***
День X наступает неожиданно-ожидаемо. Тэхён с утра получает сообщение от Чонгука о том, что тот уже в аэропорту и ждёт посадки. Он тоже выезжает, чтобы встретить омегу уже в своем городе. Тэхён так волнуется, что потеют руки, его слегка потряхивает от предвкушения, он старается аккуратнее вести машину, но то и дело ловит себя на том, что увеличивает скорость. Наконец последний рубеж пройден, и Тэхён оказывается в зоне прилёта как раз в тот момент, когда многочисленные табло и электронный голос из динамиков объявляет, что рейс самолёта, в котором находится Чонгук приземлился, остаются считанные минуты до их встречи. Тэхён в нетерпении топчется на месте, часто облизывая пересыхающие губы. Как только двери зоны вылета разъезжаются, альфа сразу выцепляет в немногочисленных пассажирах Чонгука, что во все тридцать два улыбается ему, тоже заметив. Тэхён устремляется навстречу не в силах устоять, омега бесстыдно ускоряется и прыгает на альфу, цепляясь руками и ногами, возле ног Тэхёна остаётся брошенной дорожная сумка. Он крепко прижимает омегу к себе, чуть покачивает, счастливо улыбаясь ему в шею, вдыхает полюбившийся запах и ощущает себя, словно дома. Чонгук его личный дом. — Рад видеть тебя, малыш, — с придыханием, — как долетел? — Всё хорошо, — отзывается где-то возле уха Чонгук и целует альфу в щеку, сильнее сжимая в объятиях. Они быстро целуются, буквально мазнув друг друга губами, Чонгук спрыгивает, расцепляя объятия, тянется к сумке, которую тут же перехватывает Тэхён, беря омегу за протянутую руку, и ведёт за собой из здания аэропорта. В машине они снова целуются, да так, что потеют стекла, что ещё чуть-чуть и омега бы перелез через рычаг управления и оседлал бедра альфы, а тот в свою очередь не был бы против. Когда Тэхён локтем задевает клаксон они смеются в поцелуй, все же разрывая его, шумно дышат, приходят в себя. Глаза Чонгука сверкают ярче сотен звёзд. До дома Тэхёна они добираются под песни из местной радиостанции, разговоры ни о чём, хотя Чонгук в лицах показывает, как отец перед отъездом беседовал с ним, даже разок порывался оставить дома, но вовремя вошедший в комнату папа, спас от тонны смущающих разговоров. Тэхён хохотал во весь голос, живо представляя лицо Дерека. День не радует солнцем, тяжёлые тучи свисают серым одеялом, будто протяни руку, дотронься и та лопнет, высыпая на землю мириады резных снежинок. Тэхён уже чувствует — грядет буря, но сейчас всё спокойно, слишком тихо, даже ветра нет, практически штиль, и на этом спасибо. Они добираются, как кажется Тэхёну, за меньшее время, чем он затратил на поездку до аэропорта. На деле же, взглянув на часы, выходит едва ли не больше. Альфа галантно пропускает первым в дом Чонгука, склоняясь в приглашающем жесте, от чего тот смеётся. Тэхён безмерно рад, что омега в хорошем расположении духа, что смеётся, улыбается счастливо, смотрит открыто, сияет своими невозможными зелёными глазами, завораживая. Пока Тэхён останавливается в прихожей, приходя в себя, потому что его ведёт от Чонгука просто неумолимо. Тот уже проходит в дом, исследуя. С лёгкой улыбкой на губах, альфа находит омегу застывшим в гостиной, напротив его панорамных окон. Неслышно подходит и обнимает со спины, устраивая подбородок на плече Чонгука. — Нравится? — шепчет в шею омеге, пуская у того волной мурашки. — Просто потрясающе, — восхищённо. Тэхён усмехается, смотря на лицо Чонгука. — Ты лучше, — заворожённо. С каким-то странным удовольствием наблюдает, как кожа омеги краснеет, покрываясь очаровательным румянцем. — Вечером ещё лучше, когда дома светятся, словно звёзды, рассыпанные по ледяному небу, — мягко целует за ухом. — Красиво, — шепчет Чонгук, — описание красивое, — объясняет, поворачивая