jeon.jungkook
Хён, они прекрасны.
Но если ты ещё хоть раз скажешь про своих белохвостов, я перестану тебе отвечать.
У меня все нормально, закончил работу над новым заказом.
thv_photo Ты покажешь мне как-нибудь свою работу?jeon.jungkook
Я подумаю.
thv_photo Жестокий! Жестокий Гук-и 😢jeon.jungkook
Понятия не имею, о чём ты.
thv_photo Да, кто бы сомневался, наглая ты задница.jeon.jungkook
О моей заднице поговорим? 🫤
Выбрось из головы то, что хотел написать.
Тэхён искренне хихикает, пока стирает то, что собирался написать. Потому что, ну, нравится ему смущать Чонгука, что тут поделать, он не виноват. thv_photo Какой ты проницательный малыш.jeon.jungkook
Только попробуй.
thv_photo Молчу-молчу.jeon.jungkook
Завтра всё в силе?
thv_photo Да, сейчас будем выдвигаться, через минут пять. Завтра вылетаю к тебе ♥️jeon.jungkook
Окей, удачной дороги!
thv_photo Эй, а где моё сердечко?!jeon.jungkook
Обойдёшься
thv_photo Жестокий! Жестокий Гук-и!jeon.jungkook
Не начинай.
thv_photo Ой, ну, и пожалуйста 😄 Всё, мне пора.***
Тэхён вылетает утром, но на улице ещё стоит туман, застилающий землю, солнце еле пробивается сквозь густые облака, а гул немногочисленных сонных пассажиров тонет в звуке самолетных двигателей. Их, вроде, и не слышно, но всё равно звук отдаётся мерным жужжанием лопастей где-то внутри. Весь полёт, пока он смотрит на плывущие в окне облака, Тэхён думает, даже нервничает, хотя кажется, что тут такого — свидание? Но Чонгук кажется особенным, зацепил же его, и интерес к нему не пропал со временем, очаровательный боевой омега, что не похож ни на одного другого представителя его пола. Омеги априори считаются слабым полом, они сладки, как на внешность, так и на запах, они хрупки и плавны в своих движениях. Они, как сирены, влекут и завлекают, они умны и нежны, они хранители семейных очагов, они хитры и порой ядовиты, иногда безжалостны и нарцисстичны, они ранимы и беззащитны, они продолжатели рода, способные выносить и родить дитя. Чонгук совершенно не тот, которого рисует воображение при слове «омега». Чонгук абсолютно потрясающий, это личное мнение Ким Тэхёна. Тэхёну хочется, чтобы так было и дальше, чтобы он тоже интересовал Чонгука, и, возможно, в будущем у них может что-то получиться. Город, в котором живёт Чонгук, — Нуук, он же является самым многочисленным в Гренландии, он же столица, встречает Тэхёна ярким солнцем и шумом голосов. Свою рвущуюся наружу улыбку и блеск в глазах, он прячет за стаканчиком ароматного кофе из кафе аэропорта и тёмными солнечными очками. Ещё утреннее время, но уже чувствуется, что скоро полдень, солнце лениво скользит по чистому голубому небосводу, осталось совсем немного времени, чтобы заселиться, оставить вещи в гостинице и привести себя в порядок, хотя бы его относительный вид, ведь сон сегодня как назло не шёл. Тэхён заселяется в гостиницу, принимает душ, сушит волосы, напевая странные попсовые песни, заказывает завтрак в номер, радуется, как малое дитя крепкому кофе и пышным вафлям с сыром, а потом, покончив с ним, направляется в порт, чуть ли не подпрыгивая и не паря над землёй. Пару раз он успевает поругаться сам с собой, одёргивая за такое несвойственное ему поведение, и напоминая, что является взрослым состоятельным альфой, но при этом всё равно машет на себя рукой и продолжает почти вприпрыжку свой путь. Радостно ему, что тут сделаешь. Впервые в нём кипит столько чувств, и все по-отношению к одному человеку, к одному омеге. Здесь особенная атмосфера, крик чаек сливается с криками портовых рабочих, запах машинного масла смешивается с запахом рыбы и морозной свежести, доносящейся ветром от океана. Тэхён вдыхает полной грудью морской воздух, любуется волнами, разбивающимися о каменистый берег, шуршащими галькой и утаскивающими её с