Король, Что Носит Меч

Джоффри Баратеон Одиночество – вечный спутник большинства по-настоящему великих людей. Голодная стая нахлебников нужна только дуракам и слабакам. Тем, кто вечно сомневается, вечно нуждается в чьём-то одобрении. Достойный муж знает лучше других о своих преимуществах и возможностях, и ему не приходится тешить себя лестью бестолковых слуг. Говорят, что у Эйгона Завоевателя никогда не было друзей – и неудивительно, ведь он в них не нуждался. Зачем они ему, если он покорил половину мира? Он был драконьим всадником, он завоевал шесть королевств и выжег дотла седьмое, он навязал свою волю гордым лордам и трусливым святошам. И как же выродились его потомки, погнавшиеся за признанием и любовью! Толстый слизняк Дейрон, прозванный Добрым, поскольку не имел ни одного качества из тех, что должны быть свойственны королю. Эйрис Книжник, который членом пользовался только ради того, чтобы сходить по малой нужде. Эйгон Невероятный, пытавшийся угодить каждому вшивому худородцу и погубивший почти весь свой дом. Да и сумасшествие Безумного короля, говорят, было вызвано его желанием любить и быть любимым. Ему же повезло в столь раннем возрасте, ещё на самой заре своего правления, осознать тщетность подобных желаний. Более того, осознать их губительность для его державы и власти. Короля должны бояться, ему должны подчиняться, и только тогда трон будет стоять незыблемо. Подобные мысли о прошлом бродили в златовласой голове законного короля Джоффри, уединившегося в своём солярии. Здесь он мог укрыться от всех этих придворных кобелей и сук, обрести миг покоя и поразмышлять в блаженном, поистине королевском одиночестве. Всё вокруг было скромным и практичным: минимум золотых украшений, чаша с лимонной водой да гобелены, славящие его род, на стенах. На столе перед королём лежали подготовленные старым идиотом Пицелем бумаги, но Джоффри не был в настроении вчитываться в очередные пустяки. Что-то там о наследственных спорах вокруг Росби, что-то там о религиозных фанатиках в окрестностях Староместа, что-то там о выборах нового разбойничьего атамана на Железных островах. Эти бумаги не сообщали ему ничего такого, чего он и сам бы не знал. Вся его держава населена баранами, которые отчаянно нуждаются в крепкой руке пастуха. Однако как пастуху быть, когда его так называемые помощники всё норовят предать своего сюзерена? Когда столько времени и сил уходит на наблюдение за остальными пастухами, как уследить за волками? На часах стоял верный, пусть и не слишком полезный, сир Арис Окхарт: уж хотя бы в деле охраны дверей на него можно было положиться. И то не до конца. Окхарты – дом из Простора, дом, что сперва поддержал этого изменника и членососа Ренли. Только кретины и наивные северные леди верят, что Белые плащи искренне отрекаются от родового имени и обязуются служить только государю. Сам король проницательностью не был обделён. За всеми ними нужно постоянно следить, и никому из них нельзя по-настоящему доверять. Хотя самому себе владыка Семи Королевств мог признаться, что второсортные Окхарты – это куда меньшая угроза его трону, чем зарвавшиеся Ланнистеры. Ему пришлось опереться на львов, на дом его матери, в самый тёмный час своего правления... Но гордецы, столь похожие на него самого, никак не могли смирить свои амбиции. Им всегда и всего было мало. Дед пытался управлять им, словно куклой, мать продолжала его поучать, так ещё и дяди пытались играть в престолы. Весь Малый совет состоял из одних Ланнистеров и их выкормышей, а королевский двор утопал в ало-золотых цветах. По всему выходило, что Красный замок вернулся во времена жалкого тюфяка Дейрона, когда страной правила не династия, а дорнийские прихлебатели королевы Мирии. Вот только он не малодушный Дейрон. И после смерти лорда Тайвина пришла пора доказать это всему королевству. Тогда он, впервые за долгое время, по-настоящему проявил свою волю. Матушка желала, чтобы он вновь назначил дядю Джейме своим десницей – вот только слушаться этой взбалмошной бабы Джоффри не стал. Нынешний лорд Западных и Речных земель и без того собрал в своих руках слишком много власти, не сумев при этом покорить Штормовые земли. Под началом Джейме войска короны бесплодно осаждали ключевые замки, а захватывали лишь несчастные башенки и древние развалюхи. Более того, лорд Запада смел игнорировать его приказы всё то время, что Джоффри пришлось провести в этом сыром краю холмов, ливней и штормов. Если бы этот позолоченный рыцарь выполнял свой прямой долг, то все мятежные твердыни уже бы пали! Король не нуждался в деснице, смеющем оспаривать его приказы и при этом не справляющимся со своей работой. Ещё более дурную мысль, как то с ним часто и бывало, высказал дядя Тирион. Карлик, наверняка перебрав с вином ночью, предложил вернуть из Утёса Кастарели сира Кивана. Уродец так расписывал достоинства Кивана Ланнистера, будто собирался на нём жениться. Вот только тот воспитал своего сыночка-цареубийцу, и этого Джоффри простить ему никак не мог. Только слабые и недостойные государи нуждались в сильных десницах, чтобы те правили за них. Король Джоффри подобного терпеть не собирался. Так и родилась в его голове блестящая мысль. Выбор Джоффри пал на лорда Мейса Тирелла, его толстого тестя. Когда он огласил своё решение, жирдяй едва ли не бросился ему в ноги перед Железным троном – настолько хозяина Хайгардена переполнял восторг. Вечером же Маргери показала, насколько женщины из дома Тиреллов умеют быть благодарными: подобного любовного пыла юноша ещё не встречал. Она, казалось даже, с радостью принимала удары его ремня. Вот только ни его жена, ни, тем более, её недалёкий отец не смогли понять подоплёку его внезапной милости. Лорд Мейс получил цепь десницы, но не право назначать себе помощников. Постоянное же присутствие короля в столице ограничивало вольницу Верховного лорда Простора и его возможности. Зато теперь вышло так, что Тирелл ограничивал влияние Ланнистеров, а дяди и матушка не давали Жирному Розану обнаглеть. Неплохое начало! Ему бы заменить и остальных советников, да только кем? Предатели, изменники и властолюбцы повсюду, как тут можно положиться на кого-то? Ещё с начала войны Джоффри подозревал, что с казнью предателя Старка измена не будет выкорчевана окончательно. Долгие, долгие луны его преследовала эта мысль, которую его покойный дед всё пытался изгнать. В своей правоте Джоффри убедился ещё больше, когда евнух принес шепотки из-под самих небес, из Долины. Петир Бейлиш, этот насквозь лживый ублюдок, по приказу леди Лизы вёл переговоры с дядей Станнисом! Более того, осведомители Вариса считали, что их переговоры близятся к завершению, что им осталось договориться только о деталях. Гений Тайвина Ланнистера вручил ненавистному дяде сильное, нетронутое войной королевство на блюдечке! А также человека, который умел доставать золото для прохудившейся казны чуть ли не из воздуха! Полумёртвый было претендент на трон теперь имеет возможность спокойно пережить зиму и доставить Джоффри целое море неприятностей. И всё это организовала тварь, всем обязанная его отцу! Обязанная своей женитьбой на этой тупой шлюхе Аррен его деду! Все в Малом совете были уверены, что Бейлиш вернёт Долину под сень короны. И в итоге все дружно сели в вонючую лужу из стоков Блошиного Конца. Поистине, королю остаётся полагаться только на самого себя. Вспомнив о Бейлише и его предательстве, Джоффри потянулся за лимонной водой. Напиток имел подстать случаю гадкий вкус... Но вино губит, и губит быстро. Ему же ещё стольких врагов, предателей и изменников предстоит убить, что он не имеет права превратиться в копию отца. И он обязан заботиться о себе, хотя бы тут его мать совершенно права. Забота же о державе заставила Джоффри, прежде чем вернуться к размышлениям о грядущем, поставить свою уверенную, взрослую подпись под каждым ожидавшим того пергаментом. И как только кого-то может занимать несчастное Росби, когда весь континент в огне? Станнис получит свою Долину, а государь сделает всё, чтобы лишить узурпатора его родного дома. Лорд Джейме получил строгий приказ взять замки Штормовых земель до наступления первых холодов. Только Штормовой Предел разрешалось держать в осаде – пока не прибудут выписанные ещё его дедом из Браавоса мастера осадных орудий. Тогда-то все посмотрят, чего стоят эти древние камни! Верный, храбрый и надёжный сир Григор привёл к покорности Речные земли. Блэквуды, Пайперы и Уэнты встретили свой заслуженный и бесславный конец. Все остальные дома во главе с Бракенами и Фреями клянутся в верности дяде Джейме и той девчонке, что вылезла из утробы