****
Соня нетерпеливо терла корешок книги. Снова та же книга, «Повесть о настоящем человеке», как и тогда. Правда, в конце прошлого учебного года она и подумать не могла, что прикоснется к этой истории вновь при таких обстоятельствах. Что-то общее все же было: как и в тот апрельский день, мозг отказывался воспринимать слова на бумаге. Она взглянула на часы на запястье. Опаздывает уже на 7 минут. Какой дурной тон. — Бесполезно, — Громова вздохнула и захлопнула книгу. В кофейне было очень тихо. Почти у всех уже закончилась учёба и едва ли можно было насчитать 5 посетителей, включая саму девушку. И Бустера тут, конечно, не было. Как будто это нужно было только ей… Соня достала из кармана телефон и уже открыла сообщения, чтобы написать гневную тираду Славе, как колокольчики на дверях зазвенели. Она подняла голову и с максимально недовольным видом проследила за тем, как парень оглядывается. В этот момент он напомнил ей потерявшего ребенка и ей захотелось погладить его по голове. Наконец, его глаза наткнулись на ее лицо и он подбежал к столику. Тут же уперся руками в колени и согнулся. — Еба-а-ать, — протянул он и опустил голову. Его сбитое, громкое дыхание напоминало ей дыхание мчавшегося с повозкой коня. — Почему наша вторая встреча начинается с этого слова? — Громова закатила глаза и раскрыла ноутбук. — У тебя что, мысли только об этом? — Пока не готов обсуждать с тобой секс, — он поморщился, видимо, от боли в боку и с трудом выпрямился, — подожди пару недель и мы с тобой, знаешь там, вместе книгу напишем о всех тонкостях. — А ты, кроме этого, ни в чем не разбираешься? — Соня хмыкнула, исподлобья наблюдая за Бустером. — Не особо полезный навык в твоем положении. Слава снял куртку и повесил ее на вешалку рядом. Максимально небрежно кинул рюкзак с ноутбуком на соседний стул. Громова вздрогнула, когда услышала этот кошмарный грохот. — Ох, как же ты ошибаешься, — он перевел дыхание и сам уселся напротив, — талантливый в сексе — талантлив во всем. — Ага, щас проверим, — Соня нахмурилась и полностью обратила внимание к коду на экране, — в одном я уже убедилась: к опозданиям у тебя особые способности. Бустер виновато опустил глаза, но тут же решил взять главенство в свои руки и не показывать ничего: — Подумаешь, опоздал на какие-то там 5 минут. — На 8, — она строго на него взглянула. Он усмехнулся и поправил резинку на лбу. — Ну, привыкай: я никогда не прихожу вовремя, такое у меня проклятье. — Я никогда не жду никого больше 10 минут, привыкай, — она с сарказмом улыбнулась ему и повернула экран ноутбука к парню, — так что можешь не подводить свои великие правила, но меня можешь и не застать в следующий раз. — Какая ты строгая училка, просто пиздец, — Слава закатил глаза и упал головой на руки на столе, — а я бежал к тебе. Бежал, как угорелый. И где благодарность? — Благодарность? — Соня, не веря свои ушам, раздраженно посмотрела на его затылок. — Кому еще надо быть благодарным за то, что я спасаю его задницу… Тут Слава довольно улыбнулся, как чеширский кот, и плавно поднял голову, уложив ее на кулак. В глазах сверкнула опасная хитрость. — А я тебе что, услугу никакую не оказываю что ли? А то, что я из-за твоего невъебического видоса… — Заткнись, — Громова сразу ощутила, как расслабляются мышцы ее лица, и леденеют глаза, — не имеешь права в это лезть. И не будешь. Понял? Шутка не удалась. Слава замер на секунду, после чего хлопнул в ладоши и отвернулся, подзывая официанта к себе. Ему очевидно стало неловко от того, какв штыки восприняла это Соня. Это ее очень раздражало в нем: ни грамма серьезности, мужественности. Мальчишка. Ребенок почти в 22. — Какая властная, ебанный сыр, — прошептал он себе под нос и удивленно посмотрел на девушку, когда она опустила его руку, хлопнув по локтю. — Открываем