Иллюзия порядка

Посмотри в глаза, я хочу сказать "Я забуду тебя, я не буду рыдать" Я хочу узнать, на кого ты меня променял Но больше не звони и меня не зови Я забуду про всё, что ты говорил Я верну тебе всё, что ты подарил Когда Соне было грустно, она всегда представляла себя на море. Ей нравилось воображать, как вечером она смотрит на луну, опускающую луч холодного света на волны. Безостановочные. Они никогда не останавливаются. Их вечное движение полно глубины и мысли. Они были здесь до нее, есть сейчас и будут существовать и без нее. Им все равно до какой-то там Громовой. Она как маленькая песчинка в песке, смываемом ими. Бесконечность моря и ее ничтожность бытия. Как удивительно. Она сидела на остановке в серой, мрачной Москве и вместо выхлопных газов проезжающих мимо машин пыталась почувствовать запах моря. Солоноватый, свежий, яркий. Он имел оживляющий эффект, словно самого настоящего мертвеца и того можно было пробудить, дав ему вдохнуть аромат соленой воды. Да, наверное, ей и не светило оказаться где-нибудь на береге Средиземного в Турции ближайшие лет 5. Ладно, может не так много, но путешествий не намечалось однозначно. Кроме того загородного дома, куда Даня таки затащил ее на тусу. Ах да, Даня. — Дань? Он вопросительно промычал в ответ. Соня облизнула сухие губы и рассмотрела его лицо так, как будто видела впервые. С улыбочкой отметила, что друг у нее красавчик, и вздохнула: — Может сгоняем в Турцию этим летом, а? Смирнов тут же оторвал глаза от телефона и удивлено открыл рот. Оглянулся. — В чем подвох? — он вопросительно приподнял брови. — В смысле? — Громова нахмурилась. — Ну, Соня, которую я знаю, слишком практичная и продуманная, чтобы копить на десятидневное счастье. Ты, скорее, потратишь эти деньги на какую-то старперскую хрень, типа новой стиральной машинки. Девушку это почему-то рассмешило. Она тихо посмеялась и пожала плечами. — Ну, новая машинка — это не так уж и плохо. Спасибо всем богам, что Федя занимается этими «старпескими» делами, как ты выражаешься. Даня окончательно выключил телефон и засунул его в карман. Голубые глаза наконец-то сверкнули привычной хитрецой. Он всегда был таким энергичным и активным. Соня была душу дьяволу продать, чтобы узнать, как у него это удается. — Кстати, как там он? Когда приедет? Уголки губ Громовой стремительно поползли вниз. — Не знаю, — прошептала она, опустив глаза на свои ботинки, — не скоро, наверное. — И все же, ума не приложу, насколько нужно быть отбитым, чтобы стать военным. Она тут же толкнула друга в плечо. — Почему сразу «отбитый»? Что ты за дикарь то такой? — Соня закатила глаза и отвернулась. Ее всегда ранило, когда шутили над работой брата. — Да ладно тебе, Сонь, че ты сразу надулась, как жаба? — Даня улыбнулся и в глазах у него отразилась вся его душевность, доброта, тепло. Внутри сразу стало хорошо и вроде как серость вокруг немного отошла на задний фон. Девушка тяжело вздохнула и ощутила, как расслабляются мышцы лица. Она любила Смирнова всем своим сердцем и была готова весь мир продать, только бы он улыбнулся вот так вот еще раз. Он был ее лучшим другом, поддержкой, вторым братом. Они еще немного поболтали о скорой вылазке загород к Маше и «Железном человеке 2», который Даня раскритиковал с первой по последнюю секунду, а Соне понравилось. Иногда ей, правда, хотелось верить в сказку и смотреть все эти максимально нереалистичные фильмы про супергероев. Вскоре приехал их автобус, и они выдвинулись на нем в сторону университета Громовой. Друг сегодня был свободен, так что они с горем пополам договорились довести Соню вместе, а дальше Данил уже куда его течении занесет. Сегодня у нее, кстати, болел правый бок со стороны спины. Обычно после бессонных ночей, проведённых либо за книгами, либо за ноутбуком с каким-нибудь замудренным кодом, у неё страшно болела вся спина и глаза. Сегодня жутко ныл именно правый бок, отчего ей было почти до слез больно поворачиваться всем туловищем. Видимо, как-то сидела неправильно. В университете как обычно было шумно. Какая-то вечная суета. Она раздражала Громову, ведь она совсем не была фанаткой спешки, погони, рвения. Ей нравилось быть в потоке, скользить с жизнью спокойно и уверенно. Даня считал наоборот: он всегда был тем самым активистом, который и ведущим выступил, и