голову и сталкиваясь щекой с носом альфы, получая в нее поцелуй. Тэхён ведёт ладонями от талии Чонгука по бокам, перемещает на шею омеги, мягко разворачивая к себе. Носом ведёт по скуле, оставляет хаотичные поцелуи по щекам, ласково, буквально невесомо, целует приоткрытые алые губы, зарывается руками в густые каштановые пряди. Дышит свежим, сладковатым запахом летних цветов, что сейчас раскрываются совсем по-другому, цветут, обволакивают. Отстраняется, пока не поздно, шумно выдыхая, ловит потемневший взгляд Чонгука, мягко улыбается, проводя рукой по шее омеги. — Я оставил поход за продуктами на праздничный стол на сегодня, — разряжает обстановку, — а сейчас предлагаю позавтракать, я так тебя ждал, что кусок в горло не лез, — облизывается, — а сейчас голоден, — взгляд глаза в глаза, закушенная губа. Взгляд Чонгука перемещается на губы альфы, он едва слышно выдыхает через приоткрытый рот, сжимает пальцы на рёбрах через ткань худи. Тэхён видит, как мелко подрагивают пушистые ресницы омеги. Контроль готов рухнуть, но Тэхён с усилием отстраняется, утягивает Чонгука на кухню. — Завтрак, — напоминает он, — омлет с беконом, будешь? — старается унять возбуждение. Что угодно, только не думать о податливом теле омеги. — Ммм, — отстранённо мычит Чонгук. Тэхён готовит завтрак, усадив Чонгука за стол, отвлекает себя от манящего, более сладкого запаха, разбавленного его свежим, сейчас ледяным, что летает в комнате, плотно забиваясь в нос. Оба дышат через раз, это даже слышно. Но тему не поднимают. Завтракают в тишине, слегка неловкой, слышно только стук предметов о тарелки. — Что будем готовить? — заводит разговор Чонгук, когда с едой покончено, посуда помыта, а ему дали вдоволь насладиться видом из окон. Омега сидит в том кресле, в котором обычно работает Тэхён. Альфа на полу у его ног, положив голову на колени Чонгука. Тот незамысловато вплетает пальцы в смоляные волосы альфы, ворошит их. — Я написал список продуктов, — говорит Тэхён, лениво шевелясь. Из заднего кармана он достает листок, сложенный в четыре, отдаёт Чонгук. — Ты написал список покупок на листе? — неверяще. — Ну, да, — спокойно. Тэхён отрывает голову от колен омеги, когда ощущает, как тот трясётся, смотрит на красное лицо Чонгука, что старательно пытается сдержать смех, плотно сжимая губы. Тэхён морщится и закатывает глаза, отмахивается: — Давай уже. Чонгук взрывается громким ужасным смехом инфернальной чайки, икает и хлопает его по плечу. Тэхён в восторге от Чонгука. Тэхён так влюблён. День пролетает настолько стремительно, что Тэхён неожиданно находит себя уже, когда на часах девять, а они так и запекают утку, непонятно откуда взявшуюся у Чонгука в руках. Они долго ходили между стеллажей в маркете, украдкой целовались, Чонгук, будь неладен этот мальчишка, только и знал, что стебать альфу из-за списка, называя его древним. К счастью они нашли все продукты, что выписал Тэхён и даже больше, как, например, вот эта утка. После магазинов, они как ужаленные носятся по кухне, потому что время давно перевалило за полдень, на улице уже начало смеркаться, а они только приехали. Почему они готовят, как на целую большую семью, никто не задаётся вопросом. Но вот уже два часа, как Тэхён следит за уткой в духовке, а та всё ещё кажется не готовой. Чонгук сидит в полюбившемся ему кресле и хрустит нарезанной соломкой морковью, зачарованно наблюдая, как за окном начинает мести пурга. Альфа время от времени поглядывает на омегу, в груди разливается тёплое чувство любви и комфорта, будто всё встало на свои места. Засмотревшись и погрузившись в мечты, Тэхён практически фантомно слышит детский смех, и у него аж бегут мурашки. Он отводит взгляд, пряча широкую