его жены-рабыни. Плаксивая, подобная своим родственницам, рыжеволосая и зеленоглазая львица пока что считается наследницей Речных земель... Пока что. Если её отец не исполнит приказ короля, то этот край ручьёв и озёр отойдёт кому-то более достойному. Об этом Пицель своими дрожащими руками написал лорду Джейме этим утром. Пусть дядя помнит его слова. Это поможет ему биться с должным упорством. Скорее рано, чем поздно, земли от Трезубца до Дорнийских марок будут очищены от измены. И это будет только началом нового пути. Станнис продолжит держать Север, Долину и острова Узкого моря мёртвой хваткой. Разбойники с Железных островов не спешат преклонить колени даже сейчас, когда изменник-дядя сломал им хребет. И, конечно, Дорн, обитель змей и змееподобных людишек. Только полный глупец мог поверить жалким оправданиям принца Дорана, только ослеплённая похотью матушка могла пустить на своё ложе дорнийца. Самая большая беда заключалась в том, что ни одну из этих трёх проблем Джоффри не мог решить без кораблей. Островитяне будут только смеяться над лагерем по ту сторону залива. Станнис может устроить бойню на Перешейке и Кровавых Воротах. Наконец, без поддержки флота война в Дорне станет чрезмерно дорогой, долгой и кровавой. Ненавистный дядя долго готовил свою узурпацию, постарался и сумел привлечь на свою сторону почти весь флот короны. Его, Джоффри, корабли теперь ходили под чужим флагом, мешали торговле верных купцов и помогали обороняться Штормовому Пределу. Единственный крупный флот в Вестеросе, доступный теперь Железному трону, принадлежал Редвинам, и этой силой надо было распорядиться с умом. И сегодняшнее заседание Малого совета почти всё прошло в обсуждении этой проблемы. От одного только воспоминания об этом цирке у Джоффри чуть не заболела голова. Лорд Мейс сперва мудро предложил остальным довериться воле короля и согласиться с его решением, каким бы оно не было... Но мудрости ему хватило ненадолго, и вскоре Жирный Розан начал просить зятя оставить флот для защиты берегов Простора. Мастер над монетой, лорд Джайлс Росби, назначенный самим Джоффри после предательства Мизинца, сквозь кашель просил короля вторгнуться на Драконий Камень и захватить его сокровища. Пицель поначалу блеял, что Запад и Простор нуждаются в защите от пиратской угрозы, а затем по долгу службы зачитал письмо от дяди Джейме с требованием установить блокаду Штормового Предела. Его поддержал лорд-командующий Мендон Мур, уверяя, что замок штурмом не взять, а осада без блокады с моря не имеет никакого смысла. Государь хранил молчание, пока его подданные ругались и спорили друг с другом. Он только слушал – и поражался их слепоте. Королям полагается смотреть дальше и видеть больше простых людей, пусть те и носят титулы, и почитают себя лордами. Но не могли же все окружающие быть такими глупцами? На умах и языках вертелись Станнис, пираты, дорнийцы, дорнийцы, пираты и Станнис, словно никто не понимал настоящей угрозы. Угрозы, что совсем скоро прибудет к ним с востока, и по сравнению с которой меркнут и пираты, и дядя. Его покойный отец был седьмижды прав, когда в последние свои дни начал подготовку к походу. Старый пьяница успел очнуться от винных паров, и ему хватило ума осознать угрозу, исходившую от Таргариенов. А ведь тогда у этих вырожденцев ещё не было драконов! Тогда у них не было половины Эссоса под рукой! Сейчас же, когда Визерис Таргариен разгромил врагов, он обязан обратить свой взор на Вестерос, откуда его некогда изгнали. Как можно в такой ситуации тратить драгоценное время на жалкие пустяки? Итоговое решение, как и подобает, осталось за ним. По его воле Пицель написал лорду Пакстеру Редвину, чтобы тот держал флот наготове, но пока не покидал Арбор. Так он будет готов ко всему. Следующим письмом король потребовал от дяди Джейме обойтись имеющимися силами. Лорду Росби было велено изыскать средства и людей для верфей Королевской Гавани. Железному трону нужны были свои собственные корабли! Пицель и его помощники весь день работали над грозными посланиями каждому мало-мальски значимому дому в Дорне, где от имени короля обещались награды верным и казни изменникам... в то время как лордам Дорнийских марок был отправлен приказ караулить свои границы. Все верные лорды обязаны сообщать о слухах из-за моря, а пауки Вариса в Вольных городах будут собирать информацию с удвоенной силой. Ещё больше мер будет принято завтра! И послезавтра тоже! И, тем не менее, Джоффри казалось, что всего этого недостаточно. В дверь вошёл сир Арис Окхарт, извиняясь за своё вторжение глубоким поклоном. – Королева Маргери из дома Тиреллов просит разрешения... – Пускай войдёт. – Кивнул юноша, указывая на бумаги. – А вы, сир, отнесите это всё Пицелю. Завтра по утру герольды должны огласить содержимое бумаг. Сир Арис принял бумаги с учтивым поклоном и удалился. Заместо рыцаря в белом плаще в комнату зашла прелестная молодая женщина. Их брак был, пожалуй, единственной светлой мыслью дяди Тириона за всю его жизнь. Сам того не ведая, Ланнистер вручил королю второй великий дом, которым так легко управлять. Немного лести, золотая цепочка на груди, и вот лорд Мейс уже защищает каждое королевское решение. То ли будет, когда Маргери, наконец, понесёт от его семени! Тиреллы, разумеется, преследуют только свои собственные интересы, но зато их можно сталкивать лбами с кровными родственниками и играть на этих противоречиях. Именно так он освободится от опеки львов, именно так он станет подлинно великим королем. Наконец, Маргери была превосходной королевой. Красивая, довольно умная для женщины, приятная в общении и умеющая нравиться и лордам, и черни. Она послужит прекрасным дополнением для своего государя и мужа. Она даст народу кого любить, а он проследит, чтобы их боялись и уважали. Достойная бархатная перчатка для его стального кулака. Рано или поздно, они превзойдут Старого Короля и Добрую Королеву своим собственным величием. Ну или же сгорят в драконьем пламени, если им не удастся остановить нашествие Визериса, этого нового восточного деспота. – Вы работаете в ночь, муж мой? – У Маргери всегда был приятный, ласковый голос. Он способен и возбудить желание, и быстро усыпить. – Может, вам нужна помощь? – Нет, мои дела на этот вечер закончены. Но у меня всегда есть время для тебя. – Жестом он пригласил её сесть, понимая, что явилась сюда она не просто так. Да, Джоффри знал, что Маргери играет, что она лишь изображает из себя верную и любящую жену, а на самом деле думает в первую очередь о собственном доме. Впрочем, чего ещё ожидать от дочери Верховного лорда? Только наивный глупец поверит, что новая королева так быстро забудет о родне, произнеся клятвы в септе. Таргариены, пока были в зените славы, не только ради драконов хранили чистоту крови. Но нужно было отдать должное Маргери: ей так хорошо, так убедительно удавалась её роль, что любой, кроме самого короля, поверил бы в её искренность и позволил собой управлять. Джоффри же уже дал понять всем обитателям Красного замка, что им никто не сможет больше манипулировать... Но при этом поведение Маргери не изменилось. Она не превратилась в подобного Росби пресмыкающегося червя, но и не оспаривала решений Джоффри, как матушка и прочие Ланнистеры. Она могла давать советы и подсказывать решения, но никогда не осмеливалась спорить. Стоило ему закончить обсуждение, как её ротик тут же закрывался. Именно подобного мудрого, почтительного служения король искал во всех окружающих. Пока же он его обрёл лишь в жене. – Что же привело тебя ко мне? Вина, к сожалению, у меня нет, – Джоффри подарил жене лёгкую улыбку, – угостить могу только лимонной водой. – Государь, неужели жене нужен повод, чтобы увидеться с мужем? – Она вернула ему не менее очаровательную улыбку, прежде чем усесться рядом с ним. – Вы обещали навестить меня этим вечером, но я нашла вас в окружении серых бумаг. Неужели они – лучшая компания на ночь, чем я? – Разумеется, нет. Но у короля хватает забот и обязанностей, требующих моего внимания. – Женщины, всё же, одинаковы. Им всем свойственна эта неуёмная похоть, это неистребимое желание быть в центре внимания. – И, к тому же, ты пришла вовремя. – Я могла бы вам помочь, – предложила Маргери, – я хорошо знаю законы Богов и людей, умею красиво писать и разбираюсь в домах всех Семи Королевств. – Прямо-таки во всех? – Король испытующе посмотрел на супругу. – Да, Ваша Милость. Если вам будет угодно, вы можете проверить мои знания и рассудительность. – Хорошо. – Эта лёгкая, ни к чему при этом не обязывающая игра показалась ему интересной. Да и неприятно было видеть подобную