Султан Кеманкеш

      Бахти нервно ходил из стороны в стороны за дверью своих покоев. Лекари уже больше часа пытались что-то сделать. Шехзаде очень боялся потерять ребенка.        Мужчина уже несколько раз прочитал одну и ту же молитву. Этот ребенок его надежда на счастье. Малыш не смог бы заменить ему трех сыновей, но он был бы и Бахти смог бы отвлечься от своих тяжелых мыслей.        Наконец-то лекарь вышел. Шехзаде тут же подошёл к нему, начиная расспрашивать.        – Мои соболезнования, Шехзаде. Ребенка нам не удалось спасти. – эти слова прозвучали словно гром среди ясного неба. У мужчины тут же потемнело в глазах и закружилась голова. Он облокотился о стену. – Шехзаде... – лекарь подхватил его за предплечья.        – Нет... Это какое-то недоразумение! Нет! – начал стучать кулаками по стене. Лекарь поднес к его лицу нашатырь, который специально взял с собой, зная, что эта новость до добра не доведет. Бахти немного пришел в себя, скривившись от отвратительного запаха. – Ленора как? Она жива? – из последних сил спросил тот.        – Девушка потеряла много крови, но в целом она в порядке. Проснется завтра днем примерно. Мы дали ей снотворное. – сказал лекарь. – Выкидыш был спровоцирован. Это не просто кровотечение.        – Валиде... – сквозь зубы процедил Бахти. – Будьте рядом с Ленорой. – сказал мужчина и направился в гарем.        Шаги Шехзаде были тяжелыми и очень быстрыми. Когда мужчина проходил по гарему, все девушки застыли от ужаса. Гнев в его глазах был настолько силен, что сжигал каждого, кто попадется на пути.        Дойдя до покоев Валиде Калтрины Султан, он, даже не взглянув на стражу ворвался в покои. Женщина спокойно сидела на тахте и что-то вышивала. Заметив, разгневанного сына, встала, отложив свое рукоделие.        – Сынок... – Бахти хотел было подойти и одним ударом убить ее, но понимал, что это его мать, так еще она женщина, а он отроду не поднимал руку на них. Поэтому Шехзаде остался стоять на месте.        – Что она тебе сделала?! Что?! Ты понимаешь, что убила своего же внука?! Тебе меня совсем не жалко? Я твой сын! Сын твой!!! Я потерял троих детей по вине той, которую ты мне преподнесла! Я никогда не знал о том, что вы вдвоем избивали мою единственную дочь! А она не говорила, боясь вас! В чем она то виновата?! А Ленора? За что ты так с ней? Она тебе что сделала? Кёсем, Мелек, Эмине, Ленора, я – мы все твои жертвы! Ты ломаешь нам жизни и судьбы! Мелек твоя дочь, а ты взяла и вот так вот с ней поступила! Ты не достойна этой жизни! Не достойна нас! Ты гналась за одним: деньги, слава, богатство! Получила в руки власть, стала Валиде! А толк-то? Ты даже гаремом управлять не можешь! Отныне ты для меня ничто! Я был смертельно болен! До сих по своему телу язвы! Ты хоть раз подошла к моим покоям?! Ты хоть раз прочитала молитву ради того, чтобы я жил?! Я твой ребенок! Я, Кеманкеш и Мелек твои дети! Ты ни разу не назвала нас любимыми, ни разу не прочитала сказку на ночь, не погладила по голове! Ты только усугубляла наше состояние! Я тебя ненавижу! Ты самая худшая мать, которая только может быть! Когда ты скончаешься, я ни одной слезинки не пророню! И уверен, что брат и сестра тоже! У тебя даже могилы не будет! – в гневе говорил все, что накопилось за много лет. Из глаз ручьями текли слезы, вены на лице были вздуты до предела. Мужчина кричал во весь голос. Вероятно его слышали и в гареме.        Бахти всегда пытался угодить матери, слушался ее, но та лишь манипулировала им. Он и впрямь не ожидал от нее такого. Сначала тайна Мелек, потом узнает, что Эмине терпит от них побои, дальше покушение на жизнь Кёсем и не в чем невинного маленького малыша, теперь и смерть его последней надежды.        