17
24 декабря 2023 г. в 16:59
— Итак. Слушай меня внимательно, — буркнул Эдриол, дёргая Локи за руку, которую тот всё непрерывно осматривает.
Дея негромко хмыкнула, так же продолжая стоять в углу и наблюдая за всем происходящим со стороны. Сегодня Локи совершил свою первую сделку. Нарушил одно из основных правил Святого Ордена лишь для того, чтобы утолить интерес, в усмирении которого, как выяснилось, никто из своих был помочь не в силах. Парень рассматривал свою ладонь, всё никак не понимая, как простые слова могли его к чему-то обязать. Кроме рукопожатия и нескольких незамысловатых фраз о том, что он теперь обязан молчать до скончания своей жизни, ничего больше не произошло. Ни белого свечения, о котором парень слышал байки среди своих. Его руку не обожгло невидимым пламенем. Эдриол лишь сжал его ладонь в своей и слегка ту пожал, утверждая, что после этого Локи будет нем о том, что с ним произойдёт дальше.
— И как это работает? — Поворачивая свою ладонь тыльной стороной к Эдриолу и едва ли не тыча ею ему в лицо, поинтересовался Локи.
— Это не тот вопрос, на который ты запросил ответ. — Отпихивая от себя руку парня, фыркает Эдриол, пододвигая к его ногам чашку, из которой до этого Локи вынул кость. — Бери нож, — щёлкая пальцами, указывает мужчина на нож, деревянная ручка которого обмотана старой бечёвкой.
Теперь все кости, кроме той, которую вытянул парень, не лежали там. Эдриол вытащил их и убрал в плетённый мешочек, который после запрятал подальше в углу, заваленном не знакомым для Локи тряпьём, лежавшем поверх большого платяного сундука, находившегося в и без того тесной комнате, в которой все они и сидели.
Локи не понимал, зачем в чашке осталась только одна кость. Для чего ему нужно было брать в руки предложенный нож. Он ещё не успел пожалеть о том, что остался. Заключённая сделка никаких плодов пока не давала. Парень лишь зачем-то продолжал сидеть на полу рядом с эльфом, который казался ему не совсем в своём уме, и всё ждал, когда же, наконец, узнает заветную правду.
— Ты мне ещё толком ничего не объяснил, — хмурится Локи, не решаясь выполнить поступившую просьбу, косясь на нож.
— А тут объяснять та толком нечего, — с неоднозначной ухмылкой отзывается Эдриол. — Нужно увидеть. А для этого нужно взять в руки нож и делать то, что я тебе говорю. — Поднимается мужчина на ноги и, взяв в ладонь горсть пепла, начинает медленно обходить сидевшего на полу Локи, рисуя вокруг него витиеватые узоры, похожие на ползущую к нему лозу.
— И почему у меня чувство такое, будто я ввязываюсь во что-то очень, ну очень неправильное. — Локи лениво тянется за ножом, всё поглядывая на расхаживающего вокруг него эльфа.
— Смотри, — игнорируя замечание парня, Эдриол перешагивает через нарисованные им же узоры и вновь садится перед Локи. — Мой мир отличается от того, в котором привык жить ты. Мы редко когда перекладываем ответственность за самих себя на какое-то Божество, — указывает мужчина куда-то пальцем в потолок. — Но мы так же, как и вы, зависим от природы, что существует вокруг, как нас, так и вас. И чтобы она позволяла нам продолжать существовать, мы должны поддерживать её. Дарует. Возвращай.
— Не убей. Не укради. — Вскинув брови, перебивает мужчину парень. — Я уже давно понял, что вы живёте по другим заповедям. Предлагаешь выучить их? Как это поможет мне?
— Заткнись и слушай, — Эдриол ткнул чёрными от пепла пальцами Локи в лоб. — Я тебе уже говорил о балансе. Сейчас этот самый баланс вы уничтожаете, убивая нас. Хотя мы с вами - две крайности одной и той же сущности, — с явным раздражением в голосе продолжает мужчина, кладя руки себе на колени. — Все происходим от начала начал. А вот теперь дополни меня, Локи. Что было в самом начале?
— Лишь тьма. — Хмурится парень, начиная внимательнее вслушиваться в речи эльфа.
— Отлично, друг мой, — с довольной улыбкой кивает мужчина. — И свет родился из тьмы. И день с ночью. И мы все, так же рождаемся во тьме. Она лежит в основе сотворения мира, которую вы почитаете. Она же породила и мой мир.
— Но во тьме скрываются и все пороки, — снова перебивает Эдриола Локи. — Она очерняет сердца и губит души.
— А свет всегда бывает тёплым? — Слыша сомнение в голосе парня, с усмешкой смотрит на него мужчина. — Разве солнце, что светит в самый морозный день, согревает тебя от порывов обжигающего ветра? — Продолжает он давить на Локи вопросами, на которые тот, обдумывая, явно не спешит отвечать. — В том то и дел, — снова усмехнувшись, эльф опять тычет парню пальцем в лоб. — Нет чего-то всегда хорошего или только плохого. Свет не всегда знаменует приход чего-то чистого и безопасного, так же как и тьма не может скрывать в себе лишь зло. К тому же, говоря о балансе, одно без другого просто не мыслимо.
— Ладно, — вздыхает Локи. — Это я понял. Баланс в основе всего. Но что будет с моей душой в рамках этого баланса? — Решает он подтолкнуть мужчину к сути их беседы, которая и так уже затянулась.
— Чтобы узнать это, нужно умереть. — Без каких либо колебаний произносит Эдриол, пожимая плечами.
— Замечательно! — Хлопает в ладоши Локи, саркастически усмехаясь. — Я готов.
— Отлично, — продолжая оставаться таким же невозмутимым, Эдриол кивает на нож, который Локи положил себе на ногу. — Реж себе руки от сгиба локтя до запястья и выпускай кровь.
— Подожди! Я ведь не серьёзно, — тёмные брови парня ползут к переносицы, образовывая глубокую морщинку на коже. — Я не собираюсь умирать. Уж точно не здесь и не сейчас, — фыркает Локи, спихивая нож со своей ноги на пол.
— Все хотят знать правду, но не каждый готов за неё заплатить, — лишь заключает Эдриол, поднимаясь с пола и начиная собирать всё, что разложил перед Локи. — Тебе нечего здесь делать, если ты не готов.
На миг Локи цепенеет, не зная, что и ответить. Он наблюдает за мужчиной, пытаясь найти подвох в его действиях. Ему кажется, что всё это одна большая шутка. Розыгрыш. Вот сейчас Эдриол прекратит собирать всё с пола и вновь примется вести с ним беседы. Но чем дольше Локи сидел, ожидая именно этого, тем больше убеждался, что Эдриол и вправду серьёзен в своих словах.
— Пойдём, — так же видя, чем занимается мужчина, Дея, наконец, отталкивается от стены и привлекает внимание Локи. — Я покажу тебе путь, чтобы никто не видел, что ты был с нами.
