Утешение или почему пить с человеком который тебе нравится это плохая идея

— Мне нужно уйти, — Курапика отдёрнул свою руку и попытался восстановить дыхание. — Но ты же собирался остаться на ночь? Куда ты пойдешь в таком состоянии? — Леорио склонил голову на бок и вопросительно посмотрел на друга. Отпускать его он явно не собирался. — Вспомнил, что завтра мне нужно сделать кое-какие дела, не переживай, я буду в норме, — юноша попытался резко встать с дивана, чтобы как можно скорее выбраться из несчастной ловушки, которая уже давно захлопнулась. Конечности не слушались, а перед глазами всё поплыло. Курапике так и не удалось встать на ноги, и он, чуть не свалившись на пол, снова угодил в бережливые руки друга. — Осторожно. — Леорио усадил его обратно на диван, обращаясь с Курутой как с самой драгоценной и хрупкой вещью. Его касания были нежнее шёлка, — тебе нужно поспать, пошли, я постелю тебе в спальне, — Паладинайт смотрел обеспокоенно, проверяя состояние Курапики, и протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Этот жест значил слишком много. И пусть голова совсем не соображала, но где-то глубоко внутри у Курапики появилось осознание и все его мысли кричали и бушевали пожаром, твердя ему лишь одно. «Примёшь помощь и никогда не станешь прежним. Никогда не отомстишь за клан. Слабак. Слабак, раз не можешь отказаться от соблазна. Раз не можешь сделать месть важнее чувств.» И Курапика принимает эти размышления за правду. Резко становится мерзко от самого себя. И противно. И дурно, ведь Леорио всё ещё рядом, протягивает свою длинную и изящную руку и смотрит обеспокоенно, моргая и вопрошая Курапику об его состоянии. Курута зажмурился, чтобы прогнать всю эту вереницу эмоций и попытаться мыслить здраво. Ему срочно нужно прийти в себя. Как он вообще мог позволить Леорио подобраться так близко? — Не трогай меня, Леорио! Не трогай! — крикнул так громко как только мог, чтобы услышал это не только Паладинайт, но и он сам. Но дальше всё пошло под откос и Курапика перестал контролировать свой язык, — чем больше ты меня касаешься, тем больше я этого хочу! — последние слова вышли особенно громкими и Курута, не ведая что творит, прикрыл рот рукой. Он не мог этого сказать. И он явно не хотел. Слова сами слетели с его уст. Не давая возможности Леорио переварить данную информацию, он встал и быстро засобирался. — Мне пора, прости, что испортил вечер. — выдал он и скользнул к двери, пытаясь дрожащими пальцами открыть её. — Подожди, что ты сказал? — это уже пришло осознание к Леорио и он последовал за другом в коридор, чтобы докопаться до сути. — Ничего, забудь. Всё это просто глупость. Курапика наконец высвободился из квартиры и побежал вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Хотелось кричать, или же наоборот, замолчать и больше никогда не позволять себе никаких поблажек. И пока он бежал вниз по лестничным лабиринтам, пытаясь не упасть и попадать ногами по плывущим перед глазами ступеням, в голове роем вились самые разные и противоречивые мысли. Пока одна их часть требовала вернуться и позволить Леорио сделать всё, что он хотел, другая клеймила и сыпала проклятиями за такой слабый и неустойчивый дух Курапики. Сломаться, когда достижение цели было так близко. Он правда был жалок. Лестница заканчивается и Курапика видит спасительную дверь наружу. Где он сможет выдохнуть и попытаться вновь научиться дышать. Но выход так близок и одновременно далёк. Ноги сами застывают на месте, стоит только ему услышать голос позади: — Курапика, стой! — голос Леорио проник в самые недры сознания и на сердце снова стало тепло. Или же это результат длительной пробежки вниз с девятого этажа. Курута так и остался стоять с протянутой к дверной ручки выхода рукой. Паладинайт остановился перед другом, пытаясь отдышаться и Курапика резко дёрнулся вперёд. Нужно было уйти, пока ещё есть возможность. Удалиться и раствориться в памяти Леорио, как эта сделала так девушка. Предать того, кого ранить никогда не хотелось. Но разве был другой выбор? — Стой! — послышалось ещё раз и Леорио мигом очутился перед Курапикой, преграждая тому путь к выходу, закрывая своими длинными руками всю дверь, чтобы теперь его друг точно не предпринял попыток сбежать. Теперь Курапика мог не только слышать его, но и видеть. И от этого стало только хуже. Леорио рвано дышал, его грудь вздымалась то вверх, то вниз, а пуговицы на рубашке были расстегнуты, заставляя Куруту снова цепляться взглядом за острые ключицы. — Пропусти. — требовательно попросил он, стараясь не смотреть другу в глаза. — И ты меня вот так вот бросаешь? Прямо как она? — Леорио был не в силах произнести имя девушки. — ты заставил пьяного человека бежать за тобой вниз по лестнице, я мог упасть и свернуть себе шею, поэтому, будь добр, объяснись. — Мне нечего тебе сказать. — Врёшь. Паладинайт сщурил глаза и посмотрел внимательно, ожидая от Курапики хоть каких-нибудь ответных действий или реакций, пока тот лишь молча смотрел на дверь позади Леорио. Выход был так близко. Он мог перешагнуть порог и убежать от всех образовавшихся проблем. Оборвать