Ножницы

— Итак, — Арсений берет Антона под локоть, направляя его в спальню, — зачем же ты решил ещё раз взглянуть на эти фотографии? Голос Арсения набирает льда. Он смотрит на Антона чуть презрительным взглядом и поджимает губы. Антон, пытаясь сохранить равноправие в диалоге, неуверенно усмехается: — Поржать с тебя хотел… Арсений сжимает его запястье. — Поржал? Антон с вызовом отвечает: — Да, — тут же натыкаясь на стальной взгляд, — нет… Они стоят в спальне. — Так чего же ты хотел? Арсений отпускает Антона и подходит к кровати. Он оглаживает ладонями скомканное одеяло и откидывает его: простыня всё ещё влажная с каплями подсыхающей спермы, запах древесного одеколона смешанного с запахом пота наполняет воздух, и Арсений глубоко вдыхает его. — Ну? Щёки Антона розовеют. Голос становится тонким и виноватым. Он побаивается такого Арсения. И хочет его. — Хотел проверить… Арсений криво усмехается. Мимолётно касается ладонью своей ширинки. И подойдя вплотную к Антону, проводит пальцем по пухлой нижней губе, слегка толкаясь в рот. — А ты готов проверять? Антона ведёт от близости. Он чувствует подвох в словах Арсения, скрытый смысл, но мозг отказывается думать, и Антон просто кивает и тут же качает головой. — Да? Не знаю... Арсений выгибает бровь и горячо выдыхает в ухо Антона: — Тогда давай сыграем в камень-ножницы-бумага. Антон растерянно смотрит на Арса, который поднимает вверх кулачок. — Давай! — Арс будто лучится хитростью и довольством. Он любит эти странные игры. А Антон, кажется, любит его, поэтому со вздохом мученика тоже поднимает руку. — Камень, ножницы, бумага, — они начинают трясти кулаками в такт словам, — раз, два, три! — Ты выиграл! — быстро бормочет Арс, сжимая растопыренные пальцы Антона. Спуская с того домашние штаны и толкая его на кровать лицом вниз. Антон чувствует, как оголенная кожа покрывается мурашками, а член, придавленный к животу, наливается жаром. А через секунду к нему прижимается тело Арса — горячее и обнаженное. И Антон тихо стонет, во всей полноте чувствуя на себе эту необходимую тяжесть, холеную нежную кожу, соски вдавившиеся в лопатки, жесткие волосы щекотящие поясницу и твердый, как камень… Антон вскидывает бедра, в попытке потереться и пропустить член Арсения между своих ягодиц. Но тот кусает его за ухо и снова поднимается, заставляя Антона вздрогнуть и потянуться вслед, пытаясь вернуть потерянное тепло. Но Арс резко перехватывает ладонью шею Антона, заставляя его остаться на месте. И тут же протискивает два пальца в приоткрытые губы Антона. Антон начинает медленно посасывать. — Тебе не вкусно, кисуль? Давай, сделай это для себя, — мурчит Арс, чуть надавливая на язык. И когда слюна уже начинает стекать ему в ладонь, он отдергивает руку, шлепая и размазывая тягучую влагу по чуть приоткрытому колечку ануса. — Всё-таки немножко готовый, — шепчет Арс, оглаживая слегка растянутые края, — такая красивая у тебя дырочка — нежно-розовая, — он ласково усмехается, — почти как девственная… — он цепляет губами ухо Антона, и совсем еле слышно произносит, — Хочу, чтобы она покраснела и распухла… Из-за меня… А Антон почти кусает подушку, чувствуя, как кровь яростно приливает к щекам и паху, и пульсирует-пульсирует в висках и глубине, в которую с размаху вторгаются длинные фаланги Арса, разгоняя по телу Антона толпу горячих мурашек. Сладкая судорога сводит напряженные мышцы, когда умелые пальцы начинают настойчиво растрахивать чувствительные стенки. Антон хнычет, неуклюже расставляя ноги. А Арсений приподнимает его оттопыренную задницу, одной рукой обвивая текущий член, другую продолжая ритмично вгонять в дрожащее нутро. Тело Антона словно немеет. Острое почти болезненное удовольствие концентрируется где-то в глубине его живота, расширяясь, подступает к горлу гигантской волной цунами. И когда Арс, в который раз ввинчивая в него указательный и средний, быстро раздвигает их внутри, Антона размывает. Спазм пронзает его, словно перемалывая кости, превращая мышцы в горячее желе, и он кончает, обильно разбрызгивая семя и слёзы. Арсений же молниеносно подхватывает всё ещё оргазмирующее тело Антона подмышки, сажая на постель, и дважды вгоняет свой член в приоткрытый немым криком наслаждения рот Антона, и с придыханием расплескивается на его подбородок и грудь. — И всё-таки, — немного придя в себя, Антон стирает сперму с подбородка, — были и ножницы, и камень… — Угу, — Арс чмокает Антона в висок, — Хорошая игра? Антон хмыкает, закатывая глаза. — А что будет, если выпадет бумага? Арс нежно улыбается. — Не знаю… Придумаем.