Султан Кеманкеш

      Кёсем приоткрыла глаза и почувствовала, что ее кто-то обнимает. Было не трудно догадаться кто, потому что она чувствовала своего мужа по его дыханию. Аккуратно убрав его руку со своего живота, женщина села и аккуратно, чтобы не разбудить ни Кеманкеша, ни Эмине слезла с кровати. Феникс уже не спал, поэтому она решила взять его и сходить на кухню. Накинув халат, она подняла щенка на руки м вышла из покоев. По дороге, стала размышлять на всем случившимся. Конечно же Султанша понимала, что Валиде Султан оказалась опаснее, что она могла это предположить вначале. Вражды ей так таковой не хотелось. Надеялась, что его мать сможет принять Махпейкер, но не вышла. Надежда все равно не пропадала, ведь надежда умирала последней. Но и под угрозу ставить жизни любимых женщине не хотелось. Сегодня Калтрина пыталась ее отравить, а завтра позовет в покои и собственноручно ударит кинжалом в сердце.       Так же не хотелось портить отношения матери и сына. Кёсем не понимала, почему Кеманкеш так добро к ней обошёлся, ведь если не успей она вовремя, он бы умер. Но вмешиваться в это было не ее делом, поэтому она расспрашивать и не стала.       Также женщина чувствовала свою вину. В чем? Не понятно. Может даже и перед Эмине за то, что говорила с ее отцом на ту тему, о которой она запретила говорить даже воздуху. За этими размышлениями, она даже не заметила как ее схватили за руку. Она не громко вскрикнула от неожиданности и чуть не уронила щенка. Повернув голову, Госпожа увидела Бахти.       – Султанша, смотрите куда идете, вы чуть в стену не врезались, как так? – услышала его нежный, но при этом басовый голос и взгляд, который говорил о переживании. Ей это совсем не понравилось. Кёсем не нравилось то, что он так смотрит на нее и разговаривает таким голосом. Она любила мужа, а он просто был для нее брат любимого. Совершенно не хотелось, чтобы тот влюбился в неё. А если это будет, то грозит большая беда, особенно самому Шехзаде. Из-за своей ревности, Мустафа может и убить родного брата, а кровопролития Правительнице совсем не хотелось.       – Спасибо, Шехзаде. Я задумалась просто. – повернулась к нему и все еще смотрела на щенка. Ей не хотелось пересекаться с ним взглядом лишь потому, что тот снова будет пронзительно смотреть в ее глаза. От этого становилось неловко и некомфортно. Но все же осмелев, она подняла свой взор. Сразу не поняла, куда он смотрит, показалось, что на Феникса, но потом увидела, в какую сторону направлены его глаза. Он смотрел прямо на ее достаточно уж глубокое декольте. Султанша замерла на месте. В душе поселился какой-то страх и дискомфорт. Нет, он не мог вот так вот нагло смотреть на ее вырез в зоне груду. Но еще раз убедившись, что он смотрит в декольте, Махпейкер резко сделала шаг назад.       – Что Вы себе позволяете? Как Вы смеете?! Я жена Вашего брата! Вы даже в мою сторону смотреть не можете! – закричала Кёсем и тот тут же отвёл взгляд. Он не чувствовал никакой вины и никакого позора, но понимая того, что ее слова истина, убивали его изнутри. Бахти ничего не мог сделать с собой. С самой первой встречи, он восхитился ей и ее красоте. Было тяжело отвести от нее взгляд даже когда она была в хорошо закрывающемся платье, как это было при первой встрече. А сейчас тем более. Она стояла перед ним в одной ночнушке и тонком халатике. Шехзаде снова посмотрел на нее, а после на ее раздраженное и гневное лицо. Даже, когда злая она была слишком красива для этого мира.       – Госпожа, я... Извините. Я не хотел. – начал искать оправдания для того, чтобы объясниться, но ничего в голову не лезло. Поэтому обошёлся всего несколькими словами. Конечно мечтать о ней, как о женщине было огромным грехом и понимание того, что даже за такие мысли он мог лишиться головы, отгоняли мужчину. Ее хотелось защищать, уберечь от злого, она казалось такой хрупкой, что только до нее дотронешься и она сломается словно тростинка.       Кёсем же наоборот чувствовала к нему сейчас отвращение. Ей совершенно не хотелось ни видеть, ни слышать его. При первой встрече, она подумала, что он хороший и порядочный человек, хотела с ним иметь хорошие, дружеские отношения, не имея ссор, но сейчас нет. Ни за что на свете. Он был противен от того, что смотрел. А какие мысли летали в его голове? Только Аллах знает. Ей хотелось сейчас подойти и треснуть сильную пощечину. Но понимание того, что он член правящей династии, остановило женщину.       – Слушайте меня сюда, Шехзаде! Вы извращенец и больше Вас никак не назвать! Если Повелитель узнает, то убьет Вас! Не смейте ко мне подходить ближе чем на три метра! Не смейте! Иначе... – начала кричать она, но тот перебил ее:       – Что иначе? Убьете меня? Я не боюсь смерти, Кёсем Султан! Поймите меня, Вы очаровательны, как можно перед Вами устоять? Кёсем, я... – не знал, что сказать. От такой наглости Махпейкер разозлилась еще сильнее. Она прижала к себе Феникса, чтобы не вспыхнуть, как порох. Как он посмел назвать ее по имени? Какое он имеете на это право? О, Аллах, как ей хотелось кричать и биться. Но вместо этого, она более-менее сдержано сказала:       – Не смейте меня никогда перебивать! Смотреть на меня, как на товар или какуе-то наложницу из гарема! Я Кёсем Султан! Запомните это и зарубите себе на носу! Если понадобиться, то и приказ о Вашей казни написать смогу! – угрожающе помохала пальцем у его лица, после чего развернулась и пошла куда направлялась до встречи с Шехзаде. Мужчина почувтсвовал себя униженным. Причем униженным женщиной. Вступать с ней в конфликты было бессмысленно, ее не переспорить. Но так это оставлять он не намерен, еще не хватало, чтобы им женщина управляла. Пусть она будоражит его разум и сердце, но управлять им она не будет. Мужчина быстрым шагом сократил между ними расстояние и прижал ее своим торсом к стине, от чего Феникс жалобно заскулил, ведь его зажали. Но поняв, что его хозяйке угрожают, вцепился забыми в руку Шехзаде, сильно закусив нерв. Тот встряхнул рукой, но щенок так и остался висеть на нем. Кесем выдохнула, а после крикнула:       – Феникс! Фу! Отпусти его! – щенок тут же спрыгнул на каменный пол, после оставив руку соперника кровоточить. Махпейкер подняла его на руку и быстро ушла в направлении кухни, оставив Бахти на месте с раненой рукой.       Как только Султанша вошла на кухню, тут же увидела Хаджи, который сидел на диване напротив стола, за которым готовили повора и главный из них Бейнем. Увидев Госпожу, все склонились, а когда она разрешила продолжить свои действия, то продолжили готовить. Кесем села на диван, рядом с Хаджи и передала ему щенка. Тот взял эту неожиданность в руку и посмотрел на его клыки, которые Феникс еще не успел почистить и на них осталась кровь, а после кинул свой взор на Махпейкер, которая сидела пытаясь отдышаться. После трех минут молчаний, он все же спросил:       – Аллах, что такое произошло? Почему Вы такая запыхавшаяся? – услышав этот вопрос, Правительница повернула голову, грозно смотря на своего слугу. Увидела несильный выраженный отпечаток на его щеке, после чего смягчилась.       – Ай, Аллах, неужели я тебя так? – спросила она, но ответа не последовало. Естественно кто будет отвечать Султанша и говорить про то, что она его ударила, так еще и след оставила. Кесем провела пальцем на по отпечатку, после чего Хаджи немного отдалился от нее.       – Что вы делаете? Все хорошо. Я уже даже забыл. Правда сказать, от Вас я получил свою первую и надеюсь, последнюю пощечину. – евнух улыбнулся Госпоже, видя ее озадаченный вид. В ее глазах он увидел какую-то грусть, но осмелиться спросить второй раз не посмел. Если захочет, то сама расскажется. Кесем было конечно же дурно от того, что только произошло, но ничего с этим поделать она не могла. Решила, что расскажет обо всем именно Хаджи, потому что скажи она Кеманкешу, тот может снести горы и от него можно ожидать любую реакцию, а Эмине говорить про то, что ее отец домогается, хоть это и не было особым домоганием, было групо, потому что она его родная дочь.       – Извини за вчерашнее. Уж чего, чего, но своих верных слуг я никогда не била, я просто не справилась с агрессией. Я хочу тебе рассказать... В общем, сегодня ко мне приставал Шехзаде Бахти. В плане приставал, он засмотрелся на мое декольте, а после прижал к стене, я не знаю, чтобы было, если бы не Феникс... – Кесем увидела в глазах верного слуги, что видела крайне редко. Она поняла, что он занервничал, запереживал и разозлился на Бахти. Женщина не хотела, чтобы евнух думал о чем-то лишнем, что не касается его. Хотя Хаджи считал наоборот. Все, что касается жизни Кесем Султан, это касается и его. Потому не зная ничего, он не сможет помочь ей в случае опасности.       – Госпожа, только прикажите и я сделаю все, что необходимо... – евнух улыбнулся и взял Кесем за руку к качестве поддержки. За столько лет они стали настолько близки друг другу. Были настоящими верными друзьями. Оба не раз спасали друг друга от смерти. Он видел ее и счастливую, и в гневе, в слезах, которые она раняла по ночам в подушку, и даже умиротворенную, когда все было хорошо в ее жизни, правда это было очень-очень редко. Махпейкер знала, что ее слуга всегда будет рядом и поддержит, знала, что он не оставит ее в беде и будет до последнего вздоха. А Хаджи знал, что дорог ей и никто не сможет заменить его.       – Спасибо тебе... Ты всегда рядом со мной, Хаджи. – тихо проговорила он, так, чтобы слышал только он. Повора смотрели на них и не понимали, как могут быть такие близкие отношения у Султанши и раба. Обычно Госпожи даже не прикасаются к руках слуг, а не то, чтобы сидеть рядом на одном диване и разговаривать о жизни. Они просто не понимали, как это так. Но Кесем уважала тех, кто служит ей, никогда не перегружала, давала достойную зарплату и заслуженный отдых. Только Хаджи даже на несколько дней не уходил со службы. Он то и не был особям слугой, только ходил за ней и отдавал ее приказы другим, находился рядом и поддерживал. Поэтому от работы он и не уставал. Он был рожден для этого.        – Бейнем! Подай пожалуйста, что-нибудь щенку на завтрак и Султанше чай мятный. Давайте, пошевеливайтесь! Нечего спать! – приказал евнух, а сам стал гладить Феникса. Пусть он и был против животных во дворце, но быть против животного своей Султанши он никак не мог. Поэтому был обязан любит его. Пусть он причинит множество хлопот, но зато он милый и при этом защитник.       – Нет, Хаджи, ты покорми его и прикажи принести в мои покои завтрак на троих. И вместо чая, принеси кофе. У меня сегодня много дел. Мы едем с тобой в Манису, вместе с Шехзаде. Мне надо поговорить с его женой. – после этих слов Кесем встала с места, а евнух за ней.       – Султанша, Вам нельзя кофе! – не смог контролировать эмоции и крикнул. Женщина обернулась и с недоразумением посмотрела на него. – Вы же беременны! – Кесем посмотрела на поваров, которые вытаращили глаза и с удивлением смотрели на Султаншу. Чтобы как-то выйди из ситуации, женщина стала думать, как это все исправить.       – Хаджи, тебе это во сне приснилось? С чего ты взял, что я беременна? Такого быть не может. – твердо заявила она и вышла с кухни. Повара в упор посмотрели на евнуха, а тот не знал куда себя, посмотрев на собаку на своих руках, он тихо пошел к выходу, понимая, что делает глупость.       – Хаджи, это правда? Кесем Султан беременна? – спросил главный повар Бейнем Ага. Слуга закатил глаза и остановился.        – Нет же! Говорю, я перепутал. Мы с Султаншей ходили по столице и там помогли одной беременной женщине, примерно ее возраста, поэтому наверное и ляпнул. – выдумал причину евнух, говоря очень убедительно. За все эти годы службы у Госпожи, она научила его искусно врать, когда это надо, говорить убедительно. Только сама она могла понять, что евнух не врёт по его глазам, потому что при ней, они начали бегать по комнате и искать убежище, только бы не смотреть на Султаншу. А сейчас он стоял и говорил с Агой даже ниже его статусом, поэтому бояться тут было совершенно нечего. Повара больше ничего не стали говорить и продолжили работу.        – Бейнем, приготовьте Султанский завтрак на троих. Два мятных чая и один кофе для Господина. Поторопись. И этому, – указал на щенка на своих руках. – приготовь тоже что-нибудь. – Аги поклонились и стали выполнять свою работу. Евнух побежал за Госпожой.       Кесем шла по коридорам, опасаясь, что из-за какого-то угла выйдет Бахти и нападет на нее. Он был влюблен и отрицать нету смысла, но ему не места в ее сердце, оно уже занято. И занято на долгое время. Женщина почти дошла до покоев, когда ее догнал евнух и дотронулся со спины до ее плеча. Она вздрогнула и повернулась.       – Аллах, Аллах, не пугай. Я и так вся, как на иголках. – тяжко выдохнула она и взяла Феникса на руки.        – Госпожа, я не хотел, извините. Я за слова извините, я не подумал и ляпнул. – раскаивался Хаджи, виновато поглядывая в пол. Султаншу закатила глаза. А вообще ей нравился этот дотошливый и ворчащий слуга, он был передан и заботлив, а это самое главное. Без его преданности, она мало чего добилась бы в этой жизни, не стоит этого отрицать. Потому что вокруг, чтобы чего-то добиться, должны быть верные люди.       – Я тебя уже простила, но еще раз! Тебе не поздоровится! – уже дошли до не покоев, только она развернулась и столкнулась с мужчиной. Сразу поняла, что это Кеманкеш и поняла на него глаза. – Дорогой, зачем ты встал, тебе надо набираться сил после отравления.       – Кесем, ты куда ушла? Я заволновался, когда не увидел тебя рядом. – начал Кеманкеш. Он ревновал ее к родному брату и поэтому спросил. Боялся, что она пошла к нему, а тем более в одной ночнушке и халате.       – Я на кухню ходила, заказала нам завтрак. Мне нельзя ходить по своему же дворцу, Кеманкеш? –возмутилась она. Женщине никогда не нравилось, что ею командуют, руководят и указывают. Терпеть этого не могла и не будет.       – Что ты? Нет. Просто волновался... – Кёсем не стала его слушать дальше, а просто прошла мимо в покои. Мустафа вопросительно взглянул на евнуха, а тот лишь пожал плечами. В душе Падишаха затаилось какое-то сомнение и недоверие. Хотелось все узнать, в голову лезло тысячи догадок, но ни одна из них не звучала правдиво.       Султанша вошла в комнату, на кровати сидела только проснувшаяся, сонная Эмине. Кёсем подошла к ней и села рядом, наконец отпустив щенка. Девочка протёрла глаза и улыбнулась, но увидев мрачную Госпожу, улыбка спала с ее прекрасного лика.        – Госпожа? Что случилось? Что Вас терзает? – аккуратно спросила она. Правительница повернула голову.       – Та ничего. Прошу, пока не говорите с Мелек Султан про мою беременность Кеманкешу. Он не должен пока что знать. – девушка не поняла, почему так, но согласилась и пошла вниз, чтобы переодеться.       Кёсем стояла за ширмой и переодевалась, когда почувствовала на своей талии теплые руки мужа. Сама не поняла почему, но прикосновения от такого родного человека сейчас ей были противны. Поэтому она освободилась от его цепких руки и отойдя, стала натягивать на себя нижнее платье.        – Кёсем, я не понимаю, что это такое? Почему ты сегодня такая злая и колкая? Что я то тебе сделал? – уже серьезно и строго спросил Султан. Женщина поняла на него свой взгляд, полный безразличия и продолжила одеваться, только уже затягивая корсет. Молчание вывело мужчину, поэтому он схватил ее за руки и поднял их вверх, над головами. Султанша невольно пискнула и попыталась вырвать руку, но ничего не получилось. Ей эта ситуация напоминала утренняя ситуация с Бахти и становилось очень противно. Но Мустафа не отпускал. Только спускался губами с щеки на шею, от чего Махпейкер томно задышала, а низ живота начало сводить. Руки затекли от перелива крови и она приоткрыла глаза.       – Пусти меня... – тихо прошептала она, а он наклонился к ее губам и сказал, что-то типа: "Один поцелуй и будешь свободна". Кёсем понимала, что поцелуем тут не откажется, ведь этот по уши влюбленный захочет большего, чего ей сейчас совсем никак не хотелось. Она хитро улыбнулась и впилась в его губы. Мужчина тут же опустил ее руки и прижал своим торсом к шкафу, а после подхватил, не прекращая поцелуй. Женщина поняла к чему он клонит и сильно хотела отстраниться. Но он прижал ее к себе крепче, чувствуя, как она хочет отстраниться. Естественно насильно он не будет заставлять спать с ним, но и хотелось бы знать причину, почему он этого не хочет. Кеманкеш уложил ее на еще не заправленную кровать и стал проникать своим языком в ее рот. Только Кёсем почувствовала удушье и стала очень тяжело дышать, он отстранился.       – Что случилось? Любимая, все хорошо? Прости, я не хотел... – Мустафа погладил ее по голове, но она продолжала задыхаться. Сейчас мужчина испугался не на шутку. – Кёсем! Кёсем, скажи, что с тобой?! Кёсем! – услышав крики в покои без стука залетел Хаджи и увидев Госпожу в такой состоянии, расстегнул свой кафтан и из внутреннего кармана достал пузырек с жидкостью и ложечкой. Немного налил и придерживая, влил в рот Султанши. Махпейкер тут же стало немного легче.       – Что с ней, Хаджи? Почему она резко стала задыхаться? – спросил Мустафа, пока евнух закрывал бутылок и ложил обратно в карман. Тот посмотрел на Кёсем и она жестом пальца приказала молчать. – Я не понял, что вы от меня скрываете? – посмотрел на одну, а затем снова на второго.       – Кеманкеш... Ты же знаешь, про диабет? Он от матери. Так вот, астма от отца. – тот с округленными глазами посмотрел на нее.       – Разве такое может быть? Как это возможно? Почему моя жена болеет двумя неизлечимыми болезнями?       – Повелитель, мы же не могли все это предсказать. Все дети Кёсем Султан были здоровы, в отличии от нее, поэтому Госпожа не сильно беспокоилась. Ей так же нельзя есть орехи. Все на свете орехи, от них начинается сильнейшая аллергия, которая приводит к смерти, если вовремя не успеть. И от нехватки или переизбытка воздуха, Султанша может начинать задыхаться. – закончил Хаджи и Правительница осуждающе посмотрела на него.       – Кёсем, почему какой-то слуга знает тебя лучше, чем я? Еще скажите, что это знают все кроме меня! – возмутился Кеманкеш, но женщина лишь усмехнулась, полностью отойдя от удушения. Женщина встала и подошла к евнуху.       – Дорогой, он, – положила руку на плечо давнего друга, – он со мной рядом почти с самого моего прибытия во дворец. А ты меня знаешь около пяти лет. Поэтому Хаджи и мой верный друг, и поддержка, и наставник, он и одиночество мое сглаживал всегда. Как бы то не было, но без него, я как без рук. – похлопала евнуха по плечу, а тот склонил голову и положил свою руку поверх ее. Ух, какая ревность сейчас кипела внутри вен Кеманкеша, ему сейчас хотелось просто разорвать этого несчастного слугу на части. Махпейкер замечала и чувствовала его ревность, поэтому специально так делала, чтобы посмотреть сдержится он или нет.       После всех этих событий следовали утренние процедуры, которые затянулись из-за того, что утром кое-кто задержал женщину. А после следовал завтрак. Все тихо, не проронив ни слова. Всех напрягало это молчание и поэтому Кёсем прервала тишину.       – Кеманкеш, мы сегодня с Эмине поедем в Манису вместе с Шехзаде Бахти. Мне нужен свежий воздух, а то с сегодняшней ситуацией я могу в любой момент начинать задыхаться. – Эмине с удивлением посмотрела на Госпожу, но когда та под столом сжала ее руку и девочка кивнула Повелителю. Мустафа снова почувствовал жгучую ревность. Она поедет мало того, что в одной карете с его братом, так еще и будет в его дворце.       – Я не знаю, Кесем. Как тебе угодно. Держать тебя во дворце я не имею права. Ты езжай, но вечером обязана вернуться. – отпускать на сутки не хотелось от слова совсем.       – Нет, Кеманкеш. Ну, пожалуйста. Эмине поиграет и побудет с братьями, а я прогуляюсь по лесу Манисы. Вечером мы вместе с ней ляжем спать, а завтра утром обратно в путь. Ночью очень опасно ехать, дорогой. – Падишах чувствовал неладное, нг запретить не мог. Она все-таки когда-то была выше его по статусу.       – Хорошо, Кёсем. Но утром ты поедешь домой. Я займусь тогда, разберу письма послов. – выдавил из себя и встал из-за стола. Махпейкер все видела и чувствовала. Про себя она ухмыльнулись, но сама то и не желала того, чтобы его сердце мучалось. Но при этом-то изменять она ему не будет. Это логично.       После завтрака Эмине, Хаджи и Кёсем собрались. Взяв все самое необходимое, стали ждать Шехзаде у кареты. Он удивился тому, что Султанша едет в Манису с ним, но при этом обрадовался. В глаза Махпейкер старалась не смотреть и у нее получалось. В карете они расселись так: Кёсем и Хаджи на одну сторону, а Эмине со своим отцом на другую. Бахти не сводил взгляда от Госпожи, что нервировало и смущало женщину. Евнух видел этот хищный и оценивающий взгляд. После слов, которые Правительница рассказала утром, верный старый друг стал побаиваться и опасаться младшего брата своего Господина. Чувствовал тревогу, но не за себя, а за нее. Бог знает, что может сделать влюбленный человек и на какие жертвы пойти?       По дороге Кёсем заснула на плече слуги, так как рано встала и не удивилась, что устала. Дорога всегда давалась ей тяжело. Не любила ездить в каретах, но и на лошадях уже давно не каталась. Хаджи поудобнее приспустил плечо и приобнял Госпожу, чтобы та в случае, если карета переедет через камень или резко остановиться, не упала бы. Так же евнух из под лба смотрел на Шехзаде.       Наконец, когда они приехали на место назначения, Хаджи смог разбудить Султаншу. Когда Махпейкер выходила ей руку подал и Бахти и евнух. Но она приняла руку старого друга и улыбнулась ему, что не понравилось брату Кеманкеша.       