собой под толщу воды. Смеётся ветру, что, как и в родном городе, кусает незащищённую кожу щёк и беспощадно треплет волосы, уже отросшие, что торчат из-под шапки. Скоро он встретится с Чонгуком. Это волнительно и тревожно одновременно, сердце заходится в новом ускоренном ритме от каждой мысли об этом, внутри всё дрожит в ожидании, мысли носятся неуловимыми птицами, не зная покоя. Он не замечает, как за любованием округи летит время, солнце даже успевает уйти с пика, пригреть его в редкие моменты отсутствия порывов ветра, и Тэхён приходит в себя только, когда на его плечо ложится рука. — Тэхён, ты приехал, — Чонгук улыбается и сжимает руку на его плече. — Чонгук, — выдыхает завороженно и, не стесняясь, сгребает в охапку, обнимая, ненавязчиво втягивая носом природный аромат Чонгука, что не заглушает даже тёплая одежда. Всё те же летние цветы кружат голову, хочется закрыть глаза и простоять так примерно бесконечность. Чонгук, что первые секунды стоит каменной статуей, обмякает в крепких объятиях альфы и обнимает в ответ. Улыбка Тэхёна затмевает солнце. — Ты меня задушишь, — первым подаёт голос Чонгук. — Ещё чуть-чуть, — альфа только сильнее сжимает в объятиях юношу. Они одного роста, это удобно, отчего вдвойне приятно, как будто к основному призу в лотерее, дали ещё и подарок. — Тэхён, — произносит он наигранно недовольно, а сам обнимает в ответ. — Назови меня «Тэ», и отпущу. Тишина со стороны омеги кажется вековая. Только и слышно работу порта, крик чаек, да морской прибой. Внезапно губы Чонгука опаляют горячим дыханием мочку уха альфы, с которого стянули шапку: — Если хён сейчас же меня не отпустит, он так и не узнает обо мне много интересного, не побывает в моих любимых местах и не отведает вкуснейшей еды. У Тэхёна мурашки бегут по шее и вниз по позвоночнику, шепот Чонгука достигает, кажется, каких-то неведомых ранее участков тела, заходясь сладостью где-то за солнечным сплетением. При этом, будучи чуть ли не в шоке от выходки Чонгука, он тут же расцепляет руки, вытягивая их ровно по швам, отступая на шаг назад и смотря во все глаза на парня перед собой, будто впервые видит. Чонгук совершенно очаровательно смеётся смехом, конкурирующим с криком чаек, что прямо сейчас парят над морем. Тэхён улыбается, как сумасшедший, чуть склоняя голову к плечу. Кажется, он только что бесповоротно влюбился. Они гуляют много, действительно много. Чонгук, как и сказал, водит Тэхёна по любимым местам, те оказываются до одури красивыми, Тэхён, взахлёб восхищаясь, обещает, что в следующий раз возьмёт с собой камеру, Чонгук улыбается, краснея щеками, и блестит глазами. Они много говорят, Чонгук оказывается довольно болтливым и тактильным, очень тактильным. Они держатся за руки всё время, пока гуляют, и когда день клонится к закату, на улице заметно холодает, а ноги уже еле ходят, они идут в обещанное Чонгуком место, где вкусно. И там действительно вкусно, Тэхён, честно, даже не сомневался. Они долго сидят в небольшом кафе, много кушают, говорят и смеются. Оказывается, когда Чонгуку комфортно, он такой потрясающе открытый. Улыбкой Тэхёна можно освещать полярные ночи. Он зовёт Чонгука с собой в номер, клятвенно обещает не приставать, Чонгук, краснея ушами и опустив взгляд, соглашается. Тэхён расплачивается, под воинственные нападения Чонгука разделить чек, официант старательно давит улыбку. По пути в отель, они успевают забежать в магазин, купить снеки, Тэхён зовёт Чонгука замуж, когда тот предлагает взять ещё и пиво. Продрогшие и уставшие, они заваливаются в номер. Тэхён плюёт на манеры и разувается, сидя на полу прихожей, кряхтя и ругаясь, Чонгук смеётся, пока расшнуровывает свои ботинки, прыгая на одной ноге. Они включают одинокое бра и торшер в углу небольшой комнаты, что служит