Третья сторона

Чем ближе они подъезжали к замку, тем сильнее Тинувиэль съедала тревога. Даже там, в Дортонионе, эхо чужой боли и страха, приглушённое, едва уловимое, чувствовалось, зудело на краю сознания. Эльфийка переживала за обоих. То, что они задумали, было испытанием, для каждого из них по-своему. Пришлось придержать мужа, и таки дать по ушам Линдо, чтобы поумерили пыл, пригрозив карательными мерами. Мужчины угрозам вняли и присмирели. Теперь же они и вовсе возвращались домой. Ранним утром, едва только начало вставать солнце, замок спал. Им попались только стражники, отчаянно пытающиеся не уснуть. Во дворе их уже встречали. Лютиэн тревожным взглядом окинула майя, подмечая малейшие изменения. Во взгляде застыл немой вопрос, полный тревоги. — С ним всё хорошо, спит, практически как убитый, — ответил Майрон так, чтобы слышали и её спутники, — Всё получилось легче, чем я думал, его заслуга, — он замер, прислушался, — Или не спит, — тише, ей одной. «Остались следы, видимые, может не стоит провоцировать Берена и Линдо? Зайди к нам потом сама». С приездом Лютиэн в замке становилось всегда будто спокойней. Он подошёл к спешившемуся Берену: — Ты во многом был прав тогда, при обсуждении, а мне не хватило самоконтроля, — это нужно было сказать. "Берен не маленький, он прекрасно понял, что предстояло пройти вам обоим. Он переживал за тебя и Финрода. Но Линдо лучше не провоцировать, ты прав. Я зайду к вам несколько позже". — Он в порядке? Ты сам как? — Берен бросил взгляд, полный беспокойства, поверх плеча Майрона, видя, что тот вышел их один встречать, перевёл взгляд на майя. «Ладно, это уже не честно, хватит от него отгораживаться» — мысленно ответил Майрон, кивнул Линдо. — Он не спит уже, так что предлагаю за завтраком собираться, всем. Через минут тридцать-сорок, — Майрон поспешил вернуться в спальню. Подошёл к Финроду, обнял за плечи. — Сильно переживают? — Финрод прижался к нему. Вчерашний вечер в пыточной показался просто сном, если бы не следы на запястьях и разбитая губа. Да и тело ощутимо ныло, отдавая болью пониже спины. — Переживают, — Майрон мягко провёл по щеке, убирая синяк. Разбитую губу надо оставить. Безошибочно погладил по спине, — Болит сильно? — Терпимо, — Финрод выгнулся, млея от ласки, — За день пройдёт почти полностью, не переживай. Знаешь, я кажется понял, как можно такое пережить. Правда, сработает ли на ком-то другом — не знаю, — в ответ на немой вопрос Майрона, пояснил он, — Ты сам знаешь, как хрупка наша связь с хроа. Насилие чуждо Свету, оно слишком... Тяжёлое. Это как ударить по глиняной чашке. Она разлетится на осколки и уже не собрать. Тогда, в пыточной, я скрыл Свет под слоем Тьмы, как под щитом, использовав тот же приём, что и с аванирэ. Тьма приняла всё на себя, поглотила, ещё и облизнулась потом. — Для этого надо иметь Тьму, — ответил Майрон, усмехнулся, — Плюс гибкость восприятия. Убивает не факт насилия, а внутренний конфликт, — он мягко потянулся, коснулся Тьмы внутри друга, будто здороваясь, — Мне кажется, я знаю ещё одного, кто это пережил, но там жажда жизни и мести перекрывала всё. Вечером будем здесь, можно будет мягче, но от тебя потребуется больше притворства, — он нехотя разжал объятия, — И нас снова ждут, минут через пятнадцать. — Тоже верно. Мне помогло то, что ты родной, и то, что это необходимо. Но будь всё иначе... Не знаю... Вечером, что ж, сыграем. Надеюсь этой твари понравится представление и вредить тебе он не будет. Ты ведь как никак доказал свою верность и лояльность, приказ его выполнил, — Финрод нехотя выбрался из постели, оделся, гадая, как отреагируют Берен с Линдо, когда увидят его вид. «У Мелькора будет слишком много пищи для размышлений, не до меня будет» — ответил Майрон. Их ждали, на лицах отчётливо читалась тревога. В глазах Лютиэн мелькнула злость. Берен быстро оценил, что они оба спокойны, расслаблены, и