уверенность в женщине: Маргери не помешает урок хороших манер. – Мой мастер над монетой совсем скоро отдаст Семерым душу. – Пусть Кузнец укрепит тело несчастного лорда Джайлса. – Джоффри пришлась по душе та лёгкая издевка, которую он расслышал в её мелодичным голосе. – Кто унаследует Росби и его доходы? – Только тот, кому вы, мой супруг, окажите милость. Ведь у лорда Джайлса нет законорождённого сына, да и дочери давно вышли замуж. – Без промедления заговорила его роза своим чарующим голосом. – Бастард Джайлса не узаконен. Свою долю захотят и соседи: насколько я помню, Стокворты давно хотят кусок этого сладкого пирога. Король улыбнулся уже по-настоящему. Приятно, очень приятно было слышать из её прелестных губок столь правильные, не по годам разумные вещи. – И кому я отдам Росби? Придурошной Танде Стокворт? Ублюдку, рождённому от прачки? Или кому-нибудь из легиона Фреев? – Кому вы пожелаете, – продолжила мысль его жена, – тому, кто в новой роли окажется наиболее полезен вашему трону. Но, если мой супруг хочет узнать, что я думаю на этот счёт... – Да, желаю. – Все бы советники помнили своё место! – Я бы поставила на Фрея. Здесь, под присмотром Вашей Милости, ни один хорёк не посмеет навредить короне. А охочий до почестей старик из Близнецов оценит по достоинству такую королевскую милость и будет держаться вашей стороны, не давая узурпатору вылезти из его болот. – Верно, Маргери. – Удовлетворенно кивнул Джоффри. Пожалуй, эта женщина может пригодиться не только на супружеском ложе... Хотя и полностью полагаться на неё нельзя. – Что ж, можешь приходить по вечерам ко мне в солярий. Будем разбираться с делами вместе. Джоффри выпил всю воду, громким голосом велел Окхарту принести ещё, и потом перешёл на едва слышимый шепот. – Моё королевство полнится червями и предателями, Маргери. Враги окружают нас со всех сторон, и так мало преданных людей, так немного тех, на кого в самом деле можно положиться. Короны и так давят на головы, но моя кажется особенно тяжёлой. Надеюсь, ты поможешь мне справиться с этой ношей. – Мой дом, Ваша Милость, совершил чудовищную ошибку в начале этой войны. – Шептала она в ответ, неотступно глядя ему в глаза. – И я благодарна Вам за любую возможность исправить эту ошибку. Уверена, что каждый мой родич думает и считает также. Боги определённо дали ей разум. В отличие от придурка-отца, Маргери не делала вид, будто бы никогда не совершала предательства, будто бы её сердце чисто и невинно. Она понимала, что её жизнь, жизни её родных и близких находятся в его руках, зависят от его милости. И, разумеется, понимала, как подобает вести себя кающимся грешницам. И в делах державы, и в постели. – Пока что твои отец и братья меня радует. – Нарочито спокойным, равнодушным голосом ответил государь. – Твой лорд-отец хорошо справляется с обязанностями десницы, а твой брат сумел взять Ясноводную крепость. – Я слышала, что Гарлан по вашему приказу перебил всех найденных в стенах замка Флорентов? – Да, теперь эти земли свободны. Есть ещё пара лис, бежавших с моим дядей на Север, но они или отморозят свои хвосты, или мы их переловим и передушим. – Голос Джоффри звучал подобно его клинку из валирийской стали. – Таргариены постоянно прощали восставшие дома, и им это дорого обошлось. Я же намерен взять пример с моего деда: никакой пощады врагам короны. Семь Королевств принадлежат мне, и я намерен распоряжаться ими как их законный владыка. Всё имущество, все владения предателей переходят Железному трону, и уже я сам решу, кому суждено стать их новым обладателем. – Вы говорите мудро и разумно, муж мой. Но... Думали ли вы уже, кому отойдёт Ясноводная? Ведь Флоренты были одними из самых богатых и значимых вассалов моего отца. Желающих получить столь манящий приз найдётся немало. – И при этом достойных им обладать куда меньше. – Джоффри отпустил наигранный вздох и произнёс. – Скажи, Маргери, видишь ли ты кого-то достойного держать эти покорённые земли? – Ваша Милость, я прошу у вас за моего брата, сира Гарлана. – Так он и думал. – Он вёл войско, сумевшее покорить Ясноводную крепость без участия сил короны. Его любят в Просторе, за ним охотно пойдут на вашу службу. Он знает этот край и представляет, что нужно для его скорейшего восстановления. Гарлан Тирелл... Известный рыцарь, храбрый муж, хороший боец – но всё-таки Тирелл. Эта семья давно мечтает прибрать к рукам все возможные земли Простора. Насколько это будет разумно? Пока у них нет общего ребенка, розочки будут себе на уме. Матушка и дяди начнут вонять пуще Блошиного Конца, стоит им узнать об этом. В начале войны этот удалой рыцарь шёл под знаменем дяди Ренли и намеревался завоевать корону для этого мужеложца. Но, тем не менее, в чём-то и Маргери права. В отличии от дяди Джейме, Гарлан справился со своим поручением, причём справился самостоятельно. Он хорошо знает местных, а местные знают его. Ланнистеры же и так получили гораздо больше, чем заслужили: и Речные земли, и посты в Малом совете, и новые богатства. Есть ли в Просторе кто-то, кому он доверяет больше, чем Тиреллам? Тут в голову короля пришла мысль. Довольный своим хитрым, спонтанным решением, Джоффри поспешил его озвучить. – Да, я помню, что дед обещал подумать о выделении Гарлану его земли. И понимаю, Маргери, твою похвальную любовь к брату. Но, подумай сама: стоит ли размениваться на Ясноводную, когда возможен приз получше? – На что вы намекаете, Ваша Милость? – Речные земли мной были дарованы Ланнистерам, и мной же они могут быть у них отобраны. – Нарочито скучающим, повседневным тоном говорил Джоффри. – И дарованы той семье, что сумеет заслужить мою благосклонность стоящими делами, а не одним только кровным родством. Наверняка Маргери сочтёт его предложение провокацией. Как-никак, Ланнистеры были сторонниками короля с самого начала войны, они без устали боролись за Железный трон и сокрушили почти всех его врагов. Риверран был пожалован Джейме вместе со старшей дочерью лорда Хостера, и наследник Старого Льва уже успел обзавестись своим потомством. Более того: Ланнистеры успели расставить своих людей на многие освободившиеся замки. Неужели Джоффри пойдёт на такой риск ради семьи своей жены? Вот только Маргери, при всём своём необычном для женщины уме, была, есть и будет Тирелл. Эта семейка стюардов, прыгнувших выше головы, всегда искала любой способ добиться большего величия. Не самые древние, не самые богатые, не самые славные из горделивой знати Простора, потомки расчётливого детоубийцы – неудивительно, что каждая розочка тянется к солнцу изо всех сил. Только так они могут надеяться на выживание. Сейчас, быть может, она не верит его словам. Сомневается, считает эти обещания чрезмерными и наигранными. Но уже следующим утром она будет их пересказывать своим родичам, и лорд Мейс однозначно примет их за чистую монету. Он тотчас забудет о Ясноводной и загорится идеей посадить второго сына править целым королевством. Ведь тогда он разом вознесёт свой дом на небывалую высоту! Тогда он превзойдет самих Гарденеров! И, преследуя этот восхитительный мираж, Жирный Розан заставит всех детей и всех своих вассалов служить короне с удвоенным усилием. А заодно, стоит Ланнистерам услышать этот намёк, как и они не посмеют и дальше раздражать короля своим своеволием. Его матери и всем остальным уже давно пора понять одну вещь. Он – Баратеон, не Ланнистер. Никогда им не был и не будет. Отдаст ли он в самом деле Речные земли сиру Гарлану или оставит их за дядей? Это успеется. Если дела на юге так и не сдвинутся с мёртвой точки... То надменного дядюшку Джейме однозначно стоит дёрнуть за его кошачий хвост. Едва ли Гарлан получит все Речные земли, но вот отрезать от них ощутимый кусок вполне возможно. Эйгон Завоеватель допустил серьёзную ошибку, оставив границы старых королевств неприкосновенными и позволив лордам сохранить их землю. Но в его правление её не поздно исправить. Тем более, что после предательства Мизинца Харренхолл вновь оказался без хозяина. «Разделить Речные земли между Риверраном и Харренхоллом было бы недурно!». Довольный собой, Джоффри не заметил, как его жена успела ослабить шнурование платья. Легкая ткань якобы случайно упала с тонких, белоснежных плеч, что от взгляда теперь прикрывали только великолепные каштановые волосы. Молодой муж уставился на полуобнажённые прелести супруги, вовсю предвкушая возможность в скором времени ими насладиться. – Мой муж, разговор о Гарлане обязывает меня просить вас о ещё одной милости. – Кому-то из твоих кузин требуется жених? Или, может, тёплое местечко для её отца? – О нет, Ваша Милость. Я бы не