улыбку. На душе так хорошо. — Кажется наша утка отказывается готовиться, — со вздохом проговаривает альфа. — Да, не переживай ты так, — альфу обвивают крепкие тёплые руки, — пусть себе печётся, не смотри на нее так пристально, — смеётся и клюет в щеку. Утка всё же удается на отлично, Чонгук поглощает её просто с невероятной скоростью, довольно мычит, рассуждает вслух, как же ему повезло с альфой. Тэхён тихо смеётся и улыбается ярче всех огней в их доме. Они вкусно кушают, наедаясь, кажется, до отвала, покидают стол с лёгким ощущением шарообразности. Устраиваются в кресле вдвоём, Чонгук садится между ног альфы, удобно облокотившись. Тэхён, как никогда рад, что его кресло довольно свободное для двоих. Они лениво перебрасываются фразами, смотрят, как за окном уже вовсю бушует стихия, пьют вино из больших пузатых бокалов на высоких ножках. Кто и в какой момент кого целует первый, не ответит ни один из них, альфа топит омегу в нежности, играет с его языком, мягко прищипывает губами. Поцелуй кардинально меняет свое настроение и повышает температуру в комнате на пару сотен градусов, когда Чонгук бесстыдно седлает бедра альфы, сжимая своими. Трётся в поцелуе о пах Тэхёна, углубляет поцелуй, кусает, постанывает. Альфу просто сносит из этой вселенной от такого омеги. Он жадно сжимает в ладонях ягодицы Чонгука через ткань плотных джинсов. Тэхён мягко отстраняется, смотрит в блестящие глаза Чонгука, что сейчас полны тёмного желания, то, чего Тэхён там ещё не видел ранее. Восхищает и немного пугает. — Чонгук, — шёпотом, — ты уверен? — им обоим нет необходимости уточнять, о чём идёт речь. Их запахи, став более плотными сплетаются в комнате, возбуждение Тэхёна весьма однозначно упирается между ягодиц омеги. — Я хочу этого, — шепчет в ответ Чонгук, осыпая поцелуями лицо альфы, — пожалуйста, Тэхён, — на грани всхлипа. Альфа прикрывает глаза, справляясь с собой, его просто разносит в щепки от этого человека, он глубоко вдыхает такой родной и любимый запах, шумно выдыхая через рот. Поднимается с Чонгуком на руках, тот обвивает его талию ногами сильнее, сжимает бёдрами, ухватившись руками за шею. — Чон Чонгук, я люблю тебя, — честно, открыто. — Я знаю, — широко улыбается омега и льнёт ближе, — я тоже тебя люблю, Ким Тэхён, — горячий шёпот в самое ухо. В спальне Тэхён осторожно опускает Чонгука на прохладные простыни, не переставая целовать омегу. Чонгук пахнет так, что можно сойти с ума, и альфа близок к этому состоянию. Он будто пьяный этим потрясающим юношей. Чонгук сам стягивает свою футболку и смотрит на альфу широко открытыми глазами, Тэхён, как умирающий припадает к оголённой шее и ключицам, облизывает, прикусывает тонкую кожицу, оставляет спеть и наливаться алым яркие клубничины засосов. Чонгук тяжело дышит, подставляясь под поцелуи, шепчет заполошное: «Тэ, ещё!», — заставляя альфу ещё больше распаляться. Он, конечно, помнит, что должен быть осторожнее и подарить своему омеге самый нежный первый раз, но сдерживаться так сложно. Эти плечи, ключицы, шелковистая молочная кожа — настоящее искушение, под которое до дрожи хочется попасть и больше не возвращаться. Тэхён ведёт острым кончиком языка по груди, рисуя только ему понятные узоры, слегка касается розового соска, и слыша ответный стон, прикусывает зубами. Чонгук выгибается, хватая альфу за волосы и сгибая ноги в коленях, это, оказывается, так приятно и невыносимо одновременно, дрожь волнами прокатывается по телу, когда Тэхён касается второго соска. Тэхён чувствует давление и лёгкую боль у корней волос, но это делает ощущения ещё острее, он понимает, что омеге нравится всё, что он с ним делает. Он находит вторую руку Чонгука, переплетая с ним пальцы, отрывается от его груди