Рациональный анализ

—Что? Взгляд Сяо Чжаня мечется по комнате, в желании смотреть куда угодно, только не на Ибо, лишь бы отвлечь своë внимание от произнесëнных тем слов, укрыться от реальности, спрятаться хоть где-то. У парня, в свою очередь, реакция та же, ему слишком страшно смотреть в глаза собеседника, которому только что признался в любви, заранее зная, что с большой вероятностью обречëн на провал. И откуда такая тяга к риску? Тем более неоправданному. Он знал, кому говорил и что именно, однако оставить эти слова непроизнесëнными не сумел. Ван Ибо не так часто испытывает страх, не в его характере чего-то бояться, он сам станет причиной дрожи в коленях, если того потребует ситуация, привык встречаться с потенциальной опасностью лицом к лицу, вот только сейчас трясëт именно его, с Чжань-гэ у подчинëнного всë не так, как с остальными, только Сяо Чжань может подобраться к нему настолько близко, только Сяо Чжань вызывает бурю чистых положительных эмоций, только Сяо Чжань может заставить его искренне улыбаться, только Сяо Чжань дарует счастье одним своим присутствием, только от Сяо Чжаня не хочется убежать куда подальше и спрятаться за своим толстым панцирем из грубости и алкоголя. И только Сяо Чжань может разбить ему сердце одним словом, что настолько страшно, что даже самый смелый и упорный человек прячет глаза. Страшно даже подумать о том, что будет дальше, в нынешний момент судьба обоих находится в руках начальника, что до сих пор лежат на чужих ягодицах, правда, уже не так ощутимо, робко, в лëгком треморе. —Нет, не может быть, — наконец-то собирается мужчина, спустя бесконечные минуты молчания. — Нет, ты ошибся. Это дружеская близость, мы много времени проводим вместе, узнаëм друг друга, это не любовь, такого просто не может быть. Сяо Чжань отрицает, что и ожидалось. Разве Ибо надеялся на другую реакцию? Чего он ожидал? Ответного признания и глубокого чувственного поцелуя? Начальник прав, любовь затмевает разум. —Ибо, — крепкая хватка мужчины ощущается на плечах, он смотрит прямо в глаза парня, заставляя того поддерживать зрительный контакт, — мы с этим справимся. Скоро пройдëт. Парень закатывает глаза. Вот он! Тот самый бесчувственный господин Сяо, не признающий существования эмоций. —Гэ, я тоже не малолетка, я могу отличить любовь от желания перепихнуться. —Точно! Ты просто меня хочешь. После полового акта всë станет на свои места. Впервые Ибо отталкивает начальника, когда тот лезет к нему с поцелуем. Это оказывается совсем не сложно, после такого ответа противно даже думать о его языке как о чудодейственном лекарстве. Вставлю и всë пройдëт. Может ещë водички попить? —Гэ, ты извращенец. Я не признаюсь в любви каждому, на кого у меня стоит! —Этому должно быть объяснение, этого не может быть! Ван Ибо в порыве эмоций встаëт с колен Чжаня, хватает свой пиджак, разворачивается к выходу, хочет метнуть какую-нибудь пафосную фразу и уйти, театрально хлопнув дверью, однако... Что будет дальше? Сяо Чжань так и не примет его чувств, договор расторгнется, они разойдутся, начальник найдëт себе нового мальчика и вместе они уже не будут. Ибо уже уходил однажды и помнит те мучительные выходные, когда он обижался, буквально рвал и метал, практически не покидал спортзал и тренировался дома, испытывал целый спектор эмоций, а Чжань в тот момент ничего не подозревал. Мучиться будет не Сяо Чжань. А страдать из-за какого-то мужика, который никак не может разобраться с собственной жизнью, Ибо не собирается. Но как всë исправить? Сказать: "Гэ, я пошутил"? Почему мужчина так реагирует? Боится любви Ибо? Или же своих собственных чувств? Парень