стала беспокоить вас по таким пустякам. – О чём же тогда речь? – Речь о другом моём брате. – Уилласе? – Лорасе. Тут король даже не пытался скрыть своего недовольства. Лорас Тирелл! Ещё один мужеложец в сияющих доспехах, мнящий себя по меньшей мере новым Лео Длинным Шипом. Любовник Ренли, исполнявший супружеские обязанности вместо родной сестры. Самопровозглашённый предводитель южных рыцарей, успешно проспавший начало битвы со Станнисом. К нему у Джоффри не было совершенно никакой симпатии, и изображать её государь не собирался. – Он служил Ренли. – Как и мой отец, Ваша Милость. Но вы нашли доброту в своём сердце помиловать наш дом... – После боя, – продолжал Джоффри, упиваясь моментом, – Лорас принёс присягу Станнису. Он дважды предатель. – Вера не признаёт клятв, вырванных силой, – попыталась отпереться Маргери, – и люди тоже. Под топором палача и не такое... – Пауку доносят, что на Севере он вполне старательно исполняет принесённую клятву. – Его взор упал на колышащуюся под тонкой тканью грудь Маргери. Совсем скоро её украсят красные следы... Супругу нужно только немного подготовить. – И что он вошёл в Королевскую гвардию моего дяди. Наверняка надеется стать её лордом-командующим. – Наверняка люди Паука ошибаются. – Маргери смотрела ему в глаза, и мольба казалась государю предельно искренней. – Я не верю в то, что Лорас может по доброй воле служить Станнису Баратеону. Нет, Ваша Милость, это враньё! Это ложь, придуманная Флорентами, чтобы поссорить мой дом с короной. Уверяю, Лорас был и остаётся пленником у нашего врага, только и всего. Он никогда бы не поднял меч против меня, против нашей семьи! И, уверяю, он полюбит вас так же, как вас люблю я. – Вернее сказать, полюбит так же, как ты полюбила возможность благодаря мне носить корону на своей головушке? – Со злобной иронией ответил Джоффри. Маргери покорно опустила взгляд и умолкла. – Ладно. – Смилостивился Джоффри. – О чём же именно вы просите меня? – Разрешите моему отцу отправить гонца морем из Девичьего Пруда с предложением о выкупе. Отец подберёт человека, способного разговаривать с вашим дядей. – Хм-м-м... Тиреллы ему нужны. Без них он вновь окажется в руках Ланнистеров. Королевские земли не могут собрать армию, достаточную для достижения его целей, а родовые владения Баратеонов разорены войной и ещё не до конца освобождены. Пока его власть не окрепнет, розы должны следовать за ним. Весьма кстати, что его любимая мама в своей мудрости поспешила разорвать свою помолвку с Уилласом Тиреллом, едва успело остыть тело лорда Тайвина. Теперь львы и розы не объединятся, и король может ими играть по своему усмотрению. Варис рассказывал, что Лорас и Маргери вдвоём были в любимчиках у отца. Мейс окончательно покорится его воле, Маргери будет благодарна, и даже старая жаба Оленна не сможет крутить интриги за спиной своего сыночка без поддержки остальной родни. Сами по себе переговоры о возвращении знатных людей из плена не новы, они не означают никакого признания притязаний дяди на трон. Если этим делом займутся сами Тиреллы, никто не посмеет упрекнуть корону в слабости или потакании бабьим капризам. – Вы можете послать своих людей в Белую Гавань под радужным знаменем. Переговорить с моим дядей о судьбе вашего брата. Но, Маргери, выкуп за Лораса Хайгарден должен взять на себя. Лорд Росби, когда откашляется, подтвердит, что у меня каждый дракон на счету. – Озвучил король своё решение. – А война всё ещё далека от завершения. Джоффри счёл этот вариант идеальным. Ни единого медяка он не потратит на спасение мужеложца, хоть бы его каждую ночь брали северные волки. А вот олух Мейс может и потратиться на ненаглядного сыночка. Что с него ещё взять? Пусть потратится, это сделает его ещё более зависимым от королевских милостей. – Я благодарю Вас за проявленное милосердие. – Она улыбнулась чувственно и от всего сердца. – Это, столь свойственное всем великим королям чувство, возвышает вас над вашим... Пока Маргери говорила, Джоффри успел встать со своего места и подойти к супруге. Та, не умолкая, поднялась следом за ним; она замолчала, только когда король властным движением ухватился за её грудь. То, что платье тотчас спало на миррийский ковёр, нисколько его не удивило. – Разве так благодарят своего мужа? Пустыми словами? – Ваша Милость, разрешите мне поднять платье, – произнесла королева, – одеться и сопров... – Сегодня нам спальня не понадобится. Здесь есть стол со стульями, у меня есть ремень, и ты уже готова. – Хищно улыбнулся довольный Джоффри. У него впереди была отличная ночь.

***

Джон Сноу Возвращение в Винтерфелл оказалось ещё более тяжёлым, чем он опасался. Замок, что некогда был ему домом, успел измениться до неузнаваемости. В былые времена над башнями Винтерфелла развевалось одно-единственное волчье знамя; сейчас они своим цветением могли заткнуть за пояс костюм циркача. Золото, серебро, сталь и все цвета радуги плясали на ветрах поздней осени, готовые сорваться от очередного порыва холодного ветра оземь. Казалось, что каждый южный лорд спешит приткнуть свой стяг хоть где-то, а северяне явно последовали этому заразительному примеру. Но разноцветные тряпки он мог бы не замечать; отсутствие же любимых, дорогих людей тотчас бросится в глаза. Больше в Винтерфелле он не услышит отцовских поощрений, не сможет сразиться с Роббом в очередной битве на деревянных мечах, не поможет Арье подшутить над Сансой. Там, за этими огромными стенами, оставалась ровно одна соломинка, связывавшая его с прошлым, и той не исполнилось ещё и семи лет. Маленький, перепуганный и одинокий Рикон. Как бы его единокровный брат не оказался заложником в собственном замке! Усилием воли Джон прогнал прочь эти мысли. У него, брата Ночного Дозора, было дело к королю Станнису. Сюда вернулся не бастард лорда Эддарда, но лорд-командующий Ночного Дозора. Он обязан об этом помнить... Как сильно бы не хотелось забыться. Эту мысль ему пришлось повторить про себя несколько раз, пока он приближался к главным воротам Винтерфелла. Его сопровождали двое друзей, Гренн и Пип, да люди самого короля под предводительством хмурого и молчаливого сира Имри Флорента, приходившегося Станнису Баратеону шурином. Наверное, благодаря этому родству их и пропустили без излишних расспросов. Хорошо: чем меньше он тут задержится, тем быстрее он вернётся на Стену. Подальше от родного дома и ото всех связанных с ним соблазнов, мыслимых и немыслимых. Во дворе Винтерфелла жизнь шла своим чередом, но внимание лорда-командующего привлекла небольшая оградка. За ней красивый юноша, его ровесник, с щитом, где красовались тусклые розы, бился разом с тремя ратниками. Он отчаянно орудовал мечом и щитом, вкладывая всего себя в каждый удар. Результат не заставил себя ждать: первый враг упал, второй бросил клинок на камни... – Он совсем неплох, но ему бы поменьше сил тратить. В бою этого порыва не хватит надолго. – Не удержался от замечания Джон, разобрав позади себя легкий смешок дозорных. Помнят же, с чего начиналась их непростая дружба. – Это Лорас Тирелл, – едва ли не сплюнул Флорент, – любитель больших членов и пленник короля. Это его так выгуливают невесть с чего. Никакой настоящий рыцарь всё равно с этим дерьмом драться не станет. – Мы знаем пару братьев, – заговорщицки шепнул неугомонный Пип, – которые бы нашли с ним общий язык. А, точнее, с его мягкой и нежной южной задницей. – Атласу бы точно такой по душе пришёлся! – Боги Старые и Новые! Радовало одно: Гренн хотя бы догадался понизить голос. – Тихо! – Зашипел на своих незадачливых подчинённых Сноу. – Кем бы он там не был, он всё ещё Тирелл. И смеяться, к слову, вам не стоит. Мечеглот или нет, но тебя, Пип, он убил бы за минуту. – А меня? – На тебя, Гренн, и того меньше времени ушло бы. Пипа ему ещё ловить надо... Пока дозорные обменивались подколками, королевский шурин наконец-то нашёл кому сдать с рук на руки своих попутчиков. Во дворе стоял немолодой, но всё ещё крепкий мужчина, всем походивший на простолюдина, за исключением вышитого на груди чёрного корабля. К нему-то сир Имри и подвёл дозорных. – Лорд Давос Сиворт, – с ощутимым недовольством произнёс сир Имри, – это и есть гости нашего короля. Лорд-командующий Дозора, Джон Сноу, и его люди. Слуги короля обменялись уважительными кивками, после чего хмурый лис пошёл по своим делам. – Лорд Давос, у меня есть новости для вашего короля, – учтиво произнёс Джон, – и я обязан их доставить лично. Бывший контрабандист кивнул в ответ. – И я могу вас провести к нему. Дорога тут не близкая, но вы и без меня это знаете. – Давос осмотрел братьев, шедших позади Джона. – Вашим