Чертежи Хамфри Эпплби

Негромкий шум автомобилей вливался в пустоту, понемногу вытесняя ее из саднящей головы. Поморщившись, Хамфри приоткрыл сначала правый глаз, а после — оба. Белый потолок лондонской квартиры с привычной лондонской люстрой слегка смутил его; все это было похоже — и не похоже на его съемную квартиру, с которой он недавно съехал в пригород. Запах свежего кофе соперничал с менее приятным медицинским ароматом. Осмотревшись, Хамфри понял, что лежит на кровати, раздетый до рубашки и брюк. Мокрое пальто висело рядом, на спинке забавно скошенного стула. В обстановке сочеталась — не сочеталась, если быть точнее — рутинность пятидесятых и современные тенденции в дизайне. Огромный книжный шкаф был забит книгами по истории, политике и сельскому хозяйству.  Чуть приподнявшись, Хамфри обнаружил, что его правая кисть перетянута свежим бинтом. Под затылком лежало полотенце; видимо, он все же приложился им о лед... — Хамфри! Вы очнулись?.. — знакомый легкий голос зазвучал из кухни. — Д... да, — проговорил Эпплби, не совсем понимая, почему его зовут по имени. — Я нашел ваш пропуск в Министерство! — словно читая мысли, отозвался хозяин жилья. — Какое совпадение! Я как раз недавно всерьез занялся политикой... Дверь кухни распахнулась, открыв вид на незнакомца из кофейни. — Вы любите двойной эспрессо? — уточнил он, ставя чашку на прикроватный столик. — Пожалуй, с вашей головой это слишком уж сильно. Я сделал вам латте, не обессудьте...  Удивленный Хамфри покосился на свой кофе. На поверхности напитка было неловко изображено сердечко. — Я не эстет, — слегка смущенно пояснил его собеседник, — но хотел поднять вам настроение. Ах, да... Джеймс Хэкер, журналист, профессор, и так далее. Можете просто звать меня «Джим». И я не лорд... Невольно усмехнувшись, Хамфри сделал скромный глоток. Приятная теплота растеклась по его груди, словно возвращая к жизни после утреннего кошмара. — Я могу вызвать вам такси, — предупредительно заметил Джим. — Бессмысленно. Я живу за Лондоном, — пояснил Эпплби.  — Да, незадача... Для наших славных поездов вы вряд ли в состоянии. Я бы подбросил вас в своем авто, но дороги сегодня — просто ужас, и я боюсь отправить нас обоих прямиком в кювет... Вот что: останетесь у меня до завтра? Я холостяк и живу сам, так что никаких скандалов, гарантирую. Хамфри почувствовал, как его щеки слегка раскраснелись. Он мог бы вселиться к кому-нибудь из Министерства — среди коллег было достаточно любителей не ночевать у себя дома. Но еще одна поездка не казалась ему заманчивой идеей. Саднящее, в ушибах тело нуждалось в отдыхе, как и разбитая рука. В противном случае он бы точно оказался на больничном, как и предсказывал сэр Арнольд... — Пожалуй, я останусь, — заметил Хамфри, несколько смущенно. — Здорово! — просиял Джим, присев с ним рядом — благо, кровать была широкой. Взгляд его светлых глаз казался на удивление душевным; Хамфри словно чувствовал тепло, исходящее от него, как от кофейной чашки. — Я заметил пистолет, — вдруг подал голос Хэкер. — Обернулся к стойке, как раз когда вы выходили. Черт возьми, я не для того служил в запасе, чтобы такое допускать! Когда вы, э-э, лишились чувств, я притащил вас обратно в зал, слегка приврал очаровательной девушке и вызвал такси. Надеюсь, вас это не сильно потрясло? Я выбил вашему «приятелю» пару зубов, но честно говоря, он это заслужил... — Вы открывали мой портфель? Бледный, немного напряженный голос Хамфри заставил Джима нахмуриться. — Да, я искал вашу записную книжку, чтобы позвонить... кому-нибудь. Слово «жена» почти сорвалось с его губ, и Хамфри стушевался, глядя на перебинтованные пальцы. — Я должен вас спросить, — так же бледно продолжил Эпплби. — Вы находили бумажный конверт? В нем есть несколько снимков, и... — Нет, — мягко заверил его Джим. — Но скажу честно: я прошелся по карманам вашего блондина. Хамфри сдавил одеяло, чувствуя, как сердце заходится неровным ритмом. — И?.. — жалко протянул он. Лицо у Джима изменилось, став строже — даже жестче. — К шантажистам у меня нет ни капли сочувствия. Все, что осталось от пакета, здесь, — он кивнул на небольшую посудину с горсткой пепла. — Включая пленку... Хамфри сдавленно кивнул, вновь отведя взгляд. Как бы ни поступил Джим, это не отменяло факт, что он знал о... предпочтениях своего гостя. Несмотря на свободу нравов середины шестидесятых, Эпплби не тешил себя пустыми иллюзиями. — Слушайте, это же «Обнаженный город»? — вдруг спросил Джим. — Что?.. — Этот притон... Я обхожу его десятой стороной, после того, как один приятель из газеты попался на... примерно том же, что и вы. Вообще, я не поклонник Сохо; не самое приятное — и безопасное — местечко. — Для поклонников женского пола оно немного безопаснее. Как вы знаете, я к ним не отношусь.  — Я... — Джим нервно усмехнулся, потирая шею. — Я, так сказать, вас понимаю... в определенном смысле. — В каком именно? — О, я люблю экспериментировать. Бровь Хамфри болезненно подалась вверх. — Думаете, я стал бы рисковать... всем... ради чертового эксперимента?.. Джим не ответил, разглядывая носки своих туфель. — Я не хотел вас обидеть, — наконец сказал он. — Я имел в виду, что... понимаю вас. Проблема в том, что мы не знакомы. И это не те вещи, о которых нам стоит говорить. Хамфри кивнул, почувствовав, что разговор смущает Джима не меньше, чем его самого. — Вы правы. Давайте поговорим о политике. Уж это нас объединяет точно.  — Лучше не будем: я же журналист, — невольно усмехнулся Джим. — Сэр Арнольд шарахается от меня, как от чумы, стоит нам пересечься на светском рауте. — Не обращайте внимания. Он вообще не любит прессу. — А этот ваш... сэр Фрэнк... он и правда «лягушатник»? — Черт его знает, — чуть не рассмеялся Хамфри. — Думаю, он скрывает это не меньше наших с вами тайн. — Что же! Кончайте с кофе, и давайте послушаем какой-нибудь классический концерт. Вы же не против музыки? У меня прекрасное радио, подарок одного студента...  — Не против, — смягчился Хамфри. Он любил музыку и оперный театр, вопреки тому, что слыл «канцелярщиной» на службе. — Значит, классика... отлично! Хамфри проследил за тем, как Джим настраивает приемник на нужную частоту. Ему вдруг показалось, что он бывал здесь раньше — и знал Хэкера. Вполне возможно, они видели друг друга в коридорах Уайтхолла — или на приемах у сильных сего мира. — Чайковский! — улыбнулся Джим. — Обожаю его, пусть это и не совсем патриотично. Идет? — Идет, — ответил Хамфри, невольно вспомнив о портфеле. День обещал быть не таким уж и плохим...