Дешёвые драмы

      Сцену сняли с первого раза. Максим Сергеевич удивлённо смотрит на Антона и ничего не говорит. Но Шаст замечает проблеск уважения в его взгляде. Это также не ускользает от внимания Арсения и Оксаны. Мужчина сдержанно улыбается, видимо рад, что его старания были не напрасны, а девушка более заметно, показывая парню большой палец.       Он решает после репетиции отблагодарить обоих.       — Оксан, спасибо большое за помощь, — несколько смущённо произносит Антон, когда все начинают расходиться.       — Не за что, рада была помочь. — девушка улыбается, и словно всё помещение озаряется светлыми лучами солнца. Вот бывают же такие люди.       Когда Шаст оглядывается, Арсения в помещении уже нет. Он ищет его взглядом, слегка прищурившись, но не находит. Быстрым шагом идёт в гардероб, забирает пальто и, наспех накидывая его, выбегает на улицу в надежде, что Попов не успел ещё далеко уйти.       И правда, замечает его силуэт недалеко от входа киностудии. Мужчина внимательно всматривается в телефон и хмурит тёмные брови. Это видно, поскольку темнеть начинает раньше, и экран освещает его лицо.       — Вы не сильно торопитесь? — аккуратно интересуется Антон, подходя сбоку.       — Нет, — кратко отвечает Попов, отрывая взгляд от телефона и поднимая его на парня.       — Хотел сказать спасибо, — смущённо улыбаясь, произносит Шастун чуть тише.       — За что? — удивляется Арсений, но чуть позже до него доходит и на лице растягивается полуулыбка: — А, за это, да не за что. Рад, что смог помочь.       — Кого-то ждёте? — решив разбавить обстановку и заполнить неловкую паузу, спрашивает Антон.       — Оксану, сейчас должна выйти.       Спустя несколько минут девушка выходит из здания и подходит к ним. Оксана обнимает парня на прощание, и, шутливо взяв Арсения под руку, они уходят в сторону небольшой красной машины. По всей видимости, она принадлежала девушке.       Шаст внимательно наблюдает за этим, не отводя взгляд. За тем, как они радостно хихикают над чем-то, как от смеха девушка роняет голову на его плечо и как они садятся в авто. Долго сверлит взглядом машину, пока она не скрывается за первым поворотом.       В груди кольнуло. Сильно кольнуло.       Антон не понимает, что именно его задело. Что стало причиной столь резкой смены настроения и этого непонятного дискомфорта в районе солнечного сплетения. Пальцы сами потянулись за сигаретой. Шаст перестаёт замечать холод, проникающий под одежду и заставляющий тело просить как можно скорее вернуться домой и зарыться под тёплое пушистое одеяло. Его будто сильно ударили чем-то по голове. Это состояние, когда ты ещё не осознаёшь что произошло и не чувствуешь боли.       Дорогу домой парень практически не помнил. Он не помнил, как выходил из автобуса, не помнил, как открывал дверь квартиры, как разделся и залез под горячий душ.       Обычно он моется быстро, чтобы не расходовать чересчур большое количество воды и экономить. Но сейчас вода льётся, а Антон стоит, облокотившись затылком о мокрую стену. Навязчивые фантазии рисуют в голове сценарии отношений Арсения и Оксаны. И ему становится тошно. Ему неприятно, но он заставляет себя думать об этом дальше. Пазл в голове сложился.       Поэтому они так легко всегда общались на съёмках. Поэтому им было так легко договориться, чтобы помочь Антону. Ну конечно же, как он раньше этого не понял? Это же буквально лежало на поверхности.       Он рисует в голове, что сейчас они вместе сидят на кухне и пьют чай после тяжёлого рабочего дня. Обсуждают съёмки, а затем посмотрят какой-нибудь сериал и уснут в обнимку.       Буря чувств бушевала внутри Антона, подобно Катрине.       Арсений. Человек, который никогда не рассказывает в сетях о себе ничего лишнего. От всех вопросов о личной жизни, отношениях, планах на семью он всегда увиливал. Загадочно стрелял глазами, улыбался одним уголком губы и молчал. Таинственно молчал, оставляя фанатов в абсолютном неведении. Ощущение, что Антон увидел то, что не должен был. Влез в чужое личное пространство. Он не должен был этого знать.       