тетрадочку и ноутбук, — прошипела она сквозь зубы, — ты сюда не кофе распивать пришел. Бустер недовольно цокнул и с максимально удрученным видом достал из рюкзака ноутбук. Соня попыталась скрыть свое восхищение: у него был последний модели макбук, смоделированный специально для программистов гейм-мейкеров. О таком ей и мечтать не приходилось. — Я часа 2 спал, это пиздец. Чувствую себя, как обосанная капуста. Ну как я буду щас работать, ты че? Вообще что ли? — он тяжело вздохнул и откинулся на спинку сидения, постукивая пальцами по столу. — Ну хоть водички можно, — и он выпятил нижнюю губу, тут же начав смеяться, когда она с отвращением взглянула на эту картину. — Ну ты и карикатура ходячая, бля, — он приподнял очки и начал тереть уставшие глаза. Соня поджала губы и серьезным тоном произнесла: — Доставай тетрадь, запишешь формулы, — она сделала вид, что не видит и не слышит его, — я пока схожу и сделаю заказ. Отдам в твои руки только за прилежное поведение, поэтому давай-давай, работаем. Она поднялась в полный рост, заранее открыв для него презентацию с сегодняшней темой. Он изумленно посмотрел на нее. — Заказ? — он нахмурился и помотал головой. — Бля, Громова, ты меня вводишь в состояние ебучего слепого крота. Она усмехнулась, указав глазами на ноутбук. Ее знатно подбешивал его незакрывающийся рот. — Латте с ореховым сиропом? Бустер странно на нее посмотрел и, покачав головой, отвернулся к столу. Его сковывала ее серьезность и суровый взгляд. Он не знал, как правильно вести себя рядом с такой девушкой. — У тебя реально, это, биполярное расстройство, ты в курсе? Реально в голове ебануто… Соня, пожав плечами, удалилась к стойке баристы. Слава продолжал что-то бубнить под нос, но, по ее наблюдениям, все же попытался понять, о чем будут сегодня говорить, и даже открыл тетрадь. Она вздохнула и подошла к баристе. — Гриш, сделай, пожалуйста, два латте с ореховым сиропом, — она устало опустила голову в ладошку и прикрыла глаза, — в один три ложки сахара, как обычно. Гриша, бармен кофейни «Гоголь» и по совместительству ее хороший знакомый, насмешливо улыбнулся, запуская кофемашину. — Сонь, если ты умрешь от передозировки сахара в крови, то ко мне никаких предъяв, ты же помнишь? — Громова усмехнулась, потирая глаза рукавами свитера. Ей очень хотелось спать. — Помню, — она кивнула, с трудом выдавливая из себя улыбку. Гриша поджал губы, глядя на нее. В глазах мелькнула тревога. — Девчуля, тебе пора отдохнуть. Сколько ты уже не брала выходной? — Брала, — она нагло солгала и оглянулась, нахмурившись, когда увидела, что Слава смотрит на нее, — слушай, можешь, пожалуйста, поднести кофе к нашему столу. Этот не может даже число написать без моего присмотра. — Бустер? — бариста улыбнулся, помешивая в стакане сливки. — С каких пор ты крутишься в таких кругах? — Ни с каких. Я просто насильно замешана с ним в один круговорот. Гриша замер на секунду, после чего засмеялся. Соня улыбнулась, удаляясь обратно к столу. — Ну загадка, ну ничего не скажешь! — весело воскликнул парень вслед. Она медленно подошла к Славу, все время наблюдающему за ней, и вопросительно приподняла брови: — Не поняла, — внимательно осмотрела пустую страницу тетради и темный экран ноутбука, — тебе каждую букву диктовать надо? — А че я писать должен, я не понял, — Леонтьев развел руки в стороны, — ты мне нихуя не сказала и съебалась к своему красавчику баристе. — Он не «мой красавчик», — Соня хмыкнула и подтянула к себе его ноутбук, — он мой друг, Гриша. — Друг говоришь, — Слава улыбнулся, приподняв брови, — секси друг. Задумайся о том, чтобы ваша дружба продвинулась дальше. Я с первого взгляда могу сказать, если там все в порядке. Соня уже по-хозяйски начала устанавливать все необходимые программы, как замерла, и холодно посмотрела на парня. — Где «там», уточни-ка, — она наигранно охнула. Парень пожал плечами и хлопнул руками по столу. — Ну что ты строишь из себя девочку-припевочку, — на выжидающий взгляд Громовой он опустил глаза вниз, — там. — Дебил, — прошептала под нос Соня и закатила глаза, — не могу поверить, что вот это, — она коротко взглянула на него, — дожило до 22 годиков. И откуда ты вообще в этом можешь разбираться? Что за наклонности? — Кстати, я ж блять тебе не разрешал в ноутбук залазить, — Слава снял очки, проигноривав ее вопросы, и вгляделся в лицо девушки, — в папку «Тайное» не заходи только. Маленьким девочкам нельзя видеть, что там, — он тут же добавил шепотом: «Бля, какой кринж я несу», и Громова решила, что это единственная умная мысль, которую она от него услышала. — Даже не знаю, что такого тайного может стать явным, — Соня скучающе вздохнула и посмотрела на него в ответ. Только сейчас заметила, что у него карие глаза. До этого она даже не пыталась рассмотреть их под стеклами очков. Удивительно светлые, как будто прозрачные: стоило теплому свету ламп попасть на них и они тут же становились медовыми. Красиво. Но прозрачность была в них не только в отношении цвета: слишком… Открытые, искренние, чистые. Как будто каждую его эмоцию можно считать, даже не вдумываясь. Все прозрачно. Этот его взгляд был ясным, умным, добрым. Почти что детским. Соню почему-то это страшно раздражало, и она никак не могла определить, почему. — Привет, Слава, — Гриша подоспел прямо-таки вовремя, — ваши латте. Можно с тобой фотку? — Конечно, братан, — Слава отвел взгляд от глаз Сони и поднялся с места. Движения были скованные, резкие. Ему неловко? Она тут же расставила кофе на столе и вновь обратила весь фокус к компьютеру. Прочистила горло и недовольно искривила губы, слыша, как Гриша нахваливает стримы Бустера. Ей было совершенно все равно. Наконец, Леонтьев уселся обратно и тут же сделал глоток своего кофе. Он резко закашлял и высунул язык наружу. Громова встрепенулась, ужаснувшись от мысли, что он мог серьезно обжечь рот. — Я щас блевану на тебя, Громова, — он схватил салфетки и начал тереть ими язык, — что за говно? Сюда килограмм сахара намешали что ли? Ты отравить меня пытаешься? Соня абсолютно спокойно забрала кофе, который отпил Слава, и поставила перед ним свое. — Гриша, наверное, перепутал, — она убрала крышку со стакана и сделала глоток, — вкусно, — тут же довольно улыбнулась, сделав глубокий вдох. Запах кофе всегда был для нее таинственным и дорогим. Она представляла, как когда-нибудь будет распивать крепкое кофе каких-нибудь редчайших сортов где-нибудь на крыше высотки в сити, а не в кофейне у университета. — Впервые вижу, как ты улыбаешься. Ты оказывается умеешь это делать, — Бустер, наконец, прекратил свои попытки избавиться от сладкого привкуса, и осторожно облизнул пенку, — и я также впервые вижу, как человек с таким счастливым видом убивает себя. Соня непонимающе взглянула на него, отпив еще немного. — Да ты сдохнешь через два года, если будешь употреблять столько сахара, — он кивнул на ее стакан, но она безразлично уткнулась в ноутбук. Слава покачал головой и попробовал свой кофе. Он никогда не заказывал такого сочетания, но оценил ореховый сироп тут же. Вкус был просто потрясный, но, дабы поддержать свой образ, он ограничился лишь одним коротким: — Неплохо, Громова, неплохо. Хотя бы не моча гориллы. Девушка тут же с отвращением посмотрела на него. Он на это усмехнулся. Соня явно не понимала его рандомные сочетания странных слов, которые он называл шутками. — Слава, у нас полтора часа, ты же помнишь? — она устало прикрыла глаза. — Все, давай серьезно. Но, как и ожидалось, Бустер не знал слова «серьезно». Он все время шутил, громко кричал, реально кричал, когда что-то не понимал, отчего на них все оборачивались. Его