гостиной, сгружают пакет с покупками на журнальный столик, а сами валятся на диван, вытягивая ноги, Тэхён это всё ещё и сопровождает звуками. С минуту в комнате гостиничного номера стоит абсолютная тишина, пока со звуком скрипучей калитки Тэхён не принимается разбирать пакет, выкладывая содержимое на стол. — Чёрт, тут же нет бокалов, — вздыхает, — сейчас позвоню на ресепшн, попрошу. — Не нужно, — отзывается Чонгук, — бутылки тоже пойдут. Тэхён поворачивается, впиваясь в расслабленную, и даже немного как будто расплывшуюся фигуру Чонгука по дивану. — Напомни-ка, я уже звал тебя замуж? Чонгук смеётся, садясь ровно, помогая расставить и раскрыть всё, относит часть пива в мини-холодильник. Тэхён подключает телефон к телевизору, тихо матерится, надеясь, что Чонгук не слышит, пока разбирается в подключении. — Что будем смотреть? Чонгук чуть надувает губы, принимая задумчивый вид. — А давай «Эдвард руки-ножницы»? Тэхён давится пивом, что успел отхлебнуть, вспоминая студенчество и то, что ему показал его друг, так сказать, пародию на этот фильм Тима Бертона, назывался тот «Эдвард руки-чл…», а впрочем неважно. Он быстро прокашливается под странным взглядом Чонгука, тот проходит и садится рядом. — Что, тоже вспоминал руки-члены? — как бы между прочим спрашивает Чонгук. Тэхён заходится в новом приступе кашля. Чонгук смеётся и пытается постучать его по груди. Придя в себя, Тэхён молчаливо смотрит на Чонгука, донося беззвучный вопрос «какого?», тот пожимает плечами. — Друзья показали, травма юности, можно сказать. Теперь смеётся Тэхён, но послушно ищет и включает фильм. Впрочем, они быстро забывают предыдущий разговор, увлечённо хрустя чипсами и отхлёбывая пиво, удобно распластавшись на диване. В какой-то момент Чонгук начинает ёрзать, не находя удобного положения. Тэхён только вздыхает и берёт ноги омеги, укладывая на свои колени, Чонгук молча расслабляется, найдя удобное положение. Пиво не лезет, ужин был очень плотный, альфа и сам не замечает, как начинает мять и массировать ступни, заворожённый фильмом. Он моргает и смотрит на Чонгука, когда тот шевелится и убирает с его колен свои ноги, садясь совсем рядом, блестит своими глазами в приглушённом свете комнаты, что смотрятся волшебно, даже с таким освещением. Тэхён поистине заворожён, он взгляда отвести не может. — Что-то случилось? — почему-то выходит шепотом. Чонгук качает головой, отрицая, и делает глубокий вдох, неумело впечатывается своими губами в губы Тэхёна. На мгновение тот теряется, широко раскрыв глаза, но тут же легко обнимает омегу, укладывая свои руки на предплечья Чонгука, мягко сминает губы омеги в ответ, прикрывая глаза. Пользуется заминкой Чонгука, перенимает инициативу, но не напирает, осторожно проводит языком по нижней губе омеги, слизывая горечь пива и осадок от природного запаха, что остаётся на рецепторах сладостью цветов, перемещает руку на затылок Чонгука, ведёт, прикусывает, осторожно проникает своим языком в чужой рот, наслаждается. Чонгук в его руках податливый, тёплый, расслабляется, учится. Рука альфы медленно поднимается по предплечью, останавливаясь на плече, а вторая осторожно перетекает с затылка на шею, а оттуда на линию челюсти, замирая там и поглаживая большим пальцем скулу омеги. То, что до этого всё время теплилось в грудной клетке, прямо за солнечным сплетением, тает, жидким мёдом растекаясь по венам. Тэхён мягко отстраняется, открывая глаза, и смеётся, легко, едва сотрясаясь телом. Чонгук тоже открывает глаза и краснеет щеками, его губы блестят в тусклом свете бра, сочные, красные, словно спелая вишня, он тупит взгляд куда-то на грудь Тэхёна. — Что ты смеёшься? — смущённо. — Мы буквально целуемся почти под расчленёнку на экране, — негромко, но абсолютно счастливо. — Дурак, — хмыкает Чонгук и тоже начинает беззвучно смеяться, сотрясаясь плечами. Тэхён сгребает Чонгука, притягивает к себе и крепко обнимает, целуя в макушку, плечо, ухо, всё, что попадается, осыпает мелкими сухими поцелуями, вдыхая так полюбившийся аромат полярных летних лугов. Уставшие, разнеженные в объятиях друг друга и довольные, они засыпают почти под конец фильма. Тэхён не берётся точно сказать, кто задремал первым, просто сонно моргая и смотря фильм из последних сил, он накручивал пряди волос Чонгука на пальцы и сам не заметил, как провалился в крепкий сон.***