А как давно это продолжается? Где и как они познакомились? Неужели за то короткое время, что идут съёмки? Неужели он был всё это время так слеп?       Тох, а тебя ебёт?       Справедливо. Личная жизнь других людей — их личное дело.       Короткий диалог с самим собой побуждает парня задуматься: а правда, почему его это волнует? Но самое главное: почему его это расстраивает? Почему при виде этого в груди что-то кольнуло?       Ревность? Но кого? Арсения к Оксане? Да что за бред, он же не гей, с чего бы ему ревновать какого-то мужчину к девушке. Оксану к Арсению? Да она ему вроде и не нравится, не в его вкусе. Безусловно, она прекрасная актриса и приятная личность, но Антон не рассматривает её больше, чем подругу. Но тогда что?       Чувство несправедливости? Что у всех есть, а у него нет? Шаст не одинок. Ну, в смысле, одинок, но ему же сейчас не до этого? Он же не будет разводить сопли, как подросток, что девушки не обращают на него внимание? Хотя это правда, конечно… Ну нет, его волнует точно не это.       Тогда, сука, что?       Да ну его нахер.       Решает Антон и резким движением выключив воду, выходит из душа. Ему бы о съёмках думать, а он заполняет голову какой-то ерундой, которая вообще его не касается.       Он достаёт сценарий и максимально сосредоточенно вчитывается в текст, стараясь отвлечь себя от этих мыслей. Прочитывает пару страниц, а затем понимает, что ничего не запомнил и всё это время только делал вид, что читает, а на самом деле летал в облаках.       Психанув, он со злостью швырнул листы на стол. Надежда оставалась только на курение. Только он пошёл за зажигалкой, как тут же в голове пронеслось:       А Арсений ведь не любит курящих.       Сука, и тут он. Нигде от него не спрячешься.       Курить перехотелось. Он вернулся в комнату и зарылся под одеяло. Антон не понимает, что с ним происходит. Он вроде не девочка, и проблем с гормонами и месячными не должно быть. Тогда что за вспышки гнева, возникшие вдруг из ниоткуда? Что за вирус в мыслях появился? А самое главное: как теперь его удалить оттуда?       Утро вечера мудренее — рассуждает Шаст и решает заставить себя как можно быстрее уснуть. Обычно после крепкого сна у нормальных людей такое проходит. Значит, и у него должно пройти.       Хоть навязчивые мысли и не хотели уходить, ближе к часу ночи у Шаста всё-таки получилось уснуть.

***

      — Почему ты такой тупой? — выкрикнул Андрей из другой комнаты, и по звукам — догадался Антон — он направляется в его комнату.       Шаст прикрывает глаза, запрокидывая голову. Пытается собраться с мыслями перед тем, как его в очередной раз изобьют до гематом по всему телу. Страшная картина, однако парень привык. У человека есть прекрасная природная особенность: уметь приспосабливаться ко всему. Даже к самым ужасным условиям жизни человек может приспособиться. Вот Антон и свыкнулся. А куда ещё деваться?       Как и ожидалось, отец влетает в комнату и мгновенно хватает Антона за волосы.       — Что опять не так? — старается замаскировать страх ледяным спокойным тоном.       Вначале Андрей стягивает волосы так, что Шасту кажется, он их вот-вот вырвет с корнем. А затем отвечает на заданный вопрос:       — Классная твоя звонила, у тебя по математике три выходит, — мужчина дышит Антону в лицо, и тот еле сдерживается, чтобы не блевануть. Настолько осточертел запах перегара из его рта.       — Да не нужна мне эта математика, сколько раз повторять.       Шаст нечасто решался перечить отцу или нарочно его провоцировать. Потому что в таком случае всё закончится ещё хуже. Но случались дни, когда Антон всё же срывался. Он не мог постоянно молчать, да и в целом был достаточно прямолинейным человеком. Не любил что-либо утаивать или недоговаривать. Считал, что отстаивание своей точки зрения важнее, чем сохранение хороших отношений. Хотя в случае с отцом о хороших отношениях не могло быть и речи, поэтому он думал: «Всё равно отколошматит. Синяком больше, синяком меньше, какая разница?»       