спутникам тоже найдётся место. Еда, вино и место для ночлега. А вот продажных девок тут нет и не ищите: они явились с обозом войска Мандерли, да и отправились восвояси по королевскому приказу. – А нам и не положено. – Не без сожаления ответил неугомонный Пип. – Что, неужто всех девок одних отправили на юг? Без защитников и сопровождающих? Пропадут ведь. – Поинтересовался Гренн. – Они отправились в Белую Гавань не одни. – Уклончиво ответил Сиворт, знаком приказывая идти за ним. Лорд Давос Сиворт, мастер над кораблями при своём короле, в самом деле заставил дозорных пройтись. Винтерфелл всегда поражал Джона своими размерами, но теперь, когда в нём было столько много посторонних людей, замок казался ещё больше. Повсюду бегали слуги и оруженосцы, то тут, то там его опытный глаз подмечал чужаков в дорогих одеждах и поношенных кольчугах. Появление у Белой Гавани войска южан было подобно удару молнии в посреди ясного неба. Никто севернее Перешейка не ожидал прибытия короля Станниса, зато северные лорды успели подготовиться к начавшейся было войне между Болтонами и Мандерли. И это-то во время вторжения железнорождённых! Однако брат покойного Роберта Баратеона всё изменил. Он усадил за стол переговоров лорда Русе и лорда Вимана и сумел если не примирить пиявку с миногой, то заставить их признать его руку и повиноваться. Южный властитель объявил Брана Старка погибшим, как того и желал Болтон, но регентами при юном лорде Риконе назначил обоих северян. Более того, оба получили место в его Малом совете. Ходили слухи и о других условиях этого соглашения, но на Стене никто бы не разобрал, что в них правда, а что – ложь. Важнее оказалось другое: объединив северян, Станнис ударил по железнорождённым. По всем рассказам, у Желудёвой вышла славная сеча. То ли три, то ли четыре тысячи налётчиков остались лежать на берегах речки, а остальные бросились бежать на запад, к морю и своим ладьям. Но на этом помощь Станниса Северу не окончилась. Именно его своевременное вмешательство помогло Ночному Дозору пережить недавнее испытание: короткую, но яростную и ожесточённую войну с Мансом Налётчиком. Джон и его братья боролись отчаянно, но они понесли слишком большие потери в экспедиции за Стену. Рано или поздно, одичалые – вольный народ, как они себя звали – прорвались бы на юг... Не явись на помощь Ночному Дозору рыцарская кавалерия. Внезапный удар посреди приготовлений к неизбежной победе – и войско Манса дрогнуло. Многих захватили в плен, ещё больше одичалых бежало прочь в опасный, как никогда прежде, Зачарованный лес. Своевременное вмешательство Баратеона спасло множество жизней, и Джон не мог забыть, что и его жизнь была в этом списке. Но не ради одного только Манса Налётчика Станнис привёл к Стене своих людей. Король нашёл время поговорить со всеми выжившими участниками экспедиции Старого Медведя. К нему в башню по отдельности призвали всех вернувшихся, от Гренна до Сэма. И, уже отбывая в Винтерфелл, брат покойного короля нашёл время и на бастарда лорда Старка. Тогда Джон впервые поговорил со спасителем Ночного Дозора, и эта встреча произвела на него двоякое впечатление. Боги ещё не создали никого настолько неприятного – и при этом настолько разумного и понимающего. Он отнёсся к их рассказам об Иных и упырях со всей подобающей серьезностью, заверив Джона, что не намеревается сидеть сложа руки в ожидании этой страшной напасти. Станнису пришлось вернуться в Винтерфелл, чтобы уладить очередной спор между Болтоном и Мандерли, но он пообещал, что дозорные о нём ещё услышат. И, в самом деле, стоило Джону стать новым лордом-командующим, как через луну в Чёрный замок прибыл ворон от мейстера Лювина с почти что приказом явиться в родовой замок Старков. Братья и мейстер Эймон настояли, что именно он должен отправиться к Баратеону – и теперь он должен был оправдать их ожидания. Как-никак, Стена всегда зависела от благосклонности правителя Севера, а им в эти дни был именно Станнис. По мере приближения к Великому Чертогу, Джон заметил кое-что нечто совершенно нетипичное. На их пути стали появляться воины и слуги в белых одеждах с голубыми соколами на них. Сперва Сноу посчитал, что какой-то неизвестный ему мелкий лорд решился позаимствовать символы великого рода правителей Долины. Мало ли наглецов к югу от Перешейка? Но стоило случаю повториться трижды, как лорд-командующий не удержался от вопроса. – Это же цвета Арренов. Что они делают в Винтерфелле? – К нам прибыл лорд Петир Бейлиш. – Без малейшей теплоты в голосе ответил Давос. – Долина предлагает моему королю союз, свои войска, золото, корабли и припасы. Многих сановников подобная весть бы привела в восторг. Ещё бы! Джон был ещё совсем юн, не имел опыта в настоящей войне, но даже он мог понять преимущества подобной сделки. Союз с целым королевством, незатронутым войной! Однако в голосе Сиворта не было слышно и тени радости. – Вы не доверяете этому лорду. – Как не доверяет ему и мой король. Однако всем нам приходится идти на жертвы, лорд-командующий. И если на свете когда-то был король, способный наступить себе на глотку ради всеобщего блага, то это именно тот, с кем вы встретитесь. Покойный Доналл Нойе, бывший кузнецом у Баратеонов, как-то рассказывал о схожести двух братьев. Что Роберт, что Станнис умели внушать своим людям верность, что старший, что младший могли повести за собой. Ведь поднялось полстраны за Роберта, а голодавший гарнизон Штормового Предела так и не выдал на милость Тиреллам своего командира! Другое дело, что хмурому, нелюдимому Станнису так и не удалось отыскать ни дружбы лордов, ни популярности... Но, слушая, с каким почтением лорд Давос говорил о своем господине, Джон не мог не задаться двумя вопросами. Чего стоит дружба, купленная вином и шутками? И не лучше ли внушать людям подлинную верность достойным примером? Вход в Великий Чертог был заперт. На страже стояли как рыцари из Долины, так и Белые плащи короля Станниса. Это означало одно: внутрь его пока никто не пустит. Что ж, это было даже хорошо. Было время собраться с мыслями. Его разговор с этим королём будет долгим и непростым, и зависит от него уж очень многое. Пекло, он мог бы повнимательнее слушать рассказы Лювина об этикете. Пекло, он мог бы догадаться расспросить о нём мейстера Эймона до отъезда сюда! Придётся положиться на свой разум и довериться памятным словам Нойе, что Станнису потроха человека куда важнее его гербов и одежды. – Матерь, – послышался Джону тихий шепот контрабандиста, – подскажи ему верное решение. Не нужно было быть Старицей, чтобы понять, за кого просил Давос. Ожидание, вопреки его сомнениям, продлилось совсем недолго. Столь знакомые Сноу двери отворились, и из них вышел маленький, совсем не впечатляющий мужчина. Этот человек, казалось, был рождён, чтоб оставаться в тени: Джон не смог разглядеть в нём ни единой приметной детали, кроме низкого роста и общей щуплости. Но ходил он бодро и уверенно, а голову держал высоко поднятой. – Мы теперь с вами на одной стороне, лорд Давос. – Заговорил Бейлиш с широкой и непринужденной улыбкой. Так, словно обращался к старому другу. – И, при помощи Владыки Света, мы вместе одержим славненькую победу. Я же правильно говорю про вашего красного Бога, м? – Его Милость дозволяет подданным самим выбирать своих Богов. – Беседа с посланником Долины явно была Сиворту неприятна. – Его интересует их преданность, а не то, кому они молятся. – Зря, зря. То, кому молится человек, может сказать о нём очень многое. Впрочем, со стороны Его Милости это и в самом деле милостиво. Но в таком случае, признаюсь честно, мне куда ближе по духу возносить молитвы Богу грудей и вина. Так говорил один мой хороший знакомый к югу отсюда. Как только лорд Петир подошёл поближе, Джон ощутил самой кожей холод. Сперва он подумал на сквозняк, неизбежного спутника огромных и старых замков. Но может ли он начаться так внезапно, и пробиться через теплый, овчинный плащ дозорного? И то, что холод прошёл почти в один момент, нисколько не успокаивало. Было что-то неуловимо знакомое в этом маленьком, остром лице. Знакомое и отвратительное. Движения казались слишком резкими, словно Бейлиш куда-то спешил, даже стоя на месте. Попытки же Петира то ли показаться дружелюбным, то ли сойтись «за своего» казались Джону насквозь фальшивыми и только прибавляли поводов для сомнений. – Кого это вы привели к Его Милости, лорд Давос? – Лорд-командующий Ночного Дозора Джон Сноу, признанный сын покойного лорда Старка. – О! – Теперь эта улыбка предназначалась ему. – Я знал вашего отца, лорд Сноу. Куда меньше, чем хотел бы. Знайте: в день, когда сир Илин