нескончаемый мат и такой же необъятный набор вопросов выматывали до невозможности, но Слава прятал в себе приятное удивление: из Сони Громовой и правда вышла бы отличная учительница. Она преспокойно объясняла какие-то вещи по нескольку раз, если Бустер не понимал что-то сразу. Так же умиротворенно выслушивала его неправильные ответы и поправляла. В ней не было агрессии, раздражения и признака наличия мысли о том, что у Леонтьева нету мозгов, даже если она так думала. Даже самые сложные коды Громова старалась объяснять простым языком и у Славы в голове случался взрыв каждый раз, когда он осознавал, что реально понимает, о чем она говорит. Что особо врезалось в его память о их первом уроке, так это ее способность хвалить в самый нужный момент. Она, правда, часто говорила «Молодец», «Да, все правильно, умничка», на что Бустер, конечно же, отвечал какой-нибудь шуточкой или пошлым комментарием по поводу ее симпатии к нему, но это придавало ему некой уверенности, что не все потеряно. И также искусно Соня делала замечания, не задевая его, а, наоборот, мотивируя делать лучше. Соня Громова, действительно, была идеальным репетитором. Слава Бустер был в свою очередь отвратительным учеником, но, как говорится, не может же все быть идеально. Под конец в кофейне никого не осталось. Слава положил голову на стол и молча слушал последние комментарии Сони: — … так что удели этому особое внимание. Следи за условиями задачи и записывай все ошибки, которые выявит программа. Ты прямо выпиши их, хорошо? Потом вместе разберем, почему так вышло. — О, это че Буланова? — он резко поднял голову и обернулся к колонкам. На фоне играла песня «Мой ненаглядный». Бустер вскочил с места. — Слава, меня послушай, — Громова цокнула языком и дернула его за рукав, — я тут перед кем распинаюсь? — Гришаня, бро, — Слава обратился к парню, протирающему столик перед закрытием заведения, — погромче сделай, а! От души! Гриша улыбнулся и послушно сделал звук громче. Голос Булановой заполнил всю кофейню. Одинокий прохожий на улице обернулся к окнам. — Это же мое детство, Сонечка! — Бустер начал покачиваться в ритм. — Нахер нам это программирование, давай потанцуем! Он взял ее за руку и поднял с места. Громова нахмурилась, нехотя поднимаясь. — Мы с мамой каждый Новый год отжигали под нее, — он смешно поджал руки, как это было популярно в танцах 80-х, и начал забавно двигать бедрами, — пока не появлялся отец. Что-то в его глазах замкнулось лишь на секунду, но Соня успела уловить этот момент. Мгновение прошло и парень продолжить танцевать. Громова вдруг поняла, что ей любопытно: что не так с отцом Славы? У них плохие отношения? Но спросить она об этом не посмела и заглушила в себе эти мысли. Нет смысла пытаться узнать семейные глубины Бустера. Большее внимание привлекало к себе его отсутствие смущения.Заперта дверь, где ты теперь, без тебя вся жизнь пустая.
Но над тобой ночью любой тихим голоском летаю.
Улыбка буквально насильно лезла на лицо, когда Слава начал двигать руками, передавая ей волну. — Ну давай, — он кивнул в ее сторону, — не ломайся, нету же тут никого. Она закатила глаза, но движение приняла. Леонтьев начал прыгать, словно был в клубе пьяный, и трясти головой. — Щас затверкаю, смотри, — Бустеру, кажется, было не особо интересно, что Соня о нем подумает в их вторую встречу. Когда он реально выгнулся и начал имитировать тверк, она не выдержала и захихикала. Но в момент, когда он сбил своей задницей стул и тот с громким грохотом упал, ей стало невыносимо строить из себя ледяную королеву и она засмеялась в голос, хватаясь за живот. Слава неловко посмотрел на смеющегося Гришу и поднял стул на место. — Сорри, — он сам расхохотался и как ни в чем не бывало продолжил свои хаотичные движения. Громова наблюдала за его раскованностью