Рациональный анализ

"Жизнь прекрасна! Любите мир, и он полюбит вас в ответ!" Гласит плакат на заборе огромными розовыми иероглифами, ярко светящимися золотистым светом по краям, а в конце фотография миленькой девочки-пионерки, которая всем видом стремится показать тот уровень любви к миру и всему живому, что наверняка выбивали из неë палками во время фотосессии. Ван Ибо уже несколько минут крутится вокруг потенциальной причины зарождения в гражданах Китая тëплых чувств, рассматривает слова, глубже вникая в смысл, всеми силами старается напитаться той радостью, что несëт в себе короткая, но громкая надпись, созданная для побуждения людей к правильному, светлому отношению к жизни. Однако любой прохожий, завидевший его выражение лица при чтении греющей сердце мотивационной фразы, поддерживающей китайцев перед началом трудного рабочего дня, не сможет упустить из виду тот факт, что парень скорее подбирает ракурс для плевка, который позволит попасть в надпись и не стать частью интересной записи на камерах. В конечном итоге Ибо всë же удаëтся выискать идеальное положение, при котором он сможет провернуть своë нехитрое дельце. Он поворачивается к камере спиной и тихонечко плюëт, стараясь не выдать особых колебаний, будто просто вдохновляется чем там вообще можно вдохновляться. "Хоть что-то радостное эта тряпка может принести, — возникает саркастическая мысль по пути, — эх, раньше государство пропагандировало труд, науку, семейные ценности, а сейчас, очевидно, просто надеется, что население не самовыпилится слишком быстро". Парень тяжело вздыхает. Может ему ещë свою работу всей душой полюбить? Оставаться там сверхурочно за спасибо, приходить домой и заниматься саморазвитием, регулярно жертвовать деньги в благотворительные фонды, стать каким-нибудь экоактивистом, а по вечерам в воскресенье печь печеньки, чтобы раздавать их коллегам в понедельник. Почему нет? Ещë он может заняться своим телом, йогой к примеру, и очистить свои сердце и душу благодаря вере. Именно этого не хватало для окончания формирования в его голове идеального способа самоубийства. Он не успел дойти до офиса, но уже устал, и желание вернуться в свою уютную тëплую кровать закрывает собой все остальные социальнозначимые. Парень покупает стаканчик кофе по пути, чтобы хоть как-то компенсировать своë недосыпание, подходя к зданию компании ловким движением достаëт пропуск на ходу, проходит через турникет и устало ползëт в сторону лифтов, со страхом косясь на лестницу и искренне недоумевая как люди раньше выживали без чудодейственных подъëмников. Сразу становится ясна причина отсутствия особо высоких зданий в древние времена, и парень искренне понимает предков. Ему всего 25, а он уже устал существовать, и в подмëтки не годится тëтушке Юй из соседнего подъезда, что в сравнении с ним выглядит девочкой-подростком, то и дело занимается какой-нибудь одной ей нужной работой от нечего делать. Их поколение неубиваемо, настоящие сверхлюди, не чета вашим современным героям из вселенной марвел. Не успевает Ибо переступить порог офиса, как на него тут же накидывается Ван Чжочэн с объятиями и чуть ли не поцелуями, от коих парень быстренько ретируется к своему рабочему месту прикрываясь тем, что ему нужно снять пальто, а то жарко. Чжочэн разочарованно всхлипывает и строит моську обиженного жизнью человека, одинокого и брошенного на забавы жестокой и беспощадной судьбы. Ван Ибо это выражение лица до боли знакомо, он несомненно встречал его огромное количество раз. Кажется, в отражении зеркала. —Говори, — выдыхает Ибо, плюхаясь в кресло, и включает компьютер. Эмоции на лице Чжочэна сменяются со скоростью выхода новых норм права, всяческих законов и поправок ("Да чтоб вас всех там камазом переехало — бранится Ибо каждый раз, увидев изменение, самая настоящая больная тема, — чтоб нового не напридумывали, всë никак определиться не могут!"). Ван Чжочэн уже забыл все прошлые обиды и такое грубое отторжение своей нежности, он с силой стискивает челюсть, стараясь не разболтать новость слишком рано, упорно сдерживая интригу. —Ну, — торопит его Ван Ибо, не отводя взгляда от экрана и начинает щëлкать мышкой, второй рукой подносит к губам стакан с ещë тëплым кофе. —Я женюсь! Напрасно он хлебнул так много. Требуется время на то, чтобы откашляться, справиться с полнейшим шоком и посверлить своего коллегу взглядом непонимания и искреннего сочувствия. —Зачем? — формулируется первый вопрос, — На ком? — догоняет его второй. То ли свет из панорамных окон так хорошо падает, то ли сама кожа Ван Чжочэна источает сияние от неимоверного счастья, свалившегося на его голову, факт остаëтся фактом — блестит ярче вывески над гей-клубом. И поверьте, Ван