разворачивается, смотрит на растерянного начальника, не сводящего глаз с Ибо со странной комбинацией эмоций на лице, будто в нерешительности, не уверенный в дальнейших действиях. Позволить уйти и подумать в одиночестве или остановить, поговорить и разобраться в ситуации вместе? Он не знает, что делать в подобных случаях, он не знает, какого результата хочет добиться и чего ждëт в будущем. Он не понимает. Значит нужно объяснить. —Гэ... — вздыхает подчинëнный, подходя ближе, он успокаивается, говорит ровно и размеренно. — Я же тоже тебе нравлюсь. Не спрашивает. Утверждает, точно зная правильный ответ. На этот раз Ван Ибо смотрит прямо, он уверен в своих словах и действиях, он наконец-то понял как именно нужно разговаривать с начальником, чтобы не натолкнуться на стену отрицания и объяснения наличия чувств с научной точки зрения. Взгляд Чжаня вновь шарит по комнате в поисках ответа в многочисленных предметах. Не находит, сглатывает. Не может поверить, не хочет принять, мужчина всю жизнь прожил в соответствии со своими личными правилами и стандартами, созданными на основе жизненного опыта. Там нет места всем ненужным и бесполезным вещам, чувства же не просто лишнее бремя, они буквально представляют собой преграду адекватным взаимоотношениям. —Нет. Я не... —Гэ. Хватит уже сопротивляться. — В этот момент мужчина корит себя за то, что осмелился посмотреть в глаза Ибо. В эти блестящие ехидством глаза с дьявольской улыбкой. У парня есть план, и в этой борьбе начальнику не одержать победу. Он проиграл уже в тот момент, когда стал отвечать на язвительные выпады парня, желая немного развлечь себя беседой на работе. —Нет, я просто испытываю к тебе сексуальное желание. Я хочу тебя, но не тебя, то есть я хочу тебя в постели, но не в сердце. Вернее в сердце тебя нет, а в постели сейчас тоже нет, но очень хотелось бы... И сердца нет... Вернее есть, но в смысле, а вообще нет... Поток слов прерывает усмешка Ибо. Его низкий и ровный голос пробивает до костей, он говорит так, чтобы каждое слово откликалось дрожью в теле, так медленно, чтобы Чжань успел ощутить реакцию. —Гэ, я тебя засмущал. —Нет! —Это похоже на вопрос? — парень вскидывает вверх одну бровь, затем вновь смеëтся от реакции мужчины. —Ибо, не говори глупостей! — Сяо Чжань даже вскакивает с дивана от возмущения. Вспыльчивый, не логичный, не последовательный, его мысли слегка перемешались, а чувства так и остались за гранью личной цензуры. Как же тяжело и как забавно одновременно. —Почему именно я? Было бы логичнее выбрать в спутницы жизни какую-нибудь девушку. Ван Ибо подходит близко. Слишком близко. Настолько, что Сяо Чжань пытается отступить назад, вот только ему не позволяют, хватая за талию. В итоге молодые люди становятся ещë ближе. —Потому что ты Нефритовый Лев... —Не верный ответ, гэгэ. Ты мне рассказывал, что считал Нефритовым Львом Цзи Ли. И отшил его ради меня. —Потому что... Значит, я просто захотел тебя! —Потому что я тебе нравлюсь. Ван Ибо сокращает и без того ничтожное расстояние между ними, целует Чжаня и тот не в силах не ответить, не может не обнять его. Начальник прижимает парня к себе, углубляя поцелуй, пускает пальцы в волосы того и почти издаëт стон наслаждения, когда Ибо отстраняется от него, не позволяя поцеловать вновь. —Почему? —Пойдëм. Подчинëнный берëт Сяо Чжаня за руку, тащит за собой, а тому остаëтся лишь послушно следовать за своим мальчиком, что только что будто околдовал его чарами своего нежного поцелуя, мужчина слепо идëт за ним, надеясь на удачу в виде повторения этого сладкого момента. Ибо заводит начальника в спальню и с равнодушным видом начинает растëгивать