Волчьи кости

            — Хозяйка! — Раздался грубый басистый голос, за которым последовала очередь из нескольких глухих ударов в дверь. — Открывай, давай! — Командует голос.       На пороге одноэтажного деревянного дома, оставив коней за забором, стояло четверо крупных солдата, ожидая, когда же им откроют дверь. Трое о чём-то переговаривались, пока один всё продолжал колотить в дверь, всё обращаясь к хозяйке дома, которая, казалось, даже и не думает ему открывать.             — Вымерли здесь все что-ли?! — Сгорая от нетерпения, возмущается солдат. Он спускается со ступени, на которой стоит, и подходит к окошку, стараясь заглянуть внутрь.             — Да ладно тебе! — Подключаясь к его монологу, произносит другой солдат. — Дело молодое. Может, мы и вовсе невовремя!       А в ответ на его предположение раздаётся дружный гогот. Но вот мужчина, которому это предположение было адресовано, лишь отмахнулся от сослуживца, скорчив рожу так, словно глупости большей в жизни никогда и не слышал, чем на деле не заставил молодых парней успокоиться, а развеселил лишь сильне.             — Как же это невовремя! — Вдруг прервал веселье женский голос, раздавшийся из открытой входной двери. — Вы здесь всегда желанные гости.       Пошире распахивая дверь, заверила пришедших на её порог людей молодая рыжеволосая девушка. Она приветствует гостей тёплой улыбкой и точно такие же получает в ответ. Стоило ей появиться на пороге, словно долгожданное солнце после затяжного дождя, как все четверо, на первый взгляд суровых солдата превратились в весёлых юнцов.             — Где наш бравый воин? — Всё продолжая ей улыбаться, смотря в девичье блестящие зелёные глаза, интересуется тот, кто без каких-либо церемоний только что настойчиво нарушал покой этого дома.       Девушка кутает плечи в коричневый платок, запахивая тот на груди, и с лёгким хитрым прищуром, словно лисица, кивает на дом, приглашая гостей войти.             — Как услышал, что вы пришли, подскочил с кровати, желая встретить вас в надлежащем виде, — весело хмыкая, комментирует девушка пока ведёт за собой гостей в главную спальню дома.             — Прямо как девица перед встречей! — Подмечает молодой блондин, идущий по правую руку от девушки, а ответом ему становится новый всеобщий смех.             — А вот если бы сообщили о своём визите заранее, глядишь, Ориана и стол бы накрыла! — Не заставляя себя долго ждать, из спальни на порог показывается и сам хозяин дома, отвечая на колкость солдата и попутно натягивая на себя белую рубаху с пуговицами на шее, желая скрыть под одеждой перебинтованное туловище.             — Слава Богу, Локи! — Восклицает парень с белыми волосами. — Ты на ногах! — Раскинув руки в стороны, забывая о всех только что произнесённых шутках и колком замечании в ответ, сходит он со своего места, заключая друга в объятия.             — А как же, Нован. Не вечно ведь мне лежать. — Похлопав солдата по спине, Локи быстро высвобождается из его объятий и пожимает руки остальным.       Наблюдая за тем, как скоро повеселел её муж, Ориана тихонько отходит в сторону, решая не мешаться под ногами ведь он так давно не видел своих сослуживцев. Им было о чем поговорить, а ей было чем заняться. Их всех действительно следовало чем-то накормить. Но так как занятая заботами о Локи, она уже давно основательно ничего не готовила, ей пришлось наспех думать, чем угощать нежданных гостей.       Пришедшие рассаживались за вытянутым деревянным столом, за которых их пригласил Локи, а Ориана суетилась вокруг, на скорую руку заполняя стол едой.             — Может, тебе чем-то помочь? — Наблюдая за тем, как на столе уже появилась не так давно отваренная картошка и тарелка с нарезанной свежей зеленью, интересуется Нован, когда Ориана проходит мимо.       Девушка лишь отрицательно машет головой, давая понять, что в помощи не нуждается, и продолжает выставлять на стол всё новые и новые тарелки. Но, кажется, еда появившихся в доме гостей волновала меньше всего. Ведь стоило на столе появится мёду, как они тут же оживились, отвлекаясь от беседы с Локи и берясь за кружки.             — Все святые свидетели, брат. Бог уберёг тебя в той битве и оставил с нами. — Рассматривая Локи, громила по имени Майрон берёт со стола только что наполненную Орианой кружку и поднимает её над столом, приглашая остальных присоединиться к его словам.             — Мы все очень рады видеть тебя сидящим с нами, в бодром расположении духа и уже в полном здравии. — Приподнимаясь со своего места, заканчивает за Майрона Нован, первым стукаясь своей кружкой с кружкой мужчины.       