Но вот на Андрея дерзость сына действовала как красная тряпка на быка. Он мгновенно будто срывался с цепи и не успокаивался, пока хотя бы треть тела Антона не была покрыта гематомами и ранами.       Интересная особенность: Антон не боялся боли как факта, он ненавидел последствия. Как раз терпеть её он научился на борьбе. Изначально он бывало приходил домой с ушибами, но всё же то, что тренера тщательно заботились о безопасности, спасало. А потом Антон стал одним из лучших в спортивной академии, и это стало приносить ему только позитивные эмоции. Ведь это было место, где он мог и, что самое главное, имел право ответить. В такие моменты он ощущал себя в полной безопасности и под собственной защитой.       А вот боль по всему телу, незаживающие увечья, косые взгляды знакомых, вопросы учителей и одноклассников после побоев отца — это другая история.       Как-то его отправили к школьному психологу, который вместо того, чтобы пытаться помочь, всё время разговаривал по телефону. После этого Шаст разочаровался в психологах раз и навсегда. Поэтому и после переезда в другой город не стал обращаться к специалисту. Да и денег у него было не так много, чтобы позволять себе такую роскошь.       Отец окидывает его злобным взглядом и влепляет сыну знатный подзатылок.       — Ублюдок мелкий, — шипит сквозь зубы и вылетает из комнаты, ретируясь обратно на кухню.       Удивительно. Обычно не обходилось без по меньшей мере пяти синяков, а тут всего лишь подзатылок. Видимо, отец не в настроении сегодня.       Антон всё детство жил в постоянном страхе и ненависти к собственному дому. К себе, к учёбе, отцу, синякам, неудобной кровати, после которой вечно ныла спина, к шерстяному одеялу, после которого всё чесалось, но спать под другим он не мог — отопления в квартире не было. Все заработанные матерью деньги уходили на алкоголь отца, и лишь иногда у Майи получалось оставить часть на оплату продуктов и одежды Шасту.       Однажды он всерьёз задумался над тем, чтобы покончить с собой. Ему так надоела вся эта ситуация дома и в школе, что желание жить пропало чуть больше, чем полностью. Каждый день как день сурка, и абсолютно никакого разнообразия. Периодически Андрей проявлял небывалую щедрость и не трогал Антона неделями. Но потом мальчика всё равно избивали как в последний раз.       Руки непроизвольно сжимаются в кулак. Воспоминания о самоубийстве, которое практически случилось, приносили ему боль. Он частенько представлял, что было бы, если бы он тогда всё-таки решился. И страшно, и завидно. Но нет. Антон сильный, он справится. В конце концов, он же всегда справлялся?       Безусловно, у отца были и свои плюсы. Правда, их можно было пересчитать на пальцах одной руки, и тем не менее, они были. Например, изредка в нём просыпалось меланхоличное настроение, и он приходил к Шасту. Они сидели часами, и Андрей с бутылкой вина в руках жаловался на свою никчёмную жизнь, рассказывал о прошлом. Так Антон узнал, что когда-то в детстве у отца был пёс по кличке Герман, который прожил с ним весь подростковый период, а затем скончался от старости. Антона тогда удивило, что отец может так нежно о чём-то рассказывать. Конечно, понятие «нежно» у Андрея своеобразное, но парень знал эмоции папы достаточно хорошо, и потому заметил изменение интонации в голосе.       Также он как-то совсем разоткровенничался и поведал историю своей первой любви — Марины. Что они были одноклассниками и встречались до самого окончания школы. Но девушка уехала учиться в другой город, а отношения на расстоянии оказались для них непростым испытанием.       Но самое обидное было то, что такие ночные разговоры случались реже, чем раз в год, а на утро отец всё забывал и вёл себя как ни в чём не бывало. Об этом даже мама не знала. Антону хотелось, чтобы между ним и папой было что-то своё, личное. Пусть редко и неполноценно, но своё. Поэтому он ценил эти моменты. Каждый раз чесался язык добавить и что-то про себя, но он прикусывал внутреннюю сторону щеки до крови, чтобы не сболтнуть лишнего. Доверять такое он не видел смысла, хотя и очень хотелось.