в зал сходил, и доклад сдал, и выиграл олимпиаду по постройке фильтров для воды в деревне Якутии. Он всегда хотел быть везде и боялся, что отстанет от общей волны. Так они друг друга и дополняли, отчего дружилось им интересно и легко. Слава появился на горизонте как-то совсем уж неожиданно. Он шел в компании с каким-то парнем прямо ко главному входу. Некоторые оборачивались, но, видимо, он уже привык, потому что не обращал внимания. Соня поежилась от неприятного волнения и обернулась к другу. Тот, как и она, следил за передвижениями Бустеренко. — Нифига он высокий, — выпалил он со смешком и взглянул на девушку, — ты ж с ним рядом, как блоха, ты в курсе? Соня не оценила шутку, и на ее железное выражение лица Даня смог лишь боязливо сделать шаг назад. — Ладно, я понял, что ты даже слышать о нем не хочет, но… — он загадочно улыбнулся и сделал еще шаг назад, — тебе с ним еще таскаться, как минимум, месяца два. Удачки, Громова! Он спешно ее обнял и быстренько упорхнул вниз по улице. Смирнов упомянул, что хочет прогуляться в сторону какого-то магазина одежды, как раз не подалеку. Соня закатила глаза и поправила сумку. Ага, спасибо, что напомнил. Громова знала, что сегодня явно не ее день. Настроение ужасное, тело все ломит, в голове гул — она точно убьет кого-то. Так, по крайней мере, выглядело ее мертвенно-бледное лицо, пока она размеренным шагом перемещалась по коридорам университета. Так, по крайней мере, думали все вокруг, шарахаясь от нее, как от огня. Пришло сообщение от Феди. Он спрашивал что-то про коммуналку. Ничего интересного. Когда Соня ответила и оторвала глаза от телефона, остановившись перед дверью в аудиторию, ее ждал весьма неприятный сюрприз. Слава сидел с тем же парнем. Она вдруг пригляделась и поняла, что где-то на мероприятии в универе его точно видела. Вроде, его звали Олег. Они тихо перешептывались, показывая что-то друг другу в телефоне. Решил, значит, в университет ходить. С каких это пор? Какой пай-мальчик. Она поджала губы и вошла. Слава тут же взглянул на нее, но Соня проигнорировала его любопытные глаза, усевшись на своем месте в самом конце. Когда она окружила себя тетрадками и ноутбуком, рядом вдруг кто-то плюхнулся на стул. Несложно догадаться, кто именно. — Привет. — Пока. Соня шмыгнула носом. Сопли еще со вчера покоя не дают, еще и этот. — Ты че плачешь что ли? — Слава наклонился к ней ближе. Она медленно подняла на него взгляд. Его лицо оказалось слишком близко, отчего дискомфорт тут же сковал плечи. — Да, от счастья видеть тебя, — она с сарказмом улыбнулась и успела отметить только то, насколько хуже он стал выглядеть: круги под глазами стали еще больше, а губы покрылись множеством ранок от того, какие они сухие. Тут же вновь обратилась к своей курсовой. Может, он болеет? — Я хотел, это, извиниться, — тут уж никакое самообладание не помогло бы: Громова вскинула голову и вопросительно изогнула бровь, — ну, за то, что я себя как мудила последний повел. Я не хотел. Он прикусил внутреннюю часть щеки и нервно затопал ногой. Соня пребывала в полнейшем недоумении, отчего сдалась, отложила ноутбук чуть дальше и положила одну ногу на другую, как на деловой встрече. — Не верю в это «не хотел». Тебя никто не заставлял, ты сам решил обойтись со мной, как с собакой. Что-то режущее проскользнуло в его глазах, прежде чем он опустил их. Соня сложила руки на груди. Задело? — У меня бывают такие… периоды. Бустер многозначно покачал головой. На это любопытство Громой разыгралось с новой силой. — Что за периоды? Мне теперь готовиться к этим «эпизодам ненависти» ко мне? Или она в целом теперь твое постоянное состояние? — Не к тебе, пуп земли что ли, — тут же огрызнулся парень, — ко всем. Я иногда очень сильно устаю и меня начинает бомбить на все. Даже на то, как дует ветер, прикинь. Соня промолчала. Странные вещи, больше похожие на биполярное расстройство. Она уже хотела едко озвучить свой диагноз, как его просто до бездны упавшие в глазах огоньки вновь поднялись к ее глазам. — Но тебя я, правда, обижать не хотел. Твой ученик — шизоид. Как тебе такой экспириенс? Громова сдержалась от усмешки и всего лишь пожать плечами. — В семье не без урода, — прошептала тихо, записывая в тетрадь число. На плечо вдруг упала стокилограммовая рука. — Я не подведу тебя, о, учитель, — она