смотрит на его лицо, на котором написано удовольствие. — Как ты, малыш? — шепчет ласково. Чонгук лишь улыбается и кивает, ведя пальцами другой руки от затылка к скуле Тэхёна, мажет по щеке и касается губ, а потом с нахальной улыбкой толкает пальцы в рот альфе. Тот неожиданно для себя давится воздухом, но тут же реагирует, начиная облизывать солоноватую кожу, засасывая пальцы глубже. Чонгук завороженно смотрит, вынимает пальцы, легко проводит ими по нижней губе и утягивает Тэхёна в головокружительный, мокрый, развратный поцелуй. Альфе и не приходило в голову, что его мальчик может быть таким. Руки Чонгука движутся с затылка к шее, слегка надавливая, скользят на лопатки, сжимая, пересчитывают позвонки, оставляют полосы на коже, спускаются на поясницу, обхватывают бока, впиваясь пальцами до побеления, когда Тэхён широко лижет ключицу и мягко прикусывает кожу. Альфа поцелуями спускается к груди, оставляет засос на уровне сердца, прикусывает кожу у пупка, ведёт носом к тазовой косточке, раздвигает ноги омеги, подталкивая в стороны. Перехватывает руками бедра, поднимает ногу, облизывает и чуть всасывает косточку на лодыжке, по телу Чонгука бегут мурашки. Тэхён собирает их губами, оставляет сочную ягоду клубники на внутренней стороне бедра, зарывается носом в паховую складку, там запах сильнее всего, проходится языком, собирая цветочную сладость, его ведёт от яркости аромата. Чонгук стонет высоко и протяжно, цепляется пальцами за простынь, пытается свести колени, ему слишком много и одновременно мало, так, что он не знает оттолкнуть или позволить больше, альфа это чувствует. Тэхён поднимается выше, ласково шепча имя своего омеги ему в ухо, успокаивая гладит по волосам. Чонгук открывает глаза, в его помутневшем взгляде плещется желание и нерешительность, но он доверчиво тянется к губам, прося на выдохе: «Тэ… Пожалуйста…» Тэхёну нравится эта покорность, он с тихим рыком зарывается в шею омеги, вдыхая аромат цветов, лижет её, оставляет россыпь коротких поцелуев. Руки вновь сжимают бедра, пальцы скользят по их внутренней стороне, щекочут мошонку, ласково кружат у влажного входа и, слегка надавив, едва проникают, лаская кожу вокруг. Чонгук замирает на мгновение, а потом разводит ноги шире, как будто давая разрешение, приглашая, издав такой жалобный всхлип, что Тэхёну кажется, что он не выдержит и сорвётся. — Гук-и, — стонет он, — ты же понимаешь, что если не сейчас, то я уже не остановлюсь? — Да-да, — стонет ему в ответ Чонгук, — не нужно, всё хорошо, я доверяю тебе. Я хочу тебя. Тэхён чувствует, как дрожат его руки, как бешено бьётся сердце, он вновь приподнимает ноги омеги, укладывая их себе на плечи, на секунду замирая от вида, раскрывшегося перед ним. А потом без предупреждения наклоняется и лижет по всей длине члена омеги, останавливаясь на головке, лаская, тот вздрагивает, стонет на одной ноте и подаётся вперёд, прося большего. И Тэхён даёт это большее, всасывает, обводит языком, выпускает член омеги изо рта, дразнит, ловя поплывший взгляд Чонгука. Тот мечется по простыням, скулит и часто дышит. Альфа любуется омегой перед собой, запоминает каждый изгиб, ласково облизывает взглядом. Вводит в тугое колечко мышц указательный палец наполовину, гладит другой рукой напрягшийся живот. — Расслабься, малыш, — рокочет ласково. Чонгук часто-часто кивает, действительно расслабляясь, омега мокрый, течёт и стонет, смазки много, она ароматная и тягучая. Тэхён силой себя сдерживает, чтобы не припасть к покрасневшему входу ртом, слизать смазку, ощутить её сладость на языке, он двигает рукой, сгибая палец. В этот момент Чонгук скулит высоко, подхватывается бедрами так, что ноги соскальзывают с плеч альфы, насаживается до конца и