рубашку, сверху вниз, постепенно открывая всë больше кожи, от чего Сяо Чжаню трудно оторвать взгляд. Он громко сглатывает, имея возможность в открытую смотреть на тело парня, не мельком в полумраке, когда тот уже спит, а Чжань только выходит из душа и ложится рядом. И теперь он сможет не просто прикоснуться, пока обнимает, а вдоволь нащупаться, поцеловать, укусить, облизать, оставить метки, если Ибо это позволит, даже если не разрешит, можно всë свалить на случайность и неопытность. Пуговицы постепенно кончаются, взору открывается очертания хорошего пресса. Это для него. Сяо Чжань прекрасно помнит, что некоторое время назад не было ни одного кубика, давно заметил, что Ибо не встречается с ним в определëнные дни недели, старается для начальника. Это невероятно льстит и увеличивает желание в тысячу раз. Рубашка полностью растëгнута, Ибо также пафосно еë снимает и кидает на кровать, мужчина не выдерживает и подходит ближе, заворожëнно смотрит на пресс, слегка робко прикасается к бокам, но вскоре уже увереннее скользит по гладкой коже, заключая подчинëнного в объятия, Чжань переводит взгляд на чужие губы, приближается, чтобы поцеловать, но его неожиданно отталкивают. —Нет, гэгэ. Для того, чтобы удовлетворить желание, целоваться не обязательно. Мы просто поможем друг другу кончить и разойдëмся, это всë, что от нас требуется. Целуются люди, которые любят друг друга. Наш лимит поцелуев на сегодня исчерпан. Снимай штаны, покончим с этим и разойдëмся. Сяо Чжань на секунду замирает. Это слишком сложно. Не целовать Ибо невыносимо, он точно не сможет сделать всë так сухо, он не продержится, смотря на эти пухлые губы, юркий язык, что не любит сидеть в пределах рта Ибо и вечно норовит облизать губы (Сяо Чжань в этом плане с ним солидарен), смотреть на ровную золотистую кожу и только смотреть. Игнорировать пухлые щëчки, не имея возможности их укусить, и слушать возмущëнное ворчание Ибо в ответ. —Излишние касания тоже ни к чему. Гэгэ, это просто похоть, никаких чувств. Ван Ибо смотрит прямо в глаза. Смело. Пристально. Холодно. Равнодушно. Больно. Это тяжелее, чем казалось. С одной стороны подчинëнный абсолютно прав, это элементарная похоть и единственное место, заслуживающее внимания, входит в перечень того, что можно, вот только... Нельзя целовать, обнимать, касаться и это больнее, чем кажется, когда смотришь на экраны. Ван Ибо слишком красив, чтобы его не трогать, слишком горяч, чтобы не выцеловывать каждый сантиметр его кожи, слишком старался, чтобы не оставить несколько поцелуев на его прессе, слишком соблазнителен, чтобы не поцеловать его губы прямо сейчас. Столько слишком, всë про Ван Ибо. Он будто воплощение всего самого дерзкого и привлекательного, ходячая провокация, да как рядом с ним вообще возможно сохранять самообладание и думать об одной лишь похоти. Так вот в чëм разница. Сяо Чжань тянется к губам и успевает только черкануть по ним своими, прежде чем Ибо отворачивается. Он успевает это прочувствовать, теплоту чужих губ, то как слегка прогнулась мягкая кожа под давлением другой. —И да, я не останусь на ночь, это ни к чему, поэтому уйду к себе. Ван Ибо хочется всего и без остатка, облапать, исцеловать, искусать, а затем крепко прижимать к себе, зарывшись носом в мягкие волосы, случайно скользить губами по нежной коже и замечать мурашки, когда лëгкие прикосновения приходятся на особо чувствительные места. Без этого не вкусно, не интересно. А главное бессмысленно. —Ты выиграл, — произносит Сяо Чжань хриплым голосом, готовый на всë, лишь бы подчинëнный больше не отворачивался от него. Только сейчас он понимает, что удовлетворение