отрубил ему голову, наша держава потеряла благороднейшего человека... Пусть и не самого рассудительного. От всего сердца скорблю вместе с вами. – Пережить эту весть было нелегко. – Сухостью и краткостью Сноу попытался закончить разговор до его начала. – Я пытался его спасти, – продолжал Петир, – но Ланнистеры были слишком быстры. Королева-регент собиралась было изгнать лорда Старка на Стену, да вот только её сын оказался себе на уме. Всё дальнейшее вы и так знаете: война, безумие, убийства, свадьбы вашей мачехи и вашей единокровной сестры... – Лорд Петир, – поморщился Давос, не оценив шутку собеседника, – у короля есть вопросы к лорду-командующему, и наш гость проделал долгий путь от Чёрного замка, чтобы дать на них ответы. Джон был благодарен вмешательству контрабандиста. У него не было никакого желания провести лишнюю минуту в компании этого улыбчивого человека с промороженными до дна глазами. – Да, разумеется. – Вроде и церемонно, а вроде и с насмешкой поклонился Бейлиш. – Не смею вас задерживать. Мне и самому надо написать письмо моей возлюбленной Лизе. Пора выбросить львиные флаги из Орлиного Гнезда. То-то маленький лорд Робин порадуется! Давос подал знак Гренну и Пипу ожидать, и вошёл в Великий Чертог на правах доверенного королевского советника. Джон последовал за ним, молча наблюдая все произошедшие изменения. Некогда тут его отец вершил свой строгий, но справедливый суд, устраивал пиры и принимал дорогих сердцу гостей. Так ли давно он, бастард, напился вусмерть на пиру в честь королевской семьи? Столько снега с тех пор выпало... И перемены были видны повсюду. Тут остался флаг Старков – но теперь его окружали знамёна Дредфорта и Белой Гавани. Возвышался же над всеми ними коронованный олень, отобравший у лютоволка его законное место над отцовским троном. Не было и следа от пира, не осталось и намёка на радушный прием. Только теперь, когда во всём Чертоге было всего трое мужчин, Джон оценил грандиозность этого зала. Грандиозность, на фоне которой почти что терялся временный его господин. Станнис Баратеон никогда не смеялся и крайне редко улыбался. От многих Джон слышал об этом, но только сейчас смог по-настоящему в этом убедиться. На троне сидел хмурый муж в тяжёлой короне, думавший о чём-то малоприятном. Он мог показаться тенью настоящего государя, настолько усталым он казался внешне. И, тем не менее, его голос гремел громко и чётко. – Мейстер Лювин сказал, что ты обучен грамоте. – Начал он без формальных приветствий. – Это верно, Ваша Милость. – Он не читал так быстро, как Робб, и не писал так красиво, как Санса... Но разбираться в буквах и цифрах умел. – Тогда подойди и прочитай. Лорд Давос, вы свободны. Проследите, чтобы людей лорда-командующего приняли должным образом, и объявите, что вечером я созываю Малый совет. – Слушаюсь, Ваша Милость. Джон почтительно принял из рук Станниса серый пергамент, интересуясь, какими же вестями с ним мог поделиться король. Он ожидал многого: угроз от Королевской Гавани, известий о новом вторжении железнорождённых, оповещение об удачной сделке с Браавосом. Да даже новость о наступлении Вечного Лета меньше бы его удивила, чем то, что он видел перед своими глазами! Королю писал сир Бринден Талли, лорд Речных земель и лидер «Братства Трезубца». Родственник мачехи вкратце описал свою войну против Железного трона: успешные налёты, смелые засады и понесённые потери. Потери, из-за которых он покидает родные края и отправляется на Север. Рыцарь соглашался от себя и всех своих людей поступить на королевскую службу в обмен на убежище и довольствие. Всё было написано по-воински сухо и кратко. Потом родственник леди Кейтилин перечислил своих самых значимых последователей – и одно имя отозвалось громом в сердце дозорного. Он перечитал несчастную строчку три раза, желая убедиться, что глаза его не обманывают. «Арья Старк». – Как это письмо нашло вас? – Только и смог выговорить Джон. – На письме была печать Сигарда. Очевидно, Маллистеры согласились сделать ещё одну пакость Ланнистерам. Она им ничего не стоила: между Винтерфеллом и их замком нет львов, способных перехватить птицу. – Этому... можно верить? – Я многое слышал о сире Бриндене Талли, но ещё никто не называл его лжецом. Столь ответственный и честный человек не станет врать, когда речь идёт о жизнях его людей. – Король направил на него взгляд своих жёстких, требовательных глаз. – Твоя сестра, Сноу, возвращается домой. – Но почему сир Бринден так уверен? Это же... – Читай дальше. Там названы, в числе прочих, воспитанник твоего отца, Теон Грейджой, и несколько знатных северян. Думаю, они все вместе отличили бы простую сироту от дочери Эддарда Старка. Лорд-командующий сделал вид, будто бы читает всё до конца. Только так он мог, не нарушая этикета, избежать королевского взора и попытаться собраться с мыслями. Он давно похоронил Арью, как, казалось, её похоронил весь свет. Вся держава, как говорили, считала младшую дочь лорда Эддарда погибшей. А она жива! Она всё это время носилась по лесам, болотам и топям Речных земель и боролась с убийцами их отца! Более того: Арья смогла выжить, его сестра уже должна быть на землях Севера... Стремительно нахлынули счастливые и весёлые детские воспоминания. То вспомнилось, как они бегали наперегонки по длинным коридорам замка, то припомнилось, как посыпали лимонные пирожки Сансы солью. Самые лучшие воспоминания Джона были связаны именно с ней, необузданной девчонкой. И теперь его сестра возвращается домой! Была, правда, в этой бочке мёда ложка дёгтя. Сноу быстро понял, что ему встретиться с Арьей не удастся – уж точно не в этот его визит. Между Винтерфеллом и сестрой ещё половина Севера, а ему бы через день уже вернуться на Стену: дела никого не ждут. Лорд-командующий отставил эту мысль, не дав ей развиться далее. Он и без того слишком много времени потратил над чужим посланием. – Благодарю, Ваша Милость. В такие времена мы все нуждаемся в добрых вестях, и я признателен вам за возможность прочесть это письмо. – Джон пытался говорить так учтиво, как только мог, и скрыть за этой «дамской броней», как говорила Санса, свою искреннюю радость. – Я сделал должное – только и всего. – Глухо отозвался король. Станнис принял письмо обратно и, заскрежетав зубами, задал свой первый вопрос. Он оказал Джону поистине королевскую милость – и теперь, судя по всему, намеревался потребовать соответствующей оплаты. – Ты послал людей за Стену? – Нет, Ваша Милость. – Юноша старался говорить как можно громче и четче, не показывая никакой робости перед золотой короной. – Нас очень и очень мало, и почти все стоящие разведчики погибли в недавнем походе. Немногие оставшиеся куда больше пользы принесут на Стене, особенно пока к северу от неё остаются одичалые. – Мы оба знаем, Джон Сноу, что одних лишь ваших сил на удержание всей Стены не хватит. И, помнится, я советовал, – голос Станниса не позволил усомниться, что тот имел в виду «приказывал», – отправить к одичалым переговорщиков. Мои требования к ним более чем разумны. Разве не лучше принять справедливый закон в обмен на выживание? – Лучше, – согласился было лорд-командующий, – но между Дозором и племенами, Севером и одичалыми, тянется тысячелетняя история ненависти и вражды. Подобное нельзя забыть за одну ночь, Ваша Милость... И лорды, леди и рыцари не видели того, что видели мои братья и я сам. Поверить же в такое на основании чьих-то слов, чьих-то клятв, боюсь, способны немногие. Тут Баратеон раздражённо кивнул головой. – Да, тут ты прав, Сноу. Мало кому хватит терпения выслушать косноязычного Гренна или путанные блеяния Сэмвелла Тарли. Подумать только, что у лорда Рендилла родился такой сын... Твой названный брат точно не Мандерли из Белой Гавани? В семействе лорда Вимана он смотрелся бы как родной. – Нет, он – Тарли с Рогового Холма. Был. – Поправился Джон, припомнив клятву. – Кем бы он не был, Ваша Милость, вы его выслушали. Более того: вы с ним согласились. – Да. – Почему же? – Он так боялся меня, что не смог бы придумать какую-либо ложь за все сокровища Валирии. И только глупец будет отрицать очевидное, Джон Сноу. – Махнул рукой Станнис, давая понять, что эту тему считает закрытой. – Значит, одичалые остаются там? Их вожди не идут на переговоры? – Малые группы выходят к нам, – с готовностью ответил Джон, – мы принимаем всех желающих, забирая у них оружие. Женщины, дети и старики селятся в Кротовом городке, а готовых принять присягу вам мы отправляем сюда, как и было обговорено. Вождей... Кроме тех, кого удалось захватить в плен в битве, я ещё не видел. – Видел я, кого вы посылаете