Локи смущённо улыбается, слегка поджимая губы и, воздержавшись от своего напитка лишь для приличия, тянет кружку к остальным, а после ставит ту обратно на стол. Ему приятно, что кто-то, наконец, его навестил. Нравится видеть родные лица и слушать истории, в которых в последнее время он не участвовал. Заполнять пустоту внутри себя, которая образовалась за дни, пока он думал, что и вовсе уже не оправится. Но вот пить за то, что якобы его исцелению помог Бог, которого сослуживцы упомянули. Соглашаться с их словами, словно это не Ориана выхаживала его дни и ночи напролёт, а всё произошло лишь по чьему-то велению. Этого парню сейчас не хотелось.             — Вот бы ещё Бог уберёг моего мужа от столь серьёзного ранения. — Слушая хвалебные речи Майрона, будто невзначай добавляет Ориана, проводя рукой по волосам Локи на затылке.       А Локи вновь молчит, не поддерживая, но и не опровергая слов Орианы, которые услышал. Он лишь откидывается на спинку стула, подставляя голову под её руку и приобнимает девушку за талию. Свою левую руку кладёт себе на бок. От прижатой к телу ткани, прямо под пальцами левой руки с правой стороны начинают просвечиваться бинты, что опоясываются корпус его тела. Локи старается не обращаться на их наличие никакого внимания, но сам то и дело постоянно к ним тянется, будто ещё мог не привыкнуть к каждодневным перевязкам. И желание подобное возрастает каждый раз, когда о его ранении кто-то упоминает. Словно парень сам о нём способен забыть. А касается, дабы проверить, на месте ли ещё бинты.             — Ранения, полученные в бою, для мужчины — испытания, Ориана, — раслышав бурчание девушки, отзывается Майрон. — Главное, что Бог сохранил душу. Посчитал её достойной, чтобы его сын мог и дальше жить в этом мире. А что до тела, — пожимает мужчина плечами. — Просто подпортили шкуру. Заживёт, — c усмешкой фыркает мужчина, смотря на бок, что всё так же трогает Локи. — Все мы через это проходили.             — Бог дарует. Бог забирает. — Вздыхает Ориана, предпочитая не вступать в спор, в котором не видит никакой нужды. — Я помню.             — Благодари за то, что имеешь, и не выпрашивай большего. — Решая поддержать жену, Локи договаривает фразу за неё.       А слова его становятся ещё одним поводом вновь поднять кружки с мёдом. Ориана лишь вновь вздыхает, наблюдая за происходящим, решая, что больше ничего подобного точно не скажет. Она верила в Бога не меньше, чем все за её столом собравшиеся. Вот только сейчас не совсем понимала, почему столь тяжелое испытание выпало на долю её семьи. Ведь она следовала всем завещанным людям правилам. Исправно молилась. Не пропускала ни одной службы. Да и жила на порядок благочестивее тех других, которые решали связать себя узами брака с солдатами Святого Ордена. В конце концов, просто безоговорочно верила. А в ответ получила лишь страдания и едва ли не потеряла мужа. И по сему, сейчас Ориана считала, что помимо того, что на всё воля Божья, она также имеет право на злость. Злость за то, что Локи досталось это испытание вынести. За всё то, что она пережила в недели, пока не знала, проснётся ли он завтра. Ведь никто из тех, кто сейчас позволял себе говорить, что Локи тут жив благодаря кому-то другому, не знал, как страдала сама Ориана, пока его тело прибывало в агонии. Как часто она стирала колени в молитвах, прося лишь о том, чтобы его у неё не забирали. И как упорно Ориана сама выхаживала его, чтобы пришедшие сейчас гости могли видеть Локи именно таким. Как выразился Нован: «стоящим на ногах».       Конечно, Ориана рада, что муж её жив. Рада, что ужас весь тот позади. Может даже и благодарна Богу, что он даровал ей сил пережить всё это самой. Но никак не могла принять того, что он сам и направил им двоим это испытание. Если хотел проверить душу Локи на чистоту, почему и её притянул в охапку. Вопросов, ответов на которые девушка никогда не получит, было много. Ей оставалось принять лишь смирение. Действительно прислушаться к словам, что на всё происходящее не её воля. И что если так было, значит, так нужно. Смириться и жить дальше. Не просить объяснений. Ведь речей её никто не услышит. И стоит притупить злость, за которую так же может воздаться.       Так девушка и решает поступить. Берёт в руки плетеную корзину яблок и решая, что Локи хочет побыть со своими друзьями без неё. И уходит во двор, думая, что лошади так же заслужили угощения.             — Ну что, Локи. — Провожая девушку взглядом и прожевывая кусок тёплой картошки, отзывается один из солдат. — Ты когда планируешь вернуться в строй? — Переводит он взгляд на парня.             — Даже не знаю ещё, — Локи пожимает плечами, думая над ответом, который удовлетворил бы всех присутствующих. — Моя рана только — только затягиваться начала.             — Ну, это не серьёзно, — фыркает Нован. — Вокруг столько всего происходит, а ты дома отлёживаешься, — закидывает он руки себе за голову, начиная раскачиваться на стуле. — Прекращай хандрить. Достаточно уже отдохнул. Ты нам нужен, — улыбается парень, смотря на друга.       А Локи бы и рад был дать ему ответ о дне, когда планирует вернуться в строй. Но вот беда вся в том, что парень начал сомневаться, хочет ли этого. Он любил этих людей. Любил дело, которым занимался, но то, что творилось сейчас. Видя, как его руками и руками ему подобных развязывается война, в которой парень не желает принимать участие, он стал всё чаще задумываться о том, что идеалы, к которым с самого детства был обращён его взор, изменились.       Святой Орден состоит на службе у царя, но начало своё берёт в церкви. Стать солдатом Ордена для любого мальчика — великая честь. Это желание, которым грезят многие, но не каждый превращает мечту в реальность. Чтобы только попасть на отбор, нужно приложить много усилий, а это выходит не у всех. Кто-то сдаётся на этапе духовных учений, а кто-то дотягивает до физической подготовки и отступает на этой части пути. Ведь солдат должен быть не только хорошо слажен, но и верить в дело, которому служит. Он должен быть послушен. Чист в своих помыслах и желаниях. Готовый отдать всего себя в услужение Господу и помнить о том, что он — лицо царя перед народом. И соответствующие этому статусу благочестивое поведение — меньшее из того, что им нужно соблюдать. С самого детства воспитанные на вере мальчишки знают, на что положат свои жизни, если пойдут служить. Отстаивать свои учения и священные Писания перед лицом неверных. Оберегать земли и царя, что ими правит. Всё это наизусть помнит каждый, кто решается пойти на службу. Ведь царь этот, избранный Церковью, является главным сказителем Слова Божьего. Ему святые даровали власть и возможность вести народ за собой по праведному пути. Но один он никогда бы с этим не справился. И для защиты ему служат солдаты Ордена. Парни, готовые вверить свои жизни в руки Ведущего и не знающие цели выше. Ибо грешен будет тот, кто головы не склонит. И покарают того за то, что не внемлет слову Царя своего, а значит и Слову Божьему. И расправа настигнет неверных, кто возомнит себя выше учений, что даровались свыше.       И Локи во всё это верил. Оставленный после рождения на пороге церкви. Казалось, не было возможным испытать ему другой судьбы. Ведь с детства знающий, кем станет, когда вырастит, он исправно учился, идя к своим целям. Так же, как и все другие грезил тем, что настанет день, когда сам царь вознесёт над его головой меч, венчая его на службу. И он ждал того дня. Верил в его скорый приход и уверовал, что никогда бы не познал счастья больше. Но вот всё чаще и чаще. В каждом новом бою душа его ощущала, что что-то не так. Что все те сражения, в коих он принимал участие, всё меньше и меньше походили на защиту. Не было в них и половины той чистоты, к которой каждого учили стремиться. Чаще вылазки эти стали напоминать захват территорий. Убиение всякого непокорного, кто отказывался верить в слово, которое им должно было нести с собой. Да и в какой-то момент от всех учений Божьих осталось лишь покорство, которое царь хотел получить от каждого, на чьих землях побывали его солдаты. Безоговорочное повиновение. Вот с каким условием они приходили на новые территории, лишая свободы тех, кто от этого условия отказывался. И Локи это начинало не нравиться. Как бы странно не было, но он и вправду задумывался о том, что благодаря полученному в бою ранению, может отказаться от дальнейшей службы всему тому, во что когда-то уверовал.       Ведь только когда его ранили. Только когда душа его блуждала в потёмках между миром реальным и тем, в который ей должно отправиться, Локи сумел задуматься о правильности своего существования за последние несколько лет. От того он молчал не просто так большую часть беседы. Тосты и восхваления Бога за его чудное исцеление так же пропускал неспроста. И пока все воспринимали отказ Локи от напитка лишь как-то, что он ещё не до конца оправился. В то время как парень всё продолжал думать. Уходил в свои мысли и подобно жене, пытался найти для себя ответы на то, где же так согрешил, раз Бог решил дать ему именно такое наказание. Привести на порог к смерти и едва ли не толкнуть в её объятия.       