Искупление

      Ренгоку выдохся.       Но не сдался — он был в шаге от жалкого падения и проигрыша в решающем сражении с Высшей Луной, и в двух — от страшной смерти, что в своём многоликом обличии сковала его тело от головы до пят, не позволяя лишний раз двинуться. А демон перед лицом лишь подливал масла в огонь, извергая нескончаемую словесную чушь и хвастаясь своим болтливым языком. Ренгоку хотел вырвать его с корнем. Насмешки звучали остро, а наигранное восхищение вызывало лишь желание вывернуть всё содержимое желудка прямо себе под ноги, наплевав на мнение грязного демона и все его ядовитые слова. Это было отвратительно.       Ренгоку устал.       Но всё ещё стоял на ногах. Превозмогая боль и смотря в глаза демона с чистой яростью, с горящим пламенем в душе и твёрдой решимостью дойти до конца. Хоть живым, хоть мёртвым — не пустить голодное отродье к людям и задержать его до восхода солнца. Столп всегда трезво оценивал свои возможности и даже так, владея дыханием пламени и зная множество отточенных комбинаций, перестраиваясь и меняя технику ведения боя под необходимый темп — ему не победить. Демон не даст ему этого сделать.       Ренгоку каждый раз отвечает сквозь стиснутые зубы.       Множество костей в его теле давно были сломаны, растянуты мышцы в ногах и вывихнут локтевой сустав левой руки, где горело раскуроченное плечо. Его левый глаз заплыл густой кровью и уже даже не скажешь точно откуда она появилась: со лба, где красовалась открытая рана с разодранными краями, или было выбито само глазное яблоко, а кровь сочилась из пустой глазницы. Он не чувствовал своего лица уже некоторое время, поэтому не спешил делать какие-либо выводы, тратя все свободные секунды на отражение атак. Аказа не жалел его и каждый раз бил наотмашь, в слепом рвении вытянуть из Ренгоку максимум возможностей, довести до предела и убить-обратить. Стать демоном, всё равно что умереть с позором и оскорбить покойную матушку.       Ренгоку стискивает зубы и каждый раз ловит её взгляд на себе.       Она была рядом, наблюдала. Она видела все его успехи и промахи, улыбалась поощряющей улыбкой, какой с самого раннего детства запомнил её Кёджуро, а после тихо исчезала, когда лицо демона снова мелькало перед глазами. Такую память порочить присутствием отродья Кибуцуджи было нельзя, ведь его горячо любимая матушка всегда заслуживала большего — чего дать дорогой сын попросту не мог. Его время истекло, верно?       Аказа внезапно отдёргивает руку от него, когда со спины слышится протяжный вопль мальчика с головой кабана — Ренгоку со стыдом не мог вспомнить его имя, — а после раздалось угрожающее рычание. Лицо демона окрасилось горячей ненавистью и отвращением, выражение брезгливости смотрелось на нём крайне глупо и несуразно для такого существа, загубившего жизни сотен беззащитных людей. Оттого Ренгоку снова громко сглатывает, прогоняя навязчивую тошноту и вытирая капающую с носа кровь грязным рукавом испорченной формы истребителя.       Парнишка сам едва стоял на ногах, истекал кровью не меньше самого столпа, но упрямо и с особым рвением продолжал кидаться на демона с клинком наперевес. Второй уже был сломан и валялся далеко в стороне, докуда мальчишке было не достать при любом желании. Он не успевал реагировать на множественные приёмы Высшей Луны, уворачивался слишком поздно и получал вдвое больше урона по рукам, спине и груди, где уже виднелись синеющие участки кожи и вдавленные рёбра с правой стороны. Ренгоку не мог продолжать стоять в стороне и дальше — минутная слабость стоила ему чужого вмешательства и юный охотник, пускай ещё имеющий в своём теле силы для боя, мог в любой момент умереть, если он не вмешается прямо сейчас.       Столп пыхтит разочарованно, ругаясь и бросаясь на демона со спины, пока его внимание направлено на мальчишку; замахивается для удара и почти успевает вонзить катану прямо в открытую шею, как демон перед ним будто испаряется в поднятой пыли. Невероятная скорость, ничего не скажешь. — Пучеглазый мужик!       Это глупо, но голос достигает его ушей позже самого Аказы. Он вырастает у него за спиной и бьёт с такой силой, что Ренгоку на секунду теряет перед собой ясную картину. Боль разрастается слишком быстро, он не сразу понимает что кулак демона прошёлся вскользь по его спине и, вспоров костяшками тонкий слой одежды и натянутую плоть, рассёк левый бок и раздробил при этом два нижних ребра. Будь он менее внимателен, то этот кулак вышел бы прямо из его груди, не успей Кёджуро дёрнуться в сторону.       