— Ага, — не поворачивая головы к девушке, Локи поднимается со своего места. — Как только твой друг объяснит мне, во что хотел меня втянуть и почему так резко огорчился тому, что я платить не готов. — Хватая проходившего мимо Эдриола под руку, Локи заставляет того остановиться, с хмурым видом смотря мужчине в глаза. — Жизнь - цена за ответы? — Тише отзывается он, слегка склоняя голову на бок.
— Душа. — Смотря в голубые глаза напротив, решает Эдриол ответить на его вопрос. — Отдав душу, ты умрёшь. Но если сможешь вынести то, что будет делать с тобой тьма, пока будет пожирать её, то она, подобно твоему Богу, сохранит твоё тело. Займёт место души и дарует тебе вечную жизнь.
— Но, продав душу, я никогда не попаду в рай, — ошарашенный подобным ответом, шепчет онемевшими губами Локи, забывая моргать.
— Но и ад тебе никогда не будет уготован, — осторожно высвобождая руку из хватки Локи, Эдриол вновь начинает от него отходить, желая дать тому время на раздумья. — Вечная жизнь взамен на то, что ты спас жизни моей семьи. Равноценный обмен! — Раздаётся его голос за спиной у Локи. — Прийди к тьме добровольно, и она наградит тебя в разы больше, чем ты можешь получить от своего жалкого смертного существования и славы, которую тебе дарует царь за загубленные жизни.
— Где подвох? — Впечатывая свой взгляд в тёмный коридор, дверь в который успела открыть Дея, перед тем, как Локи отказался уходить, парень продолжает стоять на месте.
— Искушение. То, с чем ты будешь бороться постоянно, — видя, что Локи, кажется, заинтересовался, Эдриол более охотно начинает отвечать на его вопросы, прекращая юлить в своих речах. — У тьмы тоже есть баланс. И хоть она породила всех нас, ты был прав в том, что она же таит в себе зло. Получив её силу, тебе всегда придётся бороться с искушением обладать всем вокруг, потому что ты будешь знать, что способен на это. Поставить мир на колени или помогать существовать ему в равновесии. Даровать покой только тем душам, которые в нём нуждаются. Или забирать все без разбора, заставляя всех вокруг дрожать лишь от одного твоего имени.
— А если я не справлюсь с искушением? — Хмыкает Локи, вопросительно вскинув тёмную бровь.
— Узнаешь, что будет, когда поймёшь, что не справился. — Смотря на спину парня, Эдриол не решается убрать из рук нож и чашку с костью, понимая, что, возможно, они скоро ему понадобятся.
Локи делает один громкий выдох, облизнув пересохшие губы, и поворачивается к мужчине. Он смотрит на его довольное лицо, всё продолжая пытаться справиться с каким-то странным чувством внутри. Словно искушение, с которым ему предстоит бороться, уже сейчас начинает овладевать его сознанием. Хочется пойти дальше и узнать, что будет. Переступить черту, пересечение которой точно не одобрят его учения и уж тем более церковь, в который он рос и которой служит.
— Если ты говоришь, что во всём есть баланс, то почему я должен продавать душу тьме, а не прийти к свету? — Прищуривается Локи, смотря на нож в руках Эдриола.
— К свету нельзя прийти. С ним можно только родиться. Тьма же может принять в ней нуждающегося. В этом их противоположность. Природа сама выбирает, кому даровать свет, от того его практически невозможно обуздать. А тьма может повиноваться всякому, но вот жить с ней и не свернуть с истинного пути куда труднее.
— Я не смогу вернуться всё как было? — Всё больше сомневаясь в том, что прямо сейчас готов уйти задаёт Локи новый вопрос, понимая, что наконец-то хоть кто-то на них ему отвечает.
— Никогда. — Отрицательно машет головой мужчина. — Ты навсегда останешься таким, какой есть сейчас. Ни один меч не сможет отсечь твоей головы, и годы никогда не коснутся твоего лица. Но ты будешь страдать. Так, как не страдает никто из тех, кому уготована смерть. Потому что все, кого ты знаешь и любишь, когда-то покинут этот мир, вернувшись к природе. А ты всегда будешь здесь. Любовь разрушает даже бессмертных. От того советую тебе забыть это чувство, если хочешь чего-то большего. — Эдриол снова предпринимает попытку протянуть Локи в руки нож.
А парень колеблется, подумав об Ориане. В этом мире он любит только её одну. Так сильно, что едва ли когда-то будет способен это чувство в себе заглушить. Весь его мир заключён в её зелёных глазах. Локи всегда выбирал только её и будет делать это до конца своих дней. И если платой за вечную жизнь станет расставание с ней, то он против платить столь высокую цену.
И он уже был переполнен решимостью уйти и отказаться. Снова отпихнуть от себя нож, решив, что и без ответов на извечные вопросы попытается прожить. Но вдруг в голову парня закралась мысль, которая стала в разы навязчивее, чем все предыдущие. Не только эльфы могут извлекать выгоду из своих сделок. Ему ведь не обязательно отказываться от любимой женщины, выбрав бессмертие. Он может разделить его с ней. С ней одной. Навсегда.
— Говори, что мне нужно делать. — Локи берёт в руку протянутый ему нож, крепко сжав рукоять.
— Надеюсь, ты хорошо подумал. — Теперь, кажется, сомневаться начал Эдриол, смотря на парня. — То, что ждёт тебя сразу после, очень далеко от вечной жизни. Ты умрёшь. В адской боли. — Эдриол говорил так, будто не он начал всё это, подталкивая Локи сделать свой выбор ещё до того, как стал хоть что-то ему объяснять.
— Моя душа и так уже слишком испорчена для рая. Так какой смысл ждать, пока её заберут в ад. — Пожимает плечами Локи с лёгкой улыбкой на губах.
Без лишних слов Эдриол указывает на пол, вновь приглашая Локи сесть в круг из нарисованных им узоров. Сам он ставит чашку на пол, лишь на миг покосившись на Дею, которая ведет себя очень тихо, понимая, что не имеет права ни вмешиваться, ни отговаривать парня. Она всю свою жизнь помогает Эдриолу. Ведь именно он спас её от голодной смерти, когда родителей убили люди. Но сейчас Дея впервые в жизни боится. И больше не за то, что Локи сможет умереть от того, на что собирается идти. А от того, что он солдат Ордена, который в случае его смерти и выяснения обстоятельств будет за него мстить.
— Когда я сказал тебе порезать руки, то ничуть не шутил, — серьезным тоном начинает говорить Эдриол. — Прямо сейчас ты не отдашь свою душу. Лишь известишь тьму своей готовностью, отдав кровь. Она придёт к тебе после сама.
— Как я это пойму? — Упираясь кончиком ножа в палец, Локи начинает медленно тот прокручивать, рассматривая поблескивающее в огнях свечей лезвие.
— Ты почувствуешь, — Эдриол снова возвращает на место чашку с костью, ставя ту прямо перед Локи. — Твоя душа пройдёт через ад на земле. Тело твоё будет сгорать в агонии, пока тьма будет сжирать тебя изнутри. И как только испустишь ты последний вздох свой, весь цикл запустится вновь. И разум очистится, и сердце забьется ровнее. Но если ты не сумеешь справиться с болью, то навсегда останешься в месте, которое увидишь. Оно поглотит и тело, и дух.