плотских желаний — слишком мало. Он не хочет просто получить удовольствие, он хочет Ибо, всего без правил и ограничений, хочет себе, исследовать каждый участок кожи и ловить каждый стон, обнимать тëплыми дождливыми вечерами, смотря уютный семейный фильм в полумраке, и целовать до головокружения позже ночью, привязывая его руки к спинке кровати. Есть вредную, но вкусную еду, стоя в кухне с кружкой кофе, слизывать крошки с чужих губ, завлекать в горячие и глубокие поцелуи, смеяться и наслаждаться каждым моментом детской игривости. Ловить яблоки и помидоры в круглосуточном продуктовом, смеяться над мелодрамами, готовить, потом обрабатывать раны и кричать, прогоняя парня из кухни. И много-много обнимать. Чтобы получить нужно отдать. Сяо Чжань готов отдаться сам, полностью, до последней капли в руки этого человека и уже не важно, как тот решит распорядиться своим владением, главное — мужчина в его руках, а значит любой исход будет для Чжаня самым желанным на свете из всех возможных. —Что ты имеешь ввиду? — во взгляде появляется озорство, то гремлинское ехидство и это настоящее наслаждение, которое невозможно получить любыми другими способами. Это Ибо, настоящий Ибо, который сейчас может принадлежать Чжаню. Тот ядовитый Ибо, который играется и наслаждается сюжетом импровизированной постановки, глумится над поражëнным противником и упивается своей победой. Неужели Сяо Чжань когда-то считал, что сможет приручить этого человека и заставит играть по своим правилам? Сейчас начальник готов принять все условия Ибо и честно их соблюдать. —Я тебя люблю, — признаëтся он, вновь стремясь к заветным губам, вот только те ускользают от его поцелуя. Заслуженно. Парень много мучился в одиночку и теперь имеет полное право терзать сердечко Чжаня, пока не простит его за слишком долгое принятие своей любви. —О нет, гэ, ты это говоришь лишь для того, чтобы получить меня без лимита на касания и поцелуи. Это просто похоть. Как так можно играть с моими чувствами? Чжань-гэ так жесток. Неужели именно начальник сейчас играет роль мучителя? Он скорее на пределе. И грань не так далека, как кажется. —Ибо... Подчинëнного хватают за затылок и не позволяют отстраниться, целуют почти насильно, однако он и не сопротивляется, пока изголодавшийся Чжань внимательно изучает его губы, медленно, наслаждаясь каждой секундой прикосновений, которых он так жаждал всë это время. Закончив, начальник прислоняется лбом ко лбу, будто в доказательство своей искренности. —Нет, из-за простого желания не возникает необходимости в поцелуях. Я не могу так. Я хочу тебя всего, а не лишь определëнный перечень услуг. Ибо скользит руками под его рубашкой, обнимает и прижимается своим прессом к его. —Ибо... — шепчет мужчина, не ожидавший, что будет настолько приятно прикасаться всем телом к распалëнной коже парня. Он жмëтся ближе, проезжается пушком волос внизу живота по гладкому торсу парня, тот горячо выдыхает от этого движения, сладость, слетевшая с чужих губ, не менее приторно отдаëтся в груди слушателя. —То есть, — шепчет Ибо на ухо, отчего начинает кружиться голова, — мы с тобой... Кто? —Мы... — выдыхает Чжань, осознавая недостаток кислорода, который сейчас не трудно заменить одеколоном подчинëнного, важность примерно одинаковая. — Пара. —Это по договору. А без? — Ван Ибо не удерживается и целует мочку уха. — У нас романтические отношения по договору. Чжань прикусывает собственную губу, прямо перед ним находится манящая кожа, в столь жалком расстоянии от губ, но касаться еë строго настрого запретили. Кто они без договора? Партнëры. Друзья? Нет, просто сотрудничают друг с другом, у них чисто