Калтрина слушала эти слова, а на лице не отображалось ни одной эмоции, кроме холода. Конечно, последние слова разожгли огонь внутри нее. Она подошла к сыну и влепила ему сильную пощечину, заставляя некоторые язвочки лопнуть. По щеке Бахти потекла кровь. Но тот даже не шелохнулся.        – Знай свое место! Перед тобой твоя мать! – закричала та. Мужчина был на грани срыва, ему хотелось разворотить все покои.        – И что Вы этим добились? Что?! Разве я не прав? Разве Вы не ничтожество? – после этих слов Калтрина хотела еще раз ударить сына, но он перехватил ее руку и сильно сжал.        – Стража! Уведите его с глаз долой! – крикнула Валиде Султан. Стражники подошли и взяли Бахти за руки, начиная оттаскивать назад. Но даже в таком состоянии Шехзаде имел силы постоять за себя. Началась драка между ним и стражей. А Калтрина равнодушно смотрела на это все.        Их крики были слышны в другой части гарема. Мелек уже собиралась ложиться спать, была в кровати. Но услышав гневные и не разборчивые на таком расстоянии, возгласы брата, решила проверить, все ли там хорошо. Войдя в покои Валиде, впала в ступор, не зная, как на это все реагировать.        – Стойте! Что Вы делаете?! Оставьте Шехзаде в покое! – закричала Мелек во весь голос. Девушка подбежала к ним и начала разнимать, но брат никак не успокаивался. Султанша присела на корточки и взяла его лицо в свои руки. – Бахти, все! Все! Успокойся! Давай, дыши глубже! – после крепко обняла его.        Посидев так около двух минут, девушка начала поднимать брата и повела к выходу, но тому снова что-то ударило в голову, он резко развернулся, чтобы оказаться рядом с Валиде, но Мелек вовремя перехватила его корпус тела.        – Я уничтожу Вас! Будьте уверены! У Вас больше нет такого сына, как Бахти! – крикнул он, понимая, что сестра не отпустит, а делать ей больно, вырываясь из ее рук, мужчина не хотел.        Мелек отвела брата в свои покои. Достала аптечку и стала обрабатывать щеку и ссадины, который он получил во время драки. Мужчина был просто безэмоционален.        – Бахти, ты всегда был спокойным, что тебя вдруг сподвигло на драку? – спросила она, убирая аптечку обратно в шкафчик. Он все так же молчал и смотрел в одну точку, пока до него не дошел смысл вопроса сестры.        – Понимаешь, Мелек, наша мать убила моего ребенка... Маленького малыша, которого я даже ощутить не смог. Она что-то подлила в еду Леноры. – Бахти грустно ухмыльнулся. – Когда она уже остановится? – Мелек после услышанного, сразу поменяла выражение своего лица. Она опустила глаза в пол, не зная, что на это ответить.        – Бахти, я понимаю тебя... – все, что смогла проговорить она. Девушка и сама пережила не мало. Поэтому брата понять точно могла и всю его боль тоже.        – Я знаю, что ты понимаешь, Мелек. Я ведь лично находился в том помещении, видел твои муки, слышал твои крики. Я не понимаю одного, Мелек. Как ты справилась с этой болью, как отпустила? – посмотрел на нее. Девушка присела рядом с братом и положила свою ладонь на его тыльную сторону ладони.        – Я не отпустила, брат. Этот малыш навсегда в моем сердце. Навсегда... Сколько ночей я была убита горем? Сколько дней, месяцев, я держала траур? Сколько кричала? Это не помогло. Я просто убивала свое эмоциональное состояние. Поверь мне, тяжело отпустить того, кого любишь. Тяжело отпустить свою кровь и плоть. – положила его голову себе на плечо, чтобы немного утешить. Начала гладить его короткие темные волосы.        – Знаешь, Мелек... Я ведь никогда не любил Нурай. Я не был с ней счастлив. Я был лишь благодарен за детей. Но она у меня их отняла. Я нашел Ленору. Она стала моим утешением. Она была рядом со мной, во время того, как я мог отдать душу Аллаху. Она любит меня, я люблю ее. Она мне могла ребенка подарить. Еще немного заглушить мою боль. Но Валиде посчитала, что я не достоин счастья... – он крутил в руках одну из прядей ее волос, не зная что делать от безвыходности.        – Бахти, не забывай, у тебя есть дочь. Она молилась каждый день, чтобы ты выздоровел. Найди свое утешение в ней. – проговорила она. Мужчина поднял голову с плеча сестры.        – Ты права... – он встал с кровати. Нагнулся, поцеловав сестру в лоб. Шехзаде вышел из покоев, направляясь в главные покои гарема, в которых сейчас жила только Эмине.        Мужчина тихо вошел в покои, охраняемые стражей, его впустили без проблем, ведь знали, что здесь сейчас только его дочь.        Бахти осмотрелся. Темно, в главной комнате не горела ни одна свеча. Тогда он прошел в небольшую комнатку Эмине. Она как раз была освещена около десятью массивных свечь.        Девочка лежала спиной к Шехзаде. Подойдя ближе, понял, что уже спит. Его решением было остаться сегодня с ней, ведь с Ленорой сейчас находятся лекари, та и врятли он чем-то сможет помочь. Главное успокоить ее днем.        Мужчина привлег на кровать дочери и обнял ее, прижимая к себе.        – Моя нежная доченька... – прошептал он, целуя ее в макушку. Девочка спала еще не совсем крепко, поэтому сразу же почувствовала присутствие отца.        – Папа? – задала вопрос, на который не требовался ответ. Юная Султанша повернулась лицом с Бахти и прижалась к нему. – Я так скучала по тебе. Мне не разрешали к тебе ходить даже после того, как ты очнулся. Сказали, что ты все еще заразный.        – Сейчас все хорошо, не беспокойся. Ты как? – начал гладить ее волосы, в потёмках, смотря в глаза единственного ребенка.        – Хорошо. Правда скучно. Я сегодня весь день одна пробыла. А ты почему такой грустный? – заметила на его лице много язв и дотронулась до них пальчиками, чувствуя под ними мертвые клетки. – Это из-за этого? Я уверена, что все пройдет, не печалься.        – Нет, дорогая, не из-за этого. Ленора... Она потеряла ребенка. – проговорил тот, с болью в голосе. Эмине напряглась. Ей эта девушка не понравилась лишь из-за того, что тогда она держала траур по своим братьям. А так то девушка была ни в чем не виновна...        – Прими мои соболезнования, отец. Что будет с Ленорой? Ей вероятно будет очень плохо... – девочка задумалась, не зная, что сказать еще.        – Не знаю, Эмине. Но я знаю одно... Это сделала Валиде. Она ненавидет всех невесток. Кёсем Султан и Ленору. Нурай то она любила, они были на одной волне... Она хотела убить ребенка Кеманкеша, но не получилось. Убила моего.        – Пап, она не остановится до тех пор, пока мы ее не уничтожим. Я считаю, что надо действовать. – Эмине снова прижалась к отцу.        – Мы не можем ее сослать без приказа Кеманкеша. Но тот не должен знать, что Валиде отравила Ленору. Не хочу. Пусть она провинится перед ним. Мне кажется так будет правильней. – знал, что стоит рассказать, но делал это ради того, чтобы Калтрину, возможно помучила совесть.        – Как пожелаешь. – сказала Эмине и закрыла глаза, не желая больше разговаривать о своей бабушке.        Кёсем и Кеманкеш вернулись во дворец только под утро и сразу легли спать. Но долго насладиться сном не получилось.        – Султанзаде, прошу Вас, давайте позже зайдёте к Кёсем Султан? – слышался за дверью голос Хаджи Аги, который спящие супруги вовсе и не слышали.        – Нет! Я хочу увидеть бабушку! Она вчера рано легла спать, я ей не помешаю. – противостоял мальчик. Евнух хотел было что-то сказать, но Селим проскочил мимо него и ворвался в покои.        Мальчик увидел бабушку, голова которой лежала на груди Кеманкеша, а рука обнимала его тело. Султанзаде закатил глаза и подошел к мирно спящим супругам.        – Бабушка! Дедушка! Сколько можно спать? Мы вчера вечером приехали и сразу легли! Время уже почти полдень! – возмущенно говорил мальчик. Кёсем лениво отрыла глаза, смотря на источник слов.        – Селим мой, давай к нам? Поспим еще немного... – прошептала женщина и крепче обняв Кеманкеша, снова закрыла глаза.        В покои вбежал Хаджи и взяв мальчика на руки, понес к выходу, но тот сопротивлялся.        – Отпусти меня! Я хочу с бабушкой поиграть! – Кёсем снова открыла глаза и присела на кровати, потирая их.        – Хаджи, отпусти его. – проговорила она. Мальчик тут же подбежал к бабушке и залез на кровать. Махпейкер обняла внука и поцеловала его в лоб. После чего толкнула мужа локтем в бок, но Мустафа лишь повернулся к ним спиной, продолжая спать. – О, Аллах, любишь же ты поспать. Кеманкеш, тут между прочим внук наш пришел. – мужчина повернулся и приоткрыл глаза.        – Мне он не мешает. – улыбнулся сквозь закрытые глаза и хотел повернуться обратно, но Селим ему не позволил. Мальчик сел на торс дедушки и прижал его руки к кровати, чтобы тот не смог его снять. Конечно, мужчина намного сильнее его, но решил подыграть ему.        – Дедушка, тут главная бабушка. И ты должен ее слушаться. Если она сказала, что внук пришел, то надо встать. – проговорил тот. Кёсем хитро улыбнулась и посмотрела на мужа. Мужчина вздохнул.        – Почему меня вечно ставят в ничто? – сделал вид, что обиделся и сел на кровати, снимая с себя Селима. Женщина встала с кровати и обойдя ее, подошла с суженному.        – Как это в ничто? Я как же поцелуи под луной? Отдых на песке? Плескание в воде? – села к нему на колени, заведя одну руку за его шею. Мужчина уткнулся носом в ее грудь.        – Почему ты каждый раз сводишь меня с ума? Как у меня еще хватает сил держаться? Как только будет можно я тебя... – Кёсем закрыла его рот рукой и грозно посмотрела в глаза.        – Деда, а это ты о чем? – спросил мальчик из-за спины. Кеманкеш стукнул себя по лбу. Он уже и забыл про внука.        – Я твою бабушку обнять хочу, а она сопротивляется. – нашел выход из ситуации.        – Дед, у тебя все хорошо? Ты и так ее обнимаешь. – указал на его руку, находящуюся на талии Кёсем. Мужчина закатил глаза, что видела только она.        – Твой дед, еще не проснулся. – она улыбнулась и слезла с колен Кеманкеша, уходя за ширму переодеваться. Мальчик подкрался к дедушке сзади и начал щекотать, но забыл, что он не боится этого. Поэтому Селим через буквально несколько секунд залился смехом от того, что щекочут его.        Бахти вместе с Эмине шел по направлению в свои покои, где и оставил с лекарями Ленору. Ему предстояло рассказать все, что произошло вчера вечером и он не знал, как этого сделать.        Вошел в покои и прогнал всех. Девушка должна была проснуться с минуты на минуту. Эмине рассматривала покои, в которых находилась впервые. Шехзаде заметил, что Хатун пошевелилась и сел рядом с ней.        Через пару минут девушка открыла глаза и с недопониманием посмотрела на Бахти. Но тут же стала вспоминать, что произошло. Мужчина старался хоть как-то держаться.        – Бахти... Ребенок. У меня было кровотечение! Что с ребенком? Он жив? – она на локтях стала присаживаться. Бахти хотел было уложить ее обратно, но она запротестовала.        – Мы его потеряли. – коротко проговорил Шехзаде. Девушка закачала головой. Мужчина хотел перехватить ее руки и прижать к себе, но она не позволила.        – Нееет! Нет! Нет! Бахти, нет! Я не могла его потерять! Нет! – закричала она, а из глаз потекли слезы. Мужчина крепко сжал ее в своих объятиях, чтобы та не могла вырваться.        – Ленора... Мы справимся. Все будет хорошо. У нас будет еще много детей. Ты не в чем не виновата. Не вени себя. – гладил ее по спине, пока та пыталась сопротивляться его объятиям. К ним подошла Эмине и сел сзади, тоже обняла Ленору.        Прошло два месяца. Живот Кёсем вырос и стал еще больше. Женщине стало тяжело ходить. Он почти все время проводила в покоях или же выходила в сад и сидела в беседке. Кеманкеш все это время был рядом.        Атике увезла Селима через месяц после того, как они приехали в Амасью. К тому времени Кёсем было уже тяжело играть с внуком. У самой Атике живот тоже подрос и оставалось пару месяцев до родов.        А Феникс подрос в росте. Он уже не был таким маленьким щенком, как изначально. Малыш набрал массу и теперь, будь Кёсем не беременной, все равно было бы тяжело поднять его.        Кёсем и Кеманкеш не узнали о смерти ребенка Леноры и Бахти. Шехзаде не захотел сообщать. Они просто уехали в Амасью, забрав с собой Эмине.        Сарп был уже давным-давно в походе. Война проходило гладко. Английко-туреское войско уже одержало победу на многих сражениях. Швейцария значительно проигрывала.        Паша часто писал письма Мелек, говоря ей о любви, а том, как сильно ждет их встречу и когда он наконец-то увидет ее и сможет обнять. В ответ получал тоже самое.        Девушка спрашивала о его здоровье, переживала, не ранен ли он, как проходит дело и скоро ли все закончится. По вечерам оба смотрели на небо. Она выходила на балкон, а он к костру у шатра.        Мелек очень боялась потерять его уже в этом походе, хоть и понимала, что он сильный мужчина и может постоять не только за себя, но и за всю свою армию. Но смерть никого не щадит, а враги тем более.        Поход закончился. Все завершилось победой османов и англичан. Швейцарский король сел в темницу и его должны были потом перевезти во дворец Англии. Сарп с янычарами должны возвращаться в Стамбул.        Паша, как воевода должен был ехать впереди, так и случилось. Неделя было тяжелой, дорога выматывала. Жара, фантаны на расстоянии друг от друга по пятьдесят километров. Мужчины часто останавливались, чтобы передохнуть в лесу и немного проветрится, ведь все изливались потом.        Они уже подъезжали к столице, как произошел взрыв. Сарп подлетел в небо, после чего упал на землю и больше не встал.        Кёсем снова сидела в своих покоях. Женщина читала книгу, которую ей принесли слуги. Кеманкеш сидел рядом, тоже читая, периодически поглаживая ее большой живот и целуя в шею.        Вдруг Султанша отложила книгу, почувствовав, как живот пронзила боль. Махпейкер положила ладонь на низ живота.        – Кёсем? – заметил ее состояние мужчина. Она скорчилась от боли схваток. Кеманкеш поднял ее на руки и уложил на кровать.        – Кажется началось... Зови повитуху! – он кивнул и быстрым шагом направился в лазарет, сказав стоящему за дверью Хаджи быть рядом с госпожой. Фатьма Хатун – лекарша, чья семья приютила Кёсем и Кеманкеша, когда те упали с водопада, уже неделю была во дворце, чтобы не пропустить начало родов.        