогда пойду в ванну, можешь продолжить осматриваться.***
Перед сном Минхо ещё успел похвастаться своей коллекцией комиксов и манги, которая пылилась под кроватью. Чтение, тем более лёжа в кровати, быстро утомило Сынмина, которого уже так-то давно клонило в сон, поэтому он засопел с открытым комиксом на своём животе. Ли осторожно убрал журнал, и тоже лёг, смотря на спокойное лицо парня снизу вверх. Оно, казалось, сияло в лунном свете. Минхо снова не смог сдержать и провёл пальцем, как давно хотел, по губам Сынмина, будто по струнам. Ким лишь что-то невнятно, но очень мило, промычал. «Ха-ха, действительно мелодия, способная околдовать». — Ли мысленно хихикнул. Минхо никак не мог уснуть, во-первых, он был слишком взволнован, во-вторых, он как бы уже выспал своё в поезде. Так что, немного подремав, решил пойти разбираться с одной проблемой, подмеченной ранее. В шестом часу утра проснулась его мама и была поражена ровному забору. Ли решил так же помочь ей и в готовке завтрака, а когда увидел, что мука подходит к концу, то засобирался идти в магазин. Да, автобус ещё не ходил, но пока бы Минхо добирался пешком, магазин как раз бы открылся. Так что, тепло одевшись, и даже повязав свой старый шарф, который нашёл вчера в шкафу, Ли выдвинулся в путь. Знакомые заснеженные улицы. Знакомые дома. Это место точно не застряло во времени? Минхо взял немного снега, чтобы бросить комок в ворота своей школы. За спиной послышался смешок. Ли развернулся и столкнулся с тем, кого совсем не ожидал, или даже сказать — не хотел, увидеть. — Минхо? — Феликс был удивлён не меньше и чуть ли не отскочил назад. Двое старых друзей, которые не виделись долгое время, сейчас шли молча бок о бок. Это был единственный человек (кроме его родителей), которому нашлось место в фотоальбоме Минхо, но сейчас он был самым далёким из всех, кого Ли знал. Так что им бы лучшего всего разойтись сейчас в разные стороны и продолжать жить свою жизнь друг без друга. Но мужчины продолжали держаться вместе, потому что каждому было, что сказать. — Твоя мама сказала, что ты ни разу не приезжал, как уехал, — всё же Феликс решил завязать беседу, его тёмные глаза на секунду метнулись в сторону собеседника, чтобы убедиться, что тот не выглядит раздражённым. — Как ты с ней встретился? — Я теперь тоже работаю в школе… — Физиком? — тут же перебил его Минхо. — Э. да, как ты узнал? — Мне всегда приходилось притворяться, что я ничего не смыслю в физике, потому что нравилось видеть, как ты наслаждался тем, что мог чему-то меня научить, — Минхо сказал это, не подумав, и только потом понял, что смутил своего старого друга. И Феликс действительно слегка покраснел, неловко откашливаясь. — Ум… Прости, — Ли наконец-то выдавил из себя то, что хотел сказать очень давно, — я думаю об этом каждый раз, когда пересекаюсь с твоей мамой, а это вообще-то довольно часто! — у Минхо чуть челюсть не отпала от такого. Значит, он сам тут пытается подобрать слова для извинения, но его опережают. И главное — за что? У Феликса же нет причин искать прощения. Только Минхо злодей в этой истории. Ну, он так думал, — я помню все обидные слова, которые сказал тебе в тот раз, и мне стыдно за каждое. Что? Минхо тогда воспринял все грубости парня, как должное и не придал этому большого значения, больше всего его бесил сам отказ, поэтому он и никак не мог представить, что это может волновать Феликса до сих пор. — Нет, я никогда не думал о тебе плохого, и это я должен сейчас умолять простить меня… за Минджу. — Минджу? — нахмурился Феликс. После извинений он чувствовал, будто камень упал с его плеч, и теперь он мог более уверенно смотреть на Ли, не чувствуя, будто должен ползать в его ногах и ждать, когда его