деловые отношения. —Будешь моим... Давай встречаться как люди? Обычные, независимо от договора. Правильно мыслит. Умничка. Ван Ибо убирает руки с чужой талии и Чжань чувствует некоторое разочарование, пока эти шаловливые пальчики не начинают растëгивать его ремень. —Ты уверен, гэ? Союз по договору гораздо надëжнее. Неужели ты хочешь всë испортить какими-то чувствами. —Мелкий чертëнок. Подчинëнный дьявольски улыбается, стаскивает ремень и отбрасывает его куда-то на пол (хоть бы потом не наступить и не проткнуть ногу железкой). Сяо Чжань продолжает: —Без тебя я уже не смогу. Мне нужен именно ты. —Надо же, какие у Чжань-гэ запросы. Хочется остановить эту игру, она становится невыносимой, возникает желание попросить перестать издеваться и повалить Ибо на кровать, но... А сколько сам Ван Ибо страдал от этого отрицания чувств? Сколько сам Чжань его мучил? Когда парень заметил первые признаки любви и сколько их игнорировал сам Чжань? Не удивительно, что такой мстительный паренëк сейчас на нëм отыгрывается. —Так ты согласен? —Хм... — подчинëнный растëгивает ширинку, — мне нужен тест-драйв. Не могу же я брать кота в мешке. Сяо Чжань усмехается и покорно принимает все условия. —Хорошо, кто сверху? —Как пойдëт, Чжань-гэ, — смеëтся парень и тянет его в сторону кровати. Ван Ибо ложится спиной на мягкий матрас (о боже, как же парень по нему скучал), начальник нависает сверху и ему наконец-то позволяют поцеловать. Более того, на его поцелуй отвечают, его обнимают, притягивая ближе к себе и это в тысячу раз приятнее любой связи по контракту, такая гамма эмоций и ни с чем несравнимое наслаждение от одного только поцелуя, потому что это поцелуй с любимым человеком. —Я согласен, — шепчет Ибо, отстраняясь. Когда Чжань вкладывает столько чувств в каждое прикосновение, любое касание доводит до приятной дрожи, коленки подкашиваются, а поцелуи пьянят хлеще любого алкоголя. Кажется, у Ван Ибо новая зависимость. —Люблю тебя, — шепчет начальник, изучая шею мелкими поцелуями. Он находит там родинки и хочет исцеловать все, а сколько ещë подобных пятнышек присутствует на теле, лично Сяо Чжань желает знать о каждой. —И я тебя, — говорит Ибо, откидывая шею назад, тем самым предоставляя мужчине больше возможностей для действий. Чжань на секунду отстраняется, встаëт на колени, чтобы снять рубашку. —Гэээээ, — измученно тянет Ибо, — быть настолько красивым незаконно! —Я о таком законе не слышал, — он возвращается к прежнему положению, нависает над парнем и смотрит тому в глаза, ожидая ответа. —Жаль, что до него ещë не додумались. Предлагаю ввести запрет на созерцание тебя, не хочу, чтобы кто-то другой смотрел на тебя. Это можно только мне. А я тот ещë собственник. Сяо Чжань ложится чуть сбоку, чтобы не придавить подчинëнного своим весом и крепко обнимает, не в силах сдержать в себе всю любовь, что сейчас заполняет каждую клеточку. Это не похоть, еë высвобождают по-другому. Почему Ван Ибо такой милый? Почему провоцирует эмоции, что не выходит игнорировать? И почему ему невыносимо сильно хочется обнять и больше никогда не отпускать? Почему Чжань просто не в силах сопротивляться этому ехидному созданию и самостоятельно идëт в лапы ядовитого чудовища? Ответ очевиден. И был очевиден с самого начала, вот только не для Сяо Чжаня. —В таком виде никто кроме тебя меня не увидит. —Твою красоту не скрыть ни одним костюмом. —В таком случае им придëтся тайком пускать слюньки, пока я буду думать о тебе. Ибо усмехается и целует начальника в плечо по принципу куда дотянулся, затем елозит, постепенно переходит дорожкой поцелуев к шее. —Я тебя люблю, Чжань-гэ. —Я тоже тебя люблю, Ибо.