всё на корню, пока сердце кричало о том, как хочет остаться здесь и ничего не отвечать. Молчать, запоминая взгляд Леорио и его вид. Когда они ещё смогут увидеться? Курута и не заметил, как внутренняя перепалка его доконала. Слёзы сами потекли по щекам и он был не в силах контролировать их. Курапика сразу и не понял, что именно произошло. Казалось, кто-то ранил его и сейчас из его глаз теплыми струйками стекала кровь. Но то были слёзы. Самые настоящие. Как бы он не хотел это признавать. Леорио смотрит всё также внимательно, наблюдая как скатывается капля по бледной щеке. Он делает шаг вперёд и заключает Курапику в объятия, стараясь прижать его ближе к себе, стараясь дать этим действием всё тепло и заботу, что сейчас таились в сердце. Всё что угодно, лишь бы не видеть его слезы. Это было слишком невыносимо. Это объятие было нужно им обоим. Микстура, выпив которую один перестанет корить себя за имеющиеся чувства, а другой наконец признает их наличие. Они таблетка друг для друга, которая способна излечить. И пока Курапика лишь, едва вздрогнув, прижимается в ответ, не желая отстраняться, Леорио чувствует, что его сердце сейчас разорвется на части. Будто от встроенной во внутрь бомбы. — Что ты делаешь? — произнёс Курапика, шумно выдохнув, и наконец, решаясь посмотреть в глаза Леорио. — Держу тебя, — его голос тихий, почти шепот. А слёзы заразительны. Паладинайт и не заметил как тоже начал плакать. — Зачем? — Не хочу, чтобы ты уходил. Дверь в подъезд резко распахнулась и внутрь вошла пожилая женщина. Леорио едва ли успел схватить Курапику за плечи и отодвинуть, пропуская старушку внутрь. Подождав, пока та пройдёт мимо них, стараясь не поднимать взглядов и не смотреть друг на друга, они постояли так ещё какое-то мгновение. — Пошли обратно. Поспишь на диване, а завтра бросишь меня как ты и планировал, — разрушая тишину, произнёс Леорио и наигранно улыбнулся, — ну, если ты этого хочешь, конечно. — Не хочу, — Курапика отрицательно покачал головой. — Тогда пошли. Аккуратно придерживая друга за локти, Леорио повёл его обратно по лабиринту, состоящему из тысячи ступеней. Только в этот раз стало спокойнее. Голова не кружилось и не возникало желания убежать. Чувство спокойствия теплым молоком разливалось по телу. Всё поменялось по щелчку пальцев. Зайдя в квартиру, Паладинайт уложил Курапику на диван и притащил из спальни одеяло, накрыл друга с головой, бережно подоткнув края. — Леорио, — раздался тихий голос из-под покрывала. — М? — он опустил ткань с лица Куруты, позволив тому рассказать о том, что он планировал. — Я думаю, что зря приехал. — Почему? — Мне нельзя было столько пить. Я сказал слишком много лишнего, — он поёжился и вжался в диван. Захотелось снова спрятаться. Лишь бы не обсуждать эту ситуацию. Лишь бы не чувствовать жгучий стыд, опутывающий легкие. — А главное ты упустил, — Леорио лишь пожал плечами. — Что? — То, что я тебе нравлюсь. — улыбнулся краешком губ. — Что? — Не как друг, — поддался вперёд. Снова он оказался слишком близко. Курапика лишь рвано выдохнул, не имея возможности связать слова в предложения. — Как ты… — Я не настолько дурак, чтобы этого не увидеть. — Ты… — Отдыхай, тебе нужно поспать. — в итоге произнёс Леорио и, поправив одеяло ещё раз удалился из комнаты, прежде потушив в ней свет. И Курапика, несмотря на бушевавшие внутри ураганом чувства и мысли послушался. Голос друга, который прочно засел в голове словно заевшая пластинка успокаивал, и разум, взбудораженный таким нелепым и глупым раскрытием затих. Все мысли исчезли, оставляя Куруту лишь с чувством эйфории и растекающимся теплом по всему телу. Касания Леорио на плечах и предплечьях горели словно выжженные метки. Только боли не было. Курапика и не заметил, как провалился в глубокий и спокойный сон, согреваясь под мягкой тканью. Его мирное и равномерное дыхание было единственным, едва уловимым звуком в комнате. Паладинайт же сейчас старался не двигаться и не дышать. Наблюдая через дверной проём за успокоившимся другом он лишь предполагал как не заметил такую явную привязанность к Курапике. Леорио едва ли не пропустил самое важное, что только мог получить в жизни, обменяв это на никудышный роман. Захотелось заплакать. И обнять Курапику, извиняясь перед ним и поглаживать мягкие и пушистые волосы. Но он сдержался. Лишь прошептал в темноту: — Ты мне тоже нравишься, так сильно. — и направился в спальню, пытаясь успокоить взбудораженный пьяный ум и заставить себя хоть немного поспать. Хотя сердце отчаянно билось и требовало вернуться в гостиную и устроиться под одеялом вместе с другом. Или он им уже не был? Пару часов он не мог заснуть. Размышлял о том, как сильно поменялись их с Курапикой взаимоотношения всего лишь за один день. Хотя это всё имело накопительный эффект. Леорио и не подозревал о том, как долго его друг носил в себе эти противоречивые чувства. Как долго он пытался молчать, стараясь не испортить своим ненужным пылом сокровенную и близкую связь. И сквозь раздумья о том, как теперь преобразится их общение, Паладинайту всё-таки удалось заснуть поверхностным беспокойным сном.