Может, поздно было хвататься за голову и искать ответы, когда ты уже стоял перед лицом необратимого. Но Локи и вправду, только умирая, задумался. А действительно ли, праведно жил? Так, как учили. Не потеряли ли они все свой путь в этих бойнях? И что на деле с душой его станется, когда дело всё же дойдёт до последнего. Верховного Суда. Хватит ли покаяния, чтобы грехи его отпустили? Ведь то, чем он в последнее время занимался, слепо веря словам своего царя, едва ли можно было назвать делом праведным. Он убивал и калечил. Разрушал и захватывал. Карал ни в чём неповинных лишь за то, что они другие. За то, что вера их далека от той, в которой живёт он. И посему всё очевиднее парню казалось, что Бог вряд ли примет в свои объятия такого, как он.       Локи были нужны ответы. Подтверждения тому, что он всё ещё не сбился с пути. И приход в гости его сослуживцев. Новые разговоры о назревающей войне и гонении расы, с которой люди так долго сосуществовали бок о бок. Упоминания о вечном и душе, которая, по словам Майрона, у Локи чиста перед Богом, вновь подтолкнули парня к тому, что действовать нужно сейчас. Пока он не сел в седло и не отправился в новый поход. Пока руки его вновь не окроплены эльфийской кровью. И пока не один из их мечей не снёс его голову с плеч. Сейчас и никогда позже. Ибо неизвестно, из скольких ещё боёв он выйдет лишь раненым. Как скоро тело уйдёт на покой и душу его заберут на суд, тоже не ясно. Но сколько бы ему не было отведено, Локи уже знал, что на свой последний суд хочет отправиться чистым.       Он подождал, пока гости уйдут, при этом пропустив с десяток тостов и напутствий к его скорейшему возвращению в строй, и ни взглядом, ни жестом не демонстрировал, что уже что-то замыслил. После того, как все ушли, Локи лишь жене сообщил, что хочет наведаться в церковь. На что она, конечно же, встрепенулась. Ведь считала, что Локи ещё слишком слаб для того, чтобы покидать дом. Но парень быстро уверовал её в обратном, заверив, что в тех стенах он действительно будет способен почувствовать себя ещё лучше. И Ориана сдалась, вновь отпуская его.       Она всегда его отпускала. И в дальние походы, что затягивались на месяца, и в чужие земли. Лишь в ночи тоскуя и проливая слёзы. Ведь любить такого, как он, сложно. Ещё сложнее принять, что хоть ты и замужем, муж твой очень часто будет где угодно, но не с тобой. Но девушка знала, что иначе не может. Она знала, кем он был, и принимала его таким. От того и сейчас переживала лишь за его самочувствие отпускала, прекрасно осознавая, что в церкви ему действительно может полегчать.       Они были знакомы задолго до того, как Локи приняли на службу в Святой Орден. Со времён, когда он был просто мальчишкой из местного церковного прихода, как и многие, живший мечтами о жизни на службе у царя. А Ориана была лишь дочерью зажиточного торговца, который облюбовал их поселение лишь потому, что у него был выход в Ледяное Море и крупный торговый порт. Она была ребёнком, которому не пристало водить дружбы с юнцом, у которого за плечами лишь мечты и фантазии, в то время как за её плечами был отец, который при должном усилии мог даровать ей весь мир. И лишь в стенах церкви эти двое становились равны. Там стирались все различия меж людьми и любыми другими существами, желавшими прийти к Богу. И только под той обшарпанной деревянной крышей эти двое могли не бояться того, что ощущают друг к другу. Ведь все их помыслы и желания были искренни и чисты.       Но время шло. А детские чистые чувства обретали всё новые и новые грани. И уже вряд ли могли перерасти во что-то серьёзное. Ведь Ориане должно было идти под венец, а Локи — избрать свой собственный путь. И даже тогда Ориана его отпускала. На разрыв сердца. Со слезами на глазах. Понимала, что не имеет ни сил, ни власти, чтобы держать его. Что он уже не тот мальчик, что пронзительным взглядом своих голубых глаз мог задобрить любую монахиню, чтобы та разрешила им двоим задержаться подольше после воскресной службы и побыть рядом. Оба были в возрасте, когда не пристало незамужнем юноше и девушке прятаться по углам.       И Локи уехал. Оставляя Ориану лишь с единственным обещанием, что вернётся за ней. Уехал всё с теми же мечтами добиться чего-то большего. Стать кем-то лучшим. А она даже боялся ждать. Потому что не знала, чего и когда. Не знала, вернётся ли. Исполнит ли обещание. Вспомнит ли хоть раз девочку с рыжими косами, что сбегала к нему по ночам. Которая ради его обещания отказывалась от всех и каждого которого в дом приводил отец.       