замирает. — Ещё! Тэ, сделай так ещё, — шепчет непослушными губами Чонгук, и кто Тэхён такой, чтобы отказывать в удовольствии своему омеге. Он повторяет движение и, больше не сдерживая себя, наклоняется и лижет вокруг своих пальцев, ласкает тонкую кожу у входа. Вкус расцветает на рецепторах, разливаясь патокой, затуманивая мозг. Альфа добавляет ещё палец, двигается размеренно, каждый раз заставляя дрожать бёдра омеги мелкой дрожью, а его самого стонать, срывая голос. — Хватит, Тэ, не мучай меня больше, я хочу почувствовать не только твои пальцы, но и тебя самого, — Чонгук приподнимает бёдра выше и раздвигает ноги шире, раскрывается не стесняясь. — Иди ко мне… — звучит томно, искушающе с лёгкой ухмылкой на зацелованных губах. Тэхён в очередной раз поражается, как может меняться его мальчик за считанные секунды. И он больше не медлит, получив приглашение, входит медленным слитным движением, замирая. Чонгук широко раскрывает глаза и ловит ртом воздух, а потом скрещивает ноги на пояснице альфы и сам подаётся вперёд, подталкивая альфу пятками. Тэхён прикусывает себе губу до боли, от переполняющих его ощущений и эмоций, даже глаза на мгновение прикрывает. Берёт омегу медленно, с оттяжкой, чередует с быстрыми хлёсткими движениями, так, что шлепки кожи о кожу, так, что Чонгук запрокидывает голову назад, выгибается, стонет. Руки альфы гуляют по телу омеги, щиплют соски, гладят выпирающие ребра, впиваются пальцами в узкую талию, натягивая омегу на себя. Чонгук часто облизывает свои губы, хватая ртом воздух, это не остаётся без внимания альфы, он склоняется над ним, упираясь на локти по краям от лица, целует сладко, безумно, не прекращает движений бёдрами, ловит стоны в поцелуи, сцеловывает всхлипы. Пьет своего омегу до дна. Чувствует, как сжимается вокруг него Чонгук, отстраняется, помогая омеге кончить, сжимает в кулак его член и додрачивает, пока тот не взрывается оргазмом, высоко воет и скулит, сильно зажмурив глаза и дыша через рот. Весь его живот в сперме, блестит в тусклом свете гирлянд, что развешаны по всему дому. Тэхён взгляд не может оторвать от довольного, уставшего, сытого лица Чонгука. Подтягивает его к себе за бёдра, набирает темп, доводя и себя до разрядки, выплескиваясь на впалый живот Чонгука. Валится рядом, тяжело дышит, улыбается, ощущая своей рукой тёплые пальцы Чонгука. Они переплетают их, лежат в тишине и громком хриплом дыхании. Омега бесстыдно залезает на альфу, пачкая в их жидкостях и его. Тэхён смеётся, пока Чонгук не в силах это сделать, лишь усмехается, прижимаясь щекой к взмокшей груди альфы. — Хочешь, я тебя оботру, — ещё не отдышавшись, говорит Чонгук, приподнимая голову и заглядывая своими невозможными глазами. — Боже мой, искал медь, а нашёл золото, — также запыхавшись, со смешком. — Плутоний. — Что плутоний? — не понимает Тэхён. — Нашел плутоний, — выдыхает Чонгук. — Почему? Он же радиоактивный. — Именно, — смеётся омега. Тэхён беззвучно смеётся, сотрясаясь всем телом. — Лежи, — отсмеявшись говорит альфа, стягивает с себя омегу, укладывая рядом и со стоном поднимается с кровати, в своем абсолютно голом великолепии уходит в ванную комнату. Там, перед зеркалом рассматривает своё тело, пока мочит и выжимает полотенце. Шея, грудь и живот усыпаны алыми отметинами, что только набирают свою силу и цвет. — Я как будто дрался с пылесосом, — говорит он, вернувшись в спальню. — Это ещё почему? — полусонное с кровати. — А ты сам посмотри, — альфа начинает обтирать тело омеги, на что тот благодарно стонет покрываясь мурашками от прохлады. Чонгук открывает один глаз, проходясь по телу Тэхёна взглядом, и заливается в ужасном смехе. Альфа просто в восторге от него. — Придурок, — еле выдыхает гогочущий Чонгук. — И я тебя люблю, малыш, — Тэхён оставляет сухой поцелуй над пупком омеги.***