Дни сменяли недели, а недели месяц, Тэхён продолжал мотаться меж городов, прилетая в Нуук на выходные к Чонгуку. Они проводили много времени вместе, каждый раз, находясь в разных городах, засыпали с выключенной видеосвязью. Чонгук расцветал на глазах, Тэхёну нравились такие перемены, он и сам не заметил, как стал меняться, тянуться к омеге, интересоваться, как его дела, как здоровье, кушал ли он, как спит и прочие, казалось бы, незначительные вещи, что стали такими важными для одного альфы. Декабрь неумолимо приближал Рождество и Новый год. Тэхён всё больше задумывался над подарком для Чонгука и о том, где всё же провести праздники. Чонгук, в свою очередь, не изменяя себе, также стебал и кусался на альфу. Чего у омеги было не отнять, так это его характера, что мог поставить на место кого угодно.***
— На Рождество ты познакомишься с моими родителями, — первое, что говорит Чонгук, когда они очередным вечером, оба после работы, созваниваются по видеосвязи. Тэхён аж давится воздухом и, оторопело моргая, тупо пялится в экран телефона, не зная, что сказать. — Ты че застыл? Испугался? — гиенит Чонгук, чем-то шумно хрустя. Тэхён нервно усмехается и облизывает вмиг пересохшие губы. — Да нет, — многозначительно. Ну, может совсем чуть-чуть, самую капельку альфа сейчас в нервном шоке. Ему ещё никогда не доводилось знакомиться с родителями омеги, что является его парой, а не другом. Это немного (много) другой уровень. Он задумчиво чешет затылок под саркастичное «ммм» от Чонгука. — Хорошо, — выдыхает Тэхён, — что любят твои родители? — Вау, — замирает Чонгук, — как быстро ты преодолел экзистенциальный кризис. — Не думаю, что мне стоит бояться твоих родителей, — мягко улыбнувшись, говорит альфа, подпирая свободной рукой подбородок. Чонгук издаёт нервный смешок и отводит глаза в сторону, Тэхён только безмолвно поднимает бровь в вопросе.***
Чего Тэхён никак не мог ожидать от знакомства с родителями своего парня, так это того, что один будет смотреть на него, как бык на красную тряпку, а второй улыбаться и саркастично фыркать от реакции мужа. — Добрый вечер, я Ким Тэхён, — немного нервно улыбается альфа, протягивая руку отцу Чонгука. Тот с какими-то хищным «добрый вечер», жмёт руку так, что может показаться, что кости на кисти Тэхёна слились в одну, но он молча, сжав губы, принимает это. — Ой, да хватит, — фыркает папа Чонгука, — этот терминатор, — он указывает аккуратной кистью с ухоженными ногтями на груду мышц в два метра ростом и орлиным взглядом, — отец Чонгука - Дерек, а я его папа - Минхо, — ярко улыбается невысокий стройный мужчина, крепко подхватывая Тэхёна за предплечье и утягивая за собой в глубину дома, под уничтожающим взглядом старшего альфы, который идёт за ними следом, не отставая ни на шаг. Чонгук семенит, заключая весь этот странный хоровод. Курица карри отправляется из рук Тэхёна прямиком на кухню, уносимая Минхо, в комнате без него повисает куда более напряжённая атмосфера. Отец Чонгука смотрит на Тэхёна волком, хорошо хоть не скалится, Чонгук не знает, куда деть руки, Тэхён не знает, куда деть всего себя. — У вас тут уютно, — пробует начать разговор Тэхён. В этот момент откуда-то из кухни раздаётся голос омеги старшего: — Милый, не сверли взглядом нашего гостя, лучше иди, мне помоги! — Дерек встаёт, не отводя взгляда, тычет пальцем в Тэхёна, потом себе в глаза, мол, я за тобой слежу, и уходит. Тэхён облегчённо выдыхает, он не робкого десятка, но этот альфа чувствуется угрожающе. Не то, чтобы Тэхён решился отступить, вот ещё, никакой отец Чонгук не может его остановить, но всё же напрягает. Чонгук подходит ближе и утягивает своего парня на диван: — Прости, Тэ, отец слегка перегибает в своей заботе обо мне, но он неплохой человек, — шепчет омега, дёргая уголки губ в лёгкой улыбке и переплетая их пальцы. — Он оттает, вот увидишь, вам нужно познакомиться поближе. — Не переживай, я справлюсь, — заверяет альфа и целует Чонгука в волосы. Как по заказу в этот момент оба родителя выходят с тарелками в руках. Рык Дерека не маскирует даже кашель Минхо, который спешно подталкивает того к столу, чтобы он поставил свою тарелку. — Ты! — вновь рычит Дерек, — убрал свои корябалки от моего сына, — но стоит на месте, удерживаемый мужем, пыхтит, аки паровоз. — Господин, — секундная пауза, — мы встречаемся с Чонгуком, и мои намерения совершенно серьёзные, — Тэхён начинает злиться, но держит себя в руках. — Милый, ну, что ты, в самом деле, — улыбается Минхо, толкая мужа в плечо, — у нашего сына появился альфа, радоваться надо. Давай лучше попытаемся узнать его получше, м? — хитро улыбаясь, произносит он. — Тэхён, поможешь нам накрыть на стол? Тэхён кивает и следует за Минхо на кухню, за ними идут все остальные. Тэхён совершенно серьёзно ожидает, чего угодно, от идущего сзади отца Чонгука. Чонгук же внутренне смеётся, что действительно, хоровод — ходят друг за другом, как привязанные, он не ожидал, что всё будет так сложно, хотя, наверное, предполагать стоило, отец у него за словом в карман не полезет, а вот за ружьём в чемодан, вполне себе. Когда стол оказывается накрыт, они вчетвером садятся, напряжение в гостинной, кажется, можно резать ножом. — Окей, — шлёпает рукой по столу Дерек, — и как вы познакомились? — а сам дыру, не меньше, проделывает взглядом в Тэхёне. Чонгук издаёт истерический смешок, а Тэхён прикусывает язык. — Ну, — отцу Чонгука прям вот в невтерпёж. — Чонгук спас меня, — признаётся. — Так, — кивает отец Чонгука, намекая продолжать, всё также прожигая взглядом, к нему добавляется ещё один, заинтересованный, папы Чонгука. — На меня напали волки, и я, отступая, свалился с заснеженного обрыва, — снова признание, но лучше правда, решает Тэхён. — Мгм, — задумчивое. Тэхён даже чуть расслабляется, оказывается зря, когда по комнате раздаётся животный рык и рокочущее «беги». Даже не сразу понимая, что происходит, он вскакивает из-за стола вместе с Дереком, и пятится, пока на него наступает отец Чонгука, крикнутое одновременно «отец» и «Дерек» тонет в потасовке, Тэхён огибает диван, следя за действиями альфы старшего. — Ты, упырь, провёл с моим сыном его течку, — сощуренными глазами следит за своей жертвой Дерек. — Ну, да, — выкрикивает Тэхён, уворачиваясь от летящей подушки. Где-то рядом воет один Чонгук. — Ну, в смысле, нет, — ещё одна подушка мимо, — но претендую, — со смешком. Чонгук ударяет себя по лбу, думая, что это конец. — Куда ты там претендуешь, сучок сморщенный?! — Дерек бросается в сторону Тэхёна, что уже, сверкая пятками, огибает празднично украшенную ель. Омеги бросаются за отцом семейства стараясь удержать того от членовредительства одному определенному альфе. — Господин, господи, я даже не знаю вашу фамилию, Дерек, мы, кажется, не с того начали наше знакомство, — укоризненно, Тэхён запомнил, что фамилия досталась Чонгуку от папы, а вот фамилию отца он точно не знал. — И ничего я не сморщенный, — обиженно. — Для тебя просто господин, — рычит, удерживаемой омегами, — я тебе жопу