— Что за место? — Не унимается Локи.
— Если оживёшь и вернёшься ко мне, то я тебе расскажу, — сверкнув белоснежными зубами, уклоняется от ответа мужчина. — А теперь закатывай рукава рубахи и режь руки, — едва ли не приказывает он парню.
— Прям резать? — С недоверием прищуривается Локи, но один из рукавов всё-таки закатывает.
— Как можно глубже. — Кивает Эдриол. — Нужно наполнить кровью эту чашку, — указывает мужчина на посудину.
— А кстати, зачем я выбирал кость? — Локи закатывает второй рукав и вновь берёт в руки нож, который далеко от себя не убирал.
— Часть своей души ты подаришь умершему существу, которое выбрал сам, — Эдриол пристально смотрит на Локи. — Это начало пути. Ведь сила, которую ты хочешь заполучить, по своей сути нужна для того, чтобы помогать заплутавшим и израненным душам обрести покой. Но чтобы что-то забрать, сначала нужно это что-то отдать. Неправда ли? — Едва слышно хмыкает он.
— Значит, я смогу забирать чужие души, только если отдам кому-то свою? — Решая удостовериться, что всё правильно понял, Локи вновь прищуривается.
Эдриол кивает, понимая, что парню нужно время, чтобы решиться на то, что он от него запросил.
— Не все подряд души, Локи, — продолжает мужчина тянуть время, давая парню настроиться. — Только те, которым нужен покой. Начни уже сейчас рассуждать так, если не хочешь ошибиться на пути, по которому тебе придётся теперь идти всегда.
— А мне обязательно помогать кому-то?
— Да пусти ты уже себе кровь! — Не выдерживая напора его вопросов, прерывает парня Дея.
— Прости! Я не каждый день это делаю! — Огрызается на неё в ответ Локи. — Да и к тому же изначально речи не было, что я буду обязан чьи-то там души отводить на покой!
— Ты не обязан, — вклинивается в начинающуюся перепалку Эдриол, продолжая оставаться таким же спокойным. — Просто это изначальная суть таких, как я и Дея. Мы помогаем природе держать баланс. Не даём умереть тем, чьё время ещё не пришло, и отдаём ей тех, кто в этом нуждается, но сам ещё прийти не может.
— То есть. — Вздыхает Локи, щипая себя за переносицу. — Вы тоже продали души?
— Мы такими родились. — Снова встревает Дея, не в силах стоять больше на месте молча.
— Ладно, — Локи сжимает нож в руке так сильно, что костяшки его белеют. — Чем больше вы говорите, тем больше вопросов у меня в голове рождается, — переводит он взгляд на свою руку, поднося к сгибу локтя лезвие.
Эдриол замирает, начиная дышать медленнее обычного, полностью сосредотачивая свой взор на том, что собирается делать Локи.
— А может, ты меня порежешь? — Уже надавливая острием ножа на бледную кожу, Локи вдруг останавливается, переводя взгляд на Эдриола.
— Нет. — Резко отрезает он. — Ты делаешь это добровольно. Если я пущу тебе кровь, то это будет насильственно.
— Я добровольно разрешаю тебе пустить мне кровь. — Широко улыбаясь, заявляет парень.
— Локи! — Не выдерживая, начинает шипеть на него мужчина. — Если ты не готов, то так и скажи. Я не принуждаю, но только прекрати тянуть время.
— Ладно-ладно, — закатывает парень глаза, вновь поднося нож к коже.
Локи задерживает дыхание, пытаясь унять рвущееся из груди от страха сердце. Он снова на миг замирает, последний раз обдумывая, готов ли к подобному. Смотрит на сосредоточенно наблюдающего за ним Эдриола. Переводит взгляд на Дею, которая меньше мужчины заинтересована в происходящем и, кажется, просто ждёт окончания всего этого. А после вновь сосредотачивается на острие холодного лезвия, которе прижимает к коже.
Перебарывая дрожь в руке, Локи сильнее надавливает на лезвие, ощущая первый укол боли, а после видит, как тонкая красная струйка побежала по бледной коже и начала капать с локтя прямо на его брюки. Стоит ему надавить сильнее, чтобы лезвие вошло глубже, как от нарастающей боли его правая рука задрожала сильнее. Появилось желание выдернуть нож и отбросить тот в сторону, но что-то внутри вторило, чтобы парень продолжал, несмотря на боль что становится всё сильне.
Локи сжимает губы до бела, пытаясь не кричать когда изначально тонкая струйка крови становится всё больше. Самостоятельно истязая себя, он понимает, что пора это всё заканчивать, ведь боль терпеть становится всё невыносимее. Порезанную и дрожащую от боли руку он сжимает в кулак, делая один более резкий рывок ножом вниз, видя, как под острым лезвием распарывается кожа и из светло-красной кровь его приобретает тёмный алый оттенок.
Тут уже не в силах держаться, Локи срывается на крик, на миг ощущая, что от боли, которую причиняет сам себе, у него начинает темнеть в глазах. Прижав ногу к груди, парень вцепляется зубами в штанину на коленке, дабы заглушить собственные крики пока продолжает издеваться над собственным телом.
Эдриол что-то говорит, но у Локи не выходит разобрать слов. Он всё продолжает мычать от боли, когда, наконец, заканчивает истязать левую руку. Порезав настолько глубоко, насколько только хватило сил, парень выпускает из руки нож, хватаясь за окровавленное запястье.
— Я. — Тяжело дыша и пытаясь стерпеть пульсирующую боль, принимается говорить парень. — Я не смогу так ещё раз, — почти взмолившись, скулит он, поднимая наполнившиеся слезами глаза на Эдриола.
— Теперь назад идти уже поздно, — лишь тихо отзывается мужчина, осторожно направляя руку Локи ближе к тарелке, чтобы кровь начала течь прямо туда. — Ещё раз, и я заглушу твою боль, — он щёлкает пальцами в воздухе, указывая Дее куда-то позади себя, и та срывается с места, без лишних слов начиная чем-то греметь за спиной мужчины.
— Как хорошо, что у меня только две руки. — Пытаясь шутить, только чтобы не потерять сознание, Локи тянется к ножу, беря его уже в порезанную руку.
Его охватывает паника только лишь от предвкушения новой волны боли. Пальцы на порезанной руке немеют, и он уже не может с таким же сильным упором вонзить лезвие в кожу всё ещё не повреждённой руки.
— Если ты не закончишь ритуал, то пришедшая за тобой тьма уничтожит всё вокруг, — видя заминку Локи, предостерегает его Эдриол. — Ты призываешь её, но не отдаёшь душу. Значит она станет искать подходящую сама, но при этом погубит всё живое вокруг.
Предпочитая ему сейчас не отвечать Локи делает один глубокий вдох, вонзая в кожу нож. Кажется, что в первый раз не было так больно, как становится сейчас. Локи снова исходит на крик, трясущейся и немеющей рукой, всё продолжая вспарывать себе кожу, при этом не забывая вонзать лезвие как можно глубже. Ведь так ему наказал Эдриол.