Каникулы летели, ну, как-то слишком стремительно, Тэхёна так развезло от совместного времяпровождения, что отпускать Чонгука совершенно не хотелось. Но пришлось. Правда ненадолго, выкрал альфа омегу из родного города уже спустя месяц, утащив со всеми вещами и в общем-то бегом, потому что Дерек был не слишком рад его идее и решил отвадить надоедливого ухажёра, гоняясь по дому за хохочущим Тэхёном, пока Чонгук быстро собирал свои сумки. В общем-то никто на него в обиде за кражу сына не был, позже родители Чонгука просто звонили по видеосвязи и узнавали, как их дела, не ждать ли им внуков. Задавал этот вопрос, конечно Минхо, а Дерек только чуть ли не крестился, заверяя, что его сын святой. Чонгук же с Тэхёном бесстыдно опробовали все поверхности в доме, но особо омеге полюбился медленный, даже ленивый секс у того самого панорамного окна, когда альфа нежно брал его, облокотив на прохладное стекло, что отражало их разгорячённые фигуры, пока за окном бушевала метель.***
— У меня скоро течка, — ставит перед фактом как-то вечером Чонгук, пока Тэхён с головой ушёл в обработку. Альфа выныривает из экрана ноутбука, хлопает уставшими глазами, подгружая сказанное. — И? — всё же не допирает он. Чонгук ластится котом, усаживается в ногах, целует в голую коленку, укладывается подбородком на неё же. — Хочу пойти в тот домик, где мы были в прошлый раз, — блестит глазами Чонгук. Тэхён нажимает на сохранение и откладывает ноутбук на маленький стеклянный столик с краю, затягивая на себя омегу, гладит по спине, целует в район сердца прямо через свободную майку. — Хорошо, — смотрит в глаза. — С тобой, — ведёт руками по предплечьям Чонгук, устраиваясь на чужих бёдрах удобнее. — Конечно, со мной, — мягкий поцелуй в руку, — я не отпущу тебя одного. — Я могу о себе позаботиться, — с прищуром. — Я даже не сомневаюсь, но теперь заботиться о тебе моя прерогатива, малыш, — притягивает к себе за подбородок омегу и оставляет мимолётный поцелуй. Чонгук податливый, как пластилин, льнёт ближе, зарывается в шею альфы, целует сладко, до мурашек. — Я люблю тебя, — щекочущий шёпот в зацелованную шею. — И я тебя люблю, мой хороший. Чонгук утягивает Тэхёна в глубокий мокрый поцелуй, что перерастает в секс прямо на кресле, практически не раздеваясь, омега покачивается на бёдрах альфы, стонет, запрокидывает голову, когда насаживается особо глубоко, тает на груди Тэхёна, когда тот ритмично двигается в нём, не давая возможности вдохнуть, воет от удовольствия, сжимается в оргазменной судороге, обмякает в руках альфы, наслаждается сердцебиением прямо под ухом, пока они оба приходят в себя.***
Тэхён готовит всё так, чтобы их ничего не отвлекало и ни в коем случае не тревожило. Сдает работу, предупреждает заказчиков, покупает продукты, заезжает в аптеку и ещё в одно место, они летают к родителям омеги чтобы забрать Грейси, Чонгук счастлив этому, как ненормальный, они много времени пропадают гуляя, Тэхён попросил пока не устраиваться на работу, чтобы провести время вместе, а уж обеспечить их он вполне себе может. Они собирают рюкзаки, альфа берёт с собой фотоаппарат, надеясь запечатлеть в этот раз северное сияние, проверяют всё. Тэхён арендует упряжку собак с повозкой, через дядюшку Джо находит им проводника, что за не очень большую плату отвезёт их и, позже, когда ему напишут, приедет за ними, забрать. В этот раз Грейси едет с ними пассажиром, Чонгук гладит её почти всю дорогу и обещает отпустить побегать, когда они прибудут на место, собака на удивление понимает хозяина и спокойно проводит путь. Апрель радует погодой, злые метели улеглись, температура воздуха чуть