Вернуть все.

Шесть лет назад. Мяч врезался в стекло. Я продолжала наносить краску. Мама разрешила покрасить всего две пряди, но из-за того, что Коллин вечно промахивался и попадал в окно гостевой ванной вместо дурацкой корзины, краска перепачкала даже мое лицо… не говоря уже о волосах. Как раз когда я собиралась покрасить вторую прядь, мяч снова ударил в стекло… и опять краска брызнула во всех направлениях, потому что я сильно вздрогнула. Издав отчаянный рык, я решительно направилась к окну и рывком его распахнула. — Мама тебя убьет, если ты разобьешь еще одно окно! — заорала я. — Извиняюсь, — откликнулся голос, который определенно не принадлежал брату. — Виноват. Держа мяч под мышкой, Иккинг смущенно смотрел на меня. Я хотела добавить что-то еще, но слова застряли в горле. Буквально. Изо рта вырвался лишь сухой хрип, в то время как он разглядывал меня, а в его глазах сверкали веселые искорки. БИккинг я знала уже полжизни, однако в тот момент не могла отвернуться или тем более закрыть окно. Он просто слишком красив. Нужно запретить людям так хорошо выглядеть. В отличие от моего брата (и, к сожалению, меня самой) у Иккинга не было прыщей. Лето покрыло его кожу загаром и высветлило кончики волос. Пусть я не видела его каких-то пару недель, он изменился. Или во мне что-то изменилось. Потому что впервые со дня нашего знакомства у меня не получалось оторвать от него взгляд. По его коже тянулась легкая пленка пота, отчего впадинка у него на шее блестела. Мне бросилось в глаза, что за последние месяцы он немного вырос. Когда Иккинг и его мама только переехали в соседний дом, он был выше меня всего на ладонь. Сейчас же эта разница значительно увеличилась. Хотя я находилась внутри, а наш дом стоял чуть выше сада, Иккинг даже не пришлось запрокидывать голову, чтобы посмотреть на меня. У него на лице появилась вальяжная улыбочка, когда он протянул руку и вытер пятнышко краски у меня на носу. Потом растер ее между пальцами. — Очень мило выглядишь, Ас. Впоследствии я всегда вспоминала, что это был тот самый момент. Эта виноватая, слегка озорная улыбка и мимолетное прикосновение сработали как спусковой механизм. У меня в душе что-то перевернулось, и вдруг стало очень тепло. В животе внезапно закружился рой светлячков. Они разлетелись по моему телу, оставляя ощущение покалывания в местах, о которых я прежде и не подозревала. — Еще раз извини за окно. В следующий раз буду внимательней. — Да ладно, — просипела я. Затем закрыла окно и прижала руку к животу. Вот только покалывание никуда не делось… Без понятия, как долго я просидела на диване. В какой-то момент я взяла в руки контроллер от PlayStation и начала проходить игру Иккинга до конца, хотя мыслями находилась где-то далеко отсюда. Баскетболисты бесцельно бегали по полю — оказалось, что выставлен чересчур высокий уровень сложности. Я проиграла с разгромным счетом, но мне было плевать… Коллин не рассказал Иккингу, что я приеду, и в то же время утаил от меня тот факт, что Иккинг теперь меня ненавидит. Я считала, что должно просто пройти немного времени, чтобы мы забыли друг друга и оставили все позади. Впрочем, одного взгляда на Блейка хватило, чтобы стало ясно обратное. Проклятие. Было больно снова увидеть его. Его слова впились в меня, как гарпуны, и не отпускали. Мне хотелось подняться к нему наверх и поговорить. Одновременно с тем я понимала, что из этого ничего не выйдет. Иккинг и я — это история. Не такая, у которой хороший конец, и однозначно не такая, какую я бы хотела прожить еще раз. Тем более в дополнение ко всему остальному багажу проблем, который я прихватила с собой из Лос-Анджелеса. Глупо было просить Коллина о помощи. А еще глупее — поверить, что Иккинг на полном серьезе разрешил мне тут пожить. Прежде чем мысли зашли еще дальше, я услышала, как открылась входная дверь. Чуть позже раздался голос Коллина. Не поставив игру на паузу, я отшвырнула пульт в сторону и бросилась в прихожую. Я