Султан Кеманкеш

      – Я все знаю Валиде, это вы приказали подлить яд моей Хасеки, но по удачному случаю его выпил я. Что скажите в свое оправдание?.. – Калтрина округленными глазами посмотрела на него, а Кёсем сжала руку мужа. Валиде Султан не знала, что ответить свою сыну и как соврать так, чтобы он поверил. Она посмотрела на невестку грозным взглядом, а после перевела взгляд на сына.       – Сынок, я... С чего ты взял, что это я? Тебе твоя жёнушка наговорила? Она же ненавидит меня! И... – начала опрадаваться она, но Кеманкеш жестом приказал ей замолчать. Его раздирала злость изнутри. Он до боли сжал руку любимой, что та поморщилась.       – Стража! Позовите ко мне Эмине Султан! – приказал Султан и сел на кровать, не в силах стоять от слабости. Махпейкер села рядом и платочком вытерла выступивший пот на лбу мужа. Калтрина стояла, как вкопанная боясь пошевелиться или поднять глаза. Через пять минут в покои вошла племянница Султана с щенком на руках, так как играла с ним в саду.       – Повелитель, Вы звали меня? – спросила она и подошла ближе. Как только девочка зашла, сразу увидела свою бабушку и напряглась.       – Эмине, подойди. Расскажи, ты что-нибудь знаешь о моем отравлении? – спросил Кеманкеш. Девочка прижала к себе щенка сильнее и мужчина почувствовал ее страх. Он не понимал, с чего бы ей бояться сказать правду и при этом помочь в "расследовании".       – Валиде Султан... Она вчера, уже поздно вечером... зашла в мою комнату и... и угрожала, что убьет Кёсем Султан. Сказала, что завтра ее не станет. А меня заперла в комнате, чтобы я не смогла спасти. – в начале говорила неуверенна, но после выпрямилась и гордо подняв голову, твердым голосом рассказала про свою бабушку. Мустафа в упор посмотрел на мать, а через страх, который пыталась не показывать, подняла голову. Махпейкер сразу поняла, что она что-то сделать мастер, а отвечать за последствия, не обдумав их – трусиха. Женщина чувствовала страх своей соперницы и ей это шло на пользу.       – Значит так... Что скажете, Валиде? – Падишах через силу попытался встать, но было слишком тяжело и он, так и не встав сел обратно. Настолько сильная слабость у него была. Казалось бы, сильный, здоровый мужчина, а сейчас не сможет подняться с кровати. Кёсем сжала его руку и когда Султан снова попытался встать, женщина помогла ему и у него получилось. Он, не без помощи жены, подошёл к матери близко, что между ними оставалось расстояние меньше метра. – Что же Вы молчите? Потрудитесь объяснить. Что это такое?       – Сынок... – начала тихо она, но рука Повелителя взвилась вверх, приказывая замолчать.       – Без «сынок», Валиде. – строго сказал Кеманкеш и женщина опустила голову.       – Да, Кеманкеш-Мустафа, я хотела устранить свою невестку. Сын, зачем она тебе? Ты посмотри на неё? Ей уже около сорока пяти, если не больше. Она в преклонном возрасте. Кто знает, может она уже увяла, как женщина! В обмороки падает, диабетом болеет. Она тебе не родит наследников! Пойми уже, она увяла! Тем более у нее был мужчина до тебя и было шестеро детей! Она не легла к тебе на ложе невинной девочкой! – твердо и громко говорила Калтрина, снова ударяя по больному месту Кёсем. Махпейкер слушала это и ее сердце сжималось от боли. Никто никогда не говорил ей про преклонный возраст и увядание, поэтому она считала, что всегда сможет быть красивой и молодой. Хотя понимала, что это невозможно. Кеманкешу очень сильно не понравилось такое отношение к его любимой.       – Следите за словами, Валиде! Не забывайте о том, что Кёсем сделала. Если бы не она, то ты не была бы тут Госпожой, а оставалась обычной горожанкой! Не смейте больше говорить таких слов в сторону моей Хасеки. Обзывайте и клевещте на кого хотите, но не на мою жену! А теперь перейдем к сути. Если бы отравился не я, а Кёсем, то Вы бы тут же уехали в Дворец Плача. Но по счастливой для Вас случайности отравился я. Вы остаётесь во дворце и не смеете выходить из своих покоев. – сказал Султан и махнул рукой, чтобы мать вышла. Махпейкер усадила мужа обратно на кровать и взяла у Эмине щенка. Калтрина вышла из покоей и чувствуя свое поражение снова, пошла к себе. Кёсем больше не хотелось находиться в султанских покоях, ей хотелось уйти и выплеснуть всю злость на Валиде Султан. Еще женщина помнила, что ей нужно будет пойти в темницу и узнать, кто причастен с покушению на мужа. Она встала и решила выдумать причину, по которой ей надо уйти.       – Любимый... Я пойду к себе, хочу сходить в хаммам. – более умного придумать сейчас было тяжело. Из-за того, что на душе было больно, она даже уверенно говорить не могла.       – Хорошо, но давай мы вместе пойдем, мне надо расслабиться.       – Нет, тебе надо отдыхать, Кеманкеш. Та и я хочу побыть одна, извини... – все, что сказала она, а после поклонившись, прижала к себе Феникса и быстро вышла из покоев, чтобы ей не устроили допрос. Мустафа не понимающе посмотрел на нее, а после перевел взгляд на племянницу, которая стояла опустив голову.       – Девочка моя, что случилось? Ты какая-то грустная. Иди сюда... – похлопал по месту рядом с ним и девушка почему-то немного боязливо прошла ближе и села, соблюдая дистанцию. Кеманкеш стал забивать разные вопросы, а Эмине иногда приходилось что-то придумывать, врать, а где-то говорить правду. Она не хотела, что Падишах что либо знал о том, что происходило с ней, когда они были обычными людьми.       Кёсем вошла в свои покои и подошла к зеркалу, стоявшему на первом этаже. Женщина дотронулась до своего лица и стала ощупывать его. Еще десяток лет и появятся морщинки вокруг глаз, чего так не хотелось. Ее глаза почернели от злости и обиды. Чтобы там не говори, но когда про тебя, а тем более в твоём присутствии говорят такие вещи, становиться невыносимо больно. Махпейкер закрыла лицо руками не желая видеть себя. Один миг и еще одно зеркало за ее правление полетело на пол. В громким треском стекло напольного зеркала разбилось и осколки разлетелись по полу. На звук из своей комнаты вышел Хаджи и через страх подошёл к женщине. Он знал на что она способна во время гнева.       – Госпожа... Что случилось? – спросил он, но попал под горячую руку и впервые в жизни за столько лет службы получил пощечину от Кёсем Султан.       – Ты тоже так считаешь?! Так же как они все?! Вы все считаете, что я не красивая, старая и уже увяла, как женщина? Скажи мне! Почему вы все считаете, что я ее достойна счастья?! – громко кричала она, а после взяла зеркало, которое лежало у нее на рабочем столе и со всей силы кинула его о пол. Султанша поднялась на второй этаж и разбила все зеркала, которые там находились. Все зеркала в покоях были разбиты. Женщина оставила целое толкование одно зеркало к комнате Эмине. После истерики она осела на пол и дала волю чувствам, заплакала, закрыв лицо руками. Евнух снова постарался подойти к ней и на его удивление, она не препятствовала. – Хаджи, скажи... Я правда настолько ужасна? Что во мне не так? Может слишком поганый характер, некрасивая внешность, слишком старая для того, чтобы быть счастливой с мужчиной? Что не так? – подняла на него свои мокрые глаза. Ага сел рядом и улыбнулся.       – Султанша, дайте угадаю. Все слова из-за который сейчас такой разгром в покоях были сказаны Валиде? – та лишь кивнула. – Госпожа, зачем Вы все это так всерьез воспринимаете? Вы же знаете, что всегда отличались красотой от других девушек. Да, у Вас характер не сахар, но если мужчина любит свою женщину, то ему будет все равно на то, какая она, он должен вытерпеть ее. – ему иногда казалось, что он психолог. Ему всегда приходилось успокаивать Госпожу, чтобы злость не переходила границы, управляя ею. Кёсем посмотрела на него, и грустно улыбнулась. – Госпожа, Вы самая красивая женщина Империи до сих пор все так говорят. Женщины и мужчины завидуют Вашей красоте. – больше он не знал, что сказать, поэтому просто замолчал, ожидая ответа. Женщина замолчала обдумывая его слова. Ей казалось, что только евнух и понимал ее всегда.       – А что скажешь по поводу увядания? Я еще пару лет и все, я увяну. У меня все закончиться. – снова нашла причину, чтобы понервничать. Хаджи глубоко вздохнул, а после взял ее руку и положил ей на живот.       – Смотрите, Вы беременны, а значит здесь находиться Ваш малыш. А это значит, что вы еще не увяли, как женщина. Посмотрите только, Всевышний даровал Вам счастье. Каждый человек, не смотря на то, мужчина он, или женщина, увядает с возрастом. У женщин заканчивается цикл, а у мужчин... сами знаете, что у них. – пытался наконец уговорить ее успокоится, но видимо не в этот раз.       – Может ты и прав, Хаджи. Но мужчины увядают позже женщин. А это значит, что Кеманкеш будет еще полон сил и ему понадобиться кто-то в постели, чтобы удовлетворить свою страсть. А я уже на тот момент буду не в состоянии этого делать. Он будет звать другую, третью, пятую. Кто-то забеременеет и он в конце концов забудет меня! – снова заплакала она и закрыла лицо руками. Евнух закатил глаза, понимая, что ее не переубедить. Он встал и поднял госпожу с пола, после чего усадил на тахту.       – Так, слушайте меня внимательно, Госпожа. Не забывайте, кто Вы! Вы – Кёсем Султан! А Кёсем Султан не сдается! Вы не должны падать духом, думая о своем возрасте. Я не понимаю, почему ты так? Зачем так заморачиваться с этой красотой? Вы сажей из камина обижайтесь и то, красивей всех будите. Успокойтесь уже, идите умойтесь и ложитесь спать. – уже перешёл с доброго голоса на более строгий, хотя сам и понимал, что за по головке не погладят. А сама Кёсем только ему разрешала так разговаривать, и то в крайних случаях, когда совсем падала духом.       – Нет, мы пойдем в темницу, я должна узнать, кто причастен к покушению. – твердо сказала она и встав, быстро вышла из покоев. Евнух тяжко выдохнул и последовал за ним, приказав страже все убрать.       Кёсем шла по коридорам первого этажа дворца, идя в темницу. Руки были сжаты в кулаки, а сама она была решительно настроена на дальнейшие действия. Когда та подошла ко входу в темницу, то убавила шаг, стала медленно и аккуратно спускаться вниз. Вся темница была пуста, кроме одной камеры, в которой как раз таки и сидел, а точнее, его руки были привязаны, к веревке, что висела на потолке, а значит висел, тот самый мужчина, который выдал себя за лекаря. Махпейкер открыла камеру и вошла. Схватила "лекаря" за шкирку и резко наклонила его голову назад.       – Либо ты по-хорошему говоришь, кто причастен к покушению на Повелителя, либо тебе будет плохо! – прикрикнула Кёсем, но мужик, как воды в рот набрал и молчал. Правительница поняла, что тут без пыток не обойтись, поэтому взяв плетку, передала ее Хаджи, но тот когда взял ее в руки, не понимающе посмотрел на Госпожу. – Я должна это делать что ли? – спросила она, после чего евнух так и стоял смотря на нее, умоляя позвать какого-нибудь стражника, потому что самому выполнять эту операцию, он не горел желанием.       Махпейкер цокнула и взяв плетку, вытащила из ножен Хаджи кинжал и разрешала рубаху мужчины. Ага смотрел нее, как на ненормальную. Собрав все силы в кулак, она нанесла первый и сильный удар, услышав негромкий крик. Видно было, что мужчина вроде бы и крепкий, но долгих пыток не выдержит и проговорится, что конечно же играло только на руку. Нанесла еще удар и услышала еще крик. Удар, еще один, третий, седьмой. Некий лекарь все еще молчал. Но Кёсем не сдавалась. Она замахнулась, чтобы нанести удар еще сильнее предыдущего и как только плетку коснулась его спины, тот громко крикнул:       – Стойте! Прошу! Хватит! Это Нурай, Нурай Хатун! – наконец признался тот и женщина ухмыльнулась. Она подозревала, что это она, но вот так отпустить пленного не собиралась. Ей нужно узнать большее.       – Если ты все выложишь про эту Хатун, то тебе будет легче! – сказала она, ожидая ответа. Естественно тому не хотелось висеть тут и испытывать на себе все пытки, какие только есть.       – Она хотела убить Падишаха и так как наследник только Шехзаде Бахти и его сыновья, то посадить на трон мужа и занять Ваше место. Она сказала, что если я не сделаю, то меня убьют.. – начал оправдываться мужчина. Кёсем лишь ухмыльнулась.       – Какие Вы все безмозговые. Ты же не думал, что останешься в живых, даже если бы сделал это? Она бы избавилась от тебя, как от улики. Я это встречала миллионы раз. Вы все ведётесь, когда дело касается жизни.       – Госпожа, помилуйте... – просил тот, умоляюще смотря на Госпожу. Кёсем обошла его и встала прямо перед ним. Правительница улыбнулась дьявольской улыбкой и жестом подозвала к себе Хаджи. Тот медленно подошёл, как будто чего-то боялся. Махпейкер вновь вытащила кинжал из его ножен.        – Я уже говорила тебе, что не прощаю. Ты наверное не услышал. Ты покусился на жизнь самого Падишаха и моего мужа! – громко крикнула она и вознесла нож.       – Госпожа! Нет! Чего толку, что мы его убьем? Все подумают, что мы выдумали это! – попытался остановить ее евнух, но она не послушала и нанесла удар ножом в зоне сердца. Мужчина тут же замер и повис своем телом на этой веревке, склонив голову.       – А с чего мне доказательства? Я сама все решу, Кеманкешу рассказывать не собираюсь. – сказала она, выходя из камеры. Верный слуга последовал за ней. – Стража! Бросьте труп в Босфор! – приказала она властным голосом и вышла на из темницы. Хаджи на это ничего не ответил. Он лишь покорно шел за ней. И когда они прошли гарем, то он понял, что те идут в сторону мужской части.       Кёсем направлялась к Бахти, чтобы рассказать знает ли он про умыслы своей жены. Когда она прошла покои Падишаха, Хаджи напрягся. Что она снова выдумала? Почему к Госпожи так быстро меняется настроение? Только полчаса назад она плакала о том, что не красивая, а сейчас идет расправляться со своими врагами. Махпейкер постучалась и вошла в покои. Шехзаде сидел на тахте и читал книгу. Увидев Султаншу, он встал и подошел к ней, что поцеловать руку, но она жестом руки остановила его.       – Шехзаде, Ваша жена причастна к покушению на Повелителя. Меня интересует вопрос, Вы не имеете к этому отношения? – строго спросила Кёсем, но при этом уважительно, зная его статус. Бахти конечно прибывал немного в шоке, но немного даже догадывался, что это его жена строит интриги за его спиной.       – Госпожа, я клянусь Аллахом, я не знал. Я к этому не причастен! – начал он, смотря в ее глаза. Женщина умела хорошо читать по глазам, поэтому поняла, что он не врёт. Ей хотелось очень доверить ему, ведь сам по себе он кажется очень хорошим человеком. Но по обёртке не судят, как говорится.       – Бахти, я хочу Вам верить. Но прошу устраните свою жену. Я не хочу применять силу, не хочу, чтобы дети остались без матери. – Шехзаде был поражен ее добратой. За хотя бы попытку покушения на Падишаха можно было лишиться жизни, а она всего лишь попросила поговорить и предупредить, что если еще раз и ей не поздоровится.       – Конечно, Кёсем Султан. Я поговорю с женой. – сказал он, смотря прямо в ее голубые глаза. Он был поражен не только добротой, но и красотой этой уникальной женщины. Ни одна красавица мира не сравнится с ней. Казалось ему. Но откинул эти мысли подальше понимая, что ничего он не может к ней чувствовать, потому что она любимая и единственная женщина, а тем более Хасеки брата-Повелителя. Он даже задумываться не мог о Кёсем Султан.       – Ты знаешь о Эмине? – аккуратно спросила она, чтобы не раскрыть тайну девочки, потому что та попросила.       – О Эмине и Нурай? Я знаю, Госпожа. Я один раз увидел скандал и как жена дала дочери пощечину. Это было как раз тогда, когда мы собирались в Османскую Империю. – признался он, понимая, что если скажет «нет», то Госпожа подумает, что за отец, который не знает о переживании и проблемах дочери. – Хочу Вам сказать огромное спасибо, Госпожа, что разрешили ей остаться тут, приютили ее и заменили мать. Она Вам доверяет и я Вам доверяю. Очень рад, что моя дочка нашла такого человека для доверия, как Вы. – поблагодарил он, но женщина ничего не ответила и гордо поняв голову, вышла из покоев.       Атике сидела и ждала свою мать у нее в покоях. Сегодня из дворца она так и не уехала, так как ждала Силахтара, который сказал, что у него много работы. Когда Махпейкер вошла в покои, то очень сильно удивилась, увидев дочь. Но не растерялась и обняла ее.       – Валиде, я пришла, а тут разгром был, слуги убирались. Что случилось? Почему на полу было столько стекла? – спросила она, взаимно обняв мать и пригласив на тахту.       – С Калтриной Султан снова повздорила. Она оказывается хотела отравить меня, но вот неудача выпил стакан с ядом Кеманкеш. Потом, когда он узнал позвал ее, она в моем же присутствие начала меня обзывать уже увядшей. Ты так считаешь? – от последнего вопроса, Хаджи, стоявший за спиной Кёсем закатил глаза. «Снова она задаёт этот вопрос. Пока не задаст всем не угомониться...» – подумал евнух. Увидев реакцию слуги, Атике ухмыльнулась.       – Валиде, может эта вражда не стоит того? Просто не обращайте на нее внимания и она перестанет. Кстати, матушка, я поздравляю Вас! Желаю, чтобы беременность протекала без осложнений и у Вас родился бы здоровый Шехзаде. Иншалла! – на радостях поздравила мать с такой замечательной новостью.       – Откуда ты знаешь? – недоумевая, спросила Махпейкер.       – Эмине Султан... Так ее по-моему, сказала. Короче, племянница нашего Падишаха.       – Ох, болтушка... Спасибо, доченька. Иншалла, ты еще не раз испытаешь счастье материнства. – улыбнулась Кёсем.       Мать с дочерью еще много о чем разговаривали. Правительница спрашивала про внука, про семейную жизнь и зятя. А Атике про то, как у нее дела, как ей новая жизнь и так далее. Так девушки просидели до позна и поняли, что уже темно, только когда пришла Эмине. Мать с дочерью попрощались и Атике ушла за мужем, после чего они оба поехали к себе.       – Султанша, можно Вы сегодня со мной поспите, пожалуйста... – Эмине тихо вошла в комнату Кёсем, надеясь, что женщина еще не спит. Но Госпожа еще только рассчитывала волосы. Она посмотрела на вошедшую с Фениксом на руках и отложив расчёску, улыбнулась.       – Конечно, дочка. А что случилось? – спросила она и подошла к девочке.       – Все хорошо. А почему дочка? – удивилась девушка.       – Тебе не нравиться? Я привыкла. Я любую девочку называю дочкой, а мальчиков сыном. В этом нет ничего такого, как я считаю.       – Не, все хорошо... Спасибо, Госпожа. – девушка обняла свою "мачеху". Махпейкер успокоила девушку и они вместе погасили свечи и легли на кровать. Кёсем обняла Эмине, а девочка Феникса. Так они и стали проваливаться в Царство Морфея, предвкушая завтрашний день.       Кеманкеш не мог понять, почему его жена не пришла на ночь. Он хотел, чтобы она была рядом, обнимать ее ночью, чувствовать ее любовь. К ночи его состояние улучшилось, поэтому он встал в постели и вышел из покоев. Медленно и аккуратно пошел к покоям любимой, чтобы не упасть, так как слабость все равно владела им.       Зайдя к комнату он увидел мирно спящих племянницу, жену и щенка, подаренным им. Он подошёл ближе и лег рядом с Кёсем. Хвала Аллаху это позволяло пространство, так как она лежала не на краю, а на середине кровати. Мужчина обнял свою любимую и уткнулся в ее мягкие, шелковистые, черные локоны.       Султан решил для себя, что обязательно серьезно поговорит с возлюбленной, чтобы узнать причину всего этого. За раздумьями, он стал тоже засыпать, мечтая о светлом будущем.