потеплела, хоть ночи всё такие же холодные и всё ещё длинные. Альфа очень надеется «впрыгнуть в последний вагон» и успеть увидеть чистое северное сияние вдали от цивилизации, хотя бы в конце сезона, скоро эта красота перестанет вспыхивать на небе почти каждую ночь. Спустя какое-то время Тэхён начинает относительно узнавать окрестности, хотя очевидно, видел их лишь единожды, но низкий куст из плотного переплетения веток, странной формы он почему-то запомнил. Они оказываются на месте спустя ещё, наверное, час после того кустарника, прощаются с проводником, ещё раз всё оговаривают и просят забрать их через неделю, если они не смогут выйти на связь с ним. Грейси уносится словно тайфун, лишь скопы снега из-под пушистых лап. Пока Чонгук в доме раскладывает привезенные ими вещи и продукты, Тэхён заправляет и заводит генератор, пуская электричество в небольшой домик. Включает котёл и раскручивает батареи по всем комнатам на максимум, чтобы быстрее прогреть ледяной дом. Омега заваривает ароматный фруктовый чай, выкладывая контейнер с сэндвичами из тунца и немного фруктов в корзинку. Уставшая, но дико довольная Грейси возвращается, когда уже темнеет, и Тэхён с Чонгуком собираются на равнину в пяти минутах от дома, но сначала кормят и поят собаку. Чонгук устраивает удобную лежанку в укромном уголке, которое так любит Грейс. Дом, к счастью, уже почти прогрелся, альфа проверяет количество топлива в отсеке генератора, убеждаясь, что его хватит на время их отсутствия сполна. Пусть они и не пробудут там больше часа, но всё равно, знание, что всё в порядке, успокаивает. Тэхёна бьёт небольшой мандраж, когда они выдвигаются, из вещей у него с собой только чехол с фотоаппаратом. Чонгук и вовсе идёт налегке, если их одежду можно так назвать. Путь занимает чуть больше времени, минут десять-пятнадцать, потому что, очевидно, стихия не стояла на месте и намела снежные барханы там, где их не было по словам омеги. Ночь и белые просторы озаряет сине-зелёный свет, подчёркнутый белыми и желтыми всполохами, Тэхён смотрит, как заворожённый, сердце в грудной клетке бьётся быстро-быстро, грозясь пробить ту. Чуть трясущимися руками, он вытаскивает фотоаппарат, наматывая ремень на руку, для безопасности камеры. Наводит на небо и настраивает. И вот, наконец-то, он делает кадры того, что так долго мечтал запечатлеть на собственную камеру, по телу пробегает нервная дрожь, пока он делает снимки и меняет положение, выискивая ракурс. Чонгук стоит чуть поодаль, всматриваясь в темноту леса, его эта красота природы не восхищает настолько, как альфу, он видел её все свои двадцать лет, для него это скорее обыденность, чем нечто невероятное. Да, красиво, но не более. Тэхён внутренне замирает, когда опускается позади Чонгука на одно колено и в слегка взмокшей руке держит коробочку из белого бархата, прикасается к омеге, чтобы тот развернулся к нему. Глаза Чонгука округляются, красиво отражая в себе снега вокруг, сияние на небе и большое удивление. — Я знаю, что для тебя нет ничего удивительного в том, что вокруг нас, что северное сияние для тебя, как и солнце на небе в ясный день, что полярная ночь твоя спутница, — вздох, — я знаю, что тебе может показаться, что мы слишком мало знакомы и, что ещё рано, — секундная заминка, — но я так сильно тебя люблю Чонгук, так сильно, что иногда страшно, что вообще можно так кого-то любить, я вижу только тебя рядом с собой и хочу видеть всю свою оставшуюся жизнь, я хочу оберегать тебя и радовать, заботиться о тебе, — судорожный вдох, — Чонгук, ты выйдешь за меня замуж? У альфы трясётся всё внутри, пусть он внешне и старается держать себя в руках. Омега смотрит на него своими огромными глазами, облизывает губы и опускается к