прострелю, — обманчиво мягко с улыбочкой, — ты только подойди сюда, не бойся, я просто насажу тебя на дуло своего дробовика, кобель ты сраный! — Папа! — Отпусти меня солнышко, я этому недоальфе, просто сделаю чуть-чуть больно. — Чего это я недоальфа, ещё какой альфа! — хорохорится Тэхён. Чонгук стоит красный, как рак, а Минхо, кажется, всё это забавляет, он явно еле удерживает себя от смеха. — Отец, мы не спали вместе! — пытается оправдать своего бесстрашного парня Чонгук. — Чё это, не спали?! — возмущается Тэхён, уперев руки в боки. — Да, завались ты уже, — воет Чонгук, изо всех сил сдерживая старшего альфу за руку. — Беги! — внезапно ревёт Дерек, осторожно выпутываясь из удерживающих рук своих омег. Тэхён реагирует мгновенно, обегая стол: — Послушайте, Дерек, мы спали вместе, но не стоит сразу всё опошлять, и, да, я был с Чонгуком в течку, — возле уха пролетает вилка, — но он поил меня какими-то травами, что я никакие запахи не чувствовал, — он вовремя уворачивается от ножа для масла, что прилетел бы, аккурат, ему в голову. — Ты заваривал ему настойку, солнышко? — более нежно спрашивает Дерек, поворачиваясь к сыну. — Да, — Чонгук трёт переносицу пальцами. — Всё слышал, Чонгук чист, давай садиться за стол, я что, зря проторчал на кухне весь день, — подзатыльник прилетает старшему альфе неожиданно. — Устроил тут эстафеты, спринтер, блин. Сегодня Рождество вообще-то! Ты хочешь испортить мне праздник?! — Но это же он… — Ничего не хочу знать, — отмахивается Минхо и усаживается за стол. Тэхён выдыхает и нервно усмехается, когда всё же Дерек усаживается за стол, впрочем тяжёлого взгляда с него тот не сводит. — Дорогой, не сверли Тэхёна взглядом, в его возрасте ты уже папой был, кстати сколько тебе? — его удостаивают заинтересоным взглядом и милой улыбкой. — Двадцать пять. — Вооот, и Чонгук уже взрослый мальчик, ты не можешь отгонять от него альф, — накладывая салат, спокойно говорит Минхо. — Ещё как могу! Знаю я этих альф! — Ну, ещё бы, ты и сам альфа, дорогой, — услужливо напоминает папа Чонгука. — Вот именно! Я знаю, что на уме у альф! — Дорогой, в мои девятнадцать я уже был беременным Чонгуком, твоему сыну двадцать, расслабься. — Ты — это другое дело, — упрямо заверяет Дерек. — Да, что ты говоришь, — смеётся и отправляет вилку с едой в рот омега-старший. Пока родители Чонгука ведут этот диалог, Тэхён незаметно наклоняется к Чонгуку и шепчет: — Твои родители замечательные, — попадая на момент тишины. Старший альфа возвращает ему свое внимание, тычет в его сторону вилкой: — А вот, ты — мне не очень нравишься. Тэхён пожимает плечами и улыбается, он мог ожидать чего угодно, придумывать развитие событий сегодняшнего вечера у себя в голове, но никак не мог представить вот такого. — Что-то мне подсказывает, он просто так не сольётся, — как бы между прочим вставляет своё мнение Минхо. Дерек морщится, Чонгук усмехается, Тэхён светится, ярче новогодней ёлки. Он совершенно точно не собирается сливаться. — Чонгук, солнышко, а других вариантов нет? — тыкая всё той же вилкой в сторону Тэхёна, спрашивает обречённо альфа-старший. Совершенно очаровательно краснея щеками, Чонгук отрицательно мотает головой. Минхо только закатывает глаза на вопрос мужа. — Тебя б кто так гонял, когда ты в мои шестнадцать ко мне через окно лазал, — качает головой омега и подкладывает мужу кусочек мяса побольше. — Это было другое, — снова упрямо. — О, да, у тебя же были такие высокие намерения, залезть ко мне в кровать и… — Папа! — восклицает Чонгук. — Пожалуйста, не надо. Минхо фыркает и улыбается, косится на Тэхёна с плохо скрываемым одобрением в глазах. — Кушайте, детки, кушайте. Остаток ужина проходит в более-менее спокойной обстановке, Тэхёна не пытаются убить, и это уже победа, а к сжигающему взгляду