Дешёвые драмы

      Шаст успокаивает себя как может, лишь бы унять волнение и крупную дрожь по всему телу. Он прекрасно понимает, что, а главное, с кем, ему сейчас предстоит сделать. И кажется, он один такой напряжённый среди всех. Остальные весело обсуждают с партнёрами, как они будут это делать, с какого расстояния падать и кто будет первым. В то время как Антон не то, что заговорить с Поповым не решается, он даже посмотреть на него не может. Да что там, даже дышать в его сторону страшно.              Расслабься, Тох. Подумаешь, упадёшь в объятия своего кумира, что такого-то? Обычное повседневное действие.       — Ну что, кто первый? — бодрым голосом интересуется Арсений у практически физически сжавшегося в комок Шастуна.       Всё же Антон берёт себя в руки, стараясь игнорировать тряску по всему телу и нервное подобие эмоций на лице.       — Давайте Вы, — выдавливает из себя парень и следом прочищает горло, чтобы голос звучал поувереннее.       Арсений кивает и отходит на полтора метра, поворачиваясь к Антону спиной и ожидая команды режиссёра. У Шаста знатно потрясывает руки, и он не на шутку начинает переживать за здоровье и целостность черепа Попова. Ему не верится в то, что это на самом деле происходит. Всё думает, что это окажется сном или шуткой Максима Сергеевича, но нет. Режиссёр ждёт, пока все пары определятся с тем, кто будет падать первый, и затем разрешает начать.       Без всякого страха Попов расслабляет тело и летит прямо в мягкие руки Антона. К своему счастью, парень смог поймать мужчину за плечи и удержать на весу. Несколько секунд они оба не двигаются и не дышат; Арсений принимает тот факт, что он не упал, а Антон — что поймал его и тот может дальше жить с целым и невредимым черепом. Шастун смотрит на других и видит, что все успешно справились с заданием и несчастных случаев не произошло.       — Молодец, — хвалит Антона Попов и по-дружески толкает его кулачком в плечо.       По лицу Шаста расползается смущённая и немного нелепая улыбка. Он неровно дышит, не веря, что только сделал. Его кумир в буквальном смысле упал в его руки. От осознания этого факта что-то приятно щекочет под рёбрами, и Антон уже представляет, как эмоционально будет рассказывать об этом Димке. Поправляет браслеты, цепляясь за любую возможность успокоиться, и повторяет недавние действия Арсения — отходит на полтора метра.       Попов чуть задирает белоснежные брюки и присаживается на корточки, выставляя руки вперёд. Лёгким движением головы скидывает прядь тёмных волос со лба и готовится ловить Шаста. Ладошки немного вспотели от волнения, хоть Арс и не переживает, что не поймает. Просто непривычно как-то.       По команде Максима Сергеевича все разом летят вниз, доверяя свою жизнь практически незнакомому человеку. Антон всё ещё уверен, что можно было и без этих штук познакомиться с коллективом, но да ладно. Пару секунд он мнётся, слушая, как кровь бешено пульсирует в висках, но видя, что все остальные либо уже на полпути, либо уже пойманы партнёром, решается. Резко выдыхает и отпускает своё тело, расставив руки так, словно он на съёмках фильма «Титаник».       Попов не без труда удерживает на весу тело Антона в десятке сантиметров от пола. Едва заметно усмехается, наблюдая, как парень сильно жмурится и как напряжено его лицо. Видимо поняв, что всё хорошо, он открывает глаза и сталкивается с ярко-голубыми, нависающими прямо над ним.       Нихуя себе картина, конечно.       Арсений чуть щурится, и Антон почему-то зацикливает внимание на морщинках в уголках его глаз.       — Всё хорошо?       — Да.       Услышав утвердительный ответ, актёр расплывается в довольной улыбке и помогает Антону подняться. Тот зачем-то начинает отряхивать себя, хотя с полом едва ли соприкоснулся. Почему-то Попову кажется это забавным, и он какое-то время заинтересованно следит за движениями его пальцев, а потом просто качает головой, переключая внимание на режиссёра.       Тот довольно хлопает в ладоши, громко благодаря коллектив за отзывчивость. Все подхватывают его настроение, и напряжение спадает, оставляя после себя лишь небольшой след в памяти. Сердце Антона перестаёт стучать так сильно, и руки приходят в порядок, больше не трясутся.       