Но как бы не изводила себя Ориана. Как бы не мучилась от догадок, всё время не знала лишь простой истины: Локи помнил. И месяц. И год. Он всегда думал лишь о ней. В какой-то момент осознал, что, кажется, его мечта — это не стать кем-то лучшим, а просто прожить всю жизнь с ней одной. И эту мечту он исполнил. Ровно через пять лет и шесть месяцев вернулся домой. Отказался от того большего, что предлагала ему служба при замке самого царя, лишь для того, чтобы быть с ней. Выбрал родные края и девушку, что подарила ему своё сердце. Пришёл на порог к девушке, что когда-то носила рыжие косы, и в ответ подарил ей свою душу и сердце.       Теперь Локи не был мальчишкой с ничем за плечами. Не был ребёнком, живущим в мечтах. При его новом статусе в обществе. При службе в самом уважаемом полку, венчанный на эту службу самим царём. Даже суровый отец Орианы посмотрел на парня иначе. Лишь коротко кивнул, ибо всегда не умел выражать эмоции ярче, и отдал своё единственное и самое дорогое сокровище в руки солдата Святого Ордена, который сам пришёл к нему на порог.       Венчались они всё в той же церкви, в которой играли детьми. Там Локи обещал любить её вечно. И туда же Локи направился сейчас, израненный телом, но с надеждой на то, что петляющую в сомнениях душу ещё можно спасти.             — Зачем пришёл, сын мой? — Седовласый священник в длинной чёрной рясе неторопливо собирал небольшие кожаные книжечки, что остались на скамьях после прихожан.             — Хочу кое-что понять, — негромко отозвался Локи, отходя в сторону, чтобы не мешаться на пути.             — И что же тревожит тебя? — Не отвлекаясь от своих дел, задал уже так хорошо знакомый Локи вопрос священник.             — Куда попадает душа после смерти тела? — Наблюдая за мужчиной, Локи подхватывает со скамьи пару книг, желая помочь, а не вертеться без дела.             — Тебе ли задавать мне такие вопросы? — Покосился на парня мужчина с лёгкой улыбкой. — Уж ты та точно знаешь, куда попадёт твоя душа. — Намекая на причастность Локи к Ордену, незамысловато отвечает он.             — Да, но. — Продолжая мяться на месте с книгами в руках, Локи на миг замялся, думая, как лучше выразить свои сомнения. — Я не уверен, — Вздыхает он, смотря себе под ноги. — Не уверен в том, что моя душа достойно чиста для того, чтобы обрести вечный покой.             — Так ты пришёл ради исповеди? — Забирая из рук парня книги, хмыкает мужчина. — Подожди минутку, я только закончу и приму тебя.             — Нет! — Дёрнулся Локи со своего места вслед за священником. — Мне не нужна исповедь. Я хочу знать, что будет с моей душой после того, как я умру?             — О какой смерти ты можешь говорить в твоём та возрасте? — Расставляя книги на полку, вновь хмыкает старик. — Ты только начал жить.             — Потому что я уже чуть не умер, — Борясь с желанием поднять рубаху и показать бинты, Локи сжимает руки в кулаки, недовольный тем, что на его вопрос точного ответа так и не следует. — Мне нужно знать ответ. Ведь я не уверен в том, что живу правильно. — Голос парня становится тише. — Всё то, что мы делаем последние несколько лет. Убив…             — Закрой рот! — Перебил парня священник, резко прекращая расставлять книги и оборачиваясь к нему. — Не смей продолжать. Что за мысли поселились в твоей дурной голове? — Голос его дёрнулся, становясь выше.       Локи вздыхает, щипая себя за переносицу. Если бы ему только дали возможность объясниться. Дать донести свою мысль, то парень просто уверен в том, что его бы поняли.             — Ты, удостоенный такой чести, как можешь подвергать сомнениям в своей голове приказы, отдаваемые царём? — Продолжал отчитывать его священник. — Как можешь зваться солдатом Святого Ордена, когда сам не веришь в то, что делаешь?             —В том то и дело. — Решается дерзнуть и всё же отстоять себя Локи, — я хочу разобраться. Ведь я являюсь тем, кто несёт слово царя в народы. Тот, кого все видят и знают, что за мной стоит Царь. Но как я могу продолжать нести его слово, если оно гласит мне убивать собственных соседей?! В чём повинны все те эльфы, чьи деревни мы сжигаем?             — Время дружбы давно прошло, Локи, — цедит мужчина сквозь зубы, подходя ближе к парню, понимая, что их разговор в этих стенах становится неуместным. — Тебя уже ранил один из их мечей. Так прекрати же и ты вспоминать их добрым словом, — смотря Локи в глаза, продолжает он. — Мы не можем существовать вместе, и всё происходящее уже доказывает это. Ты посмотри, во что они верят. Кому поклоняются. Бездушные, неверные. Да для них блуд важнее верности! — Кривится мужчина от отвращения. — Они дурманят наши разумы. Травят своими фруктами и обманывают сделками. Им чужды наши правила и порядки. Хитрые, безбожные создания.             — Да они просто другие! — Не выдерживает Локи, решая прервать этот монолог. — Мы ведь и так живём с ними бок о бок. Их семьи — наши соседи. Их мужчины служат со мной в одном полку. Как я могу идти на них войной? За что?             — Ни тебе спрашивать всё это, — тычет пальцем мужчина Локи в грудь, — ни тебе оспаривать приказы царя. А хочешь, чтобы душа твоя попала в рай очисти разум свой. Изгони тьму, что поселилась в душе, и покайся! — Голос священника становится громче. — Покайся, Локи. Во всех своих грехах. За все свои дурные мысли. За каждое слово, что очерняет власть нашего царя. И будет тебе покой. — Решая закончить на этом их разговор, священник отворачивается от парня, желая продолжить заниматься своими делам.             — Да к чёрту ваше покаяние! — Выкрикивает Локи ему в след. — И сотни молитв не смоют ту кровь с моих рук, которая уже впиталась в кожу! Да я хоть лоб расшибу об этот пол, но что это исправит, если завтра вновь придётся убивать?! Спасая свою душу, забираю другие? — Чувствуя, как от напряжения и криков начинает болеть пораненный бок, Локи прижимает руку к рёбрам.             — Так расшиби, — отзывается священник, стоя к нему спиной. — Расшиби свой лоб, раз в твоей голове и так нет ничего праведного. Ибо достоин покарания тот, кто не внемлет словам царя своего, а значит, и словам Господа.       Поджимая губы, Локи отказывается говорить что-либо ещё. Он смотрит на спину мужчины, борясь с желанием бросить ему в спину парочку проклятий и уже окончательно сгореть на этом самом месте, утопая в грехах. Парень и так уже наплёл много лишнего. Упомянул чёрта там, где делать этого нельзя. Предал сомнению всё то, во что верил. Так какая ему разница, если хоть молния прямо сейчас будет способна ударить сквозь крышу. Бог явно и так отвернулся от него после всего этого. И пара проклятий вряд ли способна очернить душу ещё сильнее. Но как бы не хотел, парень сдерживается. Уходит молча. Ибо рос в этом месте. Благодарен ему за то, что люди, служившие тут, не оставили его младенец умирать на пороге. И прямо сейчас, переступая через этот самый деревянный порог, только выйдя на улицу, осмеливается сплюнуть горечь, что появилась во рту. Проклятья, что вертятся на языке, всё же тихим шёпотом слетают с его губ, когда он пытается перебороть закипающую злость и осматривает бок, желая удостовериться, что бинты не пропитались свежей кровью.             — Привет, — тихий женский голос вырывает парня из его раздумий.             — Привет, — бурит он в ответ, не отрываясь от рассматривания своего бока.             — Я слышала, что ты хочешь знать ответы на свои вопросы, — продолжает девушка, пряча руки за спину. — Не там пошёл их искать, — хмыкает она, наблюдая за хмурящимся Локи.       Не совсем понимая, к чему ведёт девушка, Локи всё же отрывает взгляд от бинтов и, хмурясь, поднимает глаза на неё. На миг опешив, парень зажмуривается, а после вновь впечатывает в её хитро улыбающееся лицо свой взгляд. После начала гонений эльфов в их поселении уже совсем не осталось, кроме тех, кто отрёкся от своей сути и перешёл на сторону царя. И каково сейчас было удивление парня — увидеть одну из их представительниц прямо перед собой.             — Что ты имеешь в виду? — Недоверчиво осматриваясь по сторонам, отзывается Локи. Ведь как бы он не отстаивал этих существ в своей голове, зная, чей именно меч нанёс ему рану, Локи не мог безоговорочно довериться девушки, которая ни с того ни с сего появилась на его пути.             — Я могу отвести тебя к тому, кто не просто расскажет, но и покажет тебе всё то, что тебя ожидает, если ты не сойдёшь со своего пути. — Тише, но всё с такой же улыбкой отзывается она.             — Откуда мне знать, что ты меня не убьёшь? — Фыркает Локи, осторожно опуская низ рубахи, стараясь не морщиться от боли, что отдаёт в руку.             — Поверить на слово, — беспечно пожимает она плечами. — Или идти домой. И — задумчиво девушка поднимает глаза к посеревшему небу и медленно постукивает пальцем по подбородку. — Как там сказал старик? Покаяться? — Хмыкает она с озорной усмешкой. — Дело твоё. — Снова беспечно пожав плечами, девушка развернулась на пятках и уже собралась уходить прочь.       