даже не дала ему шанса нормально войти и буквально сбила его с ног. Несмотря на то что еще минуту назад я злилась и нервничала, встретить его иначе просто не могла. Я скучала по нему, и он здесь — единственный человек, чей облик вызывает во мне ощущение связи с домом, так что я сжала его так крепко, как только сумела. — Мне нечем дышать, — захрипел брат. Тем не менее он положил руку мне на спину и обнял. Я на мгновение закрыла глаза. Коллин прервал объятия и взглянул сверху вниз, рассмотрел мое лицо с обеих сторон. Мне знаком этот взгляд. Коллин обладает своего рода шестым чувством. Пускай он не особенно разговорчивый, зато очень чуткий. Брат всегда понимает, когда со мной что-то не так. Поэтому сейчас я изо всех сил старалась не показывать свою печаль и искала подходящую тему, чтобы его отвлечь. К счастью, осенило меня быстро. Размахнувшись, я стукнула его по плечу — Это за то, что ты утверждал, будто до тебя идти всего десять минут. Он лишь выгнул бровь: — Я иду десять минут. — Если у тебя нет багажа, ноги под два метра и передвигаешься ты со скоростью звука, то возможно. — Ты преувеличиваешь, цветочик. Я поморщилась. Всегда ненавидела это прозвище, и ему прекрасно это известно. — Я добиралась сюда почти час. — Ничего удивительного, — пробормотал брат, разглядывая чемодан и сумки. — На сколько ты, кстати, планировала остаться? Я открыла рот и снова закрыла. В итоге я просто пожала плечами. Моя карьера завершилась, так по-настоящему и не начавшись, но я не готова прямо сейчас рассказывать обо всем этом Коллину. И уж точно не в присутствии двух других его соседей, которые зашли вместе с ним и теперь рассматривали меня с головы до ног, как будто никогда до этого не видели девушку. У левого были коротко подстриженные кучерявые волосы, темно-коричневая кожа и угловатые черты лица, словно высеченные из камня. Правый в этот момент откинул со лба влажные волосы и смотрел на меня из-под полуприкрытых век. Оба привлекательны, но последний слишком уверен в этом… о чем говорила его развратная ухмылочка. — Ты, должно быть, Кэм, — сказала я, обращаясь к нему, и протянула руку. Он обхватил ее и ненадолго сжал. Затем я повернулась налево. — А ты Майк. — Коллин уже напичкал тебя историями о нас? — отозвался тот. — О да. — Надеюсь, ты слышала только хорошее, — произнес Кэм. Он провел рукой по волосам, и улыбка стала чуть шире. Явно игрок. Как же хорошо, что за минувшие полтора года я узнала достаточно мужчин такого типажа, чтобы не попасться на удочку. Брат закинул руку мне на плечи и прошептал на ухо: — От него лучше держись подальше. — После этого он взял чемодан и поднял дорожную сумку. Я подхватила рюкзак. — Идем, отведу тебя в комнату для гостей. Я еще раз кивнула Майку и Кэму, прежде чем Коллин потащил меня дальше по коридору. Перед комнатой прямо рядом с лестницей он притормозил и распахнул дверь. Я следовала за ним по пятам, и мы вместе переступили порог. Голые стены кремового цвета. Весь интерьер состоял из маленького письменного стола с монитором на нем и стулом перед ним, а еще кровати у противоположной стены. Вторая дверь вела из комнаты сразу на веранду, а оттуда — в прилегающий сад, полностью засыпанный снегом. — Отныне это твое царство. Я только постель застелил, — объяснил брат и почесал в затылке. — Я собирался еще перенести стол и монитор в подвал, но не успел. После твоего звонка оставалось слишком мало времени. Я достаточно хорошо знала брата, чтобы расслышать в его фразе подспудный вопрос. Положив рюкзак возле чемодана и сумки, я уткнулась взглядом в коричневый ковер и зарылась в него пальцами ног. — Ты сказал, что остальные не против, если я поживу здесь, — помедлив, произнесла я. — Так и есть. Я вновь посмотрела на Коллина, который подвинул стул от письменного стола и сел на него. Между тем волосы у него уже наполовину высохли и начали завиваться на кончиках. В этом плане они в точности как мои. Люди всегда говорили, что