Следующие несколько игр были по большей части про разговоры, сближение и душевность. Максим Сергеевич хочет, чтобы актёрам было комфортно находиться рядом, а делать это в ближайшем будущем предстоит очень много и на постоянной основе. Он радуется, как ребёнок, скрывая улыбку в длинной бороде и видя то, что всё идёт как надо и все в целом довольны.       День закончен, Антон выходит из киностудии, занося пальцы над кнопкой вызова такси, и прячет голову в капюшон толстовки. Но тут слышит чьи-то громкие пререкания, и зачем-то вместо того, чтобы проигнорировать, оборачивается в сторону звука. Прищуривается, пытаясь лучше разглядеть, и узнаёт эту яркую рыжую макушку. Тот, чьё имя Оксана не смогла вспомнить.       Что-то заставляет Шастуна замереть и изрядно напрячься. Что-то внутри подсказывает ему, что нужно вмешаться. Зачем? А хуй его знает.       Идя на поводу у неизвестно откуда взявшегося порыва геройства, он медленно приближается к этой парочке. Узнать рыжую макушку-то была несложная задача, но вот того, кто стоял всё это время рядом, Антон отчётливо разглядывает только сейчас.       Крупный мужчина с широкими плечами в чёрной одежде, сливающейся с цветом неба, грубо пихает парня в пах. Тот сгибается пополам и издаёт болезненный протяжный стон, хватаясь за место ушиба. Мужчина не менее ласково берёт его за шиворот и начинает трясти так, что у бедного Шаста внутри всё сжимается. Он не может стоять в стороне.       Благо, недалеко от себя он замечает достаточно увесистую палку и берёт её в руки. Всё-таки безоружным идти к такому громиле опасно. Пожить ещё хочется. Антон выходит из укрытия и окрикивает его:       — Эй, ты, — мужчина заинтересованно оборачивается к источнику звука и, мягко говоря, охреневает. Хиленький, щупленький мальчишка с зубочисткой, зажатой в ладони, и уж очень уверенным взглядом. — Оставь его в покое.       Громилу лишь веселит эта сочащаяся из парнишки надменность. И кого он из себя возомнил? Думает, что двое парней, на которых подует ветер и их унесёт, напугают такого опытного человека, как он? Да он и троих таких уложит, если понадобится. Не в первый раз.       — Лучше тебе уйти отсюда, мальчик. — то ли грозно, то ли насмехаясь отчеканивает он. — Я таких как ты на раз два уложу. Иди куда шёл и не вмешивайся в то, что тебя не касается.       Думает, напугал Антона? Еле заметно он оттягивает левый уголок губы и не выполняет требование громилы. Он не убежит, сколько бы тот не угрожал ему и не запугивал страшными последствиями. Качает головой, глядя в глаза, и начинает приближаться.       Откуда в тебе столько героизма и самоуверенности, Тох? Я, кажется, пропустил тот момент, когда они в тебе появились.       Парень боязливо поглядывает на спину мужчины и на того, что из киностудии. Одновременно он и рад, что ему так неожиданно вызвались помочь, и одновременно ненавидит Антона, представляя, какими последствиями это может обернуться для них обоих. «Лучше бы ты прошёл мимо» — гремит в его голове, отбиваясь эхом от черепной коробки. Он понимает, что пока появилась возможность — надо бежать. Бежать без оглядки. Но это было бы не по-человечески. Это его проблема, и он не может выступить таким трусом, когда на кону жизнь и здоровье абсолютно чужого и, похоже, чертовски сердобольного человека.       — Бессмертный или я не пойму? — громила дышит на Шастуна своим перегаром и тычет в грудь. — Предупреждаю, это твоя последняя возможность уйти или будешь собирать себя по кусочкам, актёришка. — Выплёвывает последнее слово с какой-то особой неприязнью, отдающей горечью на кончике языка.       Антон хмурится, пытаясь сложить в голове пазл и понять, откуда он узнал о его профессии. Убеждается, что они с бедолагой точно знакомы, и похоже далеко не первый год. Но как догадался, всё равно непонятно.       Шасту страшно. Страшно до покалывания в пальцах ног. Желудок сводит, а в горле встаёт мерзотный ком, сглотнуть который не получается. Он смотрит не моргая в тёмные глаза напротив и крепче вжимается ледяными пальцами в палку. Шаст понимал тогда и понимает сейчас, что она ему не поможет, но зато придаёт уверенности. Но тут в голове резко назревает план.       — Выбрось ты свою зубочистку, — цедит громила сквозь зубы и выхватывает её у Антона из рук. А он и был готов к этому.       Долей секунды, которые мужчина тратит на перехватывание палки и отбрасывание её в сторону, хватает, чтобы Шаст замахнулся и попал кулаком точно в цель. Громила отвлёкся, и Антон вывел его из равновесия, разбив нос. Мужчина шипит, но, видимо, опытный в драках, не хватается за вывихнутую переносицу, забегая вперёд знает, что этим парень непременно воспользуется и одержит победу. А он не так прост.       Бьёт его в ответ своим фирменным ударом, но Шаст уклоняется, выбрасывая ногу и нанося удар по коленям противника. Изо рта мужчины вырывается недовольное шипение, а челюсти сжимаются.       — Ну, малец, ты сам нарвался.       С этими словами он меняет позицию и делает выброс рукой. Бьёт Антона в грудь, от чего тот лишь на миллисекунду стонет и сгибается. После этого ему прилетает по плечу. Противник не на шутку разгневался, и Шаст видит: убить его готов. Разорвать на куски, словно дикое животное. Но и парень не из мармеладок сделан, а ещё терпеть не может таких, как он.       Антон вспоминает всё, чему его обучали, и ему удаётся уложить громилу на спину. И он бьёт, бьёт, бьёт. По сломанному носу, по кровоточащей губе, по заплывшим глазам. Помогает и количество колец на пальцах, вдобавок больно царапающих лицо противника. В конце концов добивает, и тот теряет возможность двигаться от боли. Периодически стонет, закашливается, но не может ни встать, ни перевернуться, ни сказать что-либо.       — Скажи спасибо, что живым оставил, — припечатывает Антон и подходит к сжавшемуся в комочек от страха парню.       — Ты как? — интересуется Шаст, сплёвывая на ходу кровь и потирая ушибленные костяшки. Не дожидается ответа и продолжает: — Пошли отсюда, по дороге расскажешь.       Парнишка послушно плетётся за Антоном. От шока он и слова из себя выдавить не может. В его голове крутятся, как на барабане, слова благодарности и вопросы по поводу навыков Шастуна.       — Спасибо, — чуть виновато изрекает он, закутываясь в тёплую зелёную кофту.       Сейчас он выглядит совсем не так, как на съёмочной площадке. Там он словно светился изнутри, демонстрируя белоснежную улыбку. Громко смеялся и выглядел довольно уверенным в себе человеком. Но в данный момент перед Антоном зажатый маленький мальчик, у которого в глазах такой страх, что описать невозможно. Он обнимает себя дрожащими от ужаса руками, слегка сгорбившись от холода и боли.       — Кто это был? — спрашивает Шастун.       — Не важно, — качает головой парень, сжав сухие губы в тонкую линию. — Не хочу об этом говорить.       Так-то Антон хочет начать убеждать его сознаться. Он спас его, как-никак, имеет право знать. Но он так устал от сегодняшнего дня, что сил нет на уговоры. Решает пока что оставить всё, как есть, а потом как-нибудь узнает.       — Где ты научился так драться? — более оживлённым голосом интересуется парень, ловко меняя тему.       Антон отводит взгляд в сторону. Не любит об этом говорить. Не любит это вспоминать. Переминается с ноги на ногу и прикусывает нижнюю губу, раздумывая, сказать правду или так же сноровисто соскочить с вопроса.       — На рукопашный бой долго ходил. Скажем так, были в моей жизни люди, из-за которых пришлось посещать уроки самообороны.       Шаст находит золотую середину. И от вопроса не увиливает, и всю правду не говорит. Никакой лишней информации, только общая.       — Тебя как зовут, кстати?       — Женя.       — Очень приятно, я Антон, — Шаст протягивает ему раскрытую ладонь, дружелюбно улыбаясь, и Женя отвечает на его жест, налепляя на лицо самую искреннюю улыбку, какую только смог выдавить.       Приезжает домой Шастун ближе к одиннадцати вечера. Снимает только верхнюю одежду и обессилено падает на кровать. Лежит так пару минут и отправляется в ванную, чтобы обработать раны и привести себя в порядок.       Синяки. Снова.       Антон заставляет себя не зацикливаться на этом и не предаваться неприятным воспоминаниям. Игнорирует их. Несколько лет он оттачивал этот навык — не замечать триггеров.       