он как-то и привык уже. После плотного вкусного ужина, они перебираются на диван, залипая на рождественские передачи. Тэхён придвигается к Чонгуку, закидывая руку тому на плечи, что не остаётся незамеченным, и вежливым: «Грабли свои убрал», — Дерек просит убрать руку. Им удаётся провести в относительной тишине буквально минут тридцать. — И на что ты рассчитываешь? — раздаётся басом. Тэхён хлопает ресницами. — Ну, ээээ… — теряется не ожидавший. — Очень содержательно, — скептически. — Я рассчитываю, что вы признаете меня, как пару вашего сына. Я собираюсь заботиться о нем, любить и ценить, вкусно кормить и оберегать. Под рукой, которую незаметно Тэхён всё-таки устроил на пояснице омеги, Чонгук каменеет. — Ага, ещё скажи, что замуж позовешь. — Может, и позову, — улыбается. Дерек тяжело вздыхает. — Окей, а если не признаем? — вздёрнутая бровь вместо вопросительного знака. — Просто увезу его к себе в Кокорток, — пожимает плечами Тэхён и расплывается в гаденькой улыбке. — Он мне нравится, — вздыхает Минхо. — Ты вообще в чьей команде?! — вскрикивает альфа. — Уж точно не в команде «оставим Чонгука девственником до скончания веков», — всё также лениво. — Господи, папа, — скулёж Чонгука тонет в подушке, которую он вдавливает себе в лицо. Тэхён, как и Минхо хихикают, отвешивая друг другу ментальную пять, Дерек недовольно пыхтит. В полночь они перебираются к сверкающей огнями и множеством игрушек ёлке, под которой скопилось приличное количество коробок, завёрнутых в цветную разнообразную упаковку. Они порознь открывают свои подарки, родители сидят отдельно, Тэхён сидит рядом с Чонгуком, что с горящими глазами разрывает обёртки. Первый подарок достался от родителей: новенькие чёрные мартинсы приветливо и хищно приветствовали Чонгука жёлтой строчкой прошивки. Он, чуть ли не вскрикивая, благодарил родителей, те, в свою очередь, открыв подарок Тэхёна, благодарили его за такой чудесный презент. Ну, как они, скорее, папа Чонгука, пока отец сидел, сложив руки на груди. Махровые пижамы не оставят никого равнодушными, особенно в полярном поясе. Следующий подарок Чонгуку попался от дедушек, вязаный вручную свитер и небольшой денежный конверт с открыткой, полной хороших пожеланий. Последний подарок остался от Тэхёна, тот закусил губу, ожидая реакции Чонгука, что сейчас безжалостно уничтожал обёртку с каким-то особым рвением. Голубая продолговатая коробочка, явила ему тонкую искусно сделанную цепочку, что оказалась браслетом из белого золота с вставкой знака бесконечности в середине и инкрустацией крошечных бриллиантов с крупным александритом, что переливается всеми цветами неба во время северного сияния, на переплетении линий бесконечности, таким же зелёным и его оттенками, как и глаза его возлюбленного. — С Рождеством, малыш, — шепчет альфа. Чонгук в молчании переводит взгляд округлившихся глаз и просто бросается на шею альфе, повалив его и обнимая, буквально душа в объятиях. Тэхён сияет ярче драгоценных камней. Никто из них даже не обращает внимание на умилительный писк Минхо и недовольное бурчание Дерека. Альфе на ухо шепчут, что его подарок будет позже и просят немного подождать, на что Тэхён только кивает, в ответ бережно сдавливая омегу в своих объятиях. Они ещё какое-то время лежат под ёлкой, негромко переговариваются, а когда родители уходят спать, ещё и сладко целуются до сбитого дыхания и опухших губ. Тэхёну велено было спать в гостиной, цитата: «двинешься из гостиной — яйца отстрелю», для этого ему подготовили диван, Чонгук нехотя уходит к себе в комнату, альфа не хочет более нервировать отца Чонгука и не перечит в этом решении, ну, и ещё совсем немного опасаясь за свою сохранность. Ближе к утру всё же ощущая, как рядом калачиком сворачивается Чонгук, тихо сопя ему в плечо.