мы как две капли воды похожи на маму, но если приглядеться, то можно узнать выразительный нос и широкий подбородок отца. — А по Иккингу не скажешь, что он нормально относится к моему переезду к вам. Брат хмыкнул: — Иккинг после несчастного случая вообще ни к чему нормально не относится. Мне хотелось задать ему вопросы. Так много вопросов. Вот только после нашего расставания я приучила себя сжимать губы как можно плотнее, стоило разговору свернуть в сторону Иккинга. С одной стороны, я не желала знать, что с ним произошло, а с другой — сгорала от любопытства. Брат наверняка видел это по мне, однако молчал. Я откашлялась: — Я бы не приехала сюда, если бы это не было действительно крайне необходимо. — Знаю. — брат буквально пронзил меня взглядом, но я его выдержала. Он еще какое-то время смотрел на меня, но когда это уже начало вызывать дискомфорт, встал и провел руками по спортивным штанам. — Ладно, дам тебе время обустроиться. Мы с парнями хотели попозже что-нибудь приготовить, тогда и познакомитесь как следует. Я кивнула, обрадовавшись, что он не стал влезать в мое личное пространство. Мысли блуждали от одной проблемы к другой: Иккинг, наше совместное прошлое, Лос-Анджелес, проницательный взгляд брата, мама с папой, опять Иккинг… — Я еще раз с ним поговорю, — сказал брат, словно прочитав мои мысли, и сунул руки в карманы. Потом прошел мимо меня и закрыл за собой дверь комнаты. Я шумно выдохнула. Еще пару мгновений я не отрывала взгляда от белой двери, затем глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы вернуться обратно на землю. Однако с каждым глотком воздуха меня как будто покидали силы. Словно организм только сейчас осознал, какой стресс пережил за прошедшие несколько дней. Ноги и руки ощущались раза в три тяжелее, чем обычно, плечи болели от напряжения из-за поездки и веса багажа. С огромным трудом я дотащила тело до постели и упала на простыни с синим узором. Запах здесь казался чужим, и из плеч не уходило напряжение, хотя все конечности горели от усталости. Я взяла телефон и разблокировала его. Сердце забилось сильнее, когда я начала рыскать по социальным сетям и нерешительно пролистывать новостные ленты. С каждым поступившим уведомлением меня затапливало беспокойство, но все фотографии, на которых меня отметили, оказались просто скриншотами из любимых эпизодов «Старшей школы » и парочкой мемов, где люди выражали надежду на продолжение сериала. Больше ничего. У меня вырвался вздох облегчения. После этого я снова заблокировала смартфон и положила на подоконник рядом с кроватью. Сложив руки на животе, я пялилась в потолок. Интересно, комната Иккинга прямо над моей или нет? Чем он сейчас занят? Я поймала себя на желании снова потянуться за мобильником, чтобы поискать в сети информацию о том, что с ним случилось, но отбросила его. Я запретила себе подобные порывы, после того как уехала, и не собиралась теперь наступать на те же грабли только потому, что нас вдруг стал разделять один-единственный этаж вместо тысячи миль. В отчаянии я закрыла лицо обеими руками, как будто так удастся приостановить поток мыслей. Мне этого хотелось. Правда. Сейчас, находясь здесь, я наконец могла позволить себе не думать. Вот только чем больше я пыталась это сделать, тем громче память ревела о совершенных ошибках, и у меня никак не получалось ее заглушить — Ты можешь размять авокадо, — сказал Майк и подвинул доску по столешнице ко мне. Мы стояли на большой открытой кухне, я с одной стороны узкой барной стойки, Майк, Кэм и Коллин — с другой, перед холодильником, откуда они доставали разные виды овощей и мясной фарш. — Ты отвечаешь за перец, — скомандовал Майк и протянул Коллину желтый перчик, как будто это кубок. Кэму он вручил тако, а сам занялся луком и чесноком, половину от которых передал мне в миске для гуакамоле. Остальное поджарил на сковородке, пока я растирала авокадо в кашицу. Через несколько минут Майк повернулся ко мне с лопаткой