lon(v)eliness.

Время не стоит на месте, поэтому «Осенний бал» всё приближался. Драко и Гермиона больше ни разу не разговаривали с того дня в библиотеке. В холодные осенние дни в студенческих спальнях разжигали камины. Малфой сидел у огня и смотрел как ярко-оранжевые языки пламени пожирают поленья. Гостиная была пуста, поэтому он просто наслаждался тишиной и отдыхал от Паркинсон, которая при любом удобном случае пыталась намекнуть Драко, чтобы он позвал её на танцы, а он упорно делал вид, что её намёков он не понимает. Ему вообще не очень-то хотелось идти на бал. Все эти вечера ему до смерти надоели, поэтому он надеялся, что всех девушек пригласят и ему ничего не останется как сидеть одному у стены, а потом и вовсе тихонько улизнуть из Большого зала. За спиной Малфоя послышались быстрые шаги и он с отчаянием узнал их. К нему быстро приближалась Пэнси. – Драко, ты собираешься позвать меня на бал? – резко спросила она, остановившись возле парня и скрестив руки на груди. «Кажется на этот раз не отвертеться,» – вздохнул про себя Малфой, – «Мёртвого достанет.» – Приглашу, – устало добавил он вслух. Но не успело пройти и доли секунды, как Драко уже пожалел о своём решении сдаться и всё же пойти на бал с Пэнси. Девушка издала победный радостный крик и крепко обняла парня за плечи, чуть ли не повиснув на нём. – Не знал, что ты так хочешь танцевать, – хмыкнул Драко, пытаясь отстраниться от Паркинсон так, чтобы та не обиделась. – Все девушки хотят, – довольно сказала Пэнси и, помахав Малфою рукой, ушла в свою спальню. Последние слова девушки эхом отдались в мыслях Драко. Он почему-то вспомнил о застенчивой девчонке в потрёпанной форме и книжкой в руках, которая одиноко сидит в библиотеке. Все девушки хотят танцевать, но простую девушку из Ист-Энда никто не позовёт. Малфой не знал почему он вспомнил о Гермионе, не понимал, почему ему стало так грустно, будто его самого тянет на холодное дно это гнетущее чувство одиночества, которое преследует Грейнджер. «Я бы всё равно не смог с ней пойти,» – Драко пытался отогнать чувство вины, взявшееся непонятно откуда. Но почему он оправдывается? Он не обязан был вообще с ней заговаривать, а тем более звать на бал, рискуя своей репутацией. Думать об этом не хотелось. Особенно потому что Малфой сам не понимал откуда берутся эти странные мысли и эмоции. Ведь отложить что-то в дальний ящик и думать: «Само как-нибудь рассосётся» – всегда проще, чем сделать сразу. Также и с мыслями: задвинуть их вглубь себя, вместо того, чтобы разобраться, что их вызывает и что с этим делать.