У него начинает темнеть в глазах всё сильнее, когда лезвие уже почти достигает запястья. А изначально истошные крики уже больше походят на хрипы из-за того, что голос окончательно сорван. Сжимание зубами ткани уже не спасает, и Локи начинает казаться, что вот-вот и он умрёт, так и не сумев закончить ритуал, на который сам и согласился. Но прежде чем отключиться, Локи в нос ударяет резкий и до ужаса не приятный запах, и сознание к нему вновь возвращается. Одним рывком он доводит лезвие до конца и отбрасывает нож со звонким лязгом на пол. Дея, что вовремя подоспела с какой-то неизвестной для Локи настойкой, отходит в сторону и вновь принимается возиться с глиняными горшками, разложившись неподалёку от них с Эдриолом.
— Чашка, Локи, — напоминает парню эльф, и тот, как в дурмане, ему повинуется, вытягивая руки над чашкой.
Тёмная густая кровь стекает с его пальцев, пачкает собой пол и впитывается ему в штаны. А Локи не ощущает ничего, кроме пульсации в руках и холода на кончиках пальцев. Казалось, что когда он умирал от ранения, было не так больно, как сейчас. Локи вновь ощущает, как быстро силы покидают его. И вот уже держать онемевшие руки в воздухе становится труднее. Парень их почти опустил, когда на помощь приходит Эдриол, помогая тому держать обе руки точно над чашкой.
— Ещё немного, — подмечает мужчина, пытаясь направить рассеянное внимание парня на чашку под его руками. — Говори со мной. — Слегка сжимая его похолодевшие окровавленные пальцы, Эдриол поглядывает на Дею, чтобы удостовериться, что со своими приготовлениями девушка уже почти так же закончила.
— Если я выживу, то убью тебя. — Цедит сквозь зубы Локи.
Ему уже не так больно, как в самом начале, но противная пульсация в руках всё так же прекрасно им ощущается. С каждым новым вдохом Локи ощущает, как вокруг становится всё холоднее. Или это лишь ему холодно. Пока точно понять он не может, но если это вся агония, про которую ему говорил Эдриол, то, кажется, Локи с уверенностью ему готов сказать, что рассчитывал на большее.
— Отличный настрой, — хмыкает мужчина в ответ на изречение побледневшего парня. — Буду рад увидеть тебя живым вновь. — Он отпускает руку Локи из своих, наконец, позволяя тому их опустить. И забирает наполненную кровью чашку, осторожно оставляя ту в сторону.
— Пей, — Дея подходит к Локи, держа в руках глиняную кружку с зелёной водой в ней. — Если хочешь не умереть прямо тут.
Насторожившись цветом и густой консистенцией жидкости Локи бы и рад задать вопрос о том, что ему предлагают выпить. Но сил в себе для подобных вопросов не находит. Да и желание не умереть прямо тут в нём куда больше, чем узнавать о содержимом протянутой ему кружки. От того Локи лишь предпринимает усилия, чтобы взять в руку напиток, а после молча тот выпивает.
— Теперь вытяни руки. — Забирая у него пустую кружку, Дея оставляет ту на пол и тянется за миской с чёрным пеплом, которая всё это время стоит у ног Эдриола.
— Вы оба садисты. — Морщась от вкуса выпитой жидкости, Локи вдруг начинает ощущать, как быстро ему становится легче. Он с меньшем трудом вытягивает перед собой окровавленные руки, наблюдая за тем, как Дея принимается высыпать пепел прямо ему в раны.
— Едва ли большие садисты, чем люди Святого Ордена. — Язвительно подмечает Дея, продолжая посыпать раны пеплом. — Ваше название противоречит вашим деяниям.
— Из-за того, что я тоже это заметил сейчас и сижу тут с порезанными руками, — с такой же язвительной усмешкой отвечает ей Локи, наблюдая за тем, как его кровь, смешиваясь с пеплом, начинает течь медленнее.
— Прекратите оба. — Шикает на них Эдриол. — Дея, давай заканчивай. Ему ещё нужно успеть добраться до дома, прежде чем всё начнётся, — поторапливает он девушку, вставая с пола.
— Что начнётся? — Непонимающе хлопая глазами, Локи отворачивается от девушки, что принялась бинтовать ему руки лоскутами чистой белой ткани.
— Тот ад, про который я тебе рассказывал. — Подбирая с пола окровавленный нож, Эдриол кладёт его на стол, заставленный кувшинами разных размеров.
— Хочешь сказать, — с хрипотцой в голосе пытается связать мысль на устах Локи.
— Да, — перебивает парня эльф. — Та боль, которую ты ощущал сейчас, вообще не боль ни разу. И тебе нужно успеть добраться до дома, прежде чем за твоей душой явится тьма, которую ты только что начал призывать.
Ошарашенный новостью Локи косится на перебинтованные руки. Он молча хлопает глазами, не зная, что ещё может сказать прямо сейчас. Хоть изначально и рассчитывал на что-то большее, чем боль от глубоких порезов, на деле же теперь начинает сомневаться в том, что сможет это большее пережить. Дея тянет ему руку, предлагая помочь подняться, и Локи без колебаний помощь принимает. Первый миг на ватных ногах отзывается покачиванием в сторону, но девушка вовремя хватает его под руку, не давая и вовсе упасть.
— Настойка поможет тебе дойти до дома, но если будешь медлить, то не сможешь так легко до него добраться, — продолжая поддерживать его под руку, наставляет парня девушка.
— А зачем ты мне пепла в раны насыпала? — Локи кивает девушке, давая той понять, что уже может стоять без помощи, и высвобождает свою руку из её хватки.
— Это пепел, который тьма оставляет после себя, — подключается к объяснениям Эдриол. — Он её неотъемлемая часть, и теперь часть тебя тоже, — замолкает он на мгновение. — Если, конечно, выживешь, — с лёгкой улыбкой добавляет мужчина. — А теперь идите, пока настойка всё ещё действует.
— И во что я только ввязался. — Не ожидая ответа, вслух комментирует Локи, делая первые пару шагов по направлению к всё так же распахнутой двери.
— Я буду ждать тебя здесь, когда очнёшься! — Кричит ему вслед мужчина, когда парень вместе с девушкой покидают комнату.
Дея, как и обещала, решила проводить Локи до дома, но теперь не только для того, чтобы показать ему тропы, которыми можно дойти, чтобы никто не увидел, откуда он идёт, но ещё и для того, что как бы она не возмущалась, всё же переживала за то, что по их с Эдриолом вине парень может потерять сознание где-то по дороге. Она натянула на голову платок, который прихватила с собой, дабы прикрыть уши, и обмотала тот вокруг шеи, стараясь смотреть только себе под ноги, чтобы не привлекать внимания людей, которые могут встретиться им на пути.
Локи сначала шел молча, то и дело отдёргивая рукава рубахи, но это мало его спасала. Ведь пока парень пытался спрятать перебинтованные руки, внимание привлекали вовсе не они, а его окровавленная одежда. А после, когда страх начал закрадываться в его голову всё яростнее, парень не выдержал и прервал тишину:
— А где семья Эдриола? — Задал он первый пришедший на ум вопрос.