Ибо знает с чем сравнивает! Лицо слегка перекашивает на секунду от воспоминания той попойки с Цзи Ли, да чтоб он ещë хоть раз согласился выпить с этим алкашом-ЛГБТ-революционером! Ходячая пропаганда. Он со своей настойчивостью и натурала в постель затащит, да так, что тот и слово вякнуть против не посмеет, принимая однополый половой акт за лучший исход необычного вечера. Ибо мысленно делает пометку позвать Цзи Ли где-нибудь посидеть ближайшим пятничным вечерком. —Мы с ней познакомились только вчера, но я уверен, что это любовь. Самая настоящая, чистая, возвышенная, аж дух захватывает, — Чжочэн воодушевлëнно смотрит куда-то в потолок и бережно прижимает руки к сердцу. "Оскар ему! — думает Ван Ибо, — театральности не занимать, сколько чувств, сколько драмы предстоит прослушать от него в бухом угаре". —Астма — это не шутки, лучше вовремя сходить к врачу, чтобы не запустить и не задохнуться в какой-нибудь подворотне, — безжалостно отрезает парень, открывая нужные файлы и потихонечку формируя сегодняшнюю последовательность выполнения работы. Самое сложное лучше взять в приоритет и сделать с утра, пока голова ещë соображает и не загружена чëрт пойми чем. Ван Ибо и не замечает прожигающего взгляда, которым пытается воззвать к его совести Чжочэн. —Ты бесчувственный сухарь, — сдаëтся коллега, не обнаружив и намëка на искомое. —Спасибо, — равнодушно бросает парень, не отрываясь от экрана. Это к лучшему, вступи он в их немую борьбу, то точно резанул бы своими невидимыми лазарами сетчатку, без особых усилий дискредитировав противника. Ван Ибо устало облокачивается на свою ладонь, обесиленно зарываясь пальцами в волосы, оставляя указательный на виске, чем в один миг убивает те пару минут утренней работы расчëской. Вчитывается в договор о поставке нового продукта, который сам написал вчера вечером в немного рассеяном состоянии, что и является причиной необходимости перепроверки. —Мы с ней познакомились в интернете и вчера решили встретиться, она словно небожительница, — мечтательно продолжает Ван Чжочэн, проходя к своему рабочему месту. Ибо изнурëнно выдыхает, однако отвлечься от работы всегда только рад. —Если продержишься с ней хотя бы две недели я вам сам банкет оплачу. А он наивно полагал, что Чжочэн не может быть более активным, чем был каких-то несколько секунд назад. —У меня появился повод продержаться с ней две недели. —Дерзай, мой преданный друг, — наигранно начинает Ибо отлынивать от работы, — и пусть корабль вашей любви не разобъëтся о скалы первого матерного слова или некрасивого смеха, и пусть тебя не смущает, что принцессы тоже какают, да будет твоя семейная жизнь полна открытий и познания несовершенства тех милых и нежных созданий, коими ты восхищаешься, и на которых пускаешь слюни в неимоверных количествах, и не омерзит это знание твоë трепетное к ним отношение и любовь бесконечную. Да не завербует тебя брат наш нетрадиционно ориентированный в таинство своë гомосексуальное... —Ван Ибо! —Ой. В кабинет входит начальник юридического отдела, непосредственно царь и господин этих дармоедов, который, вероятно, слышал только последнее предложение, произнесëнное разыгравшимся парнем громче предыдущих для большего проникновения в сердца слушателей. Ван Ибо в то же мгновение судорожно начинает имитировать интенсивный процесс работы, пусть и не особо надеется на снисхождение босса. Начальник усердно смотрит на Ван Ибо. Ван Ибо усердно не смотрит на начальника. Выигрывает авторитет. —Доброе утро, господин Сяо, — всë-таки встаëт со своего места парень и протягивает мужчине руку для приветствия. Сяо Чжань, вопреки всем нормам и канонам, пришëл на работу не в офисной одежде, соответствующей дресс-коду, а в каких-то заношенных трениках и лëгкой футболке, найковских кроссовках и с бутылкой воды в руке. —Доброе утро, — мужчина жмëт подчинëнному руку. — Вижу, у вас тут занимательная беседа. —Прошу прощения, — вновь извиняется Ибо с опущенной головой, сжимая челюсть от необходимости унижения перед этим снобом. Была бы воля того, господин Сяо лично истребил бы всех приверженцев нетрадиционной ориентации. Господин Сяо же весь такой идеальный и правильный, как раз тот человек, у которого пятьдесят часов в сутках, однако особенно сильно бесит совершенно другой факт — постоянная улыбка на лице, нескончаемый энтузиазм и жизнерадостность. Сами посудите. Когда у тебя неудачный день, ужасная жизнь, сидишь и мечтательно заглядываешься в окошко никак не на красивый вид, а прикидывая вероятность смерти после падения, и тут появляется он! Парень сегодня утром чуть ли не сдох, потому что встал, а этот с пробежки, с водичкой, довольный, счастливый. Вот почему они постоянно улыбаются? Ходят