***

Настал день танцев. Вся школа была украшена к Хэллоуину, нарядные ученики собирались у зала, ожидая начало праздника. Драко в элегантном смокинге шёл по коридору под руку с Пэнси в длинном изумрудно-зелёном платье, которое наверняка сшили у какого-нибудь кутюрье на заказ. Паркинсон светилась от счастья, прижимаясь ближе к Малфою, о котором нельзя было сказать того же. Каждое его движение выдавало то, что у него нет ни малейшего желания здесь находиться. Пары прошли в зал и выстроились на паркете для первого танца. Зазвучала музыка и изысканные молодые люди закружились в вальсе. Драко аккуратно придерживал Пэнси за талию, уверенно ведя танец, но вдруг его взгляд уцепился за что-то в толпе. Или точнее за кого-то. В углу зала стола Гермиона в простом, но элегантном голубом платье. Никакой напыщенности, никакой вульгарности, как у большинства девушек в зале. Драко не мог отвести от неё взгляд. Такая искренняя и обычная, непримечательная, она была другой. Малфою показалось, что он видит её будто во сне, как будто она – какой-то неуловимый образ, который раствориться как только ты проснёшься. В руке девушка сжимала лист бумаги. «Странно...» – подумал Малфой, – «Не взяла же она с собой эссе на танцы». – Куда ты всё время смотришь? – голос Паркинсон вернул Драко в реальность. – Просто задумался, – соврал парень, переведя взгляд на свою партнёршу. Танец шёл за танцем, пары сменяли друг друга, а музыка не замолкала ни на секунду. Драко отошёл к стульям, расставленным по краю зала, чтобы снять смокинг, в котором ему становилось всё жарче с каждой минутой, проведённой за танцами. Оставшись в белоснежной сорочке и развязав галстук-бабочку, Малфой оглядел зал в поисках Пэнси. На самом деле он надеялся не увидеть её и уйти, но к собственному сожалению, Драко нашёл-таки Паркинсон. Пэнси и ещё несколько девушек столпились вокруг Гермионы, смеясь и тыча в неё пальцами. Драко уже привык к таким сценам и думал, что сейчас им надоест и все вернуться к танцам, но не тут-то было. Паркинсон заметила лист, которой Грейнджер сжимала в руках и выхватила его. Гермиона отчаянно пыталась вернуть его, по Пэнси ловко уворачивалась от её рук, начиная что-то зачитывать. Через несколько секунд смеха, Паркинсон разорвала лист, бросила на пол и, махнув рукой остальным девушкам, стоявшим с ней, ушла прочь. Лицо Гермионы стало белым как полотно, она попятилась на несколько шагов, развернулась и быстрыми шагами скрылась за пределами Большого зала. Драко не успел даже подумать о том, что он делает, а ноги уже несли его вперёд. Нагнувшись, он быстро подобрал обрывки бумаги и вышел из залы. Ему было всё равно будет ли его искать Пэнси, видела ли она, что он собирает белые кусочки с пола. Она была ему отвратительна. Гермионы нигде не было видно. Драко почти бежал по коридору, выискивая хоть какой-то признак девушки. Вдруг, проходя мимо ванны для старост, он услышал звук льющейся воды. Малфой остановился, переводя дыхание. Все студенты были на балу, кроме него и Гермионы, поэтому другого варианта, кроме того, что за этой дверью именно она, не было. Драко подошёл ближе к двери и осторожно постучал. Не дожидаясь ответа, он тихо зашёл в комнату. Звук воды стал громче и отчётливее. Малфой закрыл за собой дверь и прошёл вглубь ванной комнаты. В одной из душевых текла вода. Подойдя ближе, Драко увидел Гермиону, сидящую под потоком воды. Мокрые волосы обрамляли лицо, а одежда липла к телу. Девушка плакала, беззвучно, и от этого было ещё тяжелее на неё смотреть. – Пришёл поглумиться? – агрессивно выпалила она, заметив Малфоя. – Нет, – спокойно ответил парень и постарался убрать обрывки бумаги, которые всё ещё держал в руке, так, чтобы те не смогли намокнуть. Драко аккуратно подошёл к Гермионе, выставляя руки вперёд, будто демонстрируя, что не собирается причинить ей вреда, и опустился на плитку рядом с ней. Вода быстро сделала своё дело. Белоснежная сорочка сразу же намокла и стала липнуть к телу, платиновые волосы Малфоя падали на лоб, а капли стекающие по чёлке, попадали в глаза. Гермиона с удивлением смотрела на него заплаканными глазами. – Ты же не против, что я посижу с тобой? – уточнил Драко, вытирая воду с лица, хотя в этом не было никакого смысла. Гермиона отрицательно покачала головой. Они молча сидели в душевой, намокая всё сильнее. Не хотелось ничего говорить. Тем более, что они даже не приятели. Вдруг, Гермиона опустила голову на плечо парня. Малфой дёрнулся от неожиданности. – Извини, – Грейнджер резко подняла голову и обняла руками колени. – Нет, всё нормально, клади, если хочешь, – улыбнулся Драко. Гермиона неуверенно вернула голову на плечо парня и с удивлением поняла, что тот приобнял её за плечи. Грейнджер вдруг поняла, что улыбка, с которой на неё сейчас смотрел Малфой была не такой как обычно. Она никогда не видела, чтобы он улыбался так искренне. Язвительно? Да. Надменно? Постоянно. Но чтобы так тепло и даже нежно? Ни разу. Оба подростка молчали и не хотели нарушать тишину. Ни один из них не мог представить, что они когда-то будут просто находиться рядом, а уж что говорить о том, чтобы сидеть мокрыми под включенным душем и обниматься. Это было чем-то странным и для Драко, и для Гермионы, но обоим было настолько хорошо в эти минуты, как никогда не было. – Это письмо от отца, – вдруг тихо сказала Гермиона, шмыгнув носом. – Что? – переспросил Драко, будто нерасслышав. – Лист, который разорвала Паркинсон. – Несколько следующих долгих секунд Грейнджер собиралась с мыслями. Её голова всё ещё лежала на плече Малфоя. Гермиона осторожно обняла руку парня. – Моя мама… Она долго болела и несколько дней назад… Грейнджер не смогла договорить, потому что её накрыл новый приступ рыдания, но Драко итак всё понял. Он высвободил руку, которую обвила Гермиона, и крепко обнял её, положив подбородок ей на макушку. – Мне очень жаль, – тихо произнёс Драко и закрыл глаза. Он нежно, еле касаясь, поглаживал спину девушки, дрожащую от каждого всхлипа. Малфой не знал, что ещё сказать, а может и не надо было ничего говорить. Гермиона уткнулась носом в мокрую рубашку парня. Впервые с момента поступления в «Hogwarts» она выплеснула все эмоции, которые несколько месяцев копились внутри. Она никогда бы не подумала, что тем человеком, при котором она сможет показать свои переживания и боль, окажется именно Драко Малфой. Если бы она смогла вернуться в прошлое на два месяца назад и сказать самой себе, что случится то, что происходит сейчас в ванной для старост, она бы просто рассмеялась. Но теперь она чувствовала себя в безопасности. Как будто объятия Малфоя ограждали её от этого жестокого мира. Гермиона не хотела слушать соболезнования, не хотела, чтобы её жалели. Ей просто было хорошо, что кто-то был рядом. Был рядом не потому что должен, а потому что хочет этого сам. Постепенно Гермиона успокаивалась. С каждой минутой перерывы между всхлипываниями становились всё дольше, пока девушка не успокоилась вовсе. Драко немного отстранился, не размыкая объятий, и посмотрел на заплаканное лицо Гермионы. Девушка на секунду подняла глаза и сразу снова опустила: – Спасибо, – её щёки слегка покрылись румянцем, но в полумраке душевой этого не было видно. – Ты не должен был. – По-твоему лучше бы я остался там и танцевал с этой стервой, – саркастично спросил Малфой, улыбаясь и глядя в карие глаза Гермионы. Грейнджер ничего не ответила, но на её лице появилась лёгкая улыбка. Раньше никто не делал ничего подобного ради неё: не бросал все дела только чтобы проверить в порядке ли она, не вымокал до нитки просто чтобы быть рядом, когда ей плохо. В вечер «Осеннего бала», что-то стало происходить между Драко и Гермионой. Что-то необычное для обоих, что-то неясное, но определённо прекрасное.