— Они ушли к горным эльфам вместе с отсталыми, — вздыхая, отзывается почти шепотом Дея. — После вашего последнего нападения нам практически негде жить в этих местах.
— Почему тогда он остался? — Краем глаза Локи видит, как на него косится мимо проходящий мужчина. Он скрещивает руки на груди, чтобы прикрыть окровавленную рубаху, стараясь не смотреть тому в глаза, и слегка ускоряет шаг.
— Он же тебе говорил. Тут его дом. Он остался тут, потому что ему некуда идти, — придерживая платок на голове, Дея догоняет парня, поддерживая его желание идти быстрее. — А семью отослал, потому что не хочет, чтобы они умирали только из-за его прихоти остаться.
— А ты почему с ним? — Смотря на рядом идущую девушку, Локи всё так же продолжает прикрывать руками запачканную в крови когда-то белую рубаху.
— Потому что Эдриол - моя семья. — С явным раздражением в голосе отзывается Дея.
— Но ведь его семья…
— Да! — Перебивает парня эльфийка. — Да, его семья ушла. Но он моя семья, и я остаюсь с ним, потому что мою кровную семью убили твои люди.
— Прости, — поджимая губы, отзывается Локи, опустив глаза.
— Разве уместны твои извинения? — Фыркает Дея. — Они не вернут мне родителей, так что держи их при себе. А ещё лучше не облажайся с тем, что тебе даровал Эдриол. Потому что не знаю я, выжил он из ума или нашёл в тебе наше спасение. Но раз он раскрыл тебе нашу тайну, то будь добр, соответствуй. — Девушка сворачивает на тропинку, которая уже и Локи становится знакомой.
Ему остаётся пройти три двора, и он увидит забор своего дома. Парень потирает подбородок, начиная думать над тем, что скажет Ориане. Ведь он ушёл, когда за окном ещё светило солнце, и не предполагал, что вернётся, когда луна покажется на небе.
— Знаешь, я ведь изначально был против гонений вас из этих земель, — решает не останавливаться Локи на затронутой девушкой беседе. — В этом доме жил мой друг, — указывает он на одноэтажный деревянный дом с выбитым окном. — Он был эльфом.
— И? — Хмыкает Дея, смотря на опустевший дом и заросший бурьяном двор. — Ты сделал хоть что-то, чтобы твоё слово услышали?
— Нет, — с горечью отзывается Локи. — Я лишь предупредил его, когда пора было бежать.
— Тогда какой же ты друг? — Косится она на парня. — Раз даже не попытался переубедить своих людей.
— Сейчас не то время, и я не в том положении, чтобы высказывать своё против, — пожимает плечами Локи.
— А когда настанет то время? Когда таких, как мы, не останется вовсе? Тогда ты скажешь, что изначально был против?
Они огибают покосившийся забор, сворачивая на новую улочку, и Локи сглатывает ком, который образовался в горле от столь прямых вопросов Деи. В своих речах она была права. И Локи даже не собирается пытаться найти слов, чтобы оправдать своё поведение. Он ведь потому и пришёл за ответами. Считал, что прежде чем начать что-то делать, нужно разобраться в самом себе. Но Дея во всём права. Вместо того, чтобы искать отговорки и пытаться оттянуть неизбежное, нужно было с самого первого подозрения высказывать своё не желание начинать войну с народом, который жил на этих землях вместе с ними.
Эльфы с людьми всегда делили эти территории. Они ведь когда-то жили в абсолютном мире, несмотря на видимые различия. Создавали семьи друг с другом и не задумывались о том, что когда-то один народ пойдёт на другой войной. Эльфы входили в Святой Орден, предпочитая своей природе поклоняться Богу, в которого верит Локи. Парень никогда не смотрел на то, что они другие. Никогда не задумывался о превосходстве людей, о котором теперь твердят все, кому не лень. Он жил рядом с ними и не против продолжать это делать и сейчас. Но вот пустующий дом его друга, в который тот когда-то вряд ли вернётся, даёт не хлеще слов девушки, что идёт рядом с ним, понять Локи, что как прежде мирно уже никогда не будет.
— Дальше иди один, — понимая, что из-за своей злости перегнула палку, Дея негромко выдыхает, останавливаясь.
— Спасибо, — кивает ей парень продолжая свой путь.
— Локи! — Окликает девушка парня, который успел отойти от неё на пару шагов. — Подожди, — усмиряя свою злобу, Дея подходит к нему и кладёт руку на плечо, слегка то сжимая. — Прости меня.
— Всё нормально, — с едва уловимым смешком в голосе отзывается Локи. — Не нужно.
— Постарайся пережить всё то, что настигнет тебя сегодня. — Поджимает девушка губы, смотря парню в глаза и всё так же продолжая сжимать его плечо под своей рукой.
— Странно знать, что сегодня ночью я умру. — Нервно усмехается Локи, кладя руку себе на затылок.
— Я буду молиться твоему Богу, чтобы они тебя не забрали, — шепчет девушка, тепло ему улыбаясь. — Ведь если Эдриол решился на это, значит, в тебе что-то есть, — запинается она на миг. — Хорошее, — добавляет девушка, убирая руку с плеча парня.
— Думаю, что мой Бог отвернулся от меня этой ночью, — пожимает плечами Локи. — Но спасибо, — кивает он, кладя руку на грудь.
Усмехнувшись, Дея поправила платок, что начал съезжать, и, решив больше не задерживать парня, ушла первой. Она не знала, встретит ли его вновь, и от того решила обернуться, дабы точно запомнить человека, который на её памяти первым не желал смерти её народу. Может, Локи ещё и мог улыбаться от того, что не чувствовал боли, но Дея уже успела заметить, как губы его вновь посинели из-за отхлынувшей от лица крови. Она знала, что независимо от исхода ему осталось недолго. И могла лишь надеяться на то, что исход будет благоприятным. И за это Дея готова ночь провести в молитве. Просто потому, что может. Лишь от того, что каждый друг, кем бы он ни был, сейчас на вес золота. А Локи теперь будет такой же, как и она. И какая бы злость к людям в ней не жила, этого человека она попытается принять.
Дея, подобно Эдриолу, родилась и всегда жила на этих землях. И хоть в роду её людей не было, она жила с ними так близко, что не могла не нахвататься их привычек. Порой захаживала в церковь лишь для того, чтобы насладиться блаженной тишиной, что там обитает. Да и молитвы их ей были не чужды, ведь порой, проговаривая их в темноте, девушка так же находила покой в своём сердце. От того теперь она и злилась так сильно. Не понимала, почему с её народом обходятся так. Ведь таких, как она, которые были не против всем месте жить и учиться друг у друга чему-то новому, решили уничтожить. Посчитали себе не равными. Загоняют, как зверей. Заставляют бояться и бежать с родных домов. Терять любимых. И не понимала она, от чего же люди продолжают молиться Богу, который говорил им возлюбить ближнего своего, если они уже давно от этого отступились. Но пусть она не верит в тысячу отвернувшихся от её народа людей, Дея этой ночью попытается поверить в одного.