Все началось, как только повитуха со своими помощницами-дочерьми вбежали в покои. Выгнали всех, остался только Хаджи на случай, если что-то понадобится. Евнух не горел особым желанием оставаться тут и видеть рождение ребенка, но благодарил, что не заставили роды принимать.        Кёсем кричала от боли сильных схваток, который каждый раз все сокращались и сокращались. Эту боль она не могла вытерпеть. Тем более, что последние роды были чуть больше двадцати лет назад.        – Хаджи Ага, принеси теплую воду. – уже спустя очень большое количество времени сказала Фатьма. Евнух встал со своего места, где сидел и протирал лоб Госпожи и направился к выходу. Как только вышел, на него накинулся Падишах.        – Хаджи, почему Кёсем мучается уже шесть часов? Она там кричит от боли! – сквозь зубы процедил он.        – Повелитель, у нее воды еще не отошли. Никак не могут. Роды это не раз плюнуть. – проговорил евнух и направился было за тем, чем его оправили, как Падишах ворвался в покои. Хаджи побежал за ним.        – Повелитель, выйдете! – крикнула ему повитуха, но тот проигнорировал ее. Он подошел к Кёсем и сел рядом.        – Кеманкеш, выйди! – повторила женщина, но тут же почувствовала очередную схватку.        – Продолжайте свою работу! Сделайте вид, что меня здесь нет! Я ведь не лезу ребенка на руки принимать! Я буду рядом с супругой. – сказал он, голосом давая понять, что не потерпит возражения.        Тогда Хаджи ушел за горячей водой. Повитуха стала заниматься своими делами. А Кеманкеш стал протирать лицо жены от пота и шептать слова поддержки.        – Госпожа, не тужтесь, все равно воды не отошли. Сейчас можете потерять все силы. – проговорила женщина. Кёсем выдохнула. Ей сейчас просто хотелось заплакать от всей боли.        – Я не могу, Фатьма! Я устала! Мне больно! – закричала та. После чего схватка забрала все ее остальные слова.        – Тогда не буду ждать естественного отхождения вод. Я проткну пузырь. Не приятно, но потерпите. Самая сильная боль – схватки. – проговорила та. Кёсем стала глубоко дышать. Повитуха расставила ее ноги пошире, взяла большую иглу и стала делать свое дело.        Через пару секунд Махпейкер почувствовала влагу между ног и выдохнула.        – А вот теперь, Госпожа, начинаем тужиться. На следующей схватке! – крикнула та. Как только тело Кёсем пронзила боль, женщина напряглась до предела. – Молодец! – сказала повитуха. – Давайте! – и снова те же действия. – Головка уже в родовых путях, давайте, Султанша.        Кёсем хватала Кеманкеша за руку, сжимала до побеления костяшек. Старалась не кричать так сильно. Просто тужилась, тогда, когда говорила повитуха. Через полчаса, женщина услышала плачь ребенка и сама заплакала от радости.        Кеманкеш сжал руку Кёсем и радостно улыбнулся. Только что он услышал своего первенца. Это было такое одновременно странное, но незабываемое чувство.        Фатьма передала ребенка старшей дочери и снова нагнулась. Не успела Кёсем нарадоваться и что-то сказать, как ее тело пронзила еще одна схватка. Женщина посмотрела на повитуху.        – Султанша, тужтесь. Я же предупреждала, что большая вероятность двойни. – Кёсем ничего не оставалось делать. Она начала повторять все сначала. И еще тридцать минут, они услышали крики второго ребенка. Женщина окончательно выдохнула и обессиленная легла на подушки.        Кеманкеш встал хаотично целовать ее лицо, а та лишь не смотря на всю пережитую сейчас боль, улыбалась. Сильно устала, что даже забыла спросить о главном. А Падишах был настолько рад и обескуражен, что ему было сейчас не до этого.        – Кто у нас родился? – немного отдышавшись, проговорила Кёсем. Повитуха улыбнулась. Она запеленала ребенка и взяла на руки, чтобы сообщить родителям пол.