***

      Антон просыпается от того, что кто-то настойчиво стучит в дверь квартиры. С хриплым недовольным стоном он разворачивается к стене и пытается снова уснуть, но стук не прекращается. В конце концов, закатив глаза и пнув со всей силы одеяло ногой, он встаёт и направляется к двери. Мозг ещё не до конца проснулся и глаза слипаются. Он даже на часы не посмотрел и на секунду задумывается, сколько сейчас вообще время и сколько он успел поспать. А главное, кого могло принести ночью.       Смотрит в глазок, а затем несколько раз быстро-быстро моргает, будто пытаясь отогнать навязчивую иллюзию. Но она не исчезает — за дверью действительно стоит его отец собственной персоной.       Сонливость резко куда-то пропадает и сменяется притоком адреналина и неприятными бабочками в животе, вкупе с трясущимися и холодеющими руками. Словно в замедленной съёмке он проворачивает замок и нажимает на ручку двери.       — Отец? — сухим голосом спрашивает Антон.       — Не ожидал? — Андрей отвечает противной ухмылкой.       Блять, это точно не сон?       Для достоверности информации Шаст демонстративно щипает себя за руку.       — Что, не верится? — не опуская уголков губ, с издёвкой в голосе говорит мужчина.       Но в голове только один вопрос: как он вообще его нашёл? Это же съёмная квартира, а адрес он ему никогда не сообщал и сообщать не собирался. Да и откуда у него деньги на поездку в Москву? Количество вопросов с каждой секундой росло в геометрической прогрессии, и Антон запутался, какой из них бы задать первым.       — Не пригласишь войти?       — Нет.       — Ну ладно, значит у порога поговорим.       Быстро сдался. На него непохоже. Что-то тут явно не так. Тремор не оставлял парня, а только увеличивался. Рядом с отцом он сразу возвращался в детство и становился маленьким мальчиком, не знающим мир и не умеющим себя защитить. Ни словесно, ни, тем более, физически. Шаст думал, что эта травма пройдёт с переездом, но, как выяснилось, нет. Он думал, что окреп за это время, что рана немного затянулась. Но в моменте здесь и сейчас Андрей разорвал её заново и залил дополнительно спиртом для большего эффекта.       — Откуда у тебя деньги?       — Мать твоя дала.       В памяти сразу всплывает недавний разговор с мамой, где она говорила, что Андрей силой отобрал у неё все деньги, а вдобавок ещё и избил.       Антон вспомнил, как чуть было не бросил всё и не ринулся в Воронеж, чтобы разобраться с этим. Он ведь надеялся, что животный страх перед отцом ушёл. Оказалось, что он бы тогда ничего не изменил, а сделал только хуже. И эта мысль одновременно и угнетает, и радует, что тогда не рискнул работой и не потратил всё до копейки.       — Знаю я, как она дала.       Отец начинает смеяться.       — Что, уже успела нажаловаться? — он скрещивает руки на груди и опирается о дверной косяк. Когда Андрей переставлял руки, Антон вздрогнул и сам себе за это дал мысленный подзатылок.       — А меня как нашёл? — решает перевести тему на не менее важную и беспокоящую его.       — А ты догадайся.       Парень отводит взгляд в сторону и проводит лёгкую логическую цепочку. Вот только ответ, к которому он пришёл, проходится по сердцу тонким лезвием и задевает лёгкое, перекрывая доступ к кислороду.       Мама.       — Да ну нет, — медленно произносит Антон и чувствует, как в уголках глаз собираются слёзы.       Отец издевательски кивает.       — Я всегда знал, что она эгоистичная сука.       Ну да, а ты прям эталон настоящего отца.       Ради сохранения жизни этот комментарий Шаст не озвучивает. Но ещё несколько секунд ему требуется, чтобы просто осознать, что произошло. Его мать сдала адрес отцу. Ей он сказал на случай, если Андрей совсем озвереет и чтобы знать, куда ехать. Знаете, как говорят: доверяя человеку, вы даёте ему в руки нож. Этим ножом он может или защитить вас, или убить. Так вот его мама выбрала убить.