Локи уже видел, как на подоконнике его окна стоит свеча, давая понять, что его возвращения всё ещё ждут. Ориана редко когда ложится спать одна, зная, что Локи вот-вот может вернуться. И этот факт его всегда заставлял улыбаться. Парень улыбался и сейчас, но ровно до момента, пока, потянувшись, чтобы открыть калитку, его вновь не повело в сторону, а перед глазами не поплыли пятна. Он негромко выругался, хватаясь рукой за забор, начиная ощущать, как вся боль, которую он до этого еле терпел, вновь накатывает.
Парень постарался сделать вдох полной грудью, стараясь не думать о том, как сильно сейчас у него всё плывёт перед глазами. И попытавшись сжать все оставшиеся силы в кулак, продолжил медленно идти к двери. Ему та осталось совсем чуть-чуть. Пройти по двору. Преодолеть несколько ступеней, открыть дверь и очутиться дома. Но его отвлёк пёс, который, заметив парня, почему-то завёлся недобрым лаем. Локи зажмурился, впервые слыша столь громкие звуки. Он схватился руками за голову, прося разрывающегося от лая пса замолчать, продолжая, пошатываясь, идти к двери.
— Локи! — Послышался голос жены из распахнувшейся входной двери.
Ориану привлёк лай собаки, и она решила проверить, кто в столь поздний час мог заставить животное буквально рваться с цепи.
— Привет, — пытаясь улыбнуться, отзывается Локи, едва ли не вползая по ступеням к двери.
— Ты где был? — Шепчет Ориана, отступая в сторону, давая мужу войти в дом.
— Да так, — шипя от боли, парень морщится от хлопка входной двери, считая его так же чересчур громким. — Задержался немного. — Стягивая ботинок с ноги, парень всё же теряет равновесие, рухнув на пол.
Ориана вскрикнула, только сейчас обратив внимание на то, что муж её весь перепачкан засохшей кровью. Она подбежала, садясь на пол подле него, желая убедиться, что при падении он не сильно ударился. Но стоило Ориане коснуться его плеча, как вдруг тело Локи затрясло в сильных конвульсиях. От испуга она не знала, что делать, но что было сил, старалась не впадать в панику. Ориана стянула с плеч платок, несколько раз тот сворачивая, и постаралась подложить его парню под голову, дабы тот не расшиб себе затылок о твёрдый пол.
Локи и до этого трясло от горячки, но Ориане казалось, что эти судороги давно позади, ведь ему уже начало становиться лучше. Она не ожидала, что что-то подобное начнётся вновь, да и так сильно. Не зная, как бороться с происходящим, Ориана пыталась держать мужа за плечи, прижимая того к полу. Следила за тем, чтобы платок не выскользнул из под головы. А слёзы от страха, что ему вновь стало хуже, сами текли по щекам, стоило увидеть, как глаза его начали закатываться.
И снова в груди заскребло это чувство беспомощности. Ориана смотрела на мужа, которому не в силах помочь, и сама едва не начала задыхаться от слёз, которые то и дело накрывали её с новой силой. Вновь она один на один с этой бедой и даже за помощью обратиться не может, боясь оставлять его одного. Она не знает, где был её муж и чем занимался, но засохшая на одежде кровь давала понять, что, кажется, так старательно заштопанная ею рана на его теле вновь открылась.
Конвульсии вскоре ослабли, и только сейчас Ориана смогла начать хоть что-то предпринимать. Она потрясла мужа за плечо, надеясь, что Локи очнётся, но он всё так же продолжал лежать с закрытыми глазами, теперь лишь изредка сотрясаясь от припадка. Ей казалось, что парень и вовсе не дышит, и лишь нервные подёргивания тела убеждали девушку в обратном.
Ориана громко выдохнула, всхлипывая и утирая слёзы с щёк. Ей нужно было предпринять хоть что-то, прежде чем приступ мог вновь начаться с новой силой. Девушка поднялась на ноги, перекинув через плечо косу, которая упала вперёд, и попыталась поднять Локи, беря того под плечи. Она и до этого таскала его буквально на себе, в дни, когда меняла бинты и, стараясь сильно не тревожить, перестилала под ним постель. И сейчас снова всё повторялось. Но вот только вместо того, чтобы просто приподнять тело, которое раза в два тяжелее её самой, девушке пришлось волочить его по полу к комнате, дабы Локи перестал лежать на полу. Ориана всё время останавливалась, только бы отдышаться и перевести дух. Она никак не могла перестать плакать, прося Локи прийти в себя и хоть немного ей помочь. Но каждый раз, когда он не отзывался, она лишь крепче стискивала зубы, снова принимаясь волочить его по полу.
Силы покинули девушку на пороге их спальни. Посмотрев на кровать, она поняла, что каких бы усилий не приложила, поднять его туда точно не сможет. И снова громко всхлипывая, понимая, что ничего иного ей не остаётся, Ориана растянулась на полу рядом с телом мужа, прикрывая глаза и тяжело дыша. Она повернула голову на бок, утыкаясь лбом в едва подрагивающее плечо Локи, делая новый громкий вдох. Сейчас ей не хотелось молиться. Думать о помощи из вне, которая и так вряд ли поступит. Ориане лишь хотелось покоя. Того, чтобы в её с мужем жизни, наконец, всё стало так же тихо и хорошо, как было раньше.
Понимая, что спать они, вероятнее всего, сегодня будут на полу, Ориана наскребла в себе ещё немного сил, чтобы подняться и стянуть с кровати две подушки и пуховое одеяло. Девушка приподняла голову парня, подсовывая ему под затылок подушку, всё думая о конвульсиях, которые наблюдала. Таких прежде не было, и она надеялась на то, что и впредь таких тоже не будет.
Понаблюдав за Локи немного, девушка удостоверилась, что кроме высохшей крови, новой больше не наблюдает, от того смогла с облегчением выдохнуть. Она коснулась его лба и с ужасом ахнула, понимая, что вместо жара, который думала почувствовать, ощутила холод его кожи. Приглядевшись повнимательнее, заметила его посиневшие губы. И чёрт дёрнул девушку прислонить ухо к его груди. Просто чтобы удостовериться. Дать понять самой себе, что это она от страха начала надумывать лишнего. Ведь не мог же он действительно умереть.
Ориана слышит тихие удары сердца в груди мужа, и её саму бросает в холод лишь от осознания, что она посмела себе допустить подобную мысль. Сейчас, после всего пережитого, такое предположение будто не могло показаться ей странным. Она страшилась его смерти. Но сейчас, задумавшись об этом лишь на миг, девушка слово была к этому уже готова.
Сидеть без дела, пока возможность предпринять хоть что-то у неё есть, Ориана не смогла. Она ещё раз коснулась лба Локи, удостоверившись, что он и вправду чересчур холодный. Накрыла его одеялом и решила, что пока он лежит хоть в каком-то покое, ей снова нужно подготовить все те лекарства и травы, которые она с такой радостью несколько дней назад убрала подальше в шкаф, молясь, что те больше не пригодятся.