***

Лучи солнца пробивались сквозь занавешенные шторы. Курапика поморщился и встал с дивана. Сбросил с плеч одеяло и протёр глаза. Он был в квартире у Леорио и что-то ему подсказывало, что вчера произошло что-то непоправимое. Курута зашипел, ощутив внезапную прильнувшую к вискам боль и стиснул зубы. И непонятно, то была боль от количества вчера выпитого алкоголя или же боль сожаления. Впрочем, урок он уяснил. Пить вино в таком объёме и с таким человеком рядом он больше никогда не будет. Придумает другой способ помочь Леорио, если тот вдруг снова будет нуждаться в поддержке. А может вообще оставит друга справляться со своими проблемами самостоятельно, как он всегда и делал. И если бы в этот раз Курапика не соизволил сыграть в благородного человека, который вмиг сможет решить все проблемы своих близких, то этой всей ситуации не сложилось бы. Юноша встал с дивана и начал собирать свои вещи. Пиджак, аккуратно повешенный на спинку стула, ремень, который почему-то находился там же. Курапика обеспокоенно сглотнул, поняв, что всё это время он был без него. Неужели Леорио снял его сам? В мысли сразу полезли не самые приличные предположения, но Курута быстро их отбросил. Если бы этой ночью что-то, да случилось, он бы точно это запомнил, поэтому он продолжил тихо, но быстро собираться. Хотелось уйти, не потревожив хозяина квартиры. Одевшись, он прошмыгнул к двери, но остановился в проходе, поняв, что скрыться без обнаружения не получится. Леорио, как казалось, уже давно был на ногах и готовил завтрак. На двоих. — Доброе утро, соня, — произнёс он и перевернул едва поджарившийся бекон, — чай, кофе? — Мне пора уходить, но спасибо за твоё гостеприимство, — Курапика мялся в дверях не в силах притронуться к ручке. Не хотелось бросать друга, особенно сейчас, когда казалось у него всё стало налаживаться. — Повторяешь чужие ошибки, — будто прочитав мысли, выдал Леорио и повернулся к другу полностью, оторвав свой взгляд от плиты, на которой готовился их завтрак. Он был в ярком милом фартуке и Курапика бы и улыбнулся такому зрелищу, да только вся эта ситуация и разговор слишком напрягали. — В отличии от этой… — Курута на секунду замялся, — …девушки, я не бросаю тебя, а лишь ухожу на работу. — он заламывал пальцы рук, не зная куда себя деть от напряжения. — Ты вернёшься? — Я не могу этого обещать, ты же прекрасно понимаешь. — Ладно, — Леорио лишь пожал плечами и отвернулся, чтобы снова перевернуть бекон. Курапика рвано выдохнул, собираясь сказать в противовес слов Леорио свои причины и отговорки, по которым он действительно не мог видеть друга чаще, но быстро осознал, что его друг и не возражает, как он делал это всегда, плескаясь возмущениями и раскидывая их направо и налево. Он правда повзрослел. — Тогда до встречи, — Паладинайт отключил плиту и снова повернулся к другу. — пошли, провожу тебя. — Спасибо за гостеприимство, мне было приятно провести с тобой время, — выдал обескураженный Курапика и прошёл мимо друга, который уже распахнул дверь, позволяя тому выйти. — Погоди. Резкое и требовательное касание в области запястья. Курапика и не понял, что произошло, пока не оказался в неминуемой близости рядом с лицом Леорио. Тот был слишком близко. Ещё ближе, чем было вчера. И Курута мигом всё вспомнил. Все слова, брошенные неаккуратно под эффектом алкоголя. Ароматный запах бекона, которым Леорио пропах весь, пока готовил им двоим завтрак ударил в нос. Захотелось есть и прильнуть к чужим губам, которые сейчас были не совсем в зоне досягаемости но рядом. Нужно было просто приподняться на носки и сделать то, о чем он так давно мечтал, но упрямо прятал своё желание глубоко под слоем печали и грузом ответственности. Не успевает даже принять действий, как Паладинайт делает всё сам. Слегка наклоняется, чтобы суметь прислониться к чужим губам и подарить всю свою любовь и привязанность, но не через слова. Курапике они были не нужны, он давно это понял. Их губы