успокоился сам. После дружеских потасовок у него дома между братьями разбитой губой могло не ограничиться. Линдо всё-таки их всех не понимал. Так порезать руки можно не о каждые кандалы, да и то сильно дёргаясь. Значит, боль была сильной. При этом ни страха, ни отвращения в Финроде он не видел. Будто ничего не произошло. " Не злись, все хорошо" — мягко потянулся Финрод к эльфийке. — Как ваша поездка в Дортонион? Какие там новости? — спросил вслух, желая отвлечь их разговором. — Люди готовы подняться по первому зову, они ждали этого, — ответил Берен, — Их даже не волнует, не станут ли они первой мишенью. Люди действительно были рады возвращению князя, которого они уже похоронили. Пришлось отдельно убеждать их молчать и ничего не делать до поры. — Плохо с оружием, с провизией, — добавил Линдо. — Там на складах хорошо с этим, так что просто с них надо будет начать, — ответил Майрон. Людей и отчаянных эльфов такие мелочи обычно не волновали. — Значит с них и начнём. Надо выступить чуть позднее, чем союзная армия. Они отвлекут внимание Моргота, что даст нам возможность увести людей почти без потерь. Кому-то из нас придется присоединиться к союзникам, чародеи будут нужны сразу. Значит вместе с армией буду ехать я. Лютиэн, Майрон вы выступите с Береном. Хм... Майрон, а если прикрыться твоим служением Мелькору? Ты ведь вполне можешь выступить, ведя армию ему на поддержку, а в нужный момент присоединиться к союзникам. Это будет дополнительным ударом. Видеть, как при всех кусок твоей армии разворачивается и переходит на сторону противника, — усмешка Финрода было откровенно пакостной. Даже Майрона проняло. — Могу, только тогда у меня в армии будет треть орков, — ответил Майрон, — Они даже, скорее всего, подчинятся приказу, а люди рядом с ними пойдут по доброй воле? — Пойдут, — ответил Берен, — И с тобой они пойдут. Беоринги слишком хотят вернуть свою землю, им уже не так важны методы. — Леди Галадриэль к нам не заедет до наступления? — уточнил Майрон, внутренне напрягаясь. Нельзя сказать, что он очень уж хотел её видеть, — Нужно детально продумать и просчитать то, что касается чар. — Скорее всего она поедет с Тинголом, так безопаснее, и увидимся мы уже перед наступлением, — ответил Финрод, подумав, что с сестры станется устроить им неожиданный сюрприз. Только озвучивать он этого не стал. Захотелось увидеть реакцию Майрона. — Значит продумаем и просчитаем всё заранее, с возможностью внести леди Галадриэль в наши планы как четвертого мага и ударную силу, — Лютиэн ненадолго задумалась, — Финдэ, думаю стоит отправить ей письмо, ничего необычного. Просто письмо любящего брата к сестре, прикрыв нужное обычными словами. — Колодец под стенами крепости, я думаю уже ждёт тебя, княгиня. Так что на тебе, и возможно на тебе, Финрод, барлоги. Нам с твоей сестрой останутся возможно драконы и Мелькор. — Против Мелькора нужны будут все наши силы, — возразил Финрод. — С драконами могут справиться лучники. Я поговорил с умными людьми. Нам нужны стрелы, способные пробить драконью броню, и луки. И тогда драконов ждёт большой и весьма неприятный сюрприз, — ответил Берен. — Финрод прав. Против Мелькора нужны мы четверо. Вдвоем вы может и успеете сделать брешь в мироздании, но Мелькор туда сам не сунется. Его надо ещё запихнуть в эту дыру, и её закрыть. И это уже работа для четверых, — Лютиэн поддержала Финрода. — Есть у меня идея в плане стрел, озадачу кузнецов и сам поработаю, пока время есть, — Майрон усмехнулся своим мыслям, — Заодно проверим, действуют ли орочьи яды на драконов. Выдать бы всё это ещё эльфам, они всё же более меткие лучники. Только кому? — Меткие лучники есть во всех армиях, — заметил Линдо, — И если раздать оружие практически на поле боя, никто особенно не будет выяснять, откуда оно взялось. — Кстати, Берен, а сходи потом в подвал, там первая дверь справа — склад, а точнее свал трофейного оружия. Луков эльфийских там было немало, — Майрон посмотрел на Финрода, — Вместе с Финродом. «Там и ваше оружие должно быть, как и личные вещи, в сундуках у стены» — потянулся он мысленно, почувствовал, как всколыхнулась чужая боль, — «Прости, но это нужно было сделать когда-то. Сейчас не худший момент». После завтрака Финрод, пусть и неохотно, но пошёл с Береном. — Так, это здесь. Первая дверь справа, — Берен первым вошёл в большое помещение, заваленное различным оружием. Мечи, кинжалы, секиры, боевые топорики, кольчуги. У дальней стены стояли сундуки с вещами. Рядом, в углу, луки, колчаны со стрелами. Берен присвистнул, разглядывая всё это, — Мда, тут надо хорошо повозиться, разбирая где что. И вообще привести в порядок. А то точно свал, а не склад, — о том, что стало с владельцами оружия, Берен предпочитал не думать. — Разберём, — голос у Финрода был слишком ровным. Он пошёл к сундукам, по наитию открыл нужный. Первое, что бросилось в глаза — кинжал Эдрахиля, потом фибула оруженосца, кольцо. Финрод усмехнулся — они так надеялись на чары, что даже не схоронили нигде личные вещи. — Берен, возьми, — Финрод протянул ему то самое кольцо, которое когда-то отдал Барахиру, — Только больше я тебе ничего не должен, — он даже смог искренне улыбнуться. — Нет между нашими домами долга. Надеюсь, будет лишь дружба между нами, — кольцо Берен не взял. Вернул, вложив его в ладонь Финрода, накрыл своей ладонью, — Я тоже скучаю по ним, особенно по Эдрахилю, — он обнял Финрода, — Оплачь их, отпусти. Финрод похлопал его по спине: — Оплакал уже, когда с постели встать не мог. Надо будет потом, после, вещи родственникам потихоньку вернуть, под каким-нибудь предлогом, — Финрод глубоко вдохнул, — На Линдо смотри, когда скучать начинаешь. Мне иногда кажется, что он Эдрахилю сын, а не ученик. — А я сперва так и подумал. Что ты привез его сына. Уж слишком они похожи, — признался Берен, — Только Линдо молодой ещё, недостает ему того чувства границ, такта. Впрочем, ещё научится этому, если выживет в этой войне. Пойдём отсюда, а? Неуютно здесь. Тяжело. Пойдём, — Берен потянул друга за собой. Майрон до вечера провёл в кузне, пробуя варианты сплавов, практически изобретая на ходу. Зато получилось, что хотел. За ужином Лютиэн была тревожна. Вот сложно с княгиней, чувствует она и даже не столько их двоих, сколько его, Майрона. Кажется никакими щитами от неё не схоронишься, будто не снаружи она смотрит, а изнутри. Тинувиэль переживала, чувствовала, видела, как непросто Майрону. "Сможешь не сорваться пару дней?" — даже в её мысленном вопросе сквозила тревога. "Куда же я денусь? И гораздо дольше, чем пару дней. За пару дней как раз закончим, и надо ехать на север. Знаешь, то, что учудил Финрод — Мелькор весь мозг себе сломает, пытаясь понять происходящее" — Майрон представил его лицо, улыбнулся. "Перед выездом сходим с тобой в одно место. Тебе это надо" — то, что видела Лютиэн, заставляло её тревожиться. Понимала, нельзя отпускать Майрона в таком состоянии к Мелькору. Майрон кивнул. Ей со стороны виднее. В покоях он подошёл к Финроду со спины, обнял: — Ты даже не боишься. — Просто я примерно знаю, чего ожидать, — Финрод прижался спиной к его груди, — Больше всего страшит неизвестность. Когда ты не знаешь, что будет, что скажет или сделает противник — нет возможности продумать свой шаг. Сейчас проще. Я понимаю что будет и как. Но если тебе нужен страх, он будет. Пусть Мелькор порадуется. — Лишнего не нужно. Вспомни своё состояние, когда ты меня вчера сволочью назвал, — Майрон отошёл на шаг назад, — И раздевайся. Предвкушение сладко разливалось по венам, глаза загорались опасным огнём. Почему-то сегодня было даже легче поймать настроение. — Ложись на спину, руки за голову. Воспоминания пришли легко, накатили, сбивая дыхание. Страх кольнул, отразился в серых глазах Финрода. Одежда бесформенным комом упала на пол. Сложнее было заставить себя лечь, как было велено. Снова укрывшись Тьмой и аванирэ Финрод лег, сделал, как было велено. У кровати в изголовье были удобные прутья, правда деревянные, сломает. Майрон пропустил цепь наручников так, чтобы она захватывала три прута, а не один — так надёжнее. Мельком подумал, что на запястьях останутся шрамы, прогнал эту мысль. Отошёл на несколько шагов к двери, повернулся, оглядел открывшуюся картину — тело эльфа на простынях цвета крови было особенно красивым. Финрод почувствовал практически осязаемый взгляд, повернул голову. Вздрогнул под голодным взглядом Майрона, хотя нет, уже Саурона. В этот раз почему-то стало жутко. Финрод прикрыл глаза, стараясь думать о том, что скоро всё закончится, однако внутри шевельнулось беспокойство. Слишком тонко он чувствовал ту грань, к которой подошёл Майрон, недобрым словом помянул Мелькора. Подобрался весь, готовясь к тому, что будет. Страх осел на губах, Саурон облизнулся. Медленно подошёл, провёл, едва касаясь, от браслета наручников до выступающей тазовой косточки, почувствовал лёгкую дрожь. Он чуть наклонился, повторил движение с другой стороны, создав простенькую иллюзию — будто касается он не пальцами, а раскалённым железом, слишком легко и быстро, чтобы обжечь, достаточно, чтобы почувствовать. Голова эльфа метнулась по подушке, он дёрнулся, уходя от неприятных ощущений, сжав зубы. Пусть и иллюзия, но вполне реальная, как и боль, что она несла в себе. Тьма внутри недовольно заворчала, закружила, плотнее укутывая эльфа изнутри, вставая надёжным щитом, гася часть боли. Также легко, от ключицы до пояса через солнечное сплетение, одно касание почти ласковое, другое уже всерьёз обжигает. Восприятие не так-то сложно обмануть. Сегодня цепи не мешали ему метаться, почти переворачиваясь на бок. Финрод метался по кровати, шипел сдавленно, стараясь уйти от ощущений. Разумом понимал, что это иллюзия, но слишком уж она была настоящей. Аванирэ встал намертво, оберегая его. Дальше можно было продолжать произвольно, беспорядочно водя руками по телу, чередуя случайным образом ласку с болью. Нужно было просто запутать восприятие. Саурон любовался гибким телом, рельефными мышцами. Рано. Выгнувшись, эльф всерьёз присматривался как бы порвать цепи, и плевать, что запястья снова изрезаны наручниками. В какой-то момент, когда боли стало слишком много, всё прекратилось. Финрод упал на простыни, сбившееся дыхание срывалось с губ, в серых глазах пленника вспыхнул недобрый огонь и почти сразу угас, словно он вспомнил, что за выходку будет наказан. Саурон присел на край кровати, уловил злость во взгляде, тихо, гортанно рассмеялся: — В прошлый раз было лучше? — похоть он скрывать не стал. Интересно, поймёт правила игры? Саурону нужно было, чтобы он сам попросил об этом, пусть и под угрозой боли. Просто детали одной мозаики. — Да, — пусть и неохотно выплюнул короткий ответ Финрод. Видно было, что он заставил себя произнести следующую фразу, — Предпочту тебя пыткам. Игру Саурона он понял. Выпустить эмоции, позволить внутренней борьбе отразиться на его лице, признать поражение. Пусть Мелькор думает, что он поддается укрощению. Саурон довольно улыбнулся. Этот нолдо на диво понятлив и сговорчив. Приятно. Он протянул руку к щеке Финрода, тот попытался убрать голову, испугался, пусть и не так сильно. — Огня сегодня больше не будет, — произнёс Саурон. Ну же, поверь мне, Врагу, поверь. Захоти поверить. Он снова потянулся к лицу эльфа. Финрод в этот раз удержался, замер под чужим прикосновением. Только тонкие ноздри трепещут, выдавая, насколько он напряжён. — Обещаешь? — очень тихо, почти шёпотом, но так, чтобы Саурон услышал. — Обещаю, — наклонился, выдохнул почти в губы, но касаться не стал. Вот теперь можно перейти к тому, что слаще. Тело почти не сопротивляется прикосновениям, эльф знает, что будет дальше, это и пугает, и успокаивает одновременно. Саурон сдерживается, касается только губами, не кусает, шея, плечо, грудь, живот. Сопротивляться Финрод не стал. Тело помнило и боль, и острое, пусть болезненное, но удовольствие. Заставить себя сдаться сложно. Но это призрачный шанс облегчить себе положение, избежать пыток. Финрод поддаётся, тихо вздыхает, делая выбор в сторону близости. Саурон усмехается, почти ощущая внутренние метания. Забавно. А так? Языком провести по внутренней стороне бедра, от колена до паха, с нажимом огладить низ живота, сместиться выше, коротко прикусить напряжённый сосок. Собственное возбуждение начинает откровенно мешать. Всхлипнув, Финрод выгибается, чувствуя, как собственное тело откликается на чужие прикосновения. Возбуждение медленно, словно лава, начинает растекаться по телу, вырывая сдавленный стон. Эльф невольно подаётся навстречу наглым рукам, что недавно щедро одаривали его болью. Как же он выгибается. Саурон закусывает нижнюю губу. Он не так осторожен, как вчера, действует настойчивее, прикусывает шею, но не до крови, лишь добиваясь очередного стона. В глазах на миг темнеет. Никакая боль, никакой страх не сравнятся с ощущением власти. Он довольно легко переворачивает эльфа на живот, проводит ногтями по спине, заставляя выгнуться. На этот раз Саурон тратит немного времени на то, чтобы избавиться от одежды, ловит пусть и немного шальной, но внимательный взгляд. Финрод не сдерживает стона, когда спину ощутимо царапают. Золотые пряди падают на лицо, когда он выгибается, бросает внимательный взгляд через плечо, чтобы видеть, что будет дальше. Возбуждение, приправленное страхом, гуляет в крови, служа пряной приправой к желанию. Из двух зол выбирают меньшее? Что ж, никто не узнает, что было здесь, в спальне. А с собственной совестью он так уж и быть договориться. Саурон забирается сверху, нависает, наклоняется к самому уху, говорит негромко, голос вибрирует от желания: — Можешь так не бояться, твоей боли мне сегодня уже достаточно. Саурон садится на колени, придавливает бёдра эльфа своим весом. Тот всё ещё косится через плечо, Саурон усмехается, наклоняется, откидыаает мешающие обзору пряди. Со скованными руками, вывехнет себе чего-нибудь. Он собирает собственную смазку, медленно вводит внутрь два пальца. Вздрогнув, эльф рвано выдыхает, прислушивается к ощущениям и несколько расслабляется, поняв, что больно не делают. А вскоре и сам глухо стонет, уткнувшись лбом в подушку. Прогибается, словно прося большего. Саурон не может сдержать глухой рык. Самоконтроля хватает ровно на три плавных движения. Дальнейшее смазывается, сливается, от одуряюшего ощущения финала темнеет в глазах. Вот и будем считать, что он их дальше не открывал. Ощущение оргазма отступает, вместе с ним проясняется в голове. Он понимает, что лежит рядом на спине, переворачивается на бок, открывает глаза, смотрит на повернувшего к нему голову, внимательного эльфа. — Руки затекли, — жалуется Финрод, когда его майа приходит в себя и становится прежним Майроном, — Может отпустишь? Майрон тянется, убирает металл браслетов, унимает боль и кровь в развороченных руках. Финрод медленно переворачивается на спину, поводит плечами. Майя отмечает, что возбуждение Финрода все ещё отчётливо заметно. Майрон касается губами его плеча, проводит рукой по груди: — Хочешь? — Хочу, — чуть подумав, кивает Финрод, — Только не Саурона. Тебя, — он тянется к Майрону всем телом. Майя наконец целует Финрода в губы, сладко, нежно, до нехватки дыхания. — Дай мне, полчаса хочу это сделать, — Майрон смещается ниже, мягко охватывает губами. Удовольствие разливается по телу приятной волной, просто от процесса. В этом уже больше нежности, чем похоти. Мир вспыхивает яркими красками, Финрод тонет в них, забывая обо всем. В себя приходит в ласковых объятиях Майрона. Вздыхает счастливо. На сегодня всё закончилось, только успокоиться до конца не выходит. Финрод жмурится, всеми конечностями обнимая своего майя, утыкается носом куда-то в шею. — Что не отпускает, боль? — спрашивает Майрон, перебирая пальцами мягкие кудри. — Не знаю, вроде бы отпускает, но не могу успокоиться, — прошептал Финрод, млея от ласки, — Слишком Тьма растревожена, ей надо время улечься. Ты сам как? — Хорошо, действительно хорошо. Мне кажется, я поймал, как переключаться между состояниями, — Майрон задумался, — Слушай, вопрос не своевременный, сначала надо выиграть и выжить, но тем не менее — я думаю, а что мы будем делать с этой частью моей сущности потом? Она же не исчезнет... — Она это ты. Твои желания, стремления. Её нельзя просто вырвать и выкинуть, — протянул Финрод, — Надо подумать над этим вопросом. Майрон почувствовал, как начинают слабеть мимоходом наложенные чары. — Надо руки тебе обработать и перевязать, — Майрон аккуратно приподнялся, — Завтра последняя часть, цепи будут не нужны. Понимаешь, почему? — Покорный укрощённый эльф... Как же мне хочется хоть немного Мелькора за горло подержать! — в глазах Финрода плескалась Тьма, — За тебя, за то, что он взрастил в тебе Саурона, за себя. За тех, чьи жизни он искалечил. Можно было успокоить, только зачем? Майрон потянулся навстречу, своей Тьмой. — Я постараюсь дать тебе такую возможность, — вполне серьёзно ответил Майрон, — Подумай лучше, как ты его удивишь, — он улыбнулся, хищно. "Прекращай бегать от своей Тьмы, она теперь тоже часть тебя". — Сделать ему гадость? С удовольствием. Может я и благородный, только у меня память хорошая, — усмешка получилась кривой и весьма недоброй. "Я не бегаю от нее. Давно принял. Иначе не смог бы укрываться ею". "Тогда не пытайся её так бодро загонять внутрь" — в мыслях отчётливо читался тихий смех — "Живи с ней". — Гадостью будет уже само твоё появление. Представь, как это будет неожиданно, увидеть тебя вместо сломанного эльфа, которого я ему покажу. Поверь, Он поймёт, что и как мы разыграли. Вот это действительно будет шоком, боюсь, такого он даже представить не может. "Не загонять, говоришь?" — Финрод повёл плечами, словно скидывая невидимый плащ с себя, и отпустил Тьму. — Особенно когда он поймёт, что ты ему давно уже не служишь. Знаешь, мне нравится та гадость, которую мы ему готовим. — Как и мне, — он легко коснулся чужих губ прежде чем всё-таки пойти за бинтами и зельями. Ему уже какое-то время хотелось посмотреть, каким будет ощущаться Финрод, когда перестанет бороться с Тьмой. Ощущалось прекрасно, почему-то маняще, чарующе. Интересное свойство. Неужели так преломлялось его умение привлекать к себе и увлекать за собой? — Я вот что думаю, — задумчиво произнёс Майрон, аккуратно смывая с ран кровь, — Доигрывать мы будем позже, за неделю до наступления примерно. Там всё равно сплошной фальш будет. А сейчас мне и этого за глаза хватит. — Больше никаких пыток? Хорошо, — выдохнул Финрод с видимым облегчением. Безропотно дал промыть и перебинтовать запястья. Посмотрел на дело рук Майрона задумчиво, — Знаешь, мне нужна будет рубашка с рукавами подлиннее. Скрыть бинты. Иначе они поставят на уши всю нашу маленькую семью. — А шрамы все равно останутся, — заметил Майрон, — Мою наденешь, разве что. Ложись. Майрон положил себе под спину подушек, устроился полусидя, притянул к себе Финрода так, чтобы его голова оказалась на груди, обнял одной рукой, второй задумчиво гладя по волосам. — Спи. — А ты? Тебе тоже отдых нужен, — эльф завозился, устраиваясь у него под боком. Вздохнул счастливо. Теперь было уютно и хорошо. — Я и так прекрасно высплюсь, — ответил Майрон. Рядом с Финродом к нему ни разу не приходили кошмары, остальное не важно. — Ладно, — спорить не хотелось. Только вжаться всем телом, обнять, слушать как бьется сердце. Вскоре Финрод крепко спал, тихонько посапывая, улыбался во сне чему-то хорошему.