Она оставила Локи одного только на пороге комнаты, обернувшись. Еле заметно покачала головой, негромко выдыхая, и после покинула спальню, спеша как можно скорее достать всё, что может ей пригодиться.
Ориане не нравилась разворачивающаяся война. Но дело было не в эльфах, которых девушка так же жалела. Её пугало, что её муж обязан в этой бессмыслице учавствовать. После его ранения она впервые задумалась о том, что ненавидит дело, которым Локи живет. Да, в ней есть гордость за то, кем является её муж. Но то, через что ему приходится проходить. То, что остаётся за кулисами той прекрасной жизни, которой одурманены все молодые мальчишки, идущие на службу. Это Ориана ненавидела. Долгие ожидания, что растягивались на месяца. Терзания догадками: а вернётся ли он живой? Всё это ей так осточертело. Она не желала раз выйти во двор и узнать, что ей передадут лишь его меч, как напоминание о том, что он служил своему царю и умер за него. Из-за его службы она отказалась от детей. Не хотела становиться матерью ребёнка, чьего отца почти никогда не будет дома. Не желала рассказывать ему, что отец его может быть где угодно, но почти никогда с ними. Ей всего этого было не надо. Ощущать себя вдовой при живом муже. Не знать, как долго он ещё будет жив. Но Ориана любила Локи. И как бы не ненавидела дело всей его жизни, принимала то лишь потому, что для Локи оно было важно. И сейчас она знала, что выходит его для того, чтобы он опять продолжил им заниматься.
Девушка старалась сильно не шуметь на кухне, думая лишь о том, что после припадка Локи уснул и ему нужен покой. Она готовила всё, что могла. Посуду, которая может пригодиться. Свечу и коробок спичек с ножом, если вдруг придётся прижигать рану. Отыскивала по шкафам сушёные травы, что могли помочь снять боль и справиться с горячкой, которая в любой момент может вернуться. И в спешке искала ведро, понимая, что чистой воды нужно успеть натаскать как можно больше.
Ориана то и дело возвращалась в комнату, где Локи всё так же неподвижно лежал на полу, ровно там, где она его оставила. Она приносила для себя вещи, стараясь ничего не забыть, понимая, что если ему будет плохо, то вряд ли сможет отлучиться. Вытащила из шкафа все возможные чистые тряпки. Пыталась не создавать вокруг себя лишней суеты, дабы не сбиться с мыли и не потерять последовательность собственных действий. Вот она, прекрасная сторона жизни жены солдата Святого Ордена. Ты готова к его смерти. И ты лучше всяких лекарей наперёд знаешь, что тебе может понадобиться, чтобы его выходить. Она порой шутила, что таких, как она, подобно солдатам, тоже нужно отправлять учиться. Прежде чем вступать в брак с ними, девушек должны обучать, как своих солдат спасать. Но сейчас Ориане было не до шуток. Она схватила ведро, которое оставила на пороге спальни, и поспешила во двор к колодцу.
Ночь была на удивление тихой. Чего не сказать о тех чувствах, что будто буря бушуют у неё в груди. Ориана шикнула на пса, который подбежал к ней, подумав, что его вышли кормить. Отмахнулась от его назойливых скачков в его сторону ведром и, вовремя переступив через цепь, которой собака едва не сшибла её с ног, подбежала к колодцу. Она не знала, как долго Локи будет в покое, но какое-то чутьё внутри подсказывало, что времени было не так много. Девушка старалась как можно быстрее возвратиться в дом и пожалела лишь о том, что вместо двух вёдер взяла одно. Но, похоже, и это единственное ведро ей не суждено было набрать.
Сперва Ориане показалось, что вокруг стало как-то чересчур темно. Будто все звёзды вместе с луной на небе погасли. И только она решилась оторваться от своего занятия, дабы взглянуть вокруг и убедиться, что это всё ей лишь показалось от сильных переживаний, как из её дома раздался громкий, больше походящий на звериный рёв. Хотя она никогда прежде не слышала, чтобы звери так истошны выли. Она выронила из рук ведро прямо себе на ноги, замочив подол платья ледяной водой, и поняла, что потерялась в темноте. Её дом, который только что был за её спиной, так же погрузился во тьму, и лишь на ощупь помня, куда идти, Ориана могла до него добраться. А крики вокруг все не стихали. Так не мог кричать человек. Звуки эти будто доносились из самого ада. Истошные, мучительные вопли, которые, казалось, никогда не стихнут. Словно все демоны ворвались в их мир из преисподние.
Ориане закрадывалась мысль, что это она в миг ослепла. Ведь не могла же на деле погаснуть луна. Ей нужно было бежать домой. Быть рядом с ним. Но сделать и шага в чёрной пустоте не получалось. Ноги будто вросли в землю. И даже вечно лающего родного пса нигде по близости не было. Вокруг была лишь тьма и стоявшая в ней девушка, которой вдруг показалось, что именно так выглядит мир, который покинула жизнь.
Но вдруг всё стихло. Лишь на короткий миг. Но звенящая тишина всё же обрушилась на землю. Ориана осознала, что снова видит. Что тело её может двигаться. И она сорвалась обратно в дом. Позабыв про воду, про брошенное ведро. Её не волновало ничего. Ведь как бы страшны не были крики, она точно знала, откуда те доносятся.
— Ориана! — Девушку, что уже успела добежать до порога и распахнуть дверь, окрикнул Нован, который жил через дом от них.
Она обернулась, заслышав знакомый голос, и впервые смогла хоть чему-то за эту ночь обрадоваться. Нован мог ей помочь. С ним ей могло быть в разы легче прямо сейчас. Но прежде чем Ориана успела объяснить Новану, в чём дело, как крики, доносящиеся из дома, вновь повторились. Она замерла на месте, ожидая, что вновь ослепнет, но это не повторилось. Девушка без каких либо объяснений забежала в дом, а Нован и сам догадавшись, что что-то явно не так, побежал вслед за ней.
— Вот чёрт! — Выругался парень, не успев вовремя затормозить и влетев в спину девушки, которая замерла на пороге спальни как вкопанная.
Закрыв рот от нахлынувшего ужаса, Ориана попятилась назад, не думая о том, что за её спиной так же обмер Нован.
В луже густой, едва ли не чёрной крови на полу Локи корчился от боли, продолжая всё так же громко кричать. Он будто не мог вдохнуть и от того иногда лишь открывал рот в немом крике, пока его тело в новом приступи боли выгибалось под неестественным углом. Казалось, что кто-то невидимый глазу выламывал ему кости. И на миг Ориане почудилось, что она даже слышала их хруст. Глаза парня всё так же были закрыты, когда он ни с того ни с сего принялся пытаться разодрать себе кожу на груди. Он то царапал себе горло, оставляя багровые следы от коротких ногтей на бледной коже, то после каждого нового приступа крика, хрипя, начинал задыхаться. Вены на его руках почернели, и только сейчас Ориана заметила, что тени изо всех углов комнаты начали так же сползаться к нему.