соприкасаются и Курапика в аффекте хватается за шею Леорио, стараясь притянуть его ещё ближе к себе. Горячие дыхание обжигает и Курапика лишь вздрагивает, понимая насколько он на самом деле чувствителен. Насколько требователен к ласкам. Жаль, что ему приходится всё это прятать, чтобы не показывать свою слабость. Но перед Леорио же можно проявить своё истинное нутро? Или нет? Паладинайт медленно отстранился, с победой рассматривая друга. А смотреть было на что. Залившиеся румянцем щеки и такого же цвета глаза. Завораживающе алые, но не несущие в себе угрозы или опасности. Леорио смаковал на языке вкус триумфа или же это ещё было не пропавшее ощущение вкуса губ Куруты. В обоих случаях это было приятно. — Мне тоже было приятно провести с тобой время, — выдал он и неловко улыбнулся, почесав затылок. Курапику будто ударило током, когда к нему медленным потоком пришло осознание происходящего. Он быстрым движением руки распахнул дверь и выпрыгнул из квартиры Леорио, убегая от него будто от хищного зверя. Когда ему казалось, что точкой невозврата было забрать у друга очки и сделать ему комплимент, существовало кое-что другое, что точно перевернёт его душу вверх тормашками, а сердце заставит скакать как бешеное, пропуская удары и заставляя своего хозяина дышать рвано и прерывисто. Курапика наконец спустился на первый этаж и был готов выскользнуть наружу подставить лицо под влажные и освежающие порывы ветра, чтобы в конце концов прийти в себя, но он снова замешкался. В голове резко проявился вчерашний день и теплое объятие, которым друг наградил его, пока Курута лишь как мог пытался бороться со своей слабостью. Захотелось вернуться. Преодолеть снова этот кривой лабиринт из тысячи ступеней и оказаться в такой уже знакомой и родной квартире. И чтобы Леорио всегда был рядом. Курапика сделал глубокий вдох, пытаясь понять насколько сильно это было плохой идеей. Это было самой ужасной и непозволительной мыслью, которую он мог только допустить, но Курута, поднимаясь и считая ступени, надеясь, что они закончатся как можно быстрее и приведут его на нужный этаж, решил что он может себе это разрешить. В случае чего, он сможет остановиться и оттолкнуть Леорио, как всегда это и делал. Но сейчас ему хотелось лишь одного. Снова обнять Паладинайта и чтобы он повторил свой глупый и дурацкий поступок, которым огорошил его только что. Весь красный от собственных мыслей и желаний он позвонил в дверь, за которой его ждало такое долгожданное и необходимое успокоение. — Оу, я думал ты торопишься на работу, — Леорио с игривой улыбкой встретил Курапику на пороге своей квартиры. — Поцелуй меня. Ещё раз. — пробормотал Курапика, покрываясь краской целиком. От кончиков ушей до кончиков пальцев. Паладинайту не нужно было повторять дважды. Он осторожно вобрал Куруту в объятия и подарил самый нежный поцелуй на который только был способен. Курапика, растворяясь в моменте и в объятиях друга понял, что всё это время ему было слишком мало Леорио. Что его сообщения не могли спасти его от безудержного падения в бездну. И внезапное осознание того, что он приехал к нему пытаясь помочь и утешить, когда сам отчаянно нуждался в утешении пронзило и так бешено колотящееся сердце, связанное кровавой клятвой. Но Курапика, выдохнув и обхватив Леорио за затылок, чтобы углубить поцелуй разрешил себе эту слабость. Он нагло соврал себе, что когда придёт время, он сможет отказаться от этого дурманящего и опьяняющего чувства. Леорио медленно отстранился, и провёл пальцем по щеке Куруты: — Пошли есть, а то остынет, — позвал он и Курапика послушался, вдыхая аромат только что пожаренного бекона и душистого свежесваренного кофе и находя то неуловимое спокойствие в тёмных глазах напротив. Наконец-то он нашёл место, где он сможет отдохнуть. Порт, куда он как потерянный моряк пришвартуется после длительного плавания в океане мести и борьбы. Дом, в котором его всегда будут рады увидеть и принять.