нему на колени. — Даже, если я видел это сияние много раз, — он кивает головой вверх, не отводя взгляда от лица альфы, — это не значит, что сейчас не самый особенный момент в моей жизни, и я не забуду его, вероятно, никогда. Тэхён, — омега берёт лицо альфы в свои ладони, — Я согласен быть твоим. Тэхён сгребает Чонгука в медвежьи объятия, они заваливаются в снег, смеются и целуются. Северное сияние свидетель их любви. Кольцо всё же отправляется на палец адресату, прячется под толстой перчаткой, приятно охлаждая. — Идём домой, — выдыхает Тэхён, протягивая руку Чонгуку. — А снимки? — кивает на висящий чехол на груди альфы, протягивая свою ладонь в ответ. — Я уже сделал, — мягко улыбается Тэхён.***
Позже, в небольшом городке Чехии, они рассматривают фото с того дня, когда Тэхён сделал предложение Чонгуку. Прошёл уже год с момента, как они расписались ещё в Гренландии, решив улететь в медовый месяц, который длится уже год и неизвестно, сколько ещё продлится. Они колесят по миру, меняют города и страны, меняют континенты. Впитывают культуры разных стран и народов, высылают открытки родителям в Корею и Гренландию. Наслаждаются поездками и, конечно же, друг другом, их любовь ни на секунду не утихает, а лишь становится сильнее и крепче. Они учатся понимать друг друга, уступать, заботиться, поддерживать. Они так сильно любят друг друга, что эта любовь ярче любого северного сияния. Свежий запах снега, мороза и щепотки пряностей, исходящий от альфы, напоминает Чонгуку о доме, не давая грустить и скучать, а аромат полярных цветов в середине лета, всегда даёт понять Тэхёну, где его дом. Омега — его дом.***
— Я убью тебя, Тэхён! — пыхтит Чонгук, — точно убью, — стонет, — сука, да что ж так больно-то а?! — воет омега. Тэхён бегает вокруг него, пытаясь ничего не забыть. — Да, вызвал я уже скорую, вызвал, — запыхавшись. «Паспорт, документы, сумка, подушка. Где подушка?!». — Чтобы я ещё раз тебя к себе подпустил! Никогда, никогда больше! — мычит омега, держа свой огромный живот. — Малыш, ты сам умолял меня дать тебе узел, — как бы между прочим напоминает альфа. — Сука, — шипит Чонгук и запускает в Тэхёна подушку, от которой он довольно ловко уворачивается и смеётся. — Я был в состоянии аффекта! Тэхён ржёт, уворачиваясь от ещё одной. — Если бы это было всего раз, малыш. — Заткнись! — воет омега. Снаружи слышится звук подъехавшей машины. Альфа, увешанный сумками и подушкой на шее, осторожно берёт под руку омегу, и ведёт на улицу, к машине скорой помощи. Чонгук, кроя альфу отборным матом и угрозами на всю родильную палату, не без помощи замечательных и терпеливых врачей рождает на свет пару очаровательных малышей. Тэхён сверкает ярче всего на свете, держа своих детей на руках, пока его муж с усталой, но такой же счастливой улыбкой, что отражается и в его глазах, смотрит на них. По щекам альфы текут слёзы, он так сильно счастлив. Он так сильно любит свою семью. Впереди их ждёт много счастливых моментов, много бессонных ночей, трудностей и подъёмов. Они переберутся на постоянное место жительства в Германию, но будут каждое лето летать в Гренландию. Их малыши будут расти здоровыми и сильными, оба окажутся совершенно потрясающими альфами. Тэхён и Чонгук будут идти рука об руку через всю жизнь. Когда их дети уже будут независимыми, со своими семьями, они отметят свою золотую свадьбу, на которую к ним слетится вся родня, дети и их супруги со своими детьми, родителей Тэхёна и Чонгука к сожалению, уже не будет в живых, но память о них всегда будет в их сердцах. Но это будет потом, а сейчас, Тэхён счастлив новой жизни у себя на руках, счастлив, что ему достался самый лучший омега в жизни.Тэхён так счастлив. Он нашел своё северное сияние.