Затем появляется кровь. Она пропитывает всю его форму и противно прилипает к пылающей коже, она наполняет его рот и скапливается в уголках губ, вскоре грозясь перейти в маленькие ручейки, если он чуть больше расслабит челюсти. Собственная кровь выводит его сознание на другой уровень, тело пробивает крупная и безжалостная дрожь, но в единственном зрячем глазу больше нет размытых пятен и он видит демона перед собой чётко и ясно. Пока есть боль — он жив, пока есть цель — он будет к ней идти. — У тебя всё ещё есть шанс, Кёджуро! Не разочаруй меня!       Когда Кёджуро сплёвывает себе под ноги и упрямо выпрямляет адски ноющую спину, вскидывает голову с окровавленным лицом и хрипло выдыхает сквозь плотно сжатые зубы, то видит противника в нескольких метрах от себя. В его глазах пылает азартный огонь, пляшут яркие искры и наотрез отказываются стихать — демону весело и смешно, он растягивает бледные губы в лукавой улыбке, а после сверкает острыми клыками и прыгает вверх, почти не приложив усилий для толчка. Ренгоку сжимает вскрытый бок правой ладонью, что отзывается резью и болезненной натягой в порванном сухожилии большого пальца. Взять клинок этой рукой он уже не может.       Позади слышится шарканье ног. Мальчишка с головой кабана неестественно выворачивает себе предплечье, дёргает всей рукой, а после с громким воем бежит к нему. Столп порывается в сторону, отмахивается от нескольких ударов с воздуха, но на последний спасительный рывок у него не хватает сил.       Ренгоку падает на одно колено. Теряет концентрацию и остаётся на грани сознания.       Он не видит и не слышит присоединения ещё одного юного охотника. Не может помочь ему и отругать за неповиновение, за проигнорированный приказ оставаться на месте и следить за своей раной. Мальчишка проскальзывает к нему за спину и встаёт на пути у демона.       Ренгоку моргает, но видит только беспроглядную тьму. В ушах стоит громкий гул.       Где-то там кричат охотники, вокруг него идет сражение и льётся кровь детей. Столп понимает всё, чувствует угрозу и чужую боль как свою, но даже с рычанием заставить своё тело двигаться не может. Его сердце почти вырывалось из груди, горло драло от сухости и жажды, а стекающая по дальней стенке кровь мешала нормально дышать. Это невыносимо.       Накал после использования дыхания уже стал отходить на дальний план и боль подступала с удвоенной силой, будто Кёджуро вообще был похож на человека, способного выдержать муки походящие на потрошение заживо. И врёт самому себе — несомненно похож, потому что уже прошёл половину пути. —…сопляк!       Ренгоку выныривает из-под толщи воды, дышит-дышит-дышит и моргает уцелевшим глазом несколько раз подряд. Восстанавливает концентрацию, прячет открытые раны из последних сил и старается хотя бы минимально остановить кровь, стремительно покидавшую его тело в последние минуты. Ему нужно было подняться и сражаться, защищать людей несмотря на своё состояние и страх за возможную гибель детей, ведь здесь — на этой миссии — они находились под его ответственностью и он должен был отвечать за них. Пускай ценой тому будет его жизнь. — Ренгоку-сан! Ренгоку!..       Голос Танджиро был оглушителен, будто сам мальчишка стоял рядом с ним. Его фигура не ощущалась, но сила мальчика пропитывала воздух — вот кто выкладывался на максимум, вот кто рвался вперёд несмотря на боль и явный страх перед врагом. Ренгоку сжимает кулаки, подсохшая на лбу кровь трескается, а оставшиеся на языке сгустки он снова сплёвывает. Его глаз фокусируется сначала на лежащем поодаль теле и валяющейся рядом с ним маской кабана, а потом поднимается чуть выше, где несколько секунд назад ещё сверкало пламя Камадо. Там не было ничего. — И всё-таки, дорогой Кёджуро, — столп застывает в замешательстве, ищя демона взглядом, — это было потрясающе.       И смеётся широко раскрыв глаза, разрывается в припадочных смешках как умалишённый и больше не смотрит в сторону охотника. Это был хороший шанс для удара, для решающего рывка, но Кёджуро смотрит на него, оглядывает бегло и затихает со вздохом на губах. На теле демона видны ещё не затянувшиеся раны, а из шеи торчал обломок чёрного клинка. Неужели катана действительно сломалась?.. Где Камадо?       Внутри что-то громко хлопает. Натягивается до боли, а затем обрывается как по щелчку.       