и чистейшим наслаждением, ощущая, как невольно хочется двигать руками и ногами. Голова начала качаться в ритм и она тихо подпела: — Мой ненаглядный, боль моя, мой ненаглядный, я твоя, знает лишь небо, как тебя люблю я. Мой ненаглядный, жизнь моя, мой ненаглядный, я твоя… Ноги начали делать шаг в сторону и обратно. Еще раз. И уже через минуту девушка поняла, что слабо пританцовывает, прикрыв глаза. Щеки жгло румянцем, а обвитые вокруг себя руки она никак не могла свободно опустить. Соня подумала о том, что, возможно, его самоуверенность и самодостаточность была одной из причин, которые раздражали ее. Ведь в ней самой этого не было.****
Громова затянула пояс пальто потуже. Шарф натянула почти что до самого носа. — И вот, сама Маша, прикинь, стерва Маша, пригласила меня на тусу в конце месяца. Я конечно немножко так прифигел, но решил, что нечего мне терять и я уже давно не отды… Ты меня слушаешь, Громова? — Слушаю, конечно, — она кивнула и, прищурившись, взглянула на Даню, — просто не могу понять, с каких пор тебе нравится отдыхать на тусах. Мне казалось, ты предпочитаешь менее животный отдых. Друг закатил свои прекрасные глаза цвета июльского неба. — Нам пора заканчивать прожигать свою молодость без воспоминаний, — он чувственно махнул головой, что русые волосы упали на глаза, и он тут же поправил их красными от холода руками, — вот будет тебе 50 лет и что ты вспомнишь? Как сидела за учебниками все свои студенческие года? Как угасала перед компьютером в своем издательстве? Или как пыталась научить нашего полковника Бустеренко, как складывать два плюс два? Это разве воспоминания? Соня успешно пропустила часть про Славу мимо ушей. Ей не хотелось, чтобы он появлялся в ее жизни вне их уроков, даже если это были просто разговоры с лучшим другом. — По крайней мере, я не буду жалеть о чем-то, что натворила в пьяном угаре, — Громова пожала плечами и вытащила из карманов перчатки, — да и все, что ты перечислил, не такие уж и плохие воспоминания. Если мне нравится проводить свое время так, то это не значит, что я делаю что-то неправильно. Просто мне нравятся другие вещи. Смирнов отчаянно покачал головой. — Но ты же даже никаких кринжовых историй своим детям не расскажешь, — он развел руки в стороны. Соня хмыкнула и остановилась, из-за чего Даня тоже встал на месте. — Ну, кринжовых историй о том, как мы с тобой воровали у твоего деда самогонку и пили ее у меня на чердаке, мне достаточно, — она улыбнулась, когда в голове, как фотокарточки, пролистывались кадры того дня, — Дань, у тебя руки сейчас атрофируются. Давай я тебе перчатки надену, все равно сама их не ношу. Громова взяла руки друга в свои и заботливо их потерла. Они и вправду были ледяными. Соня начала ворчать под нос о том, какой он разгильдяй, раз одевается, как будто на дворе месяц май. Она надела на его пальцы перчатки и под конец еще раз потерла его ладони. Когда она подняла голову, то удивленно посмотрела в глаза Дани. Он пристально наблюдал за каждым ее движением с маленькой, загадочной улыбкой. — Что ты лыбишься? — она усмехнулась и ощутила, как совсем крошечный, но все же дискомфорт скрежет где-то в глубине. Какой-то взгляд у него… Она никогда его таким не видела. — Да так, просто, — парень тут же зашагал дальше, — так что, ты со мной? Соня разглядывала аллею, по которой они шли, и с упоением вдыхала осенний воздух. Ее любимая пора была во всей красе: под ногами шелестели листья, колючий холод щипал щеки, но ей это нравилось. Недавно прошел дождь и с каждым дуновением ветра с деревьев на землю опускались капли воды. Небо было уже который день затянуто. — Не знаю, — она неуверенно закусила нижнюю губу, — как будто бы мне не очень хочется, Дань, — Громова виновато на него посмотрела. Умиротворенное выражение лица тут же сменилось на