сюда. Десять, двадцать, тридцать воинов в лучшем случае. Мои рыцари, пустоголовые гордецы через одного, уже волками воют от нужды патрулировать дорогу между нами. И где-то их можно понимать: столь малые группы не выглядят достойным подкреплением. – Я полагаю, Ваша Милость, что вскоре желающих перебраться за Стену будет больше. – И почему ты так думаешь? – Голос, взгляд, короткие и властные слова... Этот Баратеон куда больше походил на короля, чем его брат, которого Джон видел так давно. – Ветра становятся злее, и строителям приходится носить куда больше дров к облакам. Скорее рано, чем поздно, они потянутся на юг... Или погибнут, пытаясь уцепиться за свои обычаи и традиции. – Это верно не только для одичалых, Джон Сноу. Времена меняются, и измениться должны все. Как бы это не было непросто. Решение короля Станниса и лорда-командующего Джона Сноу разрешить одичалым свободный проход сквозь вечные запертые ворота Стены вызвало настоящую бурю на Севере. Поколение за поколением соседние народы росли в ненависти друг к другу. Вольный народ презирал «поклонщиков» и, одновременно, завидовал им. Северяне боялись одичалых и, одновременно, презирали их. А между двумя народами стояла Стена, которая защищала вторых от первых. Теперь же двое мужчин, южный король и бастард, попытались нарушить извечный порядок. Патрули из королевских рыцарей были необходимы: иначе северные лорды и их воины однозначно перебили бы немногих добровольцев. И даже так случались крайне неприятные происшествия, как бы Станнис не старался их предотвратить. Доставалось и ему. Гренн, Пип, Сэм и другие его друзья исправно сообщали, как его решением недовольны очень многие дозорные – особенно из старших поколений. Тем не менее, Баратеон и Сноу были едины в своём мнении. Ещё бы побольше людей с ними согласилось! Мимо внимания Джона не прошёл тот факт, что Станнис не стал расспрашивать его об Иных, хоть и вновь подтвердил свою веру в слова его братьев. Это могло значить только одно: государь уже опросил всех одичалых, пришедших в Винтерфелл принимать присягу. Теперь король знает то же самое, что и лорд-командующий: страшного врага видели на реках Оленьей и Молочной, но южнее они не пошли. Не нужно было быть мейстером Эймоном, чтобы прийти к такому выводу. Ведь иначе Вольный народ давно бы принялся штурмовать ворота на всём протяжении Стены. Соседство с воронами и поклонщиками куда лучше участи ожившего трупа на службе сил зла... – Дозорных одних за Стену ты посылать не хочешь, – продолжил разговор король, – но, уверен, ты согласишься дать проводников моим собственным посланникам. – Ваша Милость, при всём уважении к доблести и храбрости ваших рыцарей, их Вольный народ даже слушать не захочет. Мы для них враги известные, и многих из нас они хорошо знают. Но ваши люди для них – изнеженные южане, никогда в жизни не видавшие настоящего снега, не испытавшие подлинного холода. Тормунду Великаньей Погибели не о чем говорить с вашими лисами, розами и другими летними лордами. – И при этом северные лорды, принёсшие мне присягу, скорее сорвут переговоры, чем поведут дело в моих интересах. – Вы правы. Амберы, Мормонты и Карстарки – друзья Дозора и их за Стеной ненавидят. Лорд Мандерли до нас доберётся только к следующему лету, и один его внешний вид рассмешит Вольный народ... – Значит, мне нужен переговорщик, знающий одичалых и их повадки, и знакомый им. Настоящий северянин, да такой, что готов отбросить в сторону древнюю вражду ради завтрашнего дня. Этот посол должен владеть языком, и я должен буду ему довериться. Более того: он должен успеть сделать дело как можно скорее, до того, как на юге начнётся новая война. – Подвёл неутешительный итог Станнис. – Да, Ваша Милость. Нынешний хозяин Винтерфелла с головой погрузился в непростую, тяжёлую думу, не спуская при этом взор со своего посетителя. – Помнится, я обещал, что наш следующий разговор окажется куда более интересным. – Южанин вновь поднял на него свой хищный взгляд. – И он настал. – О чём вы? – Джон Сноу, сын лорда Эддарда Старка, – говорил король так, что каждое его слово раздавалось набатом в пустом чертоге, – я предлагаю тебе королевское признание, право на фамилию и достойное положение в обмен на твою присягу. Назови меня своим королём, и я назову тебя лордом. День чудес и потрясений только начинался. Лорд-командующий смотрел на Баратеона неверящими глазами, будто бы ожидая от него жестокой усмешки или ухмылки. Хоть какого-то знака, дающего понять, что предложение было шуткой! Однако Станнис, как о нём и говорили, шутить не умел. И на серьёзное предложение Джон должен был ответить со всей возможной серьёзностью. – Ваша Милость, я – брат Ночного Дозора. В этом я клялся перед Богами своего отца, и я не собираюсь становиться клятвопреступником. – Ночной Дозор, возможно, и был создан из благих побуждений. Наши предки, пожалуй, и могли знать что-то, чего мы не ведаем. Сейчас об этом всё равно помнят разве что заброшенные могилы. – Король говорил медленно, словно изучая своего собеседника под миррийским стеклом. – Ныне же ваше братство преступников и забытых не способно управиться даже с одичалыми без чужой помощи. И, насколько я помню, оно не было на это способно ещё сотню лет назад. Ещё задолго до моего рождения дозорные полагались на Старков в деле выживания; моё предложение обещает и тебе, и остальным гораздо большее. – Что же оно предлагает помимо вечного бесславия? – Я не могу назвать тебя Старком, так как это поставит под угрозу права твоего брата. Но ты будешь лордом и моим вассалом, – государь говорил так, будто заранее знал его решение, – получишь землю на Севере и положишь начало собственному знатному дому. Взамен я требую честной службы и ничего более. На несколько мгновений у Джона перехватило дыхание. Всё это казалось сном – или демоническим соблазном, против которых так любят проповедовать септоны. Сколько дней и ночей он провел в бесплодных мечтах о замке, жене и детях. Надеясь получить свою, пусть и малую, часть от отцовского наследства. И с каким удовольствием леди Кейтилин топталась по подобным мечтам. Попав на Стену и отправившись за неё, Сноу успел примириться с исчезновением этих миражей. Всё время что-то происходило, что требовало его внимания и участия. Теперь же призраки и надежды из столь далёкого прошлого вернулись, воплотившись в столь неподходящем человеке, как Станнис Баратеон. – Ваша Милость, никто и никогда не слышал о лордах-командующих, преклонивших колено перед каким-либо королем. Этого не было на протяжении тысяч лет! – Обратился Джон к этому щиту. – Сноу, а часто ли ты слышал истории о королях, пропускавших одичалых в свои земли? – Ответ на этот вопрос Баратеон и так хорошо знал, посему он сразу продолжил речь. – Но, как я уже говорил, всё меняется. Прежде, чем возражать и спорить, выслушай меня. Сноу ничего не оставалось, кроме как повиноваться. – Я прибыл сюда в поисках союзников, но нашёл только новую войну и логово змей. Твои северные лорды, Сноу, хороши как на подбор... И вполне достойны многих последовавших за мной с юга своими лицемерием и тщеславием. Верных слуг у меня немного и ни один из них не годится для роли, которую я собираюсь предложить тебе. – Это какую? – Роль человека, что объединит северян и одичалых. – Эти простые слова ударили его по голове словно молот. – Это просто невозможно, Ваша Милость. Между нашими народами столько крови, ненависти и злобы, что их невозможно никому перечеркнуть. – Всё невозможно, если не пытаться. У тебя в Чёрном замке осталась пленницей Вель, родственница Манса Налётчика. Я понял, что одичалым незнаком титул принцессы, но они обязаны её знать и с ней считаться. Ты возьмёшь её в жёны, Сноу, перед Богами твоего отца, и с учётом обычаев её народа. Вместе вы создадите новый дом, и ты начнёшь с её помощью разговоры о союзе с теми вождями, кто ещё остался за Стеной. Пусть они увидят, что мы готовы уважить часть их традиций. Пусть видят, что их здесь ждут не как рабов. Желающие смогут поселиться под твоим покровительством и защитой, остальные свободны выбирать своих сюзеренов. Это, разумеется, не будет простым делом, и ты прав в одном: в один час историю не забыть. Однако пора начинать идти новой тропой, Сноу, и тебе она по силам. В голове Джона по-прежнему появлялись и исчезали самые разные мысли. Предложение Станниса казалось одновременно и глупым, и манящим; и недостойным, и верным. Полудикая красавица жила с ним в одной башне и, как ему казалась, не без удовольствия с ним, лордом-вороной, заигрывала. Только слепой или Атлас мог бы избежать её чар – и Джону нелегко было подавлять