медленно повернула голову и с наигранным отвращением посмотрела на довольную рожу Славы. Захотелось проехаться по ней лопатой. — Руки убери, Славик, иначе я тебе их засуну в одной место и торчать будет уже не один дружок. Он тут же вскочил с места и выставил руки вперед. Попятился назад и стукнулся копчиком о соседнюю парту, но улыбка на лице повисла. На душе у Бустера стало как-то легче, светлее. — Слушаюсь и повинуюсь, учитель, — он усмехнулся и направился обратно к своей парте, — хотя целых три пенсила не помешали бы. Можно сразу с тремя. Экономия времени, я считаю. Он увидел, как морщится Соня, и это заставило его улыбнуться шире. Сел обратно к Олеже, который все это время тупил в какой-то очередной стрелялке в телефоне, и был готов плясать, когда голос Громовой позади тихо объявил: — После урока останься тут. Позанимаемся в этой аудитории, здесь все равно никого не будет. Слава обернулся к ней, полностью вовлеченной в записи в ее тетради, и хмыкнул. — Начало новой «Лолиты»? Соня, конечно же, его слова проигнорировала, но день однозначно стал лучше. Он смог выдохнуть. С прошлого раза как будто булыжник прямо в грудь запихнули. Какой бы стервой она не была, Громова вообще не заслуживала к себе такого отношения. Невиновная ровно во всем — и отдувается? Что за ересь такая?

****

Спустя где-то час у Славы, конечно же, начала слетать концентрация. Соня терпеть не могла неусидчивых людей и ей было крайне сложно сдерживаться, когда он нагло пялился в потолок с ручкой во рту, пока она перед ним распиналась. — Эй, — она стукнула его по ручке, отчего та вылетела изо рта, — мне это одной надо, Бустеренко? Он вздохнул и взглянул на ноутбук. Подпер подбородок одной рукой, а второй подправил повязку на голове. Скукотища. Дело в не в том, что его училка Громова была занудой, просто сейчас ему вообще не до этого было. Слава вздохнул опять. Это начинало действовать на нервы Соне, из-за чего она начала мять край тетрадки. Бустеренко решил, что если он выхватит у нее тетрадь и посмотрит, что там, то станет веселее. Она сидела прямо-таки на краю стола, а он на стуле перед ней. Когда Слава поднял руку с ее тетрадкой, она, естественно, потянулась за ней вверх, но не позаботилась о том, чтобы обеспечить опору своим ногами. Так она, собственно, и полетела вперёд. Страшно закололо больной бок, но, видимо, из-за того, что в падении она растянулась, произошел какой-то щелчок и он перестал болеть. Слава не был супергероем. Они не были в типичном романчике для 15 леток, поэтому он не словил Соню эпично. В целом, он вообще ее не словил и она с громким грохотом приземлилась на пол. Лицом. Бустеренко замер. Будь это кто угодно, он бы уже сдох на месте от смеха, но так как это была ледяная скала Громова, его первая реакция была — оцепенение. Две секунды тишины и… — Ну ты и больная, Громова, я серьезно, — громкий смех заставил парня с облегчением выдохнуть, — иди лечись, психованная. Соня перевернулась с живота на спину, заливаясь громким, искренним смехом. Не тем, когда пытаются скрасить неловкую ситуацию, отчего она становится еще хуже, а вот именно засмеялась, как девчонка, которую смешит щекотка. Слава тоже улыбнулся. Но она смеялась так шумно и, как говорится, от души, что он присел рядом с ней на пол и тоже позволил себе посмеяться над сюром ситуации. Так вот они и разместились на полу на ближайшие несколько минут. Наконец, Соня замолкла и, все так же лежа, стряхнула с груди пыль. Слава все еще пытался отдышаться. — Да, порой мне кажется, что я правда чокнутая, — вдруг хрипло начала девушка, утирая слёзы от смеха, — но я так давно не падала! Ну, по-настоящему, знаешь! Бустер опять подумал, что она, действительно, поехавшая на голову. Какая нормальная девушка… Да зачем девушка, человек! Человек какой будет так радоваться падениям? — Мазохистка, — шепнул он, усмехнувшись. Соня сложила ладони на живот и посмотрела на потолок. — Такая мелочь, а заставляет чувствовать себя живой, — продолжила она, проигнорировав парня, — хоть что-то, кроме усталости и тревоги. — Тогда запишись на бокс, тебя там, знаешь, как ебашить будут. Оживешь в первый же день. — Это не то, — она покачала головой, — все дело в случайности, понимаешь. Жизнь она вся соткана из маленьких случайностей. Неожиданных. Вот и тут: неожиданно, случайно — жизнь. Так красиво. А когда подстроено специально — игра, не по-настоящему. Не жизнь. Слава прищурился, внимательно наблюдая за лицом Громовой. То, как она выражала мысли, как строила предложения — он таких людей не видел, правда. По крайней мере, среди его окружения таких людей он не мог вспомнить. Печально ли? И ответа четкого не найти. Просто странное чувство… — Ну ладно, помоги мне встать, — она вздохнула и прикрыла глаза, — у меня реально сил нету подняться. Слава закатил глаза и встал. Он наклонился к ней и с максимально недовольным видом протянул руку. Громова приоткрыла глаза и схватилась за него, с удивлением обнаружив, насколько он легко ее поднял. Да уж, этот довольно худощавый парень оказался довольно сильным, но Соня не была бы собой, если бы не… — Ну ты и дрыщ, — она покачала головой и обрятнухнулась еще раз. Бустер на это хмыкнул. — Мычание коров не понимаю, — и саркастично улыбнулся. Девушка хмыкнула, вновь подумав о том, какой же Слава ребёнок. Опять во внимание бросился его парфюм. Видимо, от того, что он стоял рядом, он показался ей особенно приятным и броским, но исключительно в хорошем смысле. Соня ощутила мягкие руки усталости. Ей захотелось дать слабины и почувствовать себя слабой, настолько ее вымотала эта бессонная ночь и еще несколько таких же предыдущих. Она прикрыла глаза и позволила себе сделать медленный, глубокий вдох. Приятные мурашки по животу. Выдохнула через рот. Открыла глаза. Слава впервые предстал перед ней таким серьезным. От этого вдруг стало волнительно, как будто она стояла перед толпой на сцене. Только к выступлению она была максимально подготовлена, отчего волнение было не то, чтобы паническим. Оно было приятным, нужным. Глаза у него сверкали, но не их радужка карего цвета — что-то глубоко в зрачке. Как будто оттуда исходил свет, а не извне. Они показались ей книгой: казалось, тысячи слов, — его мыслей, — проносятся в них ежесекундно. До невозможности тяжело оторваться от этих серьезных, сосредоточенных на ее лице глазах. Хочется смотреть еще и еще. Даже моргать не надо, а то упустишь что-то. Где-то за окном прозвучал громкий сигнал машины. Соня сглотнула и тут же отвернулась. Как будто случился коллапс и все начало происходить одновременно в один момент: зазвонил ее телефон, Слава, неуклюже поворачивающийся, сбил со стола учебник, отчего тот упал на пол, и агрессивные сигналы продолжали резать уши. — Да, — она поправила волосы и с невозмутимым видом обратилась к ноутбуку, пытаясь вспомнить, о чем они вообще говорили до этого. — Со-о-о-онь, — голос Дани звучал, как будто ему на подносе принесли миллион долларов — счастливым, — хорошие новости: Машка сказала, что подвезет нас. Не придётся ехать с Саней, возрадуйся. Хорошее в этой новости, конечно, было. Саня был просто законченным извращенцем, которого непонятно как судьба связала с Смирновым, но и с Машей тоже ехать — не очень заманчивая идея. — Дань, вот честно, мне до этой твоей тусы, как с высокой башни… — Ой ладно, я понял, — тут же цокнул парень, — ну ты готова же, верно? Мы заедем в 8. Глаза Сони тут же обратились к часам над доской. Полседьмого. Надо бежать домой, чтобы успеть. — Э-эм, ладно, хорошо. И, не дав ему отвлечь ее еще на несколько минут, отключилась. Старательно избегая взгляда Славы, Громова спешно собрала свои вещи в сумку. — Ты и тусы? Типа будете в библиотеке нюхать акварель? У вас такие развлечения ботанов? — он посмеялся, но в голосе прозвучала неуверенность. В движениях неловкость. — Да, такие, — у Сони не было ни малейшего желания больше находится с Бустером, — я вышлю тебе задания на почту. Следующий урок проведем в воскресенье, я на неделе буду занята. Все понятно? Она выдохнула и пустым взглядом рассмотрела его взволнованное лицо. Он прочистил горло и кивнул. — Так точно, капитан Жопа Хулиганка. Соня вопросительно приподняла бровь и вышла из кабинета. За открытой дверью слышались ее удаляющиеся шаги. Слава тут же выдохнул и расслабил плечи. Ладонь приложил к груди и прикрыл глаза. Вау, такие вот у тебя способы забыть Катю? Выплескивать гнев на них, а потом пытаться найти в этих глазах ее? В чужих глазах искать ее, родные. Какой абсурд, Бустеренко. Он пообещал себе, что точно не даст ничему подобному произойти. Точно не с Соней Громовой.