разочарование. — Я так устаю, правда, — она попыталась оправдаться, — в издательстве мне еще одну книгу прислали на ревизию. Я буквально сутками читаю эту дребедень, которую сейчас пытаются пустить в печать, и еле сдерживаюсь, что не сжечь это к чертям собачим. На носу еще сессия, я вообще не понимаю, когда мне спать. Даня молча выслушал ее и поджал губы. — Еще и Бустер этот, — добавила Соня тише, — вообще никуда не вписывается, если честно. Друг продолжал молчать. — Ну Дань, — она остановилась и полностью повернулась к нему, — ну зачем обижаться-то? — Соня, ты хоть помнишь, когда мы с тобой куда-то выбирались, а? Чтобы как в старые добрые отдохнули, посмеялись от души. Помнишь? — Помню, конечно, — Громова тут же кивнула, — мы с тобой ездили на великах кататься. Забыл что ли? — Это было полтора месяца назад, Громова, — Смирнов закатил глаза и двинулся дальше. Девушка вздохнула и поджала губы. Если он называл ее по фамилии, то дело плохо. — Ладно, — она еле выдавила из себя это слово, — схожу с тобой на эту вечеринку. Но только пообещай, что не будешь знакомить меня со своими отстойными однокурсниками. — Ес! — парень тут же схватил ее в объятия. — Я знал! Я знал, что ты у меня идеальная! Соня улыбнулась и высвободилась из объятий. Даня буквально светился, что безусловно обрадовало девушку. Она обожала дарить ему радость, потому что в такие моменты друг казался ей воплощением ангелочка. — Но с однокурсниками потише, детка, — он иногда называл ее этими тупыми кличками, — они все-таки тоже мои друзья. — Да, но они же знают, что мы с тобой не просто друзья, а друзья-друзья? — тут же уточнила Громова, хитро улыбнувшись. Смирнов почти что задохнулся от возмущения. — Ну естественно. Соня шла на второе занятие со Славой в приподнятом настроении. Прогулки с Даней шли ей на пользу. Она не могла дождаться, когда он придет к ней на марафон «Сумерек», чтобы пересмотреть эту серию фильмов, но пока у них обоих шла усиленная подготовка к экзаменам, они оба довольствовались лишь коротенькими встречами в парке или кафе. Такая перемена в общении была принята не сразу. Они оба выросли в одном районе, на одной улице, в одном подъезде. Они учились в одном классе, вместе ходили в музыкалку учиться играть на гитаре, летом разбивали коленки и строили снежные замки зимой чуть ли не до одиннадцатого класса, оправдываясь тем, что в Сибири грех этим не заняться, когда снега выпадает почти метр в высоту. Но с переездом в Москву они заметно отдалились друг от друга. Учились в разных концах города, жили далеко друг от друга и Даня стал какой-то особенно обидчивый. Громова с замиранием сердца ждала, когда он ей позвонит, и с чистейшим удовольствием бросалась к нему в объятия при встрече. И даже тот факт, что, скорее всего, она будет чувствовать себя ужасно на какой-то там вечеринке загородом, не отменял ее предвкушения провести с Даней время. В «Гоголе» как обычно было тихо. В основном, все присутствующие сидели, уткнувшись в ноутбуки или учебники. Сона поздоровалась с Гришей и села за ее любимый столик у окна, где они занимались в прошлый раз. До начала занятия было около 10 минут, поэтому она, не торопясь, разложила все необходимое на столе и быстренько принялась проверять домашку, которую задала Бустеру и которую он выслал ей. Ошибок было море, но Громова признала, что все они были только в сложных задачках. С простыми заданиями парень справился на отлично, если, конечно, не обратился к помощи всемогущего гугла. 