свои желания вблизи пленницы, что вела себя как наглая гостья. Мог ли он хотя бы в мыслях представить её своей женой и матерью их детей? Пожалуй, мог бы. Тем более, если им обещают замок, земли и людей. Седьмое пекло, в его силах основать новый дом, дом, что в будущем может стать столь же великим, как отцовский. Все эти блестящие перспективы, впрочем, меркли перед главным доводом Станниса. Оба хотели добиться видимого результата с одичалыми, оба желали покончить с историей, тянущейся долгими тысячелетиями. Тут без резких, невообразимых в прошлом мер никак не обойтись. И этот брак, если им грамотно воспользоваться, может послужить добрым началом... Но тут сердце Сноу сковала принесённая им клятва. Он обещал не брать жены и не иметь детей, не держать земель и не называться повелителем людей. Он клялся защищать всех людей к югу от Стены, а не одних только подданных золотого оленя. Что же о нём подумают друзья? Как его будут именовать на Севере? И сможет ли он радоваться жене и детям, зная, что нарушил одну из самых строгих клятв на свете? – Объединить северян и Вольный народ должен будет клятвопреступник? Для одичалых я останусь вороной, для северян я окончательно стану предателем. Неужели это в самом деле ваша лучшая ставка, Ваша Милость? – Каждый король мечтает, чтобы его окружали идеальные слуги без единого изъяна, – ответил Баратеон, – и каждый должен обходиться тем, что у него есть. Ты сам сказал, Сноу, что мои рыцари не годятся для переговоров с вождями одичалых. И я склонен тебе поверить в этом. Ещё меньше они годятся для брачного союза с дикаркой: или она им горло во сне перережет, или они сами её удушат. – На Севере много знатных и молодых лордов, желающих угодить вам. – Которые с ещё большим удовольствием убьют Вель. Которые если и примут новых подданных, пришедших из-за Стены, то тотчас примутся издеваться над ними. – Парировал король, и у дозорного не нашлось возражений. – Я долго думал над своим предложением. И ты видишь, к какому выводу пришел. – Тысячи лет стоит Стена, у нас сменилась почти тысяча лордов-командующих. И ни один из них не покинул своего поста, чтобы служить королям в золотых коронах. Наш долг велит служить людям... – Почему его голос вздрогнул? Неужели он пытался убедить не Станниса, а самого себя? – Нося этот вороний плащ, Сноу, ты уже давно служишь не людям, а буквам старых клятвам. Ты и сам понимаешь это противоречие. – Баратеон будто пытался сжечь его своим взглядом. – Будь ты совсем слепцом, ты бы не стал пропускать одичалых за Стену. Не стал бы до того одним из них. Однако тебе хватило ума приспособиться. Измениться. Ты уже понял, что слепое следование присягам ведёт только к братской могиле. Теперь тебе осталось сделать из этого правильный вывод. Что тебе дороже, Сноу: правое дело или чувство собственной праведности? На лбу лорда-командующего Ночного Дозора выступил холодный пот. Не каждый день приходится размышлять над такими вопросами! Станнис размышлял разумно. Более чем разумно. Чего стоят клятвы, если все погибнут? Стоит ли его честь подобной цены? Но чего стоит человек, готовый так легко отказываться от обещаний? Да и сама по себе задача казалась невозможной. Что он пообещает одичалым? Как он будет договариваться с вождями? И как поступить с остальными северными лордами? – Возможно, разговоры о всеобщем благе слишком отстранённые. Это легко понять: защищая всех, ты не защищаешь никого. Что ж... – С этими словами король указал на стены, где красовались чуждые стенам Винтерфелла стяги. – Оглянись, Сноу, и скажи, что ты видишь. – Знамёна Болтонов из Дредфорта и Мандерли из Белой Гавани. – Геральдику всех северных домов Джон помнил наизусть. Сейчас, к тому же, он был рад возможности переменить тему. – И ты знаешь, что эти знамёна тут забыли? – Ваша Милость назначили лордов Русе и Вимана регентами при моём единокровном брате Риконе. – В сердце Джона кольнуло. – Ты рос вместе с детьми лорда Эддарда и был достаточно взрослым, когда покинул Винтерфелл, чтобы слышать и понимать. Что ты знаешь об этих лордах? Через несколько мгновений Джон решил дать честный ответ. Уж это никакие клятвы не запрещают. – Лорд Русе скрытен и всегда себе на уме. Он... необычный Болтон, Ваша Милость. Обычно они кровожадны и практически безумны, но этот всегда спокоен... Словно мертвец спокоен. Насколько я слышал, он всегда исправно платил подати, на него никогда не жаловались. Но лорд Эддард его никогда не любил. Мне кажется, отец всегда вздыхал с облегчением, когда хозяин Дредфорта уезжал из Винтерфелла прочь. – А Мандерли? – Лорд Виман всегда приезжал с целым пиром. Он любит праздники и веселье, занимаясь делами под быков и вино. Он всегда одаривал отца и его детей, прежде чем перейти к серьёзным обсуждениям. Однако, когда речь заходила о них, он всегда отстаивал своё и плохо поддавался уговорам. – Они могут показаться противоположностями. Высокий и тонкий против низкого и толстого. Однако не позволяй внешности себя обмануть, Сноу. И Болтон, и Мандерли хотят одного: править Севером. Оба знают, что не могут навязать свою власть огромному королевству напрямую. Потому обоим нужен Старк на троне – Старк, которым можно манипулировать. А, в идеале, вырастить под себя и породниться. Тогда они получат влияние и власть, а я, как король, ничего не смогу с этим поделать. – Ваша Милость, – подобный холодный цинизм разгневал Джона, – так вы же сами назвали их регентами! – Да, поскольку этот исход лучше, чем война всех против всех. Я сделал бы этот выбор и теперь. Но в твоих руках, Сноу, возможность исправить это положение. – Как же? – Стань лордом, – вернулся к этой теме Станнис, – и я сделаю тебя третьим регентом при Риконе Старке. Ты будешь наблюдать за этими двумя змеями и защищать своего брата... Как и свою сестру. Джон нарушил все возможные правила этикета, когда уставился прямо в холодные, бесчувственные глаза короля. Тот, впрочем, продолжал свою мысль. Этот государь предпочитал договаривать суровую правду, а не щадить чьи-либо чувства. – Да. Её грядущее возвращение в родные края тебя обрадовало. Оно и понятно: она для тебя воскресла. Вот только Арья Старк возвращается не в родной дом, а в настоящее змеиное логово. – Голос короля звучал тише, подчеркивая важность последующих слов. – Осталось всего два Старка, Сноу. И один из них совсем мал и беспомощен. А твои северные лорды не испытывают нужды в сыновьях, готовых заключить помолвку. И у Болтона, и у Мандерли есть свободные сыновья. Требования и предложения не заставят себя долго ждать, а сир Бринден не сможет защищать племянницу вечно. Он чужак с юга, без замка и войска. И, к тому же, родственник твоей мачехи, всеми здесь нелюбимой. Тот же Болтон очень заинтересован в том, чтобы найти знатную невесту для своего сына-выродка. Сам понимаешь, чем это может закончиться, Сноу. Либо оставленный за бортом решит избавиться от не доставшейся ему невесты, либо счастливый жених решит избавиться от малолетнего лорда и посадить на его место свою суженую. Власть манит и соблазняет лучше любой шлюхи, а Мандерли с Болтоном уже успели её распробовать на вкус. – Пусть только попробуют их коснуться! – В сердцах крикнул Джон, на мгновение забывшись. – Я им... Он осёкся, припомнив клятву. Клятву, что с каждой минутой все больше напоминала камень на шее, но никак не повод для гордости. – Дозорный умирает для людей, он живёт для Стены. И лорд-командующий Ночного Дозора ничем не поможет ни девице Арье Старк, ни лорду Рикону Старку. – Безжалостно напомнил Баратеон. – Но вот знатный лорд и вассал короля не просто может, он обязан заботиться о своих родственниках. Ты сможешь не только уберечь Рикона от участи стать марионеткой в руках одного из этих двух шакалов, но и защитить свою сестру – если согласишься присягнуть мне. Джон прикрыл глаза, стараясь собраться с мыслями. Рикон и Арья в самом деле нуждаются в нём! Станнис, как бы не было это горько признавать, прав в своём цинизме. Дом его отца слаб и уязвим как никогда, а южный король не сможет вечно защищать Старков. Тем более, если лорд Русе и лорд Виман будут действовать разумно и осторожно. Неужели он отдаст Арью в окровавленные руки Болтонов? Или в жадные, загребущие лапы Мандерли? Позволит кому-то манипулировать Риконом, который отчаянно нуждается в защите и поддержке? Или он должен остаться в стороне, довольствуясь равнодушным повторением некогда принятой на себя клятвы? – Настало время принять решение, Джон Сноу. Времени у нас немного, и советники наверняка уже ждут меня. – С этими словами Станнис Баратеон поднялся с трона. – Так каков будет твой ответ?