Шун Идзаки
Он ненавидел всех. Он ненавидел его. Он ненавидел себя. Идзаки не понимал, когда докатился до такой жизни. После первой битвы или после второй? А может, после выпускного? В тот день они были счастливы. Все без исключения. Смех судзурановцев разносился по школьному двору, вырываясь за его пределы. Лепестки сакуры кружили в воздухе, как обычно показывали в слащавых дорамах. Вороньё веселилось, как обычные подростки из обычных школ. А потом всё оборвалось. В тот же вечер. Сидя у себя в комнате, Шун принял одно единственное верное решение. Он должен уехать. Срочно. Этот город тянул его на дно, забирал все его силы. Идзаки давно понимал, что ему не место здесь. Впервые такая мысль проскользнула ещё на втором курсе Судзурана, когда захотелось послать всё к чёртовой матери и броситься наутёк. Он смотрел на вечные битвы за главенство, он смотрел на почти короля Сэридзаву, он хотел победить Тамао, стать истинным королём школы и громко хлопнув «дверью» уехать из города. А потом появился Такия и перемешал все его карты. Заявил свои намерения, перевернул всю систему координат Шуна и стал его другом. И после этого всё пошло под откос: Идзаки стал мягче, подпустил к себе людей. Сломал самого себя и разрушил все свои мечты. Ему было противно от себя, такого потерянного и запутавшегося. Он ненавидел себя. Встав с кровати, Шун зашёл в ванную и включил горячую воду. Пуская клубы пара, водный поток быстро заполнял ванну, по бесцветной глади разбегались пузыри, отражаясь серыми кольцами на белом дне. Идзаки глубоко вдохнул сырой горячий воздух и недовольно фыркнул, чувствуя, как кожа покрывается отвратительной испариной. Скинул с себя домашние вещи и окунул одну ногу в воду. Горячо. Шун коротко выдохнул и залез в ванну. От его тела разошлись волны и ударились о стенки. Он откинулся спиной на бортик и попытался не обращать внимания на обжигающее чувство. Обжигающее снаружи и внутри, сжигающее последние мысли и привязанности. Закрыл глаза, и перед внутренним взором появился знакомый образ. Идзаки ненавидел всё горячее. Он ненавидел Токаджи, так любившего тепло. Он ненавидел себя. Когда вода стала остывать, Идзаки вылез из ванны и, подойдя к зеркалу, стёр с него конденсат. Из зазеркалья на него смотрел другой Шун — безразличный, расчётливый и никого не любящий… даже себя.***
Закрыв за собой дверь из комнаты, Идзаки направился на кухню. Мать, крутившаяся около плиты, отложила полотенце и села напротив сына. — Может, ты всё-таки попрощаешься с друзьями? — Это будет лишним, — в очередной раз повторил Шун. Он не боялся, но опасался долгого прощания. Это могло сбить его с толку, он мог передумать и никуда не уехать. А оставаться здесь ему не было смысла. Идзаки просто решил сбежать из серого города, из серой школы, из серого дома. Это был окончательный вердикт.***
Такси подъехало ровно за час до отлёта самолёта. Довезло парня до стеклянного здания аэропорта и укатило обратно вглубь города. Зал ожидания окружил своими прозрачными стенами и загудел чужими голосами. Люди бегали — с чемоданами, с детьми и с пустыми руками. Но все куда-то бежали. Все нетерпеливо ждали своих рейсов, которые оторвут их тела от земли, поднимут в заоблачную высь и унесут в новую жизнь. Новую, но ту, которая ничем не будет отличаться от прежней. Идзаки знал, чтобы начать новую жизнь, нужно стать другим человеком. Единственный, кто сможет начать всё с начала, это он сам, только отдельно.Юджи Токаджи
Всё было нормально, до того дня как он соизволил пропасть. Просто взял и растворился в воздухе. Вроде только вчера выходил из клуба самым последним, а сегодня телефон недоступен. Один день за другим, поступление, беготня с документами, проводы, а он как сквозь землю провалился. Все и без того нервные, уже кидались друг на друга, Юджи был в ступоре. Они не помнили, как пришли к его дому, Токаджи поднялся на второй этаж, дверь почти сразу открыли, словно сидели рядом с ней. Мать Идзаки приветливо улыбнулась, но даже это не могло скрыть грусть в её глазах. Короткий разговор, чисто из вежливости и симпатии к улыбчивой женщине. — Ты хотел поговорить с Шуном? Странно, она с самого начала обращалась к нему как к близкому, без всяких «кунов». — Да, если можно, — Токаджи чувствовал себя неудобно, стоя на пороге чужого дома. — Боюсь, что нет, — улыбка пропала с её лица. — Он улетел. — Как улетел? — собственный голос показался Юджи чужим. — Поступать, — она с минуту молчала и совсем тихо добавила: — Он просил никому не говорить куда. — А-а, понятно… Спасибо. Токаджи резко развернулся и направился к лестнице. — Может ты что-то хотел забрать? — голос у его матери слишком взволнованный. — Нет, вы не сможете это найти. Спасибо. Выходить на улицу совсем не хотелось, но подъезд жутко напоминал о многих событиях, и всё стало казаться наигранной драмой. На улице ждали остальные уже не судзурановцы и негромко о чём-то переговаривались. Стоило им только увидеть Юджи, как все замолкли, даже братья Миками. Им не нужно было ничего говорить, они сами всё поняли. За последние месяцы обучения GPS стали как одно целое, и сейчас в воздухе явственно витало ощущение, что организм лишился одной из своих частей. Постояв с пару минут и выкурив по паре сигарет, уже не судзурановцы разбрелись кто куда. Этот подъезд стал чужим.***
Собственная комната казалось какой-то пустой и совсем не уютной. Последние дни Юджи входил в неё, прижимая телефон плечом к уху и о чём-то говоря. Чаще всего он говорил с Идзаки, реже — с остальными. Теперь в комнате стояла тишина, почти что гробовая. В голове настойчиво крутились слова матери Шуна «Он просил НИКОМУ не говорить». Вот так вот. Дружбе пришёл конец. А хотя, была ли она, эта пресловутая дружба? Стопки тетрадей полетели на пол вместе с книгами и прочим хламом. Внутри всё разрывалось, но никак не могло выйти наружу, выплеснуться в горячих слезах или вырваться отчаянным криком. Зеркало отражало кого-то странного. Бледного с тусклым усталым взглядом. Всё стало похоже на дешёвый мексиканский сериал, где Хуан умирает по Хуаните, а вместе с ним убивается и всё семейство. Всё медленно, но верно катилось в пропасть. Всё было запутанно. Всё было быстро и глупо. Всё было не долговечно. Всё БЫЛО. И именно к этому ключевому слову Токаджи никак не мог привыкнуть. Именно это ключевое слово пошатнуло мир GPS.