Локи задумался лишь на миг, прежде чем окликнуть её. Заветные ответы на вопросы так манили парня, что сейчас он был согласен пойти куда угодно, даже рискнуть своей жизнь, которую так старалась сохранить в нём Ориана, только бы уже узнать всю правду. И всё, что он сейчас мог — поверить на слово этой девушке, ведь эльфы никогда не лгут, и пойти вслед за ней, куда бы та его не отвела. Но, к удивлению парня или же нет, идти далеко не пришлось. Место, в которое повела его девушка, оказалось аккурат за церковью. Старая заброшенная лачуга за невысоким забором, которым огорожен задний церковный двор.             — Кладбище, — хмыкает Локи, проходя мимо надгробья одной из могил. — Очень символично. Если я попаду сюда, если не сойду со своего пути.             — А ты шутник. — Оборачивается на парня эльфийка.             — Ну так, — пожимает плечами Локи. — Бывает время от времени. — Косится он на ещё одну могильную плиту, обходя её, вступая прямо в следы, оставленные девушкой.             — Ничего. Шути, пока есть время. — Подходя к покосившейся двери, девушка толкает ту, и она со скрипом отъезжает в сторону. — Заходи.             — Прямо туда? — Указывая на небольшой коридор Локи вопросительно вскидывает бровь.             — А ты видишь другую дверь? — Фыркая девушка подталкивает Локи в плечо, чтобы тот прекратил стоять на месте и не тянул время.             — Ну, не знаю, — с опаской Локи выступает на деревянный пол. — Можно было бы поговорить и на улице, — оборачивается он на девушку, которая идёт следом за ним.             — Можно было бы, если бы люди не гнали нас ото всюду, как бродячих собак. — Отзывается мужской голос, а после и сам его обладатель показывается в комнате, открытая дверь в которую находится по левую от Локи руку.       Локи не на шутку испугался, вздрагивая и замирая на месте. А после, быстро приходя в себя и отбрасывая нахлынувший страх в сторону, он сам делает шаг в комнату, рассматривая взрослого мужчину перед собой. Ничего особенного. Такой же эльф, как и девушка, которая привела его сюда. Тёмные волосы, такие же тёмные глаза, что так пристально наблюдают за парнем, словно кот, углядевший мышь.             — Ну, здравствуй, — сверкнул он своей улыбкой, продолжая пристально рассматривать Локи, и указал рукой в центр комнаты, предлагая присесть на пол. — Прошу, присаживайся.             — Я не на долго, — отозвался Локи, кивая в ответ на поступившее предложение и прошёл в центр комнаты, усаживаясь на ковёр и при этом стараясь не задеть странных атрибутов, разложенных прямо перед ним.       На полу лежал нож. Рядом пустая медная чаша, а справа от неё точно такая же, но заполненная чьими-то мелкими косточками.             — Меня зовут Эдриол, — отзывается мужчина, садясь прямо напротив. — А эта милая дама, — указывает парень на девушку, что стоит у стены. — Дея.             — Очень приятно. Локи. — Кивает парень. — Но почему вы оба здесь? Почему не ушли с остальными?             — А куда нам идти? — Фыркает Эдриол. — В земли, до которых вы скоро тоже доберётесь и убьёте всех нас там? Здесь мой дом, тут родился я, мои дети. Мне некуда уходить, — пожимает он плечами.       Локи не совсем понимает ту улыбку, которую видит на лице мужчины. Словно он говорит о каких-то смешных вещах, а не об истреблении собственного народа. Будто не подвергся жестоким гонениям из тех земель, что считал домом. И выглядит так, словно Локи уж точно к этому не причастен. Но парень то знает, что и его вина в происходящем сейчас также есть. Ведь он тоже принимал в этом участие. До тех пор, пока не стал сомневаться в своих деяниях, слепо верил, что поступает верно. И сейчас, наблюдая за этим мужчиной и его поведением, Локи как-то даже совестно сидеть напротив него и ощущать довольно радушный приём, учитывая, что перед Эдриолом лежит нож, а он им даже не воспользовался.             — Да, прискорбно. — Вздыхает Локи, подбирая под себя ноги и не зная, что ещё ответить, ибо понимает, что сказать та вообщем-то и нечего. — Так могу я узнать подробнее, что вы хотите мне показать, чтобы я узнал ответ на волнующий мою душу вопрос?             — Можешь, конечно, — с тёплой улыбкой кивает Эдриол. — Но сначала позволь рассказать тебе небольшую, но довольно занимательную историю, дабы, такие вопросы как: почему именно я, тут же отпали из твоей головы?       