Первое что он видит, вглядываясь в оседающую пыль за спиной Высшей Луны — это разорванное в клочья клетчатое хаори старшего Камадо. Его рука, до сих пор сжимающая рукоять обломанной катаны, была вывернута в двух местах, а на запястье виднелась оголенная кость. Мальчишка лежал лицом в грязи и мешающие волосы не позволили Ренгоку увидеть — в сознании он был или нет? Ему хочется верить что он ещё встанет, что его глаза открыты и сейчас он до последнего борется с мучениями, которые так щедро были предоставлены демоном, теперь возвышающимся над сгорбленной фигурой самого Ренгоку.       На земле много крови. Вокруг тела Танджиро её слишком много — она растекается быстро и почти не впитывается в сухую почву, окрашивая своим неприятным цветом ещё свободные участки его испорченной одежды. Камадо не шевелится и его спина не вздымается от слова «совсем». — Ты знал, что у парнишки были проблемы? Нет? — Аказа медленно подходит ближе, поднимая при этом окровавленную руку выше к своему лицу. Вдыхает шумно через нос и спешно проходится языком по губам: — А я вот теперь знаю. Надо было больше следить за питанием, ах-хах!       Кёджуро не понимает его слов, пытается до последнего, но каждый раз приходит к одной картине перед собой. Эту катану Ренгоку видел ещё в поезде, говорил о её цвете и рассказывал о своих знаниях про дыхания, и отвечал на интересующие мальчишку вопросы.       Я ещё никогда не видел, чтобы мечник с чёрной катаной стал Столпом! — Но даже так на вкус он ничего, Кёджуро. Стань ты демоном, то и сам смог бы оценить!       Воздуха катастрофически стало не хватать. Будто тяжёлый камень упал на дно его лёгких, а горло перехватило спазмом. Ему впервые захотелось кричать от услышанного предложения, впервые руки сжались не в поиске катаны, а в захвате чужой шеи. Почему это отродье смотрело на него с счастливой улыбкой, с выражением настоящего удовольствия на лице, пока пальцы Ренгоку сдавливали ему глотку. Этим ничего не добиться, но стоящая перед глазами пелена закрывает обзор — ему больно от своей же слабости. — Ты не передумал? — Почти шёпотом, едва шевеля губами и прищуриваясь в последнем предупреждении, после чего скалится и невзирая на хватку человека на своей шее, тянет окровавленные пальцы в рот, сладко всасывая остатки питальной жидкости внутрь. — Его печень просто восхи!..       Кёджуро срывается и кричит. По его подбородку стекает уже свежая кровь, а глаз болезненно пульсирует от напряжения и это отдаётся ему тупой болью в затылке. У него хрустит плечо, когда демон хватается за него в ответ и старается свалить с ног, но боль в этот раз лишь отрезвляет и мужчина двигается вперёд. Аказа смотрит на него расширенными глазами и неуверенно усмехается, когда и со второго раза сдвинуть человека с места не получается. Столп надрывает горло, вытягивает шею и сразу же врезается лбом в нос демона. Характерный хруст теперь звучит уже с его стороны.       Краем глаза Ренгоку видит далёкий рассвет — место, где тёмное небо уступает первым лучам восходящего солнца, способного победить это отродье за считанные минуты. Ему лишь нужно продержаться ещё совсем немного… — Ты глупец, Кёджуро! Обладая таким потенциалом, ты тратишь свою жизнь впустую!       Ренгоку видел десятки смертей и среди них когда-то были и те люди, спасти которых он не мог. Не имел достаточной силы, скорости или ловкости, где-то ему банально не хватало знаний и опыта, а потому люди и становились жертвами его колебаний. Ренгоку предотвратил несколько сотен смертей в дальнейшем будущем, когда уже стал столпом и довёл себя до крайних способностей. Когда был уверен в себе на полную, когда не боялся вставать прямо перед противником и гордо смотреть ему в глаза. Он уже ничего не боялся.       Но эта жертва стала его проигрышем.       Он ступает трясущимися ногами по остывшей земле и смотрит только на замершего перед собой Аказу. Демон не спешит нападать на него и спустя пару секунд Ренгоку понимает почему — он чувствовал тепло на своей голове, обволакивающий и мягкий свет солнца, касающийся своими лучами его светлой макушки. А там, где находился демон, всё ещё была тень. Он отступил, испуганно глядя себе под ноги, где солнечный свет медленно-медленно пробирался к его телу огромным щитом, спасающим раненного столпа от сегодняшней смерти.       Шанс был и Ренгоку жалеет, что за сегодня упускает его уже который раз.