они, радуются жизни и портят настроение адекватным людям. Ван Ибо вспоминает тот плакат, который облагородил своим вниманием около часа назад, у него немного поднимается настроение. —Извините, господин Сяо. Этого больше не повторится. —Надеюсь, — строго замечает Сяо Чжань, после чего оставляет парня в покое и обегает глазами отдел, убеждаясь в присутствии всех работников на своих рабочих местах, — всем хорошего дня и продуктивной работы. Трудимся во благо своей компании, которая нас кормит, дарует кров и возможность хорошей жизни. —Да, господин Сяо, — хором отвечают работники. —Да, Ибо? —Да, господин Сяо! — фальшиво выдавливает из себя парень. —Отлично, — мужчина разворачивается и идëт в свой кабинет. Ван Чжочэн рядом наконец-то может позволить себе засмеяться, Ван Ибо думает позволить себе дать другу по носу. Уже через несколько минут Сяо Чжань выходит из кабинета в чëрном костюме, аккуратный и опрятный, без намëка на недавние физические нагрузки, а главное довольный и предвкушающий ещë один удачный рабочий день, блин! В руках огромная папка документов, он мельком скользит взглядом по Ван Ибо, дабы убедиться в том, что парень работает, а не делится своими размышлениями о пропаганде ЛГБТ, и спокойно уходит по делам. —Блииииин, — обречëнно тянет Ибо, откидываясь на спинку кресла, — почему он всегда заходит во время моих саркастических монологов? —Потому что ты много язвишь. Чжочэна быстро протыкают взглядом и удовлетворëнно возвращаются к работе. —Он на меня уже странно посматривает. —Слуууушай, — тянет бессмертный коллега, — может он так глазки строит, а ты намëков не понимаешь? Во взгляде Ибо Ван Чжочэн доходчиво видит как парень пронизывает его взглядом словно лезвием не один раз, снова и снова вытаскивая кинжал и с яростью вонзая обратно, представляя мучительные крики жертвы и упиваясь ими. Мужчина громко сглатывает. —Я пошутил, — мгновенно выдаëт он, не дожидаясь пропитанного ядом ответа. Расслабиться удаëтся только дома поздно вечером под какой-то гангстерский фильм, наверняка богатый на события и напряжение, но пропущенный мимо ушей. Сегодня он играет роль фона, пока Ван Ибо собирает самолëтик из лего. Большой, красивый и стоящий кучу денег, которых совсем не жалко за такое чудо. Лего — это святое, одна из немногих отрад, способов успокоиться и забыть о той ненавистной жизни, что ни на секунду не отпускает и не допускает перерывов. Телефон пиликает, оповещая о новом уведомлении. Ван Ибо не любит, когда его отвлекают во время любимого хобби, да и вообще, нужны ему эти люди, чего только лезут, поэтому уведомления заведомо отключены абсолютно на всех диалогах, чтобы лишний раз не мешали. Однако один пользователь в вичате никогда не сможет испортить досуг Ибо, его обновлений парень ждëт как чуда и бежит их смотреть с радостью ребëнка, получающего сладкий подарок. *пользователь "Неукротимый Крольчонок" Опубликовал новую запись.* Парень с детским восторгом снимает блокировку телефона, выключает звук телевизора и читает текст записи. *Жизнь. Бесконечная однообразная рутина и нескончаемый поток обязанностей. Появление проблем и их решение — цикл, замкнутый круг из которого невозможно выбраться. С каждым годом сложность лишь повышается, усугубляя возможности нахождения оптимального выхода из ситуации постепенно ухудшающимся здоровьем. Глаза уже не горят и даже не сияют, энтузиазм и амбиции напрочь позабыты и заперты на ключ вместе с мусором из несбывшихся ожиданий и надежд. Не потому что они недосягаемы. Просто потому что мир работает немного иначе, чем казалось вначале. Мечты уходят на второй план, счастье остаëтся чем-то абстрактным и сказочным. Грубее становится не только кожа, но и характер, радости всë меньше, поводов для посещения психотерапевта больше. Это цикл боли, который не прекратится, покуда бъëтся сердце. Слово "Жизнь" окрашено позитивными эмоциями, его принято употреблять в хорошем контексте. Сама суть жизни запятнана мучениями живущих.* Эти слова находят отклик в каждой клеточке, отражаются теплом в сердце и расходятся по всему телу вместе с кровью, заполняя своей сладостью каждую частичку, каждую конечность, вплоть до кончиков пальцев. В этих предложениях чувствуется нечто родное, знакомое, они говорят о том, что чувствует сам Ван Ибо, с чем сталкивается постоянно, чуть ли не ежедневно. Будто этот Неукротимый Крольчонок знает о всех переживаниях парня, о всех его терзаниях и мыслях, преобразовывая это в красивые строки, откликающиеся в душе молодого человека пониманием. Этот незнакомый человек намного ближе всех друзей, всех родных, будто родственная душа. Ван Ибо делает скриншот записи, оценивает пост и продолжает собирать лего с умиротворëнной улыбкой.