Локи лишь кивает, в ответ на миг прикрывая глаза. Пока подобных вопросов в его голове не возникает, но раз мужчина сказал, что они могут появиться, то парень не прочь послушать и историю, дабы не мучать себя новыми вопросами, ответы на которые способен не получить.             — Какое-то время назад, — принимая кивок Локи за ответ, начинает эльф свой рассказ, — не назову точный день, да оно и не важно. Мой сын рассказал мне о том, что какой-то молодой человек из Святого Ордена спас его беременную жену от гибели, предупредив о том, что ей лучше собраться и бежать прочь всего за день до того, как дом их сожгли, — наблюдая за тем, как скоро меняются эмоции на лице слушающего его парня. — А потом он не успел рассказать об этом парне остальным, чтобы ненароком его не убили. И представляешь, ровно в день нападения тот парень попал под меч и чуть не умер, — задорно хлопнув в ладоши, хихикнул мужчина, видя шок в глазах напротив. — Так вот. Почему ты. — Всё с той же тёплой улыбкой отзывается эльф. — Потому что я хочу отблагодарить первого в своей жизни человека, который встал на сторону моей семьи. Который спас мою семью.       Локи лишь молча моргает, вспоминая свой опрометчивый поступок, когда, сидя в засаде, решился сойти со своего места и зайти в первый попавшийся дом только лишь до того, чтобы спасти хоть кого-то. Ему не важно было кого, просто хотелось сделать что-то хорошее и не важно, получит ли он хоть что-то в ответ. А в ответ получил рану, из-за которой чуть сам не умер. И теперь сидел тут, в Богом покинутом месте и получал благодарность, которая слегка запоздала.             — Если скажу, что так на моём месте поступил бы каждый, явно солгу, — хмыкнув, кивает Локи, стараясь справиться с нахлынувшим смущением.             — В том то и дело. На такой поступок в столь непростые времена способен не каждый. Учитывая, что теперь не понятно, кто свой, а кто чужой. — Эдриол медленно пододвигать наполненную костями тарелку ближе к Локи. — Выбери любую.             — Что, хотите одарить меня одним из своих украшений? — Недоверчиво косится парень на тарелку и, не совсем понимая, для чего это надо, всё же тянется рукой к костям, не желая отказывать.             — Хочу открыть тебе суть, которую вы, люди, не хотите принимать, — свешивая руки с поджатых груди колен, взгляд эльфа падает на тарелку, пристально наблюдая за тем, какую кость выберет Локи. — Суть о том, что нет в этом мире силы большей, чем баланс, — не дожидаясь вопроса, поясняет мужчина. — Природа, в которую мы верим. Бог, в которого верите вы. Обе крайности одной и той же сущности. Грусть и счастье. Хаос и покой. День и ночь. Холод и жара. — Потянувшись к третьей тарелке, которую толко что поднесла Дея, Эдриол высыпет из неё серый пепел прямо на пол и начинает выводить на нём узоры пальцами. — Свет и тьма. — Голос его становится тише, а взор впечатывается в Локи, который, задержав руку прямо над тарелкой с костями, стал пристально наблюдать за действиями мужчины. — Не будет баланса, не будет и нас, и вас.             — И к чему тут кости? — Фыркает Локи, совершенно ничего не понимая.             — Жизнь и смерть, — указывает испачкавшимся в пепле пальцем на чашку мужчина, намекая, чтобы Локи продолжил свой выбор. — Всё в этом мире живёт в балансе, который сейчас нарушается. Нами. И вами тоже. И его надо вернуть.             — Хорошо. Но как это поможет ответить на мой вопрос? — Шерудя рукой в тарелке, Локи наугад выбирает кость и вытаскивает её со дна посудины.             — Это и есть ответ, — пожимает мужчина плечами, начиная улыбаться выбору парня. — Если ты займёшь место одного из тех, кто ушёл на вашу сторону, хоть немного, но всё встанет на свои места, — протянув к Локи раскрытую ладонь, эльф намекает ему на то, чтобы он отдал ему кость. — А благодарностью моей тебе станет вечная жизнь. Отсутствие страха за душу. Ведь ты никогда не умрёшь.             — Но это невозможно, — фыркает Локи, поднимаясь на ноги. — Невозможно. И мне не нужно, — пожимает он плечами. — Простого спасибо вполне хватает.             — Я понимаю, что ты запутался в моих речах, — окликает он парня, когда тот уже стоит в проходе. — Возможно, вообще ничего не понимаешь. Но я всё тебе покажу, объясню, — начинает улыбаться эльф, видя, как заинтересованный Локи оборачивается. — Но при условии, что мы заключим с тобой сделку.             — Какую? — Не сходя со своего места щурится Локи.             — Ту, после которой ты ни одной живой душе не расскажешь о том, что здесь узнал. — Хитро улыбаясь, Эдриол протягивает руку Локи.