в руке. — Ты говорила, что Коллин много о нас рассказывал. — Это не я ей рассказывал, это она у меня все выпытывала, — вставил брат. Я пожала плечами: — Так как ты не очень-то разговорчивый, иногда, ради твоего же блага, приходится на тебя давить. — Я не к этому говорил, — вклинился Майк, помешивая содержимое сковороды. — Тебе о нас уже кое-что известно, а вот мы о тебе пока мало что знаем. Я продолжала ковыряться в миске, хотя авокадо уже был в нужной консистенции. Затем резко отложила вилку в сторону и потянулась за лаймом. — Я только что прилетела из Лос-Анджелеса, там работала актрисой, — ответила я и чуть сильнее, чем надо, сдавила фрукт, чтобы в миску потек сок. — Реально? — Кэм оглянулся на меня через плечо. Перемешивая пюре из авокадо с соком и луком, я промычала, подтверждая. — Театр, кино или телевидение? — не отставал он. — Всего понемногу, но больше на телевидении. — Почему-то сейчас это казалось смешным, пускай именно это я и делала в течение последних лет. Правда, без особого успеха. — В семнадцать лет Астрид получила главную роль в сериале и уехала в Лос-Анджелес тем же летом, когда я отправился сюда. — Брат ножом ссыпал мелко нарезанный перец в тарелку, не глядя на меня. — Вот это да. А сериал популярный? Я пожала плечами: — Наверное. Это была мистическая драма со сверхъестественными убийствами, которые расследует компания подростков. Сериал назывался «Старшая школа». Нахмуренные лбы Майка и Кэма дали мне понять, что оба понятия не имели, о чем я. — Коллин! — секунду спустя возмущенно воскликнул Кэм, тем самым подтверждая мое подозрение. — Почему мы никогда вместе не смотрели сериал с твоей младшей сестрой? Брат невозмутимо приподнял бровь: — Я всегда смотрел его один в своей комнате, потому что вы предпочитали резаться в видеоигры. Выражение лица Кэма так быстро сменилось с негодующего на виноватое, что я чуть не рассмеялась. Я отмахнулась: — Ничего страшного. Сериал закрыли еще до того, как он смог по-настоящему набрать популярность. — Уверен, ты клево сыграла, — сказал Кэм. — Нужно потом посмотреть его онлайн. — Погодите-ка, — вмешался Майк, прежде чем я успела что-то ответить. — Значит, в семнадцать лет ты одна уехала из дома… а потом… — Он искал подходящие слова. — Потом я тут же потеряла свою первую работу. Мне до сих пор было больно думать о конце «Старшей школы «. Роль импульсивной и остроумной Мики Нельсон была словно создана для меня. Я все еще прекрасно помнила, как едва не свихнулась от волнения перед кастингом. Коллин, мама и папа приехали вместе со мной на прослушивание в Лос-Анджелес, а потом мы пошли ужинать. Несколько дней спустя меня приняли, и я с визгом бросилась в объятия родителей. Дальше они во всем меня поддерживали: на разговоре в школе, где мы решили, что я спокойно смогу получить аттестат позже; с контрактами, которые мы изучали вместе с моими агентами; с поисками квартиры; с бюджетом, который мы раз за разом просчитывали до поздней ночи… — Звучит ужасно. — Голос Кэма выдернул меня из воспоминаний. — После этого я перебивалась мелкими ролями, — продолжила рассказ я, стараясь говорить так, словно все это часть работы. — Снималась в массовке разных сериалов и в эпизодической роли в нескольких сериях одного подросткового шоу. Прошлым летом меня пригласили в театр, и это тоже был классный опыт. — А раньше ты вечно твердила, что никакая сила не заставит тебя играть в театре. Я оцепенела. Через несколько секунд я медленно развернулась. На пороге кухни-гостиной, глядя на меня, стоял Иккинг. Его глаза оставались такими же холодными, как пару часов назад, когда я только приехала, разве что сейчас он наконец-то посмотрел прямо на меня. Смерил взглядом с ног до головы. Как будто до него постепенно доходило, что я действительно тут и уже не уеду. Изучая мое лицо, он еле заметно нахмурился. Я быстро отвела глаза и снова помешала гуакамоле. Добавила большую щепотку соли и прочистила горло. — Раньше я