Не думать. Не вспоминать. Не чувствовать.       Во время переезда Антон постарался оставить буквально всё, что напоминало ему о прошлой жизни. Но тональник и собранную лично им аптечку взял. Привычка. Долго думал, стоит ли брать их с собой или оставить, начав жизнь с полностью чистого листа. Но что-то внутри отозвалось в нём, и он понял, что без этого не сможет уехать. И взял.       За годы обучения в университете ему это пригождалось нечасто, чему Шаст был несказанно рад. Он избегал конфликтов с людьми, на улице на него никто не нападал. Разве что иногда брал тональник, чтобы замазать синяки под глазами во время сессии.       И вот, он снова стоит в ванной напротив зеркала и отточенными движениями залечивает раны и стирает кровоподтёки. Что-то режет по его рёбрам, задевая сердце. Начинает мутить. Перед глазами вновь всплывает та самая картина. Ещё одна. Ещё.       Блять.       Ему бы забыть это. Выскребать тонким лезвием, оставив шрам на память, который пусть и будет болеть, но в разы меньше. Или хотя бы просто перестать думать об этом. Не зацикливаться и не вспоминать это каждый раз, когда появляются даже самые мизерные синяки. Но он не может. Не может отпустить эту ситуацию. Она царапает его изнутри, не даёт свободно дышать, давит тяжким грузом на плечи и будто придавливает парня всё ближе к земле.       Антон напрочь забывает о том, чем хотел поделиться с Димкой. Ему сейчас ни с кем не хочется разговаривать. Друг всегда пытался помочь Шасту с этим. Он был единственным, кто знал об этой ситуации. Но дело в том, что Антон ненавидит банальные слова поддержки вроде «Не переживай, всё будет хорошо», а большим Димка помочь не мог. Однако Шасту всегда хватало того, что он просто рядом.       Антон плещет себе в лицо ледяной водой напоследок, дабы остудить запылавшее от гнева и воспоминаний лицо, и выходит из ванной. После случившегося аппетита нет от слова совсем, и он просто заваривает травяной чай и утыкается в телефон, садясь на стул и поджимая под себя ноги.       Ему пришло несколько уведомлений. И самое недавнее было из телеграмма — Антона добавили в общую информационную группу. Благодаря этому Шаст без проблем по аватаркам находит Женю, Оксану и Арсения. Остальных пока не так хорошо знает. Добавляет их телефоны в контакты и пробегается глазами по сообщениям Максима Сергеевича.       Первым была информация об этой группе и парочка банальных правил по типу: не материться, не писать не по теме и тд. А далее следовал угрожающий стикер со смешной мордашкой.       С юморком дяденька.       Второе же гласило о том, что завтра у них будет уже полноценная репетиция и, в идеале, если всё пойдёт по плану, первые съёмки. От этого у Антона бабочки щекочут живот, и он, закрыв чат, сразу же поставил будильник на восемь утра. Чтобы наверняка не проспать.       Далее сообщение от Димки. Друг интересовался, как прошёл первый рабочий день Антона, на что Шаст ответил «Потом расскажу, устал сильно». Допивает чай и хочет выключить телефон, но тут мобильный вибрирует, приходит уведомление из ВК. Антон открывает приложение и видит:       Оксана Суркова отправила Вам заявку в друзья.       Улыбнувшись себе под нос, он принимает заявку и заходит на её профиль, рассматривая фотографии. Различные фотосессии испещряют страницу девушки: то она на поле с цветами, то сидит на берегу моря. А ещё много фотографий с какой-то собачкой, Шаст так понял, что это её пёсик. С экрана смартфона на Антона озорным взглядом смотрит светло-коричневый шпиц, удобно устроившись на руках хозяйки. И подпись: «Любимому Рики три года». Парень находит даже какие-то старые фотокарточки с рок-концертов, где Оксана высовывает язык и делает жест «козы».       Телефон ещё раз вибрирует в руке Антона, и уведомление приходит из этого же приложения. Глаза слипаются от усталости, и он недолго раздумывает, посмотреть сегодня или отложить до завтра, а сейчас как можно скорее пойти спать. Всё же решает, что те несколько секунд, которые он потратит на просмотр уведомления, не спасут его утром. Поэтому заходит в специальный раздел и видит то, от чего замирает сердце, а глаза сами собой распахиваются.       Арсений Попов отправил Вам заявку в друзья.