раздавят. — Ну, девушка, которая тебе нравилась, я встречался с ней, — Минхо всё это время убивался, что Феликс его ненавидит из-за этого, а он даже не помнит её имени. Ли ощутил себя таким идиотом. — Ты это сделал назло мне? — Феликс остановился и рассмеялся, видя, как камень окончательно растворяется в небытие, — Тогда я заслужил. Нет, правда, тебе не нужно извиняться! На самом деле, я тогда подумал, что ты просто решил забыться в первом встречном или что-то такое. Я тогда больше расстроился с того, что наговорил тебе и, видя, как ты распыляешься на отношения со всеми подряд, очень грузился из-за этого. Нет. Это бред. Они оба жили, чувствуя вину перед друг другом, хотя каждому было абсолютно плевать на суть переживай другого. Серьёзно? Что за идиотский ситком? Минхо потёр лоб рукой, пытаясь переварить полученную информацию. И почувствовал холодное прикосновение на тыльной стороне ладони. Снег пошёл. Снег, что играл новую мелодию. Очищение. Две души смогли освободиться из тюрьмы, в которую сами же себя загнали. Нет, это не было началом. Это было концом. Финал, пусть и смешной, но который они заслужили. Минхо тоже смог наконец-то свободно рассмеяться. Феликс проводил его до торгового центра, и они разошлись. Теперь, скорее всего, навсегда. Им не к чему возвращаться, они теперь чужие друг для друга. Но это нисколько не тяготило ни того, ни другого. Минхо чувствовал себя окрылённым, поэтому поспешил сделать необходимые покупки, чтобы помчаться домой. Даже идя рядом со своей первой любовью, он мысленно возвращался к Сынмину. Наверное, он уже проснулся. Комфортно ли ему спалось на его детской кровати? Не замёрз ли? Понравились ли ему блинчики, что он испёк? А что он делает сейчас? В его доме. Сердце в груди Минхо, кажется, уже давно сменило ритм. И даже не нужно было прислушиваться, что бы понять, что он звучит так: « Ким-Сын-Мин». Ой, то есть: «Тук-Тук-Тук». Раз, два, три? Вальс? А что, Ли мог представить, как скользит по залу, рука в руке, с этим парнем. И тогда будет не понятно, от чего же на самом деле кружится его голова. Заходя в дом, Минхо слышит, как с досадой выдыхает его ненаглядный из гостиной, бубня себе под нос «да как же так». Ли проходит вглубь, и видит, что Сынмин с его мамой хорошо сдружились, играя вместе в карты. — Судья Ким, не расстраивайся, не везёт в картах — повезёт в любви, — хохотнула женщина, вновь принявшись перетасовывать колоду. — Нет, я всё понимаю, но не девять же раз подряд, — простонал парень, откидываясь на спинку кресла, и только тогда заметил Минхо, тут же подскакивая. Ли позабавила вся эта ситуация, в особенности то, что мама тоже обращалась к парню, как «судья Ким». Мило знать, что это семейное. Теперь Минхо захотелось, чтобы больше в мире никто так его не называл. Жаль, что потом все позарятся на это прозвище в корыстных целях — призвать к ответу на рабочем месте. Аж в дрожь бросает.***
Сольтан довольно быстро освоился в новом месте и уже вовсю хозяйничал, запрыгивая на кухонные тумбы или играясь с листьями растений в больших горшках. Даже успел проверить на прочность диван, поточив об него когти, пока никто не видел. Да его бы никто и не поругал за это — дивану сто лет не меньше, и каждый питомец, который бывал здесь, успел оставить на нём свой рубец. Сынмин тоже в освоении от кота не отставал. Парень чувствовал себя здесь очень даже свободно, можно сказать, как у себя дома. Но вот только у себя дома он такого никогда не ощущал. Ким даже вызвался помочь Минхо с готовкой обеда, так что мадам Ли могла спокойно отдохнуть, играя с белым котом. После трапезы, как и было условлено, парни начали собираться к восхождению. Учитывая то, что они собирались смотреть звёзды, Минхо предложил отыскать