6 минут прошло, а Славы все не было. Девушка решила, что, быть может, неправильно написала время в своем сообщении, но, проверив, убедилась, что он просто опаздывает. Надеясь, что он помнит про ее правило 10 минут, Соня достала книгу и попыталась погрузиться в историю, но как назло опять ничего не вышло, как и в прошлый раз: ей было очень волнительно и приятно думать о том, что она сможет повеселиться с Даней. Наконец-то, ей удастся поговорить с ним и подробнее узнать, как он. Когда Громова поняла, что сидит уже 10 минут, ее позитивный настрой начал стремительно меняться в обратную сторону. Она решила, что не будет подводить свое правило 10 минут, но что-то ее остановило и она решила подождать еще минут 5. За эти 5 минут она осознала, что воспоминание с их первого занятия не дало ей уйти: Слава выглядел, как будто он пробежал марафон, чтобы успеть на урок, и это ей польстило. Но и через 5 минут он не появился. В Соне уже начинала закипать злость и она встала, оделась, чтобы, когда Бустер придет, немного его помучить, так что со стола ничего не собрала. Когда часы показывали 18:20, что говорило о двадцатиминутном опоздании, Леонтьев явился. Соня хмуро наблюдала за тем, как он вальяжно проходит к ней и спокойно садится рядом. В глаза бросились темные круги под глазами и крайне изможденный вид. — Ну, че там сегодня? — он потянулся к рюкзаку с ноутбуком. Громова с трудом скрыла свой шок: этот Слава не был похож на того Славу. Хотя, глупая мысль. Откуда она могла знать, какой Бустер на самом деле? — Ни привет, ни пока, ясно, — она сурово посмотрела в его ленивые глаза, — проверила твою домашку — все ужасно. Ты совсем не понимаешь, что я тебе объясняла, или просто не можешь? Так скажи, что у тебя мозгов на это не хватает, начнем с таблицы умножения. Соня продолжала стоять. Ее распирало от возмущения и она была намерена проучить этого болвана. — Говоря о мозгах, — Леонтьев противно улыбнулся, — у тебя талант их ебать. Громова ощутила, как ей хочется удивленно открыть рот, но она лишь строго приподняла бровь. — Они у меня хотя бы есть. — Так что мне делать? У меня нет ни времени, ни желания обсуждать с тобой мои умственные способности. Соня не поняла, почему и как произошли эти изменения в парне. В прошлый раз он выглядел намного энергичнее и… Добрее? Она тут же отругала себя за эти мысли. Он всегда был оболтусом, просто она решила построить из себя мать Терезу и решить, что они могут подружиться. Зазнавшийся мальчишка. Вот его истинное лицо. — У меня тоже, — она спешно собрала свои вещи в сумку, — пока, Слава. Молча вышла из кофейни, гордо подняв голову. Никто не смеет ее унижать. Никто не смеет говорить с ней так и, тем более, делать одолжение там, где поистине делает его она. Соня Громова не позволит ей обращаться так с собой. Сильная рука ее остановила на улице. Она развернулась и хмуро посмотрела на Славу. Его рост вынудил ее запрокинуть голову и в этот момент она возненавидела то, что ей приходилось смотреть на него снизу вверх. — Я не пойму, — он в своей манере выпятил губы, — ты кем себя возомнила, а? Какого хуя ты уходишь? Я зря тащился в этот Мухосранск с другого конца города? — Мне плевать, — бесчувственно ответила она, — я не буду заниматься с таким неблагодарным идиотом. — А мне это одному надо, так получается? — он с сарказмом хлопнул в ладоши. — Мне напомнить, что это ты въебала своему преподавателю просто потому что подумала там что-то о себе и почти вылетела с уника. Мне напомнить, — он нагнулся к ней и вгляделся в ее глаза сквозь стекла очков, — что это я спасаю тебя от отчисления? — Не надо, я все прекрасно знаю и без тебя, — Громова сделала шаг назад, — повторяю еще раз, раз ты и слова на русском затрудняешься понимать: я. не буду. заниматься. с. неблагодарным. козлом. Понял? Пока. Она развернулась и быстрыми шагами спустилась по улице вниз. Через пару минут мимо проехал его яркий мерседес. Соня даже не взглянула в его сторону, продолжая держать ровно спину и высоко закинув подбородок. Кто это только что был? Неужели этот человек — тот, с кем Громова связана ради собственного спасения?