Знакомые незнакомцы

Киотский сад . Её любимое место в Лондоне. Тихий уголок большого города, где можно побыть наедине со своими мыслями. Особенно хорошо здесь осенью, когда в Холланд-парке не так много посетителей. Можно неторопливо пройтись по его дорожкам, постоять вдоволь на каменном мостике, не задерживая толпы туристов, полюбоваться в тишине ладошками огненных клёнов. Затем остановиться ненадолго у прудика, переливающегося золотистыми спинками карпов кои, попытаться в очередной раз подойти поближе к хвостатым павлинам (безуспешно) и, конечно, как обычно, вернуться к мостику – к водопаду. Шум воды всегда её успокаивал. Капля за каплей уходили все страхи, отступали все проблемы. Мир сосредотачивался в одной лишь водной глади – и внезапно оказывался таким простым и понятным. Совсем не страшными казались предстоящие выпускные экзамены, не тяготили отношения с матерью, которая так и норовила контролировать каждый её шаг, не пугали люди в белых халатах, говорившие постоянно так много обнадёживающих, но абсолютно безликих слов, на которых она никогда не могла сосредоточиться. Она опять здесь. Её вечно манит это место, будто в нём – сама её жизнь. Здесь она была после свадьбы подруги – в бледно-голубом воздушном платье, уже поздно вечером, жадно вдыхая тёплый летний воздух, абсолютно счастливая счастьем двух других людей. Здесь она плакала, впервые наконец осознав свой диагноз – который будет ей спутником до самой старости. Здесь же она влюбилась в стихотворения Томаса Мура, вновь и вновь повторяя про себя: «Зачем бы я не мог… зачем… за светом дня пройти за грань заката» . Фрея наклонилась и провела рукой по каменному фонарику. Холодный символ света, странное сочетание - но отчего-то казавшееся абсолютно правильным у этой маленькой заводи, рядом с венчиками стойких георгинов, по-прежнему цветущих, несмотря на первые заморозки. - Они называются «торо». Фрея вздрогнула, услышав совсем рядом незнакомый голос. Какой-то парень стоял на мостике и, по-видимому, решил поделиться своими знаниями о восточной культуре. - Вообще они родом из Китая. А японцы их заимствовали. По-моему, это была отличная идея, японским садикам они идут. Парень улыбнулся Фрее как знакомой, с которой давным-давно не виделся, - ясно, искренне, но неуверенно, будто переживая, что его не узнают. У него были тёмные волосы и светло-голубые глаза, по возрасту, навскидку, лет 20-25. Фрея покопалась в своей памяти, но так и не отыскала его в своих воспоминаниях. - Мы раньше встречались? На мгновение Фрее показалось, что он колеблется с ответом. - Нет, не встречались. Я Мерлин. Извини, если отвлёк тебя от… - Мерлин неопределенно провёл рукой. – Созерцания. Своими комментариями. Такой смешной. Со своими огромными ушами и неловко заложенными за спину руками, в строгом тёмно-сером пальто и абсолютно не гармонирующим с ним цветастым тёплым шарфом, выглядывающим из-за воротника. - Ничего страшного. Было интересно узнать, что японцы присвоили себе не только кучу китайских слов, но ещё и каменные светильники. Фрея улыбнулась в ответ, бросила последний взгляд на водопад и решила выдвигаться домой. Она бы рада провести в этом месте хоть целую вечность – но времени на подготовку к экзаменам оставалось совсем мало, а завтра вечером она ещё обещала пойти в кино с одногруппницей… - Фр… эй, постой! Мерлин протягивал ей бумажку – на ней был номер телефона. У него что, она была заранее заготовлена? Сколько их там в его кармане, чтобы раздавать понравившимся девушкам? - Может, ты захочешь как-нибудь узнать ещё пару интересных фактов, о чём бы то ни было? Милый чудак. И такой странный взгляд. По его глазам казалось, будто он прожил уже сотни лет и знает об этом мире больше, чем кто-либо другой, и в то же время он абсолютно по-мальчишески, с надеждой и опаской, ждал её реакции. Фрея машинально протянула руку – и остановилась. Что она делает? - Меня слишком сложно удивить. Словно извиняясь, она слегка коснулась его руки, развернулась и пошла к выходу из сада. Оставалось выкинуть из головы эти глаза, эту тощую, угловатую фигурку – и двигаться дальше. Одной всегда было проще. Пить то одни таблетки, то другие. То радоваться перерывам в болезни, то переживать её острые фазы. И не нужно ни на кого полагаться, не нужно никому ничего объяснять. Не нужно терпеть ничью жалость – можно просто идти своей дорогой. Отчаиваться и воодушевляться, опускать руки и продолжать бороться, бить от бессилия посуду - и вслед за этим собирать осколки, обещая себе в очередной раз больше так не делать. Оуквуд лэйн, Эдисон роуд. Улицы быстро мелькали одна за другой, знакомый маршрут успокаивал и придавал уверенности. Ей ещё нужно не забыть зайти в магазин и купить зёрнышек для своей канарейки. Потом можно перекусить в кафешке недалеко от съемной квартиры, прогуляться в скверике – и можно засесть за учёбу. Вот так, всё как обычно. И никаких Мерлинов. Забавных, застенчивых и кажущихся какими-то… надёжными. Смешно, он ведь даже не спросил её имени. Фрея потянула ручку двери, приветливо зазвенел колокольчик. Из левого кармана её куртки, пока не замеченный, выглядывал клочок бумаги с буквой «М.» на конце, появившийся там словно из ниоткуда.