где-то в завалах кладовой телескоп отца, но Сынмин отказался, заверяя, что ему будет достаточно простого наблюдения за открытым небом. Так как уже после трёх часов начинало клониться к закату, то им нужно было поспешить, ведь искать хворост в темноте, было бы не очень удобно. Ли взял с собой термос с горячим чаем, маршмеллоу со шпажками, бумаги для розжига и зажигалку. Киму же осталось только набраться сил и терпения. Чтобы теплее было подниматься, Минхо предложил устроить битву шишками. Ну, как предложил — запульнул одну в спину Сынмину, который нагнулся, чтобы подобрать пару веточек. — Ах, — Ли драматично упал на колени, получив прилёт шишки в правое плечо. Сынмин тут же обеспокоенно подошёл к нему, интересуясь, в порядке ли он, — нет, мне нужны лечебные поцелуйчики, — Минхо забавно вытянул губы. Но ему достался только щелбан. Спустя какое-то время Ли воодушевлённо окликнул Сынмина, потому что нашёл нужный ему ориентир в виде двух сросшихся деревьев. От него уже совсем было недалеко до места, куда Минхо вёл их небольшой отряд — выступ, расчищенный от деревьев. Это место подготовил давным-давно отец Минхо, и они часто поднимались туда, даже порой с палаткой, чтобы посидеть несколько дней, потому что мужчина любил рассматривать движение планет и делать различные зарисовки. Поэтому, конечно, когда Сынмин говорил о том, что хочет увидеть звёзды, это место невольно всплыло в памяти. Ближе к краю выступа на земле лежало бревно, которое никто так и не сдвинул с места, а может сюда никто и не заходил никогда. Ли почувствовал такую приятную ностальгию, вдыхая горный воздух полной грудью. Не смотря на то, что он уже был совсем взрослым, но подходить к самому краю всё ещё боялся. Высота единственное, что его слегка тревожило, поэтому Минхо поспешил обернуться к Сынмину, который пытался красиво сложить ветки. Ким словно почувствовал взгляд мужчины, поэтому тоже повернулся к нему, и дыхание перехватило. Ли, окутанный закатными лучами, выглядел словно бог, только спустившийся с неба. Когда он в детстве, интересуясь божествами Древней Греции, мечтал встретиться с одним, чтобы спросить, какие же из мифов реальны, то даже не подозревал, что такой случай ему действительно может представиться. — Сейчас согреешься, — Минхо, подошёл ближе, чтобы развести, наконец, костёр, — ждать до темноты ещё минут сорок, ты не окоченеешь? — Ли сел рядом с Сынмином, обхватывая его руки, хотя свои же были ледяными, поэтому он извинился, ослабляя хватку. Но тут же пришло решение лучше — Минхо достал термос, и руки погреть и изнутри согреться. Ким с кивком принял его. На самом деле, хорошо, что было холодно, а то Ли бы заметил, как вспотели его ладони от волнения. — Нет, так не пойдёт, не могу смотреть на тебя без тревоги, — Минхо стянул свой шарф, чтобы повязать его парню, — знаешь, забавно, я вязал это в подарок для своей первой любви. Не думал, что он будет у моей истинной, — Ли усмехнулся, поправляя капюшон Сынмина, пока тот медленно доходил до точки кипения. Это новый способ, чтобы согреться в мороз?! Минхо впервые назвал его своей любовью, да ещё какой! Теперь это было точно, абсолютно прямое заявление о своих чувствах. И Ким ощущал себя просто ужасно, продолжая держать свой ответ за закрытыми зубами. Нет. Сначала, нужно всё решить с Хёнджином. Как же ужасно-о. Сынмин коснулся своей щеки, чтобы убедиться, что она сейчас не воспламенилась. Минхо позабавил этот жест, но он не хотел продолжать наседать, поэтому отвернулся, направляя взгляд в затянувшееся темнотой небо. Хотя долго не мог смотреть, там звёзды совершенно невзрачные, то ли дело те, что отражались в Его глазах. Ким всматривался напористо, даже складка пролегла между бровями. Да, он хотел избавиться от серого городского неба и увидеть, как же ярко могут блестеть эти небесные тела. Но перед глазами стояла другая картина — он видел, как продирается через эту мглу, как идёт по той тропе из цветов, оставляя за собой следы болотной грязи, он идёт к новому рассвету, и там, в ласковых лучах солнца, стоял его чудесный белый анемон. Страшно, вдруг если он заденет лепестки своими грязными руками, то они тут же отпадут. Ах, анемон, такой чистый такой светлый, такой… прекрасный. И он его. Цветок так сам сказал. Судья Ким, вы уже здесь. Вы вышли из болота и уже стоите здесь. Получается, решение принято. Кхм-кхм, позволите вынести вердикт? — Эй, эй, эй! — Сынмин чувствует прикосновение к своей щеке, которое размазывает струйку воды, бегущую из глаза, — не знал, что созерцание звёзд может кого-то довести до слёз, — Ли выглядел слегка обеспокоенным. Сознание Кима, было ещё слегка затуманено, поэтому он поцеловал, возникшие перед его губами холодные пальцы. Сердце Минхо замерло, нет, не совсем, продолжало слегка подрагивать. Трепетало. Он нежно провёл по линии подбородка парня, разворачивая его лицо к себе. Сейчас, Ли смог вытереть дорожку и со второй щеки. Эгоистичные желания Сынмина пробили последний барьер. «Прости, Хёнджин». Ким отвёл руку Минхо в сторону, чтобы не было препятствий к чужим губам. Сынмин поцеловал его с нетерпением. Провёл языком по нижней губе, словно тот был ключом, ведь Ли действительно приоткрыл рот, что позволило углубить поцелуй. Чёртовы зимние куртки так сейчас были некстати, слишком много одежды. Нужно быть ближе. Ближе. От такого напора Минхо, чуть было не валился. И рука, которой он упирался, скоро не поможет удерживать их в сидячем положении. Она таяла. Поэтому, как бы не хотелось, чтобы этот момент длился вечно, Ли разорвал поцелуй. — Я тоже тебя люблю, — выдохнул пар Сынмин, отстраняясь. Минхо думал, что был готов к этим словам, постоянно прокручивая в голове, как Ким говорит своё признание. И был не прав. Пряча свои губы в ладони, Сынмин смущенно отвернулся. А у Ли всё перевернулось внутри верх дном. Кончики ушей загорелись, будто были петардами, готовыми к взлёту. И сердце разлетелось фейерверком. Одна вспышка. Вторая. Третья. Так стоп, разве сердце всего не одно? Да неважно. Сколько бы их не было — они все Его. Рука всё же отказала, и Минхо слетел с бревна, приземляясь на спину на земле. На секунду показалось, что он видел падающею звезду. Но и мысли не возникло загадать ей желание.***
Хёнджин ехал в такси, обнимая цветочный горшок, и пытался дозвониться Сынмину. Тот всё не отвечал. Поэтому Хван решил направиться прямо к общежитию. После очередного: «Абонент не отвечает. Пожалуйста, перезвоните позже» — Хёнджин нахмурился, вглядываясь в диалоговое окно.Вы: «Сынмина~а» «Я уже приехал» «Когда мы встретимся» «У меня для тебя подарок~» Пропущенный вызов х5
Когда они были дома, то навещали сестру отца. Она выращивает различные цветы. И когда Хёнджин увидел, что там были гиппеаструмы, то умолял тётю дать ему пару луковиц. Это то, что ему сейчас было нужно. Потому что он помнил, что было одно поверье о том, что можно узнать о чувствах партнёра, если дать растить ему этот цветок. Если луковица засохнет и сгниёт, то возлюбленный холоден к вам, а если расцветёт — то глубоко привязан. Хван знал, что Сынмин не позволит его подарку загинуть, потому что он внимательный человек, который дорожит чувствами своих друзей. Да, тогда это поверье не имеет никакого смысла. Но Хёнджин постоянно искал какую-то опору во всяких знаках и символах, чтобы быть хоть чуточку увереннее. Выйдя у общежития, Хван собирался написать Чонину, но тот сам уже спускался к нему на встречу, удивлённо вскидывая