На встречу из дворца вышла Нурай со своими сыновьями. Мальчики, увидев сестру побежали к ней в объятия, а женщина подошла к своему мужу и шепнула:        – А что эта тут делает? – взглядом указала на Кёсем, которая шла сзади. Естественно от Госпожи и этот взгляд не убежал, но она лишь ухмыльнулась.       – Нурай, я не должен перед тобой отчитываться. Она пожелала приехать. Сказала, что по состоянию здоровья, ей нужен свежий воздух. Довольна? – грубо отрезал Бахти и последовал во дворец. Хатун осталась стоять на своем месте.        Мальчики подошли к Махпейкер и поклонились. Кёсем протянула руку и каждый Шехзаде поцеловал тыльную сторону ладони приложив ко лбу. Нурай заметила это и сверкнула взглядом. Женщина обняла племянников своего мужа и отправила их погулять.       Тем временем высокомерной походкой к ней подошла жена Шехзаде и поняв нос "выше своего роста" заявила:       – Добро пожаловать, Кёсем. Не думала тебя тут увидеть. – Хаджи стоял сзади и хотел было отругать Хатун за хамство, но Госпожа остановила его жестом руки.       – Я тоже рада тебе, Нурай. Хаджи, оставь нас! – приказала она и евнух, помедлив решил, что все-таки уйдет в сторонку. – А теперь слушай меня внимательно, мать ты хорошая! Если Эмине девочка, это не значит, что достойна того, что вы с Валиде делали! Ты тоже женщина и тоже была когда-то в ее возрасте! Еще раз малышка пожалуется мне, я тебя своими же руками задушу! И еще, твоя жизнь в моих руках, дорогая, твой слуга сознался мне под пытками, что ты послала его задушить Повелителя мира. Я ничего ему не сказала, хотя он бы уже казнил тебя, если бы знал. Ищи себе слуг, которые будут верными и не сдадут в критических ситуациях. – прошипела Кёсем. Понимала, что сказала лишнего, но пусть будет так. После этого женщина позвала к себе слугу и они направились во дворец.       К вечеру покои Госпожи были готовы. Все это время она гуляла по лесу Манисы, как это и планировалось. Бахти слава Аллаху, не встречала. Хотелось побыстрее переодеться и пойти спать. С Эмине они договорились, что лягут вместе. Но вечером девочка ушла к братьям пожелать спокойной ночи. Кёсем послала Хаджи, чтобы тот из кареты принес сумку с ее одеждой, которую она взяла на ночь и на смену. Потому что сделать это днем, они забыли. Сама отправилась за ширму, чтобы снять тяжелое верхнее платье. Сняла платье, корону, украшения, распустила волосы и резко почувствовала на своей талии руки. Те ощущения, что были утром – неприязнь. На миг подумала, что снова Кеманкеш, но вспомнила, что находится в Манисе и его тут нету и не должно быть. Резко развернулась и увидела... Бахти. Перед ней, совершенно не стыдясь стоял Шехзаде и разглядывал ее с ног до головы. Спасало лишь то, что она в нижнем платье, а не полностью обнаженная. Дыхание женщины перехватило и она взялась за сердце. Тот подошёл ближе.       – Я буду кричать! – все, что могла вымолвить Кёсем, немного остановив дрожь в теле. Шехзаде подошёл еще ближе и резко поднял ее руки над головой. Действия, которые были утром снова повторились. Госпоже было противно от понимая того, что сейчас он может сделать с ней все, что угодно, потому что физические силы не равны. Бахти наклонился к ней.       – Кричите, Госпожа. Вам никто сейчас не поможет. Ваш слуга ушел, Эмине с братьями, а стражи еще нету у Ваших покоев. – довольно заявил он. Одной рукой он крепко сжал ее запястья над ее головой, а второй провёл по щеке. Махпейкер попыталась сопротивляться, отвернуться, вырвать руки, но все напрасно. Было понятно, что он силен, не меньше своего старшего брата.       – Что Вам от меня нужно, Шехзаде? Я жена Вашего брата! Узнает, казнить прикажет! – попыталась пойти сразу на крайние меры, но на его лице увидела лишь усмешку, а после хитрую улыбку. Он снова наклонился к ее уху.       – Выбери меня, пока не поздно. У вас с Кеманкешем нету детей, он Султан и имеет огромнейший гарем, даже если будет страдать, то быстро надет тебе замену, Кёсем. Он не любит тебя так, как люблю тебя я, дорогая. Я подарю тебе весь мир, буду ублажать в постели, выполнять все твои прихоти. И дети мои любят тебя больше, чем родную мать. Стань моей и ты станешь счастливой. – шептал он ей на ухо, пока он морщилась от таких грязных слов. Хотелось влепить ему пощечину, но не могла этого сделать. Начала вырываться, но он сжал руки еще сильнее.        – Шехзаде, Вы сходите с ума. Я люблю Кеманкеша, он мой муж. Он делает все для того, чтобы я была счастлива. А теперь, прошу, отпустите меня. – пыталась решить все по-хорошему, но было бесполезно. Он оставил долгий поцелуй на ее шеи, от чего сердце Госпожи забилось еще сильнее.       – Ты не понимаешь, Кёсем. Я полюбил тебя с первого взгляда. И я не откажусь от своей любви. Надо будет я добьюсь того, чтобы ты была со мной. Переступлю через всех, но ты будешь моя. А будешь сопротивляться, будет хуже. – снова нагнулся, но тут Махпейкер уже среагировала и вспомнила, что ноги в нее свободный. Собрала силы и ударила коленом в пах. Он почувствовал боль и не сказать, чтобы было терпимо. Удар был силен. Он отпустил ее руки и оттолкнув его, она выбежала из-за ширмы. Тут же столкнувшись с евнухом, который только зашёл в покои.       – Хаджи, Хаджи, помоги, прошу тебя. Сделай, что-нибудь! – нервно говорила Кёсем, чуть ли не плача. Евнух испугался такого поведения Госпожи и выронив сумку, взял ее за руки.       – Султанша, что случилось? Султанша? – вдруг сзади из-за спины Правительницы, он увидел Шехзаде и дёрнув Махпейкер за руку, спрятал за спиной. Естественно в случаи чего евнух не смог бы справиться с этим здоровым мужчиной, но всегда на случай чаго у него был с собой кинжал. – Шехзаде, прошу выйти из покоев Госпожи и больше не пугать ее. – строго проговорил Хаджи, хотя сам понимал, что не может приказывать представителю династии. Но Бахти еще раз осмотрев Султаншу и оценив взглядом, вышел из покоев. В это время страх Госпожи утих и она вышла из-за спины старого друга.       – Хаджи, он влюблен в меня, он сказал, что я в любом случае стану его и не смогу даже сопротивляться... – пытаясь восстановить дыхание, проговорила она.       – Госпожа, все наладится. Он не посмеет вас тронуть, если правда влюблен. Но от этого нужно как-то избавляться.       – Как, Хаджи? Как? Что мне теперь делать? Он может все, что угодно вытворить! Он может убить невинного, в том числе и тебя, Хаджи! Ты понимаешь, он влюблен! А влюбленный человек может сделать все, что угодно! Пойми же! – села на тахту так, как почувствовала сильную боль в висках.       – Я не могу понять этого, Султанша! Я не был влюблен и мне это не предназначено! – сел рядом с ней.       Успокоившись, Кёсем переоделась и села на кровать, накрывшись одеялом. Хаджи стоял рядом с кроватью, потому что женщина его не отпустила. Через время в покои зашла хныкающая Эмине. Евнух тут же подошёл к ней, а после с кровати встала и Султанша.       – Эмине, дорогая, что случилось? – спросила Махпейкер взяв девочку за руки, но та вырвала их.       – Я же просила, Госпожа! Я просила никому не рассказывать про то, что я рассказала! Но Вы не сдержали данного обещания! Не сдержали! Вы все рассказали моей матери и отцу! Как мне теперь доверять Вам? – кричала молодая девушка. Кёсем перевела взгляд с Эмине на евнуха, с евнуха на дверь, а после снова на девчонку.       – Детка, ты меня не так поняла. Я хотела защитить тебя, указать твоей матери свое место, дорогая. Я пригрозила ей, что если она тронет тебя, что получит. Эмине, дочка, что случилось такого? – посмотрела на заплаканную девочку и подняла ее опущенную голову. Она закатала рукава и показала руки. Они все были в широких кровоточащих ссадинах – Что это? – испугано спросили Хаджи и Махпейкер.       – Так вы меня защитили? К моим братьям пришла мать и силой увела меня оттуда! Заперла свои покои и взяв плетку, закатала рукава и стала бить меня по рукам! После ударила головой о стену! И приказала молчать, ничего никому не говорить, сказала, что если еще раз узнает, что я с Вами общаюсь, она отрежет язык! Я больше не могу Вам поверять, ведь Вы сейчас пойдете и все расскажите матери! – слезы катились по щекам девочки, сама тяжело дышала от нахлынувших эмоций и боли. Кёсем прижала ее к себе, хотя понимала, что этим мало утешит. А Хаджи прикрыл рот рукой от услышанных слов. Впервые в жизни, он встречал такое издевательство над детьми. Впервые он видел такое физическое насилие.       – Что ты стоишь? Неси спирт и бинты! Давай, давай! – приказала она евнуху, тот тут же сорвался с места и побежал искать лазарет. Махпейкер усадила девочку на кровать. Расстегнула платье и спустила его с плеч. Тут же девочка почувствовала стеснение, но Госпожа взяла подготовленную для нее ночнушку и сняв с нее платье, тут же надела ночное одеяние, но при этом аккуратно, чтобы не испачкать рукава кровью. Это время вошёл Хаджи со всем нужным и положил рядом. Сел на другую сторону рядом с Эмине и посмотрел на ее левую руку. Она была взята в достаточно глубоких ссадинах от плётки. Евнух сморщился, представляя эту боль. Взял ее руку и намоченной спиртом ватой, стал протирать порезы, дуя, чтобы не так сильно щипала. Девочка снова заплакала, но не от физической боли, а от моральной. Кёсем делала тоже самое, что и Хаджи, только с другой рукой. Когда все обработали, пришлось наложить мазь и забинтовать руки, чтобы не случилось заражение. Госпожа снова прижала к себе девочку.       – Прости, дорогая, я ни этого хотела. Я не хотела, что ты пострадала, правда, милая. – женщина тоже почувствовала эту боль и пару слезинок упало на макушку Эмине. Маленькая Госпожа прижалась головой к груди Махпейкер и закрыла глаза.       – Все хорошо, Султанша. Я не держала на Вас обиды. Слова были сказаны из-за причиненный боли. Вы в этом не виноваты. Вы правда хотели защитить меня. – женщина не смотря на то, что была беременна и ей была тяжела эта ноша, подняла девчонку на руки. На самом деле, она не была такой уж и тяжелой. Была худенькой, поэтому особого труда Кёсем не составило поднять ее. Она была сильна не только морально, но и физически, хоть этого никто и не замечал. Глаза Хаджи увидев это, казалось выпадут из орбит.       Махпейкер уложила Эмине на кровать и хорошенько укрыв, легла рядом и обняла. Стала напевать себе под нос колыбельную на греческом языке, ту самую, которую ей когда-то напевала мама, а она своей сестренке. Девочка быстро уснула. Кесем встала с кровати и накив халат, вышла из покоев. Руки сжимались в кулаки, а в глазах сверкала решимость.       Султанша толкнула дверь покоев Нурай Хатун, оставив Хаджи за дверью. Подойдя к женщине, которая готовилась спать, влепила ей сильную пощечину, что та не удержалась и упала на пол. Но Кесем тут же схватила ее за предплечья и поняла на ноги, сама удивилась своей силе, но скорее всего ею управлял гнев. Дала вторую такую же пощечину по той же щеке и прижала Нурай к стене, зажав горло рукой.       – Тварь! Как ты только посмела обидеть невинного, так еще и таким зверским способом! Как ты мать после этого! Еще раз повторю: еще раз я тебя увижу возле Эмине! Ты у меня будешь висеть на виселице! Ты всё поняла? – ударила ее головой о стену. – Стража! Слушайте меня и выполняйте мои приказы! Взять ее, посадить в темницу и сорок ударов палкой по стопам! Пусть знает, как бить невинных! – стражники схватили женщину под руки и повели туда, куда указала Махпейкер.       – Госпожа, молю простите меня! – испугавшись наказание, начала кричать Нурай, что разозлило Правительницу еще больше.       – Никакого прощения! Я не прощаю тех, кто издевается над детьми! Еще на коленях перед Эмине стоять будешь! – сказала ей в след и высокомерной походкой направилась к себе в покои.       Хаджи смог догнать ее уже у комнаты, когда та открывала двери. Он вошел вместе с ней и когда она присела на тахту, он сел рядом.       – Госпожа, это не слишком жестоко. Что на это скажет Шехзаде Бахти? – аккуратно спросил он, видя какой злостью и неновестью пылает его Госпожа.       – А бить ребенка плеткой, это не жестоко? – спросила она, упрекая его там самым за то, что он задал такой вопрос. Хаджи все сразу понял и закрыл эту тему.       – Султанша, позвольте спросить... Что Вы будите делать дальше с этой ситуацией?       – Что мне делать, Хаджи? Я попала в любовный треугольник. В меня влюблены двое мужчин. Меня окружают мои враги, которые оказывается сильнее, чем я предполагала. Скоро начнется буря, такая буря, которая перерастет в ураган и выживут только самые сильные. Выживают только сильнейшие, таков закон природы! Это игра, Хаджи, игра не на жизнь, а на смерть и мы потерям многих игроков. И кто-то все-таки выйдет победителем. Надо быть готовым и к тому, что проиграем мы. – евнуха ужаснули слова Кесем. Она говорила на полном серьезе, смотря куда-то в стену, но как будто сквозь нее.       – Я буду с Вами до последнего! – решительно сказал он и сжал ее руку.