Заметив движение под своими ногами, Нован схватил Ориану за плечи, оттаскивая её от дверного проёма назад. А их собственные тени, вместо того, чтобы, как то и принято, последовать за ними, тоже поползли к парню, что содрогался на полу. Больших усилий парню стоило отвернуться от того, что он видел и встать перед Орианой, дабы загородить ей обзор.
— Беги за священником! — Прикрикнул он на застывшую в ступоре девушку.
Это единственное, что пришло ему в голову. Ведь если не бесы, то объяснить иначе то, что он видит собственными глазами, у Нована не получалось.
— Ориана! — Что было сил, он встряхнул её за плечи, заставляя посмотреть на себя. — Ты слышишь меня?!
Ориана лишь судорожно кивнула, вздрагивая от нового вопля, который показался ей громче всех предыдущих. Нован почти что силой вытолкнул девушку в сени, заставляя ту не смотреть, а сам, перекрестившись, вернулся на порог комнаты, не зная, что будет вернее: бежать вместе с ней или хоть как-то попытаться помочь. Он за годы службы многое повидал. Казалось, что и самой смерти уже ни чуть не страшился. Но это. Видя всё это, Нован и не догадывался, что может так сильно бояться. От его былой, выработанной годами стойкости и след простыл в миг, когда глаза отвести не получалось от Локи. Да и в парне, что завалился на бок, при этом всё так же продолжая выгибаться в совершенно противоположную сторону, он сейчас не мог разглядеть своего друга. Пальцы его почернели, и тьма эта продолжала ползти вверх, обволакивая кисти, запястья. И, содрогнувшись от нового вопля, Нован погрузился во тьму. Снова остались лишь вопли в перемешку с хрипами, когда у Локи заканчивался воздух. Нован замер на месте, ощущая, как холод ползёт по спине. Словно чьё-то холодное дыханием обжигает ему затылок. Но обернуться и удостовериться в том, что это лишь его страхи так на него действуют, парень не осмелился. Да и оборачиваться толком было некуда. Он, как и в прошлый раз, когда точно такая же чернота настигла его у забора собственного дома, оцепенел, не сумев пошевелить ни рукой, ни ногой.
И только лишь Локи, помимо черноты, что явилась в мир и осела вокруг с закрытыми глазами, видел больше всех остальных. Его кожу обжигало белым слепящим светом, что был повсюду. И каждая попытка пошевелиться отдавалась лишь пронзающей всё тело болью. Жар, словно от кострища, расползался внутри, сжигая его заживо. Ад, про который говорил ему Эдриол, был где-то не вокруг него, а горел в нём самом. А перед глазами то и дело мелькали пульсирующие, словно бьющееся сердце чернее ночи сгустки. Они проходили сквозь него, заставляя задыхаться, и выползали наружу, повторяя это снова и снова. Свет слепил так сильно, что хотелось выцарапать себе глаза, только бы перестать страдать от этой боли. Голову разрывало от воя, которому не было ни конца, ни края. Он то затихал на миг, то заводился с новой силой. Словно тысячи голосов одновременно его одного молили о чём-то. Кто-то тихо шептал, а кто-то кричал, будто боясь, что его не расслышат. Тени терзали его тело, разрывая на части. Ползли изнутри наружу, сковывая горло, словно чёрные руки, что хотели задушить. Царапались в грудной клетке, моля их освободить. Останавливали сердце и тут же разгоняли его вновь с бешеной силой. Локи не видел своих рук, не ощущал самого себя, будто и вовсе был отдельно от тела. Но он видел тьму вокруг, что боролась со светом, поглощая его самого.
— Что ты дала ему? — Интересуется Эдриол, скрестив руки на груди.
— Всё как обычно, — слегка пожав плечами, Дея продолжила лениво мотать ногой в воздухе. — Перетертые корневища девясила высокого. Листья крапивы, берёзы. — Вдруг ни с того, ни с сего усмехается эльфийка, — и немного сока эльфийского яблока.
— Дея! — Эдриол с возмущением покосился на девушку. — Он и так сейчас страдает, а ты решила ему ещё больше подорвать сознание?!
— Может, от его эффекта Локи будет легче пережить всё это. — Всё с той же озорной улыбкой отзывается Дея, снова беспечно пожимая плечами.
— Никогда ему об этом не говори, — закатывая глаза, буркнул Эдриол. — А то, глядишь, выживет и правда убьёт нас за твою шалость.
Пока у дома парня, что сейчас разрывался от боли, всё сильнее заводилась суета. Прячась от посторонних глаз в тени раскидистого древа, что находилось на другой стороне улицы, лишь двое эльфов прибывали в блаженном покое. Эдриол решил, что желает понаблюдать за происходящим со стороны, а Дея увязалась за ним, понимая, что помолиться сможет и на месте. Пока Эдриол подпирал спиной ствол дерева, всё не сводя пристального взгляда с дома, дверь в который была на распашку, Дея забралась на нижнюю ветку, надеясь, что так ей будет лучше видно. Оба не знали, когда точно всё начнётся, но тьма, что появилась вокруг, пожирая любой источник света, известила их двоих о своём приходе сама. Эдриол видел Ориану, что застыла на месте, пытаясь нащупать хоть что-то в глухой пустоте. Заметил и Нована, который решил разузнать у соседей, ощутили ли они то, что ощутил он. Мужчине нравилось наблюдать за бешеной людской суетой. Они напоминали ему стайку муравьёв, которых сбили с маршрута, и теперь те разбегались кто куда, стараясь вернуть себе привычный ритм жизни. Он даже успел возрадоваться их страху. Ведь независимо от того, что будет с Локи, то, что происходило с ним сейчас, едва ли не сможет их запугать.
— О, а я всё ждал, когда же он появится, — хмыкнул Эдриол, заметив Ориану в компании священника, который держал в руках Библию. — Люди так предсказуемы.
Мужчина с хищным упоением наблюдал за людской беспомощностью, смеясь над их жалкими попытками хоть что-то изменить.
— Будут демона изгонять, — хихикнув, заключила Дея, так же, как и Эдриол, понимая, зачем им в доме понадобился мужчина в чёрной рясе.
— Ну а куда без этого. — Пожал плечами Эдриол. — Этот не существующий ужас всегда повинен в их бедах. — Негромко усмехнулся он. — Глядишь, ещё и святой водой попытаются его напоить. Вот ужаснутся, когда Локи выхаркает её обратно.
— Как думаешь, он выживет? — Прочищая горло, Дея в миг становится серьёзной, отбросив в сторону всякое веселье и вспоминая, почему они на самом деле проводят эту ночь у людского дома.
— Откуда мне знать? — Спокойным тоном отзывается мужчина. — Всё зависит от того, насколько тело и дух его окажутся сильными. Природа не прощает слабых.
— Могу я считать его эльфом? — Пытаясь не думать о плохом, старается отвлечь себя девушка вопросами. — Он ведь будет такой же, как мы.
Если выживет, — добавила она лишь в своей голове.
— Он человек, Дея, — строже отозвался Эдриол. — Он всегда им будет, независимо от магии, что мы ему даровали. Не меняй его сути ради своей прихоти, — поднял он голову к девушки, которая сидела сейчас выше него.