брови. — О, хён! — Ян подбежал к Хёнджину, — какими судьбами? — М. Как раз тебе набирал, — Хван опустил глаза, на шаг отступая, — а Сынмин где? Я не могу дозвониться ему. — Он тебе не сказал? — Чонин почесал затылок, раздумывая, стоит ли тогда ему говорить. Вдруг это какой-то сюрприз. Но всё равно продолжил, — он уехал куда-то с другом. Сказал, всего на три дня. — С каким другом? — смерч внутри тревожно бился обо все стены. Лучше было не спрашивать. Он знал, к чему это всё ведёт. Нет, не надо, не отвечай. — Не знаю, наверное, с тем, с которым приходил вчера в бар. — С этим? — рука Хёнджина слегка дрожала, когда он протягивал Чонину телефон с фотографией группы, в центре которой располагался их новый хореограф. — Ха-ха, да Минхо. Так он из вашей группы? Яна передёрнуло от звука, с которым разбился выпавший из рук Хёнджина керамический горшок, земля разлетелась в разные стороны, попадая на обувь и низы штанов обоих, а луковица покатилась дальше по земле. И можно было заметить, что основание у неё уже слегка подгнило. Что для Хвана стало последней каплей, и он заплакал, сгибаясь и обхватывая колени. Да, Чонина обычно не пугала неожиданная смена обстоятельств, а вот плачущие люди — очень. Потому что он не знал, как их успокоить, хотя лучше, конечно, оставить их в покое, дать проплакаться, но Ян так не мог, чувствуя, что его долг — обязательно их приободрить. Это всегда выходило ужасно. — Да ладно, ты чего, завтра уже вернётся твой парень, — Чонин после этого ойкнул, прикрывая рот рукой. Хёнджин поднял на него красные влажные глаза. И захотел провалиться под землю.***
Они не заметили, как спустились с горы. Как дошли до дома. Как поднялись на второй этаж, не снимая на входе верхней одежды. Всё как во сне. Минхо даже на долю секунды испугался, что это действительно всё не реально. Это ведь могло быть его воображением? Его детская комната всё такая же как, он помнил. И он целует здесь своего возлюбленного. А на нём этот шарф, который он часто видел во сне на Феликсе. Да, так не пойдёт. Шарф нужно срочно стянуть. И куртку. Нужно коснуться горячей кожи. Сынмин тоже считал, что должен быть ближе к чужому телу, быстрым жестом расстёгивая на куртке Ли пуговицы-заклёпки. Язычок от молнии так же стремительно полетел вниз. Кроме шума возни с верхней одеждой, воздух продолжали сотрясать не прекращающиеся звуки влажных поцелуев. Когда тяжёлые куртки были сброшены на пол, должно было стать легче дышать, но нет. Теперь уже дыхание было сложно восстановить. Минхо поцеловал Сынмина за ухом, проскользил губами по шее, прикусывая кожу. Ким запустил пальцы в его волосы, сладко выдыхая. Это только подкидывало дров в охваченное пламенем сердце Ли. Он прижал Сынмина к себе сильнее за ягодицы, горячо впиваясь в губы. Ким что-то промычал, пытаясь отодвинуть мужчину за плечи. И Минхо, тяжело дыша, послушно отпрянул. — Я… не могу, — пытался отдышаться Сынмин. — Хорошо, — Минхо взял его руку, и поцеловал тыльную сторону ладони. Но не смог удержаться и провёл языком по среднему пальцу, прикусывая костяшку, — ничего не будет, пока ты не готов, — тихо прошептал Ли. А Сынмин был готов прямо сейчас сдаться, и уже было потянулся, чтобы поцеловать его снова, втягивая в безумный вихрь страсти, но раздался стук в дверь. — Вы так быстро поднялись, на ужин то пойдёте? — раздался голос мадам Ли. — Да, мам, в душ сходим сначала. Когда шаги начали отдаляться, Минхо выпустил парня из объятий и потянул за собой. — Куда? — Я же сказал — в душ. Ким не мог сопротивляться. Пока Ли снимал с себя всю одежду, Сынмин просто заворожённо смотрел на его подтянутое тело. Ну да, этого и стоило ожидать увидеть от хореографа и тренера по аэробике. Ким очерчивал глазами контуры мышц, пока Минхо его не окликнул: — А ты в одежде обычно моешься? Сынмин, пожав губы, оттянул край рубашки. Он никогда до этого момента не стеснялся своей комплекции. Худощавый с вытянутыми руками и ногами, он чувствовал себя, как пришелец. А Минхо точно греческий бог. Аполлон. А Сынмин уж никак не мог прировнять себя, например, к Талии. Хотя комическая маска сейчас могла бы стать его атрибутом. Ли подошёл ближе и потянул вязаную жилетку парня наверх. Медленно расстёгивал пуговицы на рубашке, расцеловывая лицо. Когда грудь была открыта, то губы переместились на неё. Окончательно разнежившись под такими ласками, голова опухла, отпуская все ненужные мысли. И, оголившись, Сынмин всё же зашёл за Минхо в душевую кабину. Ли продолжал целовать шею парня, оставляя на ней засосы. Целовал ключицы. Вжатый в угол, Ким хотел что-то сказать, но с губ сошёл только приглушенный стон. Минхо бросил на него томный взгляд, улыбаясь. — Мы пришли помыться, но судья Ким такой сладкий, я не могу оторваться, — его голос был тягучий, он тёк словно мёд. И Сынмин поцеловал его, думая, что сможет ощутить этот вкус. Но никакой мёд не идёт с ним в сравненье. Ли вытянул их на середину кабинки, чтобы, наконец, включить воду, которая словно дождём обрушилась с потолка. Стёкла вмиг запотели, словно пытаясь спрятать двух переплетённых в страстных объятиях людей. От такого жаркого времяпрепровождения, особенно под струящимся кипятком, у Сынмина быстро закружилась голова. Он вышел из душа первым и, обернувшись полотенцем, пошёл в комнату. Закрыв дверь, он скатился по ней, обхватывая голову руками. Судья Ким, вот, что бывает, когда вы долго сдерживаете эгоистичные желания. Вам просто сносит крышу. Теперь вы преступник, и оправдать вас не сможет даже искусный адвокат. Даже сославшись на состояние аффекта, ситуацию вы не облегчите. Ватные ноги его уже не держали, поэтому он буквально пополз до кровати, чтобы надеть свою пижаму. Пока Ким пытался просушить волосы, то нащупал телефон. И сердце тревожно замерло. Сообщения и пропущенные звонки от Хёнджина. Прикусив губу, Сынмин смог отправить только холодное убивающее: «Нужно поговорить». Так же писал и Чонин. Спрашивая, что между ними произошло. На это Ким уже ничего не смог ответить, откидывая телефон на подушку. Когда Минхо вернулся, то парень вообще сделал вид, что его сейчас ничего терзает. И они спокойно спустились на ужин. Ночью продолжения банкета не было, потому что Сынмин сразу же прикинулся спящим, как только его голова коснулась подушки, а Минхо даже не лёг к нему на кровать без разрешения. Это смущало куда сильнее. Такой обходительный. Спустя какое-то время, когда Ким был уверен, что Ли уснул, то он повернулся к нему. Тот довольно забавно выглядел с открытым ртом. Сынмин грустно рассматривал его. «Он даже не подозревает, какой я ужасный человек». Ким нащупал под подушкой свой телефон. Хёнджин: «М.» «Было бы славно.»Вы: «Я буду завтра»
С тревогой на сердце Сынмин так и не смог заснуть, он очень тихо попытался найти тот комикс, который так и не дочитал вчера. Но когда Ли пошевелился, чтобы перевернуться на бок, Ким сдался и взял первый попавшийся. В этот раз чтению не удалось сломить его, поэтому парень так и не закрыл глаз до самого утра. Только когда они уже ехали в поезде, когда Минхо обнял его, положив голову на плечо, Сынмин смог задремать. Но как только он закрыл глаза, то стал видеть мрачные изображения. Как из болотной топи, где вся грязь почернела и напоминала мазут, доносился жуткий рёв раненого животного. А лепестки на цветах, в которых он стоял, начали стремительно вянуть, скукоживаться. Весь мир вокруг, казалось, гудел и тревожно вибрировал. Ким обернулся, чтобы посмотреть на анемон. Чёрная грязь скатывалась по его огромным лепесткам, это выглядело так, будто он плакал. Вой зверя усиливался. Но Сынмин не пошёл к нему, он не пошёл и к цветку, он просто потонул в засохших цветах, и начал долго падать в тёмную бесконечность. От чего его передернуло, и он резко проснулся. А поезд уже практически подъехал к их станции. Их снова согласился подвезти Чанбин. — Ну что, Сынмин, как дома у Минхо? — Да, мне тоже интересно услышать отзыв, — Ли слегка приоткрыл переноску и почесал кота за ушком, чтобы тот успокоился. — Мм, ну еда на высшем уровне, невероятно уютно, и, — Ким задумчиво прикусил ноготь на большом пальце. — И жаркие развлечения, — добавил Минхо, усмехаясь. — Не сказал бы, что читать старые комиксы и играть с твоей мамой в карты — жаркие развлечения, а сидеть на горе зимой, вообще, даже холодные. — Программа у вас, что надо, — грустно простонал Со, — в следующий раз бери нас тоже. Когда, они вышли у дома Минхо, то Ли не захотел отпускать Сынмина. Но не прекращающиеся восклицания беспокойного кота и вечерняя тренировка по аэробике всё-таки заставили мужчину попрощаться с возлюбленным. Конечно, только после краткого поцелуя в щёку. Как только он скрылся за подъездной дверью, Ким просто со всех ног помчался в общежитие. Зайдя в комнату, Сынмин с тяжёлым вздохом уткнулся дверь лбом. — Ты расстался с Хёнджином? Ким удивлённо обернулся на этот вопрос, встречаясь взглядом с хмурым Чонином. Что-то щёлкнуло в голове, будто кто-то снял пистолет с предохранителя. У него же есть право хранить молчание? Сынмин выдохнул, опуская плечи, и решил не отвечать на вопрос. Поэтому в тишине снял куртку и прошёл вглубь комнаты. — Ладно, это не моё дело, — голова Яна поникла, — просто мне грустно, что ты ничего больше не рассказываешь, и… За Хёнджина я переживаю. Ладно, прости, я не буду напоминать о нём, — Чонин активно замахал руками, — забудь. Расскажи лучше про поездку, — парень прищурился, что-то заметив, — тебя там покусали постельные клопы? Сынмин повернулся к зеркалу и увидел, как на шее распустились красные пятна. Лицо вмиг вскипело, чтобы быть подстать им. Нет, так к Хёнджину заявляться точно нельзя. Поэтому Сынмин снова обратил внимание на ту бежевую водолазку с высоким воротом, которую не выбрал в прошлый раз. Ян не умел долго обижаться, поэтому, как только Ким рассказал ему о поездке (конечно, упустив все пикантные подробности), его сосед сразу вновь повеселел. Улыбка Чонина помогла Сынмину немного успокоиться. Ну, хотя бы он больше не ощущал холодное дуло пистолета, приставленное к его виску. Прежде чем отправится к Хвану, Ким решил заскочить в кофейню и взять ему его любимый кофе. Когда он постучал в знакомую дверь, то ему открыла мама Хёнджина. Она приветливо улыбалась, приглашая войти. Женщина была вообще не в курсе дел, и даже подозревать не могла, что сейчас впустила в дом. Хаос? Раздор? Сынмин не мог смотреть ей в глаза. Ким прошёл дальше по коридору и тихо постучал в нужную дверь. Ответа не последовало. Парень немного в сомнениях постоял, но, всё же, набравшись решимости, нажал на ручку. Хван лежал на кровати в обнимку с одеялом, свернувшись клубком. Он не поднял головы, даже когда Сынмин сел рядом на край. Сначала Хёнджину ударил в нос знакомый приятный запах кофе, за ним следом тянулся запах духов, который шёл вперемешку с естественным запахом его парня. Примула вечерняя говорила: «Несовместимые». Хван болезненно сглотнул, открывая глаза. Опять этот взгляд. Его жалеют. Он жалкий. Хёнджин встрепенулся, принимая сидячее положение. Их плечи столкнулись. — Я хочу сказать, — начал Сынмин, но был прерван. — Ага, я знаю, — Хван принял кофе из рук парня и отпил. Его любимый. И кофе тоже любимый, — я знаю, что тебе нравится этот чертов учитель, — он отпил ещё. Сынмин почувствовал, будто его загнали в угол. Все слова, которые он хотел сказать, начали испаряться. И голова была пуста. Неужели это было так очевидно? И сколько тогда Хван находился в этих терзаньях? Ким на это смог только поджать губы и сжать простынь в кулаках, — я знаю так же и зачем ты здесь. Но какой же ты идиот! Серьёзно?! Ты надел мой подарок, — Хван бросил резкий взгляд на водолазку, — от тебя пахнет другим моим подарком. И ты даже знаешь, что этот аромат значит для меня. Ты принёс мне мой любимый напиток. Будто показывая, как же ты заботишься о моих дурацких чувствах. Но твои губы собираются разбивать моё сердце. Ты идиот, Ким Сынмин! Ты идиот! Идиот, — и если все слова до этого очень звонко слетали с уст, то последнее было приглушённым и слёзным, — я не хочу тебя терять. Даже когда я понял, что тебе нравится этот колдун, даже тогда я не хотел тебя отпускать. Я не хочу и сейчас. Даже если ты скажешь, я не хочу. Ким хотел погладить Хёнджина по волосам, но всё же остановил этот порыв, потому что это действительно было лишним сейчас. — Я, — из-за того, что горло было напряжено, то это прозвучало хрипло, — я ничего тебе не говорил о своих чувствах, потому что тоже не хотел тебя терять. Хёнджин, ты самый важный человек в моей жизни. Но я хочу, — нет, он не мог этого сказать, поэтому прикрыл глаза и вздохнул, прежде чем продолжить, — я хочу в этот раз выбрать себя. Хван вздрогнул, словно над ним ударили в огромный колокол. — Ты говорил, что хочешь, чтобы я был счастлив. — Ты можешь быть счастлив без меня. — Не могу. — Ты не знаешь этого. — Знаю. — Мы расстаёмся, Хёнджин. — Нет. — Я люблю другого человека. — Ну и что. Сынмин правда надеялся, что ситуацию можно будет разрешить в хорошую сторону. Он хотел, чтобы они продолжали поддерживать дружескую связь. Но очевидно, это невозможно. И от этого очень горько. Даже ристретто не такой горький. Ким встал с кровати, собираясь уйти. Но Хван перехватил его руку. Сердце ныло и стонало. Нельзя больше оставаться. Но он всё же обернулся. Хёнджин тут же подскочил и поцеловал парня. Ну почему любовь не болезнь и не передаётся через слюну. Почему он не мог просто влюбиться в Хёнджина? Воспоминания проносились перед глазами, будто он отправлялся в последний путь. Но когда плёнка дошла до Минхо, Сынмин резко отстранился, вырываясь из чужой хватки. — Хёнджин, прощай. Когда Ким ушёл, Хван остался сидеть на полу. Потерянный. В саду тревожно колыхалась одна маленькая цинния. Остальные растерзал нагрянувший смерч.***
— Судья Ким, как твоё первое судебное заседание? — с порога спросил Минхо. — Нормально, я даже почти не нервничал, — отозвался Ким с кровати. Он лёжа читал книгу. На самом деле, это была не правда. Он нервничал слишком сильно, что теперь не было сил подняться. Да даже соображать давалось с трудом, поэтому приходилось по нескольку раз перечитывать одно и то же предложение. — Разве судья может быть таким врунишкой, — Ли усмехнулся, подходя ближе. Минхо опустился на своего парня, утыкаясь ему лицом в живот. Такая конструкция белому коту показалась идеальным пьедесталом, поэтому он тут же прыгнул на спину хозяина, устраиваясь поудобнее. — Может быть, я нервничал бы поменьше, если бы ты пришёл и подарил мне много-много успокаивающих поцелуев, — Ким взъерошил чужие волосы, откладывая книгу. — Простите, доставка задержалась, сейчас будем отгружать, бип, — Минхо приподнялся, отчего кот с недовольным «мяу» спрыгнул, — бип, — он приблизился к лицу Сынмина, смеясь в самые губы, — я тебя люблю, — и нежно утянул своего парня в долгий поцелуй. На подоконнике, окутанный солнечными лучами, стоял букет анемонов. Благоухал.