думала, что буду играть Мики Нельсон следующие пять лет и таким образом обеспечу себе место в Голливуде, — отрезала я. Иккинг издал какой-то звук, и я засомневалась, то ли это презрительный смех, то ли еще более презрительное фырканье. — Вот видите, как в жизни все быстро меняется. Я так сильно стиснула зубы, что они скрипнули. Перед внутренним взором замелькали картинки из прошлого. Как я разглядывала отслаивающиеся обои, пока разговаривала по телефону с Иккингом. Что случилось? — эхом зазвучал его голос у меня в голове. Все изменилось, Икк. Он специально так сказал, я это понимала. И тем не менее, или даже как раз поэтому, у меня вдруг сильно сдавило грудь. Надо срочно отразить удар. Когда я работала и вживалась в роль, у меня это получалось легко. В ту секунду я бы все отдала, чтобы и сейчас воспользоваться этим талантом. К сожалению, в данный момент мне потребовалось в два раза больше сил и концентрации, чтобы поддерживать иллюзию беззаботности. — Итак, — нарушил повисшее напряжение Майк и снял сковородку с плиты. — Что делает молодая актриса вроде тебя в Вудсхилле? Соберись, — мысленно заклинала себя я и сосредоточилась на размеренном дыхании животом, чтобы успокоиться. — Ну как что? — спросила я с идеальной фальшивой улыбкой. — Соскучилась по старшему брату. Брат оторвал разъяренный взгляд от Иккинга и перевел его на меня, изогнув бровь: — А по телефону звучало так, будто ты лишилась квартиры. Я закатила глаза: — Ну ладно, так и есть. Но и соскучилась тоже. Поскольку с этого момента я буду жить здесь, мне никак не удастся помешать ребятам узнать по меньшей мере какую-то часть моего прошлого. Я потерпела неудачу как актриса и лишилась квартиры — это достаточно неприятно и печально, чтобы они не задавали лишних вопросов и не стремились выяснить обо мне больше. Во всяком случае, я рассчитывала, что у них есть чувство такта. Если сейчас раскрою несколько карт и выложу на стол, то смотреть на оставшиеся им, надеюсь, не захочется. — Что ж, по-моему, хорошо, что теперь ты поселишься здесь. Вудсхилл, может, и не так крут, как Голливуд, но вот увидишь, в нем тоже отлично живется, — сказал Майк. Я решила, что отныне он станет моим лучшим другом. Коллин упоминал, что Майк самый милый из его соседей, но о том, что он обладает даром разряжать буквально наэлектризованную обстановку в комнате, я до сих пор не подозревала. — Спасибо, Майк. — Я тоже за то, чтобы ты осталась, — заявил Кэм, проходя с тарелками и приборами мимо меня к столу. Майк и Коллин с целым противнем тако и тарелками с начинкой последовали за ним. Парни расселись за столом и начали наполнять свои тако. Единственные, кто еще не сел — это Иккинг и я. Он по-прежнему стоял посреди гостиной, смотрел на меня и с поразительным самоконтролем сохранял на лице абсолютно безэмоциональное выражение… лишь глаза метали молнии. — Мы в большинстве, Иккинг. Так что нравится тебе или нет, я точно не отправлю свою сестру ночевать под мостом. По Иккингу было заметно, что он думал относительно этой фразы. Пару мгновений он еще сверлил меня взглядом, затем отвернулся и медленно пошел к столу. Там перехватил костыли под одну руку, взял тарелку и начал накладывать себе еду. Закончив, нагнулся и поставил тарелку на пол. Затем принялся подталкивать ее костылем в сторону коридора. Судя по всему, он отказывался даже сидеть со мной за одним столом. — Ты, твою мать, серьезно, чувак? — прошипел Коллин. Вид у него был такой, словно брат вот-вот взорвется. Этого я хотела избежать любой ценой. — Все в порядке, — тут же выпалила я и взяла одну тарелку с тако, а потом вскочила. — Я поем в своей… в гостевой комнате. И прежде чем кто-либо из них успел что-то сказать, я пересекла гостиную, пройдя мимо Иккинга и больше не глядя на него. Сделай я это, он бы наверняка увидел, что